Книга: Женщина - Анни Эрно

«Женщина» (Une Femme, 1989) Анни Эрно расскажет нам историю женщины, которая родилась в бедной крестьянской семье, где была четвёртым ребёнком. Как эта женщина пробивала себе дорогу в жизни, как она в 12 лет бросила учёбу, стала работницей в цехе, чтобы прокормить родных.

«Она знала все хитрости, помогающие хоть немного ослабить тиски бедности. Эти знания матери веками передавали дочерям, но на мне эта цепь прерывается. Я — только архивистка»

Эрно пробует понять, какой её мать была до того, как деменция и альцгеймер отняли у неё последние признаки памяти и разумности, до того, как та попала в больницу, где и скончалась. После похорон она перебирает вещи матери и воспроизводит яркие страницы из детства и жизни с родителями, почти документально фиксирует главное. Конечно, это всегда субъективное воспроизведение — чувств, слов, реакций на те или иные поступки дочери, того патриархального уклада, к которому привыкли родители, а до этого бабушки и дедушки, трудившиеся и по воскресеньям посещавшие католическую церковь.

«Книги — единственное, с чем она обращалась бережно; она прикасалась к ним только чистыми руками»

Отношения не были простыми, но мать смогла добиться, чтобы её дочь не пошла по тому же кругу, как жило их окружение, погрязшее в рутине и быте, выпивке и простых радостях... Эти отношения дочери и матери проникнуты многими как светлыми, так и грустными моментами, но смерть словно сглаживает все острые углы, а путь скорби высвечивает то главное, что хочется оставить с собой навсегда. Как же было трогательно читать о том времени, когда мама уже забывала многое, но пыталась жить дальше, принимала те мгновения внимания и близости с дочерью... Эта книга стала для меня своеобразным терапевтическим текстом после ухода моей мамы. С нами остаются те воспоминания и ощущения, которые запечатлены в сердце и никуда не исчезнут.

«Я больше никогда не услышу её голос. Именно он, её слова, руки, жесты, манера ходить и смеяться соединяли женщину, которой я стала, с ребенком, которым я была. Я утратила последнюю связь с миром, откуда я родом»

Обе книги Эрно замечательные. Прекрасный пример автофикшена, который хочется рекомендовать почитать всем.

«Я стараюсь не воспринимать насилие, приступы нежности и упреки моей матери исключительно как ее личные черты, а рассматривать их в контексте ее жизни и социального положения. Кажется, когда я пишу так, у меня лучше получается приблизиться к правде: я выхожу из мрака и неопределенности личных воспоминаний в поисках более объективного подхода. И всё же что-то во мне сопротивляется, желая сохранить маму в одних лишь эмоциях – любви, слезах – и не искать им никакого рационального объяснения.»

Ведь Эрно в этих восьмидесяти страницах уже сказала все. Разве можно что-то еще добавить?

Мама Эрно умерла в больнице, после того, как болезнь отобрала у нее последние воспоминания. Чтобы справиться с утратой, писательница открывает шкатулку с воспоминаниями о матери, и перебирает их, как самые дорогие жемчужины в мире. Она пишет о ее жизни, не боясь даже самых колких и неуютных моментов их отношений.

«Мы снова общались в том особом тоне - смесь раздражения и вечного недовольства, - из-за которого со стороны казалось, что мы в ссоре. Эти интонации в разговоре матери с дочерью я узнаю на любом языке.»

Эта маленькая книга подкупает своей честностью. Быть может, мне и вовсе не было бы никакого дела до женщины, умершей где-то под Парижем. Но она безусловно важна для писательницы, а значит, на эти 80 страниц она стала важна и для меня. Нет правильного рецепта для скорби. Однако чувства, которые были нежно переложены на эти страницы и напечатаны — они знакомы. Они понятны. Они заставляют себя прожить.

