Текст книги "Дорога сильных. На пороге мира"

Это был странный бой. Рейнар не нападал толком, лишь хлестал ее по рукам и ногам да отводил гьяррой удары, и меч то задирался вверх, то чиркал о землю, такой же бесполезный, как если бы был палкой. Как если бы его вообще не было. А еще джеррец двигался, быстро, так, как ей ни за что не успеть.

«Так нечестно!» – хотелось завопить, но Линда лишь крепче стискивала зубы. Оружие тут у нее, а что сил и опыта маловато – дело второе.

– Зачем тебе это?

Прутик зацепил левую щеку, та загорелась болью. Лин поморщилась, тронула ее ладонью, чувствуя влагу на пальцах. Кровь, что ли? Вот же…

– С Виктором спелся, да? – прошипела девушка. – Он тоже порой мастером дурацких вопросов бывает.

– Так зачем?

– Я уже говорила.

В живот ударило воздушным потоком и так приложило о стену, что едва меч не выронила.

– Ну?

Линда оскалилась, прорычала на выдохе:

– Нравится мне ваша гьярра, сил нет! И гьярравары нравятся, и мир этот ваш гребаный… Ох!

В один удар сердца тэн Рейнар надвинулся, схватил за руку, и меч вывернулся из ее ладони. Мужчина сгреб за волосы, дернул назад, и хрустнуло в шее. На глаза навернулись злые слезы.

– У тебя может быть дом! – рыкнул он ей в лицо. – Муж. Дети. Жизнь, достатка полная. Ты женщина, твоя сила в другом. Так зачем тебе это все? Что ведет тебя – страх или страсть?

– Упрямство ослиное, – раздалось за спиной гьярравара. – Рейнар, ты решил добить ее? Доделать то, что Лусару не удалось?

– Не лезь ко мне и моим людям, Снур, – пророкотал тот, и тихая ярость в голосе заставила Линду вздрогнуть.

Рейнар отпустил ее, и девушка неловко потерла шею. Обидно и больно. И чего он добиться хотел? Что услышать? Впору Снуру спасибо сказать, что прервал, но что-то не тянет.

– Я и не лезу. Провожу только. Ночь. Девицам одним ночью гулять не стоит.

Он смотрел на Линду так, что хотелось отряхнуться и спрятаться за широкую спину Рейнара. Но девушка лишь вздернула нос, отвечая на наглый взгляд своим пренебрежительным.

– Она и сама доберется.

– Да?

Снур оскалился, и она подумала вдруг, что не хотела бы оказаться с ним один на один, ни в поединке, ни светлой северной ночью на задворках домов.

Что там Рейнар говорил? «Страх или страсть»? Огня в ней столько, что на двоих хватит. И насчет гьярры она не врала, как и насчет восхищения умелыми воинами. А страх… Не признаваться же, что она боится слабости. Быть мягкой и бессильной, покорной воле мужчины… Да от одной этой мысли она вздрагивает и стискивает кулаки. И обещает себе: никогда, ни за что. Лучше не жить вовсе, чем жить так.

– Спасибо, помощь мне не нужна.

Рейнар кивком указал направление. Она качнулась, переминаясь с ноги на ногу, и, бросив последний взгляд на гьярраваров, пошла в дом.

Боевой настрой будто ветром сдуло. Накатила усталость, девушка вяло порадовалась, что продолжать внезапную тренировку нет нужды. Поскребла левую щеку. Кровь на ней спеклась в корочку, крошащуюся под пальцами. А сколько, должно быть, следов по телу!

«Главное, Марго не показывать, а то снова отчитывать будет», – подумалось вдруг.

И пусть. Зато она сама выбирает свой путь.

Что бы ее по нему ни вело.

Глава 10

Маргарита

Поездка в город опять сорвалась.

Марго уже и не знала, то ли злиться на это, то ли признать, что выпускать их из деревни пока никто не собирается. Лишь обещаниями кормят. А так хотелось увидеть хоть что-то еще, кроме домов однотипных, забора, леса, камней и ручьев. У нее, одной из немногих, даже деньги на покупки имелись.

