Текст книги "Женатик"

Женатик
Автор: Анна Милтон

Глава 1

ДАВИД

Опаздывает.

Новая няня для моих мальчишек, видимо, страдает топографическим кретинизмом, или не умеет следить за временем. Я же дал четкое указание, к какому конкретно часу необходимо подъехать.

Знатно оболванила меня новенькая. Из-за нее встречу перенес, чтобы лично обсудить нюансы предстоящей работы. А их, к слову, хренова туча. Я малышей люблю и требую максимальной сосредоточенности на детях. Сложно было в принципе решиться на то, чтобы подпустить к ним чужих. Ларису Андреевну, конечно, уже за родную принимаю. Она с нами с самого рождения. И огонь и воду с ней прошел, войну отрыжек и подгузников. Давно бы окочурился в детском дерьмеце, если бы не она.

Потер бороду, снова выглянул в окно. Телефон, который последние сутки не выпускал из рук, затрезвонил.

Соколов. Помощник мой вопил в трубку о том, что упустил с крючка Буторина – бандюгана и бывшего бизнес-партнера, сбежавшего с миллионами выручки от совместной сделки. Тварь подзаборная! Поклялся себе, что пришибу гада, когда найду. А я доберусь до него. Мальчишками клянусь.

Козел успел запрыгнуть на самолет до Кубы. Ну ничего. Я наказал Соколову брать билет на ближайший рейс и отправляться следом за ним. Разборки с Буториным – не первостепенный геморрой, как бы там ни было. Кто действительно меня коробил сейчас, так это претендентка на должность няни.

Лариса Андреевна советовала эту девушку. Майей, кажется, зовут. Умница, красавица, и так далее и так далее. С детьми ладит, в МГУ на бюджет поступила, педагогом собирается стать.

Только что-то я сомневался на ее счет. Опаздывать на первую встречу с потенциальным работодателем – дурной тон.

Затею приободриться кофе пришлось свернуть на той стадии, где я обжегся кипятком, после чего помчался за новой рубашкой. Громко выругался матом и испытал крошечное наслаждение, ведь приходится держать рот на замке в присутствии близнецов и быть паинькой. А с такой чокнутой работой и недальновидными дебилами, которым нужно надиктовывать каждый следующий шаг, сдерживаться почти что нереально.

Охрана известила меня коротким звонком о прибывшей к воротам незнакомке. Надо же, не прошло и года!

На ходу напяливая рубашку, отправился встречать нерасторопную мадмуазель у парадного входа в дом. Представлял, как первым делом отчитаю ее за опоздание, и уже от этого испытал моральное удовлетворение. Так вот она, старость? Хотя для своих тридцати восьми я весьма неплохо сохранился. В отличие от соседей по списку Форбс, не обзавелся пивным волосатым пузом, да и не облысел. От недостатка женского внимания не страдал. Наоборот, его обилие даже надоедало.

Открыл дверь, застегнув не все пуговицы, и наткнулся взглядом на молоденькую особу.

Застыл, как осел. Древний осел, по сравнению с девицей, которая по виду мне в дочери годилась.

Однако это только миловидным личиком она напоминала куклу. Огромные голубые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, бледные веснушки на крошечном носике, и губы – полные, алые и влажные. От нижней к V-образному подбородку стекла капелька, и во мне вспыхнуло непреодолимое желание слизать ее.

Вот же, старикана, бес попутал…

– Здравствуйте, я на собеседование, – обняв себя руками, длинноволосая шатенка дрожала, как осиновый лист, и стучала зубами. Попав под дождь, мерзла, в то время как я бесстыдно пожирал ее глазами.

А тело у чертовки выше всяких похвал. Сочное, молодое. Красивые, округлые бедра и точеная талия. Мой взгляд поднялся выше, к аккуратной груди среднего размера, между двойкой и тройкой. Идеально, мать вашу. А хуже всего то, что на девушке было платье. Короткое и легкое, с мелким цветочным принтом. Ткань облепила женское тело, полностью повторив все с ума сводящие изгибы.

Суворов, сукин сын, ты без пяти минут женатый мужик!..

МАЙЯ

Меня не предупреждали, что отец близнецов – живое воплощение секса.

