Текст книги "Лети, звезда, на небеса!"

Глава 2

Возможно, как любящая супруга я просто обязана была озаботиться удобным ночлегом для пивососущих особей. Но, во-первых, они еще не закончили борьбу с пивом (хотя перевес давно уже был на стороне пива), а во-вторых, я тоже знаток песенного наследия советского времени.

Что и не замедлила продемонстрировать, пафосно сообщив:

 
Забота наша такая,
Забота наша простая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот!
 

Почему-то мне захотелось взять маленький красный флажок и задудеть в трубу. Все, пора спать.

А вот попытка мужа разобраться в хитросплетениях моих намеков, судя по всему, разрушила его мыслительный процесс окончательно. Лешка украсился своей фирменной улыбкой, предназначенной для плакатов и постеров, а затем радостно проорал:

– С Новым годом!

Да, это сильно. Достойный финал моего сюжета «Празднование будущим отцом своего статуса». Номинация на «Оскар» обеспечена.

Я пакостно хихикнула, выключила видеокамеру и пошла заниматься удобным ночлегом для нас с дочей. А папуля с дружком пусть сами разбираются.

Хотя они уже и так пребывали в почти разобранном состоянии.

Ничего, завтра утром придет Катерина, наша с Лешкой домоправительница, и вот тогда стахановская сборка ребятам обеспечена.

Подло, конечно, но заснула я со счастливой улыбкой, предвкушая утренние события.

А вкушать пришлось, еще толком не проснувшись.

– Алексей, вы меня убили! Неужели вы даже ни на минуту не задумались о содеянном! А вы, Виктор! Судя по тому, как ваши быстрые глазки бегут впереди ваших мыслей, вам стыдно!

В полусне мне привиделся легонький кошмарчик: круглые глазки Виктора, испуганно сверкая серыми радужками, убегают от толпы расхристанных мыслей, вооруженных исконным орудием пролетариата – булыжниками.

Пришлось проснуться окончательно.

А тайфун «Катерина» набирал обороты. Я закуталась в пушистый халат с кодовым названием «доброе утро» и поспешила к эпицентру. Надо все же выручать бедолаг, с них, думаю, уже вполне достаточно. Тем более что наша Катерина, женщина бесконечно добрая и заботливая, прекрасная хозяйка и вдохновенная кулинарка, обладает одним ма-а-аленьким недостатком: горластая она очень, сказывается южный темперамент. А учитывая ее рост и телосложение… и довольно специфическую манеру изъясняться…

В общем, когда Катерина в ударе, малознакомые с ней люди почему-то бледнеют и начинают лихорадочно искать туалет. Хорошо хоть «удар» случается нечасто.

Дверь в кухню была распахнута настежь. Вообще-то, пищеблок у нас просторный, это, скорее, кухня-столовая. Но сейчас двадцать два квадратных метра казались мне хрущевской каморкой.

На уютных диванчиках, послуживших, судя по всему, местом ночного отдыха бойцам пивного фронта, замерли два деревянных идола. Причем мастер, выстругавший эти поделки, явно не заморачивался особым сходством своих творений с человеком. Наметил слегка корявые ручки, прижатые к бокам, головы посадил на плечи, забыв о шее, плечи подтянул к ушам.

Единственное, что удалось мастеру, это глаза. Выпученные, испуганные, ничего не понимающие и очень страдающие. Внезапно взоры идолищ зажглись безумной надеждой. Зажигалкой, видимо, послужила я. Ладно, так уж и быть, вызываю огонь на себя:

– Доброе утро, Катерина! Что это вы так расшумелись?

Воронка смерча, с грохотом втягивающая в себя пустые бутылки, рыбьи останки и прочие следы преступления, мгновенно осела, превратившись в легкое завихрение. Катерина обернулась, всплеснула могучими руками и огорченно затрубила:

– Ой, Аннушка, разбудила я вас, да? Вы уж простите меня, но я как вошла, как увидела эту безобразию! А ведь они еще и табак употребляли! В доме беременная женщина, а им лень на террасу выйти!

– Мы хотели, но у нас не получилось, – проскрипел один из чурбанов, судя по карим глазам – Лешка. – А хомяк к тому времени спать уже ушел.

