Текст книги "Мотивы"

Мотивы
стихотворения
Анна Простакова

© Анна Простакова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зеленоглазый

 
Зеленоглазый.
Не очи – алмазы.
Цепляете фразой
Беспечный мой разум.
 
 
Далёкий, неясный,
Вы – звук громогласный,
Огонь ярко-красный,
Горите, как праздник.
 
 
Фейерверки, конфеты —
Люблю вас за это.
Не розы – приветы
Вы шлёте мне летом.
 
 
Как звук кастаньетки,
Как птица на ветке,
Вы песней заветной
Встречаете редко.
 

Ты в моём сердце

 
Ты в моём сердце,
Как в собственной комнате,
Всё разбросал,
Выбросил с полочек.
Книги порвал
И разрезал газеты.
И к грусти наводит,
Знаешь ли, это.
Опустился на стул,
Засмеялся надменно,
Начал что-то писать,
Рисовать неумело,
Песни петь до утра
И играть мне на нервы.
Вот свалилась беда
В моей комнате светлой.
 
 
Ты в моё сердце,
Как дома на кухню,
Вбежал, начал бить
Беспощадно посуду.
А затем заметал
Все осколки за угол.
Боялся ты ран,
Как когда-то простуды.
Ты смотрел там в окно
(В кухне тесного сердца),
Запотело стекло,
Тихо скрипнула дверца.
Озадачен ты был
И испуган мгновенно.
Вот такие кошмары
В моей кухне заметны.
 
 
Ты в моё сердце,
Как в свою ванную,
Тихо зашёл.
Разом все краны
Включил и оставил
Воду нагреться,
В зеркала ты глядел
И держал полотенце.
Всюду шумно вода
Ледяная кипела.
Я тихонько слова
Рифмой странной напела,
Чтобы знал ты, как взял
Моё тесное сердце,
Ключами, как дом свой,
Открыв его дверцу.
 

Чудным и капризным

 
Я стою на пороге
Этой странной и суетной жизни.
А за дверью – дорога,
Что не терпит чудных и капризных.
 
 
Мне осталось немного:
Сделать шаг, чтобы в будущность кануть.
Я решительно строго
Понимаю: светлее не станет.
 
 
Голос прошлого стонет
И вперёд продвигаться взывает.
Дверь скрипит и трезвонит:
«Преступай же порог, дорогая!»
 
 
Я не в силах собраться
И пойти над своей головою.
Мне ведь лучше остаться
И не править своею судьбою.
 
 
Нам, чудным и капризным,
Отведённое место – в проёме.
Мы открыты для жизни,
Не нуждаемся в общем приёме.
 

Любовь вкуса соли

 
Он пленён был ей, как мечтою, как цветущей и пылкой весною,
А она, госпожа своеволье, не хотела мириться с собою.
 
 
Он стихи ей пел и, влюблённый, покупал цветы, не прощённый,
А она, затаив желанья, усмехалась лишь в наказанье.
 
 
Два отчаянья, две печали о любви своей закричали.
Их свиданиям нет начала, и конца нет, и нет причала.
 
 
Он смотрел ей в глаза когда-то совершенно безумным взглядом,
А она, испугавшись расстрела, тихо плакала, тихо млела.
 
 
А глаза его цвета моря, цвета горя и цвета боли.
А в её небесах – раздолье, бесконечное, голубое.
 
 
Они были друг с другом рядом в ту далёкую, сладкую дату,
Они счастливы были когда-то и кружились в спокойном торнадо.
 
 
Их любовь была вкуса соли, вкуса слёз и тяжёлой доли.
Они были не слабой воли, как солдаты на минном поле.
 

Воспоминание

 
Под тихий и мирный стук
Колёс железных дорог
Я вспомню тебя вдруг
И то, как меня берёг.
 
 
Вспомню случайный взгляд,
Радости каждых встреч,
То, как ты невпопад
О любви говорил речь.
 
 
Капли стучат по стеклу,
А я и не знаю о том,
В какую упал ты мглу
И где твой сейчас дом.
 
