Текст книги "Крабик. Сказка для детей"

Ветер и волна

На пляжный топчан, слегка засыпанный морским песком с побережья, села маленькая чёрная муха и отчаянно засеменила передними лапками. Похоже, она кому-то изо всех сил аплодировала или старалась смыть липкую грязь. Через несколько мгновений муха сорвалась в воздух и противно зажужжала, вызывая неподдельное желание её прихлопнуть. Когда она вновь опустилась и стала поправлять маленькие крылышки, что-то случилось: в одно мгновенье насекомое замерло на месте.

Не прошло и секунды, как мухи на топчане не стало! Муху не склевала чайка, никто не стукнул мухобойкой, не отмахнулся от её назойливости. Простой ветерок легко подхватил муху и унёс с собой. Он поднялся вверх и рассмотрел её большие глаза, сосчитал лапки, изучил крылышки и ему стало совсем неинтересно держать муху на своих невидимых крылья. Тогда ветерок огорченно вздохнул и отпустил пленницу во своя си. Муха обиженно зажужжала и полетела вниз.

Ветер отправился дальше. Его хорошее настроение искало развлечений, и очень скоро он подлетел к водопаду на склоне горы у морского побережья. С большой высоты на землю лилась прозрачная вода и красиво искрилась на солнце. Ветер, как озорной школьник, подкрался снизу и сильным порывом поднял водопад вверх. Тысячи брызг, капель, мелких струек устремились назад, в гору, а ветер живо набрал силу и погнал воду дальше, потом немного ослабел и вернул водопад на землю. Наигравшись вволю, ветер помчался вдоль берега и увидел большую лужу на том месте, где ещё вчера проходила сельская дорога. Местным жителям пришлось изменить привычный маршрут и идти в обход. Ветер не растерялся и, собравшись с силами, перенёс всю лужу на берег моря, и опять помчался в голубую даль, озорно вильнув своим лёгким порывом. Люди с недоумением смотрели вокруг на чистую, проселочную дорогу, где пять минут назад стояла вода.

Ветру нравилось играть с лужами и водопадами, бросать пригоршнями брызги, рассекать дождевые струи, сбрасывать росу на лугу.

Ветер постоянно искал развлечения. Он поднялся высоко вверх, и задул на огромные тучи.

– Эй, кучерявая вода, давай полетаем наперегонки!

Ничего не ответили ему дождевые тучи. Сверкнули молнией, загремели громом и вылились ливнем на землю.

Ветер прилетел к прибрежным скалам и прошуршал по отвесным валунам.

– Эй, твердые камни, не слабо рассыпаться под моим напором?

Промолчали скалы, не замечая ветра. Как стояли они суровой стеной на берегу, так и не сдвинулись с места.

– Эй, мокрое море! – закричал грозно ветер и принялся закручивать небольшие водовороты на водной глади, рябить мелкие волны. – Давай узнаем, кто сильней!

Ничего не ответило ему могучее море, улыбнулось тысячей солнечных лучиков с мелководья, и спокойно понесло дальше свои волны.

Помчавшись вдаль над поверхностью моря, ветер заметил небольшие белые барашки пены. Одним махом, как маленькую муху, он подхватил их и с хохотом разбил на тысячи брызг.

Неожиданно ветер услышал за спиной:

– И что ты дуешь и дуешь, гроза мух, дождевых капель и цветочных лепестков, – это одинокая морская волна приподнялась в своём водном течении. – Море, тучи и скалы не хотят биться с тобой, а я попробую.

– Ты кто такая? – удивился ветер, и завертелся над волной вихрем.

– А обычная морская волна.

– А я ветер! Единственный и неповторимый!

– Так докажи свою необычность и неповторимость, – вильнула гребнем волна и покатила в море.

Ветер стремительно подхватил волну и понёс по бескрайнему простору. Но волна спокойно мчалась рядом, только пенясь белыми пузырьками. Не смутился ветер, осмотрелся и подул с другой стороны. Волна тут же поменяла направление и побежала впереди ветра. Он резко развернулся и ринулся на встречу лоб в лоб, но морская волна не первый год кочевала по свету и разгадала эту задумку.

