Текст книги "Недостойная"

Внутри оказалось тонкое изящное кольцо с маленьким изумрудом. Неброско и без традиционных для семьи Альго лилий – именно эту символику обычно использовали для брачных и помолвочных колец членов правящей династии.

– Я… – Голос охрип и сорвался. Я кашлянула и попыталась еще раз: – Я… Арчибальд…

Мысли путались. Что я могла сказать? Защитница, как же сложно…

– Я не знаю…

– Это ни к чему не обязывает тебя, Энни. – Принц нежно погладил мои пальцы. – Просто подарок.

Кольцо – просто подарок? Не-э-эт, это еще один шаг в бездну!

– Оно не магическое?

– Магическое. Но заклинание там слабенькое. Ментальное.

– Чтобы мысли мои не читали? – Я улыбнулась, и Арчибальд кивнул.

– Да, что-то вроде этого. Ничего особенного, но так полагается, Энни.

Очень хотелось убежать и не принимать никаких решений. Но я никогда не делала так – не буду и дальше.

– Я не уверена, что соглашусь на твое предложение… когда-нибудь. Но я не хочу обижать тебя сейчас, – сказала я медленно. – Ты мой друг и навсегда останешься им. Если я могу принять этот подарок, то только как символ нашей дружбы.

Глупо. Кольцо – символ дружбы. Рон будет смеяться.

Арчибальд тоже улыбнулся.

– Хорошо. Пусть будет символ дружбы. Но… – Он встал из-за стола и потянул меня за собой. – Символами дружбы обычно обмениваются. Что ты можешь подарить мне взамен, Энни?

Пока я несколько секунд пыталась сообразить, о чем он говорит, Арчибальд быстро надел кольцо на безымянный палец моей левой руки и, сжав ее, продолжил:

– Я прошу только одного. Поцелуешь меня?

Я подняла голову и посмотрела на принца с изумлением. Мне послышалось?

– Поцелуешь? – повторил он.

Видимо, не послышалось.

– Символ дружбы – поцелуй? – сказала я с веселой укоризной. – Весьма необычно.

– Как и кольцо, – возразил Арчибальд абсолютно справедливо. – Ну? Я жду.

Я фыркнула.

– Ты нахал.

– Вовсе нет. Нахал – это как-то так.

И не успела я опомниться, как этот самый настоящий нахал наклонился и прижался своими губами к моим. А чтобы я не отстранилась, обхватил ладонями лицо. Поцелуй продолжался всего секунд десять, но мне хватило, чтобы смутиться и покраснеть, ощущая странный жар в груди. И когда Арчибальд отпустил меня, я отпрыгнула в сторону под его ироничный смешок.

– Вот теперь ты можешь называть меня нахалом, Энни. Да, я нахал, но зато справедливый.

– Справедливый нахал, – кивнула я, пытаясь справиться со смущением изо всех сил. – Так и запишем.

Его довольная счастливая улыбка тоже смущала. Но я прекрасно понимала, чем она вызвана, и старалась улыбаться в ответ. Может, я и не люблю Арчибальда, но он мне очень-очень нравится. И кто знает… Как говорит Валлиус: «Любовь не выстрел и не удар, любовь – это растение, которое нужно растить». Кто знает… Вдруг вырастет?

Глава 10

Ночью я долго не могла уснуть, все ворочалась и вспоминала произошедшие события. И наш первый успешный шаг с Байроном, и последующие разногласия, и подарок Арчибальда, и даже легкая, веселая экскурсия по оранжерее – все бередило душу.

Во время прогулки на пару мгновений мне даже захотелось работать там, среди растений, настолько интересно об их особенностях рассказывал наш с принцем провожатый. Особенно меня впечатлил огромный и безумно красивый цветок из Корго[5]5
  Корго – государство, южный сосед Альганны.


[Закрыть] – оказалось, если уснуть на его лепестках (а очень хотелось, они были мягкими и уютными), он тебя слопает. Серьезно – цветок-хищник! На лепестках – мелкие «ротики», сначала они начинают выделять усыпляющий газ, а потом и вовсе кислоту, постепенно растворяющую «пищу». Жуть жуткая!

Наверное, эта жуть была написана у меня на лице, потому что Арчибальд и сотрудник оранжереи очень смеялись и обещали показать мне еще больше интересного в следующий раз.

