Текст книги "Притворись моим демоном"

– Господин Друвен, нельзя ли было как-то тактичней? – поспешила мне на помощь куратор. Она схватила с земли отсыревшую тетрадь и возмущенно пискнула. – Отсырели! Возмутительно, вы мешаете учебному процессу, это самовольное выселение, и я этого так не оставлю!

– Здесь я слежу за порядком, Лания, и потому мне решать, как устранять проблемы.

– Это возмутительно! – раздраженная куратор взобралась по ступенькам и вступила в яростный спор с блюстителем порядка.

Мне даже стало неловко наблюдать за этой неравной перепалкой. Куратор, чье имя я узнала только сегодня, с высоты своего роста, яростно налегала на сторожа, доказывая неправомерность его деяний. Он же стоял на своем.

– Старшие дома здесь не заведуют, я сказал: она выселена и точка! – буркнул сторож, показывая свою непреклонность

– Это мы еще посмотрим!

Куратор не сдалась, взъерошенная и раздраженная она пошагала вглубь общежития, размахивая отсыревшей тетрадью с красочной надписью: «Знания – Сила». А я лишь грустно наблюдала, как часть моих старательных конспектов так спешно упархала на недосягаемую теперь территорию. Учащиеся, проходя мимо: кто – шептался, кто – хихикал, некоторые сочувственно пожимали плечами, а другие – старались растащить последние ценности моего мира. Они даже не стеснялись моего присутствия, жадно хватали наброски, части конспектов или приятные мелочи, и спешно растворялись в толпе. Я мотнула головой и тут же схватила чудом оставшуюся форму, сунув ее в сумку. Не здесь же переодеваться! Кинула последний злобный взгляд в сторону нахального сторожа и побрела к корпусам. Знания не ждут!

Переодеваться в туалете было крайне неудобно, зато спасало от любопытных глаз. Мои вещи. Вернулась горькая и назойливая мысль, что же с ними будет? Я не могу бросить все и бежать – спасать уцелевшее добро. Как же все это неправильно! От бессилия плюхнулась на закрытый унитаз и, обхватив себя руками, нервно раскачивалась из стороны в сторону. «Это всего лишь вещи, Кира, вещи, которыми ты не особо – то и пользовалась. Они столько времени пылились у тебя в коробках – пора с ними что-то делать». Успокаивать себя я не умела, а приходить в чувства надо было срочно, поэтому я решила задвинуть свои переживания как можно глубже и, набрав полную грудь воздуха – шагнула навстречу новым неудачам.

Победоносно войдя в группу в мятой, кое-где мокрой форме – я привлекла внимание всех. Пока шла к своему месту, оглядела поредевших учащихся. Троих, а может и четверых не хватало. Не пришли? А может и вовсе не придут. От одной этой мысли внутри все перевернулось и обдало холодом. Я помнила их лица, но не имена, смазанные неяркие черты, и короткие кадры из наших встреч. Это все… Все, что осталось в моей памяти, и совсем скоро даже эти тусклые воспоминания угаснут, стирая их лица.

Хлоп, резкий звук принудительно вернул в реальность. Я вздрогнула и непонимающе уставилась на взбешенную девушку, которая злобно скручивала свою тетрадь.

– Как ты, неспособное ни на что создание умудрилось выбраться оттуда? Почему ты смогла это сделать, а Хари – нет? Мммм… – каждое ее слово было пропитано болью и одновременно ненавистью. – КАК?

Она хлопнула ладошкой по столу и стремительно подалась вперед. Я прищурилась, не обращая внимание на угрожающий выпад, стараясь вспомнить ее имя. Как же.. Дина… Дана… Даля… Хм, на языке крутилось множество похожих имен, но ни одно не откликалось. Забавно, что все вокруг считали своим долгом выставить меня виноватой в чем бы то ни было, но сейчас меня это уже не удивляло.

– Прости, я не знала Хари, но мне очень жаль, что она не пришла. Если тебе станет легче – вини в этом меня, злись, ненавидь, кричи – совершенно спокойно говорила я – Но, главное, убеди себя, забудь, что случилось – придумай новую версию.

