Текст книги "Дюжина лазеек"

Судья подозрительно покосилась на меня, переплела пальцы со свежим маникюром и поинтересовалась:

– Истец, что вы можете пояснить по существу спора?

Я вскочила, не давая клиентке и слова сказать.

– Разрешите, я, ваша честь? Моя доверительница предоставила суду копии документов о праве собственности, а также копию свидетельства о браке, из которых очевидно, что дом был построен супругами Мастерсон во время брака. Следовательно, он является общей совместной собственностью супругов и должен быть разделен между ними поровну. Что же касается наследства, то из-за юридической неграмотности моя клиентка действительно вовремя не обратилась в нотариальную контору. Однако она фактически вступила во владение и пользование домом, добросовестно выполняла все обязанности собственника, а именно оплачивала коммунальные платежи, поддерживала порядок на участке и делала мелкий ремонт в доме. Это также могут подтвердить вызванные нами свидетели.

Судья кивнула и флегматично поинтересовалась у ответчика:

– У вас есть вопросы?

– Да! – Он вскочил и воинственно оттопырил бороду. – Все на отца записано! Мать ничего не делала, дома сидела да пироги пекла. Так что нечего тут!

Моя клиентка и впрямь зря не настояла, чтобы половина была сразу оформлена на нее. Как говорится, на любовь надейся, а договор заключай.

Однако это не лишало ее права собственности.

– Ответчик, – поморщилась судья. – В чем вопрос?

Гном на несколько мгновений завис, упрямо мотнул головой и повторил:

– Это все мое!

Судья задумчиво хмыкнула:

– Садитесь, представитель истца. А вы, ответчик, что можете добавить?

– Ничего я не признаю! Это все отцово наследство, оно мне должно достаться!

– Неужели? – процедила судья ядовито. – Значит, вы считаете, что вашей матери в доме не принадлежит ни кусочка?

– Ну да, – пожал широкими плечами «заботливый сын». – Пусть вообще убирается из дома! Я его продать хочу.

Рядом со мной тихо всхлипнула гномка, и я успокаивающе сжала ее руку.

Увы, нет никаких гарантий, что ребенок хороших родителей тоже вырастет хорошим.

– Ваша мать – пожилая женщина, – продолжила судья и карандашом по столу постучала. – Куда она, по-вашему, пойдет?

– А мне какая разница? – буркнул гном. – Дом мой, что хочу, то и делаю.

Судья нахмурилась, однако больше ничего не сказала.

Я мысленно потерла руки. Дурин Мастерсон из тех, кто сам себе яму выроет – только не мешай. Я же собиралась еще и лопату ему вручить.

– Ваша честь, разрешите задать ответчику несколько вопросов? – поинтересовалась я, стараясь улыбаться не слишком хищно. Не хотелось, чтобы рыбка сорвалась с крючка.

Судья прищурилась:

– Задавайте!

– Ответчик, а почему вы не обратились к нотариусу?

Будь он поумнее, сослался бы на юридическую неграмотность или горе от потери отца. Дурин же насупился и буркнул:

– А зачем? Наследство все равно мое!

Ну-ну.

– Значит, вы готовы нести все правомочия собственника дома?

– Я в ваших мудрствованиях не понимаю. Дом – мой!

– Ответчик, – вздохнула я. – А вам известно, что собственник имеет не только права, но и обязанности? Например, обязан должным образом оплачивать коммунальные счета…

– Я и плачу! – перебил он и тут же поправился: – То есть матери деньги даю, а она платит.

– Неужели? А где вы работаете?

Он насупился:

– Не ваше дело! Главное, что коммуналка оплачена. Что вам еще надо?

– Мне – ничего. – Я помахала в воздухе стопкой бумаг с печатями и грозными заголовками вроде «Предупреждение!». – А вот «Альвхеймоблэнерго» желает взыскать с собственника дома немалую сумму в качестве штрафа за поврежденный электросчетчик. Вы готовы платить?

– С какой стати?! Я там даже не живу! – выкрикнул он и с ненавистью взглянул на мать. – Эта курица там что-то напутала, пусть она и платит. Или пусть обрезают свет! Мне-то что?

Я повернулась к судье.