Следующий раз… Теперь я уже не сомневалась, что он будет. Впрочем, как и в том, что принц добьется своего. Со временем, но обязательно добьется… «Ваше высочество»… Я – высочество? Защитница, какая невероятная глупость!

Примерно с этими мыслями я и уснула. А утром, собираясь к Арманиусу, напрочь забыла снять кольцо. Решение об этом я приняла еще накануне. Да, Арчибальд просил «по возможности не снимать», но светить им у архимагистра, а потом на работе я не собиралась. И тем не менее снять забыла.

Заметила, только когда понадобилось надеть перчатки. Помянула всех демонов Геенны и под внимательным взглядом Арманиуса стянула тонкий ободок с пальца. Положила его в один из кармашков сумки, ощущая, как горят щеки…

– Почему ты так смутилась, Эн? – спросил ректор, как мне показалось, насмешливо. – В кольцах нет ничего неприличного, даже наоборот. Я… – Он запнулся. – Я рад за вас с Арчибальдом.

Я не могла пока разделить этой радости, но ответила то, что полагалось:

– Спасибо.

Я сделала Арманиусу два укола, прежде чем решилась спросить:

– Вы считаете, ему дадут возможность… мм… жениться?

«На мне» произнести не смогла, да и не требовалось – архимагистр понял.

– Да, Эн. Поверь, он уже получил разрешение Арена, иначе не смог бы начать ухаживать.

Я кашлянула.

– А у семьи Альго так принято, что ли? Перед ухаживанием просить разрешение у императора?

Арманиус улыбнулся, наблюдая, как я, смазывая кремом его кожу, ставлю на нее датчики.

– Если речь просто об ухаживаниях, то нет, конечно. Но в случае, когда ухаживающий собирается жениться, – да, обязательно. Император должен быть в курсе. И я уверен – так оно и есть.

Мгновение я колебалась, прилепляя очередной датчик.

– Как вы считаете, архимагистр, что было первично – вопрос Арчибальда про меня или его закон?

Ректор кивнул – удивительно, но он понял, хотя выразилась я весьма сумбурно.

– Ты думаешь, Арчибальд пришел к Арену с вопросом, и тот поручил ему разработать закон о наследовании титулов, этим как бы убивая двух зайцев. Закон обществу нужен давно, но, дабы его принятие прошло спокойнее, необходимо, чтобы кто-то из Альго женился на неаристократке.

Я закусила губу. Защитница, как же мне не хочется быть декорацией к этому закону…

Последний датчик с негромким чпоканьем присосался к коже, и я повернулась к сумке. Теперь – самое неприятное.

А Арманиус, не зная, какой кошмар его ждет, продолжал говорить:

– Или сначала Арчибальд придумал закон, а потом уже вспомнил о тебе? Эн, я могу быть не прав, но, во-первых, я считаю, что это не имеет особого значения, а во-вторых, все могло происходить одновременно.

Я достала из сумки пульт управления и поинтересовалась:

– Это как?

– Арчибальд давно положил на тебя глаз, закон давно требовал разработки, и принц мог сообразить об этом одновременно. Эн, если тебе нравится Арчибальд и ты видишь в нем свою судьбу, то должна понимать и помнить, что Альго все такие. Это в их крови. Любовь любовью, а служба службой, и они используют тех, кого любят, по максимуму, не считая это чем-то зазорным. Они правители. Они так воспитаны. Арчибальд всю жизнь будет носить тебя на руках, но при этом не забывая демонстрировать твое происхождение. Как и то, каких успехов ты добилась, невзирая на него и уровень дара.

Да, он прав. Но пока я была не готова об этом думать. Особенно учитывая то, какую процедуру нам сегодня предстояло пережить.

Я вздохнула и, сжав пульт в руке, повернулась к архимагистру. Он был такой смешной с этими датчиками по всей груди. Легкая небритость на щеках, карие глаза, полные какого-то непонятного для меня чувства, слабая усмешка на губах… Смотрю на него – и сердце сжимается. И в голове туман, и в пальцах дрожь. Неужели это когда-нибудь пройдет?

– Сейчас будет… немного больно, архимагистр.

– Я уже догадался. – Усмешка стала шире. – Давай, Эн, не жалей меня.

