Текст книги "Слендермен"

Социальный работник <[email protected]>

Кому: Выпуск-2018 (родителям и опекунам)

Отправлено: 18 марта в 07:56

Тема: Полицейские допросы в «Райли»

Уважаемые родители и опекуны!

Как уже было сказано в моем вчерашнем письме, полиция Нью-Йорка возбудила дело по факту безвестного исчезновения человека, в связи с пропажей Лорен Бэйли, поскольку прошли уже сутки с тех пор, как ее видели в последний раз.

Дело ведет детектив Миа Рамирес из 20-го участка (mramirez@ nypd.org). Она просила меня сообщить вам, что нет причин беспокоиться и предполагать худшее. Объявление Лорен пропавшей без вести – это формальность. Так детектив Рамирес и ее коллеги смогут задействовать больше ресурсов в расследовании.

Детектив Рамирес приедет в «Райли» сегодня, чтобы поговорить с учениками, которые знали Лорен и могут сообщить что-то полезное. Беседа будет проходить в неформальной обстановке, однако, если кто-то из родителей и опекунов хочет, чтобы ребенка от этого освободили, пусть ответит на это письмо. Детектив Рамирес не исключает, что некоторых школьников из числа тех, кто близок с Лорен, официально вызовут на допрос. Меня заверили, что полиция будет действовать осторожно и что родителей и опекунов должным образом проинформируют.

Я понимаю, что мы в «Райли» как семья и для нас это непростое время. Не забывайте, что ко мне можно обратиться с любыми вопросами. Пожалуйста, напомните об этом вашим детям. И еще настоятельно прошу вас помолиться о Лорен и о ее родителях.

С наилучшими пожеланиями,

Джон Алдерман,

социальный работник школы «Райли»

18 МАРТА 2017 ГОДА, ШКОЛА «РАЙЛИ», ЗАПАДНАЯ 85-Я УЛИЦА, 342, МАНХЭТТЕН, НЬЮ-ЙОРК

Участники:

Детектив Миа Рамирес

Стивен Эллисон

ДТ РАМИРЕС. Вы с Лорен Бэйли были близки, да?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Да. Мы какое-то время встречались.

ДТ РАМИРЕС. Долго?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Около трех месяцев.

ДТ РАМИРЕС. Почему вы расстались?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Она меня бросила.

ДТ РАМИРЕС. Почему?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Она думала, я ей изменяю.

ДТ РАМИРЕС. А ты изменял?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Какое это имеет отношение к ее исчезновению?

ДТ РАМИРЕС. Может, и никакого. Я просто пытаюсь понять, что она чувствовала в последние несколько недель, узнать, не было ли чего-то, что могло ее расстроить.

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Чтобы обвинить в ее исчезновении меня?

ДТ РАМИРЕС. Вовсе нет.

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Я целовался с парой девчонок, пока мы с Лорен были вместе, но она об этом не знала, так что это вообще ни к чему никакого отношения не имеет.

ДТ РАМИРЕС. Отлично.

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Ладно, я знаю, что вел себя отвратительно. Не нужно на меня так смотреть.

ДТ РАМИРЕС. Как – так?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Как будто я ужасный гулящий парень.

ДТ РАМИРЕС. А ты был ее парнем?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Да.

ДТ РАМИРЕС. И ты ей изменил?

СТИВЕН ЭЛЛИСОН. Я же только что про это рассказал.

ДТ РАМИРЕС. Хорошо. Двигаемся дальше.

* * * *

18 МАРТА 2017 ГОДА, ШКОЛА «РАЙЛИ», ЗАПАДНАЯ 85-Я УЛИЦА, 342, МАНХЭТТЕН, НЬЮ-ЙОРК

Участники:

Детектив Миа Рамирес

Элеанор Соломон

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Лорен точно знала, что Стив ей изменяет. Стив идиот, если думает, что она не знала.