Шаг за шагом, страница за страницей, и вот яркая, амбициозная и сильная молодая женщина стареет, слабеет, а безобидная, на первый взгляд, забывчивость, становится полноценной болезнью. Мама Эрно не просто стареет, она становится ребенком. И у писательницы получается выразить всю боль от этого буквально несколькими предложениями:

Я не хотела, чтобы мама впадала в детство. Она «не имела права».

Советую ли я эту книгу? Сложный вопрос. Когда я дочитала ее, я долго лежала и смотрела в потолок, мысленно перебирая цитаты и будто бы даже «примеряя» их на себя. Наверное, в чем-то опыт Эрно может стать универсальным. Но готовы ли вы к этим уколам — решать не мне.

Впечатления Когда я была маленькой, мы потеряли моего отца, а старший брат как раз уехал учиться в другой город, поэтому в нашей семье долгое время были только я и моя мама. Больше всего я боялась, что с мамой что-то случится, и я останусь совершенно одна в этом огромном и страшном мире. Из-за этих детских страхов я открывала «Женщину» с неохотой, преодолевая внутреннее сопротивление, ведь уже по одной только аннотации можно вообразить, как тяжело будет читать эту книгу. Но я очень давно хотела почитать что-нибудь из Эрно, и эту книгу я получила в подарок от человека, очень близкого мне по духу, поэтому я не могла притвориться, что «Женщины» не существует, лишь бы избежать тех неприятных эмоций, что корнями уходят в детство. На удивление, оказалось не так уж больно. Печально, сентиментально и нежно — да, но почти не больно. Отчасти, так вышло, потому что я полусознательно обманывала себя, будто читаю выдуманную историю. Это несложно, ведь между реалиями жизни, которые знаю я, и реалиями, которые описывает писательница, есть большой культурный и временной разрыв; а кроме того писательница мастерски использует приёмы художественной литературы, едва заметно манипулируя читательскими эмоциями. И отчасти так вышло, потому что Эрно не ставила перед собой цели сделать своим читателям больно. Тема и так болезненная, зачем приумножать страдания? Уже за это можно влюбиться в писательский стиль Эрно. Если попробовать дать определение целям, которые она преследовала, то я бы сказала, что это, во-первых, был её уникальный способ пережить утрату — написать книгу об утраченном; а во-вторых, как и следует из названия, думаю, она хотела представить миру не столько свою мать — ведь это лишь одна из социальных ролей, — сколько женщину, которая по счастливой случайности однажды стала её матерью. Из одной этой тоненькой книжечки можно понять, какой длинный и извилистый путь лежит перед каждой женщиной и какую цепочку решений она может на нём принять. Если опустить детали, то это будет верно почти для каждой из нас.

Особенности Так что же я имела в виду под писательскими приёмами? О чём-то подобном размышляла сама Эрно:

Самое достоверное, что я хочу описать, находится, вероятно, на стыке семьи и общества, мифа и истории. Мой замысел имеет литературный характер, поскольку его цель — выяснить правду о моей матери, а добраться до неё можно только через слова. Но в опредёленном смысле я хочу остаться на ступень ниже литературы.

Я бы сказала, что эти мемуары становятся романом из-за композиции, интонации, перечислений и назывных предложений. У книги явно художественная композиция. Она начинается с конца, со смерти своей героини, и это сразу закладывает мысль, что дальше нам расскажут, как всё к этому пришло. Жизнь «героини» начинается с описания, в какой семье она родилась, какими были её родители и в какое время она росла и взрослела. И далее в хронологическом порядке: юность, замужество, война, дети, работа, зрелость, сепарация повзрослевшей дочери, жизнь женщины в годах, жизнь бабушки, старость, деменция, смерть. Хронология как у всех, но детали… всё решают детали. Повествовательный тон рассказчицы — отстранённый, но субъективный. Как бы дочь ни пыталась отстраниться от жизни матери, она не может рассказывать о ней равнодушно. Сама писательница так и говорила: «Она была единственной женщиной, которая действительно что-то значила для меня». Она не может не сопереживать своей «героине», но делает вид, что пишет о постороннем человеке со всей возможной объективностью. Вот только слово «мама» на каждой странице её выдаёт. Такую эмоциональную противоречивость редко встретишь в мемуарах, которые создаются обычно на склоне лет, когда яркие чувства уже поблекли. Но Анни Эрно начинает писать свою книгу всего через три недели после похорон. Эмоции, тщательно запечатанные в бумаге, заставляют читателей сопереживать «рассказчице» и вместе с нею тосковать по «героине».