– Ну, кто-то же должен вас жалеть, – сказала я тихо и нажала нужную кнопку.

Арманиус выгнулся на диване дугой, глаза закатились, с губ сорвался чуть слышный стон. Это была самая болезненная, самая ужасная из всех моих процедур. И увы – теперь ее нужно было терпеть целых семь дней.

Десять минут я пропускала через тело ректора чистейшую силу пополам с электрическим током – «демонский коктейль», как назвал этот метод Валлиус, когда я впервые предложила его использовать. Многие пациенты начинали безудержно кричать от боли, другие теряли сознание, третьи непроизвольно ходили под себя… Арманиус терпел, сжимая зубы и руки так, что побелели скулы и костяшки пальцев.

Через десять минут я вновь нажала кнопку, прекращая процедуру. Тело ректора осталось напряженным, глаза – зажмуренными, и только с губ сорвался тихий вздох. Я подошла ближе, сняла все датчики, закинула их в сумку, а потом погладила архимагистра по голове. По сути, на сегодня я закончила, можно уходить… Даже не так – надо уходить, меня ждут другие пациенты. А я вместо этого села рядом и осторожно обняла Арманиуса за горячие, будто бы обожженные плечи.

– Ты садистка, Эн, – прохрипел он едва слышно. – Знаешь?

– Знаю, – всхлипнула я, ощущая влагу на глазах. – Простите.

– Не прощу.

Я погладила ректора по груди, впервые делая это не как врач. Нет, совсем не так… И замерла, когда он застонал.

– Вам больно? – Я хотела отдернуть руки, но Арманиус вдруг распахнул глаза и перехватил мои ладони своими.

– Нет. Не больно. – И вернул их себе на грудь. А после погладил мои пальцы, словно приободряя. – Приятно.

Я скользнула ладонями ниже, чувствуя почти невыносимое желание наклониться ближе, прижаться теснее… Но нельзя, нельзя!

– Мне пора.

– Конечно. Иди. – Он отпустил меня сразу, и я тут же вскочила на ноги и потянулась к сумке. А ректор продолжил: – Хорошо, что ты вернешься завтра.

Рука дрогнула, но сумку я удержала. Нет, это мне точно послышалось. Да-да. Послышалось…

Когда боль после процедуры окончательно схлынула и Берт наконец смог нормально соображать, он вдруг вспомнил, что на носу – Праздник перемены года. Давным-давно он любил его. В то время были живы и отец, и мать, и брат с сестрой. А потом…

Первой ушла Агата. Потом погиб брат – он тоже был охранителем. И уже после этого угасли мать с отцом. А Берт погрузился в работу настолько, словно мечтал, что и его тоже когда-нибудь заберет один из демонов Геенны. И были, были такие грешные мысли после потери дара. Но пришла маленькая зеленоглазая девочка и развеяла эти мысли.

И пожалуй, ей единственной по-настоящему хотелось купить подарок на Праздник перемены года. Не кольцо, конечно, и не мощный артефакт по типу ее чудесной иглы, но тоже что-нибудь… что-нибудь… хм.

Валлиус по браслету связи не отвечал демонски долго.

– Да? – рявкнул, зло сверкнув красными глазами за стеклами очков. – Чего, Берт? Говори быстрее, я с дежурства, спать хочу и жрать.

– Как думаешь, Йон… – Давно он себя так глупо не чувствовал. – Что можно подарить Эн на Праздник перемены года?

Несколько секунд главный врач Императорского госпиталя удивленно моргал глазами. Они по-прежнему были красными, но злость из них исчезала, сменяясь обычным ехидством.

– Ты как кто спрашиваешь-то, Берти?

Арманиус терпеть не мог, когда его так называли.

– Йон…

– Молчи, я не договорил. Как кто интересуешься? Как пациент, как ректор или?.. А-а-а?

– Йон!

– Я уже так давно Йон, что не помню точной даты, – хмыкнул Валлиус. – В общем, если как пациент, то подари ей свое выздоровление и денежку в конверте. Если как ректор, то иди к демонам со своим подарком. А если как мужчина… Ну-у-у… Хм…

– Я придушу тебя когда-нибудь…

– Защитника ради, – отмахнулся Валлиус. – Только я сначала высплюсь, а потом души, пока руки не заболят. Но я тогда ничего не скажу.

