Текст книги "Крылатый"

Я встал со своей табуретки и пересел на подлокотник кресла Кисы, подальше от увлеченно дерущихся Маньяков с Ваном.

– Тебе помочь? – поинтересовался я уже с безопасного расстояния.

– Только попробуй! – рыкнул в ответ эльф.

Минут через десять запыхавшийся Ван впечатал Даню носом в пол, на него свалил Маню и сам сел сверху, крепко держа девчонке заломленные за спину руки.

– Близняшек уделали, – прокомментировал светлый.

– Киса, ты проиграла спор, – усмехнулся я.

– Н-да, ушастый круче Маньяков, – кивнула Юля.

– Щас за ушастого!.. – Ван погрозил хихикающей Рыси кулаком, не забывая удерживать брыкающихся двойняшек в лежачем положении. – Признаете мою победу, мелкота?

– После дождичка в четверг! – Маня рванулась в сторону, но Ван был начеку и вернул девчонку на место. – Ладно, демоны с тобой, этот бой мы проиграли.

Ван позволил брату с сестрой встать, поднял с пола свою табуретку и проводил усаживающихся на место двойняшек ехидной ухмылкой. С этим с виду безобидным светлым созданием лучше было не связываться – любой темный обзавидовался бы язвительности, словарному запасу, ловкости и силе этого ушаст… то есть эльфа! Хотя пустой треп он не любил, предпочитая более быстрый способ решить спор – кулак, кастет и ботинок. И где, спрашивается, знаменитая эльфийская сдержанность с ведром презрения?!

– Хватит! – Ван снова хлопнул ладонью по колену. – Время не терпит.

Не обнаружив с большой высоты лагерь на том месте, где я его видел ранее, не стал паниковать, а, игнорируя ехидные комментарии светлого, достал КПК и просчитал векторы смещения. И, конечно, обнаружил маскирующее поле. Спустившись на нужную высоту, мы в деталях рассмотрели вражескую территорию и снова поднялись в небо, просматривая пути пешего подхода к лагерю.

– Интересный островок.

Ван висел головой вниз и разглядывал Авалон с огромной высоты. По моему скромному мнению, вниз головой надо падать, а не висеть. Сам я парил рядом, ловя крыльями восходящие потоки.

– Ван, а что значит Нумениор? – поинтересовался я.

– Это тебе кто сказал? – удивленно посмотрел на меня эльф.

– Один ветер обмолвился.

– Тогда понятно. Нумениор – это земля, где живут боги, место силы. Ну, что-то в этом роде, точно не помню. Не смотри на меня так, все равно не вспомню!

Весело отмахнувшись, он крутанулся вокруг своей оси и рванул вниз. Я рухнул следом, стараясь перегнать ушастого. Вывернувшись у самой земли, Ван рванул вдоль дороги на бешеной скорости.

– Тормоз тоже механизм! – крикнул он повторившему его маневр мне.

– Смотри вперед, а то врежешься! – крикнул я в ответ, догоняя эльфа.

На такой небольшой высоте мне с моими крыльями маневрировать было гораздо труднее, чем Вану с его воздушной пластиной. Дорога ушла вверх, я резко набрал высоту, диким рывком обходя брата. Обстреливая друг друга черными и золотистыми молниями без самонаведения (поди-ка успей сделать наводку на такую стремительно движущуюся цель!), срывающимися с пальцев, мы маневрировали меж валунами и деревьями вдоль дороги. Достигнув вершины сопки, взвились вверх, перепугав каких-то туристов, и рухнули с обрывистого края, вопя в два горла: «Сам ты тормоз, я быстрее!»

Задевая верхушки деревьев, снова взвились вверх и полетели, обгоняя собственные тени. Взлетев вдоль обрывистого края над зеленым, заросшим ромашками и черными и желтыми ирисами плато, мы снова перепугали сидящих на траве широким кругом людей, промчавшись прямо сквозь круг (кого-то я даже задел кончиком крыла).

Фиолетовый ирис я сорвал, едва удержавшись в воздухе. Ненадолго притормозил, полюбовался цветком. Не могу спокойно пройти мимо этих цветов. Ван завис в метре от меня, посмотрел с любопытством. Он знал мое детское имя. Когда светлый хотел меня достать, он обращался ко мне «Ирис». Эльф сощурился, через несколько мгновений короткой борьбы цветок был засунут мне за шиворот, брат обруган нехорошими словами и обстрелян молниями. И сбежал, сообщив, что он все равно быстрее. Такого я допустить не мог и бросился следом.