 
Я уезжаю вдаль,
Ты нерушим, как стена.
Имя тебе – сталь,
А я тебе – вечно жена.
 

Романтичное

 
Сегодня, мне кажется, очень за окнами холодно,
А в комнате тесной уютно сверкает камин.
Не надо на улицу: после болеть будет хлопотно,
Бери шоколад и скорей приходи – помолчим.
 
 
Я сделаю чай: ты прости, если вдруг обжигающий,
Расскажешь мне новости и сколько книг прочитал.
А время летит мотыльком, возле лампы порхающим,
И взгляды блестят, как недавно отлитый металл.
 
 
Забудем пространство, друг друга взяв трепетно за руки,
Закроем все шторы и станем о вечном молчать.
Коснёшься волос моих, пахнущих летом и радугой,
А музыка будет нас нежно на путь направлять.
 
 
И мы захотим, чтобы вечностью стало мгновение,
Здесь мир существует для нас одеялом одним.
Ты снова подаришь мне яркий букет вдохновения,
И мы всю вселенную бурной волной покорим.
 

Новогоднее

 
Новый год уже после-
завтра,
У людей уже всё
Готово.
Дед Мороз для детей
Подарки
Уже спрятал в шкафу
В столовой.
 
 
Дед Мороз, он же муж, он же
Папа
Уцелел в это время
Чудом:
Разрывают его на
Части,
В канун эР он стал главным
Блюдом.
 
 
В школе тоже гремит
Канонада:
В восьмом «Б» выбирают
Снегурку.
Бой страшнее, чем пятый
Круг ада,
А учитель пьёт кофе
Из турки!
 
 
И в Кремле уже все
Наготове:
Часовые помыли
Куранты,
Президент написал своё
Слово,
Чтобы верили все
В Атланта.
 
 
Про себя, про себя
Забыла,
Мне, наверное, тоже год
Нужен?
Загадать желание
Сильно,
Чтобы вдруг оказаться за
Мужем?
 
 
Но мне лень наряжать
Ёлку,
Покупать карнавальное
Платье.
Заберу из сугроба
Метёлку
И нагой улечу
Плакать.
 
 
Потому что я ведьма.
 

Нить

 
Было тысячи встреч,
Сотни событий,
Чтобы их все сберечь,
К сердцу тянутся нити.
 
 
Оставляет любой
Человек узелок —
На помин о себе
Сохраняет виток.
 
 
Все любови и дружбы,
(Что есть и что были),
На сердце завязаны —
Их не забыли.
 
 
Но есть одна главная,
Толстая нить —
Та, что навек
Позволяет любить.
 
 
Нить эта тянется
Ввысь беспрерывно.
Она бесконечна,
Прочна и массивна.
 
 
Эту нить не порвать
Никакими руками,
Не разрезать ножом,
Не срубить топорами.
 
 
Эта нить никогда
Не исчезнет бесследно.
Во мне она есть —
Это ты, непременно.
 
 
Тебе, как той нитке,
Не спрятаться в бездну.
Ты вечно со мной,
Ты вшит в моё сердце.
 

Два полюса

 
Ты и я никогда не сходим в кино:
Там актёры играют никчёмные роли,
Там влюблённые пьют подставное вино,
А тебе это всё надоело до боли.
 
 
Ты и я никогда не поедем в Париж:
Город этот в ночи – одиноких планета,
Джо Дассена мотивы доносятся с крыш,
А тебя совершенно не трогает это.
 
 
Ты и я никогда не увидим рассвет:
Ранним утром так звонко поют мира птицы,
Так теплеет простор, так возносится свет,
А тебе в это время сон сладкий снится.
 
 
Мы – два полюса разных единого мира,
Не страшна нам любовь с её сложным трактатом.
Мы посмотрим спектакль в театре сатиры,
В Польшу мигом рванём – любоваться закатом.
 

Я всего лишь тебе снюсь

 
В этом городе выключат свет,
И тебя одолеет грусть.
Ты поймёшь, что меня рядом нет:
Я всего лишь тебе снюсь.
 
