Книга: И снег будет падать на крышу - Анна Силкина

Вот художнику, рисовавшему обложку, браво - я ведь именно на эту уютнейшую картинку купилась. Ещё я вот как-то не поняла финт наборщика. Раздражало, откровенно говоря, что после запятых в курсивных отрывках почему-то не было пробелов. Почему так? Надо было, что ли, количество страниц сократить? В общем, от книги избавлюсь скорее-скорее. Что-то давно у меня встреч с подобными "шедеврами" не было. Возможно, поэтому и раздражение такое.

Сначала я была больше согласна с теми, кто поставил одну звёздочку и предлагал главной героине Марте бежать)) Но меня всё равно смущало вот что: мы имеем доступ к мыслям героини, и она не чувствует себя жертвой, да и не является ей; она прекрасно понимает, как её отношения с мужчиной на 36 лет старше смотрятся со стороны... Но вот интересный вопрос – как эти отношения выглядят для избранника Марты, 53-летнего музыканта? Мне кажется, бежать в этой истории следует как раз ему.

Сначала коротко о самой книге. Огромный плюс – язык очень лёгкий, читается буквально за несколько часов (обычно я два-три месяца одну книгу мучить могу). При этом событий не так уж и много, просто течёт жизнь у героини.

События происходят в год после выпускного класса, когда Марта из-за болезни пропускает вступительные экзамены, и теперь её жизнь очень отличается от жизни одноклассников. Марта влюбляется, работает, встречает разных людей. В книге есть и конфликты между ровесниками, и между поколениями, просто между людьми с разными мировоззрениями.

Повествование разбавлено флешбеками, но я не уверена в их целеобразности: возможно, знай я историю с матерью и классной руководительницей раньше, я могла бы Марте сразу сочувствовать и с бóльшим пониманием относится к её решениям. Некоторые флешбеки выскакивают из-за угла, не имея никаких предпосылок. Например, автор очень долго не даёт никаких намёков на пережитую Мартой в детстве травму.

Читатели отмечают уютную атмосферу (дело происходит в 1974 году). Ну... и да, и нет. Атмосфера-то уютная, но искусственная, музейная, в данном случае как в музее СССР со всеми этими автоматами с газировкой, гранёными стаканами и неваляшкой. Не зря автор сделала мерч в виде бумажной куклы с одеждой. Читателю аккуратно демонстрируют приметы времени, вещички и места, но как-то всё стерильно. Есть локации, как кукольные домики, в которых перемещается Марта: дом, квартира соседей, театр, работа.

Если вам нравится романтизация СССР и вообще "вещизм", которому тут уделено немало времени, то книга для вас будет уютной.

Упоминания "Мастера и Маргариты" торчат занозами. Несколько человек рекомендуют эту книгу Марте, но как! Ну кто в своём уме так опишет МиМ:

пошли два чувака на Патриаршие, и привязался к ним какой-то странный тип. Давай с  ними про смерть разговаривать. И говорит одному: я знаю, как ты умрёшь, тебе голову отрежут! Они его послали, а потом тот, которому предсказали, пошёл по улице и на масле поскользнулся.

Призванный быть забавным стук в четвёртую стену не попадает в тональность и книгу не украшает.

То же и с персонажами. Они существуют только ради истории Марты: заботливые бабушка и дедушка, истеричная мать, бестолковый жених... Выписаны очень неровно, в некоторых веришь, другие слишком карикатурны, третьи периодически выпадают из характера. Так Жорик, одноклассник и жених Марты, в конце книги чуть ли не нападает на её дедушку, хотя раньше в его поведении вообще не было агрессии.

Если в Гавриловну, классную руководительницу, веришь без проблем – она упёртая и идейная, шумная и бескомпромиссная, то мать Марты вызывает недоумение. Кажется, она должна быть копией Гавриловны, как типаж, преследующий Марту, но выглядит она просто истеричкой, которая ненавидит свою дочь. Идейная и бескомпромиссная, тупая и буйная – вот только автор позиционирует её просто идейной и бескомпромиссной. Непонятно, как её пускают на порог собственные родители – это такой нонсенс, что кажется, что персонаж просто делает то, что нужно сюжету.

Детективную линию и разбирать подробно не стоит – она вялая, высосанная из пальца, а с действующими лицами всё те же проблемы.

Перейдём к самому интересному,

Марта и её отношения с Лазарем-Лазутой.

Кажется, весь контраст в восприятии истории у комментаторов от того, что читатель смотрит глазами Марты, и кому-то картинка нравится, а кому-то нет, но никто не ставит под сомнение восприятие "рассказчика". Судя по блогу автора, эффекта ненадёжного рассказчика и не предполагалось (к сожалению) .

Что же мы видим глазами Марты?

Лазарь – старый больной человек, слабый, одинокий, нуждающийся в постоянной заботе, отсидевший во время войны (девушка предполагает поначалу, что политический, а он в драке покалечил друга), неудачливый музыкант (видит его на свадьбе, а он на самом деле играет в филармонии).

