Текст книги "Дом воспоминаний"

– Ну, да. Напомни-ка, а пиолия?..

– Мы так называем виариин.

– А, теперь вспомнила.

– Так вот, мы вдвоём принадлежим к сообществу.

– Но подожди, – остановила его Аня, – а разве в сообществе не единый виариин должен быть?

– Нет. Как бы объяснить… У каждого члена сообщества есть своя уникальная пи… то есть виариин, которым он характеризуется в нём. У меня же слепой левый глаз означает невнимательность и спешку.

– А этот глаз, – не унималась девушка, – чем-то помогает тебе?

– Честно – никак и ничем. Так я вижу и на правый глаз плохо, поэтому стараюсь напрягать другие органы чувств.

– Подожди, раз вы с Гизиро из Лерианы, то почему он Зверь, а ты нет?

– Ну… я как бы могу перевоплощаться, но это очень муторно и не всегда… красиво.

– А почему?

– У меня нет желания просто. Знаешь, я не завидую Гаю. Это столько хлопот…

– Да, он рассказывал, что у него бывают проблемы с кожей из-за этого всего.

– А ты ведь из Ниарата? – Джей отвёл взгляд от девушки и осмотрел напротив сидящую парочку.

– Да, именно. Я одна из Непоколебимых.

Блэрри ничего не ответил. Он продолжал смотреть на пару.

– Ну что ж, – через несколько минут тишины, будто подведя итоги, протянул Джей, – может, в кафе пойдём?

***

– Ты решил вообще отдалиться от нас?

– Да что ты! Я хорошо сдружился с парнями, что тут такого? – спросил Гизиро у сестры.

– Я ничего против не имею, но ты с ними проводишь больше времени, чем с нами…

– Аня, – вмешался в разговор Кин, – вспомни себя: ты постоянно ходила с Катей, а мы с Гаем были как лишние.

– Вот, а ещё наезжаешь на меня!

Аня недовольно фыркнула и скрестила руки на груди. В макушку беспощадно пекло дневное солнце, но девушка не могла пересесть: она сидела напротив одного-единственного, но огромного окна в её комнате. Прошло уже несколько дней после того, как Аня погуляла с Джеем, и видеть его ещё раз девушка не горела желанием.

Ребята всегда любили приходить в комнату сестры и просто сидеть, обговаривая что-либо или играя. Комната Ани стала для них убежищем, своим вторым родным домом, в котором они могли доверить друг другу абсолютно все секреты.

Комната девушки была чистой, хотя некоторые вещи, по привычке Ани, были сложены на спинку стула. Обои в светлых тонах визуально расширяли помещение; огромный белоснежный шкаф с металлическими вставками по бокам стоял напротив двуспальной кровати, которую девушка ещё не успела заправить; напротив высокого окна стоял небольшой журнальный столик на низких ножках, вокруг него были раскиданы фиолетовые мягкие подушки, на которых сидели ребята. С правой стороны от кровати в углу стоял длинный письменный стол. На нём возвышалась хрустальная ваза с букетом старых лилий и несколько книг. Использованные скетчбуки, карандаши, кисточки, масляные и акварельные краски, и всё, что нужно было художнику, лежало на отдельных навесных полках, прикреплённых к стене гвоздями. Посередине стола, почти на краю, стоял открытый ноутбук, на котором тихо проигрывалась музыка. Под столом лежал давно забытый старый мольберт на маленьких ножках, увенчанный небольшими разноцветными мозаиками по бокам.

– А когда ты закончишь свою работу? – спросил Гизиро, взяв со столика кружку с манговым соком.

Аня лишь сокрушительно вздохнула, и парни весело засмеялись. Их сестра ещё та лентяйка.

– Посмотрим по настроению. В последнее время меня не тянет что-либо рисовать.

– Ты ничего не рисуешь уже с марта месяца, – напомнил Кинрей. – Надо исправляться.

– Я не могу так просто начать, – развела руки в стороны Аня.

– Мы поможем тебе! Скажи, чем помочь, и мы поможем тебе, – воодушевился Гизиро.

– Есть просто кое-что…

– Ну, говори!

– Кин, – начала Аня, – ты ведь знаком с Лукасом, братом Джеймса?