С утра в дом на краю деревни явилась беременная жена Одрика. Уже не такая серая лицом, но, как и прежде, усталая. Она ждала у порога, нервно сминая край застиранной шоллы, явно смущенная от мужских взглядов: общий зал дома ребят никогда не пустовал. Не сказать, что она обрадовалась Рите, когда та наконец вышла в ответ на переданную просьбу, но – выдохнула. Пробормотала невнятную благодарность за спасение мужа и пихнула в ладонь маленький тряпичный сверток. Развернулась, чтобы уйти, но Марго перехватила за запястье.

– Подожди.

Женщина вздрогнула всем телом. Свободная рука прикрыла живот, кругло обрисовывающийся под передником, пальцы быстро зашевелились, рисуя знак разделенного круга – символ защиты Тория Всеблагого.

Маргарита вздохнула.

– Неужто ты думаешь, что я стану тебе вредить?

Судя по взгляду, визитерша думала именно так.

– Глупо. Практикуй я темное колдовство, это бы тебя не спасло. Но я помочь хочу.

– Мне не нужна помощь.

– Ой ли? Тебя тошнит каждый день, хотя давно пора чувствовать себя хорошо. И ты уже теряла детей.

– Откуда…

Беременная отпрянула, выдирая наконец руку из захвата. Выдохнула мрачно:

– Ведьма.

Маргарита устало улыбнулась.

– Ты не первый день об этом знаешь. И мужа твоего не Торий спас, а я. Держи.

Она шагнула ближе, не дав собеседнице шарахнуться вновь, и вложила в силой разжатую ладонь амулет.

– Носи не снимая. Не хочешь потерять и это дитя – береги себя. Я распоряжусь о помощнике. Ты можешь не верить мне, но подумай о ребенке. Другого шанса выносить может и не быть. Это какой, второй? Третий?

На миг показалось, что жена Одрика выкинет дар, в таком смятении она была. Но тут глаза молодой женщины наполнились слезами, она вцепилась в пальцы Риты, сжав их до боли.

– Четвертый, – прошептала она. – Уже три лета жена я мужу своему и никак не могу…

Она прерывисто вздохнула, и Марго пожала ее пальцы.

– Вам нельзя вместе спать, пока не родится ребенок.

Бледное лицо собеседницы обрело краски.

– Но…

– Нельзя, – резко повторила Рита и замялась, думая, готова ли она заняться просвещением местного населения, или ее за подобное на вилы поднимут.

– Хорошо, гренна Рита. Но Одрик…

– Я ему объясню, – выдохнула девушка, понимая, что просвещать все же придется.

И пусть потом вспоминают как распутную ведьму – а в торианстве все ведьмы именно такие, – но это будет потом. Этой нервной усталой девочке лет девятнадцать, она беременна в четвертый раз, и ей нужна помощь. Здесь. Сейчас. А она врач и просто не может пройти мимо.

Амулет для нее Рита задумала еще в свой первый визит к больному Одрику. Основу вырезал Ваня, ему, как никому другому, удавались работы по дереву, материал словно льнул к рукам парня. Руны помогла подобрать Хильда, а вот заговор нашептала сама Маргарита.

Ведьмой ее хотела видеть бабка, Нинель Марковна, магом – грены и местные. Что же, она готова была принять свою суть и стать и той и другой.

Уже позже, в комнате, она развернула клочок ткани, что всучила ей молодая женщина. В разговоре забыла про него, пихнула в карман шоллы, чтоб не мешался. А сейчас вспомнила.

В свертке оказались деньги. Три полновесных серебряных тала. Явно джеррских, с портретом сурового мужика на одной стороне и рунной вязью на другой. Богатство и удача в делах. Были бы вручную резаны да силой наполнены – сошло бы за слабенький амулет. А так – всего лишь платежное средство.

Выпущено таких, по слухам, немало, но здесь, на юге Джерра, больше в ходу другие «серебрушки». Имперские толлены и полутоллены с ликами властителей, в профиль так похожими меж собой и на грена Лусара. Из золота – солы и солены. Медные терки и коши – совсем мелкие, для повседневных покупок.

Много это или мало – три тала, Рита не знала, но сам факт наличия денег радовал. Пусть ей пока и некуда их было тратить.

Монеты убрала под матрас, усмехаясь про себя банальности укрытия, и вспомнила наконец про главное событие вечера – баню. И вовремя: в дверях спальни мелькнула рыжая шевелюра Линды, девушка окликнула Риту:

– Марго, ты долго еще?

– Иду.

– Они всю воду горячую выльют, – проворчала подруга.