– Заткнись, замолчи, что ты несешь? Ее больше нет – она брызгала слюной, стучала по столу кулаком, бешено мотала головой – нет ее… Нет. А ты… Ты все еще здесь – почему? Почему ее забрали, а тебя нет?

Я лишь пожала плечами. Она отшатнулась, пристально смотрела на меня немигающими глазами, а затем зарыдала. Бросив тетрадь на пол, она выбежала из группы, пытаясь сдержать нахлынувшее отчаяние.

Тишина угнетала. Тяжелые взгляды дотошно изучали меня, я не видела их, но чувствовала. Следует поменьше привлекать к себе внимание, тем более сейчас, когда необходимо стать крайне незаметной.

Профессор Гродун опоздал на занятие и пришел в скверном расположении духа. Все знали, что плохое настроение профессора приводит к внеочередной практике. Практике по контролю в которой я не могла показать не единого хорошего результата.

– Времени у вас немного, и потому не вижу смысла тратить его на пустую болтовню! – хмуро бубнил профессор. – Все заученные заклинания необходимо отточить, сделать их идеально четкими, ведь там, куда вы отправитесь не будет времени думать. Действия! Отлаженный механизм – вот ваше спасение.

Прохаживаясь по подиуму, он сдержанно жестикулировал и старательно выговаривал каждое слово.

– Теперь вы знаете, что вернуться могут не все, – его голос смягчился. – Уже трое ваших знакомых не пройдут инициацию! Это то, о чем будут молчать, и постараются забыть. Мне нельзя говорить о них, но так вы запомните лучше! Мозги работают здесь – там только страх и отлаженный механизм действий.

Профессор Гродун внимательно оглядел растерянных учащихся, которые не были готовы к приступу его откровенности и торжественно объявил:

– А теперь перейдем к практике!

И началось. По пять человек мы выходили на подиум, раз за разом повторяя изученные заклинания. Четче слова, резче движения, не тот настрой, не та комбинация, не та интонация – многократные повторы отразились болезненными судорогами и заплетающимся языком. Профессор раздражался, кричал, требовал, а время занятия все не заканчивалось. Мы смотрели на ошибки других, старательно разминая уставшие пальцы, и боялись вновь оказаться на подиуме.

– У вас нет и шанса. – Подвел печальный итог профессор Гродун. – На сегодня наше занятие окончено, и возможно в следующий раз вы порадуете меня успехами!

Мы выдохнули, позволяя напряжению отступить. Остальные занятия обещали быть скучными и по большей части теоретическими. Пальцы немели и просто отказывались крепко удерживать ручку для конспектирования, а буквы, оставленные в тетради, плясали одна красочнее другой. Следующее занятие – основы врачевания в килиаре. Важные и очень ценные умения, которые могли спасти жизнь многим. Профессор задерживалась, что не было на нее похоже.

Дверь распахнулась и в аудиторию вошел профессор… Гродун? Мне казалось наша группа никогда еще не была столь единодушно. Пальцы болезненно заныли.

– Профессор Тория не сможет сегодня прийти, и я любезно согласился ее заменить. Ну что ж, не будем терять времени – продолжаем тренировки. – Объявил он под дружный стон группы.

Раз – Два – Три. Под этот счет мы должны были сплести необходимое заклинание. Ошибка – громкий хлопок возле тебя в самый неожиданный момент, вторая ошибка – небольшой толчок сзади, третья – шлепок по ноге. Профессор внимательно следил, запоминая каждую нашу оплошность. Аудитория в этот момент старается шуметь и сбивать как можно сильнее. Хлопки, крики, стуки, смех, грохот, счет – все сливается в единое месиво звуков, раздражая и сбивая с намеченного ритма. Провалились все! Каждый заслуженно получил свою порцию позора и, вернувшись на место, усердно помогали остальным собрать все озвученные «награды».

