Текст книги "Аврора и Сократ"

– Это Соккатик, – и очень радовался, хотя пока ещё не стал страшно стареньким.

«Мы – не коровы!»

Снимок папы появился в газете. Мама, папа, Аврора и Сократ сидели на кроватях в спальне и рассматривали его.

– Спектакль начинается, – сказал папа. – Теперь вы меня долго не увидите. Я переезжаю на время в город.

– Ты что же, и ночевать домой приезжать не будешь? – ужаснувшись, спросила Аврора.

– Нет, папе нужно время для спокойной работы, – сказала мама.

Изменения в их жизни наступили такие резкие, что Аврора посчитала их невыносимыми. Они произошли как-то сразу. Сначала папа, взяв два чемодана, уехал из дома. Конечно, он сделал это не навсегда, а только на две недели. В эти две недели он должен был написать доклад. Как сказали ему в университете, он должен был закончить его за четырнадцать дней и прочитать для своих коллег. Потом написать ещё какую-то работу, но сначала сделать первый доклад, вот почему ему понадобилось свободное от всех обязанностей время. Из-за этого он и поселился в городе, в комнате дяди Бранде, который на время переехал в свой дачный домик, где обычно жил летом. Но весной, как он заявил, там тоже было совсем неплохо.

Интересно, а кто же тогда – в отсутствие дяди Бранде и папы – станет присматривать за Авророй и Сократом? Неужели бабушка?

Совсем нет. У бабушки было не меньше дел, чем у папы в городе. Она целые дни просиживала в своей комнатке в лесной усадебке и учила правила дорожного движения. Нет, присматривать за детьми теперь будут папина бабушка с Лужицей.

Вот почему сегодняшний день выдался особенно суматошным. Аврора с Сократом поехали с мамой на станцию, чтобы встретить бабушку с Лужицей, после чего мама должна была отправиться на работу, а все остальные – в Тириллтопен.

– А вдруг они не приедут? – спросила Аврора. – Тогда нам с Сократиком придётся возвращаться домой одним?

– Нет, – сказала мама, – они приедут.

– Здесь, на станции, мы уже с тобой были, Сократик, – сказала Аврора, – когда ты был совсем маленький и мы ездили поездом к папиной бабушке на Рождество.

– Поезд, – произнёс трудное слово Сократ.

– Подождём его прибытия, – сказала мама. – Погляди-ка на этот маленький локомотив, Сократик!

Сократ и в самом деле глядел во все глаза – на всё, что окружало его, а потом потянул маму за юбку.

– Поезд, – повторил он.

– Он скоро придёт, – сказала мама. Она стала нервничать, Сократ, судя по всему, опять хотел приступить к самым активным действиям, и никто не знал, долго ли он согласится ждать. Но тут по радио что-то объявили. – Ой, нам только что объявили, что поезд с папиной бабушкой и Лужицей опаздывает на четверть часа. А это значит, что у меня совсем не останется времени на разговор с ними и я должна буду тут же умчаться.

– Это плохо, – вздохнула Аврора. Только бы поезд пришёл поскорее, Авроре не нравилось, когда у мамы времени не хватало.

Сократ уже собирался с силами, чтобы выкинуть очередной номер. Он не видел пока никакого поезда и заметил, как неспокойно вела себя мама. И теперь он решал, сесть ли ему на землю и чуть-чуть поплакать или же попробовать убежать от взрослых. Он высвободился из маминых рук и на своих маленьких ножках пустился наутёк.

– Авророчка! Лови его! – крикнула мама.

Она несла с собой пухлую папку с документами и не могла побежать за Сократом быстро, хотя всё-таки, насколько могла, попыталась.

Авроре ничего не стоило поймать Сократа в любой другой обстановке, но на станции на её пути стояло так много людей и сумок, а Сократ так ловко прокладывал между ними свой слалом. Но в конце концов она поймала его. А Сократик с этим смириться не мог, он улёгся на перрон, энергично задёргал ножками и заревел так громко, что заглушил шум толпы и даже голос из репродуктора.

– Сократик, давай поиграем в поезд! – уговаривала его Аврора. – Ты поедешь впереди, будешь локомотивом.

Сократ умолк и задумался. Потом он кивнул головой и сказал:

– С мамой тоже. Соккатик локомотив, мама поезд и Ауоа тоже поезд.