– Ваша честь, у меня больше нет вопросов к ответчику. А наша сторона желает изменить исковые требования. Поскольку ответчик не принял наследство ни у нотариуса, ни фактически, что он сам признал, то истице должен принадлежать дом полностью.

– Что?! – возопил гном и побагровел. – Да ты… Да я тебя!..

Судья смерила его задумчивым взглядом, тонко улыбнулась и проговорила холодно:

– Ответчик, ведите себя в заседании прилично! Стороны, есть возражения против немедленного рассмотрения дела по существу?

– Нет, ваша честь! – браво отрапортовала я. – Мы готовы.

Дурин Мастерсон только кулаки сжал…

* * *

Показания свидетелей неожиданностей не принесли.

Домовой Пит выступил с блеском, а мастер Оррин бесхитростно признался: «Брина – справная хозяйка. И всегда переживает, если что в доме не так. А как может быть все в порядке, когда хозяина нет? Как умер он, так все наперекосяк и пошло. То замок заклинит, то стекло лопнет, то труба размерзнется… Я-то всегда помочь готов. Если по-честному, то я бы к Брине посватался. А что? Я холостяк, она честная вдова…»

На этих словах моя клиентка густо покраснела и заерзала, а домовой встрепенулся и эдак оценивающе окинул мастера взглядом.

Кажется, госпожу Мастерсон скоро можно будет поздравить…

Со стороны Дурина свидетелями были его дружки, которые якобы часто помогали ему по хозяйству. Впрочем, они даже не могли назвать, сколько в доме комнат, и описать обстановку, так что веры их словам не было никакой.

Судья удалилась в совещательную комнату всего на полчаса.

И вот уже: «Встать, суд идет!.. Оглашается резолютивная часть решения по гражданскому делу… Исковые требования удовлетворить в полном объеме…»

Судья Мышкина дочитала, скороговоркой объяснила порядок обжалования решения и ушла на обед.

А клиентка схватила меня за руку.

– Спасибо! Спасибо! – повторяла она бессвязно и вытирала ладонью бегущие по щекам слезы. – Если бы не вы… Не знаю, как бы!..

Для меня дело было вполне заурядным, одно из сотен подобных. Для Брины Мастерсон – можно сказать, вопрос жизни и смерти.

– Удачи вам, госпожа Мастерсон, – пожелала я тепло. – Уверена, теперь все у вас будет хорошо.

И взглядом указала на мнущегося в стороне мастера Оррина.

Она порозовела, кивнула и – я глазам своим не поверила! – стрельнула взглядом в мастера.

Я развеселилась. Кажется, тронулся лед!..

Едва мы вышли из зала, как наперерез нам кинулся Дурин с криком:

– Что, судье на лапу дала?! Тварь! Думаешь, это так тебе с рук сойдет?

Громко у него получилось, надрывно. Все, кто был в коридоре, обернулись.

Я реагировать не стала.

– Да я тебя!.. – продолжал надрываться неугомонный гном, кажется, изрядно принявший «для храбрости».

– Эй, полегче, парень! – попросил дежурный полицейский, толстый и неповоротливый. – А то посидишь в обезьяннике, охолонешь.

У меня в сумке загудел телефон, поставленный на беззвучный режим.

– Привет, – сказала я, едва взглянув на номер абонента. – Ты что-то хотел? Я в суде.

– Привет, – отозвался Артем приглушенно. – Тогда я быстро. Хочешь завтра на концерт Гармарны сходить? У меня есть два билета.

– У меня дежурство, – вздохнула я, отходя в сторону. – До пяти я занята.

– Не проблема, – тут же отозвался он. – Я заеду за тобой на работу. Как раз успеем до концерта перекусить. Так что, пойдешь?

– С радостью! – хмыкнула я. – До завтра.

* * *

Я сидела в консультации, со скуки листая «Юридический вестник» и «Адвокатскую правду», где печатали по большей части пустопорожние статейки о путях реорганизации судебной системы и этических проблемах адвокатуры.

Перевернув очередную страницу «Юридического вестника», я уставилась на знакомую насупленную физиономию и подпись жирным шрифтом: «Адвокат-оборотень покусал судью!»

Я хмыкнула, прекрасно зная пострадавшего. По правде говоря, временами меня саму тянуло его покусать…

Дочитать, чем закончилась история бедного оборотня (да-да, мне жаль отнюдь не потерпевшего!), я не успела. Дверь распахнулась без стука, и влетел до крайности возмущенный гоблин средних лет.

