Текст книги "Сказки феи Ниточки"

Глава шестнадцатая про битву в Саду Будущего

Как только путешественники ступили на палубу своего корабля, дельфины окружили его. Их оказалось так много, что вода забурлила, как в большом котле. Когда вся эта водная флотилия начала движение, вокруг судна поднялась завеса, состоящая из миллионов брызг. Лучи солнца, отражаясь в подвижных капельках, рождали тысячи маленьких радуг, которые ежесекундно вспыхивали и угасали. «Фантазия» неслась над волнами, почти не касаясь их поверхности. Иногда сквозь радужную завесу пробивались оранжевые сполохи, и путешественники понимали, что враг рядом.

День подходил к концу, когда на горизонте показалась конечная цель их путешествия – остров, где рос Сад Будущего. Дельфины подогнали «Фантазию» как можно ближе к берегу и отступили. Судно с разгона врезалось носом в песок. Путешественники, будто горох, посыпались на твёрдую землю. Почти следом за ними с воем и лаем к острову стали причаливать плоты с армией Рыжих Псов. Так близко мальчишки их ещё не видели. Клочкастые загривки, горящие глаза, оскаленные пасти с жёлтыми клыками любого смельчака могли повергнуть в ужас.

– Скорей! Скорей! – торопил старший брат младшего. Марс с Леомаксом приготовились к бою. В это время Мирослав почувствовал движение в рюкзаке. Без объяснений, он торопливо выхватил оттуда робота-трансформера и деревянного индейского воина.

– Мы братья и вы братья! Встаньте стеной между нами и врагами! – принц выкрикнул это на бегу и бросил кукол в сторону Рыжих Псов. В ту же секунду, ещё в полёте, индеец и робот приобрели размеры взрослых мужчин, и количество их умножилось во сто крат! Вместо двух маленьких кукол сто индейских воинов и сто вооружённых до зубов роботов-трансформеров встали стеной, заслонив собой принцев.

– Марс! Леомакс! Быстрей наверх с нами! – скомандовал Павлосвет. Они бежали так быстро, что чувствовали боль в груди. Сад Будущего находился на возвышенности. По дороге отряду пришлось продираться сквозь дремучие заросли диких растений, цеплявшихся за одежду. Ноги скользили по сочной и мокрой траве. Звуки битвы неумолимо приближались.

Вот, наконец, утомительный подъём закончился. Мальчишки сразу поняли: они нашли то, что искали. Но увиденное рождало тревогу: деревья, растущие здесь, доживали свой век. Сад Будущего нуждался в свежих посевах!

Где же дерево, среди корней которого скрывалась дверь в их мир? Вот оно! На вершине холма в конце Сада рос огромный дуб. Ветви его терялись в облаках, толстенный ствол можно было обхватить, только образовав круг всем участникам путешествия.

А дальше, за растительным гигантом, друзья увидели ещё более величественное зрелище. Казалось, вода падала прямо с небес. Оглушительный шум низвергающегося потока заглушал звуки битвы. Водяная пыль поднималась вверх и сливалась с облаками.

– Это Водопад Истины!

В его своеобразном водяном зеркале отразилось всё, что происходило вокруг. Увиденные картины поразили путешественников. Крупная фигура Леомакса светилась в водопаде золотистым светом. Привычный облик Марса, большого чёрного пса, сменился в отражении фигурой величественного воина в белых доспехах с лучом света в руках. Вот уж точно – Воин Света! Черноволосый и темноглазый Павлосвет тоже обернулся высоким и сильным воином в серебряных доспехах и со сверкающим мечом.

В следующую секунду Павлосвет рванул к брату, стремясь закрыть его от взора врагов. Но опоздал! Мирослав, замаскированный под смуглого мальчика-индейца, с тёмными волосами, заплетёнными в сотню косичек, предстал в Водопаде Истины светлокожим, голубоглазым малышом. Светло-рыжие кудри так и играли на солнце золотыми искрами.

