Текст книги "Дневник Zари. Роман"

Глава 6
Концерт группы «Выживший Ёж» психоделический панк

Сегодня был концерт. Концерт ребят из группы Выживший Ёж. Скрежет этого Ежа вызывал у слушателей полнейший восторг, и они ломились на его концерты как укуренные параноики. Но я, конечно, лукавлю – публика была разношёрстной, слушать хотели все от ботаников до богоизбранников или законченных хиппи. Ходили легенды, что если правильно настроится на концерте на волну музыкантов, поймать, так сказать, волну, увидишь, прямо на сцене голографический ряд психоделических картинок, которые рисовали музыканты у себя в голове.

– Не дай Бог, такое увидеть, – подумалось мне.

Но я, всё же, удобно устроилась за столиком в тёмном углу зала клуба. Бетонная колонна удачно укрывала меня от посторонних глаз. Концерт начался как всегда с длительной задержкой, и я уже успела заскучать, выпить несколько кружек крепкого чая, поболтать со всеми знакомыми и едва знакомыми слушателями, пришедшими на этот концерт.

И вот, наконец, зазвучали первые протяжные гитарные партии и…

О, ужас! Передо мною поплыли картинки, эти самые ожившие картинки! Сначала были ежи, только ежи, они торопились, уходили в лес, скорее всего туда! Всего лишь партия спешащих ежей, подумаешь…. Как я быстро поняла, всё это был коллективный мираж:

Солист запел. И передо мной возник какой-то заброшенный гараж, на столике посередине стояла бутылка початой водки, стаканы разливали водку в себя сами.

Так, бас-гитара, – мчится за рулём какой-то раздолбанной машинки, непонятного советского производства а-ля «буханка», похоже, он счастлив.

Вступили барабаны, – и тут явился всего лишь хорошо прожаренный стейк и бутылка вина n-ного года, стол накрытый со вкусом, профессионально, скатерть безупречная. Толстый, хорошо прожаренный стейк всё ещё дымился на ромбовидной тарелке, казалось, что его чуткий запах пробивается в зал, сочный, приготовленный по всем правилам хорошей ресторанной кухни, он манил народ с невероятной силой.

Заиграла соло-гитара, выдав невероятные потусторонние звуки, но над головой гитариста, я увидела всего лишь лампочку, издававшую слабый жёлтый свет. Она гасла и вновь вспыхивала, как будто озаряясь новой идеей. Лампочка была обычной, как у Ильича, даже не энергосберегающей. Мне вспомнилось, что такие лампочки собирались запретить, а он вот до сих пор их использует…

Новая песня и вновь понёсся круговорот картинок —

Барабаны, – коррида, неистовая испанская коррида, красные тряпки– плащи и бесстрашный тореро.

Солист, Глеб, – огромное поле, над которым затянулись чёрные тучи, это поле после недавно, прошедшего сражения, по всему полю разбросаны тела раненных и убитых, а где-то вдалеке скачет, мечется конь, одинокий конь… Он удаляется и за ним тянется, извиваясь, какая-то красная ленточка..

Бас, – космос, звёзды, мириады звёзд, расплываются, улетают, приближаются, зрелище завораживает, и ты уже сам летишь в эту космическую бездну…

Соло-гитара, – медленно рассеивались клубы едкого дыма, сквозь них я увидела жуткую оскалившуюся пасть, но я не успела даже испугаться, как картинка сменилась, – и я увидела его, поднимающегося по невероятной лестнице, которая упиралась в небо, он был на полпути, но мне показалось, что он собирается спрыгнуть. Мне кажется, я успела ахнуть, прежде чем картинка снова сменилась в такт мелодии, ставшей тёплой и проникновенной, казалось, это струны в твоей душе звенят, а на сцене ты только слышишь их отклик. Передо мною теперь просто плыли огромные пушистые облака, и перистые, и кучевые, они быстро сменялись, как будто убегая от догонявшей их мелодии, от звуков музыкальных инструментов… Эти пугливые, волшебные, невероятно красивые облака.