По факту же Лазарь – человек уже не молодой (53 года), с хроническим заболеванием, но чувствующий себя хорошо и гораздо моложе (да и ведущий себя соответственно). У него активная жизнь, друзья, любимая работа, своя квартира, шикарная бывшая подруга на десяток лет моложе, которая до сих пор имеет на него виды.

При этом когда Марта узнаёт всё больше о жизни Лазуты, к великому моему изумлению, портрет в её голове никак не меняется.

Когда Лазута сталкивается с Жориком, получается некрасивая сцена ревности со стороны Л., и Марта объясняет это для себя... старостью (?!). Алло, Марта, а кто это в юности подрался с другом из-за женщины и загремел в тюрьму?..

Л., ещё в статусе тайного "парня", зажимает Марту по углам, лезет всюду руками, а ещё он любит dirty talk. Причём то же самое от Жорика пару лет назад (грязные словечки, ничто в сравнении с лексиконом 50+ дяди) Марту до смерти оскорбило так, что теперь ей почти 18, а со своим официальным женихом она до сих пор не целовалась. При этом перед Л. она чувствует вину, что прервала его.

Лазута, не стесняясь, матерится при Марте, разговаривает и ведёт себя грубо, по-мужицки, а не как артист с тонкой душевной организацией, но в представлении Марты он остаётся интеллигентным, мягким и нежным. Первая брачная ночь прекрасная тому иллюстрация: Марта хочет, чтобы её первый секс был медленным и нежным, а Лазута быстренько трахает её и уходит смотреть хоккей. (Оффтопик: любимая бабушка незадолго до свадьбы переживала, что опытный дядька научит девочку извращениям, но лучше бы она прочитала внучке лекцию об элементарной гигиене).

Марта интенсивно отрицает реальность и цепляется за образ чахлого деда, поэтому для неё неприятным сюрпризом становится сексуальная активность (уже) мужа.

Неловко написанные сцены 18+ подчёркивают это, и во многом тем они и неловки, что Л. чувствует себя ещё ого-го, красуется перед молодой женой, а та через силу уступает. Представьте, что бы ждало Жорика, если бы за пять минут до выхода в театр он расселся бы перед нарядной Мартой с расстёгнутой ширинкой.

Вообще линия детская травма/секс кажется какой-то зачаточной, недоработанной. Почему-то в конце книги Марта чувствует себя исцелённой (с), проводя параллель между ласкающими её волнами на море и руками мужа на её бёдрах, и я могу предположить, что это как-то связано с детством, с подавленной сексуальностью, но автор не даёт никаких ключей, не развивает эту тему, а просто вываливает на читателя физиологию без привязки к психологии.

И главное, что я заметила: Марта словно ждёт, когда жених/муж начнёт дряхлеть. Её любовь обостряется, когда ему больно или плохо, когда он вспоминает что-то страшное из прошлого.

Самая жуткая сцена, это когда Марта представляет идеальный совместный отпуск: курорт, она вся такая в красивом платье говорит Лазуте, что он выглядит не очень и должен обратится к доктору.

То есть фактически она мечтает о том, чтобы мужу было плохо! Что бы, интересно, подумал Лазута, если бы об этом узнал? Не стоит ли в этой паре именно ему пожелать скорейшего побега?

Несмотря на то, что в основном на поверхности книга пропагандирует доброе и светлое: счастье может выглядеть по-разному; не спешите осуждать тех, кто на вас не похож; главное – личная свобода... Но вот с фактическим применением этих ценностей беда.

С оправданием любви к материальному и романтизации мещанства, а так же рассуждениями о блокадниках я категорически не согласна, но это уже философские болота, так что опускаю.

Итак, Марта портит свадьбу лучшей подруги ради свидания и после нескольких неудачных попыток извиниться просто забивает на это дело (и тут ей вторит Л., что подруге надо будет – сама позвонит). Марта не говорит Жорику, что их отношениям конец, при полном одобрении родственников прячется от бедного парня, который мечется и не знает, что невесты у него больше нет.

Лазуте, повторюсь, иногда затмевает разум агрессия. Он скрывает от Марты часть своей биографии, на её вопрос невинно хлопает глазами: "Я думал, ты знаешь". О том, что дважды лечился от сифилиса, объявляет разъярённой матери Марты за месяц до свадьбы...

Это та самая свобода, за которую Марта готова бороться?..

***

В целом, книгу читать можно любителям уютизации прошлого, скоростным чтецам и небрезгливым желающим проглотить что-то за один-два вечера. История, хоть и долго не отпускает и даёт пищу для размышлений, но, к сожалению, разваливается при детальном анализе.

Скажу сразу - книга мне не понравилась. Я поставила ей 2 из 5. Но да, я её домучала до конца (по другому это не назовешь в моем случае). И я не спорю, что вам книга может понравится, но это мое мнение. И ниже я со спойлерами буду объяснять, почему мне так не понравилась книга. А также скажу, что могло бы улучшить её. В общем, я предупредила. Спойлеры. Бомбление. Гундение. Погнали.