Ловко разбилась огромная волна на мелкую рябь, развернулась и силой десятка волн накинулась на ветер, подхватила его силой течения, и девятым валом погнало в морскую пучину. Не растерялся ветер, круче завертелся в бешеном урагане, поднялся к самому небу и кинулся облачным рукавом на волну со всей своей мочи, стремительно поднял её вверх и бросил в море.

Небо и звезды, земля и море, тучи и скалы мирно наблюдали, как волна и ветер три дня и три ночи носились по морю, не уставая в своем соперничестве. Нагоняя шторм или стихая штилем, соперники на равных боролись друг с другом до тех пор, пока из-за туч на небосвод не выплыл молодой месяц.

– Эй, вы, оба сюда! – засмеялся он сверху. – Кто до меня достанет, тот и победит в вашем споре!

– Я смою тебя с неба! – заволновалась волна.

– Я сдую тебя в море! – задул ветер.

Начали они носиться пуще прежнего, да не могут дотянуться до месяца. А тот только смеётся, надувается, и с каждым днём растёт все больше.

Скоро волна и ветер устали. Они постепенно начали успокаиваться и медленно двинулись в одном направлении, обретая мир и безмятежность. Легкие воздушные порывы ласкали волну, а её мелкие брызги щекотали ветер…

– Смотрите! Смотрите! Они смогли! – неожиданно закричал маленький гларус, когда увидел на зеркальной поверхности моря отражение луны. – Луна упала в море.

Ни волна, ни ветер не стали спорить, кому из них удалось превратить месяц в полную луну и окунуть в морскую воду. Оказалось гораздо милее нестись вместе вдаль, и тихо замирать на просторах огромного моря, быть друг с другом рядом, отдыхать и резвиться под звездами южного неба.

С тех пор никто и ничто не может разъединить волну и ветер.

Гларус и чайка

Черное море переливалось живой палитрой изумительной в этих местах водной лазури. Маленькая её рябь искрилась под тёплым солнцем, бежала наперегонки с ветром, пускала лёгких солнечных зайчиков, преломлялась на солнце фантастическими фигурами, отражалась на донном песке ажурной сеткой. Волны едва колыхались под лёгким послеобеденным ветерком и пускали мелких барашек из пены – первых предвестников скорой перемены погоды.

Огромные безобидные серые гларусы и белокрылые чайки штурмовиками и истребителями кружили у побережья Бомбуа бич11
  Название пляжа


[Закрыть] в ожидании лёгкой добычи. Они рисовали широкие круги, неожиданно бросались вниз, взмывали к облакам, разрезая крыльями прозрачную синеву бесконечного неба без единого облачка в последние деньки цыганской осени.

На песчаном берегу, где совсем не осталось туристов летнего сезона, появился молодой спасатель с местного пляжа. Этого крепкого, прожженного солнцем до черноты, парня с крепкими мускулами и обветренным лицом приморского жителя птицы узнавали по громкому веселому говору и выгоревшей под жарким летним солнцем когда-то красной бейсболке. Он часто кормил здешних пернатых кусочками хлеба, оставшимися с обеда, или приносил специально для птиц один-два батона, и они встречали его ликующими криками.

Всеобщий гвалт привлёк внимание серого гларуса с огромным и чуть загнутым, как у степного орла, клювом. Гларус резко спланировал на воду, мгновенно подхватил небольшой кусочек, брошенный спасателем, и взмыл вверх, прорываясь сквозь плотные ряды сородичей.

Размоченный в солёной воде хлеб показался удивительно вкусным, и он вернулся за добавкой. С наслаждением глотнул гларус очередную порцию кормежки и полетел под крышу своего отеля. Так они вместе с подругой – чайкой – называли место на чердаке дома, где нашли приют на этом побережье.

Чайка тихо клевала клювом, и кемарила на деревянной перекладине под самой черепицей.

