Текст книги "Сестры Спринг"

Глава 11

Я легко ориентировалась в доме Кингов и, уверенно поднявшись на второй этаж, пошла в сторону ванной, присоединенной к комнате старшей дочери миссис Кинг – Инессы. Я подумала: а приехала ли она на такое торжественное мероприятие? Я ее в тот вечер не видела, но было бы странно, если бы сестра не почтила брата своим присутствием в столь важный и памятный день. В туалете я ненадолго остановилась у зеркала, а потом, стянув с себя утягивающее белье, пописала.

На выходе мне послышались мужские голоса. Кто-то приглушенно, но с отчаянной злостью спорил. Я остановилась возле картины в тяжелой раме, которую видела много раз. На ней было запечатлено семейство Кингов. Миссис Кинг позировала в платье буйно-красного цвета, у ее ног сидел маленький Шайа с плюшевым мишкой в руках, с круглыми детскими щечками и пышной шевелюрой – голова увита кудрявыми локонами.

Каждый день, проходя по пустым коридорам второго этажа, я видела эту картину. И теперь, прислушиваясь к разговору, доносившемуся из распахнутой двери ближайшей ко мне комнаты, я беспокойно озиралась по сторонам – вдруг кто-нибудь решит пройти мимо. Притаившись за углом, я прислушалась. Коридоры были пусты, внизу слышались приглушенные голоса и слабые отзвуки музыки. Удивительно, но при всем изобилии народа, собравшегося в доме, на втором этаже царила тишина.

У меня свело живот от напряжения. Я всегда думала, что этот особняк чересчур пуст. Шаги отзывались эхом от полированных деревянных полов (миссис Кинг любила при случае упомянуть, что они сохранились здесь с 1860 года) и высокого потолка с подлинной лепниной на кремовых стенах. Миссис Кинг очень гордилась своим домом. Она в подробностях описывала витражи на чердачных окнах, испытывая куда большую гордость, чем в те редкие минуты, когда ей выпадал случай поговорить о единственном сыне с его кругосветными «похождениями».

Мне стало скучно тут стоять, захотелось вернуться и отыскать Джо, хоть она и действовала мне на нервы своими разговорами про этого Лори.

Но едва я сделала шаг, чтобы уйти, как вдруг до меня донесся знакомый голос.

– Ты ничего об этом не знаешь!

Это низким голосом воскликнул Шайа. Я двинулась вперед, осторожно переставляя ноги.

– Не знаю? – Раскатистый бас разнесся по гулкому коридору. Какой-то предмет упал на пол и со звоном разбился.

– Ты ничего не смыслишь, сопляк! Думаешь, накормил одну вшивую деревушку и теперь знаешь о жизни всё? Детские забавы. Хорошенькое…

Голос вдруг оборвался, и миссис Кинг вставила что-то неразборчивое.

Мне никогда не приходилось встречаться с мистером Кингом в его доме. Я лишь раз услышала его голос, когда он позвонил по домашнему телефону, чтобы поговорить с женой. Такого зычного баса я никогда прежде не слыхала.

– Ну что, счастлив? Ты ясно выразился. Ты не считаешь меня членом семьи! – воскликнул Шайа.

Мне вдруг захотелось узнать, там ли сейчас Белл Гардинер. Меня тянуло в те места, где разворачиваются скандалы, ничего с этим не могла поделать. Частенько я специально оказывалась в гуще событий, однако в ту ночь, честное слово, ничего подобного не замышляла. У меня были свои дела: я пошла в туалет, мне хотелось поскорее забыть о существовании Белл, и лишь по воле случая я оказалась в том месте, где происходил этот спор.

Странно, но, слушая, как мистер Кинг ругает своего сына, я не испытала приятного возбуждения. Я почувствовала, как поднялись волоски у меня на руках. Спина непроизвольно выпрямилась.

– Ты не заслуживаешь привилегии быть частью этой семьи! – не унимался мистер Кинг. – Ты – мой единственный сын, единственный, кто мог бы передать дальше нашу фамилию, и посмотри, во что ты превратился!

Мне показалось, что всхлипнула женщина.

Может, Белл Гардинер? – подумала я и придвинулась чуточку ближе.