Начинается история с того, что Марта не поступила в университет т.к. лежала в больнице из-за сердечного приступа. Ей 17 лет. Завязка и правда мощная. Что такое произошло с молодой девушкой, что у неё случился сердечный приступ? Ответ - переволновалась. И ответ у нас, конечно, в самом конце книги. Там, правда, не только волнение, но и жесткий булинг со стороны учительницы, и травля её перед всем классом. Но по сути она переволновалась. Окей, принимается. Но как это влияет на дальнейшее развитие сюжета? Да никак. Ну разве что рожать ей теперь смертельно опасно, по крайне мере опаснее, чем обычным женщинам. И носятся с ней все как с писанной торбой - Марточке волноваться нельзя, у неё сердце.

Но начала то я с того, что она не поступила в университет. Впала ли героиня в депрессию? Мучилась? Ей было тяжело? Нет. Ей окей. 1974 год на дворе, она не поступила в ВУЗ, и ей окей. Все её планы на жизнь, мечты рухнули, а она в порядке. В моем окружении есть люди, которые не поступили в ВУЗ с первого раз как в СССР, так и в РФ. И уж поверьте, они не были в порядке. Ни разу. Люди впадали в депрессию, закрывались от всех. А Марта продолжает кутить.

Марта описана как вся такая интеллигентная и начитанная девушка, которая живет с бабушкой и дедушкой в Москве рядом с красной площадью. И всё то у них хорошо, никакого дефицита нет и даже кружевные комплекты из Европы купить могут. Но как это влияет на Марту? Собственно, тоже никак. За всю историю она прочитала ровно одну книгу - Мастер и Маргарита. Причем, все вокруг ей описывали её с разных сторон и это прям заинтриговало, а что же там будет дальше, а как это выстрелит в истории, как повлияет на героиню? Она прочитала. Поплакала. Сказала - какая трогательная книга. И всё. ВСЁ! Больше она книги не читала. Только списывала их или реставрировала в библиотеке.

Кстати, про библиотеку. Дедушка по своим связям устроил внучку на подработку в библиотеку. Она расстроилась, что это не ленинка. И это сказывалось на её отношении к работе, куда она не любила ходить. Но книги реставрировать любила и делала это очень хорошо. Но как её работа в библиотеке повлияла на неё и её будущее? Тут действительно немного есть подвижка. Вместо ГИТИСа она приняла предложение быть книжным реставратором. Но опять же, тут не совсем она приняла решение, а её уговорили.

Вообще Марта кажется не в том веке родилась. Ей бы быть мещанкой, ходить на балы, танцевать, слушать музыку, а днем вышивать и совершать променады с подружками. Не заботиться о будущем, ибо папенька всё решит. И её мать несколько раз бросает ей и своим родителям в лицо оскорбление в мещанстве.

К слову, о её матери. Это такой мерзкий персонаж, такой злой. Только вот вопрос - а почему? В конце одним-двумя предложениями была попытка объяснить, почему она такая. Но я не верю в это. Это была причина оправдать её скотское отношение к дочери, которое на самом деле заключается просто в том, что она ненавидит свою дочь и себя и настолько эгоистична, что ставит свои интересы выше других. Ну а ещё она злая, ибо нужна злодейка.

Есть и другая злодейка - учительница в школе Марты, которая буллит её и унижает перед всем классом. Почему и для чего она это делает - мне не понятно. Как и в случае с матерью - нужен злодей, причины его злодейства не важны. Собственно, как и бабушка с дедушкой Марты - они просто добрые и всё.

Ну, а теперь о самом главном персонаже книги, и нет, это вовсе не Марта. Лазута или Лазарь. 53 летняя любовь Марты. Бывший уголовник. Бывший алкаш, который допился до панкреатита. Вместо зубов железо. Четырежды болел сифилисом. Состоял в отношениях с сомнительными женщинами. После этого описания вам стал приятен этот человек? Вот мне нет. А Марта от него без ума! Аж замуж за него выскочила.

А как она в него влюбилась, что он такого сделал то? Чуть не сдох. Я не знаю! яЯ не понимаю как это произошло! Просто в какой-то момент вместо воздыханий по Жорику начались воздыхания и обжимания с Лазутой. Я так и не поняла, чем это могло покорить Марту. И дальнейшие их взаимоотношения…это не любовь. Это насилие, манипуляции, принуждение. Но не любовь.

Марта говорит о какой-то свободе, которую ей дает Лазута. Но о какой такой свободе вообще речь? Её никто не обязывал ничего делать. Она и посуду то в доме бабушки не мыла. У них есть домработница, черт возьми! С Жориком, который тоже из состоятельной семьи, у них было расписано будущее на годы вперед. И там всё было прекрасно и радужно. А с Лазутой…приключений захотелось видимо. Я не знаю. Это всё так нелепо и глупо. Нет никаких обоснований почему, как и зачем.

