Текст книги "Порабощенные"

Ближе к одиннадцати часам я тихонько выбралась из своей комнаты и на цыпочках прошествовала в прихожую, неся в руках кеды, а за плечами – рюкзак. Я решила, что будет неплохо взять с собой нож, зажигалку, фонарик, перчатки, газовый баллончик, веревку и еще пару спасительных вещей вроде крючьев, самостраховок, карабинов и оттяжек из альпинистского снаряжения, которое нарыла на балконе. На всякий случай. Все-таки я хочу спасти Диану, но оказываться на ее месте мне не охота. Я не собираюсь добровольно сдаваться и ложиться под нож баггейна. Я заглянула к матери в комнату – она задремала за книгой. Я облегченно выдохнула. Ну хоть лишних вопросов не будет.

Ночь впустила меня в свои объятия, и я поддалась ей. Было немного прохладно, прежняя духота отступила, но на мне была довольно теплая толстовка, поэтому я сильно не замерзла. Я подумала, что будет лучше, если я отключу телефон. Все-таки мама спохватится, когда узнает, что я пропала из дома. Я полагаю, ей не составит труда понять, что я затеяла и на какие уловки ради этого пошел коварный баггейн.

Мне пришлось попотеть, чтобы попасть в метро и остаться там после закрытия. Оказывается, там все тщательно проверяют. Я доехала до той станции метро, на которую мы вышли с Дианой и другими пассажирами после аварии. После было самое сложное – нужно было куда-то спрятаться, чтобы меня не сумели найти. Я нашла укромное местечко, похожее на железную нишу между двумя щитами, прикрытую еще одним металлическим пластом. Пролезть сверху не составило большого труда. Перед этим я убедилась, что не попадаю в поле зрения камер. Удачное, однако, место для пряток. Я залезла в нишу и устроилась там поудобнее, стараясь занять такую позу, чтобы не затекали конечности, а это уже оказалось сложнее. Я просидела почти неподвижно около часа. Я слышала, как кое-где слонялись охранники и работники метрополитена. Иногда мне казалось, что моя затея провальная, что меня в любой момент могут раскрыть, и тогда я уже не смогу спасти Диану, но судьба явно благоволила мне, потому что неожиданно в метро погас свет. Я поняла, что оно окончательно закрылось. Но нельзя было упускать из вида то, что тут ходит охрана, и мне стоит быть предельно осторожной. Я выбралась из своего укрытия, неудачно приземлившись и повредив кисть. Я шепотом выругалась, но тут же спохватилась. Станция была безмолвна. Даже слишком. Это начало угнетать меня, и я впервые в жизни очень сильно испугалась. Страх в сочетании с неким волнением, словно перед первым свиданием, сковал меня по рукам и ногам. Идти было тяжело, но я все-таки сумела дойти до края платформы и замереть как вкопанная. Туннель отзывался гулким и еле уловимым уханьем. Глухой звук, похожий на шум, стоял в моих ушах. Так страшно мне не было, пожалуй, никогда. Я встала в полной нерешительности, боясь спрыгнуть, но все мои сомнения развеял звук приближающихся неторопливых шагов.