– Полетели со мной! Там дают чудесный свежий хлеб! – позвал гларус чайку, громко хлопая крыльями.

– Мне это не интересно…, – сонно ответила она.

– Давай, давай, просыпайся! Ты никогда такого не пробовала!

– Не отстанешь? – белокрылая чайка неохотно открыла глаза и посмотрела на гларуса.

– Это рядом! – он настойчиво звал свою подругу, показывая в сторону моря. – У самого берега!

Белокрылая чайка взмахнула изящными крыльями с белым оперением, и пара морских птиц через мгновение уже парила над местом всеобщего ликования. Десятки птиц со всего побережья кричали, кружились у воды, подхватывали на лету хлеб, ныряли за утонувшим куском, и быстро улетали в сторону.

Гларус на бреющем полёте спустился в знакомое место и подхватил небольшой лакомый кусочек. Он взглянул на свою подругу, а чайка невозмутимо описала большой круг над кормильцем-спасателем, едва взглянув на мокрые белые корочки, тихо набирающие в себя тёплую соленую воду, и так же спокойно направилась к себе на чердак – в отель.

– Мне это не интересно, – услышал гларус её шепот сквозь гвалт сородичей, и улетел в открытое море…

Капля

Воцарилась невыносимая жара. Яркое летнее солнце медленно подплыло к зениту и всё вокруг истомлено замерло. Попрятались птицы, укрылись в тени звери, люди пропали вместе со своими машинами. Только мелкие мошки и муравьи не замечали пылающего воздуха, несносной жары, отсутствия малейшего ветерка, плавящей духоты июля на побережье моря.

На тонкой тростинке у подножья старого ореха искрилась маленькая капля. Она выделялась среди остальных капель ярким светом отраженного лучика солнечного зайчика и переливалась всеми цветами радуги. В маленькой капле тонула глубина синего неба, а небольшое белое облако вдалеке преломлялась в капле светом чудесной улыбки.

Казалось, что капля улыбается каждому, кто на неё посмотрит: шалуну – веселому солнечному зайчику, который подарил ей светлый лучик; спешившему по своим делам – трудяге-муравью, лёгким беззаботным мошкам – мельтешащим то тут, то там.

В тени огромной зеленой кроны дерева капле было тепло и уютно. Случайная муха помыла в ней передние лапки, проснувшийся комарик окунул свой длинный носик в живительную влагу. Юркий паучок катался на тонкой паутинке рядом, задевал поверхность капли тонкими лапками и смеялся. Всем было хорошо рядом с каплей.

Она с удовольствием вспоминала утренний дождик, когда вместе с миллионами подруг танцевала чечётку на длинных ветках ореха, а потом любовалась своим отражением в аккуратной лужице на широком листе лопуха. Внезапно налетевший ветерок неловко потряс дерево, и все подружки-капельки рассыпались под его кроной, попадали на землю или улетели кто куда. Только маленькая капля не разлетелась на десятки брызг и удержалась на тростинке. Она наслаждалась счастьем дня жизни, понимая, что радость там, где есть мы. Весело тогда, когда смеешься. Хорошо с теми, кого любишь.

У капли не осталось подружек, и сама она с каждой минуткой становилась меньше и меньше. Но счастье не покидало её. Солнечный зайчик игриво щекотал её маленьким лучиком и любовался искристой улыбкой. Он подкрадывался с разных сторон и видел, как улыбка бегает по капле или прячется, пропадает и появляется вновь.

Казалось, солнечный зайчик сам растёт и набирается сил рядом с весёлой, уютной, прохладной, влажной и счастливой каплей. А она дарит улыбки всему свету и щурится от удовольствия.

– Как хорошо, что ты есть! Ты, Капля, такая элегантная и стройная… Как ты искришься жизнью!…

Она игриво улыбалась ему, радуясь комплиментам и растущему рядом солнечному свету, но неожиданно зайчик… пропал. В последнее своё мгновение он успел прикоснуться к маленькому листку, и склонить его над каплей, подарив той немного тени.