Давид Суворов вдвое старше меня, но, боже упаси, как же он красив. Большой и сильный, как викинг, с густой светлой бородой и густой копной шелковистых пшеничных волос. У лазурно-голубых, глубоко посаженных глаз собрались мелкие морщинки. Взгляд – твердый, уверенный с сердитым подтоном.

Мой возможный будущий начальник встретил меня в полурасстегнутой рубашке. Кто я такая, чтобы сдерживаться и оставлять без внимания крепкую мужскую грудь?

Я заставила свои челюстные мышцы функционировать и пролепетала что-то про собеседование. Но разговаривать совершенно не хотелось, а только пускать слюни на Давида Дмитриевича. Честно, все мои мысли были сосредоточены исключительно на мощной шее Суворова и перекатывающемся остром кадыке… да и на всем, что находилось ниже головы.

Я разглядывала живого Аполлона, казалось, целую вечность. Забыв о поистине кошмарной дороге к дому бизнесмена. Я умудрилась заплутать в трех кругах Московского ада: перепутала станцию метро, затем назвала таксисту не тот адрес… Я не ветреная. С мозгами полный порядок. Просто переволновалась. С кем не бывает, не так ли?

Лариса Андреевна, хорошая знакомая моей тети, предложила мою скромную кандидатуру на должность нянечки. Нужно присматривать за маленькими детишками и помогать Ларисе Андреевне с ведением хозяйства по дому. Лучшего варианта летней подработки не придумать. А в сентябре начнется учеба.

С огромной неохотой подобрала с земли отвисший подбородок и не стала изучать светловолосого здоровяка в области брюк.

Ладно.

Я все-таки стрельнула туда глазками на секунду, но быстро вернула взгляд к серьезному лицу после того, как в голове зазвучал тревожный сигнал.

Он ведь помолвлен с какой-то актрисой.

– Майя? – спросил резко.

– Да.

Я попыталась обнять себя покрепче, чтобы скрыть торчащие соски. Как назло вместо бюстгальтера с поролоновыми чашечками надела кружевной бра. Очередное везение настигло меня в виде начавшегося ни с того ни с сего проливного дождя. Когда покидала свою панельную пятиэтажку в Люблино, солнце пекло беспощадно, и даже воздушное короткое платье ощущалось тяжеленным тулупом.

Суворов, похоже, пропустил мимо внимания реакцию моего тела на резкое изменение погодных условий. Иначе я бы сгорела от стыда прямо на крыльце огромного особняка, заметь он мои выпирающие соски.

Давид Дмитриевич произнес сухое: «Проходи», шире открыл входную дверь и повернулся ко мне спиной.

Я вновь приковала любопытный взор, куда не следовало…

Подавила хриплый стон, прикусив нижнюю губу, и взметнула ресницы вверх. Клянусь, у меня нет привычки созерцать вид чужих ягодиц в первый день знакомства. Однако этот мужчина так горяч, что мог бы составить достойную конкуренцию главным голливудским секс-символам…

ДАВИД

Девчонка едва слышно шуршала стройными ножками позади. Я постоянно оборачивался, убеждаясь, что ее присутствие мне не мерещилось.

Может, следовало уточнить, по адресу ли девица явилась?

А что? Случайности не случайны.

Мужик из соседнего рублевского дворца частенько развлекался с девочками по вызову. Не исключено, что Майя, с немым восторгом рассматривавшая холл, перепутала номера домов.

– У вас тут очень красиво, – очарованная приевшимся мне интерьером гостиной шатенка сделала оборот вокруг своей оси и по неосторожности наткнулась коленом об изогнутую ножку высокого столика. – Ой! – пискнула, прижав ладони к лицу. Фарфоровая китайская ваза с семисотлетней историей чуть не превратилась в горстку осколков. – П-простите… – девчушка уставилась на меня полными страха глазами.

Я кашлянул в кулак и поспешно отвернулся.

Пнуть бы себя по яйцам за то, что пялился на часто вздымающуюся алебастровую грудь Майи вместо того, чтобы укоризненно покачать головой и сделать ей замечание.

Застегнул пуговицу воротника… и тут же расстегнул. Воздуха стало не хватать. В присутствии промокшей до нитки привлекательной молодой девушки я тронулся умом и едва себя контролировал. Не дышал – чуть ли не рычал. Кровь прилила не к голове, а хлынула мощным потоком в пах. Ощутив болезненную пульсацию в штанах, я ускорил шаг.

