Текст книги "Его истинная. Наследие"

Анна Владимирова
Его истинная. Наследие

Пролог

Он даже не дал мне допить вино – вырвал бокал из пальцев и швырнул куда-то в сторону. Раздался звон стекла, и мужчина толкну меня на кровать.

– Только не порви ничего, – едва успела возмутиться, как он задрал юбку до самой талии и рванул капроновые колготки на части.

– Проси о чем-то более реальном, – выдохнул на ухо, и мне снова стало страшно.

Зачем я связалась с этим зверем?! В который раз меня накрывало волной паники, когда он заполнял собой весь мой мир, его запах вытеснял воздух, и табличка «Exit» становилась такой далекой и недоступной. Только я возвращалась раз за разом, желая снова оказаться в его руках.

– Проси, Алиса… – он жадно запустил пальцы под тонкую полосочку кружевных трусиков и погрузил их в меня.

– Не делай меток, – простонала я, поражаясь качеству своего деланного хладнокровия.

– Сучка, – прорычал Амир, и я сразу же поплатилась: он вошел так резко и сильно, что низ живота скрутило от жгучей боли.

Я открыла рот и вскрикнула:

– Больно! – дернулась, но он не позволил вырваться, наваливаясь сверху и вжимая в кровать.

Я знала – сейчас пройдет. Амир не был жестоким, от таких я сразу давала деру.

– Будишь зверя, – хрипло выдавил мне в шею и легко прихватил ее зубами.

Он медленно вышел и снова осторожно погрузился в меня, выжимая из груди стон. Вожделение, сладкое, невыносимое, пряное… Оно заполняло медленно, с каждым проникновением мужчины, и топило разум. Амир прошелся мелкими укусами по затылку и рванул на мне рубашку, оголяя спину. Когда его зубы прихватили кожу между лопатками, я уже едва соображала, а он сорвался в дикий убийственный ритм, каждый удар которого порабощал, заставляя двигаться только под его пульс, принадлежать только этому зверю. И каждый раз подобное дико пугало. Я чувствовала это, как чувствуют приближение оргазма – возрастающую силу притяжения, когда вот-вот влюбишься, потеряешь голову и захочешь остаться с этим мужчиной навсегда.

Амир стянул с меня юбку и перевернул на спину, нависая сверху. Прошелся темным взглядом по открывшемуся телу, тяжело дыша и хмурясь. Красивый, сильный, главный… Я выбирала только альфа-самцов, всегда. Другие никогда не вызвали бы желание подчиняться, я даже прикосновений их не переносила. Амир был одиночкой, но несомненным альфой. И мне нравилось, как он меня хотел.

– Давай, волчара, – растянула губы в порочной улыбке. – Мерзну…

Я знала, что снова поплачусь за свои слова.

– С кем ты спишь? – спросил он вдруг, медленно забрасывая мои ноги себе на плечи и приподнимая бедра себе навстречу. Знал, что я сходила с ума, когда он брал меня так.

– Что? – смысл его слов дошел не сразу.

Он нарочито медленно насадил меня на себя и прижал мои бедра к своим, давая понять многое, но главное – это был последний наш раз. Независимо от того, смогу ли унести ноги.

– Кто еще тебя трахает?

Я вскрикнула от его резкого движения и выгнула спину.

– Амир, – выдохнула, захлебываясь чудовищным по силе коктейлем из наслаждения и животного страха.

– Я с ума схожу, Алиса, – процедил он, снова ударяя бедрами, и я вскрикнула. – Не будешь моей, да?

– Амир! – рванулась я, но он прижал запястья к кровати, склоняясь к шее.

Скользнул носом по бьющейся в агонии вене и медленно лизнул. Я задрожала, мышцы внутри сжались, сдавливая его член, и он рвано выдохнул, явно наслаждаясь моей реакцией.

И нас накрыло обоих. Волк сорвался с катушек, двигаясь так жадно, сильно и жестко, как никогда, а я кричала в его рот, кусаясь и прихватывая его язык до крови. Мои удлинившиеся коготки рвали кожу на его спине, и он не оставался в долгу, прикусывая шею сильнее допустимого.

– Амир, – его имя казалось единственным словом во всей вселенной в этот момент, и все было таким правильным.