– Да, конечно. Я помогал ему в создании некоторых сценариев.

– Ну, тут в общем… По слухам, в его кинокомпанию набирают визажистов, стилистов, дизайнеров и гримеров, то почему бы… почему бы мне не использовать этот шанс? – подняла голову Аня и посмотрела на старшего брата.

– Стоп, ты хочешь работать визажистом в компании Лукаса Блэрри?! – ошарашено воскликнул Гай.

– Не кричи, дурак! Для родителей это должно стать дополнительным сюрпризом на их годовщину! – зашикала Аня, приставив указательный палец к губам. – Да, хочу начать там практиковаться. Думаю, Джей поможет мне с этим, хотя будет очень навязчиво просить его об этом…

На этих словах Кинрей чуть наклонил туловище влево, достал из кармана телефон и отдал его сестре. На шокированный взгляд ребят он просто ответил:

– Этот метод проще, чем просить что-то у Джея. Обращайся.

Аня радостно взвизгнула, потянулась к брату и громко поцеловала его в щеку.

– Спасибо огромное!

– Мне бы так… – протянул Гизиро.

– А тебе не пора идти на борьбу, головастик? – посмотрела на телефоне время Аня. – Без пятнадцати десять, как бы.

– А у меня выходной сегодня, – важно ответил Гай. – Тренер уехал на соревнования.

На экране телефона Кинрея высветился знакомый Ане номер. Девушка ошарашено посмотрела на брата, а потом снова на экран, протянула телефон владельцу и потупила глаза на свои колени.

– Алло? Джей, ты чего так рано?.. Ну да, дома… Вместе все, а что?.. Посмотрим, если они согласятся. Тут у Ани есть разговор к тебе, сейчас отдам ей трубку, – Кинрей быстро вручил сестре в руки телефон и с насмешливым взглядом понаблюдал за её нервным бормотанием. Девушка тяжело вздохнула, показала брату язык и еле слышным голосом произнесла:

– Алло, Джеймс? Здравствуй. Я хотела поговорить с тобой насчёт набора визажистов и гримеров в компанию Лукаса. Если твой брат всё ещё ищет кандидатов, то я могу прийти в офис… Что? То есть? Вот просто так взять и сразу прийти?.. Что?! И без отбора? Джеймс, не издевайся!.. Спасибо, спасибо большое! А сегодня можно?.. Я буду очень рада! До встречи! – закончила радостным возгласом разговор Аня. На её лице сияла такая же широкая улыбка, как и в день встречи ребят в спортзале, когда она увидела своего брата.

– Мы можем тебе не верить? – слабо ухмыльнулся Гизиро. Аня радостно закивала головой, закрыла ладонями лицо и завизжала от счастья. Парни взорвались смехом. – Кин, а что хотел Джеймс? – спросил Василёк после слабого смешка.

– Он приглашал нас погулять. Они с Катей сейчас сидят у него дома. Пойдёте?

– Я не смогу, к сожалению. Мы с парнями договорились потренироваться. С нами ещё Рэй и Шон пойдут.

– Я тоже не смогу! Джеймс сказал, что я должна буду прийти прямо к нему в офис сейчас!

– Так, а ты молчи! Встаем и уходим, Гай, – скомандовал Кинрей, поднял брата, и они вместе спустились вниз к родителям. После этого в комнате Ани раздался ещё один радостный визг, наверху что-то зашуршало, и заиграла знакомая мелодия. Джон и Аманда не придали этому значения, а мужчина даже сонно спросил у напротив сидящих сыновей:

– Она так шумит, будто на свидание собирается. Вы что-то знаете?

– Она просто собирается на прогулку с Катей, – соврал Гизиро, мило улыбнулся и посмотрел на плазму.

– Во сколько вы договорились встретиться? – спросила Аманда.

– Сейчас должны прийти О’Конноры, а потом и Энцо, если уже есть десять.

– Кажется, они пришли немного раньше, – прозвучал голос Джона, как только послышался стук в двери. Мужчина встал, открыл двери и увидел Рэймонда и Шона О’Конноров. Сзади них волочился уставший Тоби, неся за спиной огромный тяжёлый рюкзак. Он шёл и проклинал идею отца взять с собой какое-то странное снаряжение, которое, как он думал, весило более ста килограммов.

