Текст книги "И снова девственница!"

Принц, который в первую очередь отказался избавляться от изображения пропавшей через несколько лет после помолвки нареченной, еле сидел, с трудом сдерживая порыв сорваться с малого трона и заключить нежную красавицу в объятия. Уловив справа нервное движение, король нахмурился и неодобрительно качнул головой.

– Приятно познакомиться, – подал наконец голос монарх. – Не уделите ли мне минутку вашего драгоценного внимания после того, как откроете со мной бал?

Принц обиженно взглянул на отца, но тот не обратил на него никакого внимания. Люба слегка опешила от ультимативного приглашения на танец и бросила вопросительный взгляд на опекуна. Тот, не меняя надменного выражения, слегка кивнул.

– Почту за честь, – вышло слегка сдавленно, но девушке позволительно волноваться в столь почтенном окружении.

Отходя в сторону, она поймала хлесткий, как нагайка взгляд. Утонченная брюнетка, одетая в дивное лиловое платье и сверкавшая минимум десятком украшений на всевозможных местах, с неприкрытой ненавистью смотрела в ее сторону.

– Фаворитка, – шепнул Любе на ухо маг, уловив реакцию. – Ты лишила ее одной из главных привилегий вечера – возможности открыть бал. Можешь гордиться.

Как ни странно, но несмотря на щекотливость ситуации, волнение улеглось, как только зазвучали первые аккорды менуэта. Плавные движения, более чем пионерское расстояние между партнерами и неспешная беседа. Голос короля, густой и низкий, очаровывал своей мужественностью. Если не смотреть на глубокие морщины, избороздившие лицо, да седые волосы, можно было подумать, что он могучий воин, эту особую стать не мог скрыть даже почтенный возраст. Упрямый квадратный подбородок, обрамленный аккуратно подстриженной бородой, острый взгляд голубых, немного выцветших глаз. Картину слегка портила старческая пигментация и слегка оплывшая фигура, хотя чувствовались и сила в руках, и мужской магнетизм.

Принц серьезно проигрывал рядом с отцом. У его высочества был мягкий округлый подбородок, курносый нос, полные губы, румяные щечки и светлые кудри. В детстве с него можно было писать херувимов, зато сейчас… Единственное, что подкупало, – это его искренняя радость от встречи с внезапно появившейся невестой, не замутненная сомнениями и подозрениями. Сущий ангел, право слово, весь в покойную матушку, как просветил в свое время Любу учитель.

– Где же вы пропадали столько времени, прекрасное видение? – прощупывал почву Базальд.

– Мы с нянюшкой ткали ковры на заказ. – Смущенный взгляд на натруженные в процессе освоения ремесла руки. – Она меня всему научила.

– Вот как? – Ласковое поглаживание слегка шершавых от мозолей пальцев. – Кажется, я припоминаю: приятная такая женщина, слегка полноватая.

– О, вы, должно быть, путаете ее с гувернанткой. – Люба быстро уловила, куда клонит потенциальный свекор. – Кормилица была стройной, как ива, а донну Лизетту, о которой вы говорите, убили повстанцы. Они вместе с Клотильдой защищали меня, только мы успели убежать, а она нет.

«Любопытно, это он со времен сватовства все помнит или в связи с новостями память освежил?» – ехидничала про себя псевдопринцесса.

– О, значит, я тогда только одну видел.

Поклон, разворот и случайно пойманный хищный, оценивающий взгляд черных глаз какого-то мужчины.

– Должно быть. – Люба слегка загрустила и опустила уголки полных губок.

Взгляд в пол и легкое моргание, как будто борется с подступившими слезами. На деле же ее охватил охотничий азарт: кто кого перехитрит?

– Вы, должно быть, мало что помните из той жизни? – задал король новый вопрос с подвохом.

– Что вы, – ясный, незамутненный взгляд, – конечно же помню.

– То есть вы говорите на родном языке? – перешел он на меравийский.

– Конечно, – легко подхватила Грэзи. – Правда, давно не практиковалась.