Солист, – детский сад, маленькая девочка с очень упрямым взглядом круглых карих глаз смотрит на нас, и вот уже картинка сменяется другой – маленький мальчик стоит у решётки забора в детском саду, похоже, что это уже старое доброе советское время, он следит как его мама садится в автобус и уезжает, – вот она вселенская печаль разбитых нежных детских сердец… Он будет ждать её весь день, он так и не отойдёт от этой решётки…

Бас, – он в поле с собакой, пёс с радостным лаем вспугивает птиц, носится как угорелый и собачьему счастью нет границ, высунутый до предела язык как будто развевается на весеннем ветру… Да, судя по всему от такой картинки и все вокруг счастливы. Трудно не заразиться. Счастье оно заразно. В аптеках продают маски, медицинские, ну если что, на всякий случай, кому-то могут пригодиться. А вот уже пёс грациозно спугнул очередного фазана или куропатку, и птица яростно взмахивая крылами, будто бы выбивая ими пыль, улетела вслед садящемуся за горизонт солнцу.

Барабаны, – микрофоны, динамики, очень много различных музыкальных устройств для качественного воспроизведения и передачи звуков перед нами. Техника. Хорошая техника у барабанщика.

Вокал, солист. – он на подмостках театра, актёр, играет, судя по всему это постановка Гамлета. Он на сцене, произносит монолог Гамлета:

 
«Быть или не быть, – таков вопрос;
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут,
Сразить их Противоборством?..»
Зал полон, зал рукоплещет…
 

Соло, – вдоль реки, заросшей камышом идут индейцы, в волосах у них перья, мужественные торсы обнажены и разукрашены, в руках луки, копья, причудливые стрелы, с разнообразными наконечниками. Хау. Тишина. Всем молчать. Их лица угрюмы и сосредоточены. Близится время решающей битвы.

Бас, – О! Футбол! Он на стадионе. На большом табло Ростов —ЦСКА, красивый счёт 3—0. Золотые выиграли! Ростов– чемпион! – Ура!!!

Миражи всплывали и пропадали вновь, временами, они просто исчезали, и наступала визуальная тишина. Временами в воздухе просто зависали миллионы колокольчиков и тихонько позвякивали. Миражи кружились, забавлялись в своём психоделическом танце. Появлялись и пропадали. С каждой новой песней картинки менялись и становились то глубже, а то невнятней, – становились какими-то размытыми.

Наконец наступила тишина. Последняя песня – была чистой, ничего (!) и я с огромным удовольствием уплыла теперь в свой мир, свои картинки. Я видела бескрайнее поле подсолнухов, чуть касающихся солнца у горизонта, потом там стал накрапывать мелкий дождик, и вот я уже маленькой девочкой прячусь с зонтиком в подвале под верандой, белые кирпичи складывают один к одному, закрепляют раствором, возвышается стена. И я мчусь на велосипеде по лужам, брызги летят мне в лицо. Слёзы, это слёзы, плачу. Убираю кепку с лица и вижу море, волны солнце слепит. Музыка прекратилась, включили свет в зале, свет лампочки настырно светил мне в глаза.

Такого выступления я не видела ещё ни разу. Чувства были смешаны. Я оглядела народ – но угадать, что кто видел на самом деле, не представлялось возможным, все галдели, пили пиво, пили что-то покрепче, кто-то уже валился с ног. Кого-то подхватывали, кто-то падал и не хотел вставать. Народ оживился и зажил своим броуновским существованием. Было весело и как-то тепло и уютно. Как будто побывала в детской красочной сказке, волшебной сказке для всех.

«Опьянённые восторгом» пронеслась у меня в голове мысль. Чувствовали ли вы когда-нибудь натуральный психоделический кайф? Так попробуйте, вдруг и у вас получится.

Глава 7
Собирание лопуха на старом заброшенном кладбище

Мы ехали по разбитой дороге посёлка Пилотов на старое заброшенное кладбище. А может, дороги тут и вовсе никогда не было, были ямы. Дело в том, что на кладбище, как уверял Пастор, растёт самый шикарный лопух в округе. Мы остановились неподалеку от кладбища. Был ли это вход в него, в темноте я разобрать не смогла. Далее пришлось идти, продираясь через плотные заросли, в сгустившейся темноте было сложно разобрать чего именно. Фонарик был у нас один на двоих. Я старалась не отставать от Пастора, и не терять его из виду. Периодически свет фонарика падал на запылившиеся надгробия. Железные, каменные памятники так и тянули к себе моё внимание, даты, фото, лица. Было жуткое ощущение, как будто ты проник ночью в чужое жилище, а его хозяева спят, спят мирно и уже давно не видели в своём доме гостей. Были памятники в виде самолётов, ракет и даже чудовищные винты, парившие в воздухе, чудились мне. Мы с трудом продирались в эту чащу. И тут я оглянулась – дороги назад не было.