Что Майя обо мне подумает, когда увидит хренов стояк?

Да. Я, вроде как, собираюсь жениться через месяц на Кате. Она великолепна по всем параметрам. Белокурая красавица, ноги от ушей, все «добро» свое, родное. Без грамма ботокса и силикона. Только вот секс в нашей семейной жизни случается реже, чем человечество видит парад планет. Ее постоянные разъезды по съемкам фильмов мне порядком осточертели, но Катя сразу сказала, что не променяет свою успешную карьеру киноактрисы на роль домохозяйки. Мальчишек хоть и любит, но мать им не родная…

Последний раз я трахал свою невесту в ночь, когда сделал ей предложение. Это было два с половиной месяца тому назад.

Два. Сраных. Месяца. Без. Качественного. Траха.

Я, черт возьми, мужчина в самом расцвете сил, и мне нужен регулярный секс. Необходим, чтобы не взрываться на подчиненных из-за каждого пустяка.

На измену не соглашусь из принципа.

От матери Илюши и Игната, своей бывшей покойной супруги, никогда налево не ходил, а ведь наша сексуальная жизнь тоже хромала из-за стремительно прогрессирующей остеосаркомы у Ангелины.

Паршивое это дело – трахаться без чувств, без привязанностей.

А на студентку, свалившуюся как снег на голову, у меня что-то екнуло. Ниже пояса. Торкнуло так, что аж вспотел. Похотливые мысли затуманили рассудок.

Может, отказать девушке с работой?

Но перед Ларисой Андреевной стыдно будет…

Злился на Катю, а самому удавалось ночевать в собственной спальне в лучшем случае раза три в неделю.

Майя задержится здесь до сентября. Это всего лишь на три месяца.

Я справлюсь.

Глава 2

МАЙЯ

Я заметно занервничала, когда Суворов пригласил меня в свой просторный кабинет, отлично проглядывающийся с улицы благодаря панорамному остеклению во всю стену. Он небрежно дернул рукой, указав на белое кресло из экокожи. Мол, чтобы я прижала свою пятую точку, наконец, и не попыталась снести какой-нибудь баснословно дорогой антиквариат.

Я послушно присела перед длинным письменным столом, полностью прозрачным. Давид Дмитриевич по-хозяйски сел в кресло напротив, положил руку на подлокотник и взглянул на меня с изогнутой бровью.

– Уверена, что справишься с работой? – задал вопрос с нажимом, оглядев меня с головы до плотно сведенных коленей.

Что-то в моем внешнем виде смутило его? Может, стоило принарядиться в какую-нибудь скучную блузку с брюками?

Я кивнула чересчур энергично, что даже шея хрустнула.

– Да! Безусловно, Давид Дмитриевич.

Судя по тому, как он сузил глаза до крошечных щелок, мои слова прозвучали недостаточно убедительно для того, чтобы заложить доверительный фундамент для наших будущих взаимоотношений.

– Тебе придется посвящать моим детям и этому дому все время, – закинул ногу на ногу и провел подушечкой большого пальца под нижней губой. – Не менее семнадцати часов в сутки быть начеку. Пренебрегать своими первостепенными нуждами, чтобы заботиться о моих мальчиках. Поэтому спрошу еще раз. Ты готова для этой работы?

Я понимала его педантство. И на все сто процентов осознавала степень ответственности, когда получила предложение о работе. Обдумывала плюсы и минусы сотни раз. Лариса Андреевна предупреждала, что выполнение обязанностей под началом Суворова может стать настоящим испытанием на прочность нервной системы.

Мне нужны деньги. А Давид Дмитриевич предлагал отличное вознаграждение, которого бы мне как раз хватило, чтобы к осени не беспокоиться ни о чем, кроме зубрежки.

– Я готова, – выпрямила спину и вложила всю уверенность в свой окончательный ответ. – Пожалуйста, не полагайтесь на мой юный возраст. Я не боюсь тяжелого труда. Пусть у меня нет рекомендательных писем и внушительного опыта за плечами, но я способная. Все схватываю на лету! Обещаю, вы не разочаруетесь, если наймете меня.

Если бы сомневалась в своих силах, не позволила бы вовлечь себя в это. Жизнь научила меня не сдаваться и добиваться своего. Я не из робкого десятка и привыкла к заблуждению, которое испытывают люди, знакомясь со мной.