Я перевела дух и сделала еще шажочек к двери. Мне никогда раньше не доводилось бывать в этой комнате, но я знала, что здесь находится кабинет мистера Кинга. Как-то раз я проходила мимо, и дверь была приоткрыта, но единственное, что я запомнила, – большой стол в центре комнаты. Теперь, притаившись, я разглядела, что в помещении находятся трое.

Шайа стоял ближе всех к двери спиной ко мне. Напротив него возвышался мистер Кинг, человек, не уступающий ростом Ридеру. Кожа у него была более густого коричневого оттенка, чем у Шайи, и в отличие от сына – темные глаза, но меня все равно поразило их сходство.

Мистер Кинг подошел ближе к Шайи, тот полуобернулся и оказался ко мне в профиль. На лице – неприязненная гримаса, глаза прищурены, на губах – кривая усмешка. Полы рубашки вылезли из-под пояса брюк.

– Давным-давно пора было выкинуть из головы все это ребячество, – заговорил мистер Кинг, снова переходя на крик.

Шайа развернулся к матери и взглянул теперь на нее.

– Ребячество? – Он ущипнул себя за переносицу и принялся нервно вышагивать по ковру. – Я делаю то, во что свято верю! Да ты вообще представляешь, скольким людям я помог? Скольких я накормил, научил читать – и после всего этого ты по-прежнему называешь меня ребенком?

Звонок телефона в повисшей тишине показался пронзительно громким. Он звонил и звонил, пока у мистера Кинга не лопнуло терпение.

– Я должен ответить.

Раздался звук шагов, отразившихся эхом в коридоре – этот звук прошел сквозь меня.

– Кто б сомневался, – бросил Шайа, но отец никак не отреагировал.

У меня все сжалось в груди, и мне вспомнилась наша с Шайей первая встреча. Мы как раз только переехали в Луизиану из центра Техаса, и я прогуливалась в одиночестве по Французскому кварталу. Сестренки с тетей Ханной зашли в кафе, чтобы поесть замороженного йогурта, а мне захотелось немного побродить одной. Я еще никогда не бывала во Французском квартале, и когда стало ясно, что нас переводят в Луизиану, это место меня интересовало больше всего.

После всего, что случилось в десятом классе, мне хотелось уехать из Техаса. И когда отец, не зная, как мы воспримем эту новость, усадил нас и сообщил о переезде, я обрадовалась. Мне хотелось поскорее сбежать от придурков, которые без конца надо мной издевались. Джо закатила истерику, Бэт улыбнулась, а Эми было без разницы.

В то лето я придумала себя заново. Покрасила волосы в темный каштан, отрезала челку, научилась накладывать макияж и взяла новый старт.

Я гуляла по мощеным улочкам под палящими лучами солнца. Плечи у меня обгорели минут за двадцать. Я двигалась без какой-либо цели и направления, просто желая осмотреться. На улице Декатур приятно пахло выпечкой, и ноги привели меня к кондитерской, где продавалось креольское пралине.

Дом, в котором размещалась кондитерская, оказался на редкость красив: элегантный фасад в духе Нового Орлеана, на окнах – кружевная окантовка из резных медных пластин. Пройти мимо и не заглянуть было попросту невозможно. От вкусного запаха у меня потекли слюнки. Мне было очень жарко. Как выяснилось, я была не единственным человеком, кто оказался на улице в такой день. В просторном зале столпилась очередь, и я пристроилась к ней, оказавшись примерно двадцатой по счету. Кондиционер, включенный на полную мощность, громко гудел под потолком.

Тут и там стояли небольшие тележки с сувенирами. На всех предметах, от футболок до кружек, красовался логотип кондитерской. Я взяла себе чашку – не смогла устоять перед искушением.

– Обязательно попробуй шоколадный, – раздался из-за спины чей-то голос.

Я обернулась и увидела Шайю. Он стоял и по-ребячески ухмылялся, глядя на меня изумрудными глазами.

– Я никогда здесь раньше не была.

Он перевел взгляд на чашку в моих руках.

– Я догадался.

Я развернулась к прилавку.

Через пару мгновений он тронул пальцами мое плечо.