Гонка быстро переросла в почти спокойный полет бок о бок. Переглянувшись на лету с Ваном, скопировал его ехидную улыбку. Видимо, спор, что лучше – лейтэр или крылья, не закончится никогда. Мечась вдоль плато, выворачиваясь самыми немыслимыми способами, чтобы не врезаться в валуны, кусты и земляные насыпи, мы то и дело падали с обрыва, ухитряясь при этом не расшибиться. Летать просто так было весело, но в скорости друг другу мы не уступали и минут через пять достали клинки, чтобы сделать полет интереснее. Три меча (парные у Вана, один у меня) и короткая дага порхали в наших руках, как бабочки, сталкиваясь со звоном и разбрасывая сноп искр. Все-таки толковый обоерукий боец из меня пока не получается. Дага то и дело ложится в выемку на рукояти фламберга, чтобы я смог двумя руками сдержать инерцию моего оружия. Фламберг-то двуручный меч, а мой еще и длиной почти с меня и весу немалого. Победителей в таких битвах никогда не было, и, слегка запыхавшись, мы разлетелись в стороны.

Взмыв над обрывом, я задержал взгляд на группе наблюдающих за нашим безумным танцем людей, тех самых, которых мы напугали.

– Демоны дери!!! – невольно вырвалось, когда крыло задело невысокое деревце и меня закрутило в неуправляемом падении.

Выровняться не удалось, и я со всей дури врезался правым плечом, спиной и головой в земляную насыпь, да еще ухитрился впечататься в камни, полузасыпанные землей. Крылья судорожно втянулись в спину, а я остался лежать. Ван был слишком высоко, и люди, стоящие неподалеку, оказались подле лежащего меня первыми.

– Он там живой? – поинтересовался у склонившегося ко мне седого дядьки молодой парень, чем-то неуловимо похожий на этого самого дядьку. Такой же здоровый и напоминает волкодава, только черноволосый, в отличие от седого мужика.

А меня разобрал неудержимый смех. Не пытаясь подняться, я начал хихикать.

– Ирдес!.. – Ван едва не рухнул, спрятав в личное пространство лейтэр еще в воздухе и в два прыжка оказавшись подле меня. – Жив, братишка?!

Он то ли вообще не заметил людей, то ли принципиально не обратил внимания на тихие шепотки: «Эльф, эльф! Настоящий!..» Ну надо же было этим туристам попасться на пути? Если бы я не засмотрелся на вон ту рыжую девушку, то не врезался бы в это дурацкое дерево!

– Кха-ха… ой… нет… – выдавил я сквозь смех. – Я себе, кажется, что-то сломал.

– Руки-ноги чувствуешь? Двигаться можешь?

Убедившись, что «что-то» – это не позвоночник, эльф заставил меня подняться на ноги и снять футболку. Пока он осматривал обширный ушиб и оценивал серьезность повреждений, я глядел на порванную футболку и тайком разглядывал людей. Вон тот седой дядька точно главный. Те трое – просто в составе компании, а вот эти двое, высокий парень с рыжей девушкой, – его дети. А что это рыжая на меня так пристально смотрит?

– Ребро сломал, дурак! – сообщил светлый, отвесив мне подзатыльник. – Потерпи, сейчас на место поставлю.

– А-а-а, садюга!.. – заорал я, когда Ван выполнил обещанное. – Послало же Небо брата!

– А то ты не рад, – хмыкнул эльф.

– Счастлив… – выдавил я.

– Сломанные ребра перетягивать надо, – подала голос та рыжая.

Вот оно, ведро эльфийского презрения! Я так смотреть не умею.

– У нас бинт есть, – ответил брат рыжей девушки, которая очень смутилась от взгляда, которым ее одарил Ван. – Он ведь из-за нас упал.

– На мне и так все заживет! – попытался отмахнуться я.

– Повозмущайся мне еще! – рыкнул мой светлый братец. – Давайте бинт, перевяжем этого дурня.