«Охранник!» – подумала я и спрыгнула, не размышляя, вниз, тут же устремившись в туннель по направлению к своей смерти. Я бежала так быстро, что сбивалась с дыхания. Мне уже было неважно, видел ли меня тот охранник или нет, – сейчас главной моей целью было вызволение Дианы из рук этого урода. Ох, как же сильно я его ненавидела и одновременно боялась! Я понимала, что передо мной, возможно, доисторическое чудовище и что он способен на все ради своего голода. Ведь он хищник, беспощадный монстр, который ни перед чем не остановится, чтобы сожрать меня. Я притормозила, чтобы отдышаться. Оглянувшись, я поняла, что выход далеко. Я пробежала уже достаточное расстояние, и возвращаться назад было поздно. Теперь – только вперед! Давай же, Соня, глаза боятся, а ноги идут. Я пошла вперед быстрым шагом, внимательно оглядываясь по сторонам. Я не знаю, чего больше было в моей душе. Волнительности или же страха? По-моему, хватало и того и того. Этот баггейн действовал на меня необычно, влияя на какие-то потаенные инстинкты моего подсознания, о которых я могу только догадываться. Доселе мне были незнакомы подобные ощущения и душевные порывы, но теперь я четко понимаю, что меняюсь. Хорошие ли это изменения? Тот мужчина, которого я видела, вселял в меня и трепет, и одновременно какое-то дрожащее колебание, похожее на страстную тревогу. По-моему, что-то не так стало во мне, когда в моей жизни появился этот монстр. Он хотел моей плоти, жаждал поглотить меня, и я понимала это, но как должна была реагировать на такое? Возможно, в этом был скрыт и эротический подтекст? Ведь еда порой приравнивается к сексу. Об этом вам скажет даже дорогой дядюшка Фрейд. Но он отвратителен и не может вызывать такие помыслы. Я презирала баггейна всеми силами своего сердца, но какая-то часть моей души, которая поддалась его животному магнетизму, возможно, хотела, чтобы меня съели.

Я остановилась на полпути, вспомнив о том, что не сняла амулет. Я не стала его выбрасывать, но и тащить его с собой даже в рюкзаке или кармане было делом авантюрным, ибо баггейн мог почувствовать присутствие амулета, тогда наша «сделка» накрылась бы. Я стянула серебряное украшение с шеи и положила его под самый толстый провод, который был помечен оранжевой краской. Так, думаю, я сумею найти его в случае необходимости, когда буду спасаться с Дианой бегством… если, конечно, мой еще не придуманный спонтанный план удастся. Господи, помоги мне выжить и выручить подругу!

Пройдя еще какое-то незначительное расстояние, я увидела выскользнувшую из ниоткуда черную фигуру. К гадалке не ходи – это он!

– Я знал, что ты придешь, – заулыбался ехидно мужчина, вставая передо мной. – Я почти не сомневался, ведь ты храбрая моська.

– Заткнись и веди меня к Диане, – сразу перешла я к делу, тут же огрубев. Баггейн приковал свои светлые глаза к моей груди.

– Ты что, ты на грудь мою пялишься? – оскорбилась я, прикрываясь.

– Было бы на что смотреть, тогда возможно, но нет. Меня интересует, куда ты дела амулет? – его слова меня чем-то задели. Баггейн был, как всегда, спокоен и даже уравновешен, хладнокровен.

– Выбросила по дороге к метро… – соврала я.

– Или спрятала, – улыбнулся он хитро, подходя ближе. Я вся сжалась и охнула, когда тот резким движением приблизился ко мне так сильно, что я стала ощущать запах монстра. От него пахло землей, гнилью и мускусом. Ужасное сочетание. Опять начались позывы к рвоте, но я сдержалась, всего лишь зажав рот и нос ладонью.

– О, я понимаю, от меня пахнет не так приятно, как от тебя, но все-таки я не противный, согласись? – он положил свои крупные и грубые руки мне на плечи, и меня пробила дрожь. Показалось, что я вот-вот потеряю сознание. Руки у него были горячими, и этот жар я чувствовала даже через толстовку. Баггейн, как пес, обнюхал меня, закатив от удовольствия глаза.

– Чудный аромат… вблизи ты пахнешь даже лучше, чем издалека, – его слова пугали и вызывали внутри меня трепетание. От волнения у меня прихватило низ живота, а во рту пересохло.

– Уйди… – не выдержала я подобного давления эмоций и оттолкнула его, но тот даже не шелохнулся, хотя я ударила его кулаками в грудь достаточно сильно. Баггейн только опустил руки с моих плеч и как-то мечтательно ухмыльнулся.

– Теперь я просто уверен, что обязан съесть тебя, София, – мое имя в устах этого чудовища звучало порочно.

– Хорошо-хорошо, только отведи сначала к Диане, а потом уже делай то… то, что хочешь, – попыталась успокоиться я после такого тесного контакта с порождением зла.

– Договорились, – приоткрыл он рот, демонстрируя клыки.

Волнение и ажиотаж до сих пор не отпускали меня, взяв в полный оборот.

