Текст книги "Мурзозавр и Овирапторы. Гость из будущего"

Анна Винтер
Мурзозавр и Овирапторы
Гость из будущего

* * *

© Зимова А. С, текст, 2021

© Перкмини Α. Α., ил., 2021

© Красовский С. В., ил., 2021

© ООО «Издательство ACT», 2021

«Мало ли, чего вы хотите»

– Мне спину печёт.

– Мне тоже печёт.

– И голову. Я пить хочу.

– Пока нельзя.

– Я знаю.

– Зачем тогда ноешь?

– Чтобы поддержать разговор.

– Поговорим о чём-нибудь приятном?

– Ничего приятного нет.

– Вот и поговорили.

Они сидят в гнезде с яйцами. Их зовут Ови и Раптор. В их семье всех мальчиков зовут Ови или Раптор, фантазия – не сильная сторона семьи Овираптор. А девочки у Овирапторов уже давно почему-то не родятся. Интересно, будут ли девчонки в этой кладке? Или опять одни пацаны?

Можно предположить, что если всех мальчиков в семье зовут только Ови и Раптор, то матери легко запутаться в детях. Но это не так. Потому что их у матери осталось только двое. Вся семья – это они, Ови и Раптор, и мама. Почему так получилось? Пока что Ови и Раптор не готовы рассказать, это слишком грустная история, а они и так устали и раздражены. Может, позже.

Ну, и есть ещё новая мамина кладка – десяток яиц, на которых они сейчас восседают и которые рано ещё называть братьями или сестрами, потому что неизвестно, кто из них вылупится. Да и о том, сколько их вылупится, говорить пока рано.

Уходя, мать сказала, что если они раздавят хоть одно яйцо, то им влетит. Это не фигура речи. Мать, когда сердится, может налететь с разбегу, как ураган, и пнуть ногой так, что сам улетишь. А это уже фигура речи. Летать Овирапторы не умеют, хотя у них есть крылья, покрытые перьями. Но поднять в воздух они не могут. Почему так? Ови и Раптор рассказали бы, но они и сами не знают. Но, раз есть перья, значит, так надо.

– У меня нога затекла. – Раптор осторожно вытянул ногу. Теперь он практически сидел на шпагате.

Ноги Овирапторов, длинные, мускулистые – созданы для бега. А три пальца с острыми когтями, которыми они заканчиваются, – для того чтобы расцарапать морду тем, кто суёт свой нос в их гнездо. Их гордость – могучие гребни на голове, разного цвета: у Ови оранжевый, а у Раптора бордовый с синими прожилками. У каждого Овираптора гребень своего цвета. Гребень – это, во-первых, красиво, а во-вторых – он помогает раздвигать заросли кустов. Крылья-то легко могут запутаться. А у мамы гребень бледный. Раньше он был красный, но выцвел, мама говорит, что от невзгод.

Вы, может быть, представили больших и грозных динозавров, но следует внести ясность. Овирапторы в длину метра полтора, максимум два. И весят они по 20^_30 килограммов – примерно, как первоклассник. Поэтому расцарапать морду получается не каждому, а только тем, до чьей морды можно дотянуться. От остальных же приходится убегать. И этих остальных очень, очень много кругом. Так что бегают Овирапторы часто.

– Когда уже мама придёт?

– Ты же знаешь, что я не знаю.

Ови и Раптор знают одно – они сильно хотят пить. И есть. И побегать по округе. И сходить поиграть к валунам. Но ничего этого пока нельзя. Даже чесаться надо осторожно, чтобы не раздавить будущих братьев и сестёр. Даже переговариваться приходится тихо, чтобы кто-нибудь из остальных их не услышал.

Тень от дерева-платана уже переместилась с их тел на песок, но они не могут за ней последовать. Озеро рядом манит прохладной водой и шуршанием волн о песок. И рыбками, и прибрежными моллюсками. Но и к нему пока нельзя. Тоска-а-а-а-а-а…

Эта машина времени отнимает столько времени!

Учёный Альберт В. положил усталую голову на пачку листов, исписанных непонятными, но очень важными формулами. Господи, как же он устал. Полгода работы мозга на пределе. Полгода изматывающих размышлений. Все его средства вбуханы в этот проект. Он отказывал себе в удовольствиях. В элементарном отдыхе, в конце концов.