Чтобы описать жизнь матери, писательница использует два стилистических приёма: перечисления и назывные предложения. Первое как будто распространено, а второе более уникально. Назывные предложения — это когда есть только подлежащее («то, которое называют»), но нет сказуемого. Такие предложения дают чувство застоя, будто ничего не происходит, как будто на пути читателя разбросаны существительные-камни, и сдвинуть их с места нереально. Словно мир застыл от утраты.

Боль, которая постепенно притупляется. Давящая тишина депрессии. Молитвы и вера в «маленького ангела на небесах». А в начале 1940-го — новая жизнь: мама опять ждёт ребёнка.

О чём бы она ни писала, нет ничего лучше этого приёма, чтобы передать чувство печали.

На фоне этого перечисления не кажутся таким уж мощным художественным приёмом, как будто Эрно в спешке проглатывает слова или скупится тратить их на что-то, по её мнению, несущественное. Даже наоборот, сухость перечислений резко контрастирует с заложенными в текст глубокими эмоциями. Списки могут быть простыми («Были мрачные годы экономического кризиса, забастовки, Леон Блюм («первый, кто встал на сторону рабочих»), социальные реформы, ночные вечеринки в кафе…») или сложными:

Детство моей матери выглядело примерно так: — постоянный голод. По дороге из булочной она жадно съедала довесок хлеба. «До двадцати пяти лет я могла бы море проглотить, со всеми рыбами!»; — одна спальня на шестерых детей, одна кровать с сестрой, приступы лунатизма: её находили во дворе, где она спала стоя, с открытыми глазами; — платья и ботинки переходят от старших к младшим, тряпичная кукла на Рождество, яблочный сидр, от которого портятся зубы; — а ещё прогулки верхом на ломовой лошади, катание на коньках (зимой 1916-го замёрз местный пруд), скакалка, а также обзывательства в адрес «барышень» из частного пансиона и ритуальный жест презрения: развернуться и бойко хлопнуть себя по заднице; — все прелести дворовой жизни сельской девчонки, которая умеет всё, что и мальчишки, — пилить деревья, трясти яблони, убивать куриц ударом ножниц в горло. С одним отличием: не позволять трогать себя «там».

Может, были и другие приёмы, но эти два мне запомнились особенно ярко.

Заключение Довольно сухая рецензия для такого трагичного содержания, да? Честно говоря, я могла бы обсудить каждую мысль, каждое движение писательницы и её «героини» на страницах книги (книга маленькая, это не заняло бы много времени), но в этом обсуждении было бы слишком много субъективного, личного между мной и моей мамой, и если уж дошло до такого — то не лучше ли воспользоваться этим шансом и напрямую обсудить с ней всё, что мне хочется? Да, лучше, поэтому я старалась в этом отзыве говорить только про форму, но не про содержание.

Из всего, что я читала раньше, наверное, приходит в голову только одна небольшая повесть корейской писательницы — «Дуэт» Ын Хигён, хотя там больше вымысла (основанного на реальных событиях?), да и сюжет о другом, но особые отношения матери и дочери ни с чем не спутаешь.

Мы снова общались в том особом тоне — смесь раздражения и вечного недовольства, — из-за которого со стороны казалось, что мы в ссоре. Эти интонации в разговоре матери с дочерью я узна́ю на любом языке.