– Ну так? Куда мне идти? – нерещительно спросила я тонюсенькой интонацией.

– За мной, естественно, – выставив напоказ массивную челюсть, осклабился баггейн.

Мое же внутреннее состояние до сих пор оставалось для меня загадкой, ведь я чувствовала себя так, словно я маленькая девочка и вхожу сейчас в кабинет страшного стоматолога. Внутри меня все коченело, и я совершенно перестала себя контролировать. По мере того, как я шла следом за баггейном, меня все больше била паническая атака, а мои мысли ходили ходуном и не могли собраться воедино.

Баггейн шел впереди меня дальше по туннелю, а я молча следовала за ним, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что помогло бы мне и Диане выбраться отсюда. Он молчал и не оборачивался. Шаг его был размеренный и уверенный, что иногда удивляло меня. Для подземного существа он передвигался колоссально ловко и смело. К тому же я уже не раз видела ту скорость, с которой этот мужчина способен исчезать. Видимо, он невероятно силен и изворотлив, это стоит учесть. В тишине темного подземного коридора слышались только наши шаги и больше ничего.

– Куда ты ведешь меня? – поборов свои опасения и робость, решилась спросить я. Как бы я ни хотела казаться уверенной, у меня это явно не получалось. Голос мой дрожал, а внешний вид напуганного котенка говорил сам за себя. Внутри меня бились неодолимая сила храбрости и отваги вместе с фобией перед жутким древнейшим монстром.

– К себе, – туманно ответил тот, даже не обернувшись.

– И где это конкретно? Долго еще?

– Сама скоро увидишь, – голос мужчины стал более раздражительным, поэтому я прекратила свои глупые и бессмысленные расспросы. Так мы продолжили путь. Вскоре баггейн все же остановился, и я затормозила следом. При этом сердце мое подпрыгнуло до горла. Мужчина, не спеша, повернулся к стене туннеля и отодвинул рукой один из проводов вверх. Под ним обнаружился каменный выступ, который баггейн ухищренно вывернул в сторону. Тут же провода, как змеи, расползлись, и перед нами обнажилась открытая стена, которая в ту же секунду загудела, задрожала и начала отодвигаться назад, поднимая клоки пыли и сухой грязи с каменной крошкой. За стеной обнаружился пещерный проход, на стенах которого висели обыкновенные лампочки, соединенные между собой по всей длине каменного коридора черными проводами.

– Дамы вперед, – манерно оскалился баггейн, пропуская меня вперед. Я злостно посмотрела на него и обреченно побрела по коридору. Даже не поворачиваясь, я услышала, как каменная плита вновь вернулась на свое место, а сзади меня очутился мой убийца. Я остановилась, боясь дрогнуться. Отчего-то одна слезинка упала и скатилась по моей щеке. Я даже не знаю, чем было это вызвано. Наверное, тем, что мой конец уже совсем близок. Неужели он сейчас съест меня?

– Ты очень аппетитная, – послышался хриплый натянутый голос за моей спиной. Я судорожно повернула голову в сторону, как деревянная кукла.

– Ты не съешь меня?.. – натужно проскрипела я срывающимся голосом, трясясь, как осиновый лист. Сейчас я чувствовала реальный страх жертвы, словно на меня ведется охота, которая вот-вот будет окончена не в мою пользу. Со спины я ощущала жар, который исходил от тела баггейна. Он стоял очень близко ко мне, но я не видела его, лишь осязала на коротком расстоянии.

– Сейчас нет, хотя хотелось бы, – с трудом оторвавшись от обоняния моего запаха, досадно произнес мужчина, проходя передо мной. – Но все еще впереди, не переживай, у нас с тобой много времени.

– Надеюсь, что нет, – прошептала я так тихо, что тот навряд ли сумел бы меня услышать.

Баггейн пошел вперед, и я нехотя поплелась за ним, шаркая ногами по тонкому слою песка. Коридор казался нескончаемым, поэтому спустя время я изрядно вымоталась. До кучи тут было очень пыльно и нечисто: по углам висела многочисленная паутина, периодически шныряли крысы, исчезая в каменных прорезях, в песке валялся различный мелкий мусор. К тому же я заметила, что стены местами были замараны высохшей кровью. На шероховатостях порой встречались кусочки плоти. Меня могло бы вырвать, но все это не шло в сравнение с одним лишь отталкивающим мерзопакостным запахом баггейна, который удалялся вдаль по коридору, – я еле поспевала за ним.