– Йон!

– Эх, весело с вами! – Главный врач Императорского госпиталя действительно веселился. – Ладно уж. Если ты так хочешь переплюнуть принца…

Арманиус сжал зубы. Молчать и слушать.

– Если ты так хочешь оставить Арчибальда с носом, то вот тебе идея…

И Валлиус, забыв про смешливый тон, начал рассказывать то, что знал об Эн. А знал он, естественно, очень много.

В этот день мы с Байроном, можно сказать, помирились, если подобное слово вообще допустимо в нашей ситуации… Короче говоря, мы выбрали новую пациентку-подопытную, согласовали с ней детали лечения-опытов и приступили к ним. То бишь попросили ее применить кровную магию, а потом поместили под «колпак» – магический аппарат, считывающий все физические показатели круглые сутки. Байрон стащил его из реанимационной под дикие вопли заведующего отделением и личную ответственность Валлиуса.

– Что будем делать завтра? – спросил меня с энтузиазмом Асириус, когда мы выходили из палаты, оставив пациентку загорать под «колпаком».

– Посмотрим по результату. Все-таки нашего предыдущего подопытного…

– Эн…

– Ладно. Нашего предыдущего пациента мы перед этим еще кое-чем мучили. Так что поглядим. Либо радикальный способ применим, либо щадящий.

– Я за радикальный.

Я посмотрела на него с иронией.

– Ты хирург, тебе положено.

И тут Байрон засмеялся. Серьезно! Байрон впервые засмеялся моей шутке. Не надо мной, потому что я попалась в какую-то из его ловушек, как в университете, а просто так, по-дружески.

Наверное, удивление отразилось у меня во взгляде, потому что он захлебнулся смехом и, кашлянув, сказал:

– Ну правда ведь смешно.

– Да смейся на здоровье. – Я постаралась ободряюще улыбнуться. – Мне не жалко.

Байрон кивнул, вновь принимая независимый аристократический вид, и мы разошлись по своим отделениям.

Ближе к вечеру со мной связался Рон и предложил сходить в «Свинтуса». Я обрадовалась – сама хотела предложить, но после свиданий с Арчибальдом почему-то стеснялась. Рассказывать про них не было желания, а не рассказывать – вроде как обманывать. Но рассказывать я все равно не буду. Потом, конечно, все равно придется, но это будет… потом. Да и что, собственно, рассказывать? Ну ухаживает принц, подумаешь…

Успокаивая себя подобным образом, я внимательно посмотрела на свою левую руку, где не было никакого кольца, – сняв у Арманиуса, обратно я его так и не надела, – и, кивнув, отправилась на встречу.

Арчибальд предупреждал меня накануне, что в четверг и пятницу будет занят, как он сказал, государственными делами, так что магмобили меня не подстерегали. Я абсолютно свободно добежала до «Свинтуса», отмахиваясь от летящих с неба снежных хлопьев и шагающих навстречу торговцев различными праздничными побрякушками, и вбежала в трактир.

Рон, освободившийся чуть раньше, уже сидел за нашим любимым столиком в углу зала, за колонной, сосредоточенно изучая меню. И чего он там не видел?

– Привет работникам магической медицины, – пробурчал друг, не поднимая глаз, когда я села напротив него, повесив сумку на спинку стула. – Представляешь, цены подняли перед праздником, вот же…

– Видимо, чтобы куш сорвать. Знаешь, – я усмехнулась, – у нас даже больных стало больше, будто все стараются хорошенько вылечиться перед праздником.

– Да, кстати. – Друг, развеселившись, поднял голову и хитро посмотрел на меня. – К нам в отдел экспериментальной артефакторики на днях Байрон заходил. Не ко мне, конечно, демона с два он у меня что-то будет заказывать, а я у него этот заказ принимать, – к коллегам. Чего хотел, не знаю. Наверное, тоже какой-нибудь подарок необычный, амулет от перхоти там. Хотя ему амулет для пробуждения совести пригодился бы больше…

Я засмеялась.

– Да ладно тебе, Рон.

– Ох, Энни… – Друг укоризненно покачал головой, глядя на меня с тревогой. – Боюсь я ужасно за тебя. И Арманиус этот, и Байрон, да еще его высочество…

Краска бросилась в лицо.