Не будет ли звучать самодовольно, если я скажу, что выиграла в генетическую лотерею? С внешностью никогда проблем не знала. Еще в старших классах получила предложение пройти модельный кастинг, но это не мой путь. Я хотела зарабатывать на жизнь мозгами, а не лицом. Люди в первую очередь оценивают параметры моего тела и, основываясь на этом, выстраивают ошибочное мнение о том, какого человека я собой представляю.

Внешность ангела?

Но еще в детстве мне подрезала крылья родная мать, показав, каким жестоким может быть мир, и что люди не обязаны испытывать к тебе любовь только лишь по той причине, что вы одной крови.

Именно благодаря ее эгоизму я научилась заботиться о себе.

Знаю, что не пропаду. Знаю, что получу эту работу.

– Хорошо, – вздохнул Суворов. Наклонился к столу и протянул мне черную папку. – Ознакомься с договором.

Боже, боже, боже!

Я принята?!

– Я… спасибо! – задыхаясь от нахлынувшей радости, буквально выхватила у него из рук контракт.

Мне потребовалось прочесть все по второму и третьему кругу. Буквы расплывались. Хотя об адекватном восприятии информации не могло идти и речи. От скачка дофамина в организме сердце отбивало чечетку, пальцы вспотели так, что оставляли влажные следы на плотной белой бумаге. Да и усидеть на месте получалось с большим трудом.

Хотелось расцеловать Давида Дмитриевича в знак благодарности!

– Есть какие-нибудь вопросы? – поинтересовался мой босс.

Я ведь уже могу считать его своим боссом, верно?

Нет-нет! Сперва нужно подписать договор.

Взглядом я принялась лихорадочно исследовать пространство на письменном столе мужчины, восседавшего с важным видом передо мной. Где же у него канцелярские принадлежности?..

– Вопросов нет, – пролепетала я воодушевленно. – Я на все согласна! Где расписаться?

Уголки его губ поползли вверх.

– Вот здесь, – магическим образом выудил откуда-то перьевую ручку «Паркер» и указал точное место для моей подписи. – На каждом листе.

Я справилась с этой задачей за считанные секунды, соскочила с кресла и положила контракт перед ним. Суворов задержал взор на треугольном вырезе моего платья и, сглотнув, поднял красивые глаза.

ДАВИД

Что не так с этой девчонкой?

Почему перспектива прозябать лето, стирая и убирая за трехлетними детьми, так осчастливила Майю? Разве ей не хотелось в это беспечное перед университетом время развлекаться с друзьями… со своим парнем?

Дело в деньгах. Это дураку понятно. Но такая неблагодарная работа несопоставима с обладательницей потрясающей внешности. Место Майи не здесь, а среди ангелов Victoria’s Secret. Она должна ярко сиять в свете софитов, расхаживая в роскошном белье по подиуму, услаждать мужской глаз со страниц «Playboy» будоражащими образами.

Она побудила во мне худшие пороки, всего-навсего стоя передо мной внаклонку в мокром платье из масс-маркета, без макияжа. Смотрела на меня своими привлекательными задорными глазами с такой беззаветностью и благодарностью, словно я ей жизнь спас.

Единственную мысль, которую мой оскудевший разум был способен транслировать, это импульсивное рвение притянуть девушку к себе и поцеловать ее.

– Спасибо за ручку, – Майя закрыла колпачок и, ослепительно улыбнувшись, засунула ручку в нагрудный кармашек моей рубашки.

Мгновение, когда шатенка оказалась в опасной близости от моего лица, я пропустил через себя и прочувствовал, как чертов год. Превратившись в примитивное существо, уставился в ложбинку между упругих грудей и чуть слюну не пустил.

Твою ж мать!

Схватил девчонку за запястье и встретился с взглядом испуганной лани.

Если не оттолкну ее сейчас же, то разложу прямо на столе. И плевал я на последствия.

– Не делай так больше, – пригрозил, цепляясь за последнюю крупицу самообладания.

– Извините, Давид Дмитриевич!..

Она вырвала руку из захвата и быстро отпрянула.

Да. Вот так. Лучше я буду выглядеть в ее глазах тираничным деспотом с эмоциональным расстройством, чем старым извращенцем, не способным контролировать похоть.

– Я, пожалуй, пойду, – пробормотала Майя, пятясь к двери.