– Можешь идти медленнее? Я не успеваю! – начала ныть скандально я. Внезапно он остановился, но ко мне не повернулся. Баггейн начал тяжело дышать – его плечи высоко поднимались. Он, кажется, пытался сдержать себя в руках. Я отступила на шаг назад, придумывая срочный план отступления. Но не успела меня посетить и первая мысль, как мой убийца по-медленному угрожающе обернулся, обнажая безумно маниакальную улыбку и сумасшедший взгляд. Я перепугалась до того сильно, что у меня подкосились колени. Я схватилась за неровную шероховатую стену, чтобы не упасть. Как хищник, баггейн начал приближаться ко мне неспешным шагом. Он выглядел могучим и диким, как зверь. Когда монстр приблизился ко мне, я поняла, насколько он больше, выше и мощнее меня. Я встала в ступоре, так как поняла, что мне некуда деваться. Вот сейчас он вонзится в меня своими челюстями и раздерет мою плоть. Но баггейн в мгновение ока поменялся в лице: его помешательство и сумасбродство сменились на хладнокровную издевательскую усмешку. Он схватил меня своей чумазой лапищей за щеки так, что губы мои превратились в бантик. Сильно сжав лицо в ладони, он пригнулся ко мне еще ближе. Его загнутые когти впивались в мою кожу и больно резали. Я прослезилась, а тот лишь злорадно ухмыльнулся, тряхнув самодовольно головой в сторону. Затем он придвинул свое лицо настолько близко к моему, что я ощутила его зловонное дыхание. Мне стало дурно, так как эмоции волнения и омерзения смешались в один большой снежный ком внутри меня. Он приподнял мою голову и заглянул мне в глаза сверху вниз так надменно, что я могла бы счесть это жестом доминантности и превосходства.

– Закрой свой рот и молчи, пока я не разрешу говорить, рыбка моя. – Интонация голоса мужчины была настолько ровной и безэмоциональной, что мне казалось, будто он внушает мне что-то. Он резко выпустил мое лицо из своей липкой омерзительной ладони, и я тут же отпрянула, завалившись назад. Я быстро и конвульсивно дышала, пытаясь прийти в себя, песок подо мной был отрезвляюще холодным, что ускоряло процесс уравновешивания переживаний. Тот звучно усмехнулся, в очередной раз по-злодейски оскалившись, а затем пошел вперед дальше, даже не дожидаясь, пока я встану и отряхнусь. Мне пришлось пробежаться, чтобы не отставать от этого упыря. То, что произошло меньше минуты назад, в точности подтверждало слова моей мамы о том, что баггейны действительно беспощадные и несдержанные чудовища, их жизнь наполнена злобой и жестокостью. Они настоящие агрессоры, хищники во всех своих проявлениях. Видимо, я хорошо взбесила моего «нового знакомого». Лучше мне быть поосторожнее, придется проявлять даже где-то любезность и уступчивость, чтобы добраться до Дианы, не лишившись какой-либо конечности. Щеки до сих пор жгло от такого грубого прикосновения. Кажется, останутся следы от его когтей.

Неожиданно я увидела, что баггейн остановился и стал принюхиваться. Он насторожился и серьезно на чем-то сосредоточился. Я боялась пикнуть, поэтому просто встала сзади него на приличном расстоянии и замерла.

– Не дыши и делай только то, что говорю я, – приказал он и схватил меня железной хваткой за руку, сжав ее так сильно, что мне свело пальцы. Я хотела вскрикнуть от внезапных неприятных ощущений, но тот потянул меня жестко в свою сторону и встал на колено так, словно собрался делать кому-то предложение. Я не успела удивиться, как тот повалил меня и закинул к себе на плечо.