– Что со мной? Я превращаюсь в шарик, – удивлённо воскликнула капля, не зная, что время определяет движение жизни, как тень сменяет свет, а ночь – день. Капля совсем не ожидала, что огромный солнечный луч придёт на смену маленькому лучику и жарко припечёт её.

Листок прикрыл каплю от света солнечного луча, и получил ещё одну счастливую улыбку капельки, которая уменьшалась прямо на глазах. Листок заворожённо смотрел на неё, прикрывал от солнца, но капля становилась меньше и меньше.

На смену лучу из-за кроны дерева выглянуло солнце. С хлынувшим ярким светом маленький листок задрожал и упал. Под немилосердной жарой капля вмиг испарилась, и только воспоминание о её счастливой влажной улыбке осталось на тонкой тростинке…

Кошебачка

Жила была на свете миленькая и умненькая кошечка, которую никто не замечал. Аккуратная, изящная, нежная, хрупкая и наивная, она тревожилась по всякому случаю. Кошечка отличалась от всех невероятной скромностью, о её теплоте, доброте, чуткости, верности, отзывчивости ходили легенды.

Кошечка любила охотиться за маленькими птичками: зорко их высматривала, тихонько подкрадывалась и ловко хватала за хвост. Да только улетали от неё все птички, лишь перышки оставляли на память.

Мечтала кошечка научиться летать высоко-высоко, чтобы очутиться рядом с птицами, но не знала как взлететь. Успокаивала себя лишь словами кота-отца: «Если очень хочешь добиться чего-то в жизни, то обязательно добьешься».

И вот однажды, прицепила она себе птичьи перышки с двух сторон. Сильно-сильно разбежалась, оттолкнулась от земли и… превратилась в бабочку! Трепетную, артистичную, воздушную бабочку, которая беспокойно запорхала с цветочка на цветок…

«Я лечу!» – обрадовалась она, и тут же стала такой бесшабашной, женственной, эмоциональной, что все её увидели в новом облике.

«Смотрите! Смотрите! – закричали все. – Кошебачка летит!»

Мак

В самом центре лужайки, что раскинулась на высоком берегу у пляжа Каваци, поутру зацвёл дикий Мак. Он гордо возвышался над остальными прибрежными цветами, стоя на тонком, длинном стебельке, и покачивал во все стороны четырьмя алыми лепестками, мило здороваясь и приветствуя окружающих. Его яркий насыщенный цвет привлекал всех, кто был рядом.

Две мухи облетели Мак вокруг и прошептали:

– Невероятно! Впервые мы видим такой яркий цветок!

Пчела не замедлила покружить сверху:

– Надо жжжже-е-е, жжж-живой принц цветов, – прожужжала она, но садиться на цветок не стала.

Синий Цикорий завистливо любовался Маком, любовался, и, склонив головку под солнцем, прятался до вечера с расчетом полюбоваться перед сном на алое чудо. Маленькие белые цветочки Тысячелистника, которые заполнили почти весь луг, поникли перед красотой мака и зашептали:

– Ты наш принц и должен стать королём цветов на нашем лугу! Мы не видели цветка красивее тебя…

– Это что-то, это что-то, – защебетал сверху стриж и полетел к чайкам делиться новостью с побережья.

Мак слушал со всех сторон комплименты и поначалу краснел. Было немного стыдно за происходящее. Потом ему стало приятно, что его ценят, восхищаются, любят и склоняют перед ним головы.

Скоро почти все обитатели луга выразили ему почтение, и Мак решил, что лучше его, и правда, нет на всём свете, и только ему одному уготована участь местного короля.

– Я буду вашим королём! – гордо сказал Мак и взмахнул парой лепестков. – С этой минуты все цветы должны склонять передо мной головы, а я буду выше вас всех!

Этот Мак был не простым полевым цветком. Он обладал волшебной ароматной силой. Не зря его предков прежде ценили. Когда-то давно семечка его деда жила в самой Персии, и на корабле переплыла огромное море, чтобы оказаться на этом лугу.