Павлосвет услышал, как завыли Рыжие Псы, как защёлкали зубами. Их отражения ужасали! Уродливые создания, поросшие бурой шерстью! Горящие, как угли, глаза! Ядовитая слюна, капающая с клыков! Чудовища тянули скрюченные лапы со страшными когтями к Мирославу. Теперь их главным желанием было заполучить принца.

– Мирослав! Сюда! На дерево! – Павлосвет подсадил брата на толстую ветку.

Солнце клонилось к закату. Битва становилась всё ожесточённей. Ряды индейцев и роботов-трансформеров заметно поредели. Оставшиеся в строю дрались насмерть. Павлосвет увидел, как стрела, выпущенная индейским воином, пронзила сразу трёх псов. В самой гуще рыжего войска робот, лишённый одной ноги, крутанулся на уцелевшей, и с двух рук ударил по врагам автоматными очередями, уложив их веером вокруг себя.

Маленькие Карандашик и Кисточка в общей неразберихе старались проскользнуть у кого-либо из Рыжих под брюхом, целясь в самую больную точку у основания хвоста. Когда их острые зубки вонзались в чувствительное место, враг моментально терял ориентацию и крутился волчком, пытаясь стряхнуть с себя кусачек.

Чернушка с Беляночкой выбрали другую тактику. Они прыгали на Псов с веток деревьев, вцепляясь им в морды. Четырёх лап хватало и на нос, и на глаза. Ослеплённый противник только визжал, не в силах ответить обидчику. Непобедимыми воинами показали себя Леомакс и Марс. Каждый из них стоял на куче побеждённых врагов. А солнце краем уже коснулось горизонта…

Дальше события мелькали так быстро, что Павлосвет не успевал осмысливать происходящее. Вожак Рыжих прорвался сквозь ряды защитников Добра. Он огромными прыжками понёсся к дереву, где на ветке распластался Мирослав. Увидев это, Марс оставил битву и рванулся наперерез бегущему. Вожак прыгнул, пытаясь зубами достать принца. Марс издал воинствующий рык, взмыл в воздух и сбил врага могучей грудью, вложив в удар всю свою преданность братьям-принцам. Рыжий со сломанным хребтом рухнул замертво. Мирослав в это время разжал руки и безжизненной куклой упал на спину Марса.

На Леомаксе висело с дюжину Рыжих. Индейцы и роботы лежали поверженными. Уцелевшие псы после гибели вожака начали пробиваться к Марсу.

В это же время Павлосвет высоко поднял над головой амфору, и, наклонив её, побежал, что было сил, вокруг дерева. Как только первые семена коснулись земли, корни старого дуба стали раздвигаться, открывая путь в Волшепландию.

– Марс! Домой!!! – крикнул Павлосвет на бегу.

Он увидел, как Карандашик с Кисточкой, Белянка с Чернушкой и Марс с младшим принцем на спине скрылись среди корней. Вход захлопнулся. В бессильной злобе, не получив Мирослава, завизжали Рыжие и развернулись в погоне за единственным защитником Добра, оставшимся среди врагов. Золотым дождём падали в землю последние семена. «А где же угольные крошки?» – успел удивиться принц.

Амфора была пуста. Впереди – Водопад Истины. Дно его скрывалось в тумане. Сзади настигали Рыжие. Павлосвет бросился в пропасть вместе с амфорой. В последние секунды ему показалось, как из водяных брызг улыбается мамино лицо.

«Мама, прости меня!» – мелькнуло в угасающем сознании. Затем наступила темнота.

Эпилог

Павлосвет почувствовал, как чьи-то ласковые руки взъерошили ему волосы. С такой нежностью гладили сына только мамины руки. Но этого не может быть! Он же погиб в Водопаде Истины! – Вставай, соня! Проспишь свой день рождения! Нет, это точно мамин голос! Так что же это получается? Ему всё приснилось: и путешествие по Зачарованному Краю, и «Фантазия», и все их приключения? В душе принца боролись два чувства: облегчение и радость от того, что он жив, и глубокое разочарование потому, что всё это оказалось только сном.

