Текст книги "Эхо поющих песков"

Идти пришлось недолго, хотя и этот путь не дался уставшей девушке легко, она без возражений оперлась на предложенную женихом руку, ступая по вырубленным прямо в скале коридорам. Темные стены лишь изредка подсвечивались факелами, не столько разгоняя мрак, сколько маскируя выбоины пола, отчего идти приходилось особенно осторожно. Звуки шагов, многократно усиленные эффектом эха, доносились сразу со всех сторон, будто по храму маршировала колонна.

Перед низкой деревянной дверью загорелая жрица повторно поклонилась и, распахнув дверь после короткого стука, удалилась. Её просторное серое одеяние мгновенно растворилось в сумраке коридора, словно поглощенное тенями.

Настоятельница обители сопровождающему королевы тоже не обрадовалась. Это ясно читалось во взгляде, однако вслух она это никак не выразила. Даже обозначила в сторону Марифа легкий кивок. Очень легкий, заметить который было весьма непросто.

– Приветствую вас, госпожа. Верховная предупредила о том, что вам может понадобиться помощь, но у нас может не хватить сил перенести всех разом.

– Это не проблема, – голос советника, низкий и будто ещё более сгущающий неприветливость встречи, казался далеким раскатом грома. – Я дам вам мощный накопитель, его хватит, чтобы вложить энергию на десяток перенесенных одновременно. Но сначала окажите помощь госпоже, она измучена трудной дорогой.

Для Тамилы было крайне непривычно, что кто-то вот так спокойно и непререкаемо отдает приказы в её присутствии, но возражать не стала. Сама выбрала этого мужчину мужем и королем, потому следует начинать привыкать к тому, что его приказы будут приоритетнее её собственных. К тому же он был прав – королеве приходилось прикладывать усилия, даже чтобы просто ровно стоять, и вступать в беседу не стала.

– Ваши сопровождающие…

– …позаботятся о себе самостоятельно.

Жрица с явным облегчением ответила:

– Тогда вверьте госпожу нашим заботам, мы всегда рады сестре, пусть и необретенной, – она приблизилась, не решаясь коснуться даже рукава плаща королевы. – Мне нужно время, чтобы отдать распоряжения и активировать круг, прошу вас следовать за послушницей в купальню.

Выйдя в коридор, жрица громко хлопнула в ладони, этот звук, тут же подхваченный и усиленный, разнесся по обители. Молоденькая девушка, вряд ли пережившая свою тринадцатую зиму, будто соткалась из теней в паре шагов от двери.

– Позаботься о наших гостях.

Девочка, бросая любопытные взгляды, но не решаясь ничего спросить, несколько суетливо кивнула и попыталась подхватить королеву под локоть.

– Не стоит. – Послушница отшатнулась, испуганно отдергивая пальцы. – Я сам отнесу госпожу, показывайте дорогу.

В том, что кто-то несет её на руках, для Тамилы не было ничего нового – приступы порой случались внезапно и не всегда в личных покоях. Да и жених, делая предложение, обещал заботиться и стать опорой, и всё же в этой ситуации ощущалось что-то тревожащее, пусть с виду и совершенно правильное. Кому, как не будущему мужу, заботиться о её нуждах и обеспечивать комфорт. Только отчего же тогда будто невидимая рука сжала горло, усиливая впечатление надвигающихся со всех сторон стен? И хватит ли ей сил остановить это движение, отстоять своё «я» у того, кому она сама же и доверилась?

Он кожей ощущал их возмущение. Неверие. Страх. Почти ненависть.

Такие привычные эмоции, которые советник вызывал у жриц. Пока был маленьким, мать вставала стеной между ним и храмом, чем вызвала недовольство отца. Негоже аристократке так явно и демонстративно показывать, что вера для неё ничто. Какие доводы привела мать, Итар не знал, но они если и не переменили его мнение, то существенно охладили пыл. Чуть позже его перестало задевать их презрение. А спустя несколько лет храм и вовсе предпочел забыть о проступке своей бывшей сестры и его существовании. Марифа это более чем устраивало.