Но скоро он будет вознаграждён. Сегодня он начнёт новую серию испытаний своей машины времени. Шесть месяцев он бьётся над ней, но стоит только приступить к запуску, как снова выясняется, что в расчёты вкралась ошибка. Альберт В. терпеливо исправляет допущенную оплошность.

Сверяет расчёты. По-новой настраивает машину. Настраивает себя снова на успех.

Но сегодня он совершенно уверен в том, что машина заработает. Стыдно сказать, он уже готов был сдаться, но появление новых элементов вдохнуло в него и в его проект свежие силы. Уже сегодня всё случится.

Альберт В. практически задремал, но встрепенулся. Спать нельзя. И нельзя жалеть себя за пять минут до победы, как бы ты ни устал. На кону гораздо больше, чем крепкий сон в уютной постели. Скоро он увидит динозавров своими глазами.

Он ещё раз сверился с расчётами. Ну, машина, не подведи. Он встал в самый центр платформы переноса, на которой красовалась надпись «Меловой период». Сглотнул, зажмурился и нажал кнопку «Пуск».

К динозаврам!

Смотри, куда прёшь!

Раптор подпрыгнул на кладке. Ему показалось, что в ухо ему залетела пчела и жужжит там. Он тряхнул головой, но звук по-прежнему его преследовал. Ови тихо сопит рядом – он тоже уснул. Мамы нет. Да что за писк? Яйцо трескается?

– Мальчики! Мальчики! Проснитесь! – явственно услышал он наконец.

На Раптора упала тень, которой в это время суток тут быть не должно. И тогда он окончательно проснулся.

– Да очнитесь же вы! Эй! Тревога! – продолжал пищать голосок.

Тень. Это значит, рядом с кладкой находится кто-то очень большой. Это уже не тревога, это катастрофа! Так и есть. Они проспали какого-то хищника в два раза больше них, и тот уже рядом, буквально нависает над ними.

Но, слава великому светилу, это оказался не хищник. Раптор выпрыгнул из гнезда – и вовремя. Он приземлился под ноги Трицератопсу Топсу.

Тот увлечённо разгребал рылом песок, и уже подкопал их кладку.

– Эй! – Раптор толкнул Топса ногой. Тот поднял морду – и, испуганно хрюкнув, отскочил на своих четырёх коротеньких толстых ножках.

– Господи! Нельзя же так пугать! – выдохнул Топс.

– Тут не место для игр! Ты чуть яйцо не раздавил!

Наконец-то и Ови проснулся и тоже выскочил из гнезда. Чуть собственную смерть не проспал. Если бы Топс наступил на Раптора, это ещё могло бы закончиться благополучно, но Ови он бы точно раздавил*[1]1
  Здесь и далее под знаком «*» мы будем приводить Комментарий Учёного К этому Утверждению (поскольку их будет ещё много, далее везде сокращённо «КУ-КУ»).


[Закрыть]. Ови мельче Раптора, хоть они и одного возраста.

Немного о том, как выглядел трицератопс, расскажет тот факт, что первые найденные его останки исследователи приняли за кости бизона. А название его переводится как «трёхрогая морда». Один маленький рог располагался на носу, два других – над глазами. Добавим к облику «бегемотьи» ноги (на задних по четыре пальца, на передних по три) – и получится очень милый крепыш. Взрослый трицераптопс мог достигать в высоту двух с половиной метров и восьми в длину, как небольшой автобус. Рациона он придерживался растительного. Топс легко мог бы задавить Ови и Раптора мышечной массой, но даже при своём уме он знает, что прежде ему придётся ощутить на себе силу клювов овирапторов. Зубов у них, допустим, нет, но они спокойно раскусывают панцири крабов и ракушки.

– Ты что творишь? – Ови тоже пнул Топса. – Полгнезда нам перерыл.

– Я вас не заметил! Вы хоть бы знак какой поставили.

– Чтобы нас нашли?

– Да вы сами разберитесь, что вам нужно – чтобы вас нашли или, наоборот, не нашли?

Можно было бы объяснить Топсу, почему они не поставили предупредительный знак, но Трицератопс с трудом понимает и более очевидные вещи.

– Ты и так знаешь, что мы тут. Не первый раз приходишь.