Он открыл глаза. Как обычно по утрам, он находился в своей комнате, на своей кровати. Мама улыбалась родной милой улыбкой. Значит, всё-таки приключения ему приснились. Но почему так болят все мускулы? А широко распахнутые глаза братишки на неожиданно загорелом личике, отчего устремлёны на старшего брата с такой любовью и преданностью? И что это блеснуло на подушке? Да это… Это же золотое Семечко Добра!

– Мама, это был не сон?! – Нет, дорогой! – А почему я жив? – Во-первых, ты проявил отвагу и самоотверженность, доказал, что у тебя чистое, мужественное сердце. И совершил самый великий подвиг – пожертвовал собой ради спасения будущего Страны и жизни своего брата. Поэтому на твою защиту встали все волшебные силы Волшепландии и Зачарованного Края. Во-вторых, ты помнишь – Мудрейший говорил, что вода всегда знает путь? Волшебный поток помог тебе вернуться. И мы с папой гордимся такими сыновьями. Вы всё сделали правильно. Ни одного чёрного семени не упало в землю Сада Будущего. Нас всех ждёт замечательное время!

– Павлосвет! А Карандашик с Кисточкой и Белянка с Чернушкой тоже вернулись, – прыгая на кровати, объявил Мирослав. – Только Кисточка потерял шапочку, а у Белянки ножка болит. Старший брат повёл глазами по стене, где висели вышитые феей Ниточкой портреты двух собак и увидел, что у Кисточки, действительно, нет разноцветного берета, который раньше красовался на одном ухе. Потом он взглянул на вышитые подушки с изображениями кошек, белой и чёрной, и обнаружил, что у беленькой на лапке появилась повязка из розовой ленточки. Принц с благодарностью незаметно погладил раненую кошку. – Как же я соскучился! – Павлосвет крепко обнял маму. Тут же к ним подскочил Мирослав и тоже кинулся обниматься. Марс, забыв о царственном происхождении и собачьей степенности, принялся скакать и гавкать, как щенок. На шум сбежались папа, бабушки, дед Егор. Принцесса Ягодка со всеми своими локонами, ямочками и бантами прыгнула на кучу малу и свалила всех на пол.

– Вы все приехали? Ура! – ещё больше обрадовался Павлосвет.

– Как мы могли не приехать! – возразил дед Егор. – У меня самые лучшие братья! – что есть силы, крикнула Софи.

– У нас внуки – герои! – хором провозгласили бабушки. Столько радостного шума никогда ещё не звучало в стенах дворца правителей Северного Королевства. Этот день объявили праздничным по всей Волшепландии. Жителей ожидало много маленьких чудес, развлечений и угощений. Во время этого всеобщего праздника с Мирославом случилось небольшое приключение. Гуляя по парку, он заметил в толпе девочку с длинными серебристыми волосами и сиреневыми глазами. Как он обрадовался!

– Льдинка! Как ты тут оказалась? – кинулся он к ней. – Откуда ты знаешь, как меня называет мама? – удивилась девочка. – По-настоящему меня зовут Ледой. Мы совсем недавно переехали в ваше Королевство. Я буду учиться в школе четвёртого уровня.

И, хотя Леда оказалась не Геральдиной, Мирослав всё равно обрадовался новой подружке.

Целые сутки волшепландцы наблюдали необыкновенный салют, какого раньше никто никогда не видел. Он начался одновременно во всех уголках волшебной страны. Ради цветового представления постарались две семьи: Морского Владыки и Деда Мороза. Видеть, как в дневном небе стараются переплясать друг друга хороводы радуг, а в ночном – сталкиваются и играют в догонялки разливы Северного Сияния, было здорово!

Насмотревшись на редкое зрелище до ломоты в шеях, королевское семейство собралось во дворце за праздничным ужином, где путешественники насладились вниманием и восхищением в полной мере. Всех интересовали подробности их чудесной и волшебной истории.

– Я тоже хочу в Зачарованный Край, – сказала принцесса Софи.

– Подожди, малышка! Подрастёшь – придёт и твой черёд! – ответила фея Ниточка.

Дети радуги
Сказочная повесть – вторая

В каждой детской сказке живёт ещё одна, которую в полной мере может понять лишь взрослый.

