Текст книги "Среди них"

Дирк

…Туман накатывал тяжёлым прибоем, уже заполнив собой улицы, скрыв дальние пределы. Бессильно угасали привычные живые звуки. Между домами слышалась чья-то безликая поступь, и в окружающем тягучем безмолвии уже можно было различить перешёптывание Тварей.

Изредка грозовой полог над головой прорезали вспышки сигнальных костров с башен. Призрачный город готовился к бою.

Рэймос, облекшись подобием плоти, подходящей для этого пространства, с тревогой вглядывался в подвижный живой Туман. Его глаза ещё не могли различить очертания Тварей. Впрочем, сфинкс Йеррутраан, Страж его старшего друга, одного из Небесных Учителей, пока была спокойна, лениво щуря свои древние сапфировые глаза с вертикальными зрачками. Она чуяла приближение Тварей даже ярче обоих рэмет. И она чуяла присутствие Стража-Проводника, который помог Рэймосу оказаться здесь, так далеко от его нынешнего места пребывания.

«Расстояния измеряются ударами Сердца», – говорили рэмет

Один шаг, одна направленная мысль – и вот он уже пересёк вычурное переплетение пространств и времён. Отделиться от тела – этого хрупкого инструмента работы в его нынешней реальности – преодолеть сопротивление и найти нужное пространство помогал Проводник. И он же, Страж-Проводник, помогал безопасно вернуться, не заблудиться в бесконечной череде образов и состояний. На границах зрения своего сознания, в танце слоёв непривычной и вместе с тем до боли знакомой реальности, Рэймос различал родной силуэт – собакоподобную тень, скользившую по зыбким границам пространства, бдительно следившую за ним. Присутствие Стража-Проводника придавало уверенности, но не гасило болезненное предчувствие опасности.

Вкрадчивый шёпот Тварей становился всё отчётливее – точно шелест сухого песка, прокатывающийся по самой кромке сознания. Так сложно было не пытаться различить слова, смысл их речей, но в том и заключалась погибельная власть их Зова. Рэймос прекрасно осознавал, как тяжело будет удержаться там, в тумане…

Лицо Небесного Учителя Акеру было абсолютно спокойным, когда он указал куда-то влево, в переходы улиц призрачного города, и произнёс:

– Они идут оттуда. Мы с Йерру сдержим основной удар, и ты успеешь проскользнуть на Их дорогу.

Его голос звучал глухо, но даже сейчас не потерял своего колдовского притяжения. Морок Тумана, исподволь сковавший восприятие тягучим безразличием, треснул как тонкий лёд, и мысли потекли быстрее. Этот голос – завораживающий, глубинный, способный с такой лёгкостью достигать сердца – был основным орудием его волшебства. Рэймос мог только мечтать, что однажды сумеет перенять хотя бы часть Искусства Учителя Акеру. Песня давалась ему легче, чем многим, но до Акеру и сфинксов ему было очень далеко. Добыть драгоценный фрагмент волшебства с дорог Тварей сегодня означало на несколько шагов приблизиться к недосягаемой вершине Искусства – и Здесь, и Там, в той реальности, где он остался продолжать Великую Работу древних рэмет.

– Поохотимся, юный друг, – промурлыкала Йеррутраан, ободряюще улыбнувшись Рэймосу, и прыгнула вперёд.

Границы Тумана испуганно схлынули, отпрянув от неё. Твари боялись сфинксов даже больше, чем они боялись рэмет.

Тяжёлая полу материальная ладонь Небесного Учителя легла ему на лечо, и притяжение теней чуть отпустило. Прикосновение Акеру, как и его голос, несли дыхание Дома, по которому так тосковал Рэймос. Там их любили… Там их ждали… Но как многое ещё предстояло совершить, прежде чем они сумеют вернуться и получить хотя бы небольшую передышку.

– Не сомневайся в своём Искусстве, – тепло проговорил Акеру. – Они будут подтачивать тебя твоими же сомнениями, искушать бессмысленностью всякого твоего намерения… Ты же помнишь, как они хороши в этом? Но ты зови и пой вместе с нами – пой, когда без страха вступишь на Их дороги, и тогда поймаешь ускользающую Нить необходимой тебе Мелодии.

– Слушай наши голоса, пока Туман не отсечёт нас от тебя, и будешь сильнее, – добавила Йеррутраан.