– Привет, Хейзы, – Шон улыбнулся, пожал руку Джону, и компания зашла в прохладную гостиную. Резкая смена температуры совсем сбила с толку бедного Тоби; парень еле дотащил рюкзак, сбросил его с плеч, сразу же завалился на чистый паркет и замычал.

– Что же вы бедного парня эксплуатируете? Вставай, Тоби. Гизиро, принеси воды, – как всегда милосердная Аманда подошла к юноше и присела около него.

– Я говорил ему, чтобы он не хвастался перед дядей. Здравствуй, Аманда, – Рэй наклонился к подруге и приобнял её за плечи. – Привет, Кин.

Кинрей в ответ лишь кивнул.

Тоби с жадностью выпил целую двухлитровую бутылку минеральной воды, отдышался, приподнялся на локтях и слабо улыбнулся.

– Шон, как там Одри? Что нового у неё? – Джон жестом пригласил сесть. Гизиро с Тоби так и продолжали сидеть на полу.

– С ней всё отлично, самочувствие тоже не хромает. Конечно, она ещё не может полноценно и чётко говорить, но совсем скоро мы снова уедем в Оттаву на реабилитацию.

– Ну, пускай.

– Так, хватит тут прохлаждаться. Рэй, Тоби, Гизиро, идём. Джон, Кинрей, вы с нами? – Шон лукаво улыбнулся и посмотрел на Хейзов. Джон в ответ весело фыркнул, а Кинрей ответил:

– Я иду к Блэрри, вчера Мэри и Лукас приехали.

– То есть Лукас приехал уже? Почему он не приходит в гости? – возмутился Рэймонд.

– У него работа кипит ещё. Я решил проведать его и заодно поговорить насчёт сценария, который он скинул мне пару дней назад, – вздохнул Кинрей.

– Подожди меня! – донёсся девичий радостный голос. С кухни к компании вышла Аня. Вышла она в лёгком, персикового цвета платье чуть ниже колена с полупрозрачными пышными длинными рукавами. Весь её лик заставил улыбнуться каждого из присутствующих. Даже Тоби расплылся в чувствах, когда заметил на её лице загадочную улыбку.

– Ты сегодня какая-то весёлая, Аня, – ехидно заметил он. Девушка прошла дальше, крепко обняла каждого, подошла к дверям и повернулась.

– А куда это ты? – поинтересовался Рэймонд.

– Дядя Рэй, если бы Вы знали, как я Вас обожаю! И всех обожаю! Кинрей, давай! Извините, мы опаздываем. Всего вам хорошего!

Кину пришлось встать и пойти за сестрой. Когда они вышли, среди старших мужчин прошёл странный смешок.

– Уж не на свидание твоя дочь собралась? – улыбнулся Рэймонд. Джон тяжело вздохнул, посмотрел на жену, и все, кроме Аманды, спустились в спортзал.

Боль пронизала всё тело Гизиро, он корчился от жутких спазмов в мышцах. Рядом упал и Тоби, онемевший от шока и страха. В нескольких метрах от парней стояли Рэй, Шон и Джон, вытирая каждый на своих щеках кровь.

– Это уже двадцатый раз за час, ребят. Так не годится.

– Особенно, если вы пытаетесь всегда только нападать, – цокнул языком Рэймонд. Его глаза отливали зелёным неоновым светом, радужка постоянно нервно прыгала из стороны в сторону, когда учащался пульс. Мужчина подошёл к сыну, помог встать и посадил его на лавку.

– Я не виноват, что вы сильнее, – процедил сквозь зубы Тоби.

– Чтобы стать такими, как мы, надо тренироваться и иметь желание это делать. У Гизиро хотя бы есть план атаки, а ты не думаешь о тактике, только разбрасываешься мечом туда-сюда, – ответил Джон, обливая водой лицо своего сына. Тоби надул щёки и нервно буркнул себе под нос.