– Ты что творишь? Я тебе не мешок картошки! – запротестовала я подобному некультурному жесту с его стороны, совершенно позабыв о запрете баггейна. Я начала дрыгаться и пинаться, но он с силой сжал мою икру, специально впившись в нее когтями. Я взвыла от боли, закусив губу.

– Не умолкнешь, откушу ногу! – прикрикнул властно тот на меня. – Я же сказал: успокойся, заткнись и не дыши!

«Не дышать? В смысле?» – я поспешно пыталась сообразить, для чего это. Но объяснения мне не понадобились, так как через секунду я услышала, как сюда кто-то приближается – впереди нарастали голоса.

– Притворись мертвой, – уже более сдержанно попросил мужчина, пристраивая меня поудобнее на плече. Он подбросил меня, чтобы немного переместить центр тяжести, отчего я снова выкрикнула что-то непонятное и ругательное.

– Либо ты сама притворишься мертвой, либо мне придется претворить свою просьбу в реальность, – прорычал по-звериному монстр.

– Хорошо-хорошо! – сварливо согласилась я, показательно цокнув языком. После я повисла на плече моего убийцы, как обыкновенная дохлая туша, расслабив мышцы лица и закрыв глаза.

– И не дыши… – уже сквозь стиснутые зубы процедил мужчина, начиная медленно и аккуратно идти вперед. Голоса стали слышаться громче и разборчивее. Это были мужчины. Голоса их, как и у моего баггейна, были грубые, низкие и очень дикие, с нотками дерзости и бесстрашности. Только если монстр, который нес меня на плече, хоть иногда являл собой уравновешенное спокойствие и даже кое-где флегматичность, то эта парочка явно так и сочилась безумием и несдержанностью, судя по тональности их голосов. К тому же их диалект говорил сам за себя.

– Эй, Вадим, а мы думали, ты уже поселился на поверхности. Алика искала тебя там повсюду, – с маниакальной усмешкой в голосе бросил моему маньяку какой-то парень. – Искал жертву? Вижу, что успешно.

– Да, нашел эту, – немного подернув плечом, на котором висела я, нейтрально подтвердил… Вадим. Оказывается, у этих тварей и имена есть. Вот, значит, как его зовут.

– М-м, сочненькая, – просипел вожделенно второй. Меня аж передернуло. Вадим, почувствовав это, посильнее сжал мою ногу, давая понять, чтобы я терпела, хотя сдерживать дыхание, нереально нервничая, было очень сложно.

– Весьма вкусненькую девочку ты отхватил. Счастливчик. А то нынешние девки на поверхности такие гнилые пошли: все полностью пропитаны спиртом и никотином – фу! Всякий аппетит пропадает! – стал причитать первый. Когда я поняла, что мне становится уже нехорошо от долгой задержки дыхания, я легонько потыкала Вадима в спину пальцем. Она была у него просто титановая, словно я дотронулась до металлической скульптуры. Я и раньше замечала, что у него довольно жесткое тело, а его хватка просто стальная, но я не думала, что это действительно так. К тому же на его плече было лежать очень неудобно, ибо оно было жестче, чем деревянные доски, которые клали вместо матрасов в оздоровительных детских лагерях. Мне сдавило буквально все внутренние органы внизу живота. Я чувствовала, что вот-вот сорвусь.

– Ага, – кажется, поняв меня, засобирался уходить Вадим от своих чудищ-приятелей, – я голоден, потом поговорим.

Хм, как-то сурово и строго он с ними… Странно.

– Удачи, – кинул ему с непочтительным вызовом напоследок первый, а второй промолчал. Вадим отошел на дальнее расстояние и резко куда-то завернул, тут я громко вздохнула, набирая полные легкие воздуха. От такого крутого контраста голова закружилась, поэтому, когда Вадим меня небрежно скинул на землю, я не сумела сразу подняться на ноги. На этот раз он не спешил уходить, присел на корточки и посмотрел на меня каким-то недовольным злым взглядом, будто я сильно провинилась.

– В следующий раз препирайся меньше, – тихим, но развязным тоном прошипел он мне.

– Что такого, если другие увидят меня? – не потеряла хватку я.