А потом они запели.

Рэймос скорее сердцем, чем слухом, воспринимал их волшебство – многоголосое пение сфинкса, пронзающее сразу несколько слоёв пространства, и глубокий древний голос Небесного Учителя, переплетавшийся с музыкой Йеррутраан в гармоничном танце их Искусства, мягко подталкивавший его вперёд. Рэймос вздохнул и, растворив своё подобие плоти, позволил своей сути тихо запеть. Он твёрдо помнил о том, что начать следовало ещё по эту сторону Тумана, чтобы пронести поддерживавшее его волшебство туда, где он уже не сможет слышать ни Акеру, ни Йеррутраан. Он заскользил вперёд зыбким изменчивым воздухом, устремляясь в Туман и не позволяя себе слиться с ним. Дороги Тварей захватили его, вкручивая в себя, лишая всякой памяти об опоре. На несколько тягучих мгновений-вечностей ему показалось, что он остался совсем один, и так отчаянно хотелось сжаться, скрыться, делаясь совсем незаметным для Их вездесущих взглядов… Но Рэймос продолжал петь, продолжал звать потерянную, похищенную Нить волшебства. Туман хищно щерился многоликими пастями Тварей, искавших его. Он уклонялся, вырываясь из цепких петель-удавок их дорог, и упрямо стремился вперёд по взятому им следу. Совсем немного оставалось, совсем чуть-чуть – каких-то несколько ударов сердца, прежде чем он смог бы ухватить… Он настолько увлёкся погоней, что уже не думал о Тех-кто-охотился-в-Тумане, о навеваемой ими бессмысленности намерений. Нить Мелодии звала его, полностью завладев его вниманием, зачаровав его память даже о себе самом. Ещё чуть-чуть, и…

Его резко вырвало из родного пространства, буквально втащило туда, где все они обитали теперь. Дирк закашлялся, хватая ртом воздух. Казалось, лёгкие онемели. Сила, погружавшая его в иную реальность, выдернула его оттуда и отступила.

– Я же почти успел! – хрипло воскликнул он. – Зачем ты мне помешала?!

– Потому что ты начал ускользать, – рыкнула Эмбер.

– Но так близко!… – с досадой проговорил он сквозь зубы. – Ты могла бы подождать! Я бы успел!

– Моё дело провести тебя туда и вернуть вовремя, а не обеспечить тебе успех, – резко ответила она. – Видел бы ты себя сейчас.

Дирк прислушался к ощущениям. Сердце отчаянно колотилось где-то у горла. В голове шумело, как из потерявшего сигнал радио, а собственные руки казались мертвенно холодными и не желали слушаться. По всем признакам он и правда едва не заблудился…

– Спасибо тебе, – проговорил он, наконец, и с благодарностью сжав её ладонь, добавил: – Моё доверие к тебе абсолютно.

Она расслабилась и тепло улыбнулась.

– Я никогда не нарушу его.

Дирк встречал других, подобных ей – Проводников и Стражей. Дар Эмбер такой глубины и силы был, конечно, редким, но не уникальным. Как правило, Стражи-Проводники были созданиями капризными, противоречивыми. Род деятельности накладывал свой отпечаток. Им дано было входить в реальности и сердца самых разных направленностей, и не только входить, но и проводить за собой других в глубины памяти или к дальним неведомым горизонтам миров. В их задачи входило охранять тех, кого они вели, от сущностей и явлений, мягко говоря, не самых приятных. Но защитить, не видя и не воспринимая, невозможно. Внутри, в самом устройстве души, должен быть крыться свой «аппарат восприятия» таких сущностей и явлений. Подчас это окрашивало душу Проводника в оттенки, многим казавшиеся довольно-таки жуткими. Мало кто из них был «сбалансирован» внутренне, но к Эмбер это не относилось. Да, она, как и Дирк, была рэмет, родной душой, что само по себе являлось гарантией гармоничной совместной энергетической работы. Но к тому же, она слишком большую роль отводила воле, и потому её личность, несмотря на разноплановый инструментарий, была целостной. Дирка восхищало, в какой гармонии пребывали оттенки её сущности. Всё-таки он нашёл её вовремя, и помог сохранить этот баланс. Ей он действительно доверял абсолютно и полно, зная, что она никогда не возьмёт больше, чем нужно, проводя за собой сквозь тончайшую и непроницаемую вуаль этой жадной до душ реальности по самым опасным из Дорог.