Рита хотела возразить, но вспомнила, что сегодня с ними моется Лера, и лишь качнула головой. Эта может, да.

Душа нормального у них не было – ни в доме, ни во дворе, ни вообще хоть где-то в деревне. Парни взялись сооружать, но все уперлось в отсутствие материалов. Из чего лейку сделать? А кран? В результате устроили кабинку, а сверху установили широкую емкость с заслонкой. Девчонки ворчали, что все не то: и заслонка корявая, то не откроешь ее, то вся вода разом вытекает, и воду эту для начала нагрей и натаскай, а греть не хочешь – мойся холодной. Ворчали, но душ посещали регулярно. Это не над ведром тряпочкой обтираться, поливая друг друга из ковшика, как было вначале.

Зато у них была баня. Пусть небольшая и низенькая, но горячая! Конечно, об уединении речи не шло, мылись по три-четыре человека, частенько друг другу мешая. Раньше многих это смущало и злило. Потом привыкли.

Как привыкали ко всему.

– Марго, ты просто кладезь талантов, – промурлыкала Линда, взбивая густую пену на новеньком, лишь день как застыл, мыльном бруске. – Вот откуда ты все умеешь? Как успеваешь?

– Расслабься, Лин, она ведьма, – лениво сказала Лера. – Нам не дано. Смирись.

Блондинка сидела на лавке, вся обмазанная медом, блестящая, словно статуэтка.

– Ведьма, да. Но в следующий раз не откажусь от лишних рук.

Лера лишь улыбнулась и прикрыла глаза, отказываясь понимать намеки. Рита вздохнула. Этих девчонок к домашним работам палкой гнать надо, а как отвернешься – улизнут сразу, будто и не было их.

Рядом зашипела намыленная Линда, плеснула на себя резко из ковшика, и Маргарита лишь сейчас заметила красные полосы у нее на руках.

– Что это?

– Ни-че-го, – отозвалась рыжая и отступила назад, оглядываясь, куда бы скрыться.

Прятаться в бане было негде.

– Ли-ин.

– Только не говори, что тебя выпороли, – вновь подала с лавки голос Лера.

– Ладно, не скажу, – огрызнулась Линда.

– Ха! Ты ненормальная.

– Знаешь, Лер, если мне будет интересно твое мнение, я его спрошу. А пока впитывай мед свой молча, ладно?

– Кто выпорол-то? – проигнорировала ее блондинка.

– Меня. Никто. Не порол. Это тренировка была. С тэном Рейнаром. Ясно?

– Куда уж яснее. Твой любимый мучитель снова отметился. Весьма странные у вас… отношения.

Линда фыркнула и отвернулась, Лера снова лениво прикрыла глаза.

Рита слушала их пререкания, борясь с желанием наговорить подруге кучу важных и ненужных ей вещей. Но нет, хватит! Нравится ей ходить в синяках и кровоподтеках – пусть. Хочется истязать себя тренировками сразу после того, как чудом выжила, – тоже пусть. Она и так слишком вжилась в роль мамочки для этих больших детишек. Надоело.

– Линда, а что у тебя на спине? – тихонько спросила Юля.

– Да блин, вы сговорились все, что ли?! – воскликнула Линда и уставилась на девочку так, словно только что ее заметила.

– Там знак какой-то, – неуверенно проговорила та.

Рыжая закатила глаза. Изогнулась, кося взглядом за плечо. Марго вздохнула и развернула ее спиной к светильнику: глиняной плошке с жиром и коротеньким фитилем.

– Не больно?

– Нет. Да что там? Очередная царапина?

На царапину это похоже не было. Скорее на старый след от ожога: тонкие нити шрама прямо над девятым грудным позвонком. Овал сантиметра четыре в длину и вписанные в него символы. Эти руны отличались от привычных, да и в банном мареве – топили тут по-черному – разглядеть что-то оказалось сложно. Но один знак различить Рита смогла.

Берку – усиление, рост. Весьма популярная руна и редко используется одна, а в сочетании дает множество действий, от увеличения прочности материалов до умножения эффектов других рун.

С рунной магией в этом мире все было странно. Они, конечно, работали, руны эти, при должном умении и подпитке силой, но амулеты легко разряжались, были недолговечны, порой рассыпаясь едва ли не в пыль. А иногда и вовсе были опасны: могли взорваться в руках мага-неудачника.