А в ведре презрения осталось на донышке. Ван приказал мне «убрать патлы» и принялся на пару с рыжей бинтовать мое сломанное ребро. Я морщился от боли, но терпел. Вот только девушка как-то уж очень пристально смотрит на мои шрамы, оставшиеся от когтей демона. Ну да, черные вмятины, похожие на звезды. Черными остались из-за заражения. Ничего интересного! А девчонка симпатичная. Синеглазая такая…

– А меня Майя зовут, – сказала рыжая.

– А я Ирдес, – сказал я в ответ. – А вот этот эльф с ужасным характером – мой брат Ван.

– Но ты же не эльф? – удивилась она, не обнаружив острых кончиков ушей.

– Не-а, – помотал головой я. – Я темный.

– А как же тогда вы можете быть братьями? – Ну прямо на лице читаю бесконечное удивление.

Легко! У наших рас не рождаются метисы. Даже если отец темный, а мать светлая (или наоборот, неважно), дети получаются либо темные, либо светлые. Расовая принадлежность будущего ребенка непредсказуема и обусловлена законами нечеловеческого генетического наследования. К тому же братья бывают не только родными. Но не буду же я все это объяснять рыжей девице?!

– Ты что, веришь в байки о межрасовой вражде темных со светлыми?!

– Ну… – Она явно растерялась. – Но как?..

Ван рыкнул в ответ нечто весьма неприличное на старосветлом, объясняющее, как именно вообще родственниками становятся.

– Хм… мы вроде как двоюродные, – подумав, сказал я.

Если разбираться в родственных связях досконально, то Ван мне не меньше чем дядей приходится! Ну уж нет, я на такое не согласен! Лучше пусть все будет по-прежнему…

– Кровными братьями мы стали до того, как узнали о семейном родстве, – невозмутимо выдал ушастый, посильнее затянув бинт на моем теле и завязывая на узел.

– Аргх, Ван, больно же!

– Тебе полезно… А это что? – Я уже давно чувствовал, что по затылку течет что-то теплое и липкое, теперь и Ван увидел кровь. – Еще и голову разбил, дурень! Были бы мозги, было бы сотрясение!

Я вспыхнул и промолчал. Мстить Вану так же, как остальным, было невозможно. Это все равно что ставить подножку самому себе – никакого удовольствия. Я молча терпел, пока светлый, не стесняясь в эпитетах, промывал куском бинта и водой из бутылки, добытой из рюкзака, мой разбитый затылок. Нещадно болели спина и плечо, но голова, кажется, не слишком пострадала. Навскидку высчитав в уме возможные поправки в кодировке материализации при максимальном ускорении с нестационарной точкой выхода Информатория в физическое пространство, я совсем успокоился. Мыслю – следовательно, существую! И могу продолжать строить каверзы, а это же самое главное!

Натянув порванную футболку, я снова выпустил крылья и согнулся от дикой боли. Невольно вырвался сдавленный стон. О-хо-хо, до чего же больно!..

– Малыш?! – Ван опустился рядом на колено, держа меня за плечи и тревожно заглядывая в лицо.

Гад, гад, ушастый мерзкий гад! Я взрослый!

– Крыло… – выдавил я.

Максимально опустив и расслабив крылья, я вывернул шею и оттянул ворот, чтобы посмотреть, в чем дело. У основания перья покраснели и даже были мокрыми. Ушиб на спине вспух и наливался синевой. Н-да. До завтра мне точно не летать. Крылья медленно и неохотно втянулись обратно в спину. Больно, демоны дери!

– Ван, «ледышку» и «заживлялку» наложи, не будь садистом!

– Эх… ну в кого ты такой вечно покалеченный? – проворчал эльф, по возможности осторожно ощупывая пальцами мою травму. – Еще фиксатор на ребро, чтобы не смещалось. Терпи!

Жжение и болезненные уколы быстро сменились прохладой. «Ледышка» стекла с пальцев брата, и мое плечо и половина спины временно онемели. Боли не должно быть еще долго. Но вот только жжет все равно! О чем я не замедлил сообщить.

Ван, хмуро глядя на меня, сказал, что позвонит Рыси, согласует изменения в плане, и отошел, доставая телефон.

– Холодное надо приложить, – сказала Майя, коснувшись тонкими пальчиками моего плеча.

Вытянув руку, я невозмутимо вытащил из личного пространства свой тяжелый фламберг и приложил ледяное лезвие большого волнистого меча к ушибу. И правда полегчало.