Они вернулись к маме, и Аврора вполголоса сообщила ей:

– Ты будешь почтовым вагоном, или он разозлится опять.

Мама оглянулась. Повсюду было так много народа, а она несла тяжёлую сумку. Вздумай Сократ заупрямиться, случился бы настоящий скандал. Мальчик напряжённо смотрел на неё, и пришлось маме встать позади Авроры, а он охотно встал впереди, загудел «ду-ду» и вразвалочку побежал, а Аврора с мамой довольно быстро засеменили за своим резвым «локомотивом».

Ожидавшие своего поезда пассажиры и провожающие с интересом наблюдали за этим спектаклем. Некоторым «почтовым вагонам» из поезда он не нравился, но они с ним смирились. Всё лучше, чем наблюдать за перевернувшимся и орущим во весь голос «локомотивом».

Тут и голос из репродуктора объявил, что долгожданный поезд пришёл.

– Сократик, теперь нам придётся снова стать людьми. Поезд с папиной бабушкой и Лужицей наконец пришёл.

Сократ взял Аврору за руку и притих. Настоящий поезд оказался таким большим, и он двигался прямо на них. Аврора с напряжением ожидала. Вдруг они не приедут. Вдруг папина бабушка проспала. Окна купе пробегали мимо одно за другим, и она в них ничего не видела, но тут вдруг мама замахала рукой, и они увидели стоявшую в открытой двери Лужицу, тоже машущую рукой, ведь она ужасно боялась, что они её не заметят.

Там же стояла и папина бабушка.

– Эдвард с вами? – спросила она.

– Он от нас переехал, – ответила ей Аврора.

– Ну-ну, – сказала папина бабушка. – Конечно, мальчику нужно работать, но кто же тогда понесёт наш чемодан? Мы с Лужицей решили взять один чемодан на двоих, о чём сейчас сожалеем. Он такой тяжёлый, что мы почти не можем его поднять.

– Сейчас мы быстро найдём помощника, – сказала мама. Она махнула рукой мужчине с тележкой, и он ловко переправил на неё чемодан из поезда. Но, как только папина бабушка с Лужицей вышли из вагона, в него быстро устремился Сократ.

– Нет-нет, Сократик, – сказала мама. – Сейчас ты поедешь домой.

– Соккатик – поезд, – сказал Сократ.

– Ох ты, как же я вас оставлю, – сказала мама. – Что будем делать?

– Ничего, мы с этим справимся, – сказала папина бабушка. – Не беспокойся, Мари! Мы с Авророй и носильщиком пойдём на остановку такси, а Лужица немного поиграет с Сократиком в поезд. Ты, Лужица, знаешь, где остановка такси?

– Конечно, – ответила та. Она опять вошла в вагон, и чуть погодя они вместе с Сократом выглянули из окошка и помахали остальным рукой.

Мама ушла, папина бабушка и Аврора пришли на остановку и встали рядом со своим тяжёлым чемоданом. Время между тем шло, а Сократ с Лужицей всё не появлялись.

– Боже мой, – сказала папина бабушка. – Пора бы уж Лужице перестать играть в поезд. Сходи-ка ты, Авророчка, к ним и приведи их сюда.

– Хорошо, – сказала Аврора. Конечно, одна она немного боялась ходить по такой большой станции, но, что делать, надо было искать братца. Папина бабушка не могла отойти от чемодана, в большом городе случается всякое – бывает, что и чемоданы уносят те, кому они не принадлежат.

На станции стоял непрекращающийся шум, люди перекликались между собой, разговаривали, мимо на тележках проезжали чемоданы, кто-то делал объявления из громкоговорителей. Шум слышался отовсюду, и теперь, когда она оказалась одна, он звучал много громче. Он даже мешал ей думать. К поездам вели широкие дорожки, а возле них в маленьких домиках сидели железнодорожники. Пришло ещё несколько поездов, и она не помнила, в каком поезде стояла в дверях папина бабушка. Аврора на секунду остановилась. Вот бы тут появиться Сократу с Лужицей, тогда бы ей не пришлось искать их поезд. Только бы папа наконец защитил свою диссертацию и снова был дома. Если бы он был здесь сейчас, она бы ничего не боялась. Он бы рассказал ей о местах, куда ходят поезда, и всё было бы только интересным.