– Ты не взяла шоколадный, – сказал он, едва я впилась зубами в хрустящее пралине.

Я было собралась взять шоколадный, но решила – не пойду у него на поводу. По этой схеме и развивались наши дальнейшие отношения. Он давал мне какой-то совет, а я поступала ровно наоборот, чисто из принципа. Потому у нас ничего и не вышло. Мы делали несколько заходов, но сразу бросали – не хватало терпения для компромисса.

– Мэг? Что ты здесь делаешь?

Голос миссис Кинг вывел меня из задумчивости, прервав цепочку воспоминаний. Она смотрела на меня, вздернув выпуклый подбородок. Я расправила спину, лихорадочно соображая, что бы сказать в свое оправдание.

Несмотря на резкость ее слов, в ее тоне не было злости, как будто здесь, за соседней стенкой, вовсе не поносили друг друга последними словами ее муж и сын, рубя под корень семейное древо.

– Я, хм… просто искала сестру, – проговорила я с заминкой.

Из большой залы донеслись чьи-то шаги, и мне захотелось поскорее скрыться, пока не появился Шайа. Только бы он меня не увидел.

– Сестру? Светленькую девочку или ту, с длинными волосами?

Мне хотелось сказать миссис Кинг, что у меня на самом-то деле три сестры, но я поняла, что это бесполезно. Я много раз рассказывала ей о сестрах, а она даже не запомнила их имен.

– Да, та самая. Простите, что помешала. – Я принялась озираться по сторонам, стараясь избежать ее тяжелого взгляда.

Я мельком взглянула на ее наряд и задумалась, а буду ли я так же выглядеть, когда стану старше. На миссис Кинг был малиновый блейзер, безупречно подобранный в тон юбке-карандашу. Шею обвивала толстая нить жемчугов, на губах лежала помада оттенка темной фуксии. В свои «под пятьдесят» она по праву считалась красивой женщиной. Когда я приходила к ней в первой половине дня, чтобы сделать макияж, миссис Кинг встречала меня с укладкой и при полном параде, вплоть до идеально подобранных украшений.

Я мечтала когда-нибудь стать такой, как она.

Наверное, она надеялась, что я не замечу, какой взгляд она бросила в комнату, когда мы проходили мимо распахнутой настежь двери.

– Все в порядке, милая. Давай спустимся вниз, – нейтральным голосом проговорила хозяйка.

Миссис Кинг на своих шпильках-стилетах была выше меня дюймов на пять. Она царственно шла, а я жалко семенила следом на ноющих от усталости ногах. Да, мне до нее расти и расти.

Рядом с ней я чувствовала себя одновременно и древней старухой, и сущим ребенком.

Когда мы проходили мимо уборной на втором этаже, я бросила на нее взгляд, а она посмотрела на меня. Из-под запертой двери сочилась тоненькая полоска света. Было тихо, и когда миссис Кинг заговорила, в голосе ее послышались хрустальные переливы, точно кто-то пересыпал из пакета в пакет сахар.

– Как тебе вечеринка? Ты услышала кое-что лишнее, и я это знаю. Как ты считаешь, мы сможем забыть об этой крохотной семейной сцене?

Я кивнула. Да, давайте забудем, пожалуйста.

Я испугалась до жути, что она сейчас станет выговаривать мне за то, что я не пришла на работу, сказавшись больной, однако заявилась сюда, разодетая в пух и прах и в полном здравии.

– Конечно. Да, вечер выдался превосходный. Я рада за вашего сына и за всю вашу семью.

Напудренные скулы приподнялись в улыбке. Тот, кто сегодня делал ей макияж, потрудился на славу – вышло не хуже, чем у меня.

– Я бы не стала особенно радоваться, – проговорила она тихо, и мне сначала даже показалось, что я ослышалась.

Пока мы шли по коридору, не обменялись больше ни словом. Снизу доносились музыка и голоса, но здесь, наверху, царила тишина. У нас дома слышно все, что происходит за стенкой. К тридцати годам обязательно заведу себе такой же дом.

– Не хочешь выпить со мной бокальчик, прежде чем мы присоединимся к гостям?