Михаил Пришвин

Самый короткий пролог

Далеко-далеко, в самом центре чудесной страны Волшепландии, в уютном домике с садом жила супружеская пара пенсионеров: фея Ниточка с дедом Егором.

Северным Королевством Волшепландии правила их дочь, королева Катрина с мужем Бориславом. Южным – сын, король Кирр. У Катрины с Бориславом подрастали сыновья: Павлосвет и Мирослав. Дочка Кирра и королевы Джулии, принцесса Ягодка (она же – Софи) приходилась двоюродной младшей сестричкой северным принцам.

Жизнь в Волшепландии была полна чудесных приключений.

Глава первая. В гостях у домового

Фея уселась на диван, взяла в руки спицы и клубок розовой пряжи. После шумного дня, наполненного суетой, разговорами, недоразумениями, спорами и смехом, ей очень хотелось отдохнуть. Дети Ниточки и Егора только что отправились в свои Королевства, оставив отпрысков бабушке с дедушкой. В школах начались весенние каникулы.

Внуки бегали в саду. Дед Егор устроился на соседнем диване с газетой в руках и задремал. Ниточка задумалась: «Что бы такое-эдакое связать из этой красивой пряжи?» По-хорошему, надо бы сначала прибрать в освободившихся от гостей комнатах, но она так притомилась и уже два дня не держала спиц в руках!

– Ладно! Уборкой займусь завтра, а сейчас просто задвину свободные комнаты, чтобы беспорядок не бросался в глаза, – решила она. Глядя в раскрытые двери соседней комнаты, взмахнула свободной рукой и произнесла своё обычное: – Финик-биник-именинник, труляляшник и калинник…

Фея не договорила заклинание до конца, когда её будто что-то подтолкнуло под левый локоть. Клубок нитей, зажатый в руке, выскользнул и покатился в открытую дверь. Ниточка кинулась за ним, рассыпав по полу спицы. Последние слова: «…тьфу, тпру и апчхи», – она по инерции произнесла, уже находясь за порогом гостевой комнаты…

Вернуться не успела. Оказалась в кромешной темноте, зажатой между непонятно чем. «Что произошло? Это я задвинула комнаты вместе с собой?!» – мысленно удивилась она.

Ниточку охватила паника: ни разу не попадала в такие нелепые ситуации! Рядом послышался какой-то шорох и похихикивание.

– Что это? Кто это? Мыши? Ай! Финик-биник, тьфу, как там тебя?! Всё забыла! Мама дорогая! Вытащите меня! – запаниковала фея вслух.

«А голосок-то какой тонкий! Комариный писк, да и только! Никто не услышит! А если бы и услышали – какой от этого прок? – продолжала Ниточка мысленный диалог сама с собой. – В доме дети малые да дед Егор, который ничего не знает о бабушкиных приговорах».

– Что же делать? Что делать? – снова воскликнула она и скомандовала: – Перво-наперво – успокоиться! Так, дышим глубже! Дышим!

Глаза, постепенно привыкнув к темноте, начали что-то различать. Фея попыталась осмыслить ситуацию, в которую попала. Дело в том, что в доме имелось столько комнат, сколько было нужно в данный момент. Когда лишние помещения освобождались от гостей, фея просто складывала их гармошкой и задвигала, как ящики комода. И вот теперь она оказалась в такой задвинутой комнате, как в книжке-раскладушке. Причём и сама уменьшилась и расплющилась вместе с ней. «Видимо, теперь я похожа на нарисованную плоскую куклу, какие любит вырезать из бумаги внучка Софи, – сделала вывод фея. – Ну, дела!»

Рядом опять послышалось шуршание и хихиканье.

– Кто здесь? Будешь меня пугать – заколдую!

– Да что ты можешь в твоём-то положении?! – Немолодой мужской голос показался странно знакомым.

– Ты кто?

Фея попыталась скосить глаза вбок, чтобы разглядеть говорившего. Получилось плохо. Попробовала пошевелиться. Оказалось, что это возможно, но шагать смогла тоже только боком, приставным шагом. Ситуация осложнилась тем, что упавший клубок размотался, и женщина запуталась ногами в нитках. Зажатая между стеной, кроватью, шкафом и ещё Бог знает чем, фея не могла нагнуться, чтобы освободиться от пут. Оставалось завалиться на бок, что она и сделала.