ДТ РАМИРЕС. Как она узнала?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Один раз это случилось на вечеринке, где Лорен тоже была. Она видела, как Стив ушел с какой-то девчонкой, а через пятнадцать минут они вернулись, оба такие смущенные. А другая девчонка выложила фото со Стивом в инстаграме и отметила его. Она так гордилась тем, что он обратил на нее внимание! Будто Стив прям такой горячий… Ой, простите за это.

ДТ РАМИРЕС. Ничего.

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Хорошо. Ну так вот. Лорен увидела эти фотки минуты через две.

ДТ РАМИРЕС. И что она сделала, когда увидела их?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Она его бросила. Тут же. Я видела, как она отправляла сообщение.

ДТ РАМИРЕС. А Стив Эллисон ответил на это сообщение?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Конечно! Написал, что на фотках не он.

ДТ РАМИРЕС. Но это был он?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Сто процентов!

ДТ РАМИРЕС. Лорен расстроилась?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Скорее рассердилась, чем расстроилась. Стив, видимо, решил, что может изменить ей и ему за это ничего не будет. Лорен это задело. Она была зла на себя.

ДТ РАМИРЕС. Почему?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Потому что все знали, какой он. И Лорен знала, какой он, знала еще до их первого свидания. Но он наплел ей, что это все в прошлом, что он теперь совсем другой, что он всегда будет уважать ее…

ДТ РАМИРЕС. И она ему поверила?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Нет. Но она очень хотела поверить и потому заставила себя сделать это. Но, думаю, она знала, что люди на самом деле не меняются. Думаю, в глубине души она ждала, что Стив облажается, так что, думаю, она даже испытала что-то вроде облегчения, когда он это сделал.

ДТ РАМИРЕС. Она говорила кому-то о разрыве со Стивом? Кроме тебя.

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Думаю, они с Рэйчел это обсуждали.

ДТ РАМИРЕС. С Рэйчел Клабер?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Да. И с Мэттом, наверное.

ДТ РАМИРЕС. С Мэттом?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. С Мэттом Баркером. Они с детства друг друга знают, Лорен многое с ним обсуждает. Особо не афиширует, правда, но я знаю, что она это делает.

ДТ РАМИРЕС. Почему она это не афиширует?

ЭЛЕАНОР СОЛОМОН. Лорен не любит распространяться о себе.

* * * *

18 МАРТА 2017 ГОДА, ШКОЛА «РАЙЛИ», ЗАПАДНАЯ 85-Я УЛИЦА, 342, МАНХЭТТЕН, НЬЮ-ЙОРК

Участники:

Детектив Миа Рамирес

Рэйчел Клабер

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Пожалуй, «скрытная» не самое подходящее слово. Она скорее… Я не знаю… Сдержанная, что ли.

ДТ РАМИРЕС. Почему, как ты думаешь?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Из-за всей этой шумихи в газетах. Тогда писали, что ее отец изменяет матери с моделями. После этого Лорен немного замкнулась.

ДТ РАМИРЕС. Она обсуждала с тобой эти слухи?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Один раз, кажется. Мы тогда обе напились.

ДТ РАМИРЕС. И что она сказала?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Я не помню. Я вроде спросила у нее, правда ли все это, но я не помню, что Лорен ответила. Извините.

ДТ РАМИРЕС. Ничего. Ты знакома с родителями Лорен?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Видела их пару раз.

ДТ РАМИРЕС. Они тебе понравились?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Ее отец безумно очаровательный. Знаете, он из тех мужчин, от которых невозможно отвернуться, если они обращают на тебя внимание. Понимаете меня?

ДТ РАМИРЕС. Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Ну так вот. Ее мама всегда казалась тихоней, но она очень много всего делает и входит в кучу комитетов и советов, так что она вряд ли такая на самом деле. Но я видела их только вместе, так что, возможно, муж просто затмил ее. Не знаю.

ДТ РАМИРЕС. Как ты думаешь, у Лорен все было в порядке? Особенно меня интересуют последние две недели.

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Конечно.

ДТ РАМИРЕС. Она совсем не изменилась? Не делала ничего странного? Ничего необычного не говорила?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Нет. Я ничего не заметила. Лорен вела себя как обычно.