Испытав всех на прочность, профессор Гродун вернулся к повествованию:

– В килиаре никто не станет ждать, когда вы подготовитесь. Там будет шумно: демоны и бесы не подготовят пышный прием, не сдадутся добровольно! Вас вообще не должно волновать, что творится вокруг – это все лишнее. В голове – только механизм и цель, больше ничего! И теперь самое время перейти к настоящей практике.

Группа взвыла единым порывом кинуться к двери, но на месте нас удерживала усталость. Я старательно вслушивалась в каждое слово и боялась, что вот-вот отключусь, бессонная ночь дала о себе знать.

– Практика – это не столько простое воспроизведение зазубренных заклинаний, сколько умелое их сочетание и грамотное использование. – Поучительно заявлял профессор. – Итак, кто желает испытать себя, столкнувшись с настоящим бесом?

Гродун воодушевленно оглядел напуганную, едва дышащую группу и подрастерял энтузиазм. Как оказалось, после интенсивных занятий сталкиваться с настоящим бесом не желал никто.

– Нннда… Напуганы ручной зверюшкой?

Профессор невозмутимо обошел подиум, очерчивая его охранным заклинанием, мастеря что-то схожее с ареной. Пространство было достаточно для небольших маневров, но убежать от столкновения бы не получилось. А затем, немного помедлив, выбрал везунчика.

– Кириана, прошу, продемонстрируй всем, что много знаний еще не гарантирует выживание.

В ответ я лишь нервно хихикнула и помотала головой.

– Быстро на подиум!

Вздрогнула и, подскочив с места, послушно выполняла приказ, направляясь к месту очередного позора. Пальцы ныли, слова заклинаний предательски выскочили из головы, а ноги подкашивались от страха. Сложно было определить кого я боялась больше: беса или профессора, склоняюсь скорее ко второму.

– Заходи в круг, чтобы я его запечатал.

Я дрожала, но продолжала следовать инструкциям. Страх лишал меня главного оружия – разума. Глубокий вдох, медленный и очень спокойный выдох. Дрожь не уходит, наоборот усиливается, дыхание сбивается. Круг замкнулся, отрезая меня от спасительного бегства. Кажется, мысль сбежать из аудитории, пока была такая возможность, не была такой уж бредовой. Бжик… Жик… Ррррр. В противоположном углу материализовался бес, весьма крупный и злой. Потрясывая своими мясистыми боками, он несколько раз сотряс мерцающий купол ударами. Но осознав бесполезность своих действий, стал изучать обстановку. В этот момент я поняла, что сочувствую ему: заперт в кругу, как пособие и учебный материал, никому нет дела до него. Он лишь материал для учения. Шальная мысль заставляла верить, что если не шевелиться и проявить сочувствие – меня никто не тронет.

Мои надежды рассыпались, как только наши взгляды встретились. Он не ждал жалости и сочувствия, не искал понимания. Только пролитая кровь могла его насытить. Жуткие воспоминания пульсировали где-то рядом. Только не сейчас, я не могу потерять контроль. Было поздно: пока я боролась со своей памятью, бес перешел в наступление. Выпад – я неловко увернулась, но по плечу прошлись три глубокие царапины. Внезапная боль обожгла и отрезвила моментально. Схватившись за раненое плечо не спускала глаз с ухмыляющегося беса. Новое нападение: ловко ускользнула от удара, но не удержала равновесие и шмякнулась на пол. Это конец! Конец, такой бесславный и глупый!

«Не тронь!» – где-то в глубине меня эхом слышится знакомый спасительный голос. Что-то произошло в тот момент, что именно невозможно объяснить, но я стала абсолютно спокойна. Четкие стройные мысли сплетали и комбинировали заклинания, пряча за привычными распевами шепот некроманта, а уставшие пальцы – чеканили пасы. Контроль разума мне не подвластен, но может плоть я смогу взять под контроль? Заклинание было готово, когда бес был уже совсем близко для следующего удара. Отправив заклинание, я зажмурилась, мысленно подготавливаясь к боли. Шли секунды, но ничего не происходило. Нерешительно приоткрыла глаза и в ужасе отползла в сторону. Разъяренный, жаждущий крови бес замахнулся для решающего удара, но так и не сумел его нанести. Застывшая в яростном порыве фигура не шевелилась. Страх отступил, уступив место любопытству. Я нерешительно встала и начала внимательно изучать окаменевшего беса. Внешне очень похоже на полный контроль разума, если бы его не выдавали глаза. Они бешено метались из стороны в сторону, и время от времени одаривали меня всей гаммой ненависти, что сейчас испытывал бес.