– Ого, – оценил брат рыжей, звали его редким именем Мстислав, сестра звала его Слава. – Фламберг рыцаря?

Увидел метку на рукояти?

– Угу, – кивнул я. И ответил на невысказанный вопрос: – Трансформировался до срока. Пришлось раньше времени стать рыцарем.

Вернувшийся Ван, ворча, что-то еще сделал с моей травмой, и жутко неприятное жжение все-таки ушло. В течение ближайших трех часов все должно быть в порядке.

– Как я теперь тебя домой потащу? – хмуро поинтересовался брат. – На лейтэре вдвоем?.. Я его не заряжал уже три недели, двойной вес не выдержит. Будем с полдороги добираться вплавь!

– А давайте с нами, – предложила Майя. – Мы сейчас еще в развалины сходим к старому идолу – и на паром до города.

– Нет, – ответил Ван.

– Давай, – одновременно с ним сказал я, глядя на девушку и начиная глупо улыбаться.

Ван взглянул на меня, развел руками и согласился.

Седой дядька по имени Андрей Данилович оказался предводителем группы и одним из адептов какого-то учения, я не вник, какого именно и что там изучали. Религия как религия, их сотни, и они не слишком различаются. С адептом шли его дети и трое последователей этого учения.

Развалины в глубине леса мне не понравились. Сила все еще живущего здесь древнего злобного божества чувствовалась в давно разрушенном храме. А в том, что передо мной храм, я не сомневался.

– Чувствуешь? – тихо спросил Ван, стоя рядом и не решаясь ступить дальше порога.

– Еще как, – прошептал я.

– Вы чего там стоите? – спросила Майя, ушедшая вперед.

– Давайте с нами! – позвал Слава.

Мы с Ваном переглянулись и ступили на камни, когда-то бывшие фасадом. Какое-то там замшелое божество не круче нас! И пусть бесится сколько влезет! Ха, справа, из бывшего сердца храма, так и веет неприкрытой злобой!

Вот тут, пожалуй, мы совершили ошибку – полезли в святая святых храма, пытаясь самим себе доказать, что круче нас только яйца всмятку! Ощутимой волной лютой ненависти и жажды нас буквально выкинуло из развалин.

– На фиг такие шуточки, – сказал я, оглядываясь по сторонам. – Сколько здесь этих древних гадин?

– Пока слышу только шестерых, – отозвался Ван. – И они нас тоже слышат.

А вот это более чем плохо!

– Ой-ой, предупреждал же Феникс… Ван, нельзя дать им всем пробудиться!

Имелся один верный способ не дать древним божествам, спящим на Авалоне, проснуться – дать деру отсюда, и побыстрее. Но… я высматривал мелькавшую среди деревьев и камней фигурку рыжеволосой девушки…

– Демоны с тобой! – ругнулся эльф. – Давай быстро читаем illiorina di diman.

А это выход! Мы огляделись, проверяя, нет ли поблизости людей, отошли немного подальше и встали спина к спине.

– Древняя версия подойдет? – спросил я меняющимся рычащим голосом.

– Подойдет, – мелодично отозвался светящийся золотом Ван.

Тысячи черных и золотых нитей, расходясь от наших тел, сплетались, завиваясь в затейливые узоры, ложились на землю в сложной переплетенной печати, впитывались в землю, звеня, растворялись в воздухе и листве деревьев.

– Illiorina di diman, – низким рычанием вырвалось из моего горла.

– Illiorina di melamor, – мелодично отозвался Ван.

– Il lete li tamin.

– Illiorina ti lamar…

Это только сон. В этих землях нет никого чужого. Вы не пробуждались тысячи лет и продолжаете спать. Дурной мираж растает поутру, как дымка тумана. Потревожившие вас – не реальность. Спите, древние, спите… Это только сон. Вы спите, и мы – тоже сон…

– Получилось, – сказал я, спиной чувствуя, как тяжело дышит брат. – До завтра печать продержится.

– Надо рассказать деду и отцу, – сказал Ван. – Они здесь наведут порядок.

– Успеется, – дернул я плечом, морщась от проснувшейся боли в ушибе. – Это же земля Феникса, пусть он и разбирается. А то дедушка сначала с нами разберется так, что демоны покажутся нам детской забавой.

– Да уж, пусть Ветер сам решает, – хмыкнул Ван, оценив обрисованную перспективу.