Подбежал ко мне, швырнул на стол кипу фотографий и возопил:

– Полюбуйтесь, что они со мной сделали!

Я вгляделась и поперхнулась. На всех фото одно и то же: снятый в разных ракурсах половой член.

– И зачем мне… это?

Можно подумать, ничего подобного я не видела. Даже размеры, прямо скажем, не впечатляли.

– Да вы что, не видите?! – выкрикнул гоблин. – Он же меня изувечил! Вы смотрите, смотрите на фотографии. Или хотите, я вам так покажу?!

Разумеется, подобное… хм, зрелище меня вряд ли шокировало бы. Однако стоит представить, как в кабинет кто-нибудь заходит, а клиент стоит напротив меня с расстегнутой ширинкой… Чего доброго, я приобрету славу адвоката, который обслуживает клиентов во всех смыслах.

– Не нужно! – Побольше льда в голосе и смотреть прямо в глаза. – Лучше заберите это, – я кивнула на рассыпанные фотографии, – и объясните своими словами.

Выяснилось, что посетитель работал на заводе и что-то не поделил со своим начальником. «Я всегда готов отстаивать правду и справедливость!» – гордо заявил клиент, что в переводе на нормальный язык означало, что он частенько кляузничал. Понятное дело, остальным это не нравилось, и однажды дошло до драки.

Кто прав, кто виноват, приехавшая полиция определить затруднилась. Тем более что повреждения у них были равной степени тяжести: начальнику пришлось сращивать поломанные ребра, а моему клиенту… ампутировали одно яичко.

Следователь никак не мог решить, кто же из двоих обвиняемый, а кто потерпевший…

– Вы только представьте, как я натерпелся! – утирал скупую мужскую слезу гоблин. – Мне больно ходить в туалет, а с женщинами…

– Благодарю, давайте без подробностей, – остановила я прочувствованный рассказ. – Вам следует обратиться в прокуратуру с жалобой на действия следователя. Я сейчас запишу вам адрес и телефон…

И быстренько накорябала на бумажке обещанные контактные данные, а потом решительно выставила его вон. Даже визитку не дала – незачем районной прокуратуре знать, кто им подкинул такую подлянку…

* * *

День шел своим чередом. Консультации, иски, коллеги… Я считала минуты до пяти часов, чтобы сбежать на концерт.

Но концерт явился прямо ко мне.

Когда дверь распахнулась в очередной раз – за двадцать минут до конца рабочего дня! – я рылась в комментариях к Уголовному кодексу в части тонкостей квалификации умышленного причинения вреда здоровью.

– Тут она! – ликующе выкрикнул ввалившийся в кабинет смутно знакомый гном. И покачнулся.

– Пусти, – отпихнул его с дороги недоброй памяти Дурин Мастерсон. – Я щас сам этой!..

Говорил он невнятно, а уж амбре! Неосторожную муху снесло перегаром.

Первый неловко посторонился – проход у нас был узенький, – пошатнулся и схватился за стену. Его тоже явно штормило. Третий приятель воздвигся в дверях и растопырил руки. Видимо, перекрывая мне выход.

И что делать? Диспозиция – хуже не придумаешь. Я за столом в углу, окно высоко, двери далеко. На помощь звать? Без толку. Позвонить я не успею…

Увы, не только я это понимала.

– Думала, тебе все с рук сойдет? – протянул Дурин со смаком и попытался схватить меня за грудки.

Нарочито медленно, давая время нырнуть под стол.

Прятаться я не стала, вместо этого громко захлопнула перед носом Дурина Уголовный кодекс. Резкий звук вынудил гнома отшатнуться.

– Вот с… – процедил он.

Не нравится? А вот это понравится еще меньше!

Я наискось, почти без замаха, врезала ему кодексом по уху. Увесистый томик не подвел: Дурин взвыл и схватился за голову.

– Эй, ты чего это, – пробормотал его приятель, вытаращившись на меня, как на мышку, которая набила морду кошке. – Ты зачем это?..

Надо было развивать успех.

– Тревожную кнопку я нажала! – соврала я, стараясь делать это уверенно. – Через пять минут тут будет полиция и…

Договорить я не успела.