– И? Марго, не молчи! Ты меня пугаешь.

– Тебя испугаешь, как же, – проворчала Рита.

На ум пришел рассказ Линды о четырех сестрах. Похоже, рыжая вспомнила то же, ее пальцы, скользкие от мыла, поймали ладонь подруги, сжали легонько. Рита кивнула. С сомнением покосилась на Юлю с Лерой, которые теснились рядом, тоже пытаясь рассмотреть знак.

– Надо магу показать, – сказала блондинка.

Линда глянула зло.

– Нет. Это моя спина, кому хочу, тому и показываю.

– Но то, что на спине, не твое. Вдруг это опасно?

– Не болит и не чешется.

Лера цокнула языком.

– Так я забочусь не о тебе.

– Ну конечно, – выдохнула Линда. – Не бойся, это вряд ли заразно.

– Ты так мало знаешь о магии, Лин. И об этом мире…

– Будто бы ты – много.

Блондинка улыбнулась так, словно действительно знала что-то, неведомое остальным. Рыжая в раздражении провела мочалкой по плечам и поморщилась, задев свежие ранки.

– Кажется, я уже достаточно чистая, – пробормотала она.

Опрокинула себе на голову пару ковшиков воды, скользнула к выходу. Нацепила, не вытираясь, рубаху и штаны и выскочила за дверь.

– Но я права, – сказала Валерия в пустоту. – И вы это знаете.

Рита вздохнула.

– Оставь, ей и так досталось.

– И это повод носиться с ней, будто она золотая? Жива и здорова, так? И сама себя не бережет. Так почему у нас отношение должно быть особенным, а?

– Стерва ты, Лерка.

Девушка улыбнулась уголками губ и принялась смывать с тела остатки меда. Рита в раздражении отвернулась.

Красивая, расчетливая и холодная. Эта блондинка всегда была сама по себе. Собранная и сдержанная, она прилежно училась, общалась со всеми, но ровно, без особых привязанностей. Словно ждала… чего? Подходящего момента?

Сдаст ведь. Точно сдаст.

И перед отходом ко сну, когда девчонки уже расправляли постели и, чистые и расслабленные, лениво перешучивались, в комнату явился грен Лусар.

Сначала в дверь проникла Хильда. Поправила сбившуюся занавесь, велела прикрыться тем, кто раздет. А потом вошел он. Дорогая одежда, амулеты на груди, волосы, стянутые в низкий хвост.

– Доброй ночи, девушки. Линда, ты мне нужна. Немедленно.

Девушка, которая только взялась за ремень, шагнула за занавесь и встала, скрестив руки под грудью.

– И зачем?

– Пойдем, по пути расскажу.

Она не шевельнулась даже, только стрельнула злым взглядом в невозмутимую Леру, которая, сидя неподалеку, аккуратно складывала юбку.

– Нет.

Маг нахмурился, Хильда двинулась к строптивице. Мальчишки, что укладывались на другой стороне комнаты, оставили свое занятие и смотрели с интересом.

– Не заставляй меня сердиться. Идем.

Линда расстегнула ремень, бросила на постель.

– Я с тобой никуда не пойду. Если это по поводу знака на моей спине, смотри здесь.

Развернулась и одним движением стащила с себя рубаху.

На девушку уставились все. Спина – узкая, сильная, голая – оказалась чиста. Ни черточки от того шрамика не осталось.

– И что все это значит? – спросил грен Лусар.

От холода в его голосе ломило зубы.

– А что не нравится-то? – огрызнулась Линда.

– Там ничего нет, – шепнула Рита.

Рыжая, прижимая рубаху к груди, повернулась обратно к двери.

– Стой как стоишь! – велел маг и быстро прошагал к ней.

Он пристально рассматривал спину, надавливал и тер, разве что не нюхал. После возложил ладонь, прикрыл глаза и долго так стоял, а когда Линда переступила с ноги на ногу и чихнула, раздраженно встряхнул руками и набросился уже на Риту. Что, как выглядело, где именно было. Девушка видела мало, но и тем, что узнала, делиться не торопилась.

Так маг и ушел ни с чем.

Торн рыкнул на парней, велев ложиться спать.

– Но нам тоже интересно, – возмутился Дэн, который сунулся уже на женскую половину в надежде что-нибудь разузнать.