– Можешь снять контроль. – Тихо проговорил профессор, положив руку мне на плечо.

От неожиданности я вздрогнула и отменила все заклинания, что смогла вспомнить. Щелк, и бес пропал, вот так просто по щелчку профессора.

– Займи свое место.

Я на каменных ногах поковыляла к спасительному столу. Теперь я боялась вовсе не беса и не профессора, я боялась, что меня раскрыли, узнали во мне предателя. Сердце громко неритмично колотилось, а кровь, словно превратившись в морозную жидкость, обжигала холодом изнутри. Я предатель… некромант. На виду у всех посмела творить запретную магию и надеялась, что меня никто не заметит. Я ждала приговора, мысленно представляя самые ужасные пытки, но его все не выносили. Профессор Гродун что-то пояснял, рассказывал случаи, утверждал, что в моменты полнейшего ужаса мы способны на многое. А затем вызвал следующего «везунчика». И… Все. Ни приговора, ни всеобщего призрения, ни казни – ничего. Я изумленно оглядела группу, они были удивлены, но не напуганы, неужели никто не заметил, что я сотворила?

Люди сновали по аудитории, время от времени профессор комментировал происходящее, делая ценные замечания. Мне необходимо было внимательно слушать, но вместо этого я проваливалась в размышления. Когда ночью мне показалось, что я смирилась со своим происхождением – это была ложь. Хорошее объяснение своей уникальности, детская наивность о своей незаметности и невероятное количество новых знаний ослепили меня, притупляя бдительность. Казалось, что я умна и неуязвима, и все эти иллюзии рассыпалась при встрече с бесом. Я балансировала на краю, и в этот раз сумела удержаться, но в следующий мне может так не повезти.

– Кириана.

Я подняла глаза. Профессор Гродун протянул мне исписанный лист бумаги, и предвосхищая мой вопрос – пояснил:

– Это необходимо, чтобы тебе выдали новую форму.

Плечо… Я осторожно прикоснулась к ноющему плечу о осознала, что полученные раны затянулись. Растеряно уставилась на три тонких шрама вместо кровоточащих ран.

– Да, не ювелирно конечно – стушевался профессор, – но жить будешь. Врачеватель может убрать шрамы. Но… Некоторые шрамы нас охраняют. Не мне решать, но этот день следовало бы запомнить!

И он ушел, просто так, взял и ушел. Я запоздало улыбнулась – хочу больше знать о некромантии. Больше знать, уметь, прятать – я наконец поняла, что у меня есть шанс. Нет, не произвести впечатление на знать, не добиться чего-то грандиозного, а просто выжить, приручив какого-нибудь беса в придачу. Мысли разгорались словно пожар. Я исправно посещала каждое занятие, старательно записывая все тонкости и детали, но не чтобы овладеть заклинанием, а знать куда я могу спрятать свою истинную магию. Руки сводило, но я вырисовывала в тетради каракули, то и дело ставя отметки. На «Подразделе демонов» можно было отдохнуть. Спрятала в сумку исписанные тетради и настроилась слушать.

– Кириана Дорг! – звонко прогремел голос у двери.

Я съежилась – упоминание старшего дома резануло слух. Удивленно посмотрела в сторону двери и обнаружила там секретаря. Низенькая женщина уставилась на меня и, цокнув каблучком, продолжила:

– Директор вызывает вас! – И немного помедлив, добавила. – Явиться нужно немедленно.