Как и другие Проводники и Стражи, она брала своеобразную «плату за переправу» – впечатления, всплески эмоций, переживания тех, кого вела в иные реальности или в глубины памяти души. Это было необходимой подпиткой для Силы, чтобы Проводник мог осуществить переход. Без подпитки Страж не мог не только провести, но и пройти сам. Но в отличие от многих, с кем приходилось работать Дирку, она не обкрадывала, а, напротив, умножала эти переживания гармоничным обменом. К счастью для него, её подпитывали не страх и не боль. Какой ценой давалась Дорога с другим Стражем, он знал не понаслышке…

Дирк непроизвольно передёрнул плечами, отчётливо вспомнив о других рабочих группах и других одиночках, привносивших в этот Мир дыхание совсем иных реальностей, чем та, что была родной для них. И хотя ему никогда не нравились философские беседы на тему передела территорий – Мест и сердец – между самыми разными Силами, действовавшими в Мире, он вынужден был признать: это явление имело место быть. И все они были частью «делёжки», даже если не относились к своим Задачам так. Эта «война за сердца» шла уже слишком давно, чтобы хоть кто-то мог оставаться в стороне.

– Ты самый замечательный на свете Страж-Проводник, – улыбнулся он. – Ну что бы мы без тебя делали?

– Жили бы спокойнее, – со смехом ответила Эмбер.

Дирк помнил, как неохотно она доверилась ему и остальным, как не хотела примыкать ни к одной рабочей группе, потому что не желала, чтобы дарованные ей способности служили чьим-то целям без её воли. Увы, это было не редкостью, когда «правящая верхушка» группы получала неограниченный доступ к ресурсам остальных участников, используя их по своему разумению. Между членами любого ковена существовала связь, разрушить которую было весьма затруднительно. Впрочем, связи в их группе были настолько древними, созданными задолго до этой их жизни, что бояться было уже поздно.

Дирк нашёл Эмбер случайно, если случайности вообще возможны в таких делах. Это произошло во время пау-вау11
  Пау-вау (также pow-wow, powwow, pow wow или pau wau) – собрание североамериканских индейцев, от слова powwaw, «духовный лидер» на языке наррагансетт. В современности это название относится к мероприятию, на котором коренные американцы (индейцы) и гости праздника собираются, чтобы танцевать, петь, общаться, обсуждать индейскую культуру. Там же обычно проходят ярмарки народного промысла.


[Закрыть] в Апстейт Нью-Йорке22
  Апстейт Нью-Йорк (Upstate New York) – северная часть штата Нью-Йорк.


[Закрыть] около четырёх лет назад. Почему этого не произошло раньше, учитывая, что Эмбер довольно давно жила в Апстейте, а Дирк – в Квинсе33
  Квинс (Queens) – один из районов New York City.


[Закрыть], ведали только Небесные Учителя. Всё происходило вовремя и при необходимых обстоятельствах – ни раньше, ни позже. Все без исключения рэмет, тем более осознавшие себя, так или иначе, тянулись к древним культурам. Увлечения этникой и Нью Эйджем были некоей общей чертой, никого из них не удивлявших. Встретиться на пау-вау было прямо таки «в классике жанра», равно как на каком-нибудь эзотерическом семинаре или этническом концерте. Впрочем, радость Дирка от встречи поначалу не была взаимной – по крайней мере, так ему показалось. Эмбер старательно прикидывалась человеком, и он ей даже почти поверил, полагая, что она просто не вспомнила себя. Уже позже он узнал и о неудачах её личного поиска, и о том, как она большой кровью покинула ковен, к которому примкнула ещё в ранней юности по неопытности, в поисках себя и ответов. На тот момент она вполне уже смирилась со своим одиночеством и исполняла свою часть Великой Работы по мере сил, хотя, конечно, же теперь, когда они действовали вместе, они были несравнимо сильнее. Но от Дирка уже тогда не укрылась та отчаянная тоска по Дому и родным душам, которая объединяла всех их. Эта неутолимая жажда, бывшая неотъемлемой частью личности Эмбер, и помогла построить мост между ними. Со временем ему удалось стать Стражу другом, несмотря на всю её замкнутость и недоверчивость. А после того, как вместе они посетили пару воспоминаний Дирка и обрели несколько необходимых кусочков Знания, Эмбер снова почувствовала вкус работы в тандеме, когда-то безвозвратно для неё потерянный. Она снова научилась доверять. Она согласилась вступить в группу, к которой и без того принадлежала просто по своей природе, и их общая работа стала ещё на несколько оттенков гармоничнее, как всегда, когда они возвращали кого-то из Своих…