И этот же Лазута…Я описывала его выше. Все его опасаются, но уважают. А за что его уважать то? Дедушка Марты сказал, что он “нормальный мужик”. А в чем его нормальность? Нет объяснения. Все объяснения, что там даются - это противоположное понятию “нормальный мужик”.

Описания сцен секса это ещё одна деталь, которую я бы хотела не читать и не знать. Просто неприятно было это читать. Описывать не буду. Поверьте на слово - это отвратительно.

Что мы имеем в итоге. Невнятные герои. Набор каких-то несвязных друг с другом сцен. Характеры персонажей непонятные и меняются от случая к случаю. Сюжета как такового то и нет. Там ещё по идее есть детективная линия, но нам, как и автору, нет до неё дела. Ибо эта детективная линия уходит в никуда и просто заканчивается без каких-либо выводов. Заявлена любовь, но любви тут и в помине нет. Заявлена Москва 1974 года, но по описанию я представляю не Москву, а какой-нибудь провинциальный городок, больше похожий на Курган или Бердск. И всё это складывается в нечто неприятное. Аж помыться хочется после книги. Несколько раз. Чтобы смыть с себя и из себя эту историю.

А потом я подумала. А если бы в мире была магия и это был бы ромфант? И поняла, что тогда история становится логичнее. И Лазуту понятно почему уважали бы (он был бы темным колдуном, одним из сильнейших), и Марта понятно, почему такая - она же Мэри Сью.

Вот и выходит, что у нас посредственный ромфант без магии и в сеттинге СССР.

В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой — листвы зелёной вязь, Весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое...

И ведь так оно и есть!

Я вовсе не хочу опровергать тех, кто написал разгромные рецензии на этот роман. Они так увидели и почувствовали. Но вот очень захотелось вступиться за молодого автора. Сразу скажу, недостатки у романа есть. Меня, как и многих, тоже покоробили корявые эротические сцены, некоторые словечки, которых просто не было в употреблении в 70-е годы XX века. И не очень-то я поверила в неземную любовь молоденькой девушки к побитому жизнью субтильному пятидесятитрехлетнему мужчине с железными зубами, бывшему зеку. Бывает, конечно, всякое, да и Марта девочка непростая, даром что профессорская внучка. Но очень уж она странная, хотя имея мать-психопатку и весьма травматичное детство, это вполне объяснимо. Но есть в этом романе и неоспоримые достоинства. Во-первых, всё происходит в советское время и атмосфера меня заворожила. Во-вторых, интересно было читать про богемную среду, про театры и зал консерватории, про учеников центральной школы. Классная руководительница, конечно, у ребят была жуткая, зато какая чудесная литераторша! В-третьих, мне понравились герои книги. И главные, и второстепенные. Яркие характеры, неизбитые. Трогательные первые влюбленности, крепкая дружба и поддержка. А ещё автор смогла написать СВОЮ историю, создать нетипичный сюжет, который не напоминает ничего из того, что я читала раньше (а читаю я много). Роман мне скорее понравился. Пусть не на "пять", но балл я добавила авансом молодому автору. Надеюсь, что она напишет ещё что-нибудь интересное.

История получилась, однако, как большинство дебютных романов: похожая на лоскутное одеяло, расползающееся по швам, да еще и с неприятным сюрпризом в набивке, о котором – в самом конце.

Прежде всего, в книге есть детективная линия, о которой я не буду писать подробно по двум причинам: первая – без спойлеров это невозможно, а спойлерить молодого автора как-то нечестно, он как никто имеет право на интригу; вторая же причина – линия эта показалась мне бледной и дежурной. Автор то и дело забрасывает ее, а разрешается она неестественно и невнятно. Единственный интересный момент – это предсказуемый, но все-таки ВОЭТОПОВОРРРОТ, когда подозрения героини падают на близкого человека. Но этот ход мало что меняет в Марте, ее мыслях и поступках. Есть ощущение, что автору гораздо интересней выписать роман взросления героини. Но и тут возникают вопросы. Для начала давайте признаем, что Марте созданы весьма комфортные условия для борьбы. За мещанское счастье и доступ к богеме она борется из хорошо обставленной квартиры дедушки-профессора. В соседях у нее через одного такая же привилегированная публика; в друзьях – тоже. Самый «простой парень» в компании – сын швейцара, то есть в тогдашних реалиях не то чтобы пролетарский мальчишка. Непонятость и отверженность советским обществом юные герои оплакивают, сидя на профессорской даче и выбирая между поступлением в ГИТИС и поступлением в Бауманку. Сочувствуем ребятам, как говорится, но не от всей души. Перед читателем мелькают расписные вазы, сервизы, красивые наряды и мебель. Искусство здесь тоже предмет статусного потребления – подлинник Левитана на стене, концерты симфонической музыки, где героиня, помолвленная с музыкантом, будет важно восседать в качестве подруги гения. Упоминаются модные театры (некоторые - под псевдонимами, как «Театр улиц» aka Таганка) – но чем интересны героям увиденные там спектакли, мы так и не узнаем. Хотя 70-е, замечу в сторону, были временем кипения театральной жизни и сценических страстей. Но сводится все это снова к статусному сидению, нарядам и охоте за билетами-пластинками. В финале появится списанный с Высоцкого актер и бард Рицкий, но лишь в качестве картонного свадебного генерала, увы. Налюбовавшись сервизами и платьишками, лично я уже захотела узнать, ради чего собственно читатели должны Марте сочувствовать. Какие важные человеческие качества проявляют она и герой ее романа – 53-летний Лазута Ривин, которого Марта сначала навещала по-добрососедски, а потом, как та Дездемона, за муки полюбила? Увы, почти все добрые, благородные, самоотверженные поступки тут выпадают на долю друзей Марты. Сама она, да простит меня явно любящий свою героиню автор, вяло тащится по сюжету, ахая, потрясаясь и любуясь собой. Более того, она портит свадьбу лучшей подруги (они так и не мирятся к концу истории) и трусливо сбегает от бывшего возлюбленного – сломавшего руку ради нее. Все это сопровождается километрами рефлексий в тексте, но рефлексии – это не поступки. Поступки же Марты направлены на обслуживание ее единственной большой любви – 53-летнего Лазуты. Почему? Потому что