– Вы… высочество? А при чем тут он?

– У меня знакомый в «Омаро» работает, – пояснил Рон, и я покраснела еще больше. – Если слухам я не верю, то ему не верить не могу.

Стало стыдно, что он узнал об этом подобным образом, а не от меня.

– Прости, я…

– Да не надо извиняться. – Друг поморщился. – Это твое личное дело, в конце концов. Я разве отчитываюсь перед тобой, с кем встречаюсь?

Я на секунду задумалась. Демоны, никогда не думала… А ведь и правда…

– Ну вот, и ты не обязана мне рассказывать о каждом своем шаге, тем более – о настолько личном. Я просто переживаю и… – Рон запнулся, вздохнул. – И не знаю, чего боюсь больше, – того, что Байрон использует тебя в собственных целях, или что тебя обидит Арманиус, или… или что ты выйдешь замуж за Арчибальда и напрочь забудешь про меня.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Ни за что, Рон. Я никогда про тебя не забуду. Клянусь.

– Надеюсь. – Друг протянул руку и коснулся моей ладони. – Но все-таки будь осторожна. Со всеми этими тремя… голубчиками.

Я обещала.

Перед сном я достала кольцо Арчибальда из сумки и долго любовалась тем, как в свете настольной лампы внутри изумруда рассыпаются огоньки. Совсем забыла спросить, какая в нем магия. Ментальная – да, но какая именно? Конечно, она не причинит мне вреда, но все-таки интересно, что туда заложили. Жаль, не сообразила Рону показать, он определил бы это совершенно точно.

Красивое… Может, перестать прятать? В конце концов, кому какое дело, кто его подарил. Да и лилий там нет, кольцо и кольцо. И я, приняв решение, быстро надела тонкий ободок на безымянный палец левой руки.

Утром на парк возле общежития опустился плотный густой туман. И парк стал похож на поле, только с изредка торчащими то тут, то там верхушками деревьев.

Я быстренько умылась, позавтракала в столовой и, захватив из комнаты сумку, побежала к Арманиусу.

Небо было серым – ни одного солнечного лучика, вот и туман до сих пор не рассеялся, хотя время подползало к девяти часам утра. Я шла вперед по дорожке, как обычно… Шла, шла и шла… А потом я вдруг осознала, что это совершенно не та дорожка. Нет, я по-прежнему была в парке, но дорожка вела не к выходу из него, а наоборот, вглубь. И зачем я сюда пошла? Я ведь хорошо знаю наш парк…

На земле прямо передо мной что-то блеснуло ярко-белым, словно пространственный лифт. Блеснуло – и пропало. Что-то не так, неправильно. Что я здесь делаю? Почему я пошла сюда? Что происходит?

Сердце колотилось, как шальное. За секунду до произошедшего я нашла ответы на свои вопросы и даже успела выставить руку, словно пытаясь защититься… А потом все закончилось. Все, в том числе и я…

Часть вторая
Разрушение

Глава 1

В ночь с четверга на пятницу Берт очень плохо спал. А утром, поднявшись с постели и подойдя к окну, понял почему.

За те несколько десятилетий, что Арманиус был охранителем, он научился чувствовать приближение неприятностей. Иногда ощущение грядущих проблем было настолько сильным, что Берту казалось – если он протянет руку, то схватит эти проблемы за наглые хвосты. И сейчас интуиция вопила – что-то не так. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, но что и куда – он не понимал. Смотрел на туман, укутывающий речку перед домом, и чувствовал, как сердце сжимается от безотчетной тревоги.

«Может, ерунда? Дурной сон, который я не помню, и больше ничего».

Берт покачал головой, отворачиваясь от окна. К чему гадать? Даже если что-то где-то происходит именно сейчас – Геенна проснулась или еще что-то, он бессилен помочь. И в целом бессилен.

Стрелки на часах медленно и равнодушно двигались, пока Арманиус умывался, одевался и завтракал в библиотеке. Скоро должна прийти Эн… вот-вот… а ощущение тревоги не отпускало и даже увеличивалось.