У меня и в мыслях не было, что когда-нибудь миссис Кинг пригласит меня выпить. Случись такое раньше, я не взялась бы предугадать, чем будет наполнен протянутый ею бокал. Но в тот момент я готова была залпом осушить даже чашку густейшей патоки, только ради того, чтобы почувствовать себя здесь своей.

– Конечно. – Я попыталась сдержать улыбку, хотя меня переполняло бурное ликование. Взрослая девушка должна держаться хладнокровно. При любых обстоятельствах.

Мы прошли в небольшую комнату для лакеев. По пути я высвободила из-за ушей пряди длинных волос и одернула подол платья. Миссис Кинг выудила откуда-то черную бутылку с наклейкой в форме бриллианта и повернулась ко мне.

Указав поверх моей головы, велела:

– Возьми два бокала.

Сверху на полке стояли ряды бокалов и кубков. Каких тут только не было – от фужеров для шампанского до пивных кружек. Я взяла две емкости, которые, на мой взгляд, наиболее приличествовали тому, чем она собиралась меня угостить. Я протянула их ей, и хозяйка, повернув руку, сверкнула часами на запястье. Все в ее облике, до мельчайших деталей, было изысканным и дорогим. Она одобрительно улыбнулась, и у меня сердце зашлось от радости. Миссис Кинг открыла дверцу небольшого встроенного холодильника и склонилась; в бокалах звякнул лед.

Я прочла надпись на бутылке: «Джин Хендрикс». Мне лишь раз довелось попробовать джин, мы пили его с Джастиной, моей бывшей «лучшей подругой» из Техаса. Та ночь обернулась сущим кошмаром, ознаменовав окончание нашей дружбы.

– Ну вот и готово. – Миссис Кинг протянула мне бокал и поставила свой на столик. Обхватив бутылку за горлышко тонкими пальцами, выдернула пробку. Блеснули ногти цвета крем-брюле; они шикарно смотрелись на фоне ее темной кожи, когда она наливала в бокалы со льдом чистый джин.

Хозяйка разлила алкоголь по бокалам, и я замерла в ожидании, надеясь, что она хоть чем-то разбавит напиток. Но этого не случилось. Она сделала глоточек и сказала:

– Я пью редко, но метко.

Я улыбнулась и последовала ее примеру, отсалютовав бокалом. Я пригубила напиток, и мне обожгло язык, хотя на вкус оказалось не так уж и плохо. Куда лучше дешевого пива или винного коктейля в банке, которые мы с техасскими подружками таскали из запасов их мам. После этого я на дух не переносила винные коктейли: мне неизменно вспоминались лживые сучки, превратившие мою жизнь в ад.

Миссис Кинг поставила бокал на столик.

– Скажи, Мэг, ты с кем-то встречаешься?

Я невольно заметила, что помада у нее осталась на губах, а не на бокале.

Я кивнула, уповая на то, чтобы голос меня не подвел.

– Да, миссис Кинг. Я встречаюсь с парнем по имени Джон Брук. Он – выпускник Уэст-Пойнта. На следующей неделе у них торжественное вручение дипломов.

– По-моему, я его знаю. Рада этому, он сможет позаботиться о тебе. Мы будем на это очень надеяться.

Меня неприятно кольнули ее слова, но если в них не было хотя бы толики правды, то с какой стати я вообще упомянула о том, что Джон оканчивает Уэст-Пойнт?

– Наверное, – только и проронила я.

– Давай-ка поговорим откровенно, Мэг. – И это был не вопрос. Эта женщина не нуждалась в моем согласии, чтобы высказать свою точку зрения.

Я кивнула, вновь пригубив джин; на этот раз обожгло не так сильно.

– Мой сын решил, будто все знает о жизни и о правилах, которым подчинен этот мир. Он возложил на себя иллюзорную роль спасителя. – Она всплеснула рукой, словно отмахиваясь от того, кто здесь не присутствовал. – Нам важно, чтобы он добился успеха. Чтобы семья им гордилась и чтобы он пошел по стопам отца. Ты знаешь, какое давление оказывается на нашу семью? Ты представляешь себе, каково это – быть самым богатым в округе и притом черным?