Того, что стоял в дверях, дверью же и снесло. Второй едва успел оглянуться, как браслет на руке Артема сверкнул – и гном, побледнев, осел на пол.

Дурин – не иначе, сдуру – опять промычал что-то про, кхм, самку собаки… И улетел в угол от хука справа.

– Ты в порядке? – спросил Артем и осторожно, как стеклянную, взял меня за плечи.

– В полном. – Я прерывисто вздохнула и призналась: – Только перепугалась ужасно.

Теперь, когда угроза отступила, меня запоздало начало колотить.

Артем покосился на «мстителей» так, что на их месте я бы не приходила в себя подольше. Лежащих-то он бить не станет!

Мстители смирно лежали в живописных позах. Дурин скорчился в углу, его «придверный» приятель разлегся на стульях для посетителей, а второй валялся прямо на полу и дрожал.

– Чем ты его? – осведомилась я с чисто научным интересом. Вдруг я тоже так смогу? Пригодилось бы.

– Давление понизил, – отозвался Артем равнодушно. – Со мной всегда парочка артефактов на всякий случай.

– Опасные вы люди, кардиохирурги, – пробормотала я уважительно и потянулась за телефоном. – Придется все-таки вызвать полицию.

Был у меня соблазн сложить их стопочкой в коридоре и сделать вид, что так и было.

Увы, увы. Наш арендодатель такого украшения недвижимости не оценит…

* * *

На концерт мы, само собой, не попали. Пришлось сначала ждать полицию (которая нас, конечно, бережет, но не очень-то расторопно), потом долго объяснять, кто эти типы, какие у них ко мне были претензии, что случилось…

При этом полицейские нет-нет, а косились то на меня с кодексом в обнимку, то на каменно спокойного Артема.

– Чем это вы его? – уважительно поинтересовался старший патруля, кивая на скорчившегося на полу типа. С двумя другими вопросов не возникло, там следы (двери, кулака и кодекса) налицо. И на лице.

Надо сказать, с Артемом люди всегда на вы и очень вежливы. Еще бы, с таким-то громилой!

– Артефактом, – объяснил он коротко, продолжая обнимать меня за плечи. – Купирует гипертонический криз. Эффект кратковременный, на час максимум.

– Артем – доктор, – влезла я, поскольку даже проблеска понимания на лице патрульного не промелькнуло. – Кардиохирург.

– А-а-а! – просветлел полицейский и рукой махнул. – Ну тогда хорошо хоть не скальпелем.

Друг пожал широченными плечами:

– Бить я их опасался, боялся не рассчитать силу. Пришлось использовать нетравматичные способы.

– Э-э-э, – протянул патрульный и покосился на уложенных в рядочек жертв «нетравматичных способов». – Погодите, но этому-то в челюсть прилетело!

– Взбесил. – Артем сжал губы и нехорошо так прищурился. – Он Анну тронул.

С ответом на это патрульный не нашелся, лишь уважительно покачал головой.

– Парни, этих – упаковываем. Вам тоже придется проехать с нами для дачи пояснений.

Со мной он тоже, кстати, держался очень вежливо.

Я не громила, конечно, но… Кодекс иногда пострашнее скальпеля будет. Во всех смыслах.

Домой Артем отвез меня уже в девятом часу. Окна моей квартиры гостеприимно светились.

– Заходи, – предложила я и рукой махнула. – Хоть чаем тебя напою. С пирожками.

Животами мы забурчали в унисон…

В квартире было тихо. И пахло как-то подозрительно: дымом, чем-то приторно-сладким и еще, кажется, воском.

– Разувайся и проходи, – махнула рукой я, оглядываясь в поисках Ната. Куда же он подевался?

Артем стащил туфли и с каким-то странным выражением лица разглядывал злосчастные мужские тапки, будто не решаясь к ним прикоснуться.

– Бери, – разрешила я и придвинула к нему обувку. – Это Ната, он не будет возражать.

Артем поднял брови и хмыкнул:

– Ната? А размерчик скорее на меня.

И впрямь, тапки оказались ему впору.

– Потом расскажу, – пообещала я рассеянно. – Проходи в гостиную, я сейчас…

Я заглянула на кухню, но домового не оказалось и там.

– Нат куда-то… – начала я, заходя следом за Артемом в гостиную, и осеклась.

