Текст книги "На крыльях Феникса"

***

Ольга успела вернуться в офис раньше Мирона, так что объяснять свое внезапное исчезновение посреди рабочего дня не пришлось. Но пережитая встреча не давала покоя. Как и боль, затаенная в глазах мужчины, ставшая теперь для нее слишком очевидной.

Она принесла кофе в его кабинет, невольно подумав о том, насколько превосходнее был напиток, выпитый в ресторане. «Интересно, она сама варит такой же вкусный кофе? И варила раньше, для него? Вспоминает ли он об этом?» Впрочем, ответ был вполне предсказуем: Ольга слишком хорошо понимала, насколько значимо для Мирона все, связанное с Полиной.

Присела на подлокотник кресла, так что лицо мужчины оказалось почти рядом. Как странно: еще совсем недавно он казался ей оплотом спокойствия и уверенности в себе, она восхищалась его выдержкой, холодной сдержанностью и умением держать себя в руках. Почему же сейчас почти в каждом движении ей видится надлом и плохо прикрытая боль? Или раньше она была слепой? Ведь он же не поменялся. Только ей открылась бездна, сжигающая его изнутри.

– Мирон… Тебе когда-нибудь приходило в голову, что Полина может оказаться замужем?

Его лицо не изменилось, только в глазах полыхнула такая удушающая тоска, что Ольге самой стало тяжело дышать. Он заговорил, с трудом подбирая слова:

– Зачем ты лезешь во все это?

– Не знаю… Возможно, пытаюсь понять что-то в себе… До недавнего времени я не видела ничего, кроме той боли, что переживала сама. Не думала, что кому-то может быть еще тяжелее.

Он отошел к окну, отвернувшись, но даже так женщина чувствовала исходящее от него напряжение. Когда мужчина вновь заговорил, его голос прозвучал непривычно глухо и едва различимо.

– Я хотел бы узнать, что она замужем. И счастлива…

Ольга точно не ослышалась. Он сказал именно это. Только… Как такое было возможно? Ей самой при одной только мысли о том, что рядом с Алексеем могла быть другая женщина, хотелось кричать, выть от отчаянья. А уж пожелать бывшему мужу счастья… Это явно превосходило даже потенциальные ее силы.

Но Мирон не шутил. Он обернулся к ней, пристально всматриваясь в побледневшее лицо. В который раз угадал томящие ее мысли.

– Не надо ничего сравнивать, Оля. И жалеть меня тоже не стоит. Наши истории слишком разные, чтобы равнять их единой мерой. Мне вообще кажется, что твоя обида слишком затянулась. Тем более что чувства к мужу никуда не ушли.

Она расстроено посмотрела на него.

– А ты… мог бы простить своей жене измену? Смог бы остаться рядом, зная, что к ней прикасались чужие руки?

Мужчина задержал сбивающееся дыхание.

– Чужие руки гораздо легче забыть, чем свои собственные…

Ольга вздрогнула, с недоумением глядя на влажную пелену, затянувшую его глаза.

– Я не понимаю…

– Конечно, не понимаешь. И я бы не хотел, чтобы когда-нибудь тебе стало понятным что-то подобное.

Он приблизился к ней, осторожно обнял за плечи.

– Милая, я знаю, как тебе больно от того, что случилось у вас с Алексеем. Но поверь, почти единственное, что пострадало во всей этой ситуации – твое самолюбие. Ты чувствуешь себя обиженной, униженной, тебе горько при мысли, что с тобой так обошлись. Но это все – только ощущения. А ты не задумывалась о том, что переживает он? Как ОН все это чувствует?

Переключение темы на нее опять оказалось крайне болезненным.

– Ты поддерживаешь его, как мужчина.

– Вообще не поддерживаю. Я даже с ним незнаком. Просто те чувства, которые не дают тебе покоя уже три года, говорят о том, что нечто пора менять. Или простить его, или обо всем забыть. Но я совершенно не уверен, что сделать последнее – правильнее.

– Но ты ведь тоже не хочешь ничего забывать! И продолжаешь мучить себя, – возникший в памяти образ красивейшей женщины заставил ее почти закричать: – Почему ты не попытался ничего вернуть? Исправить то, что случилось?!

