Текст книги "Солотчинский призрак"

– Сохнет она по нему, это видно, а теперь она в больнице, он в тюрьме, – вздохнула женщина.

***

Железманов в это время занимался другим делом. Для устройства на работу в качестве гувернера нужна была рекомендация, диплом о педагогическом образовании был совсем необязателен, сойдет и диплом об окончании юридического факультета, а вот рекомендация была обязательна. Причем написать ее мог любой. Лишь бы имя этого любого хоть что-нибудь значило для окружающих. Было решено попросить помочь с этим Яхонтова.

Степан Дмитриевич преподавал в ряде учебных заведений Рязани, имел хорошую репутацию педагога, честного и порядочного человека. Понятно, что поначалу просьбу следователей он принял в штыки:

– Вы меня толкаете на обман, молодой человек. Это нехорошо, – возражал он.

Однако Петр Андреевич не зря собирался стать следователем и более года пробыл в стажерах: убеждать он уже успел научиться. Через полчаса пылких речей о том, что данный обман нужен для пользы торжества правосудия, что страдания двух несчастных требуют отмщения, а дворник – полного оправдания и свободы, возымели свое действие. И на следующее утро в усадьбу прибыл выпускник юридического факультета Железманов Петр Андреевич, не имеющий места службы, но имеющий рекомендацию от учителя, Степана Дмитриевича Яхонтова.

При приезде в Солотчу Петр Андреевич ждал пристрастного расспроса со стороны хозяйки усадьбы. Вопросы, конечно, были. В частности, старуха спросила, почему он не пошел служить по юридической части. Пришлось придумать на ходу, что в юридической профессии очень важно соблюдать все формальности, а ему хочется творчества и свободы. Словом, поступление на юридический было ошибкой, а работа с детьми дает кров, пусть небольшой, но устойчивый заработок и свободу творчества. Для пущей убедительности добавил про желание в будущем поступить на работу в гимназию. Мария Михайловна слушала эту речь, подозрительно сощурив глаза, а потом распорядилась:

– Позовите Павла.

Пришел мальчик:

– Здравствуйте, бабушка, – в том, как это было сказано ребенком, четко чувствовалось, что между бабушкой и внуком отношения установились сугубо официальные, домашним теплом и ласкою тут не пахнет.

– Павел, это твой новый гувернер. Слушайся его.

Потом добавила, уже обращаясь к Петру:

– Вы должны крепко усвоить, что хозяйкой дома являюсь именно я. Только я решаю тут все вопросы, а также Вы должны помнить, что в Вашу задачу входит следить, чтобы Ваш подопечный вел себя тихо и никому не мешал. Все шумные игры, прятки, догонялки извольте осуществлять в лесу за пределами усадьбы.

В это момент мальчик чихнул. И это вызвало немедленную реакцию пожилой женщины. Однако это была не та реакция, которая свойственна бабушкам, когда при них чихают внуки. Обычно в таких ситуациях заботливо интересуются здоровьем, суетливо прикладывают ладонь ко лбу, чтобы проверить наличие повышенной температуры. В данной ситуации не было ничего подобного:

– Чего это ты тут расчихался? Нечего заразу разносить! Вдруг Жули от тебя инфекцию подхватит? – запричитала женщина, прижимая к себе собачку. – Да и я уже старая, мне любая инфлюенция может быть крайне опасной. Что у вас, молодых, вызывает простые чихи, меня может отправить в мир иной.

– Извините, бабушка, я случайно, – потупив взгляд, проговорил ребенок.

После этого был сделан жест рукой, который обозначал, что аудиенция закончена и оба молодых человека могут идти.

«Да, оригинальная особа. Она не дала никаких указаний по поводу воспитания мальчика, содержания его образования, все свелось только к одному – следить, чтобы от ребенка не было шума. Более того, она не проявила никакого внимания к внуку, когда он чихнул. Для нее главное – здоровье ее псинки! Даже про меня она почти не спросила. Такое ощущение, что и меня она оценивала не с точки зрения моих педагогических способностей, а по тому, способен ли я что-то украсть», – подумалось Железманову, когда он выходил из комнаты.