Я собирался встать, чтобы проводить ее. Но моя эрекция решила, что это не самая удачная затея.

– Надеюсь, помнишь, в какой стороне находится выход, – отчеканил с холодом.

– Ага. В смысле, да. Помню.

Она нервно теребила влажные концы темных волос.

– Когда я могу приступать к работе?

Я напряженно почесал висок.

– С завтрашнего дня?

– Хорошо. Нуу-у… Я пойду.

– Иди.

– До свидания, Давид Дмитриевич.

– До завтра, Майя.

Как только она вышла из кабинета, я кое-что понял.

Когда Майя подписала контракт, я расписался в собственном смертном приговоре.

Глава 3

МАЙЯ

Перед тем, как впустить меня в частные владения Суворова поистине королевских размеров, секьюрити провел доскональный осмотр моих личных вещей. Мне так хотелось съязвить, что я поторопилась и забыла арсенал автоматов с переносной химической лабораторией для создания биологического оружия дома, но вряд ли мою шутку оценили бы.

Мужчине в черном костюме потребовалось полчаса, чтобы вывернуть всю мою одежду, нижнее белье и гигиенические принадлежности. Он с абсолютно невозмутимым видом вскрыл даже коробочку с тампонами. И уже после того, как я трижды успела сгореть от смущения, одобрил допуск к дому.

Я наспех запихала вещи, успев оплакать испорченный порядок, и засеменила по мощеной дорожке от дома для персонала-охраны к громадной резиденции с отделкой фасада из натурального камня.

На крыльце меня ждала Лариса Андреевна. Невысокая женщина с короткой стрижкой, в светлых брюках и голубой блузке свободного кроя широко улыбнулась, завидев меня издалека.

Моя фея-спасительница пошла на встречу и любезно перехватила у меня ручку чемодана.

– Как добралась? – спросила она, обнимая и целуя меня в щеку.

– Без приключений, – я хихикнула.

Частенько приходилось влипать в дорожные авантюры, однако сегодня фортуна улыбнулась мне, и я не забрела куда-нибудь в Красногорск.

– Дети в садике до обеда, так что у тебя будет время осмотреться немного.

Отлично.

Моя работа требовала постоянного проживания рядом с детьми, поскольку я могу понадобиться в любой момент.

Лариса Андреевна проводила меня до спальни на мансардном этаже и дала наказание, что, как только расположусь, должна буду спуститься на первый этаж.

Моя комната просторная, светлая и чистая. Большое круглое окно, двуспальная кровать с высоким изголовьем и на ножках, письменный стол, широкий гардеробный шкаф и огромный телевизор, расположенный на тумбе напротив спального места.

Я поставила чемодан и спортивную сумку у кровати. Заметила еще одну дверь помимо той, что вела в коридор. За второй находилась хоть и маленькая, но личная душевая комнатка.

О-бал-деть!

У меня никогда не было своего персонального уголка. Проживание у тети Миланы, старшей сестры моей блудной матери-кукушки, я бы охарактеризовала так: «В тесноте, да не в обиде». Грех на что-либо жаловаться, в моем-то положении. Я и без того была бесконечно благодарна этой великой, героической женщине, которая приютила сиротку, впустила в свою жизнь и подарила такую любовь, о которой я не смела просить. А ее дочь, Софка, моя сестра и самый-самый лучший в мире друг. Мы с ней ровесницы, но Софка с кровью из носа не перестает доказывать, что старше, потому что родилась на семь месяцев раньше.

Не отклоняясь от маршрута до кухни из-за страха заплутать в веренице помещений, схватилась за живот от ударившего в ноздри аромата выпечки. Лариса Андреевна выудила из встроенного духового шкафа противень с румяными чесночными булочками. Я чуть в обморок не упала от разыгравшегося дикого голода. Со вчерашнего вечера и крошки в рот не брала.

– Перекусим?

На ее предложение охотно закивала и присела на высокий стул у кухонного островка. Лариса Андреевна попросила меня переложить булочки на тарелку, а сама занялась приготовлением чая, попутно рассказывая, что где находится.

– Основную часть продуктов мы храним в большом холодильнике в подвале. Мясо, рыбу, консервы, крупы, овощи… Позже спустимся с тобой туда, и все сама увидишь. Закупаемся в магазине в выходные сразу на неделю. Фрукты и овощи привозят свежие, ежедневно. Курьер обычно подъезжает к восьми часам утра.