Сакральность момента была нарушена вполне характерным для этого дома ощущением: Дирк почувствовал на своём колене вес тяжёлой слюнявой морды. Морда изображала всю мировую скорбь, волею Богов воплотившуюся в данный момент в одной конкретной чёрно-подпалой особи.

– Амон, наглая ты зверюга, – строго, но не без теплоты проговорила Эмбер.

– Да ладно тебе, он же честно дождался окончания путешествия, – справедливо заметил Дирк и с улыбкой начал чесать массивную голову зверя.

Он уже привык – хоть и не сразу – к проявлениям нежности со стороны огромного ротвейлера. Амон отозвался довольным урчанием, игнорируя насмешливо-скептический взгляд своей хозяйки.

Эмбер хмыкнула.

– Пойду, сделаю нам кофе, – проговорила она, поднимаясь.

– По-ирландски? – с надеждой спросил Дирк.

– Если ты намекаешь на «полчашки виски, полчашки кофе» – обойдёшься. Не так уж тебе погано, а спаивать Лорда нашего Ковена прямо перед Днём Силы граничит с преступлением, – насмешливо заявила она и ушла в кухню.

– Где она, Великая Справедливость рэмет? – со вздохом спросил Дирк у Амона.

Пёс не изволил выразить ему сочувствия – только весьма ощутимо толкнул мордой, намекая, что за ушами надо чесать более интенсивно. Пришлось подчиниться, чтобы не злоупотреблять благодушием хозяйского ротвейлера.

Лорд Ковена – это было скорее викканский термин. Лидер рабочей группы, скорее так. В этот раз ему пришлось взять эту роль на себя… хотя он предпочёл бы, чтобы всё было иначе. «Всё, чёрт возьми, и должно было быть иначе! – с досадой подумал Дирк, вспоминая друга и Учителя, который когда-то напомнил ему, кем он был и кем должен был стать. – Как же нам не хватает твоих возможностей… Как же мне тебя не хватает!»

Стефани, Целитель их группы, была права – Дирк, так или иначе, винил себя в том, что произошло, в том, что не сумел удержать, уберечь от такого выбора. Теперь связи были разорваны. Ритуальное отречение не было каким-нибудь простеньким обрядом, последствия которого легко убираются за неделю-другую. И тот, на кого он когда-то уповал, за кем готов был следовать хоть в бездну, недвусмысленно дал понять, что оставляет его и всех их позади.

Нью-Йорк был большим городом. И всё же, Дирк знал, где его искать. Он всё думал о своей неудаче сегодня, о том, как не успел поймать Нить, о том, как их группе всё больше не хватало имевшихся у них возможностей. И внутри него назревало отчаянное решение. Всё это время он пытался уважать свободный выбор, не вмешиваться в жизнь того, кто перерезал все связи с ним. Но сейчас, сидя в уютной гостиной их Стража-Проводника, гладя могучего пса с древним именем, он всё больше укреплялся в верности одной своей очень старой, но очень хрупкой мысли.

Когда Эмбер вернулась с подносом с кофе и сахарными печеньями – сладкое всегда почему-то хорошо помогало набраться сил после «выходов» – Дирк принял решение.

– Возможно, в этот Бельтайн44
  Бельтайн (Bealltainn) – Бельтейн, Белтане. Кельтский и неоязыческий праздник начала лета. Один из двух самых важных Дней Силы в Колесе Года. День обновления природы.


[Закрыть] наша группа будет чуточку полнее, – сказал он.

Джейсон

Лицо Алана Маунтера выражало справедливое негодование с лёгким налётом оскорблённой добродетели. У него даже голос подрагивал от этого праведного возмущения. Актёром он был, в общем-то, неплохим, тем более что сам старался верить в то, что говорил – во всё то разное, что говорил – но врал он не слишком искусно, безбожно путаясь в фактах. Впрочем, даже будь Маунтер чуть более искусным лжецом – лгать Джейсону Арделлу было делом абсолютно бессмысленным. Он слишком тонко чувствовал переходы эмоций собеседника, а у лжи был свой особый резкий запах, даже если она была спрятана очень глубоко, тончайшей полувидимой нитью вплетаясь в слова и события. Впрочем, об этом знали немногие.