Хозяйка перевела на меня взгляд, а я не знала, как на все это реагировать. Я понятия не имела, с чем им приходится бороться и что за давление на них оказывают. Я лишь знала, в каком духе поговаривают о Кингах, дескать, их жизнь – нечто среднее между сказкой и королевским дворцом.

– На моего сына возложена обязанность: продолжить наше фамильное древо. Дочки мои уже выполнили то, что от них ожидалось, – правду сказать, даже больше. Инесса с отличием окончила университет; теперь она – самый юный партнер за все время существования фирмы, в которую ее взяли на работу. Муж младшей дочери баллотируется в Сенат. Ну а Шайа? Он растрачивает свое время, мотаясь по разным странам и думая, что вкусил свободы. А ведь эта «свобода» может плохо сказаться на его будущем. Он бросил учебу – вот ведь до чего дошло.

Я не знала, что ей ответить. Не моего ума дело давать советы и высказывать мнение в подобных вопросах, но мне хотелось поддержать разговор.

– А чего бы вы от него хотели? – спросила я.

Она ответила без колебаний:

– Чтобы пошел в юридический колледж. Чтобы радовался помолвке с Белл Гардинер. И чтобы слушался родного отца.

– Но ведь Шайа не хочет быть адвокатом, верно? – заметила я и тут же пожалела о своей болтливости.

Ее взгляд слегка посуровел, но она все же кивнула.

– Ты права. Ему это не по душе, но он еще скажет спасибо, когда вырастет и у него будет собственный дом под стать нашему. Тебе самой разве не хотелось бы жить в таком доме? А, Мэг? Пусть ради этого пришлось бы пойти на какие-то жертвы?

Я осмотрелась. Даже каморка прислуги дала бы сто очков вперед большинству комнат в доме моих родителей.

– Да, я бы не отказалась.

Когда мы с Джо разговаривали о планах на будущее, я чувствовала себя виноватой из-за того, что мне хочется быть матерью и женой. Джо планировала распорядиться собой несколько иначе, и мысль о том, чтобы посвятить себя семье, забыв о карьере, была ей невыносима. Зато такие женщины, как мы с миссис Кинг, не видели в этом ничего предосудительного. Ну а что плохого в том, чтобы жертвовать какими-то вещами ради того, чтобы стать матерью и женой? Может, для Джо и Мередит это очевидно, но для меня – нет.

– Я знала, что с головой у тебя все в порядке. Ну почему Шайа не может сделать то, что мы просим, и поступить в юридический колледж? Он вполне успевает, у отца достаточно связей. Покатался по свету – и будет. Его бы и сейчас легко приняли. Два года где-то проваландался. Но ведь не слушает, что ты будешь делать! Несносный ребенок.

Странно было слышать из уст миссис Кинг такие вещи в адрес Шайи. С ее точки зрения, он всегда и во всем виноват. Мне же порой хотелось походить на него: не переживать о том, что обо мне думают люди, легко покидать семью и колесить по миру. Мне бы толику его храбрости. Ну хотя бы ненадолго.

– Он образумится, я даже не сомневаюсь. Ему повезло с родителями, – заверила я миссис Кинг, почувствовав себя немножко предательницей.

Миссис Кинг так улыбнулась, что это с легкостью компенсировало бы мою вину, не появись так не вовремя Шайа. Как раз в тот момент он прошел мимо комнаты с распахнутой настежь дверью, и по его взгляду мне стало совершенно ясно – он слышал всё до последнего слова.

Глава 12

Джо

Мэг пропадала уже минут двадцать, мне стало окончательно скучно и захотелось уйти. Хотя если совсем честно, то уйти мне захотелось еще тогда, когда мы только ступили за кованую ограду, отделяющую семейство Кингов от всего мира. У меня и впрямь сложилось чувство, что я попала в некую альтернативную вселенную, где богачи едят икру ложками и запивают ее дорогим бухлом. Не хотелось бы мне поселиться в таком мире.

По счастью, шампанское и впрямь здорово облегчало ситуацию.

– Ну разве не прекрасный выдался вечер? – спросила меня какая-то рослая женщина. Пришлось выгнуть шею и задрать подбородок, чтоб на нее посмотреть, но даже тогда мне толком не удалось увидеть ее лица. На женщине красовалась большая шляпа, утыканная перьями. Дама напоминала павлина. Не удивлюсь, если от нее столько же толку, сколько от этой птицы.