…с ним я свободна. И всю оставшуюся жизнь хочу быть свободной, понимаете? ...Свобода – это любить только кого само любится, дружить только с кем само дружится и скорбеть только по ком само скорбится… Вот Лазута от меня ничего такого не требует! И я думаю, что не потребует…

Свобода наглядно представлена в цитате ниже. После того, как Лазута и Марта срывают свадьбу лучшей подруги Марты, происходит следующий диалог:

На носу был день моего рождения, и я, конечно, хотела верить, что Настя позвонит мне и поздравит, но как на модельера на неё уже не надеялась. Сама я ей так и не звонила. Дядя Кеша выкарабкался, вернулся домой, и до меня доходили слухи, что вся семья Шумахиных, включая уже престарелую Полю, плотно занята его реабилитацией. Лазута, узнав о ситуации, предлагал сам сходить к ним с цветами и извинениями, но я отказалась. – А у неё подруги то есть, кроме тебя? – Спросил он. – Есть одна. По переписке. В Лейпциге… [ВЫ ДУМАЕТЕ, ЛАЗУТА СКАЖЕТ: БЕДНАЯ НАСТЯ? ЩАС!] Он рассмеялся: – Ну и не мучайся! Соскучится – сама на мировую пойдёт.

Дальше – больше свободы, еще больше!

– А у меня ещё тут новости, – сказала я. – Жорик сломал руку и не идёт в этом году в армию. Мы будем поступать на один курс. И учиться в одном здании. Я думала, за два года, пока он будет служить, всё десять раз утрясётся… Он придёт, поступит, а я уже буду на третьем, да и отвыкнем мы друг от друга. А теперь куда? – Ты же говорила, что тебе всё равно. Тебе так важен этот ГИТИС? – Как ты не понимаешь… У меня буквально с утра был разговор с мамой! Она считает, что я не достойна туда поступать, понимаешь?.. Значит, я просто обязана туда поступить! – Мартик, Мартик! – Лазута взял меня за руку. – Ну нельзя же быть такой ведомой! Честное слово, не знал бы твою маму лично – решил бы, что она гениальный стратег от педагогики. Люди бьются, чтобы воспитать таких детей, как ты, а она пошла от противного и добилась, чтобы ты сама хотела поступить в хороший вуз, иметь приличное окружение и вести насквозь правильный образ жизни. [НУ ПРИЗНАЙСЯ, МАРТИК, ТЕБЕ ЖЕ НЕ НУЖНО ВООБЩЕ НИЧЕГО В ЖИЗНИ? НИ ГИТИСА, НИ ДРУЗЕЙ? ТЫ ЖЕ ХОЧЕШЬ ОПЕКАТЬ ЛАЗУТУ, ПРАВДА? ПРАВДА?] … И на твоём месте я бы подумал насчёт филфака МГУ. Ты начитанная, тебе будет легко там учиться. Я не стала говорить Лазуте, что он не первый человек, приписавший мне этот чёртов филфак.

Если это не похоже на манипуляцию, я съем свою шляпу. Автор дает Лазуте совершить один благородный поступок: спасти незнакомого парня, – но выписана эта сцена максимально нелепо. Во-первых, перед этим пожилой человек умыкает Марту с той самой свадьбы лучшей подруги – пообжиматься, как глупый подросток, – а во-вторых…

Под окнами соседнего дома, у молодого, но уже довольно высокого тополя, копошился худой рыжеволосый парень. Я не сразу поняла, что в стволе тополя – пила и что парень кое как водит этой пилой направо налево. – Ты идиот? – Крикнул Лазута. Парень обернулся и вздрогнул: – А?! – Кто так пилит! Он же на тебя нае… ся! Смотри, как надо! Прежде чем парень успел что то сказать, Лазута деловито подошёл к тополю, выдернул пилу и начал орудовать ею под другим углом.