– И не опаздывайте к обеду, – раздалось в спину последнее указание.

Петр Андреевич прошел с мальчиком к нему в комнату. Павел показал свою комнату и указал на кровать за шкафом:

– Вот тут раньше Григорий спал.

– Ладно, я тоже здесь устроюсь, – согласился следователь, понимая, что выбора просто нет. А потом спросил:

– Я так понимаю, что Марья Михайловна строгая женщина?

– Да, она решает все, но главное, ей не мешать и не шуметь, тогда она не будет ругаться. Но Вы правы, остальные ее боятся.

– А остальные это кто? Вообще, много в доме народу? Меня еще никому не представили, ты бы мне подсказал, что ли, а то попаду в неловкое положение.

– Кроме слуг, меня и Марьи Михайловны тут еще три человека. Мой дядька, Роман Семенович Петровский, он служит в столице в министерстве каком-то, я точно не знаю. Все время что-то читает в своей комнате. Есть еще один дядька, Вернов Николай Сергеевич. Он долго жил на Востоке, в Китае, поэтому у него в комнате много всяких восточных штучек. Он даже по утрам китайскую гимнастику делает, а бабушка на него за это ругается.

– Китайскую гимнастику?

– Вроде как повторяет движения животных и птиц, но он мало об этом распространяется.

– Такой необщительный?

– Нет, просто я для него совсем ребенок. У него есть еще слуга китаец. Его зовут Ли. Он его из Китая привез. Вон Ли мне помог змея сделать.

Мальчик кивнул головой на стену, где на гвоздике висел воздушный змей с красивым лохматым пестрым хвостом из тонкой бумаги.

– А кто еще есть? Ты говорил, что три человека? – не унимался Петр. Его расспросы выглядели вполне невинно, но имели дальний прицел.

– Еще Анастасия Семеновна, она младшая сестра Петровского, тоже Петровская. Она совсем молодая, только недавно гимназию закончила.

– А сейчас что делает?

– Ничего. Или целый день читает, иногда в лес ходит, гуляет, вышивает иногда.

Поговорив еще немного, Железманов еще раз убедился, что до ребенка никому особо дела не было. Главным для всех было, чтобы он не мешался во время каникул, не создавал шума, не путался под ногами, не задавал никому не нужных и глупых вопросов. Собственно, поэтому и приглашался летом гувернер: чтобы он занимал ребенка, следил, чтобы тот вел себя тихо. За содержанием образования, кругом чтения Павла также никто не следил, все это отдавалось на откуп гувернеру. Впрочем, все это имело место только в каникулярное время. Когда в гимназии шел учебный процесс, ребенок постоянно находился в Рязани, в пансионате на Владимирской улице. Со слов мальчика было понятно, что он ждет конца каникул, так как в Рязани у него были друзья, а педагоги пансионата и гимназии порой проявляли большую любовь и заботу, чем он имел в отеческом доме.

«Хорошо, что еще не особо жадничают: оплачивают содержание в гимназии, гувернера нанимают, книги покупают», – подумалось Железманову. Но все равно ребенка ему было очень жалко. Он очень хорошо понимал, что в детстве ласка, любовь, обычное участие в делах не менее важны, чем полноценный стол и удобная кровать. Его детство не было этим обделено. Детей в семье Железмановых любили, в меру баловали и ласкали. Когда не стало отца, источником домашнего тепла и уюта стала одна мать. Петр изо всех сил старался додать за отца домашнее тепло своим сестрам. По любому в доме все друг друга любили, заботились друг о друге, старались поддерживать во всем. Даже став студентом, и покинув Тверь, Петр все время чувствовал тепло родного дома, оно шло из писем, домашних посылок, пусть редких, но с заботой собранных.