Я хотела быть только его, и волк это принимал, чуял и метил меня, как свою собственность. Нас одновременно разнесло в клочья от дикого оргазма, после которого не грех было и сдохнуть. Как в сказке – в один день.

Только сказка кончилась, и я пришла в себя.

– Твою мать, – коснулась горящей кожи на шее.

– Тш, котенок, – притянул к себе зверь и поцеловал в ключицу, – я не обижу. Прости…

Его руки все еще казались раем, но в глазах волка уже зажегся недобрый огонь собственника. Разговаривать было бесполезно…

– Амир, у меня самолет, – надула губы, – не успеешь зализать.

Он повернул голову на бок, явно не в силах состыковать мои эмоции страха и злости с глупостями, которые я несла. Мужчина сделал одну единственную попытку меня схватить, но я извернулась и со всей силы цапнула его за запястье.

– Не будешь моей, значит, – констатировал он, отстраненно глядя, как кровь из разорванного запястья устремляется к локтю.

– Нет, – несмотря на укус, он меня не выпустил.

– Говорят, кошки никого не любят…

– Не врут, – тяжело дышала я, быстро соображая. Если волк кинется, наш бой будет коротким.

– Успокойся, котенок, я же сказал – не обижу, – грустно усмехнулся он и поднялся с кровати.

Когда я проморгала начало проблемы с Амиром? Мужчина казался мне глыбой непробиваемого льда, добраться до сердцевины было за гранью фантастики. Но я смогла… Черт!

Быстро собрав остатки рубашки узелком на животе, надела новые колготки и огляделась. Квартира Амира была чем-то особенным для меня. Обычная московская хрущевка одинокого мужчины, но я знала – он всегда меня ждал. От его запаха хотелось урчать и забываться, что я и делала, наведываясь к нему, когда становилось невмоготу.

Стиснув зубы, уже собралась сбежать по-тихому, но не смогла. Постояла в тишине коридора и пошла его искать. Волк обнаружился в кухне. Он пытался соорудить себе тугую повязку вокруг запястья, затягивая узел зубами. Вряд ли ему это было на самом деле нужно, рана затянулась бы сама за какой-то час. Скорее, пытался отвлечься от моего запаха.

– Алиса, беги, – прорычал, не оборачиваясь.

– Дай помогу, – шагнула я к нему и обхватила руку, поправляя повязку. – Амир, прости…

– Бесстрашная, – усмехнулся он. – Даю тебе минуту.

Мне всегда нравился его нерусский акцент.

– И что будешь делать? – усмехнулась, затягивая узел.

Я подняла на него глаза и поняла – мое время и правда кончается.

– Любить… но тебе это не нужно, поэтому не приходи больше, – его голос стал холодным и отстраненным, почти ощутимо хлестнув наотмашь. – И научись бежать сразу. Не все, как я, будут давать фору…

1

Морозный воздух приятно обжег разгоряченное лицо, тишина квартиры Амира сменилась сотней звуков и запахов. Я жадно вздохнула, пытаясь отвлечься от еще свежих эмоций. Заскочила в такси и распласталась по заднему сиденью, тяжело дыша. Тело еще дрожало, впитывая отголоски наслаждения и страха.

Опасные мужчины были моей слабостью. Моя пушистая кошачья задница вечно находила приключения себе не по силам!

Я достала из сумочки пачку дорогих сигарет и закурила, кусая губы.

Не скоро удасться прийти в себя и принять, что с Амиром покончено. Повезло, что он отпустил.

«Кошки никого не любят…»

Я искривила губы в горькой усмешке и набрала последний входящий.

– Алиса…

– Да, Зул.

– Долго не отвечаешь, что случилось?

– Ничего, все нормально, была на встрече.

Мы оба с Магистром понимали, что я вру, но почему-то из раза в раз он делал вид, что принимал мой ответ за чистую монету. Мне казалось, что он все никак не мог найти повод меня привязать к себе и Институту, но очень старался. И сейчас я слышала в его голосе какое-то настораживающее удовлетворение. Словно, все шло по плану.

– Когда у тебя самолет?

– Сейчас.

– Заедь, пожалуйста, сразу ко мне в Институт. Нужна твоя помощь…

Я почувствовала, как пробегает холодок по телу.