– Опять вы, Алексей, жену звериными кличками именуете! – укоризненно покачала головой Катерина. Слава богу, гроза стихает, удалось сменить тему. – Понимаю, что это для усиления моральной окраски, но пусть бы было там «звездочка», «лапочка», «солнышко». А то прямо жалко Аннушку, когда вы так обзываетесь!

– Да ничего страшного, мне нравится. А вы, Катерина, просто чудо. – Я подошла к домоправительнице и, привстав на цыпочки, чмокнула ее в свекольную щеку. – Не сердитесь на ребят, Леше ведь очень хотелось отпраздновать такое событие, а нельзя было. Вот они и дорвались с Виктором. Мальчики, вам душ принять не пора? – я повернулась к идолам и подмигнула.

И чурбаны мгновенно преобразись. Не скажу, что они стали ловкими и юркими рыбками, скорее больными остеохондрозом пингвинами, но кухню смогли покинуть самостоятельно, слегка опираясь плавниками о стену.

Катерина, убрав следы безобразия, накормила меня вкуснейшим завтраком, к концу которого, привлеченные ароматом крепкого кофе, подползли и виновники торжества. Выглядели они получше, передвигались вертикально, друг за дружку и за стенки не держались.

За что и были накормлены успокоившейся Катериной.

После чего Виктор вызвал такси и, смущенно улыбаясь и без конца извиняясь, отбыл домой.

Очень вовремя, надо сказать.

Судя по монотонному бухтению, доносившемуся из кухни, высказано было нашей домоправительницей еще не все. Такого падения нравов во вверенном ей семействе она не ожидала, поговорить об этом хотелось, вот только собеседников не было. Кроме кошки Сабрины, но она не психотерапевт, она скорее философ.

А мы с Лешкой заперлись в спальне и затаились. Катерина, как я уже упоминала, дама громогласная, но отходчивая. К обеду успокоится.

Глава 3

После столь знаменательного застолья Катерина всерьез обеспокоилась моральным обликом своего обожаемого подопечного. Или его психическим здоровьем?

Дровишек в костер заботы неутомимо подбрасывал сам подопечный. Всю оставшуюся до начала гастрольного тура неделю господин Майоров вел себя из рук вон плохо, празднуя будущее рождение дочки. Катерина снова и снова пыталась его урезонить. Мне оставалось только наблюдать со стороны за этой битвой титанов.

Разумеется, к началу гастролей победа устало курила в блиндаже Катерины. Хотя Лешка и попытался привлечь меня к диверсионным действиям, но эта попытка была обречена на провал изначально. Хватит с меня потрясений.

А вот Катерина мириться с моим нейтралитетом не желала. В ее понимании моя позиция была схожей со страусиной: муж гибнет в болоте вседозволенности, а жена голову в песок засунула.

Воображение, радостно взвизгнув, мгновенно спроецировало картинку: детская песочница в нашем дворе, истерически рыдающие от ужаса малыши, побледневшие мамаши на грани обморока, а посреди песочницы, среди разломанных ведерок и покореженных лопаток исполинским грибом торчит моя… мой…. Тыльная часть, в общем. Спровоцированная подлым воображением, я неосторожно хихикнула в самый, естественно, неподходящий момент.

Катерина, чья высокоморальная речь была прервана столь беспардонным образом, возмущенно засопела и больше не произнесла ни слова.

А на следующий день всучила мне огромный мешок правильных и умных мыслей, являющихся скрижалями вековой мудрости. Индиана Джонс, узрев сей раритет, потерял бы остатки рассудка: то была книга по домоводству, изданная в шестидесятых годах двадцатого века в СССР!

– Вот, Аннушка, – дрожь в голосе Катерины заставила меня встать по стойке «смирно» и вытереть моментально вспотевшие ладони о джинсы. – Эту книгу подарила мне на свадьбу мама! И я до сих пор помню, как все было волнительно! Помню, как что-то дрогнуло в моем сердце и слезы полились из моих голубых глаз. Когда жених увидел это, тоже начал плакать. К нам присоединилась свекровь. Потом моя мама и кое-кто из родни! Началась массовая истерика! – Катерина шумно высморкалась, промокнула подтаявшие глаза и вручила мне раритет, любовно упакованный в обложку для учебников. – Я по этой книге только и строила свои отношения с Василием, очень мудрая и полезная она, от сердца отрываю!