– Нечего тут, – пробухтел старый гьярравар и щелкнул парнишку по лбу.

Тот, ворча, вернулся обратно. Витька кинул последний встревоженный взгляд на рыжую и забросил себя на второй ярус кроватей.

– И что это было? – спросила Марина, когда за магом и ведьмой закрылась дверь.

– Кое-кто обознался, – задумчиво ответила Маргарита.

– Кое-кто нас сдал! – прорычала Линда.

Натянула рубаху, отдернула занавесь – та едва с петель не слетела – и кинулась к Лере. Девушки встали друг против друга, блондинка чуть худее и выше, рыжая – спортивней и злей.

– Ты! Тебе что, не терпелось?

Голос Линды вибрировал от ярости, ладони сжались в кулаки.

– Отойди, – прошипела Лера, – пока цела.

И пальцы сложила в затейливую фигуру.

Удушающая петля – поняла Рита. Пара слов, концентрация силы – и можно накидывать на шею врагу. Вряд ли убьет, но будет весьма… неприятно.

Маргарита выкрикнула, шагая к девушкам:

– Хош! А ну перестали, девки, пока обеих не прокляла!

– Добилась хоть, чего хотела? – спросила Линда у противницы.

– Не понимаю тебя.

– Врешь! Все-то ты понимаешь. Кто грену Лусару про знак сказал? Не ты ли?

– Я доносами не увлекаюсь, – с холодным достоинством ответила Лера.

– Врешь.

Блондинка равнодушно пожала плечами.

– Думай как хочешь, мне плевать. Но в бане я с вами была, конечно, одна… И никто ничего больше не видел…

Она не закончила, но и так было понятно, на кого намекает.

Юля.

Тихая белочка Юля, послушная, улыбчивая, немного робкая. Верилось с трудом, но… она обожала грена Лусара слепо и безгранично, и это наводило на определенные мысли.

– Юль?

Взгляд той заметался, веснушки на носу стали будто бы ярче, а щеки покраснели. Она опустила голову, спрятавшись за золотисто-рыжими волосами, прошептала:

– Я не хотела.

– Чего не хотела? К магу бежать? – напустилась на нее Линда.

– Так было надо, – тихо ответила девочка. Подняла голову, серые глаза странно заблестели. – Вы не понимаете. Никто из вас не понимает. Нельзя от него что-то скрывать. Иначе будет плохо.

– Кому?

– Всем.

– Это он так сказал?

– Нет. Просто я знаю. Он хороший. Добрый. Да-да, добрый!

Юля вздернула брови и покивала в подтверждение своих слов. Линда с Ритой переглянулись.

– И делает он для нас многое. Вы просто не представляете… А ведь он – единственный, кто стоит между нами и этим миром. Он дает нам кое-что ценное, гораздо большее, чем кров и еда, чем знания даже. Время. Он дарит нам время. А вы не цените. Никто не ценит.

Она покачала головой и обвела взглядом притихших девчонок, а Рита подумала вдруг, что девочка, при всей своей одержимости магом, в чем-то права.

– Не доверять ему – глупо, – страстно продолжила Юля, так, словно собралась отстаивать свою правоту, хоть с ней никто и не спорил. – И скрывать ничего нельзя. А то всем будет плохо. Да-да.

В глазах Юли дрожали слезы, но она говорила и говорила, убежденно, но все более бессвязно чередуя «нельзя» и «будет плохо».

Линда скривилась и выразительно потерла пальцем висок. Маргарита вздохнула. Недурно, похоже, промыли девочке мозги. Уж не этим ли занимался маг той ночью?

Мимо тенью скользнула Мия. Взяла Юлю за руку, сказала тихо:

– Ты, кажется, спать хотела.

Юля замолкла на полуслове, как завороженная уставилась в огромные голубые глаза. Кивнула и принялась укладываться, словно и не говорила только что о том, как следует вести себя с греном Лусаром.

– И вы ложитесь, – велела Мия. – И спите.

Странно, но никто спорить не стал. Рита поймала взгляд девочки и разом почувствовала всю усталость, что накопилась за долгий, почти бесконечный день.

Рыжая тряхнула головой.

– Ты что это делаешь? – спросила она, зевнув.

– Так надо, Лин. Спи. Завтра будет лучший день.

– Но…

– Пожалуйста, спи, – с нажимом и внезапной силой в голосе сказала Мия.