– Что случилось?

– Расскажу. Я знаю, отгулы у тебя еще не кончились, но вынужден позвать тебя на работу.

Я глубоко затянулась сигаретой и выдохнула в приоткрытое окно.

– Зул, я пока не готова… – прикрыла глаза.

Мысль о том, чтобы снова идти за грань, вызвала приступ панической атаки.

– Спокойно, Алиса. – Я широко открыла глаза, затаив дыхание. – Сегодня никаких путешествий по ту сторону. Обещаю.

Я не помню, как опустила мобильник и перевела отсутствующий взгляд в окно. Видела я сейчас совсем другое…

Когда и как Зул обнаружил мои способности – я не помню. Мама говорила, что совсем в раннем возрасте. Как только стукнуло десять, Магистр забрал меня в Институт на учебу. Мама, правда, была против, но ровно до тех пор, пока я не провалилась по ту сторону реальности совершенно самостоятельно. Не помню, чтобы тогда мне было страшно, даже наоборот – туман не казался таким мрачным и липким, а шепот голосов – обреченным. Уже гораздо позже я научилась бояться тот мир за гранью, но выбирать не приходилось, ведь я была единственная с такой на редкость гадкой одаренностью. Теперь, лишь при упоминании о том, что мне снова нужно пробраться в потусторонний мир, меня начинало знобить.

Я была личным помощником Магистра всея северной области и Питерского Ведовского Института – Горевич Зула Вальдемаровича. Про себя я звала его «Горыныч». Сначала Магистр был для меня Богом, потом неожиданно стал другом и начальником, но чувство, что этот человек следует своим собственным, только ему понятным, целям, не оставляло никогда. Даже просто болтая с ним за бокалом вина в каком-нибудь ресторане поздно вечером после работы, я временами ловила на себе его задумчивый взгляд.

Иногда мне вполне нравилась такая жизнь. Зул никогда не обижал зарплатой и премиальными, и я могла позволить себе все, что угодно. Чем дальше было воспоминание об очередном путешествии за грань, тем ярче играли краски жизни. Но стоило снова оказаться там, где любая ошибка – последняя, и снова хотелось бежать без оглядки, лишь бы никогда больше не встречаться с теми, кто ждал там, в темноте и холоде…

Однажды после очередного такого потустороннего путешествия я еле доползла до самолета на Москву, а там – выпала в руки Амира с самого трапа. Волк долго приводил меня в чувства, и тогда мне казалось, что это он – мой единственный мужчина, который приручит чертову кошку, сделает зависимой от своей ласки настолько, что та не сможет больше без него. Но, кошка во мне быстро воспряла духом, забыла весь ужас и снова рванулась на волю. Смогу ли я без Амира сейчас – не была уверена, но точно знала другое – не смогу быть только его. А он не примет иного положения дел, как и любой нормальный зверь.

Может, и к лучшему, что все так закончилось… Даже наверняка. Забывала же я других? Забуду и этого.

Питер встретил таким снегопадом, что самолет едва посадили со второго раза. На выходе из терминала меня уже ждал водитель Зула.

– Алиса Мирославовна, приветствую! Как полет? – искренне просиял высокий краснощекий «Емеля», как я прозвала его про себя. Он бодро перехватил у меня сумку.

– Добрый вечер, Максим Валерьевич, пойдет, но бывало лучше, – улыбнулась мужчине.

– Зул Вальдымарыч, слышал, подкрутил маленько… А то бы не вылетели вообще.

– О, как? – усмехнулась я, но тут же скисла – значит, сильно нужна, иначе Зул редко вмешивается. – Не знаете, что случилось?

Шумный аэровокзал не мешал мне слышать то, что было нужно.

– Вы же знаете, о том он редко распространяется, вы у нас, Алиса Мирославовна, все больше остальных знаете, – добродушно отмахнулся водитель. – Но, говорят, несколько важных встреч ожидается, на завтра-послезавтра мне велено быть всегда наготове, выходных снова не предвидится.

Ясно. Звучало буднично и совсем не страшно.