– Может, не надо? – робко пискнула я, с опаской разглядывая настольную книгу супругов Ухайдаченко. – Такая памятная вещь для вас.

– Так я же не насовсем отдаю, Аннушка, – домоправительница нежно обняла меня за плечи. Плечи прогнулись и заскрипели. – Почитайте сама, Алексею дайте, авось и получится супружество качественно улучшить. Возьмите, потом вернете.

Ценнейшая вещь оказалась, между прочим! Такого удовольствия я давненько не получала. Все какие-то буржуйские мне достаются удовольствия: Лешкины звонки и эсэмэски, спелая клубника, трогательное платье для беременных. А тут! Пиршество разума, торжество морального кодекса строителя коммунизма!

«Вы должны помнить, что к приходу мужа со службы нужно готовиться ежедневно. Подготовьте детей, умойте их, причешите и переоденьте в нарядную одежду. Они должны построиться и приветствовать отца. Для такого случая сами наденьте чистый передник и постарайтесь себя украсить – например, повяжите в волосы бант. В разговоры с мужем не вступайте. Помните, как сильно он устал. Молча накормите его, и лишь после того, как он прочитает газету, вы можете попытаться с ним заговорить».

Да, неправильно я жила до сих пор. Ни передника парадного нет, ни банта подходящего. Ну ничего, это дело поправимое. Правда, детей построить пока не получится, но я заменю строй барабаном.

В общем, вернулся Лешка с гастролей, а тут я: в переднике, с синим капроновым бантом на голове, бью в барабан свернутой газетой и преданно заглядываю мужу в глаза. Но молчу. Он же еще не евши и газетку не читавши!

– М-да. – Лешка поставил в угол чемодан и озадаченно почесал затылок. – Вот что-то мне подсказывает, что без нашей славной Катерины тут не обошлось.

Бью в барабан. Молчу. Марширую на месте. Бант (и не только он) ритмично подпрыгивает.

И ничего эротичного? Ну подумаешь, из одежды на мне только упомянутый передник и бант, ну и что?! Разве это повод отказаться от ужина, а уж тем более от газеты?!!

Мудрая книга Катерины пригодилась в этот вечер еще раз. Лешка иногда проникает за мной следом в ванную, чтобы намылить мне спинку. Но не в этот раз! Когда он соскользнул с кровати и направился было следом за мной, я подсунула ему фолиант с отмеченными строчками:

«После совершения интимного акта с женой вы должны позволить ей пойти в ванную, но следовать за ней не нужно, дайте ей побыть одной. Возможно, она захочет поплакать».

Думаете, он проникся? Ага, счаз!

А вот в ванную проник.

К концу июля моя талия стала вести себя самым эгоистичным образом. Она вдруг решила подло исчезнуть. И поскольку Лешка видел меня не постоянно, а в промежутках между гастролями, изменения моей фигуры каждый раз приводили его в восторг. Подчеркиваю – его, я же ничего веселого в этом не видела. Обожравшийся байбак, а не женщина!

Хотя, если честно, живот пока был мало заметен. Просто… А, ладно, это же временно.

Тем более что нежность и счастье, поселившиеся в глазах моего мужа, мгновенно растворяли в себе любые поползновения со стороны уныния.

Я с сомнением разглядывала гигантское количество пищевых запасов, кучно разместившихся на столе. Пищевые запасы с не меньшим сомнением рассматривали меня. Видимо, решили, что их приготовили как минимум на взвод голодных новобранцев. А тут всего лишь одна тетка невнятного размера. И что теперь? Пропадать, не пригодившись?!

Щелчок дверного замка вывел меня из ступора. Ура! Помощь прибыла!

Да еще какая! Впервые после знаменательного празднования к нам рискнул заглянуть Виктор.

Причем в прямом смысле слова – заглянуть. Бедняга жался у входной двери и, вытянув шею, пытался рассмотреть недра наших апартаментов.

– Ладно тебе, проходи, не загромождай прихожую. – Лешка подтолкнул своего администратора. – Иначе использую тебя по назначению.

– В смысле? – нервно дернулся Виктор.

– В качестве подставки для шляп. Хотя, если ты предпочитаешь, чтобы в тебя втыкали зонтики…

– Грубый, жестокий, бездушный человек, – администратор тяжело вздохнул. – Немудрено, что домработницу завел из бывших надзирательниц.