Вот и теперь две женщины в серых хламидах, суетящиеся возле королевы, искоса посматривали в его сторону, не особо стараясь скрыть болезненное любопытство. И Тамила его тоже замечала, он был в этом уверен. Но продолжала молчать, безучастно наблюдая за попытками жриц отчистить её плащ.

Он знал о ней всё. Любимые цвета одежды, книги, предпочитаемая пища, имена всех ближайших придворных и слуг и за какую цену они продадут информацию о ней. Причем слуг это касалось в меньшей степени, нежели более благородного окружения. Он с первого взгляда мог сказать, её это подпись или же старый пройдоха, говорящий от имени королевы, поставил её сам.

Но сейчас, глядя на эту девочку-женщину, понимал, что, зная многое о её внешней жизни, совершенно не представляет, кто она такая. Потому что все шпионы и соглядатаи в один голос утверждали, что королева уже давным-давно превратилась в послушную марионетку Совета. Она не способна принять без них ни одного решения, заранее безоговорочно согласная на все предложения, выдвигаемые братом погибшего отца, который в силу специфики гаретского наследования престола не смог претендовать на роль регента. Зато возглавил Совет, что, впрочем, одно и то же.

За эту ночь же королева проявила себя совершенно с иной стороны. Кто из знатных девиц открыто предложит себя в жены, не пытаясь взывать к чувствам или тщеславию, а честно описав, зачем ей этот брак? Какая юная аристократка, не имеющая крупицы дара, во время магической атаки не будет бестолково визжать, как поросенок, или же, наоборот, не попытается упасть в обморок в наиболее заманчивой позе, а молча и, стоит признать – очень профессионально, вступит в бой, убив одного из нападавших? Кто из них без единого слова возражения доверится в трудной ситуации и позже во время бегства, даже откровенно обессилив, не выскажет упрека или жалобы, а, сжав зубы, сделает всё, чтобы не задерживать отряд и быстрее уйти от опасности?

Возможно, такие девушки и бывают, но за все годы придворной жизни Итар встретил такую лишь единожды, и не мог не признать, что эти качества ему импонируют. Нравилась её честность, отнюдь не переходящая в наивность, он был уверен, что у королевы на всякий случай приготовлено немало сюрпризов. Привлекала её стойкость и упрямство в достижении цели. Вызвала уважение самоотверженность, с которой Тамила готова была идти по головам, чтобы защитить свой народ.

И вместе с тем она была едва ли не самой неподходящей кандидатурой на роль его невесты.

Но всё же это предложение в нынешних условиях было лучшим из всех возможных. Расстояние и понимание, что расстановка сил изменилась, охладят пыл Сафара. Для Эйдала же будет совсем не лишним познакомиться с магами Гарета, школа которых несколько отличалась от орисской. К тому же и сам Итар, и Эйдал никогда не стали бы прятаться от надвигающейся угрозы с севера. В том, что война грянет уже в ближайший год, советник был уверен.

Глава 8

Тамила продолжала делать вид, будто не замечает ни пристального взгляда жениха, ни завуалированных посланий жриц. А ведь они, продолжая виться вокруг королевы надоедливыми мошками, уже дважды предложили остаться в храме. Так просто – попросить убежища по праву отцовского слова. И никто не сможет ни оспорить, ни требовать передумать, отец ведь действительно двадцать лет назад пообещал отдать дочь храму. И тогда остатки отведенного ей времени пройдут в размеренности и тишине. В молитвах и единении силы жриц. В покое.

Ещё не так давно ей хотелось этого покоя, несмотря на несомненную прелесть дворцовой жизни, Тамила скучала по тем немногим минутам, когда могла прийти в храм, снять корону и пышное платье, стать просто девушкой, стоящей перед алтарем. Безликой и безымянной песчинкой, не имеющей ни собственных целей, ни тревог.