– Бурная у тебя личная жизнь, – заметил он, кивнув на люстру.

– Нет, это у меня домовой-идиот! – прошипела я и рявкнула: – Нат!

– Что? – буркнул возникший наконец в дверях домовой, от которого оглушительно – и крайне подозрительно! – пахло дымом и чем-то приторно-сладким.

– Это – что?! – Я ткнула пальцем в свисающие с люстры трусы. Алые, с кружавчиками.

Взгляд Ната вильнул.

– Ну-у-у-у, – протянул он, подбоченился и перешел в наступление: – Ты же говорила, что сегодня идешь на концерт и дома будешь поздно!

Я вздохнула и возвела очи горе. То есть чего я не знаю – о том у меня голова не болит?

– Что за день? Сначала меня пытались избить, потом пришлось три часа проторчать в полиции, а мой домовой вместо ужина собирается пичкать меня какими-то сомнительными ритуалами!

Нат виновато потупился и шаркнул ножкой.

– Я сейчас! Мигом…

Его прервал настойчивый звонок в дверь. Кого там принесло в девять вечера в пятницу?

Я распахнула дверь рывком – и уперлась взглядом в шикарные алые розы. Точь-в-точь, как проклятые трусы.

– Анна, – бархатистым голосом проворковал Шемитт, пытаясь всучить мне этот колючий веник. – Я не должен был приходить, но не удержался. Давайте поужинаем вместе?

Я покачала головой. Меня охватил странный ступор. Многовато событий для одного вечера.

– Тогда просто покатаемся, – не отставал Шемитт. – Альвхейм очень красив ночью, особенно с высоты драконьего полета. Мы можем…

– Простите, я занята! – заявила я, захлопнула дверь у него перед носом и поплелась обратно в гостиную.

Хотелось просто лечь – и отключиться.

Артем устроился в кресле и отчего-то хмурился, зато домовой прямо-таки лучился улыбкой.

– Ну вот! – приосанился он. – А ты говорила – не сработает! Уже вон двое.

Мне невыносимо захотелось стащить с ноги тапку и запустить ей в сияющую физиономию Ната.

 Дело 5
Хороший сын

Работы летом мало: все разъезжаются по морям. Судьям за вредность – работы и личную – положено аж шестьдесят пять дней отпуска. Дела они стараются или закончить весной, или перенести на осень. Клиентам тоже не до адвокатов, они озабочены дачами, жарой и скучающими на каникулах детишками.

С июня по сентябрь дверь в консультацию открывается хорошо если пару раз за день. Так что летом мы тоже охотно куда-нибудь сбегаем, благо гулять можно хоть месяц, хоть два. Были бы деньги. Нам ведь, в отличие от судей, оплачиваемый отпуск не положен…

Я собиралась на море в конце июля, а до тех пор куковала на работе.

Книга, чашка кофе, кексы – не хватало только лежака и зонтика. И переодеться во что-нибудь поудобнее делового костюма не мешало бы. Мечты, мечты…

Вентилятор лениво гонял воздух, сонно жужжала муха.

В зданиях «каменного кольца» Альвхейма еще чувствовалась приятная прохлада, несмотря на раскаленный воздух. Представляю, что сейчас творится в «металлическом кольце», где сосредоточены все технические производства столицы! По-моему, оттуда летом сбегают даже крысы и тараканы, но печи нельзя остановить, так что работягам приходится несладко. Несмотря на охлаждающие заклятия, тамошние здания под металлическими крышами в жару превращаются в настоящую душегубку.

Я со вздохом перевернула очередную страницу, потянулась за чашкой… и чуть не уронила ее от громкой телефонной трели.

– Юридическая консультация, слушаю вас! – проговорила я бодро.

Неужели хоть один клиент?

– Добрый день, госпожа Орлова! – воскликнули в трубке радостно. – Как хорошо, что я вас застала. Это Торхильд Петерсон. Помните меня?

Такую историю, пожалуй, забудешь.

– Конечно, – подтвердила я уже не так бодро. Адвокат не парикмахер, к нему каждый месяц не бегают. – У вас что-то случилось?

– Ну-у-у-у, – протянула она странным тоном. – Можно сказать и так.

Я кашлянула, побуждая ее говорить дальше.