– Хорошо, – пробормотала Линда и полезла наверх.

Марго зевнула. Сон – лучшее, что сейчас можно придумать. И как она могла сомневаться?

Девушки, позабыв про недавнюю стычку, укладывались в постели и закрывали глаза, а светловолосая девочка, похожая на растрепанного воробья, стояла, цепляясь за деревянную опору кроватей, и смотрела на них.

А потом она опустилась на пол и заплакала. Но этого уже никто на женской половине не увидел.

Лишь Тимур, глухой к внушениям, сел рядом и осторожно погладил ее по спине.

Глава 11

Тимур

Утро выдалось душным. Ночью прошел дождь, но прохлада держалась недолго. Вышло солнце, и все высохло, а воздух стал тяжелым и влажным. Хотелось хоть чего-то: очередного дождя или ветра, но только не этой томности ожидания.

Грен Лусар в сарай-лабораторию ушел рано, туда же после завтрака пригласили ребят – тех, кого готовили в маги. Бойцов же погнали на тренировку. Тимур улизнул чудом: вызвался помочь Юле по дому. Девочка удивилась, но отказываться не стала. Отправила за водой, за дровами и отпустила. Он и пошел – дальними сараями, в обход, стараясь не попадаться на глаза ни своим, ни чужим.

Высунулся из-за угла и скривился. Перед домом главного мага сидел один из людей тэна Снура и уходить, похоже, не собирался. Такого мальчишка не ждал, хотя и следовало бы. В домике должно быть полно секретов и вещей не для лишних глаз. Значит, и охрана пригодится.

Куда податься теперь, Тимур придумать не успел. За спиной раздался звонкий голос:

– А что ты тут делаешь?

Он вздрогнул и развернулся, глянул строго на Лизку. Та и бровью не повела, лишь улыбнулась хитро. Намотала каштановую прядь волос на палец, дернула. Не дождалась реакции, спросила:

– От Витьки с Рейнаром прячешься, да? Нехорошо тренировки прогуливать.

Тимур продолжал молчать.

– А если я им расскажу?

Пожал плечами и отвернулся, пытаясь скрыть досаду.

– Или ты следишь за кем-то? – допытывалась девочка, делая шаг в сторону и заглядывая ему в лицо. – Точно, следишь! Я угадала!

Она подпрыгнула на месте, потерла ладошки и наклонила голову набок.

– А за кем?

Тим замер, не зная, то ли соврать ей, то ли просто послать. С назойливыми малолетками общаться не привык, обычно они никак не пересекались. Но тринадцатилетняя Лиза, казалось, была повсюду. Лезла куда не надо, ныла, ябедничала, доносила. В чем здесь выгода или кайф, Тимур не понимал и Лизку недолюбливал, как и многие другие. Хорошо относилась к ней разве что сестра Марина, Юркина ровесница. Девушка спокойная и рассудительная, она со всеми была добра. Они казались такими разными, что, если бы не внешнее сходство: невысокий рост, тоненькие фигурки, темные волосы, острые личики, светло-карие глаза, – никто б не поверил в родство.

Девочка меж тем высунулась за угол, лицо ее просияло.

– А я все знаю, – едва не пропела она.

Тимур схватил ее за плечи и прижал к стене, так резко, что она лишь ахнуть успела.

– Ай, больно же!

– Молчи.

– Еще чего! Не отпустишь – я заору.

– Ты никому ничего не скажешь.

Девочка задрала нос.

– А то что?

Тимур, хмурый донельзя, одарил ее тяжелым взглядом.

– Прибью, – выдохнул он, понимая, что ничего ей не сделает.

Знала это и Лиза. Она лишь фыркнула в ответ на угрозу. Тимур медленно убрал ладони, она передернула плечами и скользнула мимо. Отбежала подальше и, прежде чем скрыться за углом, бросила:

– И все равно я не забуду, как ты за Сонечкой наблюдал.

Тим с полминуты смотрел на то место, где только что была Лиза, пытаясь понять, о чем она говорила. Обернулся.

Точно, она. Соня. Подоткнув платье, ползает по земле, чертит что-то. Коротенькая коса распушилась, темные кудри падают на лицо, девушка убирает их за уши.

И Лиза решила, что он за Сонькой следил?! Не, ну бред же… Она и старше, и комплекцией крупновата, и вообще не в его вкусе! Но пусть лучше так думает, чем…

– Тренировку прогуливаешь? – промурлыкали за спиной.