– Надеюсь, что не сегодня, – пуловер мою разодранную блузку, конечно, скрывал, но чувства уверенности это не добавляло. Мысли снова скакнули к Амиру, расстояние, разделившее меня с волком, неожиданно повергло в уныние. До Института я доехала в полудреме, и мне все казалось, что Амир рядом. Я видела, как он смотрит на меня пристально, в самую душу, но не подходит. Знала, что если сделаю шаг – назад возврата не будет. И продолжала цепляться за его взгляд…

– Алиса Мирославовна, – тихо разбудил меня Емеля, и я выбралась из теплого уютного салона. Морозец сразу же пробрался под куртку и погнал строем по коже колючие мурашки. Все меньше хотелось к Зулу, и все больше – домой. В ванную.

Магистр встретил прямо в холле Института, но все глаза, которые могли бы зафиксировать сей факт вопиющего нарушения субординации, уже давно окосели.

– Алиса, – подхватил меня под руку босс, всем видом являя свою глубокую озабоченность. А вид был как всегда безупречным. Светло-серый костюм, идеально белая рубашка и туфли. Дорого и со вкусом.

– Что случилось?

Отстранился, заглядывая мне в глаза и нахмурился:

– Должен был догадаться, – вдруг втолкнул меня в лифт и ударил по кнопке. – Бесовские твари, – выругался досадливо под нос.

– Что, простите? – подалась вперед.

– Замуж тебе пора, говорю.

Мои глаза сейчас, наверняка, напоминали кошачьи, как никогда – так я их округлила:

– В смысле?

– В прямом!

Зул раньше никогда не лез в мои похождения.

– Есть кто на примете? – усмехнулась ошарашенно я.

Магистр бросил на меня злой взгляд и посторонился, выпуская из лифта.

– Вам разве приметишь кого? – проворчал он, поравнявшись со мной в коридоре. – Но сама, вижу, тоже находишь одни проблемы…

Я покаянно вздохнула… всхлипнула… и заплакала.

– Алиса, ну ты что? – воскликнул Магистр и утащил меня через опустевшую приемную прямиком в кабинет, ловко вытряхнул из полушубка и усадил в кресло.

За панорамными окнами в небе цвета индиго холодно мерцали звезды, а внизу колыхалось море из облаков. Казалось, будто офис Магистра находится не в Питере, а где-то в горах Непала!

Магистр был мужчиной неординарным во всем: вместо коньяка для утешения он протянул мне травяной чай.

– Пей.

– А мед?

– Испортит наговор, – сурово нахмурил брови.

– Расскажите, что за дело? – попыталась отвлечься, но вечер – не само лучшее для этого время. Хотелось домой и прореветься хорошенько. – У меня Воля некормлен.

Моего кота на самом деле звали Волкодлак, но прозвище ему категорически не шло – добрее животного я не встречала. И он принимал меня любую – злую, расстроенную, пьяную. Я иногда думала, что именно ему выпало быть моим истинным спутником по жизни.

– К нам завтра гости приезжают очень важные – будем договариваться о сотрудничестве, – Зул прошел к столу и извлек из-под него бутылку с алкоголем и квадратный бокал. – Нужна будешь в полной боевой готовности.

Это значило, что предстоит прощупывать их на всякие потаенные намерения левой пяткой, а всеми остальными конечностями создавать непринужденную расслабленную атмосферу.

– И, Алиса… – Зул хмуро воззрился на бокал, – можешь обезопасить себя… чьим-то запахом?

Я замерла с чашкой у самых губ.

– В делегации будут оборотни.

– Зул Вальдемарович, – начала я возмущаться. Оборотни не кидались на женщин просто так, разве что занервничать могли, но мы же не в стаю к ним собрались идти на переговоры! – Мы на своей территории…

– Послушай, – и он пригубил из бокала, – я не могу пойти без тебя, ты мне нужна. Но и дергаться лишний раз тоже не хотелось бы, ты же понимаешь.

Понимала. Я вызывала у оборотней-мужчин более острое желание меня заполучить, чем, скажем, обычная незамужняя самка зверя. Кошачье проклятье…

– Я подумаю, – хмуро кивнула и уткнулась в чашку.