Затем Петр стал расспрашивать мальчика о его занятиях с гувернером. Выяснилось, что на каникулах они ежедневно занимались французским, иногда делали упражнения по русскому (чтобы не забыть). Также почти каждый день ходили гулять в лес. Когда было тепло, купались в Старице, а если вода была холодная, то просто играли на берегу. Много времени занимало чтение, читали сказки, басни Крылова, стихи Пушкина, приключенческие романы Жюль Верна и Майн Рида. Петр слушал это с облегчением: не было ничего, с чем он не мог бы справиться. Все это было предметом и его детских занятий. Французский он знал неплохо, плавать тоже умел, словом, было все, чтобы он не выдал своей тайной миссии.

За разговорами прошло три часа. Наступило время обеда:

– Идемте, а то бабушка ругаться будет. Она очень не любит, когда опаздывают к обеду, – поторопил Павел.

– А что, бывает, когда опаздывают?

– Ругается. Поэтому лучше приходить вовремя или совсем не приходить. Николай Сергеевич иногда в город уезжает на целый день, совсем к обеду не приходит. Роман Семенович тоже. Он вообще может несколько дней дома не появляться. Бабушка потом после их возвращения бурчит, что не пристало так из дома исчезать.

– А они что?

– Чаще просто молчат. Но мне кажется, что им все равно.

Поспешили в столовую. Там был накрыт стол на шестерых человек. Гувернеру тоже полагалось место за столом, видимо, из-за простого соображения: чтобы было кому следить за поведением ребенка. Впрочем, его подчиненное положение было явно подчеркнуто: среди приборов, поставленных для Петра, не наблюдалось рюмок для алкогольных напитков. В центре стола восседала хозяйка дома Сабанеева, рядом на небольшой банкеточке лежала белая болонка – любимица хозяйки. Остальные заняли места по правую и левую руку от хозяйки. Понятно, что к Петру за столом был повышенный интерес. И хоть явно ощущалась, что теплая и непринужденная беседа за столом не есть традиция этого дома (разговор велся явно для вида в форме небольших формальных реплик), Петр все же оказался в центре небольшой дискуссии.

– Что Вы закончили, молодой человек? – спросил Николай Сергеевич.

– Московский университет, юридический факультет, – произнес Петр Андреевич.

– А сами Вы откуда? – не отрываясь от тарелки с холодцом, задал очередной вопрос Петровский.

– Я родом из Твери, закончил там гимназию, – Железманов решил, что чем ближе он будет к правде, тем проще ему будет, меньше шансов запутаться и наврать.

– Тю, и после этого Вы еще себя считаете образованным человеком? – с пренебрежением в голосе произнес Петровский, отправляя в рот кусок холодца, обильно украсив его тертым хреном.

– А что здесь такого? Разве тверская гимназия – это плохо? – удивление Петра было искренним.

– Конечно, плохо. Все провинциальные гимназии – это помойки от образования, они не дают настоящих знаний. Будь моя воля, я бы их все позакрывал, – также категорично продолжал разглагольствовать Петровский.

– Тогда где учиться юношам, которые родились в провинции? – неожиданно поддержал Петра Вернов. На вид ему было чуть более 40 лет.

– А Вы уверены, что им надо учиться? Пусть закончат пару классов в училище и достаточно. Зачем им в провинции говорить по-французски и знать геометрию, читать по-гречески? Для светских салонов? Ну, наиболее достойные могут поехать в столицу учиться в каком-нибудь лицее. Я вот закончил Царскосельский лицей, теперь служу в столице. А все эти полуфабрикаты от образования все равно ничего путного в жизни не добьются.

– Полуфабрикатами Вы называете гимназистов в провинциальных гимназиях? – опять же искренне удивился Железманов.

– Они самые. Вот у нас есть живой пример, – Петровский кивнул головой на Павла. – Он тоже думает, что получает образование. А на самом деле он просто проводит время в пустом месте, которое даже не достойно упоминания. Помяните мое слово, ничего путного из этого отрока не выйдет. Жаль только зря потраченных тетушкиных денег.