– Ты нашу Катерину не обижай, она очень добрая, просто остановиться вовремя не может, – вступилась я за нашу помощницу. – Но сейчас ее нет, она уже ушла. Отпросилась пораньше, к ней какая-то родственница приехала.

– Первая хорошая новость сегодня! – воодушевился Виктор. – А если мне что покушать дадут, я даже передумаю уходить в монастырь.

– Куда?

– В монастырь!

– В женский?

– Обижа-а-а-ешь, Анечка, – Виктор попытался придать лицу благостное выражение. Но почему-то получилось пакостное. – От такой жизни хочется удалиться, от мирской суеты, от скверны всякой, и проводить время в постах и молитвах…

– Вот и иди, на террасу, молись и постись, авось тебя осенит, как нашу проблему решить, – Лешка заботливо обнял приятеля за плечи и повел в гостиную. – А мы пока перекусим слегка, да?

– Слегка не получится. Катерина сегодня особенно разошлась. Мало ей борща с пампушками, телячьих отбивных, молодой отварной картошечки с укропчиком, селедочки с лучком, греческого салата, так она еще кулебяку зафигачила!

По мере перечисления мною блюд Виктор разворачивался в сторону кухни все стремительнее. Кулебяка была последним аргументом.

Через пару минут мужчины сидели за столом, и на лицах их светилось блаженство.

Самое время вспомнить мудрый совет из книги по домоводству и не лезть к мужчинам с расспросами по поводу их проблем. Да и самой подкрепиться не мешает. Этому еще сэнсэй Винни-Пух учил.

А проблема, на мой взгляд, и выеденного яйца не стоит. Хотя оценка в виде кем-то съетого яйца меня всегда несколько смущала.

Оказалось, что господин Майоров остался без костюмера. Его бессменная и проверенная многими годами гастролей Лариса в последнее время жаловалась на плохое самочувствие, а сегодня ее срочно госпитализировали с подозрением на инфаркт. Рановато, конечно, ей еще и пятидесяти нет, но… всякое бывает.

Через пять дней Лешке снова ехать на гастроли, нужно срочно искать замену Ларисе, а где? Моя робкая попытка предложить свою кандидатуру была освистана. Работа, видите ли, очень тяжелая, это же бесконечная возня с утюгами, с порошком, с пятновыводителем, а помощь во время скоростного переодевания на концертах, а нервы?

– Нет, нет и еще раз нет! – заявил Майоров.

Ну и ладно, ищите сами.

Глава 4

Но найти костюмера за пару дней до поездки оказалось делом практически неосуществимым. С одной стороны – желающих работать у самого Алексея Майорова выстроится километровая очередь, только свистни. А с другой стороны – человек должен быть проверенным и надежным. Ведь костюмер – один из самых близких помощников звезды, он всегда рядом, видит кулинара публики не только в парадно-выходном обличии, но и больным, усталым, нервным, невыспавшимся, полуголым, в конце концов! Трудно представить, чем может обернуться выбор не того человека.

Хотя почему трудно? Гнусной бякой может обернуться.

Виктор совсем измучился, пытаясь найти замену Ларисе. Да и сама она очень переживала, что отнюдь не способствовало улучшению ее состояния (хотя на улучшение, если честно, все же рассчитывали и Лешка, и его администратор).

До начала гастрольного тура оставалось два дня. Кандидаток на лакомую вакансию у Виктора было аж пять. Но ни одна не нравилась Лешке.

– Ну почему, что в них не так? – теребила я мужа.

Мы с ним сидели на террасе, наслаждаясь прохладой летнего вечера. Правда, наслаждалась только я, а вот Майоров усиленно отравлял мне удовольствие, смоля одну сигарету за другой.

– Понимаешь, хомка, – Лешка ожесточенно раздавил очередной окурок в переполненной пепельнице, – все эти дамы… Как бы тебе сказать… Они не просто хотят работать костюмером, они хотят работать именно у МЕНЯ. Их не интересует хорошая зарплата, вернее, интересует, но так, в качестве приятного бонуса.

– А основной приз – ты?

Лешка уныло кивнул и потянулся было за очередной порцией отравы.