После чего резко развернулась и шустро пошагала по коридору. Схватив сумку, я бросилась вдогонку. «Вызывают? Меня? Еще и секретаря отправили – дело плохо! Меня отчисляют? И вот именно тогда, когда я нашла решение своих проблем.». Женщина оказалась молчаливой и четко выполняющей свои задачи: меня нашла, немедленно доставить – выполнила, летели к кабинету мы очень быстро, я успела сбить дыхание. Секретарь лишь на секунду задержалась у двери, коротко постучав, а затем, не дожидаясь ответа уверенно прошмыгнула внутрь, поманив меня за собой. Но войдя внутрь, я остолбенела.

Госпожа Велина царственно восседала в гостевом кресле и вела разговор с директором явно на повышенных тонах. Какое-то время спорщики не замечали нашего присутствия.

– Вам же известно, как здесь все устроено! – Парировал обвинения директор. – Это лучшее заведение в империи.

– Пронвик, дорогой, я даже представить боюсь, что тогда происходит в остальных заведениях, как ты выразился. Ты выдохся, сросся с креслом и совсем забыл о ценности каждой потери. Три! Целых три потери – это провал. – Она хищно наклонилась к директору. – Давно был там? На границе? Давно ли доставал своего демона из табакерки? Ты слабеешь, а значит и институт тянешь за собой.

– Кхм-кхм… – бесцеремонно прервала беседу секретарь, привлекая внимание к нам.

Дискуссия закончилась. Велина довольно сложила руки, изображая радушный прием, пока побагровевший от возмущения директор старался вернуть коже естественный цвет.

– Кири, милая моя, что же ты стоишь, присядь рядом со мной. – Она повелительно похлопала по сидушке соседнего кресла и ослепительно улыбнулась.

Пока я на трясущихся ногах шла до места, секретарь быстро пробежалась по кабинету, сунув в руки Велины чашку горячего чая, директору – стакан воды, и выскользнула из кабинета, по пути вручив мне конфету. Я была поражена с какой точностью и незаметностью она все это делала, каждое ее действие было вымерено и отработано, каждый шаг рассчитан. Невероятная женщина, и незаменимый работник.

Легкие накаты воспоминаний дня персональной пытки не давали спокойно смотреть на госпожу. Она пытала меня, а сейчас мило беседует, словно ничего и не было. Как только я заняла свое место приветственные маски стерлись с их лиц. Нам предстоял серьезный разговор. И госпожа Велина не стала юлить, открыта озвучив проблему:

– На каком основании мою подопечную выселили из общежития? – Она отклонилась на спинку, убирая чай на столик. – Ой, прошу меня извинить, я бы даже сказала – вышвырнули! Это слово больше подходит к тому, что произошло не так ли директор Пронвик?

– Произошло недоразумение, меня не уведомили…

Директор был растерян и взволнован. Он то и дело отпивал из стакана воду, в надежде восстановить дрожащий голос.

– Не уведомили говоришь? И где же тот смельчак, что посмел перечить моему распоряжению, аа? Сторож? Пронвик, ты настолько потерял контроль, что не справляешься даже с прислугой? Где он? Мне даже стало любопытно на него взглянуть.

– Хотелось бы решить все здесь. Уладить, так сказать недоразумение, не впутывая остальных.

Велина начинала злиться: ее челюсти напряглись, глаза сузились, а пальцы нервно сплелись в замок. Я безмолвно наблюдала как правительница давит последние крохи уверенности в трепещущем мужчине. Смотрела и не могла ничем помочь. Что бы я сейчас ни сказала, она не сдастся, ведь ей нанесли оскорбление, такого она стерпеть не могла.

– Ты не справился. Позволил этому случиться и думаешь я стану слушать твои желания? За кого ты меня держишь? Приведи сюда сторожа немедленно!

Директор нервно дернулся, заметался, бесполезно шаря по столу руками. Багровый цвет спал, на лбу выступила крупная испарина. Пока директор растерянно соображал, что же ему необходимо сделать, госпожа Велина не сводя глаз с мечущейся жертвы.

– Что-то потерял? – Заботливо уточнила она.

Пронвик посмотрел на нее немигающим взглядом.

– Я… Я… – начал прерывисто выдавливать из себя.

Закончить ему не дала секретарь, внезапно очутившаяся возле моего кресла.