Завтрак был закончен, а Эн все не приходила. Стрелки все так же двигались, отсчитывая минуты – пять, десять, пятнадцать, полчаса…

«Только не с ней. Защитник, пусть что угодно, только не с ней».

Через сорок минут завибрировал браслет связи, и, отвечая на вызов, Арманиус с силой сжимал зубы – интуиция выла раненым зверем.

– Берт, – Валлиус был бледен как смерть, и даже глаза за стеклами очков, казалось, выцвели, – сегодня утром в парке общежития на Эн было совершено покушение.

Мир на мгновение замер, а потом разбился на тысячи осколков. Кровь в ушах шумела, сердце билось гулко, разрывая грудную клетку, и от жуткого ощущения собственного бессилия хотелось кричать и крушить все вокруг.

– Она?..

– Жива, – уронил Брайон тяжело, – но без сознания. Сейчас в реанимационном, разбираемся, что с ней. Арчибальду уже доложили. Он пока на севере с двумя отрядами охранителей – вчера рядом с Рудагой Геенна выплеснула очередных демонов. Решил тебе сообщить, чтобы ты не ждал ее на процедуры.

Берт кивнул.

– Я сейчас приеду.

Мгновение Арманиус думал, что главный врач Императорского госпиталя будет возражать, но Валлиус не сказал ничего кроме:

– Жду.

И прервал связь.

«Маленькая зеленоглазая аспирантка, разрабатывающая методику восстановления энергетических контуров… Кому могло понадобиться покушаться на твою жизнь? Сама по себе ты никому не нужна, если только в связке с кем-то еще. С Арчибальдом? Кто-то не хочет, чтобы он женился на простолюдинке?

Нет. Официального предложения пока не было, к чему торопиться? Вдруг принц передумает. Может, разработки Эн кому-то не выгодны? И опять же – нет. Любой маг способен потерять силу, и значение работы этой девочки трудно переоценить. Она делает полезное дело. Так что… Если только кто-то не хочет, чтобы она вылечила конкретного человека. Меня?»

Берт поморщился и с силой сжал зубы. Насколько же было неприятно думать, будто Эн пытались убить именно из-за него. Не факт, конечно, но вероятность высока. Надо будет узнать, кого еще она лечила, что разрабатывала, с кем общалась в последнее время.

Но если целью на самом деле была не она, а он… Да лучше бы убили его самого! Без восстановленного контура он совершенно бесполезен для общества, а вот Эн…

Арманиус замер. Без восстановленного контура. Как он мог забыть? Процедуры необходимо проводить каждый день, иначе толку не будет. Сколько раз Эн говорила, что прогресс обратим! А теперь она в реанимации. И что делать?

Берт достал из ящика стола в библиотеке тетрадку с планом лечения и, открыв ее, оторопело уставился на первый же лист.

«Архимагистр!

Если вы читаете эти строки, значит, со мной что-то случилось. Не нервничайте, здесь все подробно описано, вы сможете закончить лечение самостоятельно.

Первое, что вам нужно сделать, – это определить этап реабилитации. Кризисный момент или, как я его называю, точка невозврата, – первая магическая искра. Как только возникнет искра, прогресс будет уже не остановить. Но с процедурами вы восстановитесь за неделю-две, если не станете ничего делать, процесс затянется на годы.

Если искры не было, немного сложнее, но не невозможно…»

Невозможно… Невозможная девчонка, для которой нет ничего невозможного. Хоть бы выбралась из этого кошмара…

«Вспомните, какую именно процедуру мы с вами проводили последней. На следующей странице я даю краткую выжимку плана, чтобы вы могли определиться, на чем мы закончили. Найдите необходимый раздел и продолжайте. Делать это лучше в госпитале, разумеется. Попросите архимага Валлиуса выделить вам медсестру, а лучше – врача из терапии, покажите этому человеку план лечения и двигайтесь дальше.

Удачи!»

– Удачи… – эхом повторил Берт, положил тетрадку в сумку и, перекинув ремешок через плечо, принялся заказывать по браслету связи магмобиль.

Пусть только останется жива. Пусть живет! А с удачей мы потом разберемся.

Колючий снег ударил в лицо, когда Арманиус вышел из магмобиля и поспешил к парадному входу в Императорский госпиталь. В воздухе пахло больницей. Берт хорошо помнил этот запах и ненавидел его. Арманиус не представлял, как Валлиус и Эн могут работать в этом запахе каждый день. Он душил, он сжимал грудь железным обручем, он застилал глаза и заставлял сжимать кулаки от бешенства и бессилия.