– Все, господин Майоров, угомонись, – я успела цапнуть пачку с остатками сигарет раньше него. – Мы, между прочим, вышли свежим воздухом подышать, а ты весь этот воздух засвинячил.

У входа на террасу что-то гулко бухнуло. Террористы? Бомба?

Нет, это Катерина. Кашлянула, чтобы привлечь наше внимание. Привлекла, конечно, только эффект получился ошеломляющим от неожиданности.

– Аннушка, Алексей, я извиняюсь, что помешала…

– Ну что вы, ничуть, – сиплым голосом выдавил Лешка. – Вы что-то хотели?

– Э-э-э, ну-у-у… – впервые вижу Катерину такой смущенной. Очаровательнейшее зрелище.

– Да вы проходите, присаживайтесь. – Лешка подошел к стесняющемуся носорогу и подвел его к одному из кресел. – Что случилось?

– Ох, Алексей! – Катерина попыталась было пристроиться на краешек кресла, но габариты ее постамента едва не наделали беды.

Кресло дрогнуло, невероятным напряжением сил удержалось на месте и, крякнув от усердия, втянуло постамент нашей домоправительницы в себя целиком. Плотно и надежно. После чего в руках Катерины вдруг обнаружился носовой платок, который тут же подвергся страшным испытаниям: его начали мять, комкать и скручивать в спираль.

– Фу-у-уф, – шумно выдохнула госпожа Ухайдаченко и, наконец, начала: – Вы меня, конечно, извините, и только не подумайте, что я специально подслушивала, просто вы все время об этом говорите, ну вот я и…

– Да о чем вы? – Лешка явно начал заводиться. Уже порыкивал на повышенных тонах.

Обычно Катерина не обращала внимания на интонации своего подопечного, многолетняя служба позволила ей достаточно хорошо узнать кумира публики и полюбить его, как сына. Но сегодня она вела себя более чем странно. Запнулась, покраснела, задушила платок и подхватилась с места, намереваясь, видимо, выбросить труп платка в мусорное ведро.

– Ну куда же вы? – я успела схватить ее за руку. – Успокойтесь, сядьте, пожалуйста! Не обращайте на Алексея внимания, у него проблема, вот он и дергается.

– Так я же именно из-за этой проблемы и пришла! – креслу опять пришлось нелегко. – Я знаю, что у вас, Алексей, заболела костюмерша, и вы не можете ей замену найти. Я верно излагаю?

– Верно, – кивнул Лешка, приподняв бровь. – И что, у вас по этому поводу есть что сказать?

– Вот именно! – Катерина облегченно вздохнула и заторопилась: – Понимаете, Алексей, я бы никогда в жизни не обратилась к вам с такой просьбой, но если все сложилось так, что я, что мы…

– Стоп! – Лешка поднял руку, прерывая поток невразумительной речи. – Давайте-ка с самого начала, по порядку, не торопясь. Времени у нас достаточно, мы лично никуда не спешим. А вы?

– Что – я? – торможение речи сказалось, видимо, и на ее мыслительных способностях.

– Вы куда-то спешите?

– Н-нет.

– Тогда устраивайтесь поудобнее и рассказывайте, что там у вас.

– Значит, так. У меня есть младший брат. Вернее, был. Он недавно умер. Я никогда вам о нем не рассказывала, потому что стеснялась. Непутевый у нас Дмитро получился, с малолетства непутевый. С плохой компанией связался, уже в семнадцать лет в колонию попал. А потом – пошло-поехало! – Катерина удрученно махнула рукой. Вероятно, от волнения речь ее стала почти правильной. – Уж как мать с отцом его не уговаривали, чего только не делали! Женили его даже, дивчину из ближайшего села хорошую взяли. Она у нас в городе на хлебозавод устроилась, дочку родила замечательную, а Дмитро… Не нужны ему были ни семья, ни жизнь нормальная, дольше трех месяцев он на воле не задерживался. От такой жизни Оксанка, невестка моя, чахнуть начала. А тут пару месяцев назад пришло сообщение с зоны, где Дмитро очередной срок отбывал, что убили его там. Что, как, почему – не знаем. Ох! – Катерина реанимировала платок и вытерла слезы.

– Бедная вы моя! – я погладила ее по плечу. – Сочувствую.