– Понимаете, – продолжила Торхильд смущенно, – мы с мужем решили устроить себе второй медовый месяц. Потом ведь, когда родится малыш, будет не до того…

– И? То есть я, безусловно, за вас рада. Но чего вы хотите от меня?

Она помолчала и выпалила:

– Заберите Летти!

Я чуть трубку не выронила.

– Простите, что?

Она затараторила:

– Понимаете, Летиция замечательная. Правда-правда! Она очень много знает и старается нам не надоедать, но… Мы просто не можем расслабиться. То есть когда у вас медовый месяц, а вокруг шастает кто-то невидимый и, возможно, подсматривает… То есть Летиция не так воспитана, конечно, но!.. Хотя бы на месяц, а?

Я ошарашенно молчала.

Слышала, что котиков-собачек на время отпуска пристраивают. Но чтобы призраков?!

* * *

Я попыталась уклониться от такой ответственности, но Торхильд оказалась прилипчива, как свежая краска на скамейке.

– Сейчас приеду! – пообещала она, даже не дослушав аргументы, почему я никак не могу взвалить на себя эдакий груз.

Торхильд примчалась через пять минут, с раскрасневшимся лицом и тортом наперевес.

– Это вам! – выпалила она, выставляя торт перед собой, словно щит. – Вы ведь любите сладкое?

– Люблю сладкое, – хмыкнула я. – И не люблю, когда мной пытаются манипулировать.

Лицо у Торхильд стало как у несправедливо обиженного ребенка. Она выпятила нижнюю губу, заблестела глазами и еще носом шмыгнула. Вот-вот расплачется.

– Что же нам делать?!

Я не прониклась.

– Неужели у вас нет родственников или знакомых, которые могут приютить госпожу Летицию на некоторое время?

Торхильд тяжко вздохнула и опустила плечи.

– С родней мы поссорились, – напомнила она. – Они ведь не одобрили нашу свадьбу. А знакомые… – новый тяжкий вздох. – Во-первых, все сейчас в отпусках. А во-вторых, Летиция хочет только к вам. Сами с ней поговорите!

Она вытащила из кармана знакомую жемчужную нить, и посреди консультации тут же возник призрак. Несмотря на белый день за окном, выглядела Летиция Ларсен почти материальной. Только слегка просвечивала.

– Рада вас видеть, госпожа Орлова, – произнесла она церемонно.

– Взаимно, – чуть наклонила голову я.

И даже не покривила душой.

– Мне крайне неловко вторгаться в вашу жизнь, – продолжила призрачная дама, слегка колыхаясь на ветру, создаваемом вентилятором. – Но я действительно хотела бы остаться здесь.

Она величественным жестом обвела наш скромный офис.

Девчонка выдохнула, пристроила торт на краю стола и сделала крошечный шажок к выходу. Кажется, ей не терпелось сбежать.

– В консультации? – удивилась я.

– Именно, – кивнула Летиция. – И, поверьте, я сумею быть вам полезной.

Я задумчиво побарабанила пальцами по столу. О том, чтобы забрать призрачную даму к себе домой, и речи не шло. Вряд ли она ужилась бы с моим домовым. А зачем мне превращать квартиру в поле боя?

Что же до консультации…

– В качестве кого? – поинтересовалась я.

Кхм, неужели я всерьез думаю, что могла бы ее приютить?

Она вытащила пенсне, оценила груду папок, писем и счетов на краю стола и хмыкнула.

– Думаю, секретарь вам не помешает.

Несомненно. Секретарь нам по штату положен, но за мизерное вознаграждение никто работать не соглашался, а доплачивать нам пришлось бы из своего кармана. Вот и обходились своими силами.

– Зачем вам это? – спросила я прямо. – Вы рассчитываете на плату?

Ума не приложу, зачем деньги призраку. Возможно, она намерена таким образом заработать для живых?

– Рассчитываю. – Тонкие губы Летиции дрогнули в улыбке. – На плату впечатлениями. Загробная жизнь, знаете ли, – это такая скука! А в суде мне понравилось.

– Еще бы, – пробормотала я, вспомнив то фееричное дело. – Хотя у нас редко бывает так весело.

– Пусть так, – махнула рукой призрачная дама. – В любом случае это будет любопытно. Не беспокойтесь. Я помогала с бумагами директору пансиона, так что справлюсь.