– Да забыл я, честно!

– Дорогу домой-то помнишь? Вот и иди.

Топс раздул своё жабо. Покачал массивной головой. Понятно: он прикидывает, каким может быть исход схватки, если она случится. Переломать эти тонкие ноги вполне в его силах. Но клювы, клювы… Они попортят ему шкуру. Бодрствующий Овираптор – совсем не то, что спящий.

Трицератопс, наконец, развернулся и потопал к зарослям, сопя и увязая ногами в песке. Даже со спины было понятно, что он зол и обижен. Раздутое жабо топорщилось вокруг шеи, будто он натянул на неё надувной спасательный круг, в котором ему трудно дышать.

– Ой, даже если бы и растоптал несколько яиц… – прошипел он. – Моя мама говорит, что этим я оказал бы вашей мамаше услугу. Ей и вас-то не прокормить, тонкошеих обормотов. Сколько у вас там их? Десять? Ещё десять лишних ртов.

Через долю секунды он ощутил на своей шкуре частые удары четырёх ног.

– Маму нашу не трожь!

– Идите обратно в гнездо, наседки, – пыхтел Топс, – а то ваших братишек солнышко напечёт, и они сварятся.

Тут он был прав.

К счастью, все десять яиц были целы.

– Интересно, а кто нас разбудил? Ты слышал этот голос? – поинтересовался Раптор.

– А был голос? – удивился Ови.

– Это я кричала, – сказал кто-то рядом.

До Мелового периода не подкинете?

Машина стала издавать мелодичные сигналы, на платформе начали сменять друг друга цифры. Замерцали лампочки. Альберт В. закрыл глаза и приготовился. Кажется, воздух стал более влажным и в нём различаются ноты свежей листвы и чего-то неизведанного, о чём он совсем скоро узнает. Машина замолчала. Повисла тишина. Очень многозначительная тишина.

Учёный открыл глаза. Он по-прежнему был в своей лаборатории. Перед ним – пачка всё тех же расчётов. Лежит на том же столе. Он всё ещё в 21 веке! Машина работает, но по-прежнему отказывается делать то, что от неё требуется – переносить его к динозаврам!

Альберт В. стукнул по столу, отчего бумаги разлетелись. Придвинув к столу стул, он сел на него и положил перед собой чистый лист. Что ж, работу надо продолжать. Но уже скоро он склонил голову на столешницу. Потом он сделал то, о чём никто никогда не узнает – заплакал. Полгода напряжённой работы коту под хвост. Незаметно для себя учёный Альберт В. уснул.

Незваный гость хуже млекопитающего

– Это я кричала, – повторил голосок.

Раптор наконец увидел сидевшую у него под ногами мышь. Или крысу. Он не очень разбирался в подобных вопросах. Млекопитающие – существа низшего порядка. Какая-то генетическая ошибка природы. Водиться с ними динозаврам зазорно. Но эта мышь оказала им услугу.

– Вы разбудили нас?

– А кто же ещё?

– Спасибо!

– Знаете, мальчики, – сказала мышь, – я ж всё прекрасно понимаю. Как трудно вашей маме. Как все вы устаёте.

– Это да.

– Я сама осталась без мужа с двумя маленькими детьми. Пришёл такой вот… Трицератопс – и топ-топ: растоптал моё гнездо. Только двое деток у меня осталось. Теперь одна их поднимаю. Дети, покажитесь! – крикнула она.

Из-за близлежащего камушка высунулись две малюсенькие мордочки и с тревогой уставились на Овирапторов.

– Крошки мои, – сказала мать. – Им тоже пришлось раньше времени повзрослеть. Вы молодцы, что матери помогаете. Даёте ей возможность уходить, чтобы добывать пропитание.

– А вы теперь куда же?..

– Пойдём новую нору строить. Передохнём немножко и дальше побежим. Доберёмся до ближайшего леска, там где-нибудь окопаемся. Вы не беспокойтесь, мы вам мешать не будем. Посидим под тем вот листиком и дальше пойдём мыкаться.

Мышь с детьми укрылись под высохшим листом магнолии. Вскоре оттуда донёсся её тревожный писк:

– Дети! Надо поспать, пока есть возможность. У нас впереди трудный день… Много трудных дней.

– Ну мама!

– Не мамкай.