 
В твоих снах разводят мосты
И фонтаны бьют к небесам,
По проспекту идём я и ты —
Направляемся к чудесам.
 
 
Наши руки там сплетены,
Упираются взгляды вдаль.
Сквозь туманные пелены
Мы не знаем слова «печаль».
 
 
И кровать – твой хранитель сна —
Не отпустит тебя в мир бед.
Ты останешься там до сна,
Вне которого жизни нет.
 
 
Там Я – муза, твоя весна,
Королева пера и тень,
А в моих золотых волосах
Ты найдёшь свою суть, свой день.
 
 
Нарисую я твой портрет
И прочту стихи наизусть.
Ты, пожалуйста, милый, не злись:
Я всего лишь тебе снюсь.
 

Фонтаны

 
Мы похожи на фонтаны:
Рассекаем все туманы,
Очаровываем страны
И не тронуты никем.
Мы проснёмся завтра рано,
Упадём вдвоём с дивана,
Шумных брызг откроем краны
И устроим сбой систем.
 
 
Распахнём мы все ворота,
Голоса внесём в блокноты,
В пепел превратим банкноты,
Из конфет построим дом.
К нам придут во сне еноты,
Не пойдём мы на работу,
Музыкой включим фаготы —
Всё перевернём вверх дном!
 
 
Позавидуют нам люди:
Их система гложет с грудью,
Но о них мы не забудем
И споём мы славу им.
Пусть идут своим распутьем
И используют орудья —
Мы фонтаном бить в них будем,
Нарисуем себе нимб.
 

Гений-придурок

 
Потухший и брошенный в землю окурок,
Король-пересмешник и гений-придурок,
Герой одиночеств и страсти разбойник,
Ты – странный, далёкий и вечный любовник.
 
 
Не понят, загублен, задушен, погашен,
Тебя не страшит ни давление стражи,
Ни грохот тарелок, ни крики заступниц:
Ты сам за себя, ты один среди улиц.
 
 
Твой шёпот сравним с ором злого поэта,
Твоё равнодушие жарче, чем лето.
Ты голоден, жалок, бродяч и покорен,
Когда независим и жизнью доволен.
 
 
Ты пьян и смешон, отвратительно сладок,
Ты – сон мне и свет, но совсем не подарок.
Ты – слёзы разлуки и радости встречи,
Ты в жизни моей самый памятный вечер.
 
 
Зажжённый фонарь в вечном городе спящем,
Творец всех ночей и рассветов палящих,
Азартный игрок и актёр всех театров,
Ты – любящий вождь тебе преданных жанров.
 

В метро

 
Вагоны несутся. Как море, трясутся. Метро
Людей превращает в груз в герметичной бочке.
Здесь нет ни имён, ни фамилий, а есть только лоб,
В который уставится можно, пока сочиняешь строчки.
 
 
Здесь трудно стоять, и дышать не хватает сил.
А как только увидишь свободное, жданное место,
Его занимает какой-то сумбурно одетый дебил,
И твой мозг продолжает бродить, превращаясь в тесто.
 
 
Когда обернёшься, встречаешь ты взгляд за стеклом —
Это едет такой же, как ты, но в другом вагоне,
На станции выжил – не вытек, стоял столбом,
Ещё бы чуть-чуть – и не только душа в переломе.
 
 
Когда тебе было пять, ты вряд ли мог думать, что
Твой день начинаться будет с «Ура, я выжил!»,
Что ты будешь счастлив, коль цело твоё пальто.
Жаль, годы летят, как фанерка летит над Парижем.
 

Песня будущего
МОЯ ОРАНЖЕВАЯ МЕЧТА

 
Ты станешь писателем-символом века,
Художником слова и женщин мечтой.
А я буду вечной твоею коллегой:
Поэтом и критиком, лучшей женой.
 
 
Нам будет, наверное, лет двадцать восемь,
Когда мы решим вдруг поверить в любовь.
Какая по счёту там выпадет осень?
А мы так же сходим с ума вновь и вновь.
 