Зима. Парень в ночи пилит заледеневшее дерево ручной пилой. И, КОНЕЧНО ЖЕ, жильцы дома выскочат только когда тополь упадёт! А до того все глухи, как тетерева на току! Как только поднимут шухер, кстати, наш гений Лазута погонит любимую девушку бегом через несколько дворов, забыв, что у нее больное сердце, после чего не сумеет вовремя доставить ее ни домой, ни на свадьбу, ни перед кем не извинится, а кроме того, засунет ледяные руки Марте под юбку, чтобы погреться. Как носитель такого интеллекта и душевных качеств дожил до 53 лет, отделавшись только отсидкой и железными зубами, - загадка. И если поначалу Марта еще предана каким-то идеалам полудетской дружбы и готова, например, сопроводить подругу в женскую консультацию - бесспорно самоотверженный шаг для невинной девочки в 74 году - то постепенно служение Лазуте, круг общения Лазуты, восхищение Лазутой захватывают ее личность как злокачественная опухоль. И если бы книга была об этом... но нет, для автора, по-видимому, именно так и выглядит безмятежная, взаимная, вечная любовь. Автор, однако, помнит, что героине надо создавать препятствия. И их в сюжете немало. Во-первых, окружающие сурово осуждают любовь героини к Лазуте. Даже бабки на улицах смотрят недобро! Правда, это ни на что не влияет, ни одно препятствие к браку героиня не устранит сама – так или иначе, препятствия будут самоустраняться, их будут разрешать бабушка, дедушка, папа, Лазута... Но терзаться героиня будет много и долго. И главная причина ее терзаний – мать-психопатка по имени Вава. Настоящая, клиническая психопатка, одержимая ненавистью к жизненному укладу своих родителей, откровенно презирающая дочь и бьющаяся от этого презрения в корчах. Вава принципиально живет «на целине», где работает отчего-то дояркой, хотя именно в те годы на целину активно ломилась вторая волна квалифицированных кадров. Но у Силкиной это царство тьмы, откуда когда-то вырвала Марту интеллигентная бабушка и куда Вава то и дело пытается увлечь дочь, как Аид Персефону. На этой целине нет ни инженеров, ни студентов, ни агрономов, в общем-то почти нет адекватных людей, а обитает сплошь кривозубый плебс (вообще тема приосанивания героев над плебсом и высокомерного культуртрегерства как-то неприятно волнует автора), лишенный нравственного начала, грубый и невежественный. Там царит насилие над детьми, в том числе сексуальное, и насилие детей друг над другом. При этом ставится знак полного равенства между материальным благополучием и нравственным развитием. Вскользь упоминается, что были и там, конечно, люди, которые жили

с чистым домом, с вышитыми занавесками, с симфонической музыкой по радио… Я помнила в селе такие семьи – мама сама их сторонилась и мне запрещала к ним приближаться.

Анна Силкина настолько не жалеет красок, чтобы нарисовать это темное царство, что в какой-то момент я внезапно перестала в него верить. Среди людей с вышитыми занавесками и симфонической музыкой по радио не было хамов, интриганов, подлецов, а среди людей, живших с домодельными занавесками, гармонью и популярной музыкой, – простых, но добрых, великодушных, умных? Мать Марты настолько невменяема, что ребенок к школьному возрасту не видал ни шляпы, ни перчаток – по-видимому, даже на картинках? Хорошо. Но учителя в школе не замечали, что мать ученицы явно нездорова, а дети, в конце концов, не дразнили Марту за то, что у нее блажная мать, или не сочувствовали – напротив, с безумной Вавой все сливались в экстазе, все, буквально все хотели дружить против Марты! Но потом я поняла, что несправедлива. В книге есть фрагмент, где Марта с удовольствием читает хвалебное письмо бабушки о себе маленькой:

Детей – да, избегает, особенно бойких и хулиганистых, прямо ощетинивается и шипит, как ёжик. Спросила её, почему. Спутанно объяснила: боится, что будут предлагать что то плохое, курить или в карты играть, а когда она откажется, засмеют и поколотят. Я решила трагедии из этого не делать, думаю, что в Москве друзья для неё найдутся – не все же там в карты с первого класса режутся.