Гизиро смочил свои горячие руки, провёл ими по лицу, встал и отошёл подальше от других. Вся вода, которая окружала его, пока он сидел, «подползла» к нему и испарилась, а кожа парня начала синеть и белеть на руках и лице. Всё, что произошло дальше, Тоби запомнил на всю жизнь: когда Гизиро снял с себя футболку, то из его пупка заструилась кровь; она обволакивала руки и ноги, заползала через кожу, извивалась тонкими струйками, словно по телу ползали мелкие змейки. Весь поток алой горячей крови медленно подполз к голове, стал более твёрдым и сверху окружил её, завязался вокруг многоугольной фигурой, и, к ужасу Тоби, кровь полностью облила Гизиро. На месте худого паренька теперь лежало такое же сине-белое тело в чешуе, которое Тоби видел несколько дней назад. Змей поднял свою тяжеленную голову, мотнул ею и устремил свой дикий взгляд прищуренных зениц на Джона.

– Эй, ты уже достаточно быстро можешь становиться Зверем. Поздравляю! – окликнул далеко внизу зверя Рэймонд. Змей высунул язык, замотал свой хвост вокруг тела мужчины и немного сжал его. Отпустив его, Гизиро сразу же начал мотать головой из стороны в сторону, раздувая в спортзале холодный бушующий ветер. Как бы ни было тогда жарко, а только один такой порыв заставил температуру в зале уменьшиться до минуса.

– Всё, спасибо!! Хватит, Вась! – крикнул Шон, пытаясь докричаться до зверя. Гизиро перестал мотылять головой и положил её около окоченевшего Тоби.

– Это о-очень к-круто… – застучал зубами О’Коннор.

– Гай, ты пока отдохни, а я с Тоби подерусь, – Шон погладил по шершавой чешуе зверя и отошёл в сторону. Тоби неуверенно встал, размял свои руки и оказался сзади дяди.

Шон очень любил своего племянника. Они были даже чем-то похожи; Рэймонд не так хорошо ладил с сыном, как Шон. О'Коннор старший всегда знал, что подходит Тобиасу лучше; ещё в детстве Тоби надолго оставался с дядей, пока его отец работал сразу на двух работах, как и его жена.

Для своего сына Рэймонд не жалел ничего, но и не разрешал многого, что могло бы только испортить его. Он был строг, справедлив и надёжен, а вот Тобиас постоянно валял дурака; к сожалению, семнадцатилетний парень всё же ещё не мог осознать, насколько тяжело придётся ему вступать во взрослую жизнь, но сейчас ему нужно было наслаждаться. Наслаждаться своей юностью, молодостью, такой, какая она есть: с весёлыми друзьями, ссорами с родителями, грустными вечерами, бешеными идеями, приходящими поздней ночью, со всеми комплексами.

И у парня получалось это делать лучше всех. Он мог сорваться с места и сделать всё, что захочет (в пределах разумного, конечно). Честно говоря, иногда даже Рэй и Эрика могли позволить себе просто так не пойти на работу, только чтобы провести день-два со своими детьми.

– Может, два на одного?

Рэймонд повернул голову к воротам и увидел подходящего к нему Энцо с рюкзаком за плечами. Парень скинул груз около лавочки, пожал руки мужчинам и встал около Шона. Тоби смерил его вопросительным взглядом, и в следующее мгновение еле смог отразить удар с левой стороны. Рука его держала ледяное лезвие тонкого длинного меча, заостренного, с небольшим блестящим персикового цвета ромбом на конце. Рукоять этого меча состояла только из тяжёлых цепей белого и бежевого цветов, которые тут же обвили руку Тоби, закружились вокруг его туловища и подбросили вверх. Цепи крутились, как гремучая змея, извивались и бросали парня в сторону, как какую-то тряпочку. Чувство удушья вмиг охватило парня, а перед глазами вспыхнула чёрно-синяя вспышка. Контроль над телом утратился, цепи ослабли, и тело упало прямо на мягкую кожу зверя.

– Это было просто, – хмыкнул Энцо и провёл указательным пальцем по острому лезвию меча, оставив на нём тонкую струйку своей крови. Цепи ослабли и вернулись к хозяину обратно, с диким лязгом примагнитившись к тонкому слою стали на рукояти.

– Что-то не так с ним, – заключил Гизиро. Он осторожно обернул хвостом тело друга и уложил его на прохладный пол около своей головы. – Почему он так быстро сдался?