– Как же так? – делано удивился старый интриган, вновь переходя на родной язык. – Разве нянюшка не разговаривала с вами?

– Мы старались не вспоминать былое – слишком больно. – Люба понизила голос практически до шепота. – Да и боялись, что кто-нибудь услышит и нас найдут.

Наконец танец закончился, и нетерпеливо притоптывавший принц поспешил застолбить следующий.

– Нет, – сурово остановил его отец. – Сначала разговор. Наедине.

– Прошу прощения, ваше величество. – Герцог опять отвесил наглый недопоклон. – Это может скомпрометировать репутацию девушки. Я как опекун настаиваю на своем присутствии.

– Да что ей может грозить в обществе почтенного старца? – слукавил ловелас со стажем.

– Мало ли, барышня молодая, неопытная. Вскружите ей голову, а она возьмет и потеряет ее. Где потом искать? – притворно развел руками маг. – А ей еще замуж выходить, наследников рожать.

Оспорить столь логичные доводы не представлялось возможным, по крайней мере публично. Пришлось Базальду уступить. Как и следовало ожидать, монарх интриговал не по-детски и на приватную беседу пригласил того самого черноглазого типа, что сканировал Любу во время танца.

– А вы говорили – наедине, – изогнул бровь седовласый.

– Позвольте представить, – игнорируя выпад, обратился Базальд к Любе, – главный королевский маг, герцог Кордаван Дагонский.

– Знакомы, – холодно бросил Брэг, несмотря на то что представляли главного мага не ему. Впрочем, на его выпад особого внимания не обратили.

Высокий худощавый мужчина с желчным выражением не менее надменного, чем у его старого знакомца, лица коротко кивнул. Черные как вороново крыло волосы скользнули по острым скулам. Одна из прядок прилипла к уголку тонкогубого рта, рассекая щеку надвое. Острый, больше похожий на смертоносный клюв нос пересекал тонкий, почти незаметный шрам.

«Что-то многовато стало герцогов в моем окружении», – хмыкнула про себя Люба, намеренно медленно опускаясь в реверансе. Так сказать, расставила акценты. Признаться, ей было очень неуютно под хищным взглядом, но показывать она этого не собиралась.

– Ваше высочество, – он испытующе прожег Любу своим антрацитовым взором, – прежде чем мы начнем наше общение, вам необходимо пройти проверку. – Зловещая полуулыбка вкупе с прилипшей прядью создавали эффект глубокого надреза. Как у Гюго в романе «Человек, который смеется», только с одной стороны.

Сердце ухнуло вниз, грудь заледенела от страха, но неожиданно пришла мысль о том, что данная ситуация поможет обойти условия контракта и не придется никого травить. Пусть и фиктивно. Странная смена настроения не прошла мимо внимания Корда.

– Вашу руку, сударыня. – Он достал острый кинжал и белоснежный носовой платок.

– Протестую, – лениво растягивая слова, подал голос седовласый. – Требую проведения экспертизы в присутствии высокой комиссии. И вообще, где ты будешь брать эталон?

– Чего ты добиваешься, Брэг? – как старому знакомому бросил Корд.

– Справедливости для своей подопечной.

– Кстати, об этом, – как бы вскользь начал брюнет. – Ты не оформил официального опекунства, значит, как несовершеннолетняя гражданка Кординии, она находится под опекой короля.

– Она не гражданка, – парировал Брионский, – а политическая беженка. Я не стал давать ей официальный статус подопечной, дабы меня не уличили в корыстных целях. Как-никак, но она законная невеста принца Миральда и возможный претендент на трон Меравии. С супругом, разумеется.

– Принадлежность к династии еще надо доказать, – возразил король, но в его взгляде чувствовался неприкрытый интерес, перешедший из чисто мужского в политический. Это же какие перспективы открывались! Так можно и существенно расширить границы! – Хорошо, завтра в полдень, в малом зале совещаний.

Вернувшись на праздник, Любовь никак не могла прийти в себя от быстрой смены декораций. Сначала на нее давят, требуют крови, а потом карамельный принц спешит пригласить на танец, но жесткий взгляд из-под нахмуренных бровей и резкий маневр главмага его величества опять мешают осуществить задуманное. Он опережает наследника престола.