Теперь же этот покой ассоциировался с вечным, а уж туда королева точно не стремилась! Она солгала бы самой себе, сказав, что не боится смерти. Боится. До дрожи, до заходящегося в панике сердца, до тошноты и скрипящих зубов. Смирилась ли она с приговором лекарей? Нет. Она приняла его, понимая, что целители правы, Тамила и сама замечала, как с каждым днем все труднее вставать с постели, как тают силы, и уже велик соблазн удалиться в свои покои и признать, что эту битву она проиграла, но не смирилась. Потому с отчаянной решимостью просыпалась каждое утро на рассвете, повторяла те зазубренные до автоматизма движения, которыми все детство истязал учитель по самообороне, а потом, не позволяя себе лишней минуты праздности, занималась. Изучала законы и исторические хроники, языки и планы крепостей, донесения шпионов. Последнее было не так трудно достать – они с величайшими предосторожностями помещались в самый надежный из тайников, чтобы потом с ними ознакомился дядя Видар. Обычно Глава Совета делал это после обеда, и ничто не мешало Тамиле прочесть их за несколько часов до него.

Потому, несмотря на всю заманчивость и проявляемое участие, заветной фразы так и не произнесла. Лишь немногословно поблагодарила за мазь, которой жрицы обработали стертые до кровавых волдырей ладони. Говорить о не менее пострадавших бедрах в присутствии жениха она и не подумала. Пусть он совсем скоро станет её мужем и они обязаны будут взойти на брачное ложе, упоминать о столь интимной проблеме при нем она точно не станет.

Мазь тонкой маслянистой пленкой охватила огнем горящие руки, приятно холодя и частично лишая чувствительности, и Тамила была искренне благодарна за это. Ни к еде, ни к питью она не притронулась. Жрицы вряд ли собирались причинить вред, но рисковать теперь, когда до цели оставалось совсем чуть-чуть, королева не собиралась. Так же, как и уже бывший советник – он тоже кивком поблагодарил за принесенный поднос с тонкими лепешками и водой, но даже из уважения не притронулся к угощению.

– Пора. – Настоятельница незаметно проскользнула в приоткрытую дверь, бросила быстрый взгляд на Марифа, но обратилась к королеве: – У нас всё готово, ваши спутники тоже ожидают.

Они действительно ждали, все четверо. С видимым спокойствием, только всё тот же юный маг временами хмурился, то ли в нетерпении, то ли просто от недоверия к жрицам. Пусть официально между ними и магами не было противостояния, но и особой любви тоже не наблюдалось. Скорее, здоровое соперничество с примесью пренебрежения. Но вот чего точно не было, так это недооценки противника, потому юноша и косился на десяток пожилых женщин, едва ли не с головой укутанных в темные ткани. Остальные трое и вовсе не проявляли никаких эмоций, разве что с любопытством оглядывались, что, впрочем, быстро наскучило – это не молельня главного храма с огненными вензелями на полу, всё было гораздо скромнее. Пламя нетерпеливо плясало в нескольких жаровнях, расставленных по кругу, отбрасывая на стены замысловатые тени. Танцевало оно само по себе, в каменном мешке не было и призрака сквозняка, отчего воздух казался душным и спертым.

Тамила почувствовала легкую дурноту и в который раз за бесконечный сегодняшний день мысленно поблагодарила жениха за то, что он тут же шагнул чуть ближе, позволяя опереться на себя. Если и в политике он столь же наблюдателен, как в поддержке невесты, то королеве не стоило опасаться последствий выбора.

– Всё идет так, как и должно? – его тихий спокойный голос прозвучал совсем рядом, так, чтобы не нарушить торжественную сосредоточенность жриц.