ДТ РАМИРЕС. Как ты думаешь, она могла исчезнуть по своей воле? Например, сбежать из дома? Или что-то вроде того?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Нет.

ДТ РАМИРЕС. Ты уверена?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Ну конечно, нет. Я понятия не имею, что творилось у нее внутри. Мы никогда не знаем, что у другого в голове. Но если исходить из того, что Лорен позволила мне о ней узнать, то нет. Она даже отдаленно не похожа на человека, который мог бы так поступить.

ДТ РАМИРЕС. Ясно. Ты знаешь Мэтта Баркера?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Не то чтобы очень хорошо. Но вообще мы знакомы. На некоторые занятия ходим вместе.

ДТ РАМИРЕС. Мне сказали, они с Лорен были близки.

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Она никогда про него не рассказывала, но я тоже это слышала. Их родители дружат.

ДТ РАМИРЕС. Лорен никогда про него не рассказывала?

РЭЙЧЕЛ КЛАБЕР. Мне – нет.

* * * *

18 МАРТА 2017 ГОДА, ШКОЛА «РАЙЛИ», ЗАПАДНАЯ 85-Я УЛИЦА, 342, МАНХЭТТЕН, НЬЮ-ЙОРК

Участники:

Детектив Миа Рамирес

Мэттью Баркер

ДТ РАМИРЕС. Ты давно знаешь Лорен Бэйли?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Лет с четырех или с пяти.

ДТ РАМИРЕС. Ваши родители дружат?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Да. Моя мама оканчивала школу вместе с миссис Бэйли.

ДТ РАМИРЕС. Можно сказать, что вы были близки?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Мы с Лорен?

ДТ РАМИРЕС. Да, вы с Лорен.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Типа того. В детстве мы были лучшими друзьями.

ДТ РАМИРЕС. Когда это было?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. В начальной школе. И пару лет в средней.

ДТ РАМИРЕС. Теперь вы не так близки?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Пожалуй. Но мы до сих пор друзья.

ДТ РАМИРЕС. Это общеизвестно?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Что вы имеете в виду?

ДТ РАМИРЕС. Другие знают, что вы друзья?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Не знаю.

ДТ РАМИРЕС. Ты о ней беспокоишься?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Конечно, беспокоюсь.

ДТ РАМИРЕС. Почему?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Простите, я не понял вас.

ДТ РАМИРЕС. Это простой вопрос.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Конечно. Но почему бы мне о ней не беспокоиться? Лорен никто не видел, ее родители сходят с ума, вы всех о ней расспрашиваете. Разве это странно, что я за нее волнуюсь?

ДТ РАМИРЕС. Это ты мне скажи.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Супер. Серьезно?

ДТ РАМИРЕС. Я не пытаюсь тебя ни к чему подвести, Мэтт. Ты сказал, что волнуешься из-за нее, и я спросила почему. Я не понимаю, что тут такого.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Нет, похоже, не понимаете. Я волнуюсь, потому что исчезнуть, никому не сказав ни слова, – это совсем не похоже на Лорен.

ДТ РАМИРЕС. Несколько человек сказали мне, что Лорен делилась с тобой своими секретами. Что она обсуждала с тобой то, о чем никогда не говорила с другими.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Я не знаю, что она обсуждает с другими.

ДТ РАМИРЕС. Но она делилась с тобой секретами?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Иногда.

ДТ РАМИРЕС. Про что они были?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Про школу. А еще она мне писала, когда ей нужна была помощь.

ДТ РАМИРЕС. И часто ей была нужна помощь?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Да нет.

ДТ РАМИРЕС. Ее средний балл в этом году – 3,9.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Я и сказал – не очень часто.

ДТ РАМИРЕС. Она рассказывала еще о чем-нибудь? Может, о чем-то более личном?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Иногда.

ДТ РАМИРЕС. О чем, например?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. О ссорах с Эль, или с Рэйчел, или с родителями. О всяком таком.