С одной стороны, очень трудно рекомендовать к прочтению эту книгу — даже врагу такого не посоветуешь. С другой стороны, если не воспринимать боль и печаль как проклятие, то я бы сказала, что прочитать её должен каждый. Точнее даже прочитать её должна каждая — чтобы успеть что-то наладить в своих отношениях с матерью, если есть шанс, или пережить печаль, если шансов уже не осталось. Потому что эта книга, в конце концов, не просто книга о женщине, это книга о женщине, написанная её дочерью.

Мать — простая крестьянка, которая сделала себя сама, поэтому и пыталась дать дочери то, чего сама не имела, при этом культурные и локальные аспекты не позволяли свободы. Если любовь, то с нравоучениями о целомудрии, достатке, браке и семье. 

Мать умерла, поэтому утратилась последняя связь с детством, с непринуждённостью, с чистой любовью. 

В книге она пишет историю жизни одного человека: от рождения в бедности, сложном детстве, подростком бунте, поиске и становлении себя как личности, условном пике, и медленном угасании. 

Жизнь гаснет, когда умирают близкие, один за другим, а дальше пустота, одиночество и безысходность, приводящие к ощущению своей бесполезности и ненужности, депрессии, развитии деменции и болезни Альцгеймера.

Вот ты молодая, яркая, красивая, а потом старая, беспомощная и лишняя. Попытка вернуть в памяти тот образ любимой мамы ускользает с каждой секундой, чтобы навсегда исчезнуть из памяти и украдкой проявляться во снах. 

Строки про жизнь с Альцгеймером не давали покоя, читал со слезами на глазах:

Я не хотела, чтобы мама впадала в детство. Она «не имела права».

Как тонко Эрно смогла передать боль и тяжесть миллионов людей. Коварная болезнь прогрессирует и становится страшнее физической боли. Страх боли меркнет от страха потери рассудка. Но жизнь продолжается, мамы больше нет, остаётся только память о ней и боль от потери.
Прочитайте! Это очень нужная книга для понимания чувств наших родителей. 

Нередко образ матери сакрален: в искусстве отображает абсолютную жертвенность и исток жизни. Что-то кровавое, но при этом абсолютно чистое и непорочное. Он также четко пересекается с психоанализом и вопросами о том, как женщина, породившая вас на свет, повлияла на вашу жизнь. И конечно, будучи ребенком (вне зависимости от возраста) трудно рассмотреть персону родителя, с другой стороны, не через призму своего опыта общения с ним. Но писательница ставит себе непростую задачу - она пытается передать образ настоящей матери отдельной от нее, отдать ей тем самым дань памяти: «Мне бы хотелось уловить и реальную женщину, которая существовала независимо от меня, родилась в крошечном нормандском городке, почти в деревне, и умерла в гериатрическом отделении больницы в пригороде Парижа».

У Эрно и правда получается передать образа матери не через призму ребенка. Она описывает фактами ее биографию, при этом давая эмоциональный окрас деталям. Мать в произведение получилась «честная»: изумительная стойкость характера и грустные подробности последних дней. Конечно, в портрете женщины есть и моменты материнства. Так, например писательница описывает всю тяжесть отношений, но при этом безумную любовь и принятие. Передает все страхи и желания во взаимоотношениях матери и дочери: «Я знала ее тело до мелочей. Я думала, что, когда вырасту стану ею», «Мы снова общались в том особом тоне – смесь раздражения и вечного недовольства, - из-за которого со стороны казалось, что мы в ссоре. Эти интонации в разговоре матери с дочерью я узнаю на любом языке».

Но вернемся к женщине, ведь именно так называется книга (а не «мать»). Анни Эрно умеет изумительно передавать опыт женщины в истории. Ведь в принципе за это она и получила нобелевскую премию. История жизни героини рассказывает о всех трудностях и возможностях обычной девушке в начале 20 века.

Женский опыт сквозь историю и история сквозь женский опыт.