– Да, ритуал совершается верно, – она на мгновение заколебалась, удивленная вопросом, но потом догадалась, что, похоже, это вообще первый раз, когда Марифа допустили к сакральному таинству. Хотя и ничего особо секретного в переносе не было, храм оказывал такие услуги за достойное вознаграждение, которые было по карману не каждому. Вот только перенести жрицы могли практически куда угодно, но только на территорию другого храма. Лорд Кайт как-то объяснял, что у жриц и магов кардинально противоположные учения. Маги тоже умеют строить такие переходы, называя их порталами, но только в места, богатые узловыми потоками магических линий. Потому на территории, бедные этими узлами, добирались, как и все прочие путники, на лошадях. Жрицы же, наоборот, не нуждались в них, черпая силу в объединенной энергии сестер, потому чем сильнее жрицы, тем легче им осуществить перенос.

То, что ценой своей жизни сделала матушка Тарха, и вовсе сила иного порядка, нечто среднее между порталами магов и храмовым переносом жриц. И если бы в жилах Марифа не имелось крови его матери, было бы вообще невозможно.

Тем временем пространство вокруг них будто подернулось легкой туманной пленкой, чуть размывая стены, и Тамила повысила голос, обращаясь к охране жениха:

– Подойдите ближе.

Они безмолвно повиновались, встав плечом к плечу за спиной Марифа.

Перед тем, как погрузиться во тьму, королева, зная, что каждое её слово будет услышано, прошептала:

– Благодарю, сестры, я не забуду вашей доброты.

Прохладные пальцы легли на виски, приятно остужая пылающую кожу. Быстрые слова, произнесенные слишком тихо и неразборчиво, чтобы понять, о чем идет речь. И голос жениха, совсем близко, с явным удивлением и даже недоверием переспросивший:

– Ты уверен?!

Снова тот же шепот, чуть более внятный, и теперь Тамила узнала в говорившем сопровождавшего их мага:

– Да. Никогда такого не видел, но уверен.

Что там так удивило мага, королева не поняла, но поторопилась открыть глаза.

Высокий сводчатый потолок, серо-коричневые стены и крошечное окошко под самым потолком. Даже узкое твердое ложе показалось сейчас родным и почти роскошным.

Они в главном храме.

– Не торопитесь, – всё та же ладонь чуть усилила нажим, и Тамила подчинилась, не имея сил сопротивляться. – Несколько минут ничего не решат, вам нужно прийти в себя.

Он сидел у её изголовья, загораживая широкими плечами выход и делая и без того небольшую комнату совсем крошечной. Тихий звук прикрываемой двери, и они остались наедине.

– Я уже в порядке, – не столько из чувства противоречия, сколько от непонятного смущения, что находится с мужчиной одна в закрытой спальне, Тамила попыталась подняться. Попытка тут же была пересечена.

– Спешить действительно некуда, с верховной я поговорил, она сейчас готовит всё к бракосочетанию.

Вертикальная морщинка между бровями ещё сильнее углубилась, придавая лицу Марифа изможденный вид. Впрочем, учитывая тяжелую ночь и не менее изматывающую утреннюю скачку, это недалеко от истины.

Такой, усталый и без уже ставшей привычной ироничной полуулыбки, он казался старше. Не старик, нет, но и не юноша. Впечатление усиливали горькие складки в углах губ, и только сейчас Тамила подумала, что его горе по старому королю вполне искренне. Не выставляемое напоказ, а глубокое внутреннее переживание. Даже захотелось как-то утешить или поддержать, но королева совершенно не владела ни тем, ни другим. Потому поспешила перевести разговор на то, что было не менее важно.

– Мне нужно рассказать вам о церемонии, – она все же приподнялась, игнорируя неодобрительный взгляд серых глаз.

– Мне известно, как происходит брачная церемония.

Тамила слегка качнула головой, мимолетно удивившись тому, что это движение не отдалось тягучим звоном в ушах. Видимо, Маара что-то сделала, пока королева была в обмороке, потому что от любых других магических воздействий надежно защищал медальон.