Его лицо стало пепельным. Губы дрогнули, некрасиво скривившись. Ответ она едва расслышала:

– Если бы существовал хотя бы один, самый ничтожный шанс что-то исправить… поверь, я бы им воспользовался…

Ольга похолодела, ощутив исходящую от мужчины дикую волну отчаянья. Обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ее почему-то начало знобить. Попросила срывающимся голосом, боясь положительного ответа и до боли надеясь на него:

– Расскажи мне все… Может быть, я смогу, наконец, что-то изменить в собственной жизни…

Глава 10

Тринадцать лет назад

Полина всегда любила осень с ее золотыми красками и кружевным листопадом, с суховатым ароматом поблекшей травы, укрывающей землю перед зимним сном. А в тот год остывающее море было особенно ласковым, непривычно долго храня прелесть ушедшего лета. Солнечные дни затянулись, и даже в ноябре еще существовала возможность насладиться благодатным крымским теплом.

Девушка привыкла к присутствию Мирона рядом с собой. Правда, это была совсем не та привычка, от которой остывает сердце, а чувства заглушаются обыденностью. Нет, каждый новый день приносил новую светлую радость от приходящих встреч, без которых она уже не представляла своей жизни. Словно одновременно сбылись все самые сладкие мечты и желания. Затаенные девичьи помыслы о счастье и любви. О красивых цветах, крепких объятьях, полночных звонках и шепотом произнесенных сокровенных словах.

Учеба давалась легко и занимала пока совсем немного времени. Полине даже удалось найти подработку курьером в небольшой фирме на вторую половину дня, чем она доставила тетке огромную радость.

А вечера принадлежали им с Мироном. Казалось, они обошли весь город, выбирая каждый раз какой-то новый маршрут. Это было даже забавным, словно соревновались друг с другом в том, кто придумает что-то более оригинальное для очередной встречи. Только победителей или проигравших в таких состязаниях не было. Но были глаза, отражающие друг друга. Сплетенные пальцы, которые размыкать становилось труднее с каждым днем. Губы, делающиеся все более жадными. И признания без конца.

Ей порой с трудом верилось в реальность происходящего. Слишком быстро и слишком красиво влетела любовь в ее жизнь, раскрашивая все в яркие краски и заставляя мечтать о несказанно большем. То, что пугало совсем недавно, вдруг стало слишком манящим, и каждый вечер, расставаясь с Мироном, Полина все сильнее желала удержать его рядом. И почти была готова сказать об этом. Хотя, наверное, он и без слов все понимал. Потому и становились прикосновения откровеннее и смелее, а расставаться хотелось все меньше.

В один из последних ноябрьских дней после учебы девушка забежала в кафе вместе с подругой. В последнее время они редко виделись: Алена училась в другом конце города, вечера были заняты у обеих. А по телефону разве можно обсудить такие значимые перемены? Встреча напомнила о прошедших школьных буднях, которые казались уже необыкновенно далекими. Словно не пять месяцев, а годы прошли с тех пор, как отзвенел их последний звонок. Слишком многое изменилось. И, в первую очередь, они сами.

– Хорошо выглядишь. – Аленка откровенно рассматривала подругу, любуясь ее лучащимся восторгом лицом. – Глаза горят… Не помню тебя такой. Признавайся, влюбилась?

– Влюбилась, – призналась Полина. Счастье переполняло, хотелось поделиться хотя бы каплей того, что согревало изнутри. Тем более с человеком, с которым она была достаточно близка многие годы.

– Я бы тоже влюбилась… в такого, – чуть задумчиво проговорила та и обреченно вздохнула. – Только мне не светит! Он и говорит про тебя только!

– Откуда ты знаешь, о чем он говорит?

Алена рассмеялась.

– Я была вчера у Наташки, дочки директора. Мы же учимся с ней в одной группе. Конспект вместе писали. А потом туда пришел твой Мирон.

– Ну да, он же племянник Сергея Семеновича, – вспомнив неожиданную просьбу директора, Полина благодарно улыбнулась. Ведь именно с этого все и началось!