– Ничего, просто они потребуют, чтобы я разделил тебя с ними, а ты только моя добыча, и я планирую съесть тебя в одиночку. Мертвечина у нас особо не ценится, так что, убивая, мы съедаем жертву сами и сразу, но живых мы делим, так как в живых людях больше питательных и полезных веществ, – объяснил подробно мне все тот. – Поэтому на твою подружку неоднократно уже покушались, но скажи мне спасибо, я отвадил на время от нее моих братьев и сестер неуместной ложью.

Я в шоке, полулежа, сидела на холодном полу, держась за больную голову, вылупившись на Вадима. Он выжидающе продолжил глядеть прямо мне в глаза, видимо, ожидая, что я отблагодарю его, но я не собиралась делать этого. Все поняв, он, кажется, оскорбившись, мотнул головой в сторону, словно получил пощечину, а потом поднялся и продолжил идти, снова не дожидаясь, пока я приду в себя.

– Будь осторожнее. В этих подземных ходах полно моих братьев и сестер. К тому же сегодня для многих ночь охоты. Они будут подниматься на поверхность по этим лазейкам, – Вадим рукой указал на темнеющее отверстие в потолке коридора, которое поросло пыльной паутиной. Как выяснилось позже, их было очень много по всему периметру, просто я раньше их не замечала.

– И много вас тут? – решила выяснить я, сделав интонацию как можно более беспечной. Вадим ответил не сразу, наверное, решая, стоит мне знать об этом или нет.

– Раньше был целый подземный город, в котором жило больше пятисот тысяч баггейнов. Но после того, как вы, люди, начали застраивать землю на поверхности все больше и больше, круша все на своем пути, создавая специально землетрясения для строительных работ; после того, как вы расширили туннели метрополитена, проведя новые ветви, большую часть нашего города засыпало. Он был сильно разрушен, и нам пришлось отстраивать многие его элементы заново, перебравшись на несколько уровней выше, – рассказал Вадим, демонстрируя голосом все свое презрение и неуважение к людям. Я промолчала, так как почувствовала, что он скажет что-то еще.

– Теперь нас осталось здесь чуть больше сотни тысяч, а многие наши племенные реликвии утеряны и похоронены в недрах земли, как и вся моя семья. И все это – по вашей людской глупости и самонадеянности! Из-за вашей жажды расширения территорий! Из-за того, что вы не цените то, что имеете, не уважаете природу и всех ее созданий! Люди алчны – вы всегда хотите большего. Все эти ваши технические прогрессы, нанотехнологии, увеличение потребительских привычек! Вы уничтожаете то, что когда-то подарило вам жизнь, вы ничтожные создания…

Сейчас мне не было страшно, сейчас мне было стыдно, стыдно за людской род. Позорно за то, что слова Вадима – это чистая правда в неприкрытом виде. Мы погубили их народ, поэтому они стали питаться людьми, поэтому возненавидели нас. Теперь понятно, почему они не едят животных, как многие их собратья из других поселений, и дело тут не в питательных и полезных веществах, как говорил Вадим. Все дело в чести их народа, все дело в том, что мы сгубили большую часть их древнейшей истории, которая существовала задолго до нас. Возможно, эти баггейны жили здесь до того, как люди отстроили на поверхности город. Ведь, вспоминая уроки истории, здесь и вправду раньше были леса и поля – живая природа. Получается, это было место их кормежки, их естественная среда обитания. Но и тогда, когда город был заложен, баггейны не стали убивать людей, хотя одному дьяволу известно, чем питались эти создания под землей на такой глубине, если не людьми, но ведь массовые убийства стали происходить в последние два года. И Вадим не врет. За несколько предыдущих лет в нашем городе произошли множественные расширения и изменения: появились новые ветки метро, которые были проложены из-за того, что у города возникли новые расширенные, активно застраивающиеся территории. Вокруг нашего города и вправду вырубили уже много лесов, осушили десятки озер и рек, проложили сотни дорог. Раньше я не задумывалась об этом, но теперь мне кажется все это ужасной и непоправимой ошибкой людей. Ведь баггейны старались все это время жить в мире, не трогая нас. Но из-за ненасытности людского рода им не осталось ничего, кроме как мстить и питаться нами. Экологи давно говорили, что многая дичь сбежала из пригородов и окраин города из-за большого количества строек. Машины и строители пугают диких зверей, и они переселяются в другие места. У баггейнов просто не осталось источников корма, кроме людей, которых действительно развелось слишком много в последнее время. Мы разрушили старинный город, целую цивилизацию подземных жителей, которые жили и не знали бед, пока сюда не вторглись люди, крушащие все вокруг.