А сейчас ничего интересного в поездах не было. Они стояли и словно бы глядели на неё. Какой из них выбрать? «На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной… Кто ты будешь такой? Выходи скорей, не задерживайся!»

– У тебя есть билет, малышка? – спросил её железнодорожник из домика.

– Я ищу моего брата и бабушку.

– Ну, тогда проходи!

Аврора шла вдоль поезда, в нём за окнами сидело много людей, видно, не только Сократик любил играть в поезд, и тут Аврора поймала себя на мысли, что это был другой поезд и людей в нём сидело множество потому, что он готовился тронуться. Вдруг он поедет обратно в Бесбю и увезёт с собой Лужицу и Сократика?

И тут Аврора поняла, что ей нужно сделать. Нужно спросить у железнодорожника из будки, где стоит поезд, который приехал из Бесбю. Но, когда она вернулась назад, его в будке не оказалось: поезд уже ушёл. Она подошла к другому железнодорожнику:

– Вы не скажете, где стоит поезд из Бесбю?

– Из Бесбю? – переспросил тот. – Прямо оттуда поезд не идёт, но такая станция на пути действительно есть. Вон он стоит, но он отойдёт только через несколько часов. Он только что пришёл. Ты же не поедешь на нём одна и не будешь ждать его так долго?

– Нет-нет, я просто ищу кое-кого.

– Но там уже никого нет. Поезд стоит уже с четверть часа.

– Как раз он мне и нужен, – сказала Аврора и прошла мимо будки.

Она шла от одного вагона к другому. Пусто, везде пусто. Каждый раз, когда она проходила мимо окошка купе, она думала: они тут. Но и тут их не было. Поезд был такой длинный. Вот она подошла уже к товарным вагонам, к тем, что открываются посередине.

Они не могли быть здесь. Она уже поворачивалась, чтобы пойти назад, как вдруг услышала, как кто-то стучит и кричит:

– Эй, эй! Мы – не коровы!

Это был голос Лужицы.

– Привет! – крикнула Аврора. – Лужица, ты слышишь меня?

– Да! – крикнула та в ответ. – Мы с Сократиком здесь. Какой-то негодяй запер дверь, и я не могу открыть её.

– Я скажу об этом железнодорожнику. – Аврора побежала назад. – Вы, дядя, вы должны помочь нам, – сказала она тому, к кому уже обращалась.

– А, это снова ты. Ты, значит, не нашла тех, кого искала.

– Я их нашла. Я их слышала. Они в вагоне и кричат, что они не коровы, и вы должны помочь открыть дверь.

– О чём это ты говоришь? – не понял железнодорожник. – У тебя, девочка, богатая фантазия. Ты, наверное, живёшь в деревне и каждый день ухаживаешь за скотом?

– Ничего подобного. Но они там, Лужица с Сократиком.

– Ничего подобного не слышал. Как только им в голову пришло послать сюда девочку одну. – Он покачал головой.

– Я не одна, – объясняла Аврора. – Бабушка стоит в очереди на такси, а Лужица с Сократиком играют в поезд, но вместо этого превратились в коров и не могут оттуда выйти.

Она тянула и тянула его, и под конец он сдался. Он заглядывал во все окна, как делала до этого Аврора, а она говорила ему:

– Это не здесь, это гораздо дальше.

Наконец они подошли к товарным вагонам, и лицо у железнодорожника напряглось.

– Вот это да, – промолвил он, хотя Аврора не сказала ни слова.

– Подойдите кто-нибудь немедленно и откройте, мы не коровы. В вагоне нет коров, только двое людей, взрослая и ребёнок.

– Бог ты мой! – сказал железнодорожник. Он открыл замок и отодвинул дверь в сторону, а за ней стояли Лужица с Сократом. – Никогда бы не поверил. Как вы сюда попали? Вы, может быть, не коровы, а зайцы?

– Нет-нет, – стала объяснять Лужица. – Сократик так хотел прокатиться на поезде, что сначала мы поиграли в поезд. А потом придумали игру ещё интереснее. Я рассказала ему о коровах, которые ездят на поезде в специальных вагонах и стоят в них. И мы решили с Сократиком поиграть в коров, зашли в этот вагон, а потом в стойло, чтобы немного поесть, понимаете? И тут вдруг кто-то со страшным стуком задвинул дверь, и люди за ней заговорили так громко, что нас совсем не услышали.