Раптор и Ови сосредоточенно подгребали ногами песок там, где орудовал Трицератопс.

– Хорошо он тут порылся. Слава светилу, мышь нас разбудила…

– Рой давай, не разговаривай. Мама скоро придёт.

– Я рою!

– И аккуратнее. Разравнивай. Мы же не канаву закапываем!

– Как могу.

– Вечно за тобой переделывать приходится.

– Сам-то!

– Пинка захотел?

– Только попробуй. Я маме скажу.

– И ещё парочку тогда получишь. На вот тебе – небольшой аванс.

– Ай! Да я тебе!..

Вдруг рядом раздалось:

– Кхе-кхе. Мы вам не мешаем?

И это сказала вовсе не мышь. Ови и Раптор снова подпрыгнули.

Лучший гений – спящий гений

Дверь в лабораторию отворилась и вошла женщина. Оглядев разбросанные бумаги и спящего за столом учёного, она ахнула. Женщина тихо подошла к столу и уставилась на стоящие возле него напольные электронные весы с подсветкой, на которых чёрным фломастером было аккуратно написано:

МАШИНА ВРЕМЕНИ

(временной охват – Меловой период

(145–66 млн лет назад)

К весам (на которых завалился спать рыжий кот Мурзик) подсоединили новогоднюю гирлянду, второй конец которой был прикреплён к большому кварцевому будильнику на столе. Женщина подняла бумаги с записями и расчётами. На одной из них прочла:

«…Меловой период – эпоха расцвета динозавров, считается самым длительным периодом мезозоя, он продолжался около 79 млн лет. Разделённые части суперконтинента Пангеи дрейфовали друг от друга…»

На другом листе был нарисован ящер с ногами страуса, куриным гребнем на голове и клювом, как у попугая. Подпись под рисунком была такая:

«Динозавр овираптор  – представитель верхнемеловой эпохи. Гнездился преимущественно у водоёмов, выкапывая ямы. Скорее всего, заботился о потомстве, но это не доказано. Его имя переводится как „Яйцекрад“, т. к. предположительно он любил полакомиться чужими яйцами. Несмотря на наличие крыльев, летать не умел. Вероятно, его крылья были покрыты перьями песочного цвета, которые позволяли ему маскироваться, но перья до нашего времени не сохранились».

В скобках учёный Альберт В. дописал:

ПРОВЕРИТЬ ПРО ПЕРЬЯ И ВОРОВСТВО ЯИЦ!

Женщина сложила листки в стопку и вернула на стол. Потом она подняла учёного Альберта В. на руки и положила его в постель. Поцеловав его в лобик и погладив Мурзика, женщина вышла.

Бедные родственники

– Привет, бедные родственники, – сказали им.

– Привет, Чики-Пики, – ответил Раптор в тон гостям.

Двое братьев Читипати загалдели и захлопали крыльями. И защёлкали клювами, которые у них были посерьёзнее, чем у Овирапторов.

– Сколько раз можно повторять? Не Чики-Пики, а Читипати!

– Извините, не удержался. Смешная у вас фамилия*.

Да, миллионов этак 75 лет назад такие шутки прокатывали. Но эти ребята – действительно родственники Ови и Раптора, они тоже из семейства овирапторов. И живёт вся эта семейка где-то на территории нынешних Монголии или Китая.

Читипати внешне похожи на овирапторов – та же длинная шея, клюв без зубов, пижонский гребень. Разве что они будут покрупнее (вырастали до трёх метров в длину).

– А у вас – вся жизнь смешная, – нахохлился Чики. – Давайте над ней посмеёмся?

Гребень у него, надо признать, покруче, чем у Раптора, будто шипованый. Вокруг глаз тёмные хулиганские кружки-очки. И подраться он не дурак.

«Читипати – родственники, любить которых лучше не расстоянии» – учила их мать. «Это как?» – недоумевал Раптор. «А так. Ссориться с ними не надо, но и привечать не стоит. Вы просто будьте с ними вежливы, и всё будет хорошо».

Раптор поспешил потушить костёр занимающейся ссоры.

– Ладно-ладно, не будем ругаться. Так зачем пришли? Вы у нас редко бываете.

Братья Читипати опустили крылья и приосанились.

– Нас прислала наша мама, – сказал один.

– Это зачем же?