Я поднял голову и вздрогнул. В десяти шагах от нас стояла, замерев, рыжеволосая.

– Демоны меня раздери! Ван!

Он поглядел на Майю и выругался.

– Что это было? – Рыжая кивнула на медленно гаснущие нити печати.

Мы с братом мрачно переглянулись.

– Ты ведь знаешь, что здесь живут древние божества? – изогнул бровь Ван, обратившись к девушке.

– Да, – кивнула она. – Но при чем здесь…

– Каждый раз, приходя в эти развалины или к идолам, вы добровольно отдавали старым богам часть своих сил, – перебил я. – Мы с братом не собирались делиться с ними своими силами.

– Делать нам больше нечего! – фыркнул Ван. – В гробу в белых тапках я видел всяких драных богов с демонами в придачу!

– В общем, древние божества разозлились за наше к ним отношение и стали просыпаться. Они уже очень давно спят, – продолжил я. – И мы их убедили, что мы им только приснились.

– Глюки-глюки, – весело подсказал Ван. – Древние глюки замшелых старых пней. Уходим, нам нельзя долго быть в этих развалинах.

– Угу, – согласился я.

– Ты ничего не видела, – предупредил Ван девушку.

Но она конечно же проболталась. Хорошо хоть не всем, а только своему отцу.

По выходе из развалин глава этой мини-экспедиции допросил нас с пристрастием – безопасно ли дальше ходить в развалины, что это вообще было и прочее. Профессионально изобразив саму невинность, я убедил его, что опасности для людей развалины, идолы и прочие не представляют. У людей, во-первых, несравнимо меньше внутренней силы, из-за чего они и живут значительно меньше нас, во-вторых, они, даже если захотят, не способны контролировать внутренние резервы и все равно добровольно делятся с древними. Но я не стал говорить, что если через нас древние способны обрести более полноценную жизнь, то попытаться осуществить это через людей – дохлый номер.

В конце разговора человек, поначалу подозревавший нас с Ваном во всех смертных грехах, был готов поверить любому моему слову и едва ли сознавал, что смотрит на меня как на любимого внука. Да-да, обаятельная сволочь, помню. Что есть, того не отнять.

Я, Ван и Майя ушли по дороге вперед, остальные несколько отстали. Иногда я замечал, как эльф хмуро косится на девушку, от которой я сам с трудом отводил взгляд. Она была очень маленького роста, всего лишь мне по плечо, совсем крошка, как феечка. Я думал, что Киса маленькая, но Майя оказалась еще меньше. Рыжие, вьющиеся крупными локонами волосы, лучистая улыбка, веснушки, которые были ей очень к лицу, синие глаза с веселой смешинкой, хрупкая, как тростинка, фигурка. Мы шли и болтали обо всем на свете. Я рассказывал ей истории, она весело хохотала. Рассказала, что учится в художественной школе и пишет стихи. Я восхищался и просил обязательно дать мне возможность увидеть ее картины и услышать стихи.

Эльф ворчал что-то на старосветлом о рыжих лисицах и крылатых идиотах. Ась? Это он о чем?

Мы сидели на пирсе в ожидании парома, я ловил брызги высоких волн уже промокшими рваными джинсами и кроссовками, а Ван возился со своим лейтэром.

– Ван, я тут подумал…

– Ты еще не разучился думать? – искренне удивился брат, не давая мне договорить.

– Ну кто-то из нас должен это уметь!

– И этот «кто-то» – явно не ты.

– Этот «кто-то»… Тьфу, Апокалипсис, не сбивай меня с мысли! Я тут подумал о том, что нам домой на ночь являться не стоит, а то дед нас не выпустит без допроса с пристрастием. Это с папой можно спокойно поговорить, а дед…

– А дед – тиран, – кивнул эльф. – Переночуем у Макса или у Маньяков.

Переночевать в гостинице было нереально по нескольким причинам. Во-первых, наличных у нас с собой имелось не так уж много, остальные деньги были на карточках, а во-вторых, дед сразу же узнает, где мы.

– К Мане-Дане родня какая-то приехала. А у Глюка сегодня в виде исключения вместо компа – девушка. Остается только у Юльки, но… пошли лучше в клуб. Мы давно там не были. Тем более сегодня Арина с Денисом выступают.

Апокалипсис сделал вид, что думает.