Пусть только останется жива. Пусть…

Длинная стойка – бюро пропусков, справочная, регистрация больных на плановую госпитализацию. Слава защитнику, одна из девушек, выдающих пропуска, была свободна.

– Доброе утро. Мне необходимо пройти к Эн Рин.

– Имя?

– Бертран Арманиус.

Она коснулась рукой небольшого белого бумажного прямоугольника, и на нем появилось названное имя.

– Направо, вверх по лестнице пешком или на лифте. Четвертый этаж, отделение реанимации. Палата четыреста шестнадцать, – слегка металлическим голосом отчеканила сотрудница. – Когда будете уходить, опустите пропуск в урну для использованных пропусков. Она находится возле выхода.

– А если забуду? – Берт не удержался от вопроса. Давненько он не был в госпитале как посетитель, это явно какое-то нововведение.

– Просто не сможете выйти.

С ума сойти, чего Валлиус – или кто-то из его подопечных – придумал. Раньше эти дурацкие пропуска все вечно уносили с собой.

Лестница на четвертый этаж показалась Берту какой-то бесконечной. И когда наконец перед ним появились широкие двери и надпись «Реанимация», Арманиус от неожиданности едва успел остановиться.

Толкнул двери, вошел в широкий белоснежный коридор, поморщился от почти невыносимого запаха лекарств… и сразу увидел Валлиуса. Он стоял возле одной из палат и разговаривал с черноволосым высоким мужчиной в зеленой форме врача реанимационного отделения.

Берт подошел ближе, прислушиваясь к разговору.

– Состояние прежнее, и пока я не понимаю, что с ней, – басил врач в зеленом. – Обменные процессы в норме, сердце мы запустили, мозг тоже работает, но в сознание она приходить категорически не хочет.

– Если в течение часа не придет, вводите внутривенно катализатор сознания, – уверенно ответил Валлиус. – Под моим контролем.

Врач кивнул и вошел в палату. Берт покосился на окно, возле которого стоял Брайон, – там, на больничной койке, под ярким светящимся куполом, обмотанная проводами и с иглой в вене лежала Эн.

Выглядела она совершенно безмятежно, будто бы спала.

– Здравствуй, Берт. – Голос у Валлиуса был хриплым и уставшим. – Ну и денек сегодня.

– Что произошло в парке общежития? Как именно Эн хотели убить?

– Понятия не имею. – Главный врач развел руками. – Дознаватели разбираются. Мне только доложили, что было покушение и что оно не удалось. Сказали: «Портальная ловушка». Ты в курсе, что это за демонова… ерунда?

Арманиус похолодел.

– Да, Йон. Именно так десять лет назад хотели убить Арена, а убили Агату.

Валлиус поморщился и хлопнул себя по лбу.

– Точно, а я еще думал, где же слышал этот бред. Но почему не сработало?

Берт покачал головой.

– Не знаю. – Он посмотрел на неподвижную Эн. – И мне это не нравится.

– Не понял?

– Тогда Агата защитила Арена. А что сейчас? Что защитило Эн? Возможно, цель была не в том, чтобы убить, а в чем-то другом.

– Так, – Валлиус неожиданно схватил Берта за руку и, развернув к себе, вгляделся в лицо, – я что-то совсем забыл, дружище. Процедуры-то твои прерывать нельзя, ты в курсе?

– Конечно. – Арманиус усмехнулся.

– Задержка два часа… плохо. План лечения у тебя есть? Эн отчитывалась мне письменно только по стационарным больным, а с тобой я что-то упустил это. Совсем мозги проржавели, на покой пора.

– Все нормально, план есть. – Берт похлопал по своей сумке. – Эн просила, чтобы ты…

– Идем. – Валлиус тут же потащил его по направлению к лестнице. – Чем скорее ты начнешь процедуры, тем лучше. И так уже есть риск отката…

– Может, это и было целью? – пробормотал Арманиус, и главный врач кивнул.

– Вполне возможно, Берт. Даже с планом лечения… Эн меняет их практически каждый день. Она же экспериментатор. И если что-то пойдет не так, то ты уже не восстановишься.