Я стащила с тарелки одну пышную, теплую булочку и прилично надкусила.

Лариса Андреевна вернулась к кухонному островку с двумя чашками черного чая. Протянула одну мне.

– Тебе придется готовить, – женщина села на соседний стул. – С этим проблем не возникнет?

– Я люблю готовить.

В свободное от учебников время. Это, своего рода, способ медитации. Софка всегда поражалась, как замешивание дрожжевого теста в ручную может оказывать релаксирующее свойство на кого-либо вообще, и называла меня инопланетянкой из-за странных методов расслабления.

– Тогда ужины остаются на тебе. Первую твою неделю я здесь круглосуточно. А потом, как обживешься, привыкнешь к обстановке и познакомишься с детьми, буду уходить в шесть вечера, – инструктировала Лариса Андреевна. – С середины июля на месяц делами будешь управлять сама. У меня отпуск.

Она замолкла, обратив внимание на мой зверский аппетит. За пару минут я умяла целых четыре булки!

– Давид Дмитриевич тоже обожает их, – сказала с улыбкой.

Я рефлекторно стала жевать медленнее, вспомнив вчерашнее собеседование.

Не забуду эту свирепость, вспыхнувшую в красивых глазах мужчины, и то, как он схватил меня за руку. Спровоцировал адреналиновый шторм и натянул мои нервы до упругих струн. Не отпускал, словно не хотел. Словно боролся с желанием устранить все препятствия между нами…

– …Ты слушаешь, Майя?

Я встрепенулась и сфокусировала взор на Ларисе Андреевне.

Разумеется, я прослушала все, что она говорила после: «Давид Дмитриевич обожает…». Мозг отключился.

– Будь внимательнее, дорогая, – беззлобно пожурила. – Я за тебя головой отвечаю, поэтому прошу быть предельно осторожной. Во всем. В действиях, в высказываниях… Давид Дмитриевич непростой человек. Он жесткий, но не жестокий. Склонен баловать близнецов, однако я всегда его торможу. И тебе придется.

Мысль о конфронтации с Суворовым опалила мои щеки огнем.

– Простите. Я поняла. Я буду стараться!

– Знаю, милая, – женщина потрепала меня по тыльной стороне ладони и кивнула на булочки. – Кушай еще. Кушай. День предстоит тяжелый.

А день выдался не просто тяжелым. Это настоящая катастрофа. Столько информации запоминать не приходилось даже при подготовке к ЕГЭ. Лариса Андреевна предусмотрительно подготовила для меня памятку. Но называть этот сборник правил и примечаний на пятьдесят страниц буклетиком язык не поворачивался.

Первостепенной задачей было ознакомиться и запомнить расписание близнецов. Подъем, завтрак, садик, обед, мультики, дневной сон, развивающие игры и уроки, полдник, ужин, еще немного мультиков, сон. Это в общих чертах. Помимо данного алгоритма действий я обязалась выполнять побочные поручения, связанные с ведением хозяйства по дому.

Лариса Андреевна так ловко справлялась с детьми, что я не представляла, как сумею продвинуться до ее уровня.

А мальчики – чудесные. Пухлощекие, светловолосые, голубоглазые ангелочки, так похожие на своего привлекательного викинга-отца. Вроде я им понравилась. Особенно Игнату. Он так заливисто хохотал, дергая меня за волосы.

К вечеру мозг кипел, а ноги отказывались ходить.

Мне едва хватило сил, чтобы прочесть на ночь сказку близнецам и дождаться, когда они сомкнут глазки, погрузившись в крепкий сон. Но усталость взяла свое, и я задремала на полу между кроватками, так и не сумев встать на ноги.

Я проснулась с резким рывком в постели.

«Проспала!» – эта мысль почему-то прочно засела в голове, и я включила автопилот, даже не взглянув на время в телефоне.

Нетвердой походкой зашуршала в ванную, чтобы быстренько умыться и почистить зубы. Только когда взяла щетку и выдавила на нее мятную зубную пасту, поняла, что что-то не так.

Я ведь уснула в детской. И это последнее, что отчетливо помнилось мне перед тем, как я погрузилась в сон вслед за близнецами.

Но почему я проснулась в своей комнате?