– Ладно, пошли, – кивнул он наконец. – Маньяки и Киса тоже захотят.

– Майя, хочешь с нами? – Я повернулся к сидящей с другой стороны девушке.

Она смущенно отвела глаза.

– Меня могут не отпустить.

– А ты бери с собой брата, – подсказал я.

– А это идея! – Майя вскочила с места и побежала к отцу.

Пока она испрашивала у родителя разрешение пойти с нами, я достал сотовый, снял отклоняющие блокировки на дедушкин и отцовский номера и набрал номер отца.

– Я тебя внимательно слушаю, сын! – сразу же ответил папа тоном «начинай оправдываться, пока дедушки рядом нет».

– Э… ну… понимаешь, пап…

– Пока что ничего не понимаю, – хмыкнул отец. – Но понять было бы неплохо!

– Так ты на нас не злишься, папа?

– Это все пустое, сынок. Злиться на тебя – занятие бесполезное. Так ты собираешься рассказать мне, в чем дело?

– Хых… помнишь, я рассказывал тебе о Ветре? Ты мне еще не очень верил… – И я, нервно расхаживая по пирсу, без лишних подробностей рассказал отцу про Феникса.

Папа молчал все время, пока я говорил, потом тяжко вздохнул и произнес:

– Почему я не удивлен?

– Не знаю, пап. Наверное, потому что я постоянно вытворяю подобное?

– Но в этот раз ты сам себя переплюнул, сын!

– То ли еще будет… Пап, мы, пожалуй, на завтрак не явимся. Пусть дед не бесится, но мы, скорее всего, в это время будем уже на пути к островам, если планы не изменятся.

– Уж не о том ли острове идет речь, на который Феникс сказал тебе не соваться? – По изменившемуся голосу отца я ясно почувствовал, что он сощурился и начинает злиться.

– Ну… все возможно…

– Ирдес! Маме позвоню! – пригрозил отец.

– Папа, не надо! – запаниковал я, заметавшись по пирсу. – Я обещаю не соваться на сам Авалон! Пап, клянусь, что не сунусь, только не звони маме!

– Ладно, – остыл отец. – Только если все же будут неприятности, сразу звони мне, понял?

– Хорошо, папочка, – сказал я голосом самого покладистого пай-мальчика.

– Вот и отлично. А теперь дай мне Вана.

Я передал эльфу телефон, отчаянно жестикулируя, чтобы тот не проболтался о нашем нынешнем местонахождении. Ась?! Я соврал?! Ничего подобного! Больше и не сунусь без Феникса, а о том, где я сейчас и где уже побывал, папа не спрашивал!

– Да… – ответил Ван. – Ага, я прослежу… Конечно, не стоит, тем более что этот дурень сломал крыло!.. Да я сам не знаю, как умудрился, но летать он пока не может, расшибся лихо… – Эльф недовольно покосился в мою сторону. – Да что ему сделается? Скачет опять, как обезьяна, и все вокруг одной рыжей девушки, из-за которой и разбился.

Я отчаянно покраснел и погрозил брату кулаком. Майя тут вообще ни при чем и вовсе я вокруг нее не прыгаю! Брехло ушастое!

– Дядя Райдан, у меня в комнате на столе лежит одна неприметная прозрачная игла, – продолжал меж тем Ван. – Это антенна со встроенным сигналом тревоги. Если она начнет жужжать и покраснеет, значит, с нами что-то случилось… Да, конечно, но я надеюсь, что это все же не понадобится. Хотя с Ирдесом всего ожидать можно… Ага, хорошо. Я сам… Э-э-э… не уверен… Вот за это спасибо, дядя Райд! Отбой.

Ван вернул мне телефон и ехидно усмехнулся:

– Считай, что сегодня тебе повезло, братец. Твой отец даже дедушку взял на себя.

– Папа – герой, – оценил я.

– Но поскольку его величество доверяет мне больше, в качестве условия тебе вменяется мне подчиняться.

– Ща-аз, разбежался!

– Скажи это дедушке.

– Дедушке – не рискну, а вот папе – запросто! – встал в позу я.

– Сдам деду, – пригрозил брат.

– Не сдашь.

– А вот и посмотрим… – Светлый достал сотовый и принялся демонстративно перебирать номера.