– Пастор, Пастор, – истеричным шёпотом завопила я.

– Тсс, я нашёл, – ответил он.

Он стал рвать лопухи и складывать в пакет, их крупные листы напоминали крылья каких-то чудовищных летающих существ. Здесь всё летало и кружило – деревья, листья, надгробия, памятники, темнота. Или у меня кружилась голова.

– Хватит? – пробормотал он тихо.

– Более чем! – испугалась я, – идёмте отсюда, пожалуйста.

Пастор был невозмутим: «Такого лопуха ты больше нигде сейчас не найдёшь!»

И он стал прокладывать нам путь к отступлению – обратно, к машине. Казалось, тёмная жуть шла за нами по пятам, а может и наоборот впереди – бережно придерживала ветки и помогала раздвигать заросли, чтобы мы поскорее ушли. Точно не знаю. Был ли благословен этот поход?! Мне почему-то кажется, что да. Что мне были рады, несмотря на то, что тревожить вековой покой всё же не надо. А мудрые люди говорят, что надо доверять своим чувствам и внутренним ощущениям. И потому, думаю, проводили меня с благочестием и добром. Я благодарна.

Когда наконец-то я увидела звёзды над головой и свободное пространство впереди, казалось, счастью моему нет предела. Там позади был покой, вековой покой. А счастье было впереди. Я это точно знала. Мне к нему. Я радостно завела машину и помчалась прочь, не разбирая дороги, только бы больше никогда сюда не возвращаться.

 
Пастор! Вы мне нужны! Пастор!
Мне снятся страшные сны!
Так вскипает подушек вспененный бред,
А я разбиваюсь о тайны ночных бесед.
Там горячечные путаются во мне дни
С ершистым адреналином в вязкой крови.
Близится эта ночь, я устала так её ждать.
Пастор, помогите, мне твёрдо надо бы знать, —
Почему в этом мире так важно зло?
Почему говорят, что мне повезло?
Так спускается ночь как чёрный туман,
Собирает людей по своим там домам…
Сонной травы отведав дня,
Пастор не забудьте и вы меня!
Пастор! Вы мне нужны!
Пастор! Мне снятся страшные сны!
Будьте ко мне так добры!
Пастор! Отмолите меня у тьмы.
 

Ночью мне снился огромный чёрный волк, который вцепился в мой левый бок со спины. Я никак не могла от него избавиться, и избавиться от боли… Проснулась в холодном поту, боль не унималась. Я долго смотрела на луну в холодном равнодушном небе и ни о чём не думала.

Глава 8
Прогоняющий Солнце

Он носил старое индейское имя Прогоняющий Солнце, не знаю в чём там, собственно, было дело, но являлся он ко мне обычно в образе тёмного, голубоглазого оборотня. Взгляд его внимательных глаз часто пугал своей отчаянной голубой бездной.

Прогоняющий Солнце. Может быть, он проглотил это солнце, не знаю, но вид у него всегда был вполне самодовольный, так что невольно приходилось вглядываться в его живот и думать о спрятанном там солнце. Вот и сейчас в глубокой темноте светились его глаза, и играла весьма странная музыка. Меня привлекало в нём сочетание невероятной силы с космогенной нежностью и сумасбродностью.

«Ты никогда понять не сможешь, любви безвыходной моей…» Как поётся в известной песне.

Но совсем я не испугалась от этого очередного вторжения, потому отвернулась и продолжила спать.

«Ты с каждым годом мне дороже, ты с каждым годом всё родней, ты никогда понять не сможешь, любви безвыходной моей» пронеслась песня О. Толстолуцкого в моём сне.

То ли неимоверный жар у моего плеча, то ли приторный запах крови разбудил-таки меня. Я очнулась, и увидела струйку крови, стекающую по моему предплечью. Я посмотрела на него, он сказал тихо: «прости», – смутился, встал и отошёл. Я снова посмотрела на руку, никакой крови там не было. И окончательно сбросив сон, я протянула к нему руки, пытаясь обнять. Объятья вышли какие-то неумелые и поспешные…

Рассвет поднимал небо, казалось из последних сил, еле-еле, не торопясь. Впрочем, я не поднималась совсем. От моего ночного посетителя казалось не осталось и духа. Кто он??