ДТ РАМИРЕС. Она обсуждала с тобой свои отношения со Стивом Эллисоном?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Нет.

ДТ РАМИРЕС. И даже когда они расстались?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Да.

ДТ РАМИРЕС. А про родителей она рассказывала?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Я же сказал, что рассказывала. Когда они ссорились и вообще.

ДТ РАМИРЕС. Ты слышал, что говорили о ее отце? Его обвиняют в изменах.

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Это все слышали.

ДТ РАМИРЕС. Она обсуждала это с тобой?

МЭТТЬЮ БАРКЕР. Нет.

* * * *

Восемнадцатое марта

Седьмая запись в журнале

Не знаю, зачем я солгал детективу. Мне нечего скрывать. Правда.

Впрочем, буду честен: мне не хочется, чтобы кто-то увидел нашу с Лорен переписку. Откровенно говоря, сообщения в основном скучные: домашняя работа, сплетни и прочие не менее увлекательные вещи. Но есть и личные – о родителях Лорен. Секреты о ее матери и отце. Не думаю, что Лорен рассказывала про это кому-то, кроме меня. И как быть с остальной ерундой? Лорен присылала странные ссылки, крипипасту, жуткие кровавые видео и другой бред, который казался ей забавным. Я уверен, такую Лорен никто не знает. И если Лорен скрывала эту часть себя, то у меня нет права рассказывать об этом. Разве не логично? Не знаю.

Я ничего не удалял. И если расследование пойдет дальше и полиция будет изымать телефоны (не знаю, бывает ли такое вообще в реальной жизни), то я и тогда ничего удалять не стану. Как я уже сказал, мне нечего скрывать. Наверное, я солгал, потому что вопросы детектива показались мне слишком личными. Я вообще не понимаю, как все это может помочь в поисках Лорен, какой в этом смысл? Ну ладно.

Меня допросили – очень необычный опыт. Мне показалось, я не очень-то понравился детективу Рамирес. Впрочем, наверное, я могу и ошибаться. Мне кажется, копы знают, как внушить человеку то, что им нужно: что они ему не доверяют или что они его лучшие друзья, – зависит от ситуации. Детектив сказала, мое имя всплывало пару раз. Так что, может, она просто хотела, чтобы я думал, что ко мне у нее больше вопросов, чем к другим. Если бы мне было что скрывать, то мне стало бы некомфортно. Может, я даже занервничал бы. Но мне скрывать нечего, поэтому я просто сидел и гадал, почему она себя так ведет. Вряд ли она считает, что я причастен к исчезновению Лорен. Это просто смешно!

Думаю, утро у детектива прошло примерно так: сначала она поговорила с теми, кого родители Лорен или учителя в «Райли» назвали ее друзьями, потом с теми, кто был с ней в одном классе, и с теми, кто вместе с ней ходил на кружки. Когда пару раз всплыло мое имя (не знаю почему; наверное, о нашей дружбе знает больше людей, чем я думал), это показалось детективу подозрительным, она ведь не ожидала его услышать. Звучит логично, нет? Я не в обиде на нее за то, что она была такой жесткой. Наверное, я просто оказался к этому не готов.

В течение всего разговора мне хотелось спросить у детектива, где – как она думает – сейчас Лорен. Но тогда детектив спросила бы, почему я спрашиваю, а я не хотел давать ей повод для этого. Поэтому я так и не спросил ее ни о чем, и к тому времени, когда она сказала, что мы закончили, я был уже абсолютно уверен, что вопрос был бы пустой тратой времени. Мне кажется, она вообще понятия не имеет, что происходит. Я вот вообще не представляю. Простите.

Школа еще не успокоилась. Все по-прежнему говорят только об этом, но уже чувствуется, что некоторым надоело, их уже тошнит от теорий и вопросов, они просто хотят ответа. Типа здорово, что что-то случилось, но уже хватит: либо пусть Лорен вернется, либо скажите, что она умерла, чтобы мы могли спокойно жить дальше. Черт! Кажется, я впервые признал, что Лорен могла умереть. Черт!