– Ван, ты этого не сделаешь, – напряженно поглядел я на эльфа, понимая, что очень даже сделает. – Ван… – Он нажал на кнопку вызова… – Ван!

Я бросился к светлому, он резво отскочил и помахал мне телефоном.

– Неделя нарядов вне очереди и от первого до пятого «ада» под чутким руководством дедушки! – язвительно пророчествовал светлый, и я рванулся за ним.

Эльф ловко проскользнул мимо стоящих на пирсе людей, я же, зная, что с моей удачей обязательно в кого-нибудь врежусь, просто перепрыгнул толпу, взвившись в воздух и приземлившись по другую сторону. Мы зигзагами носились по берегу, увязая в песке и ракушках.

– Стой, предатель! – на бегу крикнул я, швыряя в светлого черный шар тонких молний.

– Неудачник! – крикнул в ответ Ван, отвечая мне таким же, только золотистым шаром.

Не успев уклониться, я поймал шарик животом, охнул от резкой боли и громко высказал предположение о родстве эльфов с некоторыми видами нечисти. Эльф обернулся на бегу, чтобы бросить в меня еще один шарик, и тут же поймал мой снаряд лбом. Ван упал всего на мгновение и тут же вскочил, но мне хватило этого мига, чтобы в диком прыжке сбить брата обратно на землю. В войне за телефон мы тут же вываляли друг друга в песке.

– Мальчики, не деритесь! – Майя подбежала к нам, но встревать в бой не решилась. И правильно сделала!

– Мы не деремся, – пропыхтел я, упираясь подошвой в скулу эльфа и пытаясь выдернуть из его крепко сжатой ладони телефон.

– Не мешай, рыжая, – прорычал брат, раз за разом ударяя кулаком свободной руки мне под колено.

– Ван, отдай…

– Демона лысого тебе!

– Вас разнять или сами успокоитесь? – поинтересовался появившийся вслед за сестрой Слава.

– Не смей лезть! – одновременно рявкнули мы.

Ван обхватил мою ногу рукой и резко бросил меня на песок, добавив пинка по спине. Дурак, там же ребро сломано! Я извернулся в последний момент, превращая его захват в мой бросок. Эльф ловко крутанулся в воздухе, и мы застыли друг напротив друга в классических боевых стойках.

– Мелкий, – ядовито сообщил светлый, покачав в ладони сотовый.

– Ушастый, – не менее ядовито ответил я, погрозив кулаком.

– Огребешь.

– Жду с нетерпением!

Последующая схватка совершалась уже по всем правилам боевых школ и через минуту опять превратилась в обычную свалку.

– Отдай, – рычал я, выдирая у брата трубку.

– Забери, – так же рычал в ответ Ван, не собираясь сдаваться.

Дело уже было не в звонке деду – признаться, я о нем вообще забыл, а телефон отобрать хотелось принципиально.

– Пап, как их разнять? – послышался голос Славы.

– Никак, – ответил Андрей Данилович. – Когда два брата дерутся, лучше не лезть – получишь от обоих.

– Пап, они ж покалечат друг друга… – сказала Майя.

– Ничего, у нас аптечка есть, – успокоил Андрей Данилович дочку.

Ну разожми же пальцы, гад ушастый… Еще чуть-чуть – и победа за мной! Ну почти, почти… Но мое «почти» закончилось подсечкой, перехватом руки и резким поворотом. Если он сейчас заломит мне руку за спину и уложит носом в песок, я проиграл! Резким движением отклонив голову назад, я ударил затылком в лоб эльфа и тут же упал на колени, обхватив голову руками.

– А-а-а, дурак светлый… – простонал я сквозь приступ боли.

– Идиот темный… – таким же стоном ответил мне Ван.

Обернувшись, я увидел, что брат сидит на песке и держится рукой за лоб, а из-под пальцев стекает струйка крови. Мрачно взглянув на меня, он снял светлый венец, с которого при ударе слетел полог невидимости. Я пощупал свой лоб и обнаружил, что мой венец тоже стал видимым. Только этого нам не хватало…

Майя, стоя с походной аптечкой в руках, переводила растерянный взгляд с меня на светлого и обратно.

– Да, мы из знатных семей, – ядовито высказался эльф в ответ на так и не заданный вопрос.

– Дай пластырь, – попросил я рыжую девушку, и она тут же засуетилась, раскрыла аптечку. Обнаружив искомое, передала мне.