Джейсон украдкой взглянул на часы. Расценки у него были далеко не самыми низкими в Манхэттене. Но коли клиенту было вольно тратить свои деньги на обсуждение сомнительных схем и на попытки обвести вокруг пальца собственного адвоката – то было личным делом клиента. Он не осуждал людей за то, что те любили врать, трансформировать факты, даже если факты очевидно говорили против них. Он ведь и сам преуспел в этой древней игре человеческого общества с обстоятельствами, разве что предпочитал работать с правдой, тонко и искусно освещая её с нужной грани, под нужной призмой. Самой искусной ложью во все века считалась грамотно освещённая правда. Джейсон Арделл был одним из лучших именно потому, что в этой игре так мало кто мог бросить ему вызов. Прошли времена, когда он ещё мог проигрывать. Он был настолько же дьявольски удачлив, насколько и умён… только вот мало кто знал, где лежали корни этой удачливости. Когда-то эти навыки были лишь частью его личности, одной из его граней, которую он использовал в общении с большинством людей. Искусно чередуя свои грани – составные части личности – он умел создавать необходимое впечатление и тонко переводить чужую волю в нужное ему русло почти без давления.

Но со временем маски вросли настолько, что иногда становилось страшно от мысли, каким было лицо под ними. Да и осталось ли оно там?.. Власть над событиями и над людьми, и даже упоительный азарт игры давно уже не приносили радость, но он отвык жить иначе. Всё остальное когда-то уже было принесено в жертву – отрезано, похоронено… забыто. Разлом в груди стал его неотъемлемой частью. Вот только чёртов сон совсем смешал мысли. Вместо того, чтобы полностью сосредоточиться на диалоге с клиентом, Джейсон тратил энергию на то, чтобы отогнать память.

Далёкие голоса… шёпот вод Великой Реки… шелест тамарисков…

Каскад иссиня-чёрных волос хлынул с плеч на спину, когда она начала оборачиваться…

Как же некстати!

Усталость и пустота захватывали его, отсекая от ежедневной рутины, от работы, которой он пытался заслониться от всех и вся. Юливший клиент начинал уже откровенно раздражать. Джейсон вежливо улыбался и кивал, отгоняя образы из сна, которые заслоняли от него кабинет и лицо Маунтера. Подавив желание послать предприимчивого бизнесмена к чёрту, Арделл проговорил:

– Мистер Маунтер, разрешите резюмировать сегодняшнюю нашу встречу и пару предыдущих.

Его голос звучал, как всегда, мягко, но сейчас Джейсон впустил в свои интонации те самые прохладные нотки, которые заставляли людей молчать и слушать. Он никогда ни на кого не кричал, но этого, обычно, и не требовалось – он умел внушать нужные ему эмоции и так. В данный момент он внушил собеседнику лёгкую тревогу, граничившую со страхом – достаточное предупреждение. Маунтер прервал свои пространные рассуждения и весь обратился в слух. Его взгляд неуверенно заметался.

– Ваши схемы, бесспорно, интересны, но я всё же предпочёл бы знать настоящее положение вещей. Адвокат – это ведь почти как врач. Ему можно и нужно рассказать всё без стеснения, иначе он рискует не только не помочь Вам, но даже навредить. Видите ли, нам безразлично, кто прав, кто виноват в этой ситуации. Вы платите за то, чтобы мы защитили Ваши интересы. Но мы должны располагать всеми сведениями с Вашей стороны, чтобы подать их в наиболее выгодном для Вас свете. Остаться в темноте для меня равнозначно проигрышу, а я не берусь за заведомо проигрышные дела.

Маунтер просто смотрел на него, растерянный, озадаченный собственными эмоциями. Джейсон отпустил воздействие, откинулся на спинку кресла и улыбнулся почти доверительно.

– Давайте продолжим этот разговор более конструктивно в другой удобный Вам день.

– Я… да… давайте… ну скажем, завтра?