– Понимаю. Благодарите эту девочку, что не застряли в коровьем вагоне до поздней ночи, – сказал железнодорожник. – Взрослые люди, и начудить такое!

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Лужица и вылезла из вагона, а железнодорожник вытащил из него Сократа и отдал ей.

– Му! – промычал Сократ и вознамерился залезть в вагон снова, но тут Аврора сказала:

– Сейчас мы поедем домой и там поедим.

Сократ постоял немного, по-видимому размышляя. Он уже проголодался и решил, что домой всё-таки поехать стоит, пусть даже он корова.

Папина бабушка сидела на большом чемодане и ужасно волновалась, ожидая их. Её очередь на такси давно прошла, а она по-прежнему не двигалась с места. Она уже подумывала о том, чтобы как-нибудь дотащить тяжёлый чемодан до станции и начать искать их или обратиться к начальнику вокзала и попросить его сделать объявление по радио о пропаже Авроры, Сократа и Лужицы.

Но она всё-таки решила подождать их немного ещё, и тут они появились все трое.

– Где вы были? – спросила папина бабушка.

– Мы ездили на поезде, – объяснила Лужица. Больше она ничего не сказала, ей как-то не хотелось рассказывать, как они играли в коров, и хотя Сократ время от времени произносил «му», папина бабушка так и не догадалась, во что же они играли. Люди ли, коровы ли, вся четвёрка очень обрадовалась, когда попала наконец в свою квартиру в Тириллтопене. А Аврора твёрдо решила, что она никогда больше не пойдёт на железнодорожную станцию, если папа или мама не будут при этом присматривать за Сократом и Лужицей.

Шёпот из газетной прорези

В квартире, как считал Сократ, происходило что-то непонятное. В спальной комнате теперь ночевали не папа с мамой, а папина бабушка и Лужица. А в комнате у Авроры появились какие-то новые кровати с выдвижными ящиками, и на одной из них теперь ночевала мама.

По утрам, когда мама уезжала на работу, Сократа одевали и кормили папина бабушка с Лужицей, а папа куда-то пропал. Хорошо ещё, что Сократ их знал. Хотя ему не нравилось, что они выполняли папину работу. Он даже становился на четвереньки и проверял под стульями и кроватями, не скрывается ли папа где-нибудь под ними.

А ещё хорошо, что в квартире оставалась Аврора, когда, конечно, она не уходила на улицу и не играла там с Нюсси. Мамы тоже подолгу не было, сначала она пропадала на работе, а когда на короткое время забегала домой, то вела себя очень странно. Она суетилась, сунув под мышку круг колбасы, на кухне и поспешно собирала в пакеты яйца, масло, хлеб и кофе, будто играла в какого-то воришку, отчего большого вреда не было, потому что воришка крал только у себя. После этого она уходила, а папина бабушка в прихожей останавливала её и говорила:

– Скажи ему, чтобы он не сидел на одном месте подолгу и не мёрз. Он же захватил с собой вязаный пуловер?

– Хорошо, – говорила мама. – Я ему это передам.

И она уходила. Хорошо, что дома оставалась Аврора, потому что от кого ещё папина бабушка с Лужицей могли узнать, как следует обходиться с Сократом по вечерам. Легко сказать, что его следовало купать, кормить и укладывать спать. В первый вечер, когда они его перед сном купали, Сократ кричал так, что его слышали на всех тринадцати этажах их корпуса.

Авроре тогда пришлось объяснять, как обходился папа с Сократом по вечерам.

Папа говорил сначала:

– Сократик, я наливаю ванную.

Это было для Сократа сигналом. Он тут же залезал под садовую скамейку. Проверив температуру воды рукой, папа становился на четвереньки и пел походный марш туриста: «Тра-та-та-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та-та-та-та!» И в то время как он пел, он продвигался на четвереньках и искал Сократа, заглядывая и в спальную, и в кухню, и в гостиную, хотя отлично знал, где Сократик прячется. Когда же он приближался к садовой скамейке, он исполнял свой марш всё громче и громче, и это было так захватывающе, что Сократ визжал от удовольствия и напряжения, а папа наконец говорил:

– Нет, этого не может быть! Так ты здесь?