Я остановилась как вкопанная на месте, поглаживая себя по плечам, словно мне было холодно и я пыталась согреться. Мне стало так жалко, так печально. Ведь я никогда раньше не принимала во внимание подобную тему для серьезного размышления. Я, как типичный человек, жила, засоряя окружающую среду. Я такая же эгоистка, как и все остальные люди. Я не благодарна природе, а ведь она многое нам дала, подарила. Без нее человек не добился бы того, что имеет сейчас, но и этого ему мало. Вадим прав, прав, прав! Мы хотим больше. С каждым днем наши потребности растут, но из-за этого страдает та самая великая сила, которая помогла нам в свое время. Как же это мерзко! И это не они жуткие монстры, а люди. Вот кто тут настоящее зло. Я заплакала. Что-то в последнее время слишком много слез в моей жизни, раньше я не рыдала на пустом месте. Я становлюсь, видимо, слишком мягкой и сентиментальной. Но мне искренне жаль народ Вадима. Во всем виноваты люди.

Вадим, поняв, что я не иду за ним, развернулся и сначала холодно посмотрел на меня. Увидев, что я стою, дрожу и плачу, он, кажется, оторопел.

– Ты чего?.. – не понял он; по-моему, его лишь взбесили мои слезы. – Не думай, что сможешь разжалобить меня своими соплями. Я не ведусь на эти жалкие трюки.

– Я не потому плачу, – содрогнулась я от слезных конвульсий, – а потому, что мне стыдно за свой народ. Мы и вправду сгубили ваше племя. Если бы мы были более внимательными к природе и не стремились к наживе, к расширению своей собственной зоны комфорта, то все было бы хорошо, ваш город не был бы разрушен и все жили бы в мире и гармонии. Мне так жаль! Прости!

Но мои пламенные речи явно не трогали баггейна, так как на его лице не дернулась ни единая мышца. Он так и смотрел на меня с ледяным презрением и высокомерием.

– От твоих слез и слов история не перепишется, – натянуто прогудел он, потупив взгляд. – Прекрати рыдать – меня это раздражает – и иди за мной.

После этого он развернулся и потопал дальше. Я же вытерла слезы, пытаясь собраться с чувствами, и пошла за ним. Теперь же мне вдвойне было не жаль умереть. Не только за Диану. Таким образом я могла хоть отчасти – самой малой – искупить вину людского рода перед Вадимом, перед всеми баггейнами. Они пострадали зазря, только лишь по вине глупых и эгоистичных людей. Как низко!

Мы шли с Вадимом, виляя из коридора в коридор. Казалось бы, он сам не знает, куда идти, но его уверенный и решительный, широкий шаг говорил об обратном. Я хотела о многом его расспросить, ведь я прониклась жалостью к его народу. Теперь мне стала ясна причина их ненависти и агрессивности. Они, может, и остались омерзительными существами, но только снаружи. Внутри они ничем не отличались от какого-либо другого народа, даже от людей, а может, были даже и лучше. Спустя еще какое-то время я все-таки решилась на отчаянный шаг – заговорить с Вадимом.

– Слушай, – начала я очень неуверенно. Он едва заметно вздрогнул от сердитого возмущения, что я смела заговорить первая. Баггейн ничего не сказал, видимо, ожидая продолжения моего изречения или надеясь, что я заткнусь.

– Ты сказал, что твоя семья… погребена? – я не знала, как сказать мягче. Меня вообще поразил тот факт, что у них приняты семейные отношения. Я слишком сильно недооценивала их своеобразную цивилизованность, даже если она и отличалась от нашей. Кажется, этот баггейн сильно переживал по поводу разлуки с семьей.