– Уверяю, вы ошибаетесь. Нам придется не просто дать клятвы и соединить руки перед алтарем. Чтобы народ Гарета признал вас королем, нам придется венчаться короной правителей, – она бросила взгляд на массивную шкатулку темного дерева, стоящую там же, где королева оставила её почти день назад. – Я уже говорила, что корона убьет вас, если вы солгали, что не хотите вреда Гарету. Это действительно так, Венец не просто украшение, это артефакт. Древний, могущественный и… – она чуть заколебалась, задумавшись, как лучше объяснить то, что представляет собой Венец. – Умеющий влиять на разум того, кто его носит.

– Насколько сильно это влияние?

– Это зависит от того, насколько тверда ваша воля и как долго вы будете способны сопротивляться его влиянию. Если будете покорны, Венец полностью подчинит разум. Если будете слишком активно противиться, есть риск умереть от излияния крови в мозг.

Он приподнял бровь, недоверчиво и с долей скепсиса глядя в глаза своей невесте:

– И как же тогда остаться живым и не стать марионеткой короны?

– Я научу вас всему. И сделаю всё, чтобы вы остались собой, поверьте, я, как никто, заинтересована в этом. – Тамила тяжело сглотнула и поднялась, протиснувшись в узкую щель между противоположной стеной и женихом. – После церемонии вам некоторое время не стоит приближаться к границам пустыни – кровь может позвать пески, и они ответят. Не думаю, что вы сможете это пережить.

– Как именно проявляется влияние короны?

– Это похоже на очень далекие голоса, иногда эмоции. Они звучат у вас в голове, порой довольно четко, но чаще это просто отдаленный неровный гул. Знаю, звучит так, будто я повредилась рассудком, но так было у всех правителей. Уже гораздо позже, чем на меня возложили венец впервые, я нашла в закрытой части библиотеки дневник прадеда. Корона впитывает в себя часть сущности правителя, тем самым умножая собственную мощь, а умершие короли даже после своей смерти пытаются наставлять потомков. Иногда это довольно обременительно.

– Они звучат постоянно?

Она понимающе улыбнулась, прекрасно помня собственный ужас от мысли, что теперь всю жизнь придется слышать наставления и подсказки пращуров:

– Нет, только в те минуты, когда корона на вашей голове. В остальное время ваш разум будет принадлежать лишь вам.

Они замолчали, и королева с удивлением поняла, что они сидят совсем близко, настолько, что, взбреди ей глупость чуть податься вперед, сможет коснуться губами щеки жениха. Не то чтобы ей этого хотелось, но эта мысль почему-то была довольно отчетливой. Будто и сейчас кто-то из сонма предков нашептывал странные мысли. Потому едва заметно, но все же отодвинулась, испытывая запоздалую неловкость. Ладони же своей из его руки не отняла.

Мариф коротко кивнул, а потом, после пары мгновений раздумий, посмотрел в глаза королеве:

– Маг, который сопровождал нас, второй сын почившего короля, он не только мой воспитанник, но друг. Если я не переживу церемонию, прошу позаботиться о нём. Думаю, король Сафар уверен в том, что принцу Эйдалу интересен трон, хоть это и не так.

Тамила лишь чуть глубже вздохнула, едва сдержавшись, чтобы не покачать головой. Почему-то было ощущение, что это бесконечное возрастание количества проблем никогда не закончится. Принимать второго по старшинству наследника соседнего государства и обеспечивать его безопасность – это задание для впавшего в глубокую немилость. Если сможет уберечь от наемных убийц, подосланных любимым братом, значит, молодец. А если нет, то туда ему и дорога, зато можно спокойно казнить недосмотревшего за дорогим гостем, не подыскивая другие поводы. Лишь тот факт, что воспитанник её жениха имеет магический дар, немного сглаживал ситуацию, в конце концов, на претензии венценосного соседа всегда можно соврать, что понятия не имела о нахождении его родственника на территории своего государства. Вот буквально за полчаса до смерти порталом пришел, чтобы – ах какое горе! – случайно подавиться вишневой косточкой.