Железманов повернулся к своему воспитаннику, чтобы дать сигнал промолчать и сдержать свое возмущение. Но понял, что зря беспокоился: мальчик с абсолютно равнодушным видом копался в тарелке, только немного втянув голову в плечи. Железманов догадался, что подобные разговоры тут не в новинку. «И в самом деле, просто мешок яда какой-то. Неудивительно, что он на гувернера наговорил, что тот пил, ему гадости придумывать про других, наверное, самое большое удовольствие в жизни», – подумалось ему.

– Я поддержу брата, в самом деле, ничему хорошему эти провинциальные гимназии не учат. Я вот закончила гимназию, и пользы от этого? Так и сижу дома. Меня даже на эти хваленые высшие женские курсы не взяли, хотя я была первой ученицей в классе. Стоило ли стараться? Поэтому я тоже думаю, что можно не тратить тетушкины деньги впустую. Отдать Павла в техническое училище, этого будет достаточно.

Тут голос подала сама Сабанеева:

– А вы тут не слишком забылись? Вы еще будете рассуждать, на что мне деньги тратить? Не вашего ума дело! Когда умру, тогда и будете решать, что с ними делать, если еще, конечно, я вам их отпишу. Я в любой момент могу за нотариусом послать, захочу – все Павлу отпишу, а вы, грубияны, ни с чем останетесь.

Конечно, от такой реплики все притихли, уткнулись в тарелки и только исподтишка наблюдали, как Сабанеева наклонилась к своей собачке:

– Ууу, ты моя хорошая, все твою мамочку обидеть норовят, только ты меня любишь по-настоящему. Вот жалко только, что я могу в любой момент умереть, и некому будет о тебе позаботиться.

Потом, уже явно обращаясь к сидящим за столом, произнесла:

– Жаль, нельзя все состояние Жули отписать, собаки порой лучше людей бывают.

Видя всю эту сцену, Петр понял, почему его воспитанник такой бледный и худой: при таких разборках аппетит явно у ребенка пропадал и пищеварение ухудшалось. Поэтому или почти все оставалось на тарелке, а если что и было съедено, то не шло впрок молодому организму. Неожиданно сам для себя он произнес:

– Взаправду говорят, что в Солотче призрак появился? Говорят, он людей убивает?

Вроде не собирался за обедом сразу так с места в карьер проявлять инициативу, но все получилось как-то само собой, видимо, уж больно гнетущая создалась атмосфера за столом, что не разрядить ее было нельзя. В это время все как раз съели закуску, и подавали первое – сборную уху.

– Вот еще раз Вы, молодой человек, продемонстрировали ничтожность своего образования, – уверенно заявил Петровский. – Слушаете бредни необразованных крестьян, сами по своему развитию не так далеко ушли.

– Кто делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен, – неожиданно произнес Николай Сергеевич.

– Вы опять к месту и не к месту цитируете своего любимого Лао-цзы? – ехидно спросил Петровский. Но его вопрос остался без ответа.

– Ну, может, наш Петр Андреевич просто трусит? – неожиданно влезла в разговор Анастасия. – Я вот тоже так боюсь этого призрака. Вдруг нападет ночью.

– Не зря ты говоришь, что гимназия тебя ничему не научила. Впрочем, признать себя дурой – тоже великий шаг, те, кто не могут этого сделать, никогда не станут по-настоящему образованными людьми, – многозначительно поглядывая на Петра, изрек Петровский.

– Людям свойственно бояться неизвестного, а страх – вещь иррациональная, это не зависит от умственных способностей или образования. Как говорил Лао-цзы, «нет беды тяжелее незнания удовлетворения», – неожиданно опять поддержал новичка Николай Семенович.

– А кто же тогда напал на людей в имении? – Петр решил использовать намечающийся образ недалекого простачка.

– Это очевидно, – произнес Петровский. – Так, все ясно, тут даже нечего спорить.

Петр с интересом посмотрел на собеседника, его начинал забавлять этот амбициозный и несдержанный человек. Он даже перестал есть, хотя сборная уха из нескольких видов рыбы явно заслуживала внимания.