Ты и твой демон. Демон внутри. И тут меня осенила догадка. Он входит в меня, он же входит… Он вошёл и остался… О, боже, это уже не я. Я кинулась к зеркалу, всё было как будто так же, и всё же что-то было не так… Я не могла уловить это, я приближалась, и оно вновь ускользало от меня. В панике я металась по квартире. Хотелось расцарапать, разорвать свою грудь, нутро и вынуть это. В зеркале я уже видела как ошмётки моей плоти и крови разлетаются в стороны, но и это не приносит облегчения. Добраться до ЭТОГО было невозможно, оно ускользнёт всё равно. Я зарыдала.

Ко мне вновь пришла радость, радость от того, что я не поддалась на первые грубые эмоции и моя плоть была цела. Моя ценная и любимая плоть, улыбаясь, я гладила своё тело. Потом упала на постель и провалилась в глубокий отчаянный сон.

Никто не я. Никто – не я.

Глава 9
Доктор ДЖа

А не позвать ли нам Доктора Джа?

– Позовите Доктора Джа!

Мне так важно хоть иногда чувствовать твоё тепло, твой запах… Я не хотела бы тебя будить, лучше рядом лечь и уснуть… Я целую твоё левое плечо перед сном…

О, кАк я счастлива! Вам не передать!

Любовь – это нечто неуловимое и прекрасное.

Вот, ты сидишь ко мне спиной, и я обнимаю тебя за плечи сзади. Я рядом, я прижимаюсь щекой к твоей коже, я чувствую тепло твоего сильного тела, чувствую силу твоего дыхания, чувствую твою невероятную силу и энергетическую мощь, я чувствую тебя, и какое-то необыкновенное чувство радости и любви поселяется у меня в сердце. Я прижимаюсь к тебе всем телом, и чувствую, как эта волшебная радость невероятным образом разливается по всему моему телу.

Я вижу в зеркале, как ты улыбаешься. Я улыбаюсь тебе. Я – твоя нежность.

Подъезжая к кругу, рекомендуют снижать скорость, иначе другие участники дорожного движения могут не предугадать вашего появления, и не смогут должным образом отреагировать на это…

Виноватых нет, их просто не может быть. Ты сам всё придумал.

Глава 10
Рынок душ

Это работает приблизительно так. Где-то есть огромный рынок, где этот мир закупает души, для работы, например, на земле. И что происходит у нас в последнее время? Вы это видели? Это как наездник на необъезженном скакуне, – душа в теле! Тело изгибается, извивается и готово сбросить своего неразумного ездока, жокея. Вы видели когда-нибудь такое? И что происходит в итоге, скакуна пристреливают, жокей остаётся без работы. Нет бы, им гореть нежным ровным светом, перерабатывать энергетику в энергию, оплачено же всё. Гори медленно своим интересом, вырабатывай любовь и гармонию, что ещё нужно спрашивается?.. Ан нет, не справляются… Лично мне вот, кажется, мою душу купили где-то на одной из распродаж, гигантских распродаж, так бывает с теми, кто висит на волосок от аборта и вот им в последний момент подворачивается душа по сходной цене, неопытная, глупая, но по сходной хорошей цене. За меня недорого заплатили, так цирк – покажи что сможешь, вот и не парюсь я, горю ровно, стараюсь.

Мать-Земля, может, слышали? Так вот, гигантская яйцеклетка вселенной породила ваши тела и подобрала вам сперматозоиды душ – где-то на задворках вселенной, возможно по сходной, очень дешёвой стоимости, а может, вы ей и дорого обошлись. Схема везде одна и та же, только потом простор для творчества. Играй себе. Только матушку слушай, в 14—00 – обед, в 22—00 спать. Почитай отца своего и мать. Заповеди для вас писались, кстати, изначально то… Это потом гореть в аду стало, а на Земле то надо бы в начале, ровненько так и с интересом…

Я проснулась в горячечном бреду – последняя картинка, которую я видела, была такой – на поляне у небольшого костра сидела группа людей, я видела только их спины. Они были ярко освещены каким-то прожектором, камера отъехала и я увидела гигантскую летающую тарелку, скорее в форме шара, напоминающую всем известные картинки Сатурна, это она ярко освещала этих людей. В следующую секунду я увидела яркий свет, исходящий с внутренней стороны моих век, он слепил, было невыносимо. Я открыла глаза и проснулась, передо мной была темнота. За окном мерно капал дождь. Ночь. Сквозь сон я слышала песню Iggy Pop – To Belong Here (Чтобы стать здесь своим) (Is defy, Is defy, Is defy … (Это вызов)

Вселенная будь добра, успокой меня. Вселенная будь добра ко мне. Я наивна и чиста, подскажи мне мой путь, сбереги меня и поддержи, умоляю, мне так страшно тут, одной.