Я не собиралась носить на себе запах Амира до завтра. Во-первых, забывать его нужно было начинать прямо сейчас, а не сидеть в разорванной им блузке с его горящими на шее укусами. Не говоря уже о запахе, из-за которого казалось, что волк все еще рядом. А во-вторых, Амир был не единственным моим волком-любовником. В Питере был другой. И он обрывал телефон вот уже полчаса.

– Зул Вальдемарович, это все?

– Пожалуй, – он внимательно посмотрел на меня. – Пришлю за тобой завтра машину.

Я тяжело поднялась:

– Только пусть Максим Валерьевич сначала позвонит, а то мало ли, где я буду…

2

Воля встретил меня пронзительным воем и навязчивым вниманием.

– Знаю-знаю… – рассеянно погладила кота и бросила сумку на входе в спальню. Телефон снова зазвонил и я, внутренне сжавшись, все же ответила:

– Да…

– Что, да?! – зарычал Глеб. – Ты почему, мать твою, не берешь трубку?!

Не хотела ни слышать его сейчас, ни видеть, но Глеб был опасней Амира, и, если с последним я проблем не замечала, то с Глебом они были уже слишком очевидны.

– Я только с самолета добралась домой, устала зверски, дай передохнуть… Завтра тебя наберу, хорошо? – старалась звучать как можно мягче и изможденней.

– Не хорошо, кисонька, – прорычал он. – Я тебе что, щенок, бегать за тобой и ждать, пока ты наработаешься? Я еле вытерпел твою командировку, поэтому быстро собираешься и спускаешься вниз, мой водитель тебя уже ждет. Не можешь спуститься – путь понесет на руках!

– Не указывай, что мне делать, Вольный, – ощерилась в ответ. – Я тебе не шлюха на побегушках, и не веди себя со мной, как привык со своими уличными девками!

– Ни одна «уличная девка» даже на порог моей квартиры не ступала с тех пор, как в нее вошла ты, – жестко чеканил Глеб. – Но я терпелив, поэтому даю тебе два часа на сборы и отдых. Если через два часа ты не спустишься к Стасу в машину, я приеду к тебе лично, и после этого ты переедешь ко мне.

Я отбила звонок и еле сдержалась, чтобы не запустить телефон в стенку. Сжав его в руках, прикрыла глаза, съехав на пол: знала же, что так будет. Глеб – не Амир, терпением «московского» волка не отличается. Горячий, дикий, резкий, он сам втянул меня в наши отношения, не удовлетворившись одной ночью. Мне бы тогда настоять на разрыве, но он появился в моей жизни не вовремя – я как раз порвала последние отношения и бездумно провалилась в новые. И вот теперь мне грозили очередные неприятности – Глеб не даст форы…

Так хотелось остаться сегодня дома, в своей маленькой уютной квартирке. Она манила меня, как только становилось плохо и больно. Тут я могла себе позволить быть раскисшей, бессильной и усталой – родные стены лечили, но, конечно, не все. К кому я побегу зализывать раны, когда Зул попросит шагнуть за грань снова, я не знала…

В гостиной ноги сразу утонули в пушистых шкурах – нравились они мне безумно! Я выстлала ими пол поверх ковролина, большой диван, занимавший пространство бывшего балкончика, кресло, на котором обитал Воля. Сняла вещи и выбросила все в мусор, а чтобы не забыть избавиться от них, поставила мусорный пакет прямо у двери. Нужно быстро приводить себя в порядок. Если Глеб учует запах другого зверя – взбесится, и ничем хорошим для меня это не кончится.

Запах, если не жить с волком долго, смывался легко, а благодаря специальным средствам и наговорам – еще надежней. Через час я уже стояла посреди спальни чистая и невинно благоухающая, так, что волку не подкопаться. А вот следы меток Амира требовали более серьезного подхода, но и с этим я справлюсь – они стремительно затягивались под повязками с настоем и усиливающими регенерацию крепкими наговорами. А я думала, что надеть: то, в чем лучше обольщать и притуплять бдительность, или бежать со всех лап? Решила остановиться на среднем варианте – джинсы, полуботинки, свитер и теплый короткий пуховик. По-молодежному и по-спортивному одновременно.

Стас постучал ровно через два часа, секунда в секунду.