Арделл набрал по внутреннему номеру и осведомился:

– Джесси, подскажи, пожалуйста, есть ли на завтра свободные пара часов?… Для мистера Маунтера, да…

Сфокусироваться вдруг стало очень тяжело. Он слышал голос секретарши, перечислявшей свободные окна в графике, но никак не мог разобрать, что же она говорила.

«Проведи Ритуал, Джедер… Ты помнишь, как…»

– Только четверг? – переспросил он, поняв, что она повторила это уже несколько раз, и вопросительно посмотрел на клиента.

Тот закивал.

– Да, четверг подойдёт. Час дня. Хорошо, спасибо.

«Нельзя показывать ни единой бреши в доспехе профессионализма, Джейсон», – сурово осёк он себя.

Это напомнило ему о другой установке, более давней.

Нельзя быть собой. Это больше не нужно. Нельзя.

Мышцы лица подчинились ему, но вежливая улыбка далась тяжело, как будто плоть вдруг разом омертвела.

– Буду рад новой встрече. Подготовьте, пожалуйста, список вопросов, – сказал он и мысленно, с раздражением добавил: «Уже, наконец-то, подготовь».

– Да-да, конечно.

После обмена рукопожатиями Маунтер, наконец, удалился. Джейсон тяжело опустился в кресло и закрыл глаза, позволяя себе несколько минут благодатной тишины.

«Вернись к нам, Джедер. Проведи Ритуал…»

Разлом пульсировал. У него не было сил на следующие деловые встречи, но вместе с тем, только работа могла хоть как-то заглушить непрошеный голос памяти. Нельзя было нарушать Расписание текущего Существования. Это грозило сбоем.

В какой-то миг он почти физически ощутил на плечах прикосновение, расковавшее его напряжение.

«Позови меня… обязательно найду…»

Джейсон охнул от неожиданности и подался вперёд, едва не расплескав остатки холодного кофе на столе. Расширившимися глазами он осматривал свой идеальный кабинет со светлыми стенами, высокими окнами, стеллажами, полными книг и папок – настолько же обезличенный, как и его квартира. У него давно уже не было вещей, которыми он любил окружать себя.

Конечно же, здесь никого не было – по крайней мере, никого из тех, кого можно было бы различить физическим зрением. Об остальном можно было не беспокоиться – он лишил себя Ви́дения уже давно. Но в некоторые моменты, такие, как сегодня, ему становилось неуютно от того, что он сам ослепил себя и теперь не знал, откуда можно было ждать опасности.

Звонок заставил его сердце бешено заколотиться. Он не хотел подходить, но знал, что должен был. Несколько секунд он смотрел на телефон, борясь с собой, потом всё же снял трубку.

– Мистер Арделл, к Вам посетитель.

Джейсон коротко взглянул на часы. Следующий клиент должен был подойти через двадцать семь минут.

– Рановато.

– Он сказал, что ему необходима эта встреча, но он… не успел записаться на приём. Сказать, что Вы заняты?

Арделл облизнул пересохшие губы, заставив свой голос звучать совершенно спокойно:

– Как его имя?

– Лэнсер. Дирк Лэнсер.

«Только тебя тут не хватало…»

– Разумеется, я занят.

– Я так и передам.

Он повесил трубку. Где-то через полминуты снова зазвенел телефон, и зазвучал извиняющийся голос Джессики:

– Мистер Арделл, он сказал, что готов ждать, сколько придётся. Наверное, ему очень нужно.

В голосе девушки зазвучало тепло. Видимо, Лэнсер подключил своё чёртово обаяние, а то и иные способности.

«И, конечно же, охрана тоже не стала для тебя помехой, хоть встреча и не была назначена…» – с досадой подумал Джейсон.

Когда рэмет хотели, они могли попасть куда угодно – если только на пути у них не вставал участник какой-нибудь ещё рабочей группы.

Арделл оценил доступные варианты. Он отсёк от себя Дирка и остальных надёжно. До него даже Оттуда достучаться могли с трудом, что уж было говорить о тех, кто был воплощён! Так что теперь хотел от него Лэнсер? Всё, что мог, он уже передал ему, с тем, чтобы после закрыть двери навсегда. Ему даже в голову не пришло поставить дополнительные запреты.

– Мистер Арделл?

Пауза затягивалась.

«Вернись к нам, Джедер…»

– Нет… – выдохнул он.

– Простите?

«Чёрт с тобой, старый друг…»

– Пусть пройдёт.