Петровский тоже не особо занимался ухой, его тарелка оставалась почти полной. Его больше увлекала идея размазать новенького, показать его ничтожность всем и ему самому.

– Вашего предшественника убил дворник, они оба выпили и тот спьяну пришиб его. В среде простых и необразованных людей такое случается, – высокомерно произнес он.

– А Дуню тогда кто ранил? Она, конечно, была малорасторопна, небрежна, но все же от этого тоже страшно становится, – девица сделала испуганные глаза.

– И здесь все просто, даже ты могла бы об этом догадаться, – опять самоуверенно заявил Петровский. – Эту девушку никто не бил, она просто поскользнулась и упала, ударившись головой о камень. Там у колодца есть несколько камней, утром, когда выпадает роса, они становятся скользкими и если на них встать, то можно упасть.

– Что это вы тут про призраков и мертвых заговорили? Более приятных тем не имеется? – опять подала голос старуха.

– Извините, Мария Михайловна, я не думал Вас пугать, просто тут столько разговоров, – опустил глаза Петр Андреевич.

– А Вы не слушайте ерунды, – отрезала старуха и опять обратилась к собачке:

– Ой ты моя маленькая, тоже устала от этих глупых разговоров? Ну ничего, сейчас мы пойдем на террасу, там посидим, и никто не будет нам мешать.

Жаркое ели уже в полной тишине. Никто не решался произнести ни слова, чтобы не разозлить старуху. Конечно, такой обед мало кому мог принести удовольствие. Старуха не была жадной в плане трат на повседневную жизнь. Продукты к столу покупались хорошие, кухарку она держала опытную, умелую. Блюда на стол подавались вкусные и в достаточном количестве. Вот и сегодня холодец с хреном, сборная уха, телятина с кашей, пироги – все могло усладить вкус самого настоящего гурмана. Но вряд ли кому мог доставить удовольствие обед, где приправой выступали высокомерие и злобность, где собеседники просто соревновались в желании уесть и уколоть друг друга. Спокойно и вольготно себя чувствовала, наверное, только собачонка Жули. Ей доставались ласки и добрые слова.

«Неудивительно, если у всех них больные желудки. Каждый день так обедать никакого хладнокровия не хватит», – подумал Петр Андреевич, когда обед закончился.

***

После обеда Павел и Петр пошли в лес погулять. Петр все же не удержался и спросил мальчика:

– У вас так каждый день обед проходит?

– Иногда бывает и хуже. Сегодня бабушка почти не кричала и никого из-за стола не прогнала. А так иногда вообще чуть до драк не доходит.

Вечером, дав задание Павлу прочитать очередную главу из Жюль Верна, Петр вышел в коридор. Надо предпринимать какие-то шаги. Иначе зачем он здесь? Он решил более детально познакомиться с обитателями дома, как в коридоре ему повстречался Вернов. О его приближении в коридоре сигнализировал негромкий звук: бывший дипломат любил крутить в руке два металлических шара, которые издавали тонкий и мелодичный звон. Начнем с него, пожалуй.

– Добрый вечер, Николай Сергеевич, приятный вечер. Не хотите ли составить мне компанию и прогуляться во дворе? – Петр понимал, что его предложение выглядит несколько нахальным. Все же он простой гувернер, почти прислуга в доме, но делать что-то было надо. Надо сказать, что Вернов не отнесся к предложению как к нахальству и кивнул головой. Оба вышли во двор.

– Хорошо тут, соснами пахнет, – начал разговор Железманов.

– А я думал, что после сегодняшнего обеда у Вас будут другие впечатления об усадьбе, – ехидно заметил Вернов.

– Мне нужно это место, тем более что больше я буду общаться с мальчиком, очень приятный молодой человек, – уклончиво ответил Петр.