– Позвольте пригласить. – Саркастические интонации не оставляют даже минимальной надежды на нормальное общение.

Любе он категорически не нравился и казался куда опаснее Брэгдана. Тот хоть оценивал ее как женщину, даже король попался на крючок девичьей красоты, этот же смотрел исключительно как на опасный объект. Нет, она не стремилась завоевать расположение всех и вся, она вообще хотела бы никогда не встречаться с этими мужчинами, но женское самолюбие обиженно возмущалось.

– Держитесь от принца подальше, – угрожающе прошептал он, вызывая у Любы толпу леденящих мурашек.

Она непроизвольно взглянула на предмет обсуждения. Тот стоял с недовольным выражением ангельского лица и выслушивал гневную тираду от отца. Похоже, он получил аналогичные инструкции. Тоскливый взгляд в ее сторону подтвердил предположение.

– А после экспертизы? – поежилась Люба.

– В зависимости от результатов. – Он сильно сжал ее ладонь, суставы жалобно хрустнули. – Но и тогда у меня к вам будет ряд вопросов.

Из-за зловещего тона Люба подумала, что извращения неофициального опекуна – далеко не самое страшное, что может угрожать в этом мире. Даже череп, пугавший до икоты, немного успокоился – спасибо песне дяди Шевчука, – а вот чем взять этого, похожего на хищную птицу мага? Она терялась в догадках.

«Надо будет за ним понаблюдать, – решила самозванка, – но держаться подальше, мало ли. И расспросить Брэга, а то цедит информацию в час по чайной ложке, а мне потом мучиться!»

Вечером, падая от усталости, Люба с блаженством растянулась на кровати и приготовилась во сне петь Цоя. Мало ли, вдруг черепу понравится? Но сегодня инфернальный кошмар не захотел разводить политесы, а с ходу напал, едва она подошла к поднятой решетке ворот. Пришлось с визгом убегать, подражая Витасу в начале его песенной карьеры.

– Черт, я так поседею, – выругалась изможденная жертва ночных кошмаров, сидя посреди разворошенной постели. Пришлось вставать, пить успокоительное, которое она выпросила у своего пленителя, а потом вновь пытаться заснуть.

Она шла по подъемному мосту, ступая босыми ногами по истерзанным подковами лошадей и колесами телег бревнам, и пела «Звезду по имени Солнце». Ветер уныло завывал, норовя сбить с ног, но Люба упрямо двигалась вперед, ведь она знала, что назад дороги нет. Кое-как дойдя до решетки, она устало прислонилась к стене. Охранник угрожающе поднял алебарду, недвусмысленно показывая свои агрессивные намерения.

Глядя в пустые провалы глазниц, она набралась храбрости и шагнула внутрь. Пусть убивает. Надоело! Сколько можно ее мучить? Наяву угрожают, во сне покоя не дают. Достали!

Как ни странно, но череп отступил. Полыхнул ультрафиолетом. Доспехи осыпались, и Любин персональный кошмар поплыл за нею следом.

– Кто ты? – Дойдя до середины мощенной серой брусчаткой площади, Люба резко обернулась к спутнику.

– Страж, – прошелестело в ответ.

– Чего?

– Уходи, – ответил полтергейст или как он там называется.

– Не могу. – Сведенные от напряжения плечи устало опустились. – У меня контракт на крови.

– Странная, другая, – раздалось очередное шипение. – Не отступишься – пожалеешь!

Вновь привычный вихрь и наконец-то нормальный сон.

«Фух, вот бы сразу так!»

Глава 5
Проверка

На следующий день, как назло, с самого утра зарядил дождь. Сначала моросил, а потом разошелся не на шутку. Свинцовые тучи полностью заслонили солнце, лучи еле пробивались сквозь ватную толщу невнятной серостью. Завитые локоны, несмотря на карету и зонт, набрякли и обвисли. Пышный подол украшали влажные разводы, а оборки собрали, кажется, всю окрестную грязь, щедро делясь ею с чулками и туфельками. Гордо вышагивавшему рядом магу в высоких ботфортах и кожаном плаще сии неприятности были неведомы.