И тогда он совершал торжественный марш медвежонка, обходя на четвереньках по кругу гостиную, и Сократ добровольно вылезал из-под садовой скамейки, карабкался папе на спину и въезжал на нём в ванную комнату. А там уж он раздевался. Это тоже была удивительная процедура, и происходила она всегда по однажды заведённому распорядку.

Сначала папа снимал с него пуловер, а Сократ нажимал своим пальцем на папин нос, после папа снимал с него штанишки, и Сократ совершал гимнастические упражнения на папином колене, вытягивая ножки в воздух и почёсывая кончик своего носа одной из ножек.

Само купание тоже происходило согласно строгим правилам. Сначала папа мыл волосы Сократа, который откидывал голову назад, в то время как папа пел для него одну совершенно особую песню, которую сочинил однажды, когда младенец запаниковал оттого, что в уши ему попала вода. Песня звучала так: «“Бэ, бэ, бэ”, – сказал ягнёнок. “Бэ, бэ, бэ”, – сказал баран, папа ягнёнка. “Му, му, му”, – сказал телёнок. “Му, му, му”, – сказал бык, папа телёнка».

После этого оставалось помыть у Сократа всё остальное, провести его пару раз через воду, как рыбку, и позволить поиграть одному с корабликом. Под конец папа вынимал его из воды, заворачивал в большое полотенце, вытирая им каждый его пальчик отдельно и желательно рассказывая о каждом пальчике маленькую историю.

Бедные Лужица и папина бабушка! Они ничего об этом не знали, и Авроре приходилось всё им рассказывать и показывать. На четвереньках ползала по квартире и искала Сократа Лужица. Хотя она не умела петь и не умела повторять в такт торжественный марш медвежонка. Тут её заменяла папина бабушка, она пела папины песенки и исполняла марш, в то время как Лужица ползала по квартире.

Когда старушки доходили до мытья волос Сократа, они пытались петь традиционную песенку про серенького козлика, но она Сократу не нравилась. То есть он с удовольствием слушал её после купания, но не в то время, когда ему мыли голову. Аврора пыталась научить их петь и другую песенку о животных, но, когда они заканчивали её петь, вода в ванной уже остывала. Хотя Сократ не требовал от старушек невозможного. Он понимал, что Лужице и папиной бабушке было нелегко привыкнуть к новой работе, и день ото дня он всё больше позволял им импровизировать и не сердился, когда они немного отклонялись от заведённого папой распорядка.

Старушки так увлеклись уходом за Сократом, что у них совсем не оставалось времени на воспитание Авроры. Но Аврора на них за это не обижалась, она была очень самостоятельная и иногда играла в воображаемого папу, который сидел на её кровати и рассказывал ей очередную сказку.

Однажды вечером папина бабушка услышала, как Аврора в своей комнатке с кем-то разговорилась, она приоткрыла дверь и услышала разговор Авроры с воображаемым папой. Тогда бабушка вошла в комнатку и стала рассказывать Авроре о детстве её папы, а когда она за несколько вечеров рассказала о нём всё, стала рассказывать о времени, когда она сама была маленькая, так что время они проводили ещё интереснее.

Мама старалась возвращаться домой не слишком поздно, хотя после работы ей ещё приходилось ездить по городу и доставлять еду в комнатку дяди Бранде. А перед тем как ложиться спать, ей хотелось ещё успеть поговорить с папиной бабушкой и Лужицей, но к тому времени, когда она приезжала, в квартире уже становилось тихо. Лужица с папиной бабушкой уже спали. Они, конечно, успевали ухаживать за Сократом и беседовать с Авророй, но после этого они сразу ложились спать. Мама не считала их работу слишком уж изнурительной, ведь на следующее же утро они вставали опять очень бодрые, и, как считала Аврора, они хотели, чтобы мама уходила на работу скорее, потому что гордились тем, что справляются с домашним хозяйством самостоятельно.

И вот однажды утром мама уехала в свою контору, а бабушка вовсю занималась Сократом и домом. Аврора сидела у себя в спаленке и объясняла Пуфику, почему папы не было дома. Она делала это уже много раз, но Пуфик всё никак не мог понять, почему папа не ночует дома, ведь работает он всё равно днём.

– Понимаешь, у него осталось всего четырнадцать дней, – сказала Аврора, – поэтому он работает и по ночам тоже.