Мак встряхнул своими красными листочками, надул полный бутон, выделил чудо-аромат вокруг себя, и никто из цветов не попытался возмутиться. Все, кто рос рядом, застелились по земле, а остальные склонили свои бутоны, глядя на приближенных к Маку.

Не совсем понимая, что происходит, цветы с дальней окраины луга поглядывали на колоритного короля:

– Красивым быть хорошо, но держать голову выше остальных не очень разумно, – зашептали тихо эти цветы, но Мак их не слышал. Он принимал очередные комплименты.

Одна маленькая жёлтая бабочка пролетала мимо луга и села на Мак:

– Красавчик Мак, ты очень хорош! Но с такими взглядами на жизнь не встретишь и утра.

– Я самый прекрасный цветок на свете! – Мак принялся утверждать то, что ему успели сегодня наговорить Подорожник и Колючка. – Я – король, а короли живут сто лет.

– Есть на свете Гладиолус, Нарцисс, Пион, Василёк. Они не менее великолепны…

– Где они? Здесь только я!

– Подумай, – ласково продолжала бабочка. – Я летаю по всему свету и знаю жизнь больше, чем цветы на твоём лугу. Тебя могут сорвать люди, затоптать животные…

– Этого никогда не случится, – перебил её Мак. – Колючки не дадут подойти ко мне людям и животным, а морская волна не достанет мой луг. Я непобедим!

Мак и дальше стал говорить о себе, повторяя «я, да я, мне, да мне» и принялся выделять свой волшебный аромат, стремясь одурманить им бабочку. Но бабочка улетела за луг, и не стала дожидаться, когда волшебные чары околдуют её.

Гордо и надменно возвышался Мак над всеми. Скоро он перестал кланяться лепестками и махать листьями тем, кто сдерживал его стремление быть выше всех на прибрежном лугу. Он любовался собой и принимал поздравления от ползающих рядом насекомых и пролетавших птиц.

В какой-то момент Мак даже задумался: «Не стать ли самым красивым королём в мире?»

Неожиданно после обеда на луг заглянул Сулган. Этот ветерок каждый год появлялся в конце лета, направляясь к морю. Тысячелистник, Цикорий, Подорожник, Колючка привычно спрятали свои бутоны и листья от непогоды. Только Мак одиноко возвышался над всеми в глупой своей гордости. Очень скоро с него облетели один за другим четыре лепестка, и Мак сломался под очередным порывом небольшого ветерка…

– Королей ценят не за красоту, а за мудрость!

Это были последние слова, которые услышал Мак от Сулгана. Бутон алого цветка упал, на землю выкатились маленькие зернышки, которые ветерок легко поднял, и понес по всему свету с надеждой, что они не повторят ошибки юного короля прибрежного луга.

Мак и колосок

Они вместе появились на лужайке у берега моря ранним весенним утром. Быстро выросли и встали рядом так близко, что могли тихо шептать друг другу свои секреты, рассказывать о желаниях и вместе тянуться вверх. Аккуратный мак и стройный колосок стали самыми близкими друзьями. Маленькие насекомые перелазили с мака на колосок и обратно. Бабочка садилась на алый цветок, а крыльями прикрывала колосок от солнечных лучей.

Два друга радовались своему счастью и наслаждались ароматами лужайки. Вокруг благоухали цветы, жужжала мошкара, пели птицы. Лето было в самом начале и ничто не омрачало жизнь до тех пор, пока солнце не пригрело по-настоящему жарко.

Очень скоро подсох колосок и изменил окраску. Из нежно зелёной она превратилась в золотистую. У мака поблекли лепестки, а его извилистый стебелёк потерял былую упругость. Цветок медленно начал склонять свою головку и неуверенно закачался.

Тогда колосок под очередным порывом ветра обхватил тоненький стебель мака и прижал к себе. Они встали рядом, тесно обнявшись, переплелись тонкими стеблями, и цветок перестал клониться вниз. Мак благодарно закачал листочками, а колосок весело затрепетал усиками на ветру.