– Добрый вечер, Алиса Мирославовна, – по тону сопровождающего мало что было понятно, но я почти не сомневалась – он терпеть меня не мог. Вернее, не понимал, почему должен возить меня, встречать, провожать и сдавать в руки босса.

– Стас, вы будто не знали, на какую работу устраивались, – подняла глаза на мужчину в лифте. – Неужели та часть ваших обязанностей, что связана со мной, самая неприятная?

– Пожалуй, есть похуже, – дипломатично заметил охранник, не принимая вызов взглядов.

В небе над Питером висела на редкость яркая и большая луна, снег блестел, и в мысли вдруг ворвалось смутное предчувствие, связанное с родными. Усевшись на заднее сиденье, быстро набрала маму.

Одного случая мне было достаточно, чтобы принять свое умение ходить по ту сторону и горячо за него благодарить высшие силы. Только я смогла вытащить маму оттуда, когда ее туда вдруг утащили. С тех пор папа больше не уезжает никуда без нее…

– Мам! – опередила ее на долю секунды.

– Лиска, привет! – голос бодрый, обычный, и меня попустило. Но она сразу все почувствовала: – Лись, что случилось?

Мама с ума из-за меня сходила, ей стоило неимоверных усилий отпустить меня во взрослую жизнь.

– Мам, да я просто… – кинула взгляд на Стаса за рулем. В груди сжалось от тоски, так захотелось к ней на руки и все рассказать! – Только вернулась из командировки, устала…

– Ты не можешь говорить?

– Ага, не очень.

– Когда сможешь?

– Завтра… Как папа?

Она совершенно отчетливо усмехнулась. Я знала, отца она обожала больше меня, Машки и Вовки вместе взятых. А если учесть, что своих детей она любила до беспамятства, то представить масштабы ее любви к отцу было просто невозможно.

– Нормально, занимается очередными тестами оборудования, не дотронуться до него – взрывается!

Я рассмеялась. Хотелось, чтобы у меня было также! Пусть даже так непросто, как у них, но зато с вот таким же результатом – любовь, дети, семья… Иногда казалось, что причина, по которой я избегала лишний раз появляться дома – любовь родителей. Они не могли друг без друга, понимали без слов, наслаждались друг другом так, что… меня разбирало от зависти. На их фоне мое вынужденное одиночество казалось более едким и невыносимым. В Питере было проще, город заглушал это все суетой, топил в работе, временных страхах, встречах с мужчинами… и надежде, что все это к чему-то, да приведет.

– Люблю тебя, – улыбнулась я, – поцелуй его за меня. Наберу!

– Скучаю, Лись!

Она знала, что я не люблю долго прощаться, поэтому быстро вставила максимально допустимое количество слов и нежности напоследок и положила трубку.

В задумчивости я скользила взглядом по ночному Питеру, почти не придав значения тому, что Стас отчитывался Глебу по мобильнику: я у него, едем, скоро будем.

Думать об этом «скоро» не хотелось вовсе.

Квартира Глеба располагалась в дорогом жилом комплексе с охраной, парковками и консьержем – все, как полагалось. Стас подал мне руку, я не стала отказываться:

– Спасибо. Из рук в руки, или могу, наконец, расслабиться и дойти сама?

– Не имел целью вас напрягать, Алиса Мирославовна, – выпустил мою ладонь Стас, – но доставить вас нужно до порога и передать…

– А то мало ли – сбегу еще… – кивнула я.

– Вот-вот, – учтиво припомнил Стас одну из моих выходок, когда я затерялась между этажами, дождалась, пока он рванет на лестницу, и слиняла. После этого Глеб долго извинялся за свое самоуправство – Стас сорвал меня с дружеских посиделок – но больше у подъезда меня не отпускали.

Дверь в квартиру оказалась открыта, но стоило переступить порог, Стас ее тут же захлопнул с той стороны. Уверена – с большим облегчением!

Я тяжело вздохнула, сняла обувь и куртку, расправила волосы и направилась в гостиную. С каждым шагом запах волка окружал все плотней, сердце набирало обороты, в груди спирало от страха и предвкушения… Знала же, что он «голоден», слышала его тяжелое дыхание в нескольких шагах. Решил поохотиться?

Я стянула свитер и кинула на диван, потом джинсы… Послышался судорожный вздох и еле уловимые шаги.