Тимур, шипя, выдохнул сквозь сжатые зубы:

– Линда!

– Да-да?

Она улыбалась, задорно и чуточку насмешливо.

– Лизка сказала, где я, да? Эта маленькая…

– Тим! Не говори того, о чем пожалеешь. Девочек ругать неприлично и вредно для кармы.

– Но если она дура!

– И что? Это не повод обзываться, – сказала Линда строго и глянула с укоризной.

– Значит, Рите можно, а мне нет? И не смотри на меня как училка.

Она рассмеялась.

– Ладно уже, пойдем. А то Рейнар нас прибьет.

Мальчишка скривился и первым двинулся к дому эрла. Ребята давно были на месте и, разбитые на пары, отрабатывали какие-то связки. Сам гьярвен сидел, привалившись к стене, и, казалось, спал. Но стоило подойти ближе, пронзил взглядом льдисто-голубых глаз, обронил:

– Тридцать. Оба.

Тим открыл рот, чтобы возразить, но Линда дернула за рубаху, и он рот закрыл. Со вздохом опустился на землю, принял упор лежа и начал считать про себя. Идея с отжиманиями была Витькиной, но Рейнару так понравилось, что он наказывал ребят по поводу и без.

– Тридцать, – выдохнул мальчишка и прыжком встал.

Девушка уже отряхивала ладони. Голос ее звучал ровно, когда спросила у наставника:

– Фей тха варен кун Тимур, тэн Рейнар?

– Йо.

По губам ее скользнула улыбка, а Тим невольно нахмурился. С джерром у Линды было неплохо, лучше, чем у него самого, но хуже, чем у новоявленных магов. Малышня болтала легко, даже считалочки придумали «рыкающие», Пашка с Ритой тоже сошли бы за местных, если б не внешность. Еще Лера была хороша, эта высокая худая блондинка и выглядела, и говорила как северянка.

Способности к языкам оказались сильно завязаны на магический потенциал. Чем сильнее дар, тем легче давалось новое. Многое, как и прежде, зависело от мозгов и упорства, но все же им, «отряду Рейнара», приходилось сложнее, чем остальным. Еще одна монета в копилку несправедливостей.

И Витька, раз уж путь магов оказался для них закрыт, особо напирал на военное обучение.

Виктор. С ним у Тимура всегда были сложные отношения. Умный, сильный, увлеченный и увлекающий, правильный, но без перегибов. Идеальный «старший брат», пример для подражания. Их нет-нет, да и сравнивали, и сравнение это всегда выходило не в пользу Тимура. Бабушка и дедушка, родители Витьки, Тима любили, и он отвечал им тем же, благодарный за все. Но в редкие моменты он их сторонился и, кажется, почти ненавидел – всех скопом. И за сравнение это, и за любовь, такую привычную, теплую, и за семью, в которой, несмотря на все старания, чувствовал себя чужим.

С сестрой, матерью Тима, у Виктора было одиннадцать лет разницы, с самим Тимуром – шесть. Мать родила его рано, едва закончив школу, и отец мог присесть за совращение, он-то был сильно старше. Не бросил их, хоть на него и давили. Родители позже даже поженились, но вместе прожили совсем мало.

Отца Тимур помнил смутно, больше по фотографиям. Невысокий татарин с темными глазами и приятной улыбкой. Говорили, что Тим на него очень похож, но сам парень сходство замечать не хотел. Иногда он думал, что было бы проще, если б отец умер – у него, как у военного, прошедшего горячие точки, были все шансы. Но он был жив, алименты платил исправно. Просто не хотел общаться с семьей. Ни с женой, с которой по юности «не сошлись характерами», ни с сыном, который… оказался лишним.

Лишним он был и для матери. Он жил то с ней, то, в периоды очередной ее страстной влюбленности, бывал отправлен к бабушке с дедушкой, чтоб не мешал личную жизнь устраивать. Те вздыхали, называли дочь непутевой и принимали внука на месяц-другой, а то и на полгода.

Личная жизнь у матери никак не хотела устраиваться, и Тимур возвращался к ней, усталой и разочарованной.