– Но она ведь жива.

– Знаешь, – Валлиус вздохнул, – за столько лет работы врачом я уже убедился – предчувствия меня никогда не обманывают. И сейчас они очень нехорошие.

– Но она ведь жива, – повторил Берт, словно это была его надежда на спасение.

– Жива. – Брайон кивнул. – И пока это единственное, что меня радует.

Выделенный Валлиусом врач-терапевт долго читала инструкции Эн с вытаращенными глазами, потом спросила у Арманиуса: «Вы уверены?» – и, дождавшись кивка, отправилась за всем необходимым в ее лабораторию.

Минут через пять, терпя боль, Берт подумал, что с Эн почему-то это все было как-то легче и проще. Как будто она сама снимала часть боли одним своим присутствием. И в прошлый раз после датчиков грудь совсем не саднило.

Но отлежаться толком не получилось. Как только процедура была закончена, в палату вошел высокий молодой человек в серой хирургической форме[6]6
  Каждое отделение в Императорском госпитале имеет свой цвет формы. Хирурги ходят в сером, терапевты – в белом и так далее.


[Закрыть] с черными волосами и такими же черными глазами. Пару секунд Берт вспоминал, где мог его видеть, потом сообразил – это был один из его бывших студентов-аристократов.

– Здравствуйте, архимагистр. – Парень кашлянул и покосился на голую грудь Арманиуса, где до сих пор виднелись следы от датчиков. – Меня зовут Байрон Асириус. Главный врач просил зайти к вам, сказать, что сейчас будут приводить в сознание Эн.

– Иду.

Берт тут же встал. Чуть покачнулся, схватился за спинку больничной койки, постоял так пять секунд, пытаясь отдышаться, а потом быстро натянул рубашку, перекинул сумку с тетрадью Эн через плечо и пошел следом за Асириусом.

В ее палате было демонски много медицинского персонала: Валлиус, еще двое реаниматоров в зеленой форме и две медсестры. Все они обступили койку, на которой лежала Эн, и о чем-то тихо совещались.

Сопровождавший Берта Асириус неуверенно потоптался у порога, кашлянул и, дождавшись мимолетного взгляда главного врача, тихо спросил:

– Я могу остаться?

– Тут и так многовато народу, – немного грубо ответил Валлиус и махнул рукой. – Иди. Ты ничего не можешь сделать.

– Но ведь архимагистр тоже не может. – От такой наглости Берт поднял брови. – Однако же…

– Это не твое дело. – В голосе главврача появилась сталь. – Иди.

Мальчишка развернулся и вышел из палаты, и в каждом его шаге Арманиусу слышалось злое раздражение. Интересно, с чего вдруг и кто он Эн?

– Берт, отойди подальше от двери, встань возле окна. Рита, ты следи за показателями «колпака», Мелли, ты будешь вводить катализатор, – командовал Валлиус, и все молча слушались. – Мы с Аргом и Районом пока наблюдаем. Давай, начинай.

Одна из медсестер держала в руке небольшую ампулу с мутно-зеленой жидкостью. Видимо, это и был тот самый катализатор. Сломав стеклянный кончик, девушка набрала полный шприц жидкости и начала вводить ее в вену через катетер.

Берт чувствовал себя ребенком, случайно попавшим в операционную. Просто смотрел, как медленно, по чуть-чуть вводят катализатор, как напряженно все врачи вглядываются в Эн – а Валлиус периодически обращал внимание еще и на экран «колпака», как размеренно и спокойно вздымается грудь будто бы уснувшей девушки…

А потом послышался первый глубокий вздох, и ресницы Эн задрожали.

– Есть, – зашептала медсестра, следившая за показаниями, – приходит в сознание!

– Давление?

– В норме!

– Мозговые импульсы?

– Тоже!

Валлиус спрашивал что-то еще, но Берт уже не слушал – не в силах больше стоять и бездействовать, он сделал несколько шагов вперед, к койке и не сдержал радостной улыбки, когда Эн открыла глаза.

Она смотрела прямо на него пару секунд, а потом тоже улыбнулась.

– Энни. – Валлиус наклонился и осторожно погладил девушку по руке. – Ты как себя чувствуешь, милая?