– Чтобы помочь вам, братцы. Тут наша и ваша мама встретились и поговорили по душам. Ваша призналась, что не справится с десятью яйцами при условии, что у неё ещё и вы сидите на шее. И наша тогда предложила взять одно яйцо на воспитание. До лучших времён. Вам тогда станет полегче. Мы его к нам в гнездо отнесём, родители его высидят и прокормят.

Ови задумался. С одной стороны, преимущества предложения налицо. Если маме станет полегче…

– Тут обсудить всё надо. Обмозговать, – важно сказал он.

Неожиданно сзади раздался голосок:

– А чего тут мозговать-то? Гоните, мальчики, этих Чики-Пики взашей.

Это сказала мышь.

– А у вас теперь в семье крысы командуют? – прищурился Читипати. – Мы вообще-то с вами пытаемся поговорить, как мужчины с мужчинами.

– Да, мышь, вы чего встреваете? – Ови покосился на неё. – Вы спали, вроде.

Но та была невозмутима и даже подошла поближе.

– Почему я встреваю? – задумчиво спросила она, потирая лапки. – Да так, знаете ли. От любопытства. Вот, например, мне любопытно – когда это между вашими мамами состоялся такой разговор?

– Сегодня и состоялся, – сказал Читипати. Он с умным видом рассматривал яйца, выбирая лучшее. – Возьмём, пожалуй, вот это, – заявил он. – Чувствую я к нему какую-то… братскую симпатию.

– Ага. Ага, – продолжала мышь. – А где состоялся этот разговор, не подскажете?

– Возле Солёного озера, где наша мама обычно охотится.

– А наша мама никогда не ходит к Солёному озеру! – начал понимать Раптор. – Она вообще никогда туда не ходит, там нет ни крабов, ни моллюсков. Что ей там делать? Она говорила, что пойдёт в Чащу.

– А может, и не на озере, я уже не помню, – быстро сказал Пики.

– И ещё вопрос, – оскалилась мышь. – Я сегодня, когда мимо вашего гнезда бежала, слышала, что вы хотели в футбол погонять. Только сокрушались, что у вас мячика нет.

И тут Раптора прорвало.

– Ах вы, гадины! – закричал он и отпихнул ногой Читипати, уже примеряющегося к яйцу. – Решили нашим яйцом в футбол сыграть?

Читипати попятился назад, не решаясь повернуться к Овирапторам спиной.

– Ой, очень нужно, – прошипел он.

– Оно же разбиться может!

– Подумаешь, разбили бы одно яичко. Было бы у вас меньше голодных ртов. Испортили нам футбольный матч, зануды.

Соблюдать приличия смысла больше не было. Ови вцепился клювом в хвост Пики, и уже скоро братья Читипати были на почтительном расстоянии от гнезда Овирапторов. Даже драку напоследок не устроили. Они явно настраивались на воровство, а не на грабёж.

– Видел, как я ему? – гордо спросил Ови.

– Я вижу, что у тебя до сих пор ноги трясутся, – буркнул Раптор.

– Это оттого, что я целый день сижу на кладке! Они затекли.

– Кстати, мальчики, – сказала мышь, – я всё стеснялась спросить. Зачем вам постоянно сидеть на яйцах?

– Мама так велела. Сидеть, пока она не вернётся.

– Так ведь сейчас их греть не надо, сейчас и так жарко. Их теперь, наоборот, от перегрева беречь нужно. Давайте я вас научу. Вы листьев нарвите и гнездо забросайте. А сами лапки разомните. Если кто появится, я вас позову.

– А ведь и правда, – сказал Ови.

Они забросали гнездо так, что яиц больше не было видно.

– Странно, что мама нас этому не научила, – рассуждал Раптор.

– У млекопитающих тоже есть чему поучиться, – хихикнула мышь.

– Теперь можно и к валунам сгонять, – рассудил Ови, оглядывая преобразившееся гнездо. И они погнали к валунам. И не зря, потому что там их, как оказалось, ждал сюрприз. Но вовсе не приятный.

«Так жить вдруг захотелось!»