– Мне нравится Ваш подход, Павел и в самом деле приятный мальчик, он много читает, жаль, что по-настоящему в доме никто им не занимается. Я, может, порекомендую его в будущем на факультет восточных языков, у него вроде хорошо идут языки. Может служить потом по линии МИДа. Я сам когда-то закончил этот факультет, выучил китайский практически в совершенстве, насколько это применительно к китайскому языку. «Кто думает, что постиг все, тот ничего не знает», – добавил он цитату из Лао-цзы.

Он положил один металлический шар в карман, а другой стал ловко перекатывать между пальцами. Петр смотрел с большим интересом. Ловкие пальцы передавали шар друг другу, не касаясь ладони. Такую ловкость молодой человек ранее видел только у фокусников или у карманников.

– Это называется «дракон играет жемчужиной». Вообще, эти шары были придуманы в Китае в глубокой древности. Китайцы считают, что они улучшают работу головного мозга. Кроме того, бесспорно, что шары развивают руки, делают их более сильными.

– Вы долго служили на Востоке?

– Да, долго. Некоторые восточные привычки стали чертами моей натуры. Восток многому учит. Сейчас вышел в отставку.

– Вы и в самом деле верите, что моего предшественника убил дворник? Он вроде непьющим был, – Петр не мог не задавать эти вопросы. Он же сюда пришел для сбора информации и должен ее собирать.

– Честно говоря, мне тоже все это кажется сомнительным. Ваш предшественник никогда не пил, все время он проводил с Павлом, с дворником почти не общался.

– Тогда что случилось?

– По правде говоря, здесь давно происходят странные вещи.

– Где? В усадьбе или в селе?

– И там, и там. Крестьяне постоянно говорят про призрака, в усадьбе тоже то вещи пропадают, то появляются, то их кто-то переставляет, – признался бывший дипломат.

– А кто-нибудь этого призрака вообще видел или это разговоры и ничего больше? – спросил Железманов.

– Наша кухарка Агафья клянется, что видела призрак. Месяц назад ее нашли тут недалеко под сосной, она была без памяти, ее привели в чувство, а она все повторяла: «Призрак, призрак». Очень напуганная была. Больше ничего сказать не могу. И вообще мне уже спать пора.

– А у Вас не найдется никакого романа, чтобы почитать на ночь?

– Есть один, но он на французском языке. Подойдет?

– Ничего, я справлюсь.

Оба поднялись на второй этаж. Вернов открыл дверь. Раздался тонкий звук, как будто звякнуло несколько колокольчиков: над дверью висело несколько полых трубочек с кисточкой. Именно они издавали эти тоненькие и нежные звуки. Петр удивленно уставился на невиданную диковинку.

– Это китайский колокольчик, там его называют музыкой ветра, обычно их вешают над порогом.

В конце комнаты мелькнула тень: слуга копошился, готовя чай.

– Ли, ты свободен, – распорядился бывший дипломат.

Слуга – маленький китаец с длинными волосами, собранными на затылке в косичку, и в мешковатой традиционной китайской одежде молча поклонился и направился к выходу.

– Привез его с собой. Как я уже сказал, в Китае жил так долго, что некоторые традиции Востока стали моей второй натурой. Поэтому взял слугу-китайца, он лучше всего знает, что мне надо, – пояснил Николай Сергеевич.

Комната бывшего дипломата представляла собой смесь Востока и Запада: современный письменный стол из дуба соседствовал с полированным столиком с восточным орнаментом, на шкафу книги стояли рядом с восточными безделушками: шкатулкой, фигуркой восточного божка. Фигурка божка заинтересовала Петра, он взял ее в руки и стал рассматривать. Небольшая безделушка представляла собой толстого мужчину в балахоне, мочки ушей у божка были вытянуты, а за плечами был мешок.

– Это что? – спросил Железманов.

– Это фигурка даосского божка Хотея. Считается, что мешок, который он держит в руках, наполнен человеческими судьбами. Время от времени он выбрасывает людям их судьбы, но вот беда, Хотей иногда бывает под хмельком и может выкинуть человеку не ту судьбу, которую он заслужил, – рассказал Николай Сергеевич.