Но я не думаю, что она умерла. Не могу так думать. Я смотрел те же фильмы и передачи, что и остальные, слышал ту же статистику. Скорее всего, это полная хрень, но звучит убедительно, когда ее зачитывают не очень популярные актеры: если пропавшего не находят в первые двадцать четыре часа после исчезновения, то вероятность того, что его вообще найдут, сильно снижается. А Лорен пропала почти сорок восемь часов назад.

Но я все равно не верю в то, что Лорен мертва. Я понимаю, если кто-то будет это читать, то он примет меня за идиота, но я правда уверен в том, что почувствую, если с Лорен что-то случится. Не то чтобы между нами была какая-то связь, как между близнецами, у которых один чувствует, когда другому больно, не то чтобы я был на одной волне со вселенной – никакой постхипповой ерунды вроде этого. Нет. Я просто знаю, что почувствую. Не могу объяснить лучше.

Думаю, от основной теории уже пора отказаться. Если бы Лорен поругалась с родителями и сбежала, чтобы их наказать, то она уже вернулась бы. Хотя бы потому, что ее телефон должен просто разрываться: ей звонят и пишут все, у кого есть ее номер. Вокруг ее исчезновения столько шумихи, столько возни… Лорен не бросила бы маму с папой разгребать все это.

Думаю, в школе тоже все это понимают. Те, кому действительно не наплевать на Лорен, те, кто еще следит за происходящим, все они сегодня говорили более сдержанно, даже с уважением. Кажется, они уже пришли к тому же заключению, которое я со вчерашнего дня пытаюсь от себя отогнать.

С Лорен случилось что-то плохое.

Ну ладно. Ко мне сейчас зайдет Джейми. Я пытался от него отделаться, потому что вообще нет настроения развлекаться, но он настаивал. Думаю, он волнуется за меня, и это здорово. А еще подозреваю, что он хочет выяснить, не знаю ли я про Лорен чего-то такого, чего не знает он. Если дело в этом, то он будет разочарован. Я даже детективу Рамирес не все рассказал. Ему-то уж точно ничего не светит. Впрочем, мы уже пару недель планируем рейд в одной игре. Мне, если честно, пожалуй, даже полезно будет пару часов подумать о чем-то, кроме Лорен. Может, даже попробую поработать над своей писаниной полчаса, пока жду Джейми. Я придумал новое…

Так, остановлюсь на этом. Мама только что вернулась домой и сказала, что нам надо поговорить. Что там на этот раз? Нет, серьезно, что?

Восемнадцатое марта

Восьмая запись в журнале

Вот это было весело! Боже! Джейми придет через десять минут, так что времени у меня мало, но серьезно. Абсурд перешел на новый уровень.

Как только я вошел в кухню и посмотрел на мамино лицо, я сразу понял, что меня ждет: мы сейчас будем говорить о Лорен. Я уже дважды видел такое выражение на ее лице – когда пришел мой табель за пятый класс и когда та носатая ведьма с четвертого этажа, миссис Глэддинг, настучала маме, что я курил сигареты на аллее у дома. Мама так смотрит на меня, когда «официально все серьезно».

Если честно, все прошло совсем не так, как я ожидал. Она спросила, как я себя чувствую, что думаю про исчезновение Лорен, про всю эту неизвестность, про то, что мы не знаем ничего конкретного, – про всякое такое. Я сказал, что все в порядке (действительно в порядке, я готов поручиться), стараясь не подать виду, что совсем не хочу разговаривать с ней о Лорен.

Лучший способ пережить разговор с моей мамой (да, наверное, с любой мамой) – это заткнуться и улыбаться. То есть я, конечно, мог сказать ей, чтобы не лезла не в свое дело, что мои чувства к Лорен ее не касаются, но за это я получил бы только ссору на повышенных тонах, из которой точно не вышел бы победителем, и в качестве бонуса – повторение всего этого, когда папа вернется домой. Так что я делал вид, что благодарен за ее заботу, и отвечал на все вопросы. Благодаря этому на все про все ушло пятнадцать минут, и к концу разговора на лице у мамы было написано: «Ты же знаешь, я хорошая мать».