– Ты сильно заморозил его своим дыханием, а Энцо пережал его легкие. Ему нужно тепло. Джон, помоги-ка.

Каждый из присутствующих в парке радовал взор Кати; в это время подростки занимались своим любимым видом спорта, вместе гуляли, выходили на пикник, выезжали за пределы своих комфортных убежищ и наслаждались летними деньками. Подростков сильно тянуло необъятное желание к чему-то новому.

Валяясь на зелёной сочной траве, которую совсем недавно оросил тёплый небольшой дождик, Катя и Кинрей наблюдали за группой парней, которые пытались взобраться на одно из высоких пушистых деревьев на склоне изогнутого холма. Ребята за этим наблюдали не без смеха.

– Если бы тот коротковатый встал самым последним, то что-то да получилось бы.

– Даже это не спасло бы их, – сквозь ясный смех сказал Кинрей. Он сонно осматривал чистое яркое лазурное небо, разросшуюся на нём белую пушистую вату из облаков, облачённую в искрящиеся солнечные лучи, как в накидки. Погода не была знойной или сухой: с востока к городу приближались тесно скученные грозовые тучи. Такая погода очень нравилась Кате. Она любила смотреть, как тучи быстро захватывают небосвод, в воздухе витает некая жара и тяжесть в такие моменты перед влажным, прохладным и долговременным дождём.

Взгляд Кинрея был направлен теперь на одного бледного молодого юношу, идущего к ребятам стремительным шагом. Катя не подала никакого радостного вида, когда увидела друга, –  только встала, поправила обтягивающее чёрное платье до колен и скрестила руки на уровне груди.

– Не надо на меня смотреть так, будто я опоздал на пятьдесят девять минут, – пожал плечами Джеймс, подойдя к подруге и обняв её за талию.

– На пятьдесят семь, математик, – укоризненно повторила таким же тоном Катя.

– Ну что, куда пойдём? – спросил Кин, поприветствовав друга.

– Предлагаю пройти немного дальше, а там мы выйдем к дорожке.

– Недалеко есть кафе, если кто захочет перекусить.

Ребята после нескольких минут разборок, куда лучше пойти отдохнуть, остановились на общем мнении: идти, куда глаза глядят. Джеймсу пришлось взять свою подругу на руки, и ребята взлетели вверх, осматривая панораму города с высоты птичьего полёта.

Вот так они вылетели из лесопарка к автомобильной трассе, над которой возвышались здания и дома, построенные все под один шаблон: такие же прямоугольные пластиковые окна, оранжевого цвета кирпичи сливались с не менее яркими и большими вывесками кафе и магазинов. Люди не спешили, шли размерено по отведённому себе месту, машины казались намного темнее из-за надвигающихся туч, погода стремительно менялась. Недалеко от Старого Города ребята спустились на землю, прошли ещё несколько метров до одного из отелей и не спеша пошли по центру.

В воздухе запахло чем-то вкусным, сладким и дурманящим. Катя успела повернуть голову влево и на миг встретилась с глазами женщины средних лет, которая сразу же пробежала около девушки в надежде не опоздать на ближайший автобус. Аромат её парфюмов надолго застоялся в носу Кати, куда бы она ни пошла; её преследовал этот чудесный приторный запах, смешанный с сиропом из карамели и мёда.

Двое парней и девушка вскоре пришли к небольшой площади. Они миновали прямоугольный фонтан и огромные буквы с названием их города. Буквы переливались нежно-оранжевыми и белыми цветами, ярко светясь и оставляя на воде размытые очертания. Ребята сели прямо напротив двух изогнутых зданий.

Сити Холл… это было самым загадочным местом для Кати. Ей ещё не доводилось бывать тут. Рэймонд не любил выбираться всей семьей куда-либо, кроме тренировок, а у Эрики не было времени, поэтому Катя толком и не знала ощущения, когда тебе приходится по часу находиться в каком-то одном магазине и ждать, пока твоя мать выберет себе подходящий аксессуар или вдоволь наговорится с подругой.

Ребята молчали, вглядывались кто во что попало и даже немного стеснялись что-либо говорить. Катя боялась показаться Кинрею навязчивой, а он не хотел начинать какой-либо разговор из-за дурного мнения, что девушке может не понравиться тема. Один Джеймс выглядел спокойным и, если не лукавить, очень даже весёлым.