Тут Железманов среди всякой мелочи на комоде заметил еще одну странную вещь: три металлических диска с отверстиями посередине. Все три диска были связаны между собой красным шелковым шнуром. Самое главное, вся конструкция заканчивалась красной шелковой кисточкой, которая один в один была похожа на ту, что нашли в руках девушки Дуни! Вот откуда загадочная красная кисточка!

– Что это? – удивленно спросил Петр.

– Это традиционный китайский талисман. У китайцев издревле повелось рассматривать монеты как талисманы. Монеты-амулеты носят на шее для привлечения удачи и защиты от злых сил, кладут под супружескую постель. Вот эти металлические кружки с отверстиями и есть монеты. Видите, на них рисунок, изображены драконы?

– Да, вижу.

– Дракон очень почитаем в китайской мифологии, поэтому все, что имеет изображение дракона, обладает особой магической силой.

– Но вроде принято считать, что драконы являются олицетворением зла, в Европе в сказках драконы похищают красавиц, дышат огнем? – удивился Петр.

– Это в Европе, а в Китае, наоборот, дракон олицетворяет доброжелательность, процветание, долголетие и продление жизни. Дракон может жить в воде, в горах, в воздухе, поэтому он так почитаем. Никогда не пытайтесь оценивать элементы восточной культуры с точки зрения европейских традиций. Восток – это особый мир, его невозможно понять с нашей европейской колокольни.

– А зачем монетки связывают?

– Считается, что число монеток символично. Бывают талисманы и из одной монетки, из двух, трех, даже девяти. Связываются они в определенном порядке и обязательно красным или желтым шелковым шнуром, который заканчивается кисточкой. Красный цвет соответствует стихии огня, которая усиливает стихию земли. Две монетки называются Мать и Сын и символизируют богатство.

– А что значат три монетки?

– Три древние монеты, связанные вместе, символизируют единство Неба, Земли и Человека. Они также символизируют три источника богатства: обычное, заработанное богатство; богатство, пришедшее извне и заработанное нетрадиционным способом; неожиданное богатство. Три связанные нитью монеты – это как магнит для привлечения процветания.

– Красивая вещь, – Петр положил талисман на место.

– Да, у меня было два таких талисмана, но один куда-то пропал.

– Давно?

– Несколько дней, я уже говорил, что у нас вообще вещи часто пропадать стали.

– Может, кто-то из слуг ворует?

– Не похоже, вещи потом опять появляются, вот и мой талисман, я думаю, тоже появится. Вот ваш роман, – бывший дипломат протянул Петру книгу, давая понять, что пора дать ему отдохнуть.

Железманов покинул комнату Вернова в большой задумчивости, частично тайна кисточки была раскрыта. Стало понятно, откуда она, не ясно было только, где находится сам талисман с оторванной кисточкой. В конце концов, талисман могли украсть из комнаты Вернова, причем это могла сделать и сама Дуня.

Размышляя над полученной информацией, следователь пошел на кухню.

– Вам чего? – встретила его Агафья.

– Да в горле ссохлось, дайте кваску попить.

Кухарка протянула кружку с квасом. Отпив вкусного и холодного кваску, Железманов попытался разговорить женщину:

– Чудесный квас, и вечер такой прекрасный. Вышел бы прогуляться, да, говорят, призрак тут ходят.

– Ой, и не говорите, страсть такая, – замахала руками Агафья.

– Сама лично видела?

– Видела, батюшка, видела, недели две назад это было. Иду я домой, жара была ужасная, вот я под две сосны и зашла в тень. У меня еще юбка зацепилась за сучок, я ее никак отцепить не могла, голову подняла, смотрю и вижу: ОН стоит!

– Кто он-то?

– Призрак?

– А как он выглядел?

– Обыкновенно, в рясе, на голове шапочка такая черная, ну, как все они монахи выглядят. Он еще молитвенник достал и стал молитву читать. Вот только я не поняла, какую именно. Может призрак молитвы читать, а, барин?