– Да, – бросил он настолько грубо и резко, что я чуть не споткнулась на месте.

– Это из-за… обрушения города?

– Да, – услышала я ровно то же в ответ. Я горестно замолчала, сдерживая очередной приступ рыдания, чтобы не вывести Вадима из себя. Он вновь остановился и повернулся ко мне лицом. Снова непроницаемая маска закрытости и нежелания общаться застыла на нем.

– Моя семья, как и многие другие из нашего племени, пала жертвой обрушения почти всего нашего подземного города по вашей милости. Это произошло неожиданно, в то время я был на поверхности. Искал добычу для племени за городом, в лесах. Когда вернулся, все шахты и туннели были завалены. Мне пришлось долгое время рыскать под землей, чтобы найти малочисленных уцелевших. Когда все выжившие собрались воедино, мы поняли, что понесли капитальные потери. Тогда нам пришлось перебраться повыше, чтобы отстроить новый город. Этим мы до сих пор и занимаемся. Я рассказал все, что ты хотела бы, пожалуй, услышать, а теперь, сделай милость, закрой свой рот и не открывай его, пока я не велю! А иначе я точно что-нибудь откушу тебе, и ты будешь умирать еще медленнее и мучительнее, чем планировалось изначально! – взбесился окончательно Вадим. Я испугалась даже не того, что услышала, а того, что увидела, а увидела я нечто невообразимое. Его глаза на миг приняли совершенно другую форму и цвет, а кожа на шее и руках стала какой-то грязно-коричневой и неровной, словно изуродованной. Когти Вадима заострились и стали больше, а руки его, кажется, удлинились и огрубели еще сильнее. Он трансформировался во что-то жуткое. Я отошла немного назад, пытаясь не смотреть на это. Подобная мутация быстро пропала, когда Вадим отвернулся, потеряв меня из поля зрения. Он резко завернул в очередной поворот. Я еще немного постояла, пытаясь понять, что я только что увидела, но потом решила, что это, скорей всего, его истинный облик, ведь мама рассказывала, что баггейны лишь прикидываются иногда людьми. Их настоящий образ отвратителен и чудовищен. От этой мысли мне вновь стало не по себе, хотя и изначально вся эта ситуация казалась мне абсурдной. Несколько дней тому назад я и подумать не могла о существовании ведьм, баггейнов и их подземной цивилизации, о всяких вампирах и оборотнях, но, как выяснилось, это правда. Значит, наш мир гораздо многограннее, чем принято считать. И не все в нем так поверхностно, как это может показаться поначалу.

– Мы пришли, – после очередного закоулка Вадим остановился перед массивной деревянной дверью средневекового типа. Я молчала. Мне не хотелось ничего говорить, так как я не желала вновь увидеть этого мужчину разъяренным. Так я действительно могла и не добраться до Дианы.

– Прежде чем мы войдем, ты должна снова притвориться мертвой, как в тот раз. Теперь тебе придется собрать все свои силы, если ты хочешь увидеть подругу. Идти до моей пещеры достаточно долго, поэтому если будет совсем невмоготу, то дыши мелкими вздохами и редко, твое присутствие могут учуять другие. Тогда ты будешь разорвана на куски, – спокойно проинструктировал тот меня. Я понятливо кивнула, подходя к Вадиму. Он и вправду был гораздо выше меня. Он вообще отличался ростом и комплекцией от людей – более массивный, статный и крупный. Я немного приподняла руки, чтобы ему было удобнее закинуть меня на плечо. Вадима, по-моему, удивила подобная кротость и покорность, так как он недоуменно и даже недоверчиво уставился на меня, но потом, как и прежде, пренебрежительно забросил меня на плечо, как какую-то вещь. Он натужно отворил дверь и прошел вовнутрь. Мои электронные часы запищали. Я взглянула на них и тут же отключила, предварительно быстро глянув на время. Два часа ночи. Можно сказать, что новый день я встречаю в подземном городе баггейнов. Страшно ли мне? Нет. Я больше не боюсь. Знаю ли я, что погибну? Да. Но я спасу подругу и отдам должное Вадиму и его народу своей жертвой, а значит, умру не зря.