 
Кровать наша так же – пиратское судно,
Я флаг нарисую и парус сошью.
Ты – мой капитан за штурвалом абсурда,
Всему экипажу ты дашь по ружью.
 
 
Оружье твоё – искромётное слово,
Я буду, как ныне, ему вся внимать.
Ты будешь писать мне о том, что Толстому
Не удалось за всю жизнь рассказать.
 
 
А я буду петь о тебе в вечно юных
И вечно застенчивых, милых стихах.
Мы будем читать с наслажденьем друг друга
И не превратимся в рассыпчатый прах.
 
 
Мы будем в безумье своём одержимы,
Как ныне, отчаянны, молоды, и
Всегда наши руки и мысли – едины.
И песни напишут о нашей любви.
 

Она

 
Я не знаю, зачем я здесь.
Кто придумал нам эти узы?
Мне всегда так хотелось быть
Чьей-то женой и музой.
 
 
Вдохновлять на стечения слов,
На поступки, что честь для мужа.
И гордиться им без стихов —
Пока в танце меня кружит.
 
 
Чтоб меня представлял друзьям
Как своих печалей подругу,
А ночами писал целый ямб,
Как не можем жить друг без друга,
 
 
Как я сплю у него на плече,
Улыбаюсь, подумав о лете,
Как люблю я зажжённой свече
Говорить, что мечтаю о детях.
 
 
Но не муза я и не жена,
Не печалей твоих подруга.
Только рядом, всего лишь Она.
Жаль, не можем мы друг без друга.
 

Рисунок

 
Когда-нибудь и где-нибудь в метро,
А лучше даже в парке или в сквере,
К тебе подходит женщина в пальто,
Неся с собою гамму акварели,
 
 
И молча достает свои листы,
Садится рядом и рисует тело,
В котором живы все твои черты,
И взгляд такой же – устремлённый, смелый.
 
 
Ты так замерз в противном ноябре,
Но ждёшь портрета странной незнакомки.
Повесишь, может, дома на окне:
Покажется, что ты не одинокий.
 
 
Рисунок завершён, уже в твоих руках,
Но ты понять не можешь одной вещи:
Вот ты, твои глаза, рука и шарф,
Но что за тень в твои уходит плечи?
 
 
Там женский силуэт, он нежен и далек,
Ты спросишь у художницы: «Кто это?»
– «А это та, что ты сберечь не смог,
Она ушла в оранжевое лето,
 
 
Ушла, но только в жизни, наяву,
Внутри она с тобой, как прежде – тенью.
Она, как прежде, ворошит листву
И добрых снов желает за постелью.
 
 
Жена тебе, и ты не одинок,
И зря твердишь, что ей совсем не нужен.
Я это вижу, знаю в этом толк,
И ей известно то, что ты простужен.»
 
 
Ты удивлён, взволнован, понял, что
Любил ты в этой жизни не напрасно.
Ты забираешь свои письма, зонт,
Бежишь навстречу подлинному счастью,
 
 
Оставив в парке краски и пальто,
Художницу, рисунок и ноябрь,
Ты мчишься на отчаянном метро,
Чтобы успеть ей подарить декабрь.
 

Следующему году

 
Год близится к концу, который вместе мы
С тобою встретили и вместе проводили.
Нам не забыть, наверное, судьбы
Отчаянной, что те перипетии,
Какие только нам могла отдать,
На этот год велела все принять.
 
 
Сейчас ты далеко, в твоих руках война,
А я, как и была, филологична.
Нас изредка сближают поезда —
Разлука хоть трудна, но так логична.
Мы эту боль в себе перенесём
И сквозь неё любовь свою спасём.
 
 
Я каждый вечер вспоминаю твой
Глубокий взгляд и рук твоих касанье.
Я за тобой иду, как человек слепой,
И мне неважны чьи-то пререканья.
Нам общий путь начертан, общий стих —
Разделим, что имеем, на двоих.
 
 
Кончается четырнадцатый год.
Он знаменит лишь тем, что мы с тобою
Прошли сквозь будничный водоворот
И не сдались, не встали в ряд с толпою.
Мы скажем до свидания ему
И встретимся в пятнадцатом году.
 