– Просто прелестный. – Я изменила голос, изобразив кокетливую простушку из южных штатов, и незнакомка захлопала в ладоши.

– Да-да! Белл Гардинер очень повезло. Войти в семью Кингов. Вы представляете?

От ее восторга и удивления по поводу всего, что окружало эту семью, меня затошнило. Лично я всегда считала Кингов бесполезными и скучными людьми, влюбленными только в себя. И эта вечеринка – лишнее тому подтверждение. Как и те жуткие картины, изображавшие их впятером, с расчетом непонятно на что развешанные во всех комнатах, где мне до сих пор довелось побывать. Может, и правду говорят, что портрет ворует частичку души? Или это про фотографии? Не помню точно, но этим вполне объясняется все, то происходило в особняке. Я мало что знала о Кингах, но ненависть Мэг по отношению к Шайи и ее жалобы на холодную неприступность хозяйки прямо взывали к тому, чтобы провести собственное небольшое расследование. И эта расточительная вечеринка давала для этого вполне подходящий повод.

– Не представляю. Это типа когда тебя засунули в большой старый дом и тебе нечем больше заняться, как только упиваться шампанским да жаловаться на свою никчемную жизнь? Надо думать, вы это подразумеваете под «везеньем»? – Я качнула бедрами, не сдержав улыбки при виде того, как помрачнела моя собеседница.

– У тебя что, проблемы?

Ее вспышка гнева была совершенно нелепа. Она вела себя так, будто я оскорбила ее сестру или мать. А может, так и было.

– Да нет, просто сказала, что думала. Говорят, если здесь поселиться, то постепенно начнешь превращаться в робота. Ужас какой-то. Бедняжка Белл Гардинер. – Я кивнула в направлении длинного стола, за которым восседала хозяйка вечера в окружении друзей. Не хватало лишь ее жениха. Его пустой стул одиноко зиял в ряду.

– Да ты… – Женщина фыркнула и выпучила на меня из-под полей вычурной шляпы глаза-бусинки.

Мне не хотелось здесь больше торчать и дожидаться, пока она придумает ответ; я нырнула между официантом и компанией мужчин и затерялась в толпе.

Я подумала о том, чтобы вернуться на скрытую от людских глаз скамейку, но отпугивала мысль, что Лори по-прежнему там и вновь попытается играть со мной в свои игры.

Я вынула телефон и набрала эсэмэску для Мэг:

«С меня хватит. Я уезжаю. Встретимся дома, когда нагуляешься».

Мэг и без меня прекрасно обойдется. Она каждые выходные куда-то моталась и возвращалась домой, когда я досматривала уже десятый сон. Я взяла еще один томатный тост и, улыбнувшись на прощание исполинского вида телохранителям, дежурившим у ворот, вышла за пределы территории.

Я достала телефон, чтобы заказать такси, но, оглядевшись по сторонам, почувствовала желание пройтись. Ночная темнота звала меня. Можно погулять пару минут, подышать свежим воздухом Луизианы, проветрить легкие, а заодно и голову, а потом вызвать машину и доехать до дома. Вернее, до пропускного пункта. За охраняемые ворота могли проехать лишь автомобили со специальной наклейкой. Бывало, мне везло и меня подбрасывал до дома какой-нибудь водитель с наклейкой или удостоверением военного, но так получалось не всегда.

Отсюда до ворот городка на машине всего десять минут, а от ворот я за пять минут дошла бы до дома и очень скоро погрузилась бы в уют домашнего очага, надела пижаму и поболтала бы с сестрами перед сном. Таков наш многолетний уклад жизни. Бывало, Бэт с Мередит наготовят еды, а если еще и тетя Ханна заедет в гости, то совсем хорошо. Ну в смысле еды. Я не имею в виду ту неловкую тишину, которая повисала в комнате, когда мама с сестрой оставались одни. Эми без конца носилась и просила рассказать свои любимые воспоминания и тут же, не дав никому и слова вставить, выкладывала свои. Мередит с Эми ложились прикорнуть до полуночи, и Бэт будила Мередит перед боем курантов. Мы принимались обниматься и танцевать, когда часы били полночь, папа зажигал бенгальские огни, и мы с криками «Prost!»[4]4
  «Ура! За здравие!» (Нем.)