– Кстати, почему ты опоздал? – нарушила неловкую долгую паузу Катя.

– Тебе Кинрей не рассказал? – удивился Джеймс. Хейз на его вопросительный взгляд только пожал плечами. – Я был в офисе брата, устраивал на работу новичка.

– Ты про тот набор? Ты должен взять Аню! Видел бы, как она может сочетать краски между собой. Она может изменить внешность с помощью макияжа просто до неузнаваемости!

– Хорошая идея. Только жаль, что ты немного не успела.

Катины изящные чёрные брови взлетели вверх. На такой жест Джеймс ответил точно так же, мягко засмеялся и поцеловал подругу в лоб.

– Она принята, не бойся.

– Аня сама пошла к вам?! Что произошло вообще? – Катя настолько была шокирована, что Джеймса это очень развеселило. Рассказывать принялся Кинрей, а после этого Катя не смогла сдержать радостный визг.

Кинрей наблюдал за её действиями не без удивления. Что-то скрывалось в его необычайной хладнокровности; он пытался не разговаривать с ребятами. Возможно, он просто изучал поведение девушки. Она казалась ему какой-то незнакомой, совсем чужой, не похожей на ту Катю, которую он знал во время знакомства на выпускном. Та Катя, в красивом ослепляющем вечернем платье, была тихой, застенчивой, спокойной девушкой, соблюдавшей осторожность и контролирующей свои эмоции. А сейчас перед Кинреем сидела та же девушка с теми же золотисто-смолистыми волосами, с тёмно-синими глазами, но уже только с весёлым непринуждённым смехом, более открытая, раскованная, давшая волю своим эмоциям и чувствам.

Его мысли нарушил голос друга:

– Я отлично помню это, потому-то и дал Ане шанс попробовать свои силы. Кин, кстати, а что там со сценарием? Он тебе понравился?

Парень не услышал вопрос друга, он до сих пор пытался ухватиться за свою последнюю мысль, но все попытки были тщетны, и поэтому он спросил:

– Что?

Катя смущённо улыбнулась в сторону и поняла, что Кинрею так же иногда свойственно повитать в облаках, как и ей самой.

– Вот, вообще не слышит меня! Вот как ты поддерживаешь своего лучшего друга.

– Я просто задумался, – вздохнул Кинрей и расстегнул молнию на лёгкой курточке. Стало душно, как это часто бывает перед ливнем.

– Задумчивый Тюльпан постоянно в своих мыслях, – издал смешок Джеймс. Он хотел оживить своих друзей, посмотреть, что выйдет, если оставить их наедине. В голове родилась гениальная (по-другому не скажешь) идея; парень спохватился, вытащил свой старый затасканный телефон из кармана джинсовой куртки и начал в нём рыться. Время от времени он отвечал на комментарии Кати и Кинрея, а когда он нашёл то, что нужно, с высоко поднятым подбородком от гордости за себя парень нажал на последнюю кнопку. До ушей ребят донеслась грустная меланхоличная мелодия, постепенно переходившая в более нежную, предназначенную для чего-то расслабляющего, успокаивающего нервы.

– Медленный танец? – догадалась Катя. Знакомые слова песни не оставили её равнодушной.

Джеймс отмахнулся, показал плавным жестом руки, что ребята должны встать, увеличил громкость на телефоне и начал размахивать руками, как дирижер. Кинрей понял, что друг решил просто так не сидеть без дела, и поэтому Хейз встал, протянул руку Кате и слегка улыбнулся, почтенно поклонился и подмигнул.

– Если ты не против, – пожал плечами парень. Кате, как бы ей сейчас не было стыдно, пришлось согласиться. Ведя девушку за руку, Кинрею показалось, что за ними следят люди. И он оказался прав: медленная мелодия привлекла многих отдыхающих здесь, каждому было интересно увидеть источник звука.