До свидания, как Вас зовут?

 
До свидания, как Ваше имя?
В конце улицы слышен набат.
Я не путала Вас с другими,
Но дороги мне нет назад.
 
 
Я не верила Вашим взглядам,
Но внимала, как дети, словам.
К Вам меня приводила досада,
Что бежала за мной по пятам.
 
 
Вы играли со мною в прятки
Так, что я не могла Вас найти.
Уходили один без оглядки,
Словно вместе – не по пути.
 
 
Вы сказали последнее слово —
У меня защемило в груди.
Я не путала с Вами другого,
Но назад мне нельзя идти.
 
 
Под далёкие звуки набата
Я спрошу: справедлив ли суд?
Вы любили меня когда-то.
До свидания, как Вас зовут?
 

Мне куда идти?

 
Я – поколенья новый господин:
Мне встать с кровати – наказанье бога,
Среди знакомых жутко одиноко,
Я так бы и остался здесь один.
 
 
Увы, обыкновенный раб систем —
«Ты должен! Как ты смеешь! Делай ужин» —
Я остаюсь пред всеми безоружен
И огорчён пустым набором тем.
 
 
Мне все порядки – неприютный плен.
Я никогда не мнил себя героем,
Остаться бы на месте, здесь, в покое
Любить девичью красоту колен.
 
 
Меня не вдохновляют омуты рутин,
Я не готов шагнуть туда с порога.
И если каждому – своя дорога,
То кто ответит: мне куда идти?
 

Разлука

 
Уезжает поезд,
Вместе с ним – улыбка,
Вместе с ней – сиянье
В Вас влюблённых глаз,
Вместе с ними – осень,
А за ней и лето,
Уезжает город,
Остаётся час.
Час до расставанья
С поездом, с улыбкой,
До разлуки с взглядом,
Так влюблённым в Вас,
С поездом, с вокзалом,
С городом и с миром,
До прощанья с жизнью:
Нет её без нас.
 

Наивно-реалистическое

 
Я могла бы не пить вина
И ночами писать романы,
Но моя ли в этом вина,
Что Он в сердце моём стал изъяном?
 
 
И весна опять не весна,
И учиться словно не нужно.
Я останусь Ему честна:
У меня семь дней слёзы лужей.
 
 
Я влюбилась в Него давно,
Но в груди до сих пор трепещет.
Он, как прежде, стоит стеной.
Выбираю я: чёт иль нечет.
 
 
Я могла бы любить Того,
И вот Этого тоже могла бы,
Но я лучше прочту Гюго —
Успокою свои буяны.
 
 
Вот такая бывает судьба,
И не знаю, насколько ей рада,
Когда я – Ему не нужна,
Ну а мне Другого не надо.
 

А вас любили?

 
А вас любили так, чтобы навек?
И целовали, как в последний раз?
О вас пытались написать рассказ,
Увековечив образ ваших век?
 
 
А вам писали письма из разлук?
И знали наизусть ваш телефон?
А был ли кто-нибудь хоть раз влюблён
В прикосновенье только ваших рук?
 
 
Вас обнимали ночью под грозой?
И было вам не страшно в этот миг?
Вам говорили: «Не беги, постой,
Мы справимся и обойдём тупик»?
 
 
А вас любили так, чтобы навек?
И ждали вас из дальних городов?
А узнавали ваших стук шагов
Из ста других?
 
 
Моих вот тоже – нет.
 