– Каждый из тех, кто сопровождал нас в пути, будет по достоинству награжден. Если они пожелают перевезти в Гарет свои семьи, им окажут всяческое содействие.

– Благодарю, – горячие губы быстро коснулись кончиков её пальцев. – Думаю, уже пора. Верховная сказала, что за сегодняшний день в храм приезжали уже дважды, требовали, чтобы вы срочно вернулись во дворец.

Тамила ощутила несколько неуместную в такой ситуации гордость за внешнюю разведку. Умеют же, когда хотят!

– Тогда поспешим, нам ещё нужно приготовиться к обряду.

Шкатулку с короной она ему не отдала, жестом отвергнув предложение помощи и придерживая одной рукой довольно тяжелый ларец. Толстое дерево должно гасить энергию артефакта, но Тамила была в этом не уверена. Оттого никому под страхом смерти нельзя было к ней прикасаться.

Верховную жрицу они встретили за поворотом коридора, похоже, та направлялась за королевой. И первый, жадный и тревожный взгляд с ноткой гордости тоже был направлен на неё. Видимо, жрица не была уверена, насколько воспитанница оправилась от переноса. Второй же достался будущему королю. Неприязни в нём не было, как не осталось и следа былой сердечности. Но и выказывать неуважение она тоже поостереглась.

– Рада, что вы в добром здравии, – Маара всё же на мгновение коснулась щеки королевы, но тут же снова спрятала руки в длинные рукава одеяния, прикрывавшие до кончиков пальцев. – Если вы уверены в своем решении, идите за мной.

Но с места не сдвинулась, переводя взгляд с Тамилы на Марифа. Королева и сама на мгновение скосила глаза на жениха, сама не зная, чего ожидая. В том, что он держит слово, уже убедилась, и всё равно на мгновение поддалась неуверенности.

– Мы уверены, – он взял её свободную руку, переплетая пальцы и прямо глядя на жрицу. Та, поколебавшись ещё секунду, поклонилась:

– Надеюсь, никто из вас не пожалеет об этом скоропалительном решении, – и отступила, освобождая проход в святилище. – В обители нет ни одного мужчины, который мог бы помочь вам приготовиться к обряду…

– В этом нет нужды, я справлюсь сам. – Мариф на мгновение ободряюще сжал ладонь королевы. – Просто укажите, где я могу это сделать.

По зову Маары из соседней двери выглянула одна из тех жриц, что помогала матушке Тархе перенести Тамилу. Она выглядела бледной и изможденной, но держалась вполне бодро:

– Прошу за мной, господин.

Комнатка, в которой они когда-то давно, а по факту всего сутки назад, пили чай, казалась ещё меньше. Чан с водой, от которой поднимался пар, смешивающийся с удушливым ароматом воскуряемых трав. Две жаровни, не столько греющие, сколько освежающие хмурые стены теплым живым огнем. Стопка полотенец на полу. И верховная жрица, жестом отославшая помощниц.

Тамила знала, что ей оказывают честь, любая девушка будет счастлива, если главная Её служительница сочтет невесту достойной собственноручно омыть тело и подготовить душу.

– Я не буду отговаривать тебя от задуманного, – Маара выглядела будто чуть постаревшей и ссутулившейся. Да и в голосе её не было прежней раскатистой силы. Теперь это была некрасивая уставшая женщина в поре отцветшей юности. Могущественная, но несчастная. – Я не смирилась с твоим решением, отнюдь. Но если старейшая и мудрейшая из нас сочла возможным помочь, не пожалев собственной жизни, я не стану обесценивать её жертву.

Пока говорила, жрица приблизилась и начала помогать расстегивать застежки на платье королевы. От грязной одежды ощутимо пахло тиной и лошадьми.

– Вы уже проводили её? – машинально поворачиваясь, словно кукла размером с человека, Тамила всячески старалась не мешать Мааре.