– Могли бы и мне выделить что-то в этом роде, – бурчала Любовь, чувствуя, как холодные струйки подбираются к пяткам.

– Тебе бы пошло, – окинул задумчивым взглядом стройную фигурку герцог. – Только под плащ надеть одни чулки с корсетом.

– Фу, – скривилась Люба, передергиваясь от сырости и всплывшей в памяти картинки из мужского журнала, что она случайно нашла в столе главного бухгалтера, когда в срочном порядке искала печать предприятия. Причем главбух была женщиной…

Наконец они добрались до дворца, где их уже встречал вчерашний главмаг, которого Люба про себя называла Вороном. С вариацией эпитетов, разумеется. Сегодня он удостоился прозвища Ворон-Зализняк, поскольку то ли переборщил с гелем для укладки, то ли забыл помыть голову. Брэгдан по сравнению с ним выглядел куда ухоженнее: пышная белоснежная грива была уложена волосок к волоску, контрастируя с блестевшим от хрустальных капель черным плащом. У Кордавана же волосы были небрежно перехвачены замшевой лентой, непослушная прядь вновь рассекала щеку, а сюртук он, похоже, не менял со вчерашнего вечера. Тем не менее именно он подсушил и почистил ее одежду, предварительно скривившись в презрительной гримасе.

– Теряешь квалификацию, – насмешливо бросил Ворон Брэгу. – Сил теперь только на себя любимого хватает?

– Вот еще. – Герцог чуть было не оговорился про презренных рабынь, но вовремя вспомнил об официальном статусе подопечной и поправился: – Просто не успел, ты раньше вмешался.

Заминка и резкая смена интонации не прошли мимо внимания коварного герцога. Впрочем, обострять конфликт Брэгдан не стал, зафиксировав произошедшее в копилке дотошной памяти.

– Следуйте за мной. – Придворный маг резко развернулся и, чеканя шаг, двинулся вверх по мраморной лестнице.

Синий, с золотистым орнаментом по канту ковер приглушал шаги. Седовласый, памятуя о легенде, подал руку Любе. Пленница прекрасно понимала: если бы не свидетели, «опекун», вопреки его словам, не только не помог бы ей, а напротив, еще бы и попинал.

Тем не менее руку она подала, ведь глупостью Люба не отличалась и перечить сейчас совершенно точно не собиралась. Сообразительности пленнице было не занимать, только вот шестеренки в голове работали в этом мире буквально на износ, как в информационном, так и в эмоциональном плане. И бог бы с ней, с учебой, порой было даже интересно, за исключением танцев и хитросплетений придворного этикета, но круглосуточное напряжение давало о себе знать.

В малом зале совещаний можно было устраивать чемпионат мира по хоккею, настолько там оказалось просторно и холодно. Пол искрился от света магических кристаллов как первоклассный каток, не отставая и в скользящих функциях.

Любе велели встать в центре полукруга напротив почтенной комиссии высших магов государства, даже не предложив кресло или стул. Сами же проверяющие вольготно устроились в мягких креслах, в том числе и тиран-опекун, и лишь секретарь недовольно ерзал на жестком стуле, явно не отличавшемся особым удобством. Помимо бумаг, на его столе возвышался колоритный агрегат с несколькими колбами, кристаллами и прочей магической ерундистикой, в которой Люба абсолютно не разбиралась.

– Внеочередное заседание Комитета магии королевства Кординия объявляется открытым, – монотонно забубнил секретарь. Такой голос был способен повергнуть в уныние даже отъявленных оптимистов, что уж говорить про Любовь. – Председатель – герцог Кордаван Дагонский. Особый гость – его величество Базальд Варокский, повелитель Кординии. Приглашенный эксперт – граф Герардус Москополикус, член совета Независимой Семерки, любезно предоставивший эталонный образец. Секретарь – Вернон Тыглинский.