Хотелось верить, что я добралась самостоятельно, и Ларисе Андреевне не пришлось тащить меня на другой этаж… Или Давиду Дмитриевичу.

Я потрясла головой и принялась с усердием водить щеткой по зубам.

Нет. Он бы просто меня разбудил. Как и Лариса Андреевна.

Оценила состояние волос на чистоту и кивнула, согласившись со своим отражением с тем, что еще денек протяну без мытья головы. Сушить эту гриву длиной до талии – сплошная каторга. Еще как назло мой старичок-фен отправился на вечный покой, отслужив свою четырехлетнюю службу.

Я заплела свободную косу, стянула вчерашнюю одежду и достала из не разобранного чемодана первые попавшиеся вещи. Короткую белую футболку с черными шортами. К счастью, я все-таки не проспала, поэтому успевала попить кофеек и позавтракать.

Я вошла на кухню, сладко потягиваясь с широко поднятыми вверх руками и полным отсутствием сомнений, что в начале седьмого утра вряд ли кто-то станет торчать у кофемашины.

Кто-то в отутюженной рубашке с перекинутым через шею не завязанным галстуком и растрепанными пшеничными волосами.

Кто-то, кто повернется на звук моих шагов в самый неподходящий момент и уставится удивленно сперва на мое заспанное лицо, а после опустит потемневший взор к обнаженному животу.

– Ой! – я резко опустила руки и схватилась за край футболки, чтобы натянуть ее ниже пупка. – Я… извините…

Черт, черт, черт! Ну почему уже вторая встреча с Суворовым заставляет меня утопать в стыде? Боюсь, как бы это не превратилось в закономерность…

Щеки вмиг зарделись, и я бы с удовольствием сейчас сунула лицо под ледяную проточную воду из-под крана.

– Майя, – сипло пробасил голубоглазый бородач. Взялся за один конец галстука и медленно сдернул с шеи. – Доброе утро.

Почему он не отворачивался? Рассматривал меня пристально, отчего жар, концентрировавшийся на лице, теперь плавно стекался к нижним конечностям. Щекочущее покалывание волной пронеслось по спине. А внизу живота стало так тепло, что если бы я дотронулась до кожи, отдернула бы пальцы с шипящим звуком.

Будет ли выглядеть странно, если я развернусь и убегу?

Впрочем, не важно. Я и без того на самом дне. Одним конфузом больше, одним меньше…

Мысленно стукнула себя кулаком по лбу.

Так, соберись, Майя.

– Прошу прощения, не хотела вам помешать.

Если бы знала, что Суворов жаворонок, а не сова, и бодрствует в такую несусветную рань, то ни за что бы не пересеклась с ним в подобном виде. Может, о его распорядке дня написано в книжке памяток, которую дала Лариса Андреевна? Я пока что успела прочесть около половины.

Давид Дмитриевич… все-таки взрослый мужчина, а я веду себя беспечно.

– Ничего, – произнес с хрипотцой, наматывая галстук на кулак.

Я вздохнула полной грудью, когда Суворов отвел взгляд.

В его движениях прослеживалась легкая рассеянность, когда он взял кружку с ароматным кофе и зашагал ко мне, чтобы покинуть кухонную территорию.

Мое тело моментально сделалось непослушным и будто весившим целую тонну. Я загораживала проход, поэтому Суворову пришлось остановиться и вскинуть бровь, как бы спрашивая: «Может, уйдешь с дороги?».

Я бы с удовольствием!..

Но от завораживающего вида его высоченного роста и широких покатых плеч впала в кратковременный сопор. И на скорейшее шевеление ногами не повлияла даже образовавшаяся между бровей Давида Дмитриевича глубокая складочка, выражающая его кончающееся терпение.

– Майя, – со вздохом он положил руку с намотанным на нее галстуком мне на плечо и надавил, мягко сдвигая в сторону. Пронизывая стальным взором, чуть наклонился к моему уху и грубым тембром сказал: – Я начинаю жалеть, что нанял тебя.

Обошел, задев плечом, и ушел.

Я простояла в оцепенении минуту, а, может, и дольше.

Наконец, когда невидимые оковы спали с рук и ног, судорожно всхлипнула и впилась зубами в нижнюю губу, пытаясь унять предательскую дрожь в подбородке и сдержать непрошеные слезы.