– И что же он говорил?

Подруга пожала плечами.

– Ну, мы с Наташкой вообще-то в другой комнате сидели. Я, конечно, прислушивалась… – Аленка прищурилась. – Но услышала совсем немного…

Откровенность девушки рассмешила Полину. Всегда любила чужие секреты, такой и осталась. И даже не особенно смущается!

– Он сказал, что любит тебя. Не хочет расставаться. Даже готов отказаться от своей поездки, чтобы остаться с тобой.

– От какой… поездки?

Алена испуганно распахнула глаза.

– Ой, прости. Так ты ничего не знала? – и, видя ошеломленное лицо подруги, добавила виновато: – Я была уверена, что ты в курсе… Поль, ну извини. Он, скорее всего, просто не успел сказать тебе…

– Наверное… – Радость от встречи куда-то улетучилась. Полина могла бы уточнить, что именно услышала Аленка, но разговаривать вообще расхотелось. «Мирон уезжает? И если не хочет со мной расставаться, значит, это… надолго? И почему не сказал? Боялся, что начну отговаривать?»

Прошлым вечером они не встречались, Мирон лишь позвонил, предупредив, что им нужно серьезно поговорить. Но если вчера это заявление совершенно не смутило девушку, то сейчас, после разговора с Аленой, все стало выглядеть иначе. И в безобидной, казалось бы, фразе любимого человека, ей начали мерещиться тревожные ноты.

Она поспешила попрощаться с подругой: очень хотелось остаться одной.

На работе все делала автоматически, стараясь не думать ни о беседе в кафе, ни о предстоящем «серьезном разговоре» с Мироном. Особенно о последнем. Хотя и понимала его неизбежность.

В тот вечер у них не было запланировано никаких походов. Мужчина пригласил ее к себе домой. Она бывала там всего пару раз за последние месяцы, и встреча наедине взволновала еще больше. Даже ласковые объятья не особенно успокоили.

– Что-то случилось?

Внимательный, чуткий, как всегда. Почему ей так тревожно? Алена вообще могла что-то перепутать…

Улыбнулась ему через силу, пытаясь скрыть волнение.

– Ты собирался серьезно поговорить… Значит, это у ТЕБЯ что-то случилось?

– Можно и так сказать… – Мирон притянул ее себе, усаживая на колени. Уткнулся лицом в распущенные волосы. – Малыш. Мне не очень легко поднимать эту тему. Хочу, чтобы ты все правильно поняла.

Сердце ухнуло, словно падая куда-то вниз. Значит, правда. Слишком много напряжения в его голосе…

– Полин, я несколько месяцев назад отправлял заявку в Петербург на стажировку. Там должна была набираться группа, к которой я хотел присоединиться. Хороший шанс для работы, перспективы, о которых я давно мечтал. Еще до встречи с тобой.

Он не видел ее лица, но почувствовал, как девушка напряглась. Однако продолжил:

– Ответ пришел несколько дней назад, когда я уже и не ждал, честно говоря. Отказываться было бы нелепо, такой шанс выпадает раз в жизни. Это процветающая компания, с огромным опытом, у них шикарная база для практики…

– И… сколько времени будет длиться эта стажировка?

– Два года.

Даже так… Не несколько недель, не месяц, как она думала, наивная! Два года! Это же целая вечность! Два года без него… Полина подняла лицо, изо всех сил стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

– Ну, в такой случае есть повод радоваться, что твое желание исполняется?

Мирон нахмурился.

– Почему у меня чувство, что для тебя это не новость? И глаза на мокром месте? Я чего-то не знаю?

Полина не стала скрывать:

– Я виделась сегодня с Аленой. Она рассказала, что встретила тебя вчера у Сергея Семеновича. И слышала ваш с ним разговор. Про отъезд…

Проговорила и все-таки не удержалась, расплакалась, уткнувшись ему в грудь. Мужчина совсем растерялся.

– Малыш, я вообще ничего не понял. Ты почему рыдаешь? Подожди, ты что, прощаться со мной собралась?