– Хорошо, что чувствуешь себя, как дома, – раздался его смешок в нескольких шагах от меня, и я задрожала. Мне нравилось, что он заходил сзади, пугая, будоража нервы… – Послушная девочка.

Я усмехнулась, поздно спохватившись, но тут же рука мужчины оказалась на моем горле:

– Тебе смешно? – прижал меня к спинке дивана, одновременно притягивая к себе. – Смешно, Алиса? – Скользнул носом по шее, и я непроизвольно задержала дыхание в страхе. Знаю, что избавляюсь от чужого запаха безукоризненно, но каждый раз проверки Глеба пугали. – И что же ты так боишься?

– Боюсь, когда ты у горла, – огрызнулась я и дернулась.

– Тш, – он прихватил кожу шеи губами и лизнул горячим языком. – Я не обижу… – прикусил мочку уха, жадно втягивая мой запах, и задышал чаще. – Алиса…

Глеб вжался своим напряженным пахом мне между ягодиц, но я знала – слишком хорошо себя контролирует, быстро не будет. Как бы ни был Вольный голоден, на меня он никогда не набрасывался. И это каждый раз сводило с ума! Вот и теперь он давал понять, что хочет меня дико, но спешить не будет.

– Когда ты дашь себя пометить, киса? – горячо выдохнул в затылок, пробираясь руками под чашечки лифчика.

Я запрокинула голову, чтобы кровь хоть немного отлила от лица и перестала полыхать на щеках:

– Зачем тебе постоянные отношения, Вольный? – усмехнулась, но тут же пожалела об этом – он чуть сдавил грудь и легко сжал пальцы на затвердевших сосках:

– Если я спрашиваю, значит, мне важно, – прорычал раздраженно и рванул с меня лифчик. – Или тебе нравится, когда на тебя все пялятся и хотят?

– Да пошел ты! – дернулась я так, что и впрямь чуть не выдралась из его хватки. Но Глеб быстро справился с моим случайным успехом, на этот раз вклинивая колено мне между бедер, вынуждая расставить ноги шире.

– Я хочу быть единственным… – и он прикусил шею чуть сильней.

– Ты единственный, – простонала я, когда его рука скользнула в трусики.

– Постоянным, Алиса, – тяжело прохрипел и перешел к едва выносимым ласкам, запуская в меня пальцы все ритмичнее и покрывая плечи мелкими жадными укусами.

– Глеб, – выдохнула, прогибаясь в пояснице и вцепляясь когтями в спинку дивана.

– Кричи, Алиса, – его большой палец надавил на самое чувствительное, и я выполнила его приказ, будто и вправду умела подчиняться. Дернулась, вжимаясь в его бедра, и мужчина зашипел.

Он уперся лбом мне в затылок, тяжело дыша, но я едва отметила это, падая в спасительную агонию, где не было лишних вопросов и мук совести – я отдавалась мужчине полностью и без остатка. И волк терял сцепку с реальностью.

Он знал, что мне плевать на его деньги и власть, в отличие от большинства женщин. А кому бы не хотелось обладать той, которая искренне сходит с ума и кричит твое имя от одной только ласки? Той, которую не так просто приручить…

Глеб толкнул меня, вынуждая лечь животом на спинку дивана, и спустил трусики.

– Какая ты… – скользнул языком между лопаток. Такая ласка от зверя била током по нервам, потому что в любую секунду могла обернуться укусом. И тот не заставил себя ждать. Я вскрикнула, и он тут же вошел в меня. Резко, сильно, с рваным выдохом и глухим рыком. Горящий след от укуса немного отрезвил, но ненадолго – пока он не двинул медленно бедрами, позволяя мне привыкнуть. – Забыла меня? – осторожно дошел до моего предела, напряженно выдохнул, потому что его предел был пока недостижим – я для него была мелковата. И это тоже его будоражило. – Алиса…

Его выдержка лопнула, а я снова вскрикнула… и еще раз, и еще! Глеб вцепился в мои ягодицы, вынуждая жестко встречать каждое его движение навстречу. Я выгибалась, балансируя на носочках и вспарывая когтями диван – в отличие от Глеба, ни черта не контролировала себя в такие моменты. Он же хоть и сдавливал бедра до синяков, когти не выпускал, хотя я чувствовала – был на грани.