[Закрыть] чокались бокалами. Папа привез эту традицию из Германии, и нам она очень нравилась.

Я скучала по папе. Вспоминала о нем почти ежечасно. В детстве мне было легче переключаться на что-то другое. Уроков задавали много, и дни проходили быстрее. Теперь же я стала внимательнее к окружающему миру, и жить стало не так просто.

Учителя рассказывали о войне, и твиттер изобиловал новостями о политике, которые значительно расходились с тем, что нам говорили в школе.

Всего какой-то год назад я была младше и наивней.

Как говорила наша Мередит, разменять шестнадцать – это как вступить в новую эру. В четырнадцать люди не водят машину, не ходят на свидания. Месячные у меня начались позже, чем у остальных сестер, не считая Эми. Я была юная и неопытная, и вдруг раз – и погрузилась во взрослый мир с головой. Что ни день, то новости, с каждым восходом солнца мир становился теснее. Сестры считали, что я склонна преувеличивать, но времена нынче и вправду другие, все не так, как два года назад, когда Мэг было столько же, сколько сейчас мне.

Еще месяц – и папа вернется. Он приедет домой, и жизнь станет чуточку веселее. Мне будет с кем обсудить наболевшее, хоть кто-то в семье откликнется на мои мысли. Я гордилась отцом, но горько жалела, что он подписал контракт и стал офицером. Я кляла себя за такие рассуждения, старалась не думать лишнего и даже мысленно извинялась перед отцом и вселенной, однако подобные мысли снова лезли в голову. Удача, что он вообще вернется. Я знала, что так и будет, но мысли мыслями, а на душе легче не становилось.

Я шла мимо пустого поля и думала о блаженном уединении, которым было наполнено пространство вокруг. Скорей всего, эта земля – тоже собственность Кингов, поскольку на ней нет домов. Лишь скот. Из темноты на меня уставились два глаза, и я подалась чуть в сторону. Я ничего не имела против кошек и птиц, но крупных сельскохозяйственных животных побаивалась. Как обычно бывает на юге Луизианы, ночь выдалась душной. Я посмотрела, нет ли поблизости коров, и решила держаться поближе к фонарям на тот случай, если мимо проедет машина. Мэг еще не ответила на мое сообщение, и мне оставалось надеяться, что Мередит не разорется, что я вернулась домой без сестры.

Вряд ли, конечно, но поживем – увидим. Может, Мэг все же сбросит мне эсэмэс или перезвонит, пока я не вызвала машину? Я снова написала ей: «Мэг, ты где?»

Мне послышалось, что сзади хрустнула ветка, но я списала это на богатое воображение. В тишине в моем мозгу рождались фантазии. Потому писательство и стало для меня способом взять в узду разгулявшееся воображение.

Опять тот же хруст. Что-то там все-таки есть. Может, корова?

Пусть лучше будет корова…

Я обернулась и увидела Лори. Он шел следом шагах в десяти от меня.

Подняв руки, он в шутку крикнул:

– Не стреляй!

Потом засмеялся, и я метнула в него сердитый взгляд. Он что, все это время шел за мной по пятам?

– Зачем ты за мной идешь? – крикнула я. Теперь Лори был уже в пяти шагах от меня. Быстро преодолев расстояние широкими шагами, он поравнялся со мной. Рубашка выбилась из-под пояса, волосы растрепались, и он заправил светлые пряди за уши.

– Нет. Я просто увидел, что ты пошла погулять, и решил к тебе присоединиться. – Он вновь улыбнулся и облизнул губы.

Я посмотрела ему в глаза.

– По сути, это одно и то же. Ты шел за мной по пятам. Чего тебе надо?

Его влажные губы блестели в свете ночных фонарей.

– Ну я тоже иду домой, почему бы нам не пойти вместе?

Хм.