Разговор

 
К чёрту сентиментальности,
Никаких «я скучаю и жду».
Будем чёрствыми до брутальности
Говорить ерунду:
 
 
– Я болею.
– Экзамен на пять.
– Поздравляю.
– Спасибо, не стоит.
– У меня разрядился андроид.
– Сожалею, пора продавать.
– У меня вот сегодня зарплата.
– Мне стипендия тоже пришла.
– Я куплю нам с тобой самокаты.
– Я себя обеспечу сама.
– Я сегодня ел вафли на завтрак.
– У меня на обед был бульон.
– А на ужин хочу шоколада.
– Ты по сладкому чемпион.
– Я хочу погулять по Арбату.
– Мне бы просто пойти погулять.
– А Арбату ты вовсе не рада?
– Много книг к семинару читать.
– Мы отлично поговорили.
– Мне сегодня вручили кольцо.
– И его предложение в силе?
– Посмотрела б тебе в лицо.
– Оставайся со мной. Не надо.
– Никаких «я скучаю и жду»?
– Я люблю тебя очень, правда.
– Перестань говорить ерунду.
 

Что впереди?

 
Когда ты не знаешь, что впереди,
Что впереди и с кем,
Ты думаешь, что уже сбился с пути
И ищешь стандартных схем.
 
 
Ты думаешь, что пора всё вернуть,
Боишься уснуть один,
И кровь твоя превращается в ртуть,
А жизнь – в торжество рутин.
 
 
Когда ты не знаешь, что позади,
А что есть сейчас и здесь,
Ты робко кричишь: «Постой, погоди!»
И ты в сомнениях весь.
 
 
И жизнь твоя – череда годов,
Знакомства – голов череда.
И ты не вылетишь из оков,
Пока не поймёшь – беда.
 
 
Пока не поймёшь, что пора идти,
Смело смотря вперёд.
Что тот, кто руку протянет в пути,
Уже терпеливо ждёт.
 

Истерика

 
Я устраивала истерики
И закатывала скандалы.
Я не грезила об Америке:
Не ковала мечи в орала.
 
 
Я была поэтом и странницей.
Говорят, мужчины – поэты?
Забывают, что женщины хвалятся
В рифмах тем, как они одеты.
 
 
Я любила тебя и чтение —
Ты любил давно позабытых.
Ежедневно ты слушал пение
Музыкантов, уже убитых.
 
 
Презирал ты мои истерики
И скандалом был недоволен.
Просто ты с своего берега
Не влюбился в меня и не понял.
 
 
И осталась поэтом и пленницей —
Ведь не только мужи – поэты —
Я сижу на своей лестнице
И не знаю, во что одета.
 

Солнце

 
На небе восходят звёзды,
Рождается этот стих.
Когда-нибудь буду петь прозой,
(Наверное, нужно расти).
 
 
Когда-нибудь буду хорошей,
Утру этим выскочкам нос.
Когда-нибудь знать буду больше,
Отвечу на вечный вопрос.
 
 
Зачем родилась на свете?
Зачем на рассвете зной?
Зачем полюбила ветер?
Зачем ты так нежно мой?
 
 
Не стала еще хорошей
И нос никому не утру,
Судить я умею не строже
Тех ласточек поутру.
 
 
Вся я – только стих печальный,
Без вето на вечный вопрос.
Без смыслов глубоких, дальних —
С копной кучерявых волос.
 
 
Но пусть тебя не коснётся
Бесцельность и боль бытия.
Знай: если погаснет солнце,
Тебе светить буду я!
 

Новый путь

 
Я так люблю начинать сначала,
Люблю отчаливать от причала,
Люблю встречающие вокзалы —
Ворота на новый путь.
 
 
В пути встречаю я очень разных,
Порой занудных, порой прекрасных,
Бывает, счастливых, как будто праздник,
Бывает, несчастных людей.
 
 
Пройдёт минута – и мы знакомы,
Случись война, мы бы взяли патроны
И друг за друга бы встали оба
За жизнь и на смерть. Горой.
 
 
И мы идём вдвоём по дороге,
Стучат дожди, промокают ноги,
И прячемся мы в какой-то берлоге,
Но надо идти домой.
 
 
И кажется, путь далёк и напрасен,
Я точно знаю: вдвоём не опасен,
Но мой попутчик остался ясен:
Его дом ближе, чем мой.
 
 
А я опять начинаю сначала,
Снова беру билет до вокзала,
И не заметит никто (промолчала),
Что страшно идти одной.
 