– Хочу… тебя… на коленях, – рвано прорычал он и развернул меня к себе лицом.

Я тяжело дышала и сглатывала, чтобы хоть как-то смягчить сухость в горле. Мутный взгляд скользнул по его лицу. Сейчас его жесткие черты заострились еще больше, а серые глаза влажно блестели в полумраке и слегка светились.

– Вставай на колени и возьми… – он запустил пальцы мне в волосы и попытался надавить вниз.

– Не хочу, – мотнула упрямо головой. – Не заставляй.

Его пальцы сжались чуть сильней, он рванул меня на себя и подхватил под бедра, усаживая на жесткую часть спинки. Я только успела судорожно вздохнуть, как он толкнул меня назад, вынуждая опереться руками за спиной.

– Глеб! – всхлипнула испуганно, глядя в глаза зверя, а он только усмехнулся и медленно вошел до предела, понимая, что деться мне некуда. – Ненавижу.

Но он уже не слышал. Осторожно прижал мои бедра к своим, замер на секунду… и перешел к жесткому и жаркому сексу, не спрашивая и не останавливаясь. Я кусала губы и сжималась изо всех сил, становясь еще более тесной для зверя, чтобы только он не причинил боль очередным рывком. И это быстро довело его до исступления, и позволило расслабиться на несколько минут и отдышаться.

Глеб прижал меня к себе, но я сразу же попыталась выкрутиться:

– Хочу в душ.

– Не надо, Алиса, – придержал меня, – я хочу поговорить.

– Глеб, я дико устала, пусти, – пыталась отодвинуться от него, но волк не отпускал, все еще вжимаясь в меня, и, кажется, готов был продолжить.

– Посмотри на меня, – потребовал властно, и я подчинилась. – Ты будешь моей.

– Нет, – мотнула головой, не задумываясь. – Я хочу уйти.

– Что? – его пальцы скользнули к моему затылку и сплелись с волосами, но перехватить ими горло много времени не займет.

– Пусти меня, я не хочу тебя больше! – вцепилась в его запястье, когда он с силой сжал пальцы в волосах и потянул к себе.

– Не хочешь? – оскалился пугающе и снова с силой двинул бедрами, заставляя задышать чаще. – Ты – кошка, Алиса, ты хочешь всех, кто хочет тебя… – процедил мне в лицо. – Или твой любовник, от которого ты выскочила сегодня утром в Москве, затрахал тебя до апатии?

Страшно не стало, скорее, безразлично. Да, кажется, меня все затрахало! Я откинула голову и выгнула спину, чувствуя, как снова наливается внутри мужская плоть.

– Еще бы, он у меня такой, – зло улыбнулась.

Глеб дернулся, с размаху насаживая меня на член – спасло только то, что тот не восстановился в размере, но я все равно вскрикнула. Потом подхватил под бедра, прижимая к себе, и понес куда-то.

– Приземлюсь на лапы, Вольный, – хрипло рассмеялась в его шею, – даже не думай…

Равнодушие неумолимо сменялось паникой – умирать не хотелось.

– Дура, – опустил меня, вопреки ожиданиям, на кровать и навис сверху. – Накажу тебя, но никуда от себя больше не отпущу.

И я решила заткнуться и… прогнуться. На время. С волком кошке не игрушки. Прикрыла глаза и приподняла бедра ему навстречу, чувствуя его благодарный стон. Второй раз всегда чувственней, нервы уже оголены, чувства обострены до предела, и я упивалась его жаждой и силой страсти. Он почти не выходил, врываясь снова и снова так, что меня вжимало в матрас. За несколько минут мы взбили постель на кровати в безе! Но когда он резко развернул меня на живот и вошел сзади, я запаниковала.

– Глеб, не надо, – вскричала хрипло, но было поздно.

Волк обещал наказать, и сделал это весьма действенным способом. Шею и лопатки обожгло едва выносимой болью, которая незабываемо оттенила поистине самый дикий оргазм в моей жизни. Низ живота скрутило со страшной силой до самого солнечного сплетения, срывая дыхание. Голос охрип, в горле пересохло, и я зашлась кашлем.