Нет, она не хотела прощаться. Только при мысли о том, что они целых два года будут вдали друг от друга, становилось совсем тоскливо. Да и мало ли что может случиться за это время…

– Полина?

Мирон ждал ответа. А что она могла сказать, если мужчина только что признался, что долго мечтал об этой поездке? Имела ли право задержать его?

– Нет… Не собралась. Просто… два года – это так долго. Безумно долго. И я не представляю, как смогу их пережить… И боюсь, что за это время ты обо мне забудешь…

Ну вот, все-таки сказала. Только бы он не подумал, что она пытается его отговаривать или навязывается ему…

Его взгляд почему-то стал очень грустным. Даже каким-то обиженным.

– Малыш, разве я когда-нибудь давал повод сомневаться в моих чувствах к тебе?

Полина покачала головой.

– Нет.

Он и правда не давал такого повода. И если эта разлука необходима… Тяжело, конечно, но она сможет. Наверное… И девушка выдавила:

– Я буду ждать, если ты этого хочешь…

– Не хочу.

Она охнула, закрывая глаза, из которых снова полились слезы. Услышать хотелось совсем не это.

Мирон вдруг обхватил ее плечи, слегка встряхнув. Нашел губы, впиваясь в них не со страстью даже, а с какой-то алчущей агонией. Сминая почти до боли и одновременно разжигая в теле пожар, от которого закружилась голова. И ноги дрожали. Встать она бы точно сейчас не смогла. Вцепилась в него, возвращая такие же жадные поцелуи, словно хотела напиться, насладиться им до самого конца. Или перед концом?

Он остановился столь же внезапно, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание. Чуть отодвинул девушку от себя, однако не позволил встать с его колен. Продолжал удерживать, поглаживая спину, плечи, скользя по изгибам шеи. Рассматривал с каким-то необъяснимым выражением лица. Вздохнул, осторожно вытирая слезы с ее щек.

– Лин, объясни мне, почему ты всегда так торопишься с выводами? Ты после разговора со своей Аленкой накрутила себя до истерики вместо того, чтобы просто поговорить со мной. И я не понимаю: ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ ВЕРИШЬ?

Девушка растерялась.

– Я… верю…

– Нет, не веришь. Если бы верила, тебе бы даже в голову не пришла мысль о том, что я собираюсь тебя бросить. А ты подумала именно об этом. И страдаешь целый день совершенно без повода.

– Как это без повода? – она попыталась оправдаться. – Два года без тебя – недостаточный повод? Тем более, если ты не хочешь, чтобы я ждала…

– Я действительно не хочу…

Что было сейчас в его глазах? Полина смотрела и никак не могла понять. Она видела и пылающую в них нежность, и обиду, и еще что-то. Страх? Но почему? Чего он мог бояться?

– Девочка… Родная моя… Я никогда не думал, что все придется говорить так рано и вот в такой обстановке. Но два года – это и впрямь слишком долго. И я не уверен, что смогу прожить их вдали от тебя.

Она хотела возразить, но мужчина осторожно опустил ладонь на ее губы, заставляя замолчать.

– Не сейчас… Позволь закончить, потому что мне и так непросто… Я не думал, что буду вынужден просить тебя об этом теперь. Ты совсем еще юная, и я не хочу ни к чему принуждать. Чтобы потом ты не пожалела… Но слишком люблю, чтобы отпустить… В общем, я хочу, чтобы ты поехала со мной…

Голос понизился до шепота. Мирон волновался, настолько, что на висках выступили капельки пота. А девушка почувствовала, как сжимающая сердце боль отступила. Но все-таки оказалась неготовой к его следующим словам:

– Это возможно только в одном случае… Если мы будем женаты.

Она вдруг поняла причину его страха: он боялся ее отказа. Не хотел навязывать свое решение, к которому она могла быть не готова.

– Милая… Я мечтал о самой красивой свадьбе для нас, чтобы ты запомнила ее на всю жизнь. Ждал, пока ты станешь стремиться к этому браку так же сильно, как я. Но у нас просто не остается времени. Очень жаль, что сейчас тороплю тебя. Но по-другому мы не сможем поехать. В компании это обязательное условие: или женатые, или одинокие люди. Никаких гражданских отношений. А без тебя мне эта работа не нужна.