– Так, может, это и был монах, монастырь рядом?

– Нет, он в воздухе был, над землей парил словно птица, и деревья сквозь него просвечивались. Точно призрак это был! Я так там без чувств и упала, когда в себя пришла, его уже не было. Мается душа неуспокоенная убиенного за дело государево.

– Какое дело государево?

– Так у нас тут все знают, давно еще было задумали тут помещики царицу нашу извести, а монах из монастыря проведал про это, ну значит, заговору этому и помешал. Вот его и убили, только после этого у них уже ничего не получилось. Выходит, монах за правое дело пострадал, спас государыню нашу.

Первый день пребывания в усадьбе больших результатов не дал, только вот с кисточкой стало более понятно и удалось выслушать одного человека, который лично видел призрака. Железманов пошел спать в большой задумчивости.

***

На следующее утро он поднялся рано, раз он гувернер, то рассыпаться негоже. Выйдя в коридор, Железманов бросил взгляд в окно, там он увидел, как бывший дипломат на небольшой площадке перед домом в тени сосен делает какие-то замысловатые па. Движения Вернова были медленные и плавные. Железманов завороженно смотрел на эту картину. За этим занятием его застал Петровский.

– Смотрите, как Сергей Николаевич делает китайскую гимнастику? – с некоторым ехидством спросил Роман Семенович.

– Да, очень необычно.

– Сколько необычно, столько же бесполезно. Не может понять, что все эти восточные штучки здесь только смешно выглядят, – чиновник развел руками.

В этот момент в коридоре появился Павел. Мальчик поздоровался со взрослыми и тоже посмотрел в окно.

– Поза птицы, – прокомментировал он очередные па Вернова.

– Хм, можно подумать, что он взлетит как птица. Позволю себе дать вам, молодой человек, совет. Вместо того чтобы интересоваться восточными глупостями и учить никому не нужный французский, лучше подумайте о переходе в какое-нибудь училище. Вот могу Вам порекомендовать техническое училище имени Сергея Живаго. Там готовят сапожников, бондарей. Тогда сможете пристроиться в жизни.

– Но я хотел поступать в университет на факультет восточных языков, – робко ответил мальчик.

– И что Вам там делать? С вашей провинциальной гимназией Вы никогда не получите приличного образования даже в университете, ибо у Вас не будет базовых знаний. Ваш удел – училище, – уверенным тоном вещал Роман Семенович.

Мальчик смущенно молчал. Петр Андреевич прервал эту сцену:

– Я думаю, сейчас не время и не место обсуждать такие сложные вопросы. Идемте, Павел, нас ждет много дел.

Надо сказать, что в самом деле разговор имел принципиальное значение. Техническое училище, о котором говорил чиновник, было сродни современным ПТУ: давали небольшую общеобразовательную подготовку и, самое главное, учили ремеслам – столярному, бондарному и другим. Однако после него поступать в какие-либо высшие учебные заведения было нельзя. Обычно это учебное заведение заканчивали мальчики из неимущих семей, у которых не было денег на оплату учебы в гимназии. Поэтому указание на техническое училище изначально подразумевало указание на невысокий социальный статус.

– Это его любимая тема, – вздохнул мальчик, когда он и Петр оказались в своей комнате.

– А ты не обращай внимания. Если есть цель, то к ней надо идти, – дал совет Железманов. Потом он изложил своему подопечному свои взгляды на распорядок дня. После завтрака (а в этом доме завтракали все порознь, старуха только на обед требовала сбора всей семьи, а к завтраку она сама далеко не всегда вставала рано, чаще спала до полудня) планировались занятия французским, русским языком, математикой, другими предметами гимназического курса. Потом прогулка, подвижные игры за пределами усадьбы (иначе Сабанеева поднимет крик). Если погода слишком жаркая, то уроки и подвижные игры меняются местами: вначале прогулка, потом занятия. После обеда небольшой отдых, вечер планировалось посвятить творчеству, рисованию, чтению художественных книг.