Катя прижалась к груди парня, их руки снова сплелись в пожатии. Ритм задавался сам по себе; в некоторые моменты Кинрей даже поднимал Катю за талию и кружил её, а Джеймс с язвительной широкой улыбкой наблюдал за парой. К ребятам присоединилась даже какая-то супружеская пара, и их лица сразу запылали красным цветом. Замужние весело хихикали над ними, желали им счастья, а в ответ на их пожелания Катя только стеснительно бормотала себе под нос что-то в роде «Спасибо, мы не вместе».

Кин мягко улыбнулся, на его щеке образовалась ямочка, и с его уст сорвался лёгкий непринужденный смех, когда замужние отошли от них. Катя услышала в этом голосе нотки чего-то родного, волнующего, какого-то забытого воспоминания из детства, и вмиг все органы чувств сориентировались только на этот смех, только на этот очаровывающий и пробирающий до дрожи голос. Катя сразу же растаяла и от чудесного запаха туалетной воды.

Этот сладкий, взрывающий сознание аромат взбодрил полусонную девушку, вырвал её из реальности, и теперь она была растеряна. Она вдыхала совсем чужой аромат, наслаждалась каждым вздохом и с каждым выдохом спешила снова окунуться в новые ощущения. Катя приблизилась ближе к Кинрею, положила руку на его грудь, облокотила голову на руку и умиротворённо вздыхала, засыпая на груди парня. Ноги подкосились, тело ослабло, и Кин успел подхватить руки Кати, прижать их к себе, подтянуть талию и несмело поддержать девушку за спину. Парень слегка удивился такой резкой смене настроения, но его лицо украсила грустно-мечтательная улыбка.

К огромному счастью (и разочарованию) Кати, песня окончилась. Кинрей отпустил девушку, помог сесть на место, но вновь услышал медленную песню. Взгляды девушки и парня снова встретились, щёки густо покрылись краской, а довольный собой Джеймс размял пальцы и облокотился о прохладный асфальт. Он снова показал тот же жест руками, удовлетворённо прикрыл глаза и начал мычать в такт музыке.

– Я вас лично звать не буду.

– Что ж, раз ты так хочешь, – сокрушённо вздохнула Катя, на самом деле очень благодарная другу за это. Всё её нутро хотело быть ближе к Кинрею, ведь он умел окружать себя людьми, умел наладить с ними контакт. Девушка сама подошла к нему, положила одну руку на плечо, вторую в его ладонь, и теперь они снова заскользили по асфальту, как по льду.

Они оба были рады такой возможности остаться наедине. Их смущало только одно – на площади было много людей. Это единственное, что очень сильно злило Катю, которая даже не знала, почему с ней такое происходит.

Кинрей бережно обращался с девушкой, будто она была сделана из чистейшего хрусталя, который от одного неловкого движения мог разбиться вдребезги. Так он думал до тех пор, пока Катя сама не прильнула к нему, обхватила руками его шею, сонно прикрыла глаза, положила голову на его плечо и почти остановилась на месте.

«Она снова повторила всё», – подумал Кинрей, усмехнувшись.

Нарочно ли? Лукавить тут смысла не было, и поэтому парень точно так же нежно прикоснулся к её спине, придержал всё тело девушки, приобнял его в своих тёплых уютных объятиях и так же перестал танцевать. Катя снова вдохнула полной грудью этот знакомый аромат его одеколона, зарылась носом в чёрную мягкую футболку парня и тягостно вздохнула, наслаждаясь. Она боялась своих действий и думала, что в любой момент всё может закончиться: Кинрей окажется совсем не тем, Джеймс убежит, а прохожие даже не посмотрят на неё, если случится беда. Но, несмотря на надоедающие мысли, Катя продолжала наслаждаться объятиями.

Такая романтическая сцена заставила охнуть и вздохнуть окружающих, а вот бедные ребята от стыда отодвинулись друг от друга, кивнули и присели на места. Джеймс театрально похлопал, разразился наигранным смехом, встал и произнёс:

– К сожалению, я вынужден вас покинуть надолго, – он заметил расстроенный вид Кати и поспешно добавил: – Я ухожу на работу, а не вовсе, чтобы оставить вас наедине. Не подумайте, я бы с удовольствием остался с вами…

– Врёшь, как дышишь. Иди уже, мы поняли, – цокнула языком Катя, насмешливо осматривая друга. Блэрри пожал руку Кинрею, заключил подругу в крепкие объятия и, засунув руки в карманы джинсов, с радостным насвистыванием ушёл.