Ладонь, которая все так же касалась ее рта, пахла чем-то терпким и вместе с тем упоительно сладким. Полина поймала его напряженный взгляд. И зачем она, в самом деле, мучила себя? Как могла усомниться? И почему теперь сомневается он? В ее ответе? Провела губами по твердой коже, и, шалея от собственной смелости, чуть прикусила прижатые к устам пальцы. От этого, казалось бы, невинного движения, почувствовала, как разлилось по венам дикое, почти неконтролируемое желание. Сознание захватила неистовая потребность ощутить его, совсем близко, как еще никогда прежде, не просто рядом, но внутри, слиться с ним каждой клеткой, захлебнуться в синеве глаз и в разгорающемся там огне.

Собственный голос показался незнакомым от внезапно возникшей откуда-то хрипоты.

– Я не хочу красивую свадьбу, без которой тебя не будет рядом. И вообще готова пойти в загс в джинсах, если это ускорит процесс. Как ты мог подумать, что вся эта мишура важнее, чем ты сам?!

Теперь настал его черед оправдываться. Только слова уже были не нужны. Глаза, губы, руки сказали больше. Еще больше обещая. Того, что уже совсем скоро должно было стать реальностью для них обоих.

Мирон улыбнулся, снова зарываясь лицом в ее волосы.

– Ну уж нет, малыш, в джинсах ты точно в загс не пойдешь…

***

Они уезжали из города две недели спустя. В сумерках вокзал казался полупустым, как и поезд, в котором в это время года ехало совсем мало людей.

Полина обняла тетку, даже не скрывающую стремления поскорей оказаться дома, где больше никого не будет. Наконец-то. Но девушка, тем не менее, была ей благодарна. Она выжила, выросла благодаря этой женщине. И все равно любила ее и знала, что станет скучать. Хотя эта часть жизни оставалась в прошлом.

Зашла в вагон, предоставляя Мирону возможность проститься с родными. С дядей, который почему-то прослезился, целуя ее на прощанье. Уже из окна купе помахала Аленке, спешащей на очередное свидание. Задумчиво покрутила ободок кольца на правой руке.

Это было так… непривычно. Она, никогда раньше не носившая никаких украшений, ощущала его практически постоянно. Словно оно стало неотъемлемой частью ее руки, без которой уже нельзя обойтись.

Повернулась к зашедшему в купе мужчине. Своему мужу. Встретилась с ним глазами. И снова, в который раз за этот день, унеслась в памяти в их первую ночь, не закончившуюся на рассвете. Улыбнулась, вспоминая пряный вкус его кожи, ее жар на собственном теле. Игру мышц, трепещущих от робких прикосновений. Жажду губ, пьющих ее всхлипы и неровное дыхание. Скрещенье душ в одном волшебном танце. И шагнула в раскрытые объятья, впитывая уже ставшим родным запах.

– В добрый путь…

Глава 11

8—12 лет назад, Санкт-Петербург

Запланированная на два года поездка затянулась намного дольше. После стажировки Мирону предложили остаться работать в компании на время отсутствия одного из ведущих сотрудников.

Пять лет, которые они провели в Петербурге, изменили многое в жизни. Их самих, в первую очередь. Здесь все было иначе. Чужой огромный город, съемная квартира, незнакомые люди кругом. И замкнутость друг на друге. Они оказались в ситуации, когда рядом нет никого, кроме супруга. Эта непривычная зависимость стала и радостью, и серьезным испытанием для обоих.

Пришлось практически с нуля постигать совершенно разные вещи. Полина поняла, что всего ее имеющегося опыта недостаточно для семейной жизни. Они любили друг друга, и любовь компенсировала промахи, заглаживала ошибки, но так не могло продолжаться постоянно. Нужно было менять многое: стереотипы, убеждения, даже некоторые вкусы, чтобы просто научиться жить рядом друг с другом. И эти перемены оказались очень непростыми.