Как долго она дрыгала ногами, лёжа на боку, фея не знала. И всё время рядом слышался насмешливый хохоток:

– Давай, давай! Хи-хи-хи! Ну-ка – правой ножкой! А теперь – левой! Ха-ха-ха!

– Ну, погоди! Вот встану – задам тебе трёпку! Старый насмешник!

– А откуда ты знаешь, что я старый?

– Потому что уж очень нагло насмехаешься, наверняка мой давнишний приятель.

– Так ты и себя старой считаешь? – хихикнул невидимый собеседник.

Этого фея вынести не могла. Как и всякая женщина, оставившая далеко позади время кукол и бантиков, она считала нетактичными упоминания о возрасте, а потому, ещё раз пообещав добраться до шутника, с удвоенной энергией принялась стряхивать путы. Наконец, последняя петля упала с бабушкиной ноги, и она, не без труда, вновь приняла вертикальное положение.

«Так! Спокойно, спокойно!» Ещё несколько приставных шагов боком, и фея оказалась в каком-то более свободном от сплющенной мебели пространстве. Только она собралась оглядеться вокруг, как что-то или кто-то ухватил её за шиворот и потянул кверху.

– Мама!!! – закричала писклявым голоском Ниточка и сама удивилась: сколько бы ни было человеку лет, он в трудный момент маму вспоминает.

Не успела фея додумать свою мысль, как её поставили на ноги. Перед собой она увидела странного лохматого мужичка в цветастой рубашке без одного рукава и стоптанных лапоточках. Он улыбался, глядя ярко-голубыми и ужасно хитрыми глазами.

– Ну, здравствуй, Анюточка! Или как тебя теперь называть – Ниточка? Узнала?

– Батюшки светы! Мотя! – фея всплеснула руками.

– Мокей Фомич, собственной персоной, – важно раскланялся мужичок.

– Да ладно тебе, Мотя! Друг ты мой старинный!

Фея кинулась обнимать забытого приятеля. Потом отступила на шаг и нахмурилась:

– Так это твои проделки, старый домовой! Ты что натворил? Немедленно верни меня обратно!

– Во-первых, не старше тебя! – Мотя загнул первый палец. – Во-вторых, натворила всё ты сама, я только моточек подтолкнул. В-третьих, я твоё волшебство отменить не могу. А пока ты на задвинутой территории, то и твои заклинания бесполезны, обратной, так сказать, силы не имеют. Это – в-четвёртых.

– Ну и зачем ты моток подтолкнул? И что теперь делать? Там же у меня внуки, дед Егор! – совсем разошлась Ниточка.

– Ну, не всё сразу. Что теперь делать, я не знаю. А вот почему заманил тебя сюда – объяснить могу. Ты меня только что старинным другом назвала, а сколько лет ты обо мне и не вспоминала? Когда ты последний раз готовила угощение специально для меня? Когда подарки делала? Рубаху эту помнишь? Тебе сколько было лет, когда ты её начала мастерить для своей куклы? Семь? Восемь? Терпенья дошить не хватило, так с одним рукавом твоя баба Маня мне её и отдала. Помнишь, как бабушка тебя в детстве называла?

– Помню. Девушкой-семиделушкой: за всё хваталась, ничего не заканчивала.

– Вот, вот. Все твои недоделки баба Маня мне и дарила. Да я и не в обиде! Ну, подумаешь, на салфетке цветочек не до конца вышит, на простынке кружева только с трёх сторон, рубашка вот с одним рукавом. Но ты тогда со мной играла, угощала вместе с бабушкой. А теперь! Ни угощенья, ни обновок! А внуки твои разве обо мне знают? И сама-то вспоминаешь, только когда что-то теряешь. Тогда кричишь на весь дом: «Домовой, домовой, поиграл и отдай!» Только для этого я тебе нужен? А как же дружба? А где благодарность, что столько лет твой дом охраняю, тебе в хозяйстве помогаю? И ещё моду взяла – не предупреждая, комнаты задвигать. Сколько раз уж так застревал, задвинутым.