После этого явления серебристо сияющего дитяти я вдруг резко поверила в описанную автором ненависть и все претензии сняла. Мать же так и останется главным злодеем книги. Вначале меня покоробило сравнение Вавы с Олегом из розовской пьесы «В поисках радости», который рубил шашкой мебель. У Розова-то мебель была порублена в знак отчаяния: мещанка Леночка отомстила Олегу за нечаянно испорченный стол и убила его аквариумных рыбок. Но потом я подумала: может быть, автор лучше меня знает своего персонажа? Может быть, это намек на бурное прошлое Вавы? А что если родители когда-то за испорченный стол уничтожили ее рыбок, кота, собаку, и бедная девушка сошла с ума? Как бы то ни было, ее душевное расстройство очевидно: она доведет дочь до сердечного приступа, будет резать шелковые комбинации, купленные ей на свадьбу, и бить сервиз – и никто ни разу не поднимет вопроса о ее психическом здоровье, включая, что странно, самого автора. Это всё настолько не вяжется друг с другом, что происходящие с Мартой ужасы до какого-то момента производят впечатление «он пугает, а мне не страшно». Но настал момент, от которого даже мое каменное сердце содрогнулось, и я исполнилась жалости к Марте. Это описания секса. Нет, дело не в натурализме. Читали мы и Генри Миллера, и Набокова, и Огюстена Берроуза, и Адера. Напугаешь ли нас откровенными описаниями? Но в этой истории счастья 18-летней девочки и 53-летнего музыканта, а по совместительству бывшего зэка, несколько раз перенесшего сифилис, есть леденящая душу механистичность. Героиня говорит, что секс с мужем для нее – полное счастье и исполнение желаний. Но будем честны, радости, комфорта и удовольствия в описанных процедурах столько же, сколько испытываешь в вагоне метро в час пик во время панической атаки. Единственная радость, в которую верится, – это гордость девочки, у которой есть всамделишный секс, как у взрослой. Удовольствие упомянуто один раз - весьма дежурно («мне стало так хорошо, что я закричала и забилась»). На этот один скупо описанный оргазм (если это был он) приходится много абзацев, где обстоятельно описывается половая жизнь Марты, вплоть до досадливого отстирывания «клякс семени» с белья, и я даю слово – Марта, детка, тебя обманули, так не выглядят плотская любовь и желание, так выглядит совращение очень юного и неопытного человека. Эротизма не добавляют ни сальные шепотки Лазуты, ни обнаружение в бельевом ящике игрушечной кукурузы, которой, хммм, пользовалась его предыдущая любовница (юные девочки, мечтающие о любви, вы возбудились? вот и я, далеко не юная, опытная тётенька, что-то нет). При этом автор не устает восхищаться любовью Марты, да и сама Марта тоже неустанно красуется и жаждет то восхищения окружающих, то – не особо логично – их осуждения и ненависти, а ее самые заветные желания выглядят примерно так:

Мне захотелось поехать с ним куда нибудь на воды. Хоть в тот же Кисловодск. Чтобы он там пил нарзан и ходил на процедуры, а я, нарядная и томная, как Леночка из «Весёлых ребят», принимала бы в это время хвойно жемчужные ванны в разноцветном купальнике, а потом в светлом платье с оборками и соломенной шляпке бродила бы с мужем под руку по аллеям санаторского сада и шептала: «Милый, ты что то сегодня бледен. Покажись завтра профессору N. Непременно».

По-видимому, это стоит всех тех унылых телодвижений, которые описывает Марта. Утешает лишь одно – образ Марты, и без того неровный, тут окончательно расползается: то 18-летняя советская девочка описывает первый секс фразами в духе: «кончал он здорово» (откуда ты знаешь, Марта, что это так называется? откуда ты знаешь, как кончают здорово, а как отстойно?) - то в той же сцене наивно называет головку члена – «шариком». Впрочем, это может быть проблемой языка и стиля повести, очень неоднородных. Вообще есть ощущение, что с публикацией торопились и что-то поспешно выбрасывали – или не успевали дописать. Многие детали провисают и не выстреливают. Марте снится явно пророческий сон, где ее бывший жених участвует в какой-то «войне в горах», что, вероятно, отсылает нас к Афгану – но военной карьеры Жорик не выбирал, а армейская служба для него к началу войны должна уже закончиться; к чему в произведении эта деталь – непонятно. Почему-то для Марты длительное время невозможен секс лицом к лицу с партнером, что, конечно, печально, – но причины этой фобии нигде не указаны, как и причины, зачем автор вообще поместил этот факт в текст. Отдельного упоминания стоят ошибки и анахронизмы. Видно, что автор работал над матчастью, но работа эта скорее школьническая: атмосфера эпохи распадается на тщательно прописанные детали, за которыми назойливо сквозят мировоззрение и менталитет современного молодого человека. На читателя вывалены названия книг, локаций, исторические факты – но скорее для поспешной демонстрации: вот это автор знает, и то знает, и то почитал. При этом в речи героини в 1974 году фигурирует пластик (поправьте меня, но... тогда это называлось целлулоидом). «В Лазутино время менее блеклым было всё: и одежда, и мебель, и музыка, и мультфильмы» - говорит героиня, не уточняя, какие именно «менее блёклые» мультфильмы сороковых-пятидесятых годов она видела. Ах да, еще про сороковые: зэков, вопреки убеждению автора, не гребли в штрафбат принудительно и массово, каждое заявление рассматривали индивидуально; но если предположить, что у Лазуты было какое-то особенно безумное лагерное начальство, готовое пихнуть в действующую армию непроверенного сидельца, их бы не остановило то, что он - внимание! – играл в самодеятельности! Тема войны, пожалуй, заслуживает отдельного упоминания. В 74 году героиня должна быть буквально окружена воевавшими людьми, но из всех персонажей на фронте побывала лишь ее соседка. Более того, в мире Анны Силкиной, кажется, все только и делали, что пытались получить бронь или радовались ее получению. Лазута сидел в лагере, и война для него была «как сон». Заметим, ни малейших волнений за ушедших на фронт или оказавшихся в оккупации друзей или родных не упомянуто, а ведь Лазута – еврей; более того, умерший от последствий ранения однокурсник вызывает лишь его презрение – ведь этот негодяй посмел, пользуясь заключением Лазуты, считаться самым талантливым музыкантом на курсе! Отсидел же наш Лазарь – забыла упомянуть – за то, что выбил другу глаз. Но и тут он милый, добрый человек, ведь благодаря выбитому глазу друг не попал на фронт и был ему БЛАГОДАРЕН! Венчает эту идиллию история о старом опустившемся друге Лазуты, которого надо пожалеть. Почему? А потому что он претерпел в блокаду лишения – осиротел и продавал ради друзей украшения матери, доставая из-под полы деликатесы, а потом СОВЕРШЕННО ВНЕЗАПНО пошёл по плохой дорожке:

Ты знаешь, что это за человек? Его отец тоже был художником, театральным, выдающимся. В девятнадцать лет, во время блокады, Комсомол в один день стал круглым сиротой. Его родители попали под артобстрел. Он остался один. Большая отдельная квартира, антиквариат, деньги, связи, бронь от фронта. Он был рубаха парень, добрый, щедрый. Через его квартиру пошли знакомые, у которых разбомбило дома. Он всех кормил. Он знал, где колбасу из под полы продают, знал, где можно золото на хлеб обменять. – А так было можно? Из моих знакомых блокадницей была одна тётя Таня Шумахина, но она не любила об этом говорить и уж точно ни разу не упоминала никакой колбасы. – А ты как думала? У матери Комсомола была прекрасная коллекция украшений, и он её практически всю отнёс спекулянтам. Зато все его друзья выжили. У него спаслось человек пятнадцать. А потом блокада кончилась, а привычка к гостям осталась. Только гости уже были другие.

И хотя Анна Силкина демонстрирует обширное знакомство с советской подростковой прозой – но почему-то она не упоминает других сверстников Лазуты, которые рвались на фронт, приписывали себе года, мечтали бороться против немецко-фашистских захватчиков и отказывались от брони. А ведь она должна знать как минимум Володю Дубинина – полное собрание сочинений Кассиля упоминается в книге. Да и девочка Гизи, которой когда-то Юра Коринец посвятил стихотворение про дом, погибла на фронте – она, немка, работала на советскую разведку, и ее казнили фашисты… А что касается обмена украшений на колбасу из-под полы – жаль, что Силкина не упомянула в своей книге другое собрание сочинений, зеленый четырехтомник Леонида Пантелеева, который в блокадном своём дневнике писал:

Если останутся у нас потомки (а я надеюсь, что они все-таки будут, и будут счастливее нас), пусть знают они, что были среди нас и малодушные, и трусливые, и холодные сердцем. Что вражеские бомбы и снаряды действовали нам на нервы. Что цветов не было, а в цветочных магазинах продавали семена редиски и луковицы гиацинтов, которые употреблялись в пищу. Что жили среди нас мелкотравчатые шиберы и замаскированные спекулянты, скупавшие золото и фарфор, хлебные карточки и медицинский спирт, дуранду и морскую капусту. Что за большие (астрономически большие) деньги из-под полы можно было купить все что угодно - вплоть до коровьего масла и краковской колбасы. Что тем не менее нам постоянно хотелось есть. И что мы говорили об этом больше, чем полагается героям. Что не все умиравшие от голода умирали безропотно. Что женщины наши плакали, и плакали много и долго, пока не высохли их глаза. Что городские рынки кишели безнадзорными детьми и карманными ворами. Что за кусок хлеба люди выменивали там самое ценное, что у них было, коробок спичек или обручальное кольцо. А рядом девица-ремесленница покупала за те же сто граммов пайкового хлеба шелковые эстонские чулки или аляповатый коврик с толстопузыми и большеглазыми купидонами в пионерских галстуках. Что лошади продолжали есть овес, пока их самих не съели.

И этой цитатой я хочу завершить свой бесконечно длинный отзыв на книгу, которая была задумана, как апология мещанства – и выглядит в итоге как самый злой и самый разоблачительный памфлет, мещанство осуждающий.