Пока секретарь нудно перечислял поименно и потитульно всех участников, ноги у Любы стали ощутимо затекать, ибо она боялась даже шевельнуться – вдруг это расценят как попытку к диверсии? Но недолго пришлось ей мучиться. Коротко и быстро изложив суть собрания, Корд уже протягивал ей все тот же до безобразия острый нож, которым пытался обескровить накануне.

– Протестую, – тем же ленивым тоном, что и вчера, остановил его Брэгдан. Издевался и даже не скрывал этого. – Требую использования специальных стерильных инструментов для чистоты эксперимента.

И протянул шкатулку со скальпелем, похоже, тем самым, коим когда-то срезал кожу для возвращения невинности. Любу чуть не вывернуло на бесценный мрамор (хотя что ему, камню, сделается?), она пугливо шарахнулась прочь. Первый вариант теперь не казался столь ужасным.

Ворон с любопытством наблюдал за позеленевшим лицом якобы принцессы, пара магов сочувствовала, прочим не было никакого дела до фобий неизвестной девчонки. Король с интересом переводил взгляд от одного к другому, украдкой подмигнув Корду.

– Не бойся, деточка, – обманчиво добрым голосом успокаивал свою подопечную Брэг, – рядом со мной тебе ничего не грозит. – Он проворно пододвинулся вплотную к жертве и протянул руку. – Я просто сделаю аккуратный надрез, а потом залечу.

Зачем он устроил это представление. Люба никак не могла понять. Самоутвердиться за счет ее страха? Показать всем, что она нервная дурочка? Заодно покрасоваться, какой он заботливый опекун? Кто его знает! Судя по всему, вариантов было бесконечное множество.

Собрав остатки воли в кулак, Люба подала кисть и еле сдержалась от вскрика – настолько мерзким был звук разрезаемой кожи. После пришла боль, острая, жгучая. И тут же на рану была наложена белоснежная ткань из того же якобы стерильного наборчика, запятнанная теперь алыми разводами. Ручная покраска во всех смыслах этого слова!

– Стоп! – рявкнул Корд, вынимая из кармана носовой платок. – Дублирующий образец, – и протянул платок Любе.

Та затравленно взглянула на оперативно залеченную рану, уже чистый скальпель (быстро работает товарищ заговорщик!) и от мысли о новом кровопускании красиво упала в обморок. Даже притворяться не пришлось – ей действительно стало дурно.

– Так даже лучше, – ничуть не смутившись, Ворон подхватил сомлевшее тело и потянулся к поясу за кинжалом.

– Не сметь! – Брэг, поставив шкатулку на пол, схватил Любаню, пардон, Грэзиэну, за многострадальную руку и дернул на себя. Крепко удерживаемая за талию, она согнулась пополам и стала похожа на тряпичную куклу, которую яростно делили дети. Никто не хотел уступать, игра в перетягивание затянулась.

– Успокойтесь! – громыхнул Москополикус. – Ведете себя как безусые юнцы! Отпустите девушку и продолжим.

Пристроив болезную в одно из свободных кресел, Корд принялся яростно доказывать необходимость контрольного забора материала во избежание подлога. Брэг не уступал ни на йоту, апеллируя к чувствительности женской натуры и обязанностям опекуна, пусть и неофициального.

– Что-то раньше ты не отличался особой щепетильностью в таких вещах, – с сомнением хмыкнул Герардус, – резал подопытных и не морщился.

– Так те не были королевских кровей.

Сомнительный аргумент, но какой есть. Не говорить же о симпатии – этому и вовсе никто не поверит, еще и боком может выйти.

– Допустим, – сбавил тон Ворон. – Но сейчас она без сознания. Быстро надрежем и залечим, она даже знать об этом не будет.

– В этом нет необходимости, – раздался голос откуда-то справа. – Можно обойтись волосом.

Один из Комитета магии подошел к спорщикам и аккуратно снял с плеча обморочной девицы светлый волос.

– Что-то он коротковат, – с сомнением прищурился главмаг. – Да и эталона по нему нет.

– Обижаете, молодой человек, – гордо распрямил плечи один из Независимой Семерки, – я взял все образцы. Как вы сами выразились – для чистоты эксперимента.