Моему будущему

 
Мои дети будут любить Толстого
И не будут бояться угрозы третьей войны.
Мои дети узнают, что девушка не корова,
Если на теле косточки не видны.
 
 
Мои дети будут уметь улыбаться
Искренне так, как смеется от счастья больной,
Победивший рак в свои без хвостика двадцать.
Мои дети будут влюбляться не только весной.
 
 
У моих детей будет счастливое детство:
У них будут конфеты не только под ёлкой зимой,
Будут брызгаться в лужах, смеяться и смогут одеться
Так, как хочется выглядеть детям и юным порой.
 
 
Мои дети не будут зажаты рамками быта,
Говорящие головы в них не вобьют ерунду.
Моим детям дорога в прекрасное будет открыта,
И я вместе с ними по этой дороге пойду.
 

Объявление

 
На заборе висит объявление:
«Отдаю все свои сбережения —
Чашку чая, разрезанный тортик
И исписанный мною блокнотик,
Наизусть сотню стихотворений,
Даже есть ещё капля терпенья,
Свой словарик отдам (весь в записках),
Восемь штук недочитанных списков,
С предсказанием чуда дам фантик,
Обведённые точки на карте,
(Куда очень хотелось сорваться
И мечталось совсем потеряться),
Фразы меткие, милые шутки,
Разговорные темы-минутки,
Есть помадки для губ и колготки,
Пара юбочек больно коротких,
Звонкий голос и тонкие пальцы,
А ещё есть (и здесь не смеяться!)
Одиноко любившее сердце,
И ему совсем некуда деться».
 
 
На заборе висит объявление —
Но кому нужны те сбережения?
 

Выходной

 
В свой выходной я сижу и ем торт,
Ем апельсин и котлету.
Я стройно шагаю на новый рекорд:
Как быстро поправиться к лету.
 
 
Я стройно шагаю на новый этап —
Ступень городских одиночеств,
Когда на лице отражается штамп
Каких-то коварных пророчеств.
 
 
Подруги мне будут рассказывать, как
В субботу друг друга любили.
Я улыбнусь им в ответ: «Классно так!»,
А слёзы уходят из штиля.
 
 
А слёзы бушуют, штормится душа,
Из рук выпадает карандашик.
Я дальше иду, никуда не спеша,
Бросаю стих в гору бумажек.
 
 
А в этом стихе (эх, была-не была)
Карандашик писал лишь об этом:
О том, как в субботу в печаль уплыла
И быстро поправилась к лету.
 

Если бы я…

 
Если бы я была художником,
Нарисовала бы тебя,
Одного в большом городе,
Гордого и безупречно одетого.
 
 
Если бы я была музыкантом,
Сочинила бы симфонию,
Назвала бы её твоим именем,
И эта мелодия играла бы по всему миру.
 
 
Если бы я была писателем,
Написала бы роман
О тебе и твоих настроениях,
О твоей жизни и женщинах.
 
 
Но я всего лишь маленький поэт
И пишу свои стихотворения
О тебе и моих чувствах,
О наших встречах и твоих улыбках.
 
 
И если когда-нибудь я издам сборник,
То эпиграфом к нему станет
Фраза о том, что ты
Самый замечательный человек на этой планете.
 

Мир

 
Интернет взрывается взрывами
Самолётов и даже корабликов.
Это делают, чтобы взвыли мы,
Для спасенья сгибали журавликов?
Это делают, чтобы люди все
Озирались вокруг с презрением?
Чтоб купались в своей дурости
И не верили в шанс спасения?
Чтобы умные все за книжками
Не увидели смыслов истинных,
Наслаждаясь фантазий интрижками,
Внешний мир доверили власти их?
Чтобы люди с своими судьбами,
С разной верой и разным голосом
Вдруг друг друга бояться вздумали,
Подавляя отчаянно стоны все?
Чтоб в автобус входили с незнанием,
Доведётся ль оттуда выбраться?
 
 
Я решилась на это признание,
Потому что боюсь даже двигаться.
Я завидую детям радостным,
Их улыбкам и взглядам солнечным.
Они ждут рождественских праздников
И не знают: над миром облачно.