И это здорово. Потому что большую часть времени она действительно хорошая. Но она из тех, кто считает, что всем нужно больше общаться, что все можно решить, откровенно поговорив, честно высказав свои идеи и обнажив душу. Мама, наверное, никогда не признает, что все мы разные, и что характеры у всех разные, неунифицированные, и что вещи, которые работают для одних, для других могут быть худшим кошмаром. Впрочем, мне удалось кое-что разузнать.

Когда мама закончила с расспросами про мои чувства, она поинтересовалась, нет ли у меня вопросов. И тогда я выпалил: «Как там мистер и миссис Бэйли?» Думаю, это было довольно умно: этот вопрос показал, что во мне есть сострадание, что мне не наплевать на других, что мне не все равно, как происходящее скажется на самых дорогих Лорен людях. А еще он позволил мне узнать то, что известно только близким друзьям семьи Бэйли.

Вздохнув, мама сказала, что родители, конечно же, просто раздавлены. Наверное, так и должны чувствовать себя люди, у которых пропала дочь. А потом я услышал кое-что новое для меня. Мама сказала, во сколько Лорен вышла из дома. Она сказала, Бэйли миллион раз пересмотрели записи с камер наблюдения в поисках деталей, которые подсказали бы, куда отправилась Лорен. Она выходила одна, не спотыкалась, как пьяные и обдолбанные, была хорошо одета. И, судя по наружным камерам, на улице она ни с кем не встречалась. Она ушла сама. И исчезла в 3:14 утра в среду.

Для других это время, наверное, ничего не значит. Но не для меня. Именно в этот момент я проснулся – сердце колотилось, в горле застрял вопль. Этот кошмар я забыл, как и большинство других, приснившихся мне за последние пару месяцев. (Это единственное светлое пятно во всем этом ужасе: я не высыпаюсь, я боюсь ложиться спать, но кошмары забываются довольно быстро, обычно уже к утру.) Но тут же вспомнил, как только мама назвала время. У меня по спине пробежал холодок, и я сразу спрятал руки, чтобы мама не увидела гусиную кожу. Знаю, это просто совпадение. Но все равно.

Мама нахмурилась и спросила, все ли у меня в порядке. Я ответил, что да. Тогда она сказала, что маму Лорен фактически загрузили валиумом, ксанаксом и диазепамом, и отец из-за ее состояния больше не пускает к ним в квартиру полицию. Это все ужасно, как ни крути. И вот тогда я понял. Понял, через что они сейчас проходят. И тут же рассердился на всех, кто сегодня в школе делал вид, что им все это надоело, кто относился к случившемуся недостаточно серьезно. Мамины слова помогли мне осознать, что мои чувства – бесконечно малая капля в море по сравнению с тем, что сейчас творится в душе у родителей Лорен.

Я попытался представить себе все те эмоции, которые они переживали. Беспокойство, сменившееся паникой, на смену которой пришел ужас – часы тикали, а Лорен все не возвращалась. Вина – а вдруг они сделали что-то не так, а вдруг это из-за них. Надежда (таявшая с каждой минутой) – Лорен сейчас вернется. Горе – от него только усиливалась вина.

Бессилие. Беспомощность. Я попытался представить, как все это сразу наваливается на одного человека, – и не смог. Все по отдельности эти чувства блекли со временем, уменьшались до размеров, с которыми уже можно было справиться. Но когда все и сразу… Это ужасное давление.

Пока я размышлял о родителях Лорен, во мне что-то пробудилось. Я еще никогда не испытывал такого сильного чувства. Я понял, что все – и полиция, и сами Бэйли, и «Райли», и друзья Лорен – все делают все, что в их силах, но этого недостаточно. Нам всем надо делать еще больше. Потому что мы должны найти Лорен.

Я должен найти ее. Пока еще не слишком поздно.