Не вставая с коленей, я подполз к брату, приладил сорванный лоскут плоти обратно к черепу, наложил «заживлялку» и заклеил. Через пару часов заживет, а к вечеру и рубец будет почти незаметным.

– Голова болит? – скорее констатировал, чем спросил эльф. – Повернись.

Сев к нему спиной, я молча вытерпел приступ боли, когда светлый запустил пальцы в мою встрепанную, перепачканную в крови и песке шевелюру. Через минуту полегчало, от руки брата растекся приятный холодок.

– Спасибо, – сказал я и попытался встать на ноги, но отказался от этой идеи, когда мир перед глазами закружился. Заработал все-таки сотрясение? Не хотелось бы.

Стянув кроссовки, я вытряхнул из них песок с ракушками. На лице у Вана виднелась ссадина и след моей подошвы. Хы, оба грязные, побитые, и песок везде, где только возможно. Оторвались на славу!

– Нас теперь пустят только на бомж-пати, – усмехнулся я.

– В быдло-клуб, – вернул усмешку светлый, так же вытряхивая песок из обуви. Взвесив в руке сотовый, он бросил трубку мне: – Крылатый, лови!

Поймав телефон, я просмотрел список последних вызовов и взглянул на эльфа.

– Ну ты и зараза…

– Доверчивый дурак.

Я вернул Вану телефон. Переглянувшись, мы не выдержали и расхохотались.

Пока мы выясняли, кто круче, Слава и Майя все еще не могли уговорить отца, чтобы их отпустили на ночь.

– Шестнадцатилетним девочкам не место в ночном клубе! – услышал я возглас седого дядьки.

Ой и еще раз ой. Она старше меня. Хотя, с другой стороны, можно не говорить ей, сколько мне лет… Эх, кого я обманываю! Мой возраст у меня на лице крупными буквами написан!

– Пап, я пойду с Майей и за всем прослежу, – спокойно возразил ее старший брат гулким низким басом.

– За малолетней сестрой и компанией юнцов?!..

– Мы совершеннолетние! – хором возмутились мы с Ваном, незаметно подойдя к спорящим поближе. – И отвечаем за себя сами!

Андрей Данилович, прищурившись, поинтересовался, давно ли совершеннолетие стало наступать в пятнадцать лет, на что Ван в грубой форме ответил, что ему вообще-то несколько больше, и если он молодо выглядит, так это лишь потому, что жить будет в четыре раза дольше любого человека. А самостоятельность светлые приобретают в четырнадцать, а если они еще и хранители, то тренируют их с пеленок и первые полномочия вместе с обязанностями они получают еще в семь лет. И добавил, что темных наделяют всеми правами и обязанностями с момента трансформации и окончания основного курса обучения. А если они еще из знатных родов, то обучение проходят по ужесточенной программе. Ну, тут уж все равно, темный или светлый. Обременен длинной родословной и старшей кровью, будь уверен – плохо учиться не позволят.

Хранителей и стражей ушастых тренируют по особой программе и растят не так, как других. И если на роль стражей выбирают в четырнадцатилетнем возрасте, то хранителей отбирают с рождения. Это особая эльфийская каста, которой многое дозволено, а взвалено на них еще больше.

Пока мы возвращались к пирсу, я успел спрятать оба венца под пологом невидимости и, приняв суровое выражение лица, объяснить, что разбалтывать секретную информацию о нашем происхождении не стоит.

Отец Майи после разговора с нами сделался задумчив и уже не был так категоричен с детьми. На пирсе я заметил, что Майя как-то странно на меня смотрит. Ну вот, опять… Сколько раз мне придется доказывать, что и с венцом, и без венца я одинаковый?!

– Тебя смущает мое происхождение? – напрямую спросил я, подойдя к девушке.

Она быстро взглянула на меня и отвела взгляд. Я терпеливо ждал ответа.

– Знаешь, Ирдес… обычно молодые люди твоего социального статуса… не такие… не те, кем кажутся и кому стоит доверять, – ответила она, не глядя на меня.

– Знаешь, Майя, – помолчав, сказал я холодно, – ты меня только что оскорбила так, как никто еще не смел оскорблять. – Она вскинула на меня взгляд, и я, демонстративно обнажив клыки, безжалостно продолжил: – Ты назвала меня человеком!