– Ладно, – хмуро бросил Корд и шагнул к столу. Девушка его больше не интересовала, только результаты.

Увлеченные процессом генетического анализа, маги и думать забыли о подопытной, и лишь старый король алчно взирал на полупрозрачную кожу, на аппетитную округлость груди, выглянувшей чуть больше положенного из-за неудобной позы, на жемчужный шелк волос и страшно завидовал сыну. В какой-то миг он захотел, чтобы эта девица действительно оказалась самозванкой, тогда он смог бы натешиться с ней всласть, прежде чем отправить на плаху. Или не отправить – смотря как стараться будет. Не выдержав, он пересел на соседнее кресло рядом с Любой и провел пальцем по длинной нежной шее. Вена еле пульсировала, свидетельствуя о глубоком сне. Тогда он решился продолжить волнующее исследование, пока есть такая возможность.

Естественно, монаршее внимание не укрылось ни от первого герцога, ни от второго. Опекун даже довольно хмыкнул, мысленно прикидывая варианты открывшихся перспектив. В принципе, короля он устранять не собирался, дожидаясь его естественной кончины, только лишить законного наследника, но раз карты ложатся таким любопытным способом, почему бы не ускорить события? Ворон лишь хмурил брови и поджимал и без того тонкие губы. Украдкой даже кулак показал, а в ответ получил такой взгляд, от которого простые смертные готовы были сами во всем покаяться, даже в том, чего не совершали. Главмаг же нахмурился еще больше и слегка охладил пыл короля магическим способом. Не сказать, чтобы Базальд был в восторге, но гневаться не спешил.

Наконец результаты были готовы, показав восьмидесятипятипроцентное совпадение по крови и стопроцентное – по волосу. Эмоции по этому поводу зашкаливали, никто не остался равнодушен. Под сей массовый галдеж Любовь и очнулась. Никто не обращал на нее внимания, присутствующие жарко спорили по поводу реагентов и катализаторов. Король уже отсел от нее подальше.

– Не может такого быть, что в крови меньший процент, чем в волосе! Надо кости проверить – так вернее всего! – горячился Корд. – У вас ведь есть образец? – это Москополикусу.

– И что вы предлагаете – сломать палец? – холодно резонировал Брэг. – Или сразу сделать лоботомию?

– Ничего удивительного, – ответствовал Герардус. – Образец крови взят у отца, поэтому возможно подобное расхождение. Жаль, от матери образцов не осталось – ее сожгли повстанцы заживо. А вот волос когда-то принадлежал самой пропавшей принцессе.

Мучительный стон заставил всех обернуться. Вообще, Люба не была кисейной барышней: никогда раньше не падала в обморок, стоически переносила удары судьбы и порой казалась себе этаким Шварценеггером, особенно когда дело касалось какой-либо угрозы ее дочери. Но сейчас, представив себе предмет спора, она поняла, что вовсе не железная, и тем более не Арни. Хищные взгляды патологоанатомов-любителей еще сильнее нагнетали ситуацию. Она подскочила, запуталась в бесчисленных юбках, упала, оцарапав ладошки, правда не до крови, о чем несомненно пожалел Ворон, подняла блестящие от ярости и непролитых слез глаза и зарычала. Высоко, но угрожающе, даже оскалилась.

– Ну-ну, успокойся, дорогая, – протиснулся к Любе седовласый маг, всем своим видом демонстрируя благородную тревогу. – Никто тебя не тронет.

Естественно, она не обратила ни малейшего внимания ни на слова, ни на интонацию, ибо прекрасно знала, что это игра на публику. Еще неизвестно, что похититель с нею сделает после проверки.

– Какая любопытная реакция. – Приглашенный маг присел на корточки, а после и вовсе встал на четвереньки, чтобы заглянуть Любе в глаза. – Тебе нечего бояться, больше тебя никто не тронет.

Наивный! Не тронут ее разве что в гробу, хотя с этими колдунами ни в чем нельзя быть уверенной. Люба истерически рассмеялась. Резко, отчаянно, надрывно, выплескивая наружу весь свой страх и нервозность.