По правде говоря, идея была до невозможности притягательной. Спихнуть на призрака хотя бы корреспонденцию уже было бы большим облегчением. И будет хоть с кем словом перекинуться!

Но не станет ли Летиция мешаться? Вдруг она поднаберется опыта и будет встревать с советами мне и поучениями клиентам? Водилось за ней подобное…

– Госпожа Ларсен, – начала я, вздохнув.

– Анна, милая, к чему эти церемонии? – перебила призрачная дама. Кажется, современность дурно влияла на ее манеры. – Называйте меня просто Летицией.

Меня не так просто сбить с толку.

– Хорошо, Летиция, – кивнула я. – Видите ли, тут две проблемы. Первая, я здесь работаю не одна…

Препятствие не сказать, чтобы вовсе непреодолимое. Нас в консультации числится четверо. Кроме меня еще заведующая, Альбина Боброва, и чета Фейруларс – Скузреликс и Фарлай.

По счастью, Фейруларсы как раз отправились в отпуск и в ближайший месяц тут не появятся. У Фарлай, увы и ах, весьма дурной характер и склочный нрав. Страшно представить, что творилось бы в консультации, если Летиция бросилась бы ее перевоспитывать!

С Альбиной я, пожалуй, могла бы договориться…

– Ах, – махнула полупрозрачной рукой Летиция, – я буду рада помогать также вашим коллегам. Если они будут против, то я обещаю не появляться, когда здесь не будет вас.

Я нехотя кивнула.

В течение дня в консультации сидит лишь дежурный адвокат. Каждый из нас подает занятость в конце месяца, и начальник с учетом нее составляет график на следующий. Система своеобразная, но мы привыкли.

Так что Летиция может просто «спать» в артефакте, когда дежурит кто-то другой.

Но кто может гарантировать, что призрак не подслушивает, оставаясь невидимым? Тут придется полагаться лишь на честное слово Летиции.

– Вторая проблема в адвокатской тайне, – заметила я со вздохом. – Клиенты рассчитывают, что их секреты узнает только адвокат, который никому и ничего рассказать не может. Понимаете?

– Понимаю, – склонила голову Летиция. – И предлагаю дать клятву, что не стану появляться тут в ваше отсутствие, подслушивать и болтать. Полагаю, Торхильд с радостью нам в этом поможет. Правда, милая?

– Конечно! – подтвердила девчонка с энтузиазмом. – Хоть сейчас.

Ах да. Она ведь, кажется, эриль?

– Хорошо, – вздохнула я, смиряясь с перспективой. – Будем считать, что вы приняты на испытательный срок!

* * *

Как я и предполагала, Альбина была совсем не прочь «приютить» Летицию на месяц-другой. Более того, она явно не отказалась бы оставить призрачного секретаря насовсем! Разумеется, если Летиция хорошо себя зарекомендует.

– Превосходно, – резюмировала призрачная дама, когда я передала ей решение начальства.

То есть как «начальства»… Зарплату она нам не платила, премии не выписывала и выговор объявить не могла. У каждого из нас были свои бланки, своя отчетность и своя клиентура. Так что роль заведующей консультацией сводилась к чисто организационным функциям вроде составления графика дежурств или распределения дел по назначению.

Даже коллегия адвокатов, которой мы все исправно платили членские взносы, непосредственно в работу не вмешивалась.

– Я могу приступать? – осведомилась она, оглядев стопку бумаг. – Что же вы так корреспонденцию запустили!

Видимо, неразобранные письма раздражали ее внутреннего педанта.

– Конечно! – Я только рада была свалить эту работу на кого-то другого. – Только уберу жемчуг в сейф.

– Не бойтесь, его не украдут, – Летиция как-то недобро усмехнулась. – Я прослежу.

– Я не боюсь, – пожала плечами я. – Но все-таки оставлять драгоценности на рабочем столе не стоит.

Она склонила голову, соглашаясь, и нырнула в бумажное море.

Я же, прихватив телефон, ретировалась в смежную комнату. Там мы обычно принимали клиентов, если приходилось назначить встречу в день чужого дежурства.

– Привет, Вер. Не занята?

– Погоди минутку. – Подруга чем-то погремела. – Только чаю налью… Уф, теперь точно слушаю.