Она уже убрала свою постель и, когда покончила с этим делом, увидела, как Пуфик встал на её одеяло и оглядел комнатку. Аврора вышла в прихожую. Она намеревалась заглянуть на кухню, где Лужица в это время мыла посуду. Но, когда она шла по прихожей, ей послышался странный звук. Будто кто-то царапал стенку и что-то шептал. Ей явно послышалось, будто кто-то шепнул: «Аврора». Сначала она было испугалась, уж очень странным ей показался шёпот, но, когда она осмотрелась ещё раз и прислушалась внимательнее, поняла, что звуки исходят из щели для газет в двери. Она подошла к щели и сказала:

– Кто это там?

– Тише! – послышалось из щели.

Тут уж Аврора удивилась по-настоящему. Одно дело – прошептать что-нибудь в газетную щель, это она ещё могла понять, это была весёлая шутка, она сама не раз кричала что-нибудь папе через эту щель, и другое – призывать других говорить тише.

– Там кто-нибудь есть? – спросила она и встала на корточки перед дверью.

– Да, это я.

Шёпот прозвучал так слабо, а щель была такая узенькая, что через неё почти не проникал звук.

– Кто это «я», – спросила Аврора. Она уже стала чуть-чуть нетерпелива.

– Это я, папа, – сказала щель чуть-чуть громче, – но не кричи и никому не говори, что я здесь.

– Хорошо, не скажу.

Становилось всё загадочнее и интереснее. Надо же, за дверью стоял папа и разговаривал с ней, но только одна Аврора во всей квартире об этом знает.

– Ты должна принести мне кое-что, – сказал папа.

– Хорошо. С тобой всё в порядке?

– Всё хорошо.

Как раз в этот момент в прихожую вышла папина бабушка. Она несла какую-то вещь, которую хотела прополоскать в ванной. И тут она увидела Аврору, стоявшую на корточках. Папина бабушка замерла.

– С нами всё хорошо, – потихоньку сказала Аврора, – но, папа, скоро ли ты вернёшься?

– Бедное дитя, – сказала папина бабушка. Как же она тоскует по своему папе. – Ах, Авророчка! Может ты зайдёшь на кухню и послушаешь, как Лужица учится петь? Это тебя наверняка удивит. И ещё тебе надо бы съесть яблочко. Ты почти ничего не ела за завтраком.

– Ах да, – сказала Аврора и вспрыгнула на ноги. И как можно громче сказала: – Иду, иду, бабушка!

– А я пойду налью воды в ванную, – сказала папина бабушка, – чтобы устроить небольшую постирушку.

– Но мы стираем внизу, в подвале, стиральной машиной.

– А мне больше нравится делать это здесь, наверху. Я ещё не привыкла к стиральным машинам.

– Папа тоже был такой. Но у него это прошло.

Как только папина бабушка зашла в ванную комнату и повернула кран, Аврора подбежала к двери и открыла её.

За ней стоял папа, прижав палец к губам, и улыбался ей.

– В твоей комнатке кто-нибудь есть? – прошептал он.

Аврора покачала головой. Она оглянулась, открыла дверь в свою комнатку и впустила папу.

– Если кто-нибудь захочет войти, прячься в одёжном шкафу, как Бритт-Карен в тот раз, когда мы её освобождали.

– Хорошо, – сказал папа. – Послушай, Аврора! Зайди в спальную комнату и постарайся найти мой галстук-бабочку. Мама купила его несколько недель назад, и, как мне кажется, он висит на обратной стороне дверцы одёжного шкафа. И ещё на ночном столике должна лежать книжка. Принеси её тоже.

– Почему ты не хочешь встречаться с твоей мамой? – В голосе Авроры зазвучали почти строгие нотки.

– Понимаешь, я должен зачитать свой доклад как раз сегодня, – сказал папа. – Твоя бабушка будет так нервничать при одной мысли об этом, что я тоже занервничаю. Поэтому я не хочу говорить с ней, пока всё не закончится.

– Хорошо, но разве ей нельзя прийти и только послушать его? – спросила Аврора. – Она бы выслушала его с удовольствием.

– Ну конечно, – сказал папа. – И ты и она можете прийти завтра и послезавтра.

– Ага, – произнесла Аврора. – Но только не сегодня.