– Велите пригласить в кабинет сторожа господин? – Почтенно уточнила она, спасая его от немедленной казни.

В глазах директора читалась искренняя благодарность. Он коротко кивнул, расслабляясь и возвращая контроль над ситуацией. Совсем скоро в кабинете был и сам виновник собрания. Друвен был сбит с толку, но уверенно предстал перед знатью, обдав меня злобным взглядом. «А я что, я сама здесь не по своей воле оказалась». Директор дождался пока секретарь закроет за собой дверь, и только тогда небрежно махнул рукой, передавая инициативу Велине, коротко обрисовав тему:

– Здравствуйте, господин Друвен, мы хотели бы уточнить детали случившейся неприятной ситуации.

Сторож нахмурился, видя, как госпожа Велина с интересом подалась вперед, а я опасливо вжалась в спинку кресла.

– Рада приветствовать вас, Друвен, – доброжелательно начала она. – Не могли бы вы мне объяснить, как моя подопечная, имеющая дополнительные привилегии, о которых, к слову, я оповещала весь персонал, вдруг оказалась на улице? Ах да, и абсолютно без вещей, так как вы имели наглость их бесцеремонно вышвырнуть за пределы общежития.

– Она неоднократно нарушала установленный режим, да и правила. Так еще вчера бес знает кого у себя в комнате прятала, и комнату всю разгромила. И… и зверя того показать отказалась. Не положено ведь, правительница, правил столько нарушать. – Бормотал сторож, преисполненный верой в справедливость.

– Зверя, говоришь, прятала, – неожиданно ожил директор, заинтересованно уставившись на меня, – Кириана, расскажите нам о звере.

– Да-да, и шумела-то она поздно, поздно ночью это было. Видать думала – все спать легли, а я-то не спал… Не спал, слышал я. Грохот, потом еще, а когда дверь открыла, то прятала под кофтой зверя, – не унимался сторож.

Сейчас для директора это была спасительная соломинка. Он стремительно хватался за предложенную версию, в надежде, что это оправдает, такой необдуманный поступок. Я смутилась от их пристальных взглядов и, потупив глаза, выдала заготовленную версию:

– Это была птица. Она ночью залетела и разбудила меня. – Врать с опущенными глазами было легче, да и выглядело как полнейшее раскаяние. – Бегала за ней пока не поймала, наверное, и грохотала тогда. Ну а чтоб не вырвалась и не улетела держала крепко, а когда в дверь стучать начали, я испугалась – под кофту спрятала.

Голос мой был приглушенный, жалобный, казалось, я вот– вот разрыдаюсь.

– А чего испугалась-то? – грубо вмешался сторож.

Я подняла на него глаза. Вот не хотела я многого говорить, промолчал бы, да и разошлись мирно, но нет давайте копнем дальше.

– Вы на меня итак жалобы писать собрались, а тут еще эта птица и грохот. Не показала вам, потому, что боялась, что отпущу и она вылетит в общежитие, ловить пришлось бы долго. Но вы даже слушать не стали – сразу выселение. Не хотела я, чтобы так вот случилось.

Я обвела руками кабинет, демонстрируя сложившуюся ситуацию. Госпожа удовлетворенно кивнула, показав принятие моей истории. У директора не оставалось выбора, и он лишь пожал плечами, мол птица и птица, пусть будет так. Друвен обиженно хмыкнул, показывая всем свое несогласие.

– Что ж, давайте я озвучу то, что я сейчас услышала. – решила подвести итог правительница. – Мою подопечную выселили из комнаты за то, что она по моему разрешению ночью дополнительно занималась, выполняла вашу работу, охраняя покой учащихся, выгоняя птицу из комнаты, и конечно же выслушивала ваши недовольства и угроза. Я все правильно поняла?

Велина, вспомнив про свой остывший чай, делала вид, что данная ситуация исчерпала ее интерес. Друвен изумленно пошатнулся, стараясь переварить то, как виртуозно переиграли приведенные факты. Он захлебывался от желания добиться справедливости и потому решил продолжить:

– Но ведь так нельзя, позволь одному делать все, что вздумается и правила перестанут соблюдать все.