Они устояли! И долго ещё вместе радовались жизни на лужайке.

Друзья помогают друг другу, иначе, какие они друзья?

Мячик

Жил-был мячик. Обычный резиновый мячик красно-синего цвета. Но сам мячик считал по-другому. Он говорил:

– Я не обычный мячик, а гуттаперчевый шар цвета огня и неба!

Мячик очень гордился тем, что он красивый, поэтому ни с кем не дружил и не играл. Он лежал на боку и грелся под солнцем. Всем, кто к нему подходил и приглашал играть, мячик отвечал:

– Мне с вами не интересно. Я не обычный мяч, а гуттаперчевый шар цвета огня и неба!

Лежал он, лежал, а солнце своим лучиком прогрело краску мячика так, что она зашелушилась. Рядом пробегала мышка, прогрызла мягкую резину, и появилась дырочка в мячике. Мимо шла собачка и задела лапкой мяч. Он упал в воду и утонул, как обычный облезлый дырявый мячик, а не гуттаперчевый шар цвета огня и неба…

Мошка

Недалеко от пирса покачивалась рыбацкая лодка. На её борту клевал носом старик, изредка выдёргивая из воды рыбку – морских бычков. Южное солнце медленно всплывало над полями и садами. Лёгкий ветерок угощал округу медовым ароматом акаций.

На песчаный берег у самой кромки воды залетела мошкара. Небольшая её тучка рассыпалась чёрным бисером невдалеке от рыбака и лодки. Чёрные мошки резво садились на мелкие ракушки и гальку, шустро ползали по песчаной крошке. Быстро семенили лапками в поисках морских лакомств, и ловко перелетали с места на место.

Только одна маленькая мошка тревожно осматривалась вокруг и робко металась из стороны в сторону.

– Не подставляйся! – неожиданно услышала она чей-то твёрдый голос. Крепкая чёрная муха спокойно сидела под створкой приоткрытой раковины, выброшенной морем устрицы, и обедала. Уверенный вид зрелой и сильной мухи придал смелости мошке.

– Это как это «не подставляйся»? – удивилась она.

– Не спеши. Не мечись. Посмотри внимательно перед собой и вокруг. И только потом принимай решение. Приняла решение – лети.

– Я суечусь от страха…

– Чего боишься?

– Всех! Птиц, людей, ветра, морской волны… – Мошка говорила робко и неуверенно, как будто тревожность носила с рождения.

– Жить хочешь?! – Муха оторвалась на мгновение и посмотрела на мошку. Та кивнула. – Это хорошо. Все хотят жить долго и счастливо, но не у каждого получается. Надо стараться быть сытой и не попасть на обед другому. А потому осторожность в нашем деле – главное! Умей подстраховаться…

– Я слова такого не знаю…

– Смотри, где есть крыша, и прячься под неё вовремя. Ты – шестиногая, значит, шустрее человека бегаешь. Ты – двукрылая, улетишь от любого зверя. Ты – мелкая, спрячешься от любой птицы!

– Как всё правильно! Почему я прежде не догадалась?!

– Догадываться умеет не каждый. И есть вещи, о которых узнаешь не сразу…

Муха оглянулась, почесала лапки и взлетела. Тяжеловато покружила над мошкой и быстро скрылась в тумане. Прибой шумно бил о соседние камни, волны подкатывались к полосе сухого песка. Солнце спряталось за огромную тучу. Маленькая мошка проглотила крохотного моллюска и затеребила лапками.

– Все мне понятно. Как прятаться, как укрываться, теперь я знаю, как страховаться. Но почему-то не верю я во всё это. В жизни не всё так, как хочется.

Она оглянулась по сторонам, не мечась, робко подняла крылышки и… оказалась под волной.

Лодка старого рыбака резко развернулась у самого берега и подтолкнула воду сильнее на столько, сколько оказалось достаточно для поглощения одной маленькой робкой мошки прибоем.

Судьбу не просчитаешь, от неё не застрахуешься…