– Ну, прости, прости, прости меня! Виновата! Кругом виновата! Всё поменяю! С внуками познакомлю! Ну, подскажи, как мне к ним вернуться?

– Сказал, не знаю! Видимо, ещё время не пришло для знания. Ты забыла мудрость: «Всё происходит вовремя!» Значит, сейчас возвращаться пора ещё не наступила. А пока ты здесь, лучше помоги моему внуку, приболел что-то.

– Какому внуку? У тебя внук есть?

– А я что хуже тебя? Есть у меня внучек – Шушуня. Мой сын за семьёй твоего сына приглядывает, а Шушуня живёт в Северном Королевстве, у Катрины. Вот соскучился и приехал погостить к деду. Добирался, спрятавшись в игрушках твоих внуков. Пригласить-то его с собой ты мальчишек тоже не научила.

– Ну, прости, прости!

Домовой повёл Ниточку неведомыми ей путями. Она даже не подозревала, что в доме есть такие завалы из каких-то ящичков, пустых банок, давно забытых вещей.

– Где это я?

Фея натолкнулась на коробку со сломанным феном. Выбросить его не дал дед Егор. Сказал, что детали от него на что-нибудь да пригодятся. Наконец, она догадалась:

– Мы на антресолях! Сколько же здесь хлама! Вернусь – всё выброшу!

Домовой только усмехнулся. Отодвинув импровизированную шторку из мужского клетчатого носового платка, пригласил подругу внутрь.

Фея увидела самое странное жильё, которое только могла себе представить. Три стены комнаты, оклеенные вместо обоев разноцветными конфетными фантиками, напомнили ей собственное детство. На четвёртой расположилась экспозиция из детских рисунков. Фея заметила портрет своего сына, нарисованный его старшей сестрой Катриной, когда ему было семь, а ей – девять. Тут же находился рисунок клоуна в ярком костюме, балансирующего на канате, и изображение самолёта с кривыми крыльями. Это уже художества внуков. Из-за того что всё, окружающее Ниточку, поменяло масштаб, детские рисунки на стандартных альбомных листах сейчас выглядели огромными, как живописные полотна в Русском музее.

– Проходи, будь, как дома! – шаркнув ножкой, домовой изобразил гостеприимного хозяина. Он плюхнулся в кресло на колёсиках, собранное из деталей детского конструктора, раскрутился, поджав ноги, и с улюлюканьем понёсся в дальний угол, пересекая комнату по диагонали.

Там, в кроватке, сделанной из обувной коробки, спал ребёнок. Мальчику на вид было лет семь. Он очень походил на деда: весёлые веснушки, светлые взлохмаченные волосы и носик пуговкой. От шума, произведённого дедом-домовым, мальчик проснулся. Ниточка даже зажмурилась – такими яркими оказались светло-голубые глаза ребёнка.

– Это мой Шушуня! – с гордостью представил его Мокей. – Давай, покажи, на что ты способна! Лечи его!

– Что же у тебя болит, малыш? – Ниточка склонилась над домовёнком и положила ладонь ему на лоб. – Температура, вроде бы, нормальная. Покажи язык и скажи: «А-а-а».

– Б-б-б! Ничего у меня не болит! Мне скучно! Скучно! – Шушуня захныкал и начал тереть глаза кулачками.

– От чего же мне тебя лечить?

– Вот, бестолковая! – встрял Мотя. – Тебе же человеческим языком говорят: ребёнку скучно! Как будто ты не бабушка! Что ты делаешь для своих внучат? Свари волшебную кашу и сочини для ребёнка сказку. Сказку только для него. Всему тебя учить надо.

– А из чего же я кашу сварю и на чём?

– Эх-ма! Вот тебе плита, вот кастрюли, здесь на полочке крупа всякая. Хорошо, что в своё время твои родители и бабушка побеспокоились обо мне, помогли создать запасы. Ты-то ведь не помнишь, что домовой не крадёт, а только подарки берёт. Когда ты мне подарки делала? Довела до того, что на старости лет я стащил у тебя кусочек тыквы из последнего урожая.