Я беззвучно молила его не продолжать, но было поздно, госпожа ощетинилась. Еще никто на моей памяти так настойчиво не смел перечить правительнице. С тех пор, как дом Доргов взял на себя ответственность за всю империю, Велина не встречала достойного сопротивления, да и считала ли она этот диалог достойным?

– Мои распоряжения пустой звук для вас? – Ее голос стал жестким и непримиримым. – Вы смеете заявлять, что знаете лучше, как следует поступать? Мне абсолютно плевать, как вы, господин Друвен, относитесь к остальным, но то, что вы сделали с Кири – непростительно. Я отчетливо вижу ваше презрение и это плевок в МОЮ сторону. А ваши наивные пререкания о поиске справедливости для вас? Есть два варианта: или вы достойный человек, стремящийся к великим делам, или же вы остолоп, устилающий себе дорогу к гибели. Но вот незадача… – она поднесла палец к губам изображая раздумья – я в вас и крохотной частицы достоинства углядеть не могу. Что ж, выходит – гибель. Границе упрямые сторожи необходимы!

Она резко стукнула фарфоровой чашкой по столику, оборвав разговор с бледнеющим сторожем и переключилась на директора:

– Даю день, по моему отъезду и господин Друвен должен быть отправлен на границу. Смотровых я уведомлю о его прибытии.

– Госпожа, позвольте мне решить все полюбовно. Граница? Не слишком ли жестокое наказание? – Директор Пронвик был шокирован решением, впрочем, как и я.

– Друг мой, решить это необходимо было еще до моего приезда, когда я была в хорошем расположении духа, однако не было даже попытки! Ты слишком распустил свою прислугу, перестал держать контроль. К тому же, господин Друвен верно отметил: позволь одному делать все, что вздумается и правила перестанут соблюдать все. Так что, решение мое останется неизменным. Ну а тебя уже ждут более важные дела. Не волнуйся, я дам распоряжение твоему секретарю о возврате комнаты Кире, и тех вещей, которые растащили учащиеся.

Правительница поднялась с кресла и подошла совсем близко к массивному столу, наклонившись к директору. Она старалась говорить так тихо, что услышать должен был только господин Пронвик, но я никогда не жаловалась на слух, и потому уловила все:

– Не забывай, Пронвик, что ты занимаешь это место только потому, что удобен нам, но стоит тебе перестать быть таковым, мы сразу же найдем для тебя лучшее применение. Сегодня такая участь тебя миновала, но тебе следует вернуть доверие.

Я поежилась. Угрозы, шантаж, насилие – не новинка в старших домах, но за недолгое пребывание в институте я успела отвыкнуть от такого. Госпожа Велина выпрямилась и гордо поплыла на выход, маня меня за собой. Я бросила взгляд сначала на директора, которого моя персона уже вовсе не интересовала, затем на правительницу, распахнувшую дверь. «И зачем я здесь вообще нужна была? Могли бы и без меня все эти дела решить, а мне только решение озвучить. Вот ни капли бы не расстроилась». Собрав свою смелость в кулак, последовала за госпожой, и только сейчас обратила внимание, что господина Друвена нет в кабинете. Он словно незаметно испарился, и его исчезновением несомненно руководила секретарь.

Велина добродушно общалась с секретарем, нахваливая ее невообразимые навыки. Не только я отходила от впечатления. Как только распоряжения были отданы, секретарь уведомила:

– Комната уже подготовлена к вашему приходу, но с вещами будет немного сложнее. Но я постараюсь все сделать быстро.

– Благодарю вас, Сильва, ваши таланты неоценимы!

Мы покидали стены корпуса в молчании. Велина то и дела здоровалась с проходящими мимо преподавателями, перекинувшись парой слов, продолжала движение. А я послушно следовала за ней. Улица встретила нас прохладой, и только сейчас я вспомнила про новую форму, которую мне необходимо было получить. Вот незадача – завтра придется идти в старой. Покосилась на ноющее плечо и немного ожила. Невероятный азарт поиска знаний заклокотал во мне с новой силой, вот только от лишнего попутчика стоило отделаться.