– Идти долго, если ты не в курсе. – Наверняка он был не в курсе, раз потащился за мной, и мне стало даже приятно, что на местности я ориентируюсь лучше.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Ты такая милашка, Джо Спринг.

Я не улыбнулась.

– Да ну? – Я указала на бумажный стаканчик, который он держал в руке. – Это кофе? Где ты им разжился, интересно узнать?

Я видела в особняке уставленные шампанским столы и два бара, набитые выпивкой под завязку, но кофе?..

– Да, это кофе. Хочешь глотнуть? – Он протянул мне стакан.

Я кивнула. Кофе даже еще не остыл.

– В самый раз. Кофе куда приятнее комплиментов.

Я сняла со стаканчика белую пластиковую крышку и понюхала, чтобы убедиться, что туда не подмешали спиртное. Мне хватило шампанского, которое я выпила, притворяясь, что мне оно нравится. После этого вечера я совсем перестала понимать, почему люди так много пьют. Ну взрослые еще куда ни шло, глушат выпивкой заботы и беспокойства. Но подростки? Не понимаю.

Я вернула крышку на место. Это точно можно пить?

– Держи, тебе кофе не помешает, – сказала я, возвращая Лори кофе.

Он взял стаканчик. Склонил голову чуть набок и, ничего не сказав, отхлебнул. Прополоскал горло, словно это было средство для полоскания рта, и, улыбнувшись, проглотил, а потом высунул язык, демонстрируя, что кофе отправился по назначению.

– Можно срезать путь через кладбище, тогда за десять минут доберемся, – произнес Лори пару мгновений спустя.

– Через кладбище? – Невозможно пройти через кладбище. Там, во-первых, ограда, во-вторых, все закрыто.

Ну и жутко, если честно.

– Ага. – Он пнул ногой камешек, тот перелетел на другую сторону улицы и затерялся в темноте. Стрекотали сверчки, им вторили кузнечики. Впереди показалось кукурузное поле. Там вечно царила такая темень, что всякий раз, проходя мимо, я вспоминала фильм, который Эми выбрала на прошлое Рождество: «Дети кукурузы».

– Так быстрее, поверь мне. Я все время срезаю через кладбище.

Меня взяла досада, что он знает про короткий путь, а я – нет.

– Там закрыто.

– И что? Я помогу тебе перелезть через забор, если боишься. Девчонки, как правило, не умеют лазить через заборы. Я помогу. – Он улыбнулся, словно желая меня подбодрить.

Мне сразу же захотелось попробовать, но слегка смутило его «как правило».

– Ничего, и без твоей помощи справлюсь. – Я храбро улыбнулась и последовала за ним по дороге.

– Слишком жарко. Тяжко будет летом, – проговорил Лори.

Я взглянула на него:

– Это ты о погоде?

Он усмехнулся и ответил:

– Не то чтобы.

Вход на кладбище начинался с больших деревянных ворот, выкрашенных в красный цвет.

– Готова? – спросил Лори, хитро прищурившись. Он словно подначивал.

– Ага.

Он полез на забор, я стала взбираться следом. Ограда была железная, я легко справилась без помощи Лори. Перелезла и спрыгнула, в паре мест порвав джинсы. Однако ради самоутверждения джинсы – не такая уж большая жертва.

Мы молча шагали среди могил. Лори сказал: «Не тревожь мертвых, и они тебя не потревожат».

Я знала, что он просто хотел нагнать на меня жути, но все равно дрожала, старалась идти к нему поближе и двигаться как можно тише. Наконец мы вышли на асфальтированную дорогу. До городка было рукой подать. Впереди, в паре минут ходьбы, уже виднелись ворота.

Надо же, Лори совсем недавно сюда переехал, а знает город лучше меня.

– Ну так как, Джо? Что бередит тебе душу?

– Какой неожиданный вопрос. – Я усмехнулась, торопливо шевеля ногами, чтобы за ним поспеть.

– Обычный. Просто полюбопытствовал.

Лори сунул руки в карманы и замедлил шаг.

– Сначала ты скажи, мне тоже интересно. – Я незаметно вытянулась, чтобы казаться выше. – И я не люблю эти игры.

– Да ну? Слабо верится.

Он улыбнулся. На небе ярко светила луна.