Ниточка не знала, куда деваться от стыда. Щёки её горели.

– Прости! Прости! Прости! – пробормотала она и поспешила заняться делом.

Надо ли говорить, что и плита, и кухонная утварь оказались старыми детскими игрушками. В нынешнем положении их размеры для феи оказались в самый раз. Но вот будет ли печь работать?

– Ты забываешь, с кем имеешь дело, – ухмыльнулся Мокей Фомич. – У домовых своё чародейство имеется – домовённое.

Он щёлкнул пальцами, и в печи показался огонь.

Хлопотать на кухне и сочинять сказки фея любила. И когда по жилищу домового поплыл аппетитный, сливочно-ванильный аромат каши, сказка для заскучавшего домовёнка тоже сама собой сочинилась.

Сказка для домовёнка

На бабушкином огороде, в самом углу у забора созрела тыква. Она очень гордилась собой, так как вокруг не видела никого столь же круглого и такого же оранжевого.

– Я похожа на солнце! Наверно, я солнышкина дочка!

Гордая тыква не хотела дружить ни с кем из обитателей бабушкиного огорода.

Наступили холодные деньки, и тыкву принесли в дом, на кухню. Здесь она не видела солнышка и заскучала.

Но однажды бабушка достала с полки банку с маленькими ярко-жёлтыми горошинками. Тыква не знала, что это пшено, но прониклась к горошинкам симпатией.

– Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, вы тоже дети солнца? Давайте познакомимся!

– Вот и славно! – произнесла бабушка, присутствовавшая при этом разговоре. – Я уж думала, что ты так и останешься букой. А теперь всё будет очень хорошо! Полезайте-ка в один горшочек, вместе – веселей.

Бабушка построгала оранжевую тыкву, насыпала ярко-жёлтого пшена, добавила соли, сахарку, налила молочка, положила маслица и поставила горшочек в духовку, приговаривая:

– Варись, кашка волшебная, золотая, солнечная! Варись для маленького Шушуни, чтобы у него глазки блестели и щёчки румянились, чтобы всякая скука от него прочь бежала!

С ласковыми приговорами Ниточка наполнила ароматной дымящейся кашей тарелки для Шушуни и Мокея Фомича.

– Вкусно-то как, дедушка!

– Да, подруга, угодила, так угодила! Ох, как моему животику тепло и сладко! Теперь спать, спать… Ты возьми там, в сундуке, подушку да приляг на нём.

Сколько дней Фея Ниточка пробыла в гостях у Моти и Шушуни, она и сама не знала. Время здесь текло так, как хотелось домовому. Мокей Фомич делал, что пожелается. Хотелось – играл, пел, сказки слушал. Хотелось – спал. Ниточка изменилась, стала такой же беззаботной, как домовые. И однажды Мокей, нахмурившись, сказал:

– Ты не забыла, что в гостях хорошо, а дома – лучше? Пора тебе возвращаться, ты сейчас там очень нужна!

– Как же я домой попаду?

– А вот так!

Домовой расстегнул рубаху, и фея на его груди увидела висящий на шнурке ключик, который показался ей смутно знакомым.

– Постой! Постой! Это же я тебе подарила ключик от старого чемодана!

– А что сказала при этом, помнишь?

– Не-е-ет!

– Ты сказала, что этим ключом я всегда смогу открыть любую дверь в твоём доме.

– Значит, ты с самого начала мог вернуть меня домой?! Ах ты, старый плут!

– Ладно! Ладно! Для тебя это приключение тоже прошло не без пользы.

– Согласна! Постараюсь больше не огорчать тебя. А теперь, скорей верни меня обратно!

Домовой провёл фею к дверце, отделявшей жилые комнаты от свёрнутых гостевых, повернул ключик в замке и отворил её.

Ниточка шагнула за порог, быстренько произнесла:

– Финик-биник-именинник, труляляшник и калинник, тьфу, тпру и апчхи!

Ну, наконец-то, всё снова на своих местах, и она стала сама собой. Фея не успела перевести дух, как послышался топот бегущих детских ног. Двери распахнулись, и на неё с воплями налетели трое зелёных инопланетян…