– Я слышала, ты сегодня добилась успеха на занятии. – Как-то слишком угрюмо порадовались за меня. – Я рада, что ты наконец сдвинулась, но ты же понимаешь, что этого недостаточно, а погружение… Инициация уже совсем близко.

Да уж, как говориться, радость была недолгой. Разговор с госпожой Велиной – это как прыжки по заколдованным могилам, никогда не знаешь в какой лежит оживший, который утащит тебя к себе. К тому же она всегда осведомлена чего бы ни коснулось дело.

– Вы абсолютно правы, как видите я стараюсь изо всех сил и даже что-то начало получаться. Я… Я продолжу упорно заниматься и, надеюсь, дальше будет только лучше.

Во время разговора пыталась не смотреть на нее, изучая красивые клумбы.

– Ничего не вспомнила? – Вопрос пролетел как бы между прочим.

– Нет.

– Я просто… – Она потянулась взять меня за руку, ну а я шустро отскочила, опасливо косясь на нее. – Ты боишься меня?

Она была удивлена, а мне отрицать было глупо – я кивнула. Госпожа нервно вздохнула, желая выдать очередную поучительную тираду, но быстро взяла себя в руки.

– Кири, деточка моя, то был урок для нас двоих, тебе не стоит больше опасаться меня, но ты права – говорить об этом лишнее. Да и не за этим я ехала сюда. – Она вновь вернула себе беззаботную улыбку и продолжила движение по извилистым тропинкам. – Я обеспокоена Кири предстоящей инициацией, но не твоими силами, нет. Врачеватели здесь конечно талантливы, но вряд ли их можно назвать лучшими. Ты ведь знаешь, что старшие дома устраивают ежегодный прием, на котором дети старших могут пройти посвящение. Уютная атмосфера, лучшие профессора помогут безболезненно все преодолеть, а после тебя доставят прямо в твою кровать и предоставят все для отдыха. Дома ведь всегда спокойней.

«Дома», мысленно повторила я, но где он, мой дом? Пышный прием с любопытными зеваками уж точно нельзя назвать уютной атмосферой, мне гораздо спокойней в подвале с группой неопытных студентов. Да что уж там говорить, погружение в килиар меня пугало меньше, чем возвращение в родовой дом Доргов. Нет уж, в этот раз ручной зверек не желает следовать за хозяином.

– Я благодарна вам за столь почетное приглашение, ведь я понимаю, что его удостаиваются единицы, но я вынуждена отказаться. – И пока правительница не начала метать искры, следовало привести весомый аргумент, и каждый был бы ложью. – Мое место здесь. Я обещала! – запнулась, имею ли я право говорить дальше, ааа, что не сделаешь ради спасения. – Я обещала своей подруги, что помогу. Встречу ее в килиаре. Я не могу ее обмануть, я дала слово!

Убедительно? Хм, так ли говорят лучшие друзья? Ну или просто друзья.

– Не глупи! Твое место рядом со мной, тем более в такой опасный и волнительный момент, и уж точно не в этом убогом заведении! – Она злилась и уже не старалась скрывать раздражения. – Я стараюсь сделать все, чтобы защитить тебя, а ты упрямишься, только все усложняешь! Ты мне дорога и я изо всех сил стараюсь помочь, делаю то, что тебе нужно, но ты только отдаляешься.

На секунду я почувствовала себя полнейшим чудовищем и крайне неблагодарным человеком. Невозможно было спокойно смотреть, как приютившая тебя женщина нервничает и упорно старается сдержать слезы. Вина – лучший помощник манипулятора. Спокойно дождалась, пока ее внезапно возникшая эмоциональность угаснет, а заодно и я переживу приступ никчемности, и решила максимально мягко повторить отказ:

– Я ценю все то, что вы для меня сделали и продолжаете делать, все мои успехи – ваша заслуга. И дальше я продолжу изображать покладистую и милую девочку, любимую вами, но не на инициации. В этот день я останусь здесь, выполняя все то, что скажут профессора и врачеватели.