– Нет, она не настолько здорова, понимаешь, и от волнения здоровье её не улучшится. Она знает, что на то, о чём я буду говорить сегодня, у меня ушло две недели, а к завтрашнему докладу я готовился заблаговременно, так что волноваться по этому поводу не потребуется совсем.

– Хорошо, – сказала Аврора, – я загляну в спальню и принесу сюда книжку и бабочку.

К этому времени папина бабушка уже наполнила ванную и просунула голову в дверь Аврориной комнаты.

– Ты что же, так и не заглянула на кухню? – спросила она.

– Нет, я хотела кое-что объяснить Пуфику, – сказала Аврора. Пуфику и на самом деле стоило бы удивиться, это она знала точно, ведь сначала она объясняла ему, почему папы нет в доме, а теперь он вдруг перед ним появился. Папа всё это время скрывался в шкафу, а папиной бабушке именно в эту минуту шкаф был совсем не нужен.

Папина бабушка повела Аврору на кухню и сказала Лужице:

– Что мы придумаем сегодня такого, чтобы Аврора не тосковала по своему папе?

– Ну, мы можем отправиться на прогулку по лесу. Посмотрим, не расцвела ли уже перелеска? – предложила Лужица. – И ещё послушаем, не запели ли птички, они ведь, наверное, уже почувствовали, что пришла весна.

– Я пойду с большим удовольствием, – сказала Аврора.

– Ну а я вернусь в ванную комнату, – решила папина бабушка. – Нужно же закончить стирку до того, как идти в лес.

Аврора получила своё яблоко, Лужица пробовала запеть за мойкой посуды, и Аврора выскользнула из кухни и отправилась в спальню.

Книжка действительно лежала на ночном столике, а на двери в папином шкафу висели галстуки и бабочки, в том числе одна белая.

Аврора привстала на цыпочки и зацепила рукой белую бабочку, но, поскольку она висела на шнурке, ей пришлось принести к шкафу стул. Она торопилась изо всех сил. Потом она забралась на стул, и ей удалось отцепить галстук-бабочку. Как раз в тот момент, когда она стояла на стуле, в двери появилась папина бабушка.

– Ой, девочка, что же ты делаешь? – спросила она.

– Поправляю папины галстуки.

– Теперь мне осталось только прополоскать постиранное, и мы можем пойти. Ты, пожалуйста, одевайся и подожди нас снаружи.

– Хорошо, – сказала Аврора и проскользнула в свою комнатку.

– Отлично, Аврора! – воскликнул папа. – Ты обернулась быстро. Принесла книгу?

– Вот она, под передником, – гордо сказала Аврора. – Сейчас я выйду. А ты подожди ещё немножко – и пойдёшь за мной.

– Хорошо, – сказал папа. – У меня ещё есть время. Выступление не начнётся раньше часа дня. И вот после этого думай обо мне!

– Обязательно.

Она надела сапожки, толстый свитер и шапочку и выглянула за дверь. Там её уже ждала папина бабушка.

– Ты всё ещё здесь? – сказала она Авроре. – Ты тепло оделась?

– Да-да.

– Хорошо, тогда выходи и жди нас. До свидания. Но не уходи никуда, а то мы тебя не найдём.

– Нет-нет, – сказала Аврора. Она вышла из двери корпуса, тщательно закрыв её за собой. А потом остановилась и стала ждать.

Она ждала довольно долго, пока папа наконец решил, что может никем не замеченным выйти из дома.

– Я чуть было не столкнулся с Сократиком, – сказал он. – К счастью, он так заигрался в прятки с Лужицей, что меня не заметил. Всё прошло замечательно. Может, мы расскажем обо всём этом моей маме, когда всё будет уже позади.

– Если только она не огорчится. А она может огорчиться из-за того, что ты ей об этом не рассказал.

– Тогда не будем рассказывать. Но завтра она должна прийти на доклад и послезавтра тоже. А теперь я пойду, Аврора. Вспомни обо мне ровно в час дня!

Папа помчался к трамваю, а Аврора стояла у своего корпуса и ждала. Чуть погодя из него вышли все остальные, и они прошлись по лесу, как и хотели, но всё это время Аврора спрашивала у взрослых: «Который час?»

Когда папина бабушка наконец сказала: «Время – час дня», Аврора изо всех сил подумала о папе, и у него в этот момент всё сложилось просто отлично.