– Да, на рассвете, как и велят древние предания.

Королева опустила глаза, прекрасно разобрав несказанный упрек – если бы не её каприз, матушка Тарха могла прожить ещё несколько зим.

– Я никогда не забуду ту помощь, что оказал мне храм.

Переступила через тонкую нижнюю сорочку, поежившись от прохлады, скользнувшей по голой коже. Её наготу нарушал лишь тускло посверкивающий медальон, запертый в диантах огонь тревожно бился, будто силясь вырваться из камней.

– Храм этого тоже не забудет. – Маара за руку, будто ребенка, повела королеву вокруг чана с водой, нашептывая молитвы, призывавшие отставить все печали и беды незамужней жизни в прошлом.

Босые ступни холодил пол, неровный и шершавый. Всполохи пламени в жаровнях, плясавшие в едином ритме, погружали в состояние сродни трансу, и Тамила покорно прошла три круга, прежде чем остановиться в центре комнаты и склонить голову, наблюдая, как Маара зачерпывает воду сосудом странной формы.

– Новые дороги пусть лягут под ваши ноги шелковой лентой. – Чуть более горячая, чем привыкла королева, вода омыла колени. – Руки ваши, соединенные человеческой волей и Её благословением, пусть не размыкаются. – Новый поток от локтей вниз. – Мысли ваши пусть будут направлены друг на друга, и никогда – в разные стороны. – Волосы намокали неохотно, и все же коса снова отяжелела, оттягивая кожу головы.

Дождавшись, когда жрица промокнет её кожу и всего парой слов высушит уже распущенные волосы, Тамила с облегчением скользнула в широкий ворот простой рубахи до пят из небеленого льна. Королева давно привыкла к наготе, не смущаясь присутствием многочисленных служанок, помогающих при купании, теперь же, стоя обнаженной всего в паре шагов от святилища, в котором, вполне возможно, уже ожидает жених, торопливо затянула шнуровку на горловине, пряча острые плечи.

Краткость подготовки могла показаться пренебрежительной, но, учитывая обстоятельства и тот факт, что взбешенный Совет может попытаться взять храм штурмом, это даже к лучшему.

Маара отвернулась, тяжело опираясь ладонями на край стола:

– Иди.

Тамила уже занесла ногу, чтобы сделать шаг, но потом вспомнила вопрос, который не давал покоя ещё до перемещения. Пусть теперь он потерял острую актуальность, но королева малодушно воспользовалась минутной задержкой.

– Верховная, вы говорили, что мать моего жениха принесла сына в храм для имянаречения.

– Да, это так.

– Зачем?

Ещё тогда Тамилу удивило это решение – зачем показывать бывшим сестрам своего ребенка? Ребенка для храма нежеланного и даже оскорбительного. Для выбора имени совсем не обязательно обращаться к жрицам. Да даже благословение жриц лишь религиозная формальность, никто не осудит и не посмотрит косо, если родители этого не сделают. Всё же вера в их обществе дело добровольное, даже сам Глава Совета не стесняется порой высказывать довольно далекие от почтительности речи в адрес храма.

Маара, повернувшись к замершей у порога невесте, лишь отстраненно качнула головой:

– Не знаю. Думаю, хотела, чтобы мы убедились в отсутствии магического дара у ребенка. Или же вера её, несмотря на отступничество, укоренилась в душе достаточно глубоко.

– И вы не увидели в нем этого дара? – Тамила затаила дыхание в ожидании ответа.

– Если бы он был, и Беатли, и её ребенка уничтожили бы сразу. Нет, жрицы не рассмотрели в нем и крупицы силы. А если бы все же что-то было и её сын каким-то образом уцелел, я бы убила тебя, чтобы не допустить кощунственного брака.

Сказала она это с усталой полуулыбкой, но вот в искренности слов королева не усомнилась. Действительно, какое счастье, что её жених родился не магом.