– Да что там! Я, если честно, не особо-то удивилась. Чего-то подобного мы и ожидали, уж больно Дмитро злой был, неуживчивый. А Оксанка-то, видать, несмотря ни на что любила его. Потому что, как узнала про смерть мужа, так слегла и не поднялась больше. И представляете, я-то обо всем узнала совсем недавно, когда Иришка ко мне приехала!

– Как это?

– Какая Иришка?

Мы с Алешей будто соревновались в викторине «Чей вопрос глупее?».

– Иришка – племянница моя, дочь братова. А как так получилось? – Катерина пожала плечами. – Да как у всех. Пока живы были родители, мы чаще с семьей брата общались, а ушли отец с матерью – связь-то и прервалась. Так, открытки к праздникам слали. Оксана гордая была, не хотела свои проблемы ни на кого вешать. Ну вот… – тяжелый вздох. – А неделю назад – звонок в дверь. Открываю – девушка незнакомая стоит. «Вы к кому?» – спрашиваю. «Тетя Катя, вы меня не узнаете? Я – Ира». Господи! Где ж тут узнаешь! Я ж ее последний раз девчонкой видела, ей лет десять было. Помню – светленькая, с косичками, сероглазая. А теперь ей уже двадцать семь! Ну вот. Своих-то детей нам с Васей бог не дал, так на старости лет племянницу послал.

– Прямо уж, старость! – не удержалась я. – Не преувеличивайте.

– Да уж и не молодость, Аннушка. Шестьдесят лет – не сорок. В общем, обрадовались мы Иришке очень, жалко, конечно, что так все получилось, ну да ничего. А зачем я решила вам это рассказать? А вот зачем. Иришка моя могла бы попробовать поработать у вас, Алексей, костюмером. Она, оказывается, у себя в городе в театре была на похожей должности.

– Серьезно? – оживился Лешка.

– Надо же, совпадение какое, – это уже я.

– Вот и я о том же! – не совсем правильно растолковала мою реплику Катерина. – Я вчера за ужином упомянула, что вы, Алексей, ищете костюмера. Иришка мне и рассказала. Это ж как удачно совпало! Мы пока даже не начинали работу ей искать, дите только приехало, пусть отдохнет. А тут – такая возможность! И мне за девочку не страшно, я вам, Алексей, полностью доверяю.

– Спасибо, – фыркнул Лешка.

– Да, доверяю. К кому другому бы из вашей этой звездной шарашки на пушечный выстрел девочку не подпустила, а вот вы – это вы. И вам лучшей помощницы не найти. Иришка – девушка скромная, порядочная, трудолюбивая…

– Так вы же ее не знаете совсем, сами говорили – столько лет не видели, – встряла я.

– Ой, Аннушка, ну и что, что не видела! Я ж Оксану, мать ее, хорошо знала. Да и разбираюсь я в людях, не первый год на свете живу! Мы с Васей не нарадуемся на девочку нашу. А как она парня своего любит!

– Какого еще парня?

– Ну какой может быть парень у девушки? Любимый, конечно! – Логично. Несокрушимо. – Он, правда, пока там, в Днепропетровске, остался, работа у него неплохая, но тоже хочет в Москву перебраться. Его Андреем зовут, он Иришке каждый день названивает, шепчутся они.

– Шепчутся?

– А что же, Аннушка, им на весь дом о любви орать? Шепчутся, воркуют, милуются. Вижу, любит она его, да и он ее тоже. В общем, очень хорошая девочка, возьмите ее на работу – не пожалеете.

– Ну-у-у, – Лешка побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, – даже не знаю…

– А вы попробуйте, хотя бы на ближайшую поездку. Не получится – что ж, а вдруг у Иришки все сладится? – Я напряглась. Это что значит – сладится?! С кем?! – Ну чем вы рискуете? А я за свою племянницу головой ручаюсь.

– Зачем мне ваша голова, Катерина, – рассмеялся Лешка. – Мне ваши руки золотые нужны, ваша забота. А что касается племянницы, что ж, приводите ее завтра, познакомимся, поговорим. Я Виктора приглашу, за персонал он у меня отвечает, вот пусть и решает. Договорились?

– Ой, вот спасибочки, Алексей! – Катерина вскочила, кресло не успело сразу освободить ее седалище и устремилось следом.

Но ненадолго. Грохот упавшего предмета меблировки послужил своеобразным салютом, завершившим эпохальный договор.