– Что, клиенты донимают? – пошутила я, скинула туфли и даже глаза прикрыла от наслаждения.

Летом у гадалок тоже с работой негусто.

– П-ф-ф! – фыркнула Вера и громко прихлебнула чай. – Ну, рассказывай. Что нового?

– Не поверишь, – вздохнула я. – Нат опять пытается выдать меня замуж!

Судя по звуку, чаем подруга подавилась.

– За кого? – поинтересовалась она, совладав с кашлем.

– Хороший вопрос… По-моему, ему все равно.

– Не верю! – заявила Вера решительно. – Он у тебя, конечно, своеобразный. Но тебя любит… По-своему.

– Вот именно, по-своему, – проворчала я. – Представляешь, раскопал где-то сомнительные ритуалы и вовсю опробует! Причем на мне.

Вера подавилась снова.

– Пожалуй, с чаем я пока повременю… Что там за ритуалы? Опасные? Незаконные?

На мгновение я вообразила, как Нат привязывает меня к алтарю, расставляет вокруг свечи и деловито заносит нож… Тьфу! Что за ерунда лезет в голову?

– Дурацкие! Стачала он притащил мужские тапки…

– О! – обрадовалась подруга. – Такое знаю.

– Это были цветочки, – вздохнула я. – Потому что дальше я вернулась домой и обнаружила свои трусы. Красные. На люстре!

Хорошо, что чай Вера все-таки отставила, иначе точно бы облилась. Хохотала она самозабвенно.

– Но… Но! – выговорила она скозь смех. – Ведь трусы на люстре – к деньгам?

– Трусы на люстре – к позорищу, – поправила я мрачно. – Я же не одна домой вернулась. Представь, как я объясняла это все Артему!

– Так, может, – начала подруга осторожно, – это знак судьбы? Вдруг…

Хлопнула дверь консультации, и знакомый бархатистый голос поинтересовался:

– Могу ли я видеть госпожу Орлову?

Я встрепенулась. Только бы Летиция не вздумала заявить, что культурные люди сначала здороваются и обязательно стучат! Потому что это был не человек. И учить дракона вежливости – так себе идея.

– Вам назначено? – строго осведомилась Летиция тоном вышколенного секретаря, основная задача которого не пускать всяких там просителей до начальственного тела.

Так она мне всех клиентов распугает!

Впрочем, я сама виновата. Следовало поточнее объяснить задачу. Я же на радостях – секретарь нашелся, будет на кого спихнуть бумаги! – чересчур расслабилась.

– Уверен, что госпожа Орлова меня примет, – сообщил дракон. – Скажите, господин Шемитт по важному делу.

– Я узнаю, – пообещала Летиция, просачиваясь сквозь стену.

– Ань? – позвала Вера в трубке. – Ты тут?

Я откашлялась и сказала строго (одновременно нашаривая скинутые туфли):

– Извините, я перезвоню вам позже.

Махнула призрачной даме и открыла дверь в приемную.

– Господин Шемитт? – осведомилась я деловито. – Что-то случилось? Опять, э-э-э, девственницы донимают?

Согласна, не слишком профессионально. Но я тоже живой человек и у меня тоже нервы! А этот дракон чересчур много себе позволяет. Вспомнить хотя бы, как он ввалился ко мне домой!

Летиция поперхнулась воздухом, а Шемитт прищурился. Сверкнули огнем глаза.

– Что вы, госпожа Анна, – проговорил он медленно. Предвкушающе так. – Я повесил у входа в пещеру табличку «Девственницам вход воспрещен!» и вашу визитку. Ни одна не рискнула!

Бедная призрачная дама, кажется, едва не выпала в осадок. Увы, придется Летиции привыкать. Современная мораль весьма далека от привычной ей.

– Так вы пришли, чтобы выплатить мне премию! – «обрадовалась» я. – За охрану вашего покоя?

– Лучше. – Дракон широко, издевательски улыбнулся. – Знаете, как говорят? Лучшая награда за работу – новая работа!

Пожалуй, в этом что-то было. К адвокатам не бегают каждый месяц – да что там, даже каждый год не бегают! – зато если кому-то из знакомых, друзей или родственников клиента вдруг понадобится юридическая помощь… Короче говоря, сарафанное радио во всей красе.