У герцога Брионского так и чесались руки влепить ей оздоровительную пощечину, у герцога Дагонского – тоже. Остальным было в разной степени любопытно. Хотя Ворон был рад, что увидел подобную реакцию. Он и без того знал, что верить старому пройдохе Брэгу – все равно что принять кобру за безобидного ужа, но одно дело – подозревать, а другое – видеть собственными глазами.

Положение спас один из тех магов, что изначально отнесся к Любе с некоторой долей сочувствия. Он с тем же сострадательным взглядом протянул ей бокал с водой и поддержал, когда тот чуть не выпал из трясущихся рук. Через пять минут Люба глубоко спала, тяжело привалившись к коварной руке помощи. Брэгдан, с одной стороны, ужасно злой из-за финальной части спектакля, с другой – довольный результатом, подхватил ее на руки и унес в карету.

Очнулась Любовь утром, бодрая, впервые нормально выспавшись в этом мире. Череп не приходил, другие сны – тоже. То ли пожалел бедняжку, то ли просто отстал от нее насовсем или хотя бы на время, а может, дело было в сонном зелье, подлитом сострадавшим магом. Не важно, главное – она полна сил и почти не боится своего нанимателя.

Люба лежала в кровати и никак не могла понять, что изменилось. Наконец до нее дошло, что со стены за ней наблюдает херувим-переросток, приукрашенный художником далеко не в лучшую для мужчины сторону. Губы чересчур яркие, глаза подкрашены, локоны художественно завиты. Была бы борода – вылитая Кончита Вурст в блондинистом варианте. В том смысле, что на мужика похож лишь наличием кадыка.

Любе стало немного обидно за принца. Да, он не отличался особой мужественностью и сильным характером, но и не был столь карикатурен, как его изображали. Скорее Миральда можно было назвать мечтательным поэтом, музыкантом, художником (нужное подчеркнуть), но никак не рожденным под голубой луной. Впрочем, до роли сильного государя он в любом ракурсе недотягивал.

– Ждара! – позвала Люба компаньонку.

Та как будто ждала за дверью, мигом появилась пред небесными очами.

– Привет, засоня. – Магиня присела на краешек кровати и взяла ее за руку. – Давай посмотрю.

Сканирование заняло около десяти минут, спустя которые компаньонка удовлетворенно кивнула.

– Жить буду? – иронично поинтересовалась пленница.

– А куда ты денешься? – в том же тоне ответила шатенка. – Тебе даже пошло на пользу вынужденное снотворное, причем во всех смыслах. Во-первых, восстановилась, во-вторых, избежала вчерашнего концерта.

– Что, сильно свирепствовал? – Люба зябко подтянула одеяло.

– Не сказать чтобы очень, но, возможно, лишь из-за того, что все в итоге закончилось как надо ему. Хотя я слышала, пара служанок слегла после близкого общения с ним.

– Вот гад! – Люба забыла, что боится, и воинственно подскочила. – Все они… – Дыхание сбилось от неприятных воспоминаний. Сглотнув, она продолжила: – Ты бы видела, как Ворон пытался добраться до моей крови!

– Я в курсе. – Магиня убрала руку и строго посмотрела на подопечную. – И ты все правильно сделала, когда упала в обморок. Только скажи: для чего ты решила поиграть под конец в собачку?

– Посмотрела бы я на тебя, когда кто-нибудь жаждет твоих костей для достоверности анализа! Ему, видите ли, крови с волосом мало показалось! Кстати, об этом…

– Тише, – перебила компаньонка. – Горничная пришла и греет уши за дверью. Позови ее и отправь за завтраком.

Люба только набрала в легкие воздуха, как ее рот запечатали ладошкой.

– Колокольчиком, – сквозь зубы прошипела компаньонка. – Ты ведь не знаешь, где она.

Матюгнувшись про себя, попаданка дернула за сонетку, мелодичный перезвон донесся из соседней комнатки.