А потом, года полтора назад, она нашла свой идеал – американца Роберта, большого и шумного, лет на пятнадцать ее старше, и укатила к нему в Штаты. Жена его то ли померла, то ли еще куда испарилась, оставив на мужика двоих мальчишек десяти и пятнадцати лет. Новую «маму» дети приняли, хоть и называли ее по-простому – Ларой. А Тимур не прижился. Будь он чуть более контактным, все могло сложиться иначе, но… языковой барьер, мерзкие дети с их глупыми шутками, громкий Роберт с его отеческим похлопыванием по плечу, знойная Аризона, похожая на раскаленную печку. И мать, как-то по-дурацки счастливая в этом сумасшедшем доме.

А Тим опять оказался лишним.

Он прожил там пять долгих месяцев, а потом вернулся обратно. К Виктору, такому идеальному, и его не менее идеальной семье.

Завидовал ли он? Да, конечно. И все же был благодарен за многое.

В том числе и за совместные походы в клуб исторической реконструкции и фехтования. Но у Витьки было мало времени, а у Тима еще меньше желания, потому походы эти были больше похожи на редкие набеги. Но свою пользу они принесли.

Само фехтование Тимур как в том мире, так и в этом полюбить не смог. Годящийся ему в братья дядя говорил, что это как любой спорт – тяжело поначалу, потом привыкаешь и втягиваешься, но Тим в этом сомневался. Невысокий и жилистый, он был легче всех, не считая Линды, и мог оказаться на земле после мало-мальски сильного тычка щитом. Тэн Рейнар, разбирая ошибки каждого боя, рычал и ругался, и говорил, что мальчишка должен быть быстрее их всех и недостатки свои обращать в преимущество.

Он пытался, но выходило плохо.

То ли дело стрельба из лука. Да, в клубе он больше с арбалетом возился, но и с луком успел познакомиться. И пусть Тим не очень силен, но все же достаточно, чтобы научиться сносно стрелять. А в меткости он даже Виктора переплюнул, причем давно, чем заслужил одобрительный хлопок по плечу от Рейнара.

А Линда любила ножи. Местные частенько собирались посмотреть, как она их метает, а малышня, что крутилась неподалеку, рты раскрывала. Девушка краснела и говорила, что все это – заслуга трех старших братьев и ее упрямства, но видно было, что похвала ей приятна. Оттого и устраивала из тренировки шоу, поражая те части мишени, на которые ей указывали.

Но сегодня ни до лука, ни до ножей с топорами не дошли. Гьярвен гонял ребят в спаррингах, пока не начали шататься и пропускать обидные удары, а затем отправил за запасными вещами и одеялами.

– К озеру пойдем, – соизволил объяснить он.

– А как же обед… – начал Дэн, но под взглядом наставника быстро заткнулся.

Обед, лепешки, пахнущие рыбой, тоже взяли с собой. Мальчишки недовольно переглядывались: без горячего тоскливо – но ворчать никто не решался. Отжиматься больше не хотелось.

Вышли за частокол, Тимур окинул взглядом дорогу. Та часть, что вела от ворот на юго-восток, выглядела наезженной. Где-то там лежали поля, зажатые невысокими горками и лесами, проезжий тракт, но никто из ребят в ту сторону дальше реки не ходил. Возле моста жил неприветливый мужик, заросший волосами, здоровый, будто медведь. У его дома всегда крутились два пса, не более добрые, чем их хозяин, и гулять там не хотелось.

Да и не пускали их гулять где хочется.

Дорога, что вела на север, плавно забирая западнее, к горам, казалась едва заметной тропой. Вылазки в ту сторону случались чаще, но сегодня тэн Рейнар увел их на юг.

На подходе к реке из кустов выскочили собаки, их глухое рычание заставило волоски на руках встать дыбом, а сердце ухнуть в пятки. Тэн рыкнул в ответ, лохматые создания замерли и тут же, услышав свист, умчались по направлению к дому. Хозяин вышел навстречу Рейнару, две горы стиснули друг другу предплечья, похлопали по спинам. Местный буркнул что-то в рыжую бороду и отступил, провожая их процессию взглядом.

– Как думаешь, он джерриятец? – спросил Денис у Ивана. – Вон какой рыжий.

Парень оглянулся, усмехаясь, и тут же опять уставился под ноги: их догнал хмурый Рейнар.

– Не всякий рыжий – выходец из Джер-рията, – сказал мужчина.

Дэн оглянулся на Линду, девушка фыркнула.