Первый серьезный конфликт возник, вроде бы, из абсолютной мелочи.

Однажды Мирон встретил девушку после института, куда она перевелась из Севастополя, чтобы не терять время в период стажировки мужа. На улице было зябко и неуютно. Даже после родного города, в котором зимние ветра случались не редко, пронизывающий питерский холод не переставал ее шокировать. Привыкнуть к такой погоде никак не получалось. Полина поежилась, кутаясь в старенькую курточку. Спрятала озябшую ладошку в большой ладони мужа. Хотелось скорее добраться до квартиры, согреться в горячем душе. И не только в нем… Но у мужчины, похоже, были другие намерения. Он неожиданно остановился, уставившись на жену так, словно видел ее впервые. Нахмурился. Потом резко развернулся и, не выпуская ее руки из своей, двинулся в противоположном от дома направлении.

– Куда мы идем?

– В ближайший торговый центр. Купим тебе новую куртку. Не понимаю, как я мог раньше об этом не подумать…

Ничего подобного Полина не ожидала.

– Мирон, зачем? У меня же есть одежда. Она еще вполне…

Мужчина остановил ее:

– Она уже давно и далеко не вполне. В ней вообще нельзя появляться на улице. Ты похожа на школьницу. Из не самой благополучной семьи.

Стало почему-то обидно. Раньше, если тетка внушала, что купить новую одежду они не в состоянии, девушка расстраивалась, втайне мечтая о других, лучших временах, когда подобных проблем в ее жизни не будет. Это время наступило, но воспринималось совсем иначе. Очень хотелось возразить. Что она и сделала.

– Я не хочу новую куртку. Меня вполне устраивает то, что есть. Не понимаю, зачем тратить деньги, если у нас их и так не слишком много.

Заявление Мирону не понравилось. Девушка почти физически ощутила его напряжение, подчеркиваемое неодобрением в потемневших глазах.

– Полина, я не хочу, чтобы моя жена ходила в ЭТОМ.

– То есть ты меня стесняешься? – она так не думала, но слова опережали мысли.

– Что за ерунда? Нет, конечно, я просто хочу, чтобы ты выглядела нормально. Достойно своей внешности и тому, что мы можем себе позволить.

Зачем она сопротивлялась? Ведь его предложение было трогательным, заманчивым. Он хотел сделать ей приятное… Но какое-то странное противление никак не позволяло согласиться.

– Если тебе стыдно появляться со мной на улице, я в состоянии добраться домой самостоятельно. И можешь не встречать меня больше.

Как будто это не она сказала. Девушка сама испугалась собственных слов. И того ошеломления, которое слишком явно проступило на лице мужа.

– Полина, что происходит? Зачем ты так делаешь, малыш?..

Его ласковые слова проняли сильнее, чем если бы он набросился на нее с осуждением. Девушка всхлипнула, утыкаясь лицом ему в грудь.

– Не знаю… наверное, хочется, чтобы ты любил меня просто так… Независимо от того, как я выгляжу.

Он улыбнулся, стирая слезы с ее щек.

– Глупышка… Мое отношение не зависит от того, что на тебе одето. Ты же знаешь это. Правда?

Знала. Вспомнила выпускной и его трепетное стремление соответствовать ее внешнему виду. И снова обратила внимание на резкий внешний контраст между ними. Его одежда была красивой и достаточно дорогой, подобрана с необыкновенной тщательностью, подчеркивая броскую внешность мужчины. И приобретал он ее самостоятельно, потому что Полина… даже не представляла, как это делается. Она и себе-то никогда ничего не покупала, а уж другому и подавно. И собственное неумение смутило еще больше. Но ссориться с любимым человеком больше не хотелось.

– Я не представляю, как выбирать… Тем более, когда все в магазине будут на меня смотреть.

Он тихонько засмеялся, легко целуя ее в покрасневший от слез и холода нос.

– Милая, продавцов интересует в первую очередь состояние нашего кошелька. А поскольку с этим все в порядке, беспокоиться тебе абсолютно не о чем. Пойдем? А то ты совсем продрогла. Мы выбрали замечательное место и время для разборок…