– Госпожа, – влетела в комнату якобы запыхавшаяся Розетта. – Наконец-то вы проснулись!

– Да, – томно выдала Люба, слегка переигрывая. – Принеси мне завтрак.

– Слушаюсь! – Служанка неохотно удалилась, постояла немного около двери, ничего не услышала и пошла на кухню.

– То, что в платке, которым промокнули твою рану, содержалась обесцвеченная кровь покойного короля Меравии, ты, думаю, и без меня понимаешь. Разумеется, твоей крови было куда меньше, чем бесцветного исходника, отсюда и совпадение в восемьдесят пять процентов, – дождавшись ухода любопытной прислуги, вновь заговорила Ждара. – А волос принцессы, кстати очень похожий на твой, был запасным вариантом. На случай особой подозрительности.

– Вот это ловкость рук! – вспомнила Любаня толчею магов. – И когда только успел? И вообще, откуда у него столько образцов?

– Ты ведь понимаешь, что за этим заговором стоит немало людей, в том числе в Комитете магии. Многие мечтают о смене власти.

– То есть, если я проколюсь, желающих отыграться будет куда больше, чем один Брэгдан? – Люба не стала уточнять, что политика ее волнует меньше всего.

– Умная девочка, – похлопала по плечу чародейка. – Но ты не бойся, никто от тебя больших достижений и не ждет. Ты, главное, держись. В крайнем случае я дам тебе яду, чтоб не мучилась.

Несмотря на жестокость последних слов, иномирянка понимала, что это действительно не самый худший вариант при плохом исходе. Но, черт возьми, как же хочется жить! Вернуться к маме и дочке, послать всех мужиков полем, лесом и прочей пересеченной местностью и просто жить!

Как ни странно, но репрессий со стороны седовласого не последовало. Он даже не соизволил проведать подопечную и осведомиться о ее самочувствии, ограничившись письмом с инструкцией по поводу следующего выхода в свет.

Трехдневная пауза, данная новоявленной принцессе, чтобы перевести дух, закончилась быстрее, чем ей того хотелось. Настала череда светских визитов, начиная с завтраков (ага, в одиннадцать часов дня!), пикников и прочей великосветской и несомненно высококультурной объедаловки и заканчивая вечерними балами у именитых семейств. Сезон охоты открылся! Трепещите, женишки, вы обмерены, обсчитаны и оценены. В этой битве вам не видать пощады. Только свадьба, только хардкор!

Естественно, количество приглашений было несоизмеримо со свободным временем. Как же, такой лакомый кусок, такой прекрасный объект для сплетен – чудом уцелевшая принцесса. Ну и что, что из соседнего королевства, у самих-то неженатый принц имеется, вроде как даже ее жених, хотя вопрос спорный, все-таки восемь лет скитаний, вдруг они отразились на принцессе не лучшим образом?

В общем, все стремились совместить приятное с полезным: поглазеть на страдалицу, узнать интимные подробности из первых уст и заручиться благосклонностью будущей королевы. В крайнем случае, если все выйдет иначе, можно потом с упоением вещать, будто с первого мгновения разглядели гнильцу в порочной претендентке.

Брэгдан, тщательно проанализировав приглашения, составил список выездов. В первую очередь шли семьи вельмож, обласканных монаршим вниманием, ни о каких «обделенных», тем более оппозиционерах не шло и речи. С последними происходили лишь тайные встречи, на которых Любовь, разумеется, не присутствовала.

Самым сложным было завести знакомство с приближенными к королевской семье аристократами, с теми, кто не выказывал желания приглашать к себе новоявленную принцессу. Для того чтобы заручиться их поддержкой, старый маг придумывал целые комбинации. Приходилось узнавать связи и разыгрывать тактические спектакли. Например, с нужными людьми Люба могла «случайно» пересечься у модистки. А однажды, «заблудившись» на пикнике, вышла к «неизвестному» забору и попросила садовника о помощи. Тот, в свою очередь, испросил высочайшего позволения у прогуливающейся невдалеке двоюродной тетки его высочества. В результате открылась запертая для большинства калитка, а нежданной гостье был предложен чай.