Трицератопс Топс зол и пристыжен. Он идёт домой и по дороге пинает всё, что попадётся под ногу. Огрести от двух мелких Овирапторов! Зачем он вообще к ним сунулся? Теперь они нажалуются своей мамаше, а та придёт к его матери и нажалуется в свою очередь ей. И ему, разумеется, влетит. Нет, не за то, что попортил Овирапторам гнездо. А за то, что ушёл из дома в такую даль. Мама не разрешает ему уходить от неё дальше, чем на расстояние, на котором он может расслышать её крик: «Топсик, домой!» А сегодня он зашёл далеко. Даже слишком далеко.

Теперь, когда гнездо Овирапторов осталось позади, в голову ему стали приходить всякие фразочки, которыми он мог бы поставить Ови и Раптора на место. Например, он мог бы им сказать о том, как они уродливы. Наверняка ведь даже не догадываются. Ну почему умные мысли никогда не успевают приходить тогда, когда они нужны?

Но как бы ни было испорчено настроение Трицератопса Топса, на его аппетит это никогда не влияет. Аппетит всегда на отметке «зверский». Топс свернул из редколесья к пойме реки. Тут болота, а это значит – топко, склизко, не очень вкусно пахнет. Зато здесь много червяков и головастиков. Не бог весть какой деликатес, но хоть что-то. Топс, ступая по колено в воде и зарослях травы, пробирался между кочек, заглядывая под каждую.

Мимо пронеслась стайка Инцизивозавров. Они хором кричали на бегу:

– С дороги, с дороги, или будет плохо*!

На самом деле они неопасные, просто шумные. Мелкие ящеры, ну, может, вырастали до метра в длину. Внешне ничем особо не примечательны – тонкая птичья шейка и ножки, жидкий хохолок. Но зато у Инцизивозавров были зубы! Их резцы по отношению к туловищу казались просто огромными. Правда, откусывали они ими шишки, побеги да насекомых.

Инцизивозавры кичатся тем, что их нельзя трогать, больше им кичиться нечем. Великий и ужасный Тарбозавр Тарби очень их любит. Называет их «мои Инци». Даже устроил для них что-то вроде заповедника в роще у Солёного озера, чтобы они там размножались. Сам-то, небось, ест своих драгоценных Инци, а вот остальным ящерам охотиться на них запрещает. Причуды сильных мира сего…

«Интересно, а от кого они тогда бегут? – задумался Топс. – Если никому охотиться на них нельзя, зачем так нервничать?»

Пока до Топса дошло, что одному ящеру охотиться на Инци всё-таки можно, сам этот ящер возник совсем рядом…

Пообедать Топсу сегодня не судьба. Прямо по курсу в каких-то десяти метрах стоит сам Великий Тарби и в упор смотрит на него.

– М-м-м… Трицератопс, – потянув носом воздух, констатировал Тарби. – Залез туда, куда тебе нельзя? Ну, иди тогда сюда*.

А вот это очень, очень плохо. Тарбозавр – это пять тонн литых мышц, и десять метров от носа до кончика хвоста. Это мощные быстрые ноги. Это шестьдесят четыре зуба-кинжала. При этом он бескомпромиссный мясоед. Представьте средний экскаватор, который любит мясо.

Топс оцепенел. Повернуться спиной к Тарбозавру выше его сил.

Тарбозавр раскрыл пасть, клацнул зубами, с которых капала слюна. Топс оценил расстояние до леса, где он мог бы затеряться.

– Иди же! – ласково повторил Тарби и потёр сухонькие передние лапки, которые совсем не шли этому туловищу атлета.

И, поскольку Топс не торопился выполнить приказ, Тарбозавр повторил:

– Иди уже. Сам иди. Тогда проглочу тебя в один присест, и испугаться не успеешь. Ты же понимаешь, что не сбежишь?

Топс вдруг очень явственно ощутил самый прекрасный из всех вкусов – вкус к жизни. Он готов был восхищаться вонью этого болота, этими кочками, этими роящимися кругом насекомыми. Жалко, времени на это уже нет. Сердце выпрыгнуло из груди и поскакало куда-то, а безвольное тело продолжало стоять на мелководье. Оно даже не дрожало, оно будто уже было переварено Тарбозавром.

– Значит, не хочешь по-хорошему, – покивал Тарби. И сделал шаг вперёд. Теперь его голова нависала прямо над Топсом. Метрах так в пяти. Тарбозавр резко опустил её, и зубы его сомкнулись…