Прогоняющий солнце, он здесь.

Глава 11
Лазейка, ключи управления, образы

Я не знала за что мне бороться…

Я остановилась на перекрёстке, дорогу переходила грязная замученная бело-рыжая собака, она не спешила, мало ли какие у неё сегодня дела. Я терпеливо ждала, представляя недоумения и проклятия водителей машин сзади моей, мне некуда было торопиться, как и этой весьма потрёпанной собачонке.

И тут я придумала себе новую лазейку. Человек, у которого есть творческие планы – не может умереть, если у него не закончено произведение, если у него есть невоплощённые идеи. Старая сказка – о том, что нужно найти человека, который полюбит тебя истинной любовью – не работала, то ли любовь была не настоящая, то ли люди не такие пошли. И энергия их любви…

 
Ерунда всё это
Пьяные пакеты
Вот подует ветер
И никто ты
И нигде ты
 

Достичь полного отрешения, стать бесстрастным наблюдателем, полная гармония спокойствия и принятия. И наш мир вполне полон тайного значения, не надо искать других, вы пытались когда-нибудь полностью осознать и принять жизнь обычного котика? Заглянуть в его бездонные глаза, что там? Или стрекозы, сельдерея, помидорчика – в чём её глубинный смысл? То-то же, а у себя ищете… Эгоизм что ли… Метафизический… Всем известно – хочешь что-то скрыть – положи на самое видное место…

Ключи управления у вас в руках: «мы можем контролировать и форму, и силу этого воздействия, и его направленность, и даже отрицать ее». «Это своего рода божественный солипсизм в нас» Трансцендентное знание. Трансцендентное видение. Человек не познаваем в принципе, но во всех бесконечных попытках его познания и есть смысл, фантасмагория стремления, фантасмагория устремлений…

Что первое приходит в голову? Остановись, вот твой образ, вот твое самоощущение, рассмотри его, поговори с ним… Твоя реальность трансцендентна, отпусти её… На волю… Это только мифы, прикоснись к ней и она уплывёт, пойдёт волнами по воде…

Глава 12
Суицидальные наклонности

К чему вас склонность? – К самоубийству и полётам на Луну.

Сабина Шпильрейн.

Помню, когда мне было шесть лет, нас детей повезли кататься на лодке по реке Воронеж, река была чистой и широкой, трава на берегу, казалась ярко-зелёной и почему-то вкусной. Там по ней бродили коровы, отчего-то думалось, вполне довольные своей жизнью. Я сидела на деревянном сиденье лодки и держалась обеими руками за него. Мой как минимум пятиюродный брат Денис был старше меня года на три, он сидел рядом. Внезапно Денис решил, что сейчас самое время развлечься, и попытаться вытолкнуть меня с лодки. Когда он начал сталкивать меня в воду, я сильнее вцепилась руками в дерево, он толкал, пытался оторвать мои руки своими руками… Я сжалась, вцепилась в эту деревянную доску сиденья лодки и молчала. Я не кричала, не возмущалась. Я думала – ещё секунду и взять отцепить руки самой, улететь туда в пустоту, в никуда, в ничто, в пелену небытия…

«Вас не найдут ни в больнице… Ни…»

Иногда думаешь, что совсем всё не больно и вдруг в одну секунду понимаешь, что больно, больно невыносимо, и ты больше не можешь с этим жить…

Просто я родилась сумасшедшей, но со временем смогла приспособиться к окружающему миру, и только с тобой мне хочется быть настоящей и доверять тебе. Это нелёгкое бремя, прости…

– А вдруг Пастор всё чувствует?! Эта мысль меня пугала и в тоже время придавала силы – если чувствует, значит, и я существую, значит – я есть…

Я выглянула в окно, ничего там необычного не было, дождик смывал чужие проклятия, ночь сверкала, отражаясь в его лужах… Я втянула носом воздух из открытой форточки…

– Воздушек был сладок и свеж, – я умильно улыбнулась сама себе…

– Вот оно блаженство счастья, благодать то, какая!

Ощущая запах своего тела, я чувствовала такую же одурманивающую благодать и единение с собой, всё внутри меня наполнялось какой-то цельностью и бесконечным счастьем от сознания себя, себя живой!