Несколько минут пара сидела в тишине, в такой звонящей тишине, как вдруг с неба начали капать на сухой асфальт крошечные капельки. Дождь начинался очень медленно. Иногда из грозовых тяжёлых набухших туч проскакивал слабый тонкий лучик, но потом он растворялся в холодном бездушном сиянии сине-чёрных облаков.

– Ты всегда такой закрытый в себе? – прервала тишину Катя, изо всех своих сил переборов страх быть навязчивой. Кинрей приподнял левую бровь, на смену удивлению пришла умиротворённость, и парень ответил:

– Я стараюсь ни с кем не заводить разговор, пока этого не захотят люди. Я и гулять не хожу: могу выйти на улицу только из-за работы, в магазин или выкинуть мусор. Я не любитель отдыхать с кем-то. Иногда преследует и охватывает такой порыв, что мне очень хочется пойти гулять, веселиться, хорошо проводить время, но проблема в том, что я не знаю, на какие темы с человеком общаться. Даже бывает такое, что в опредёленный момент у меня появляется мысль: дома мне комфортнее общаться с теми, кого я знаю, нежели выходить на улицу и справляться с  ужасной задачей – говорить с незнакомым человеком.

– Мне нравится гулять. Это, по крайней мере, улучшает моё самочувствие. Больше всего я люблю гулять одна. Возможно, это естественно для каждого человека, – развела руки в стороны девушка.

Кинрей громко ухмыльнулся, давая понять, что отлично понимает её.

– Но знаешь, что мне больше всего не нравится? Когда родители заставляют с кем-то знакомиться.

– Не могу позавидовать. Как только мне стукнуло восемнадцать, мать пыталась всё время свести меня с дочерью её знакомой коллеги. Я тогда полгода не отвечал на её звонки.

– Ты серьёзно? – засмеялась Катя. – Знаешь, это очень хорошо, что Аманда начала думать о таком.

– Это свойственно всем матерям.

– Не знаю, моя мать пока на Тоби не нападает.

– Пока что, поверь. А каково быть старшей сестрой, кстати?

Катя надула щёки и устало выдохнула со всей горечью, которую только можно себе представить. Кинрей ожидал такой реакции, поэтому просто коротко улыбнулся и насмешливо сказал:

– Нелегко, ты права.

– Постоянно защищать брата я не смогу, – жалобно простонала Катя, набрав в лёгкие больше воздуха, чтобы ощутить этот приятный запах влаги перед ливнем.

– Неужели? Я думал, что ты сильная.

– Но не тогда, когда ты с Джеймсом после уроков дёргал меня за юбку, а я сдавала вас вашим матерям.

Кинрей рассмеялся.

– Кстати, я бы никогда не подумала, что Василёк не любит воду, он ведь змей!

– Что правда, то правда. Он с детства ненавидит принимать ванны. Помню, как родители гонялись за ним по всему двору, а он голышом убегал от них, что-то крича про водного монстра. Ему тогда было где-то лет пять, – весело ответил Кинрей. – Только не говори Тобиасу или Энцо про это, а то Гай убьет меня…

– Не переживай: сами от него узнают, – не переставала широко улыбаться Катя.

– Ладно. Расскажи что-то о своём брате тогда.

– О Тоби рассказывать нечего: в детстве мы с ним вечно ссорились. Что ни разговор – сразу драка. Тобиас надолго запоминает своих обидчиков. Из личного опыта знаю, – несмело выдохнула Катя.

– Интересно, – уголок рта парня чуть приподнялся.

– Однажды я зашла в его комнату по просьбе мамы. Обычно я не захожу к нему, так как нет желания и потребности. Я увидела на его столе тетрадь с каким-то решением, и мне стало интересно. Оказалось, он пытался решить задачу по физике, но ничего не выходило. Вся страница была перечеркнута. Во мне проснулось сожаление: на другой странице карандашом я написала решение и всё расписала, чтобы он смог понять. После этого, когда он, кажется, заметил решение, он постоянно пытался мне что-то испортить! Как потом выяснилось, я задела его тем, что помогла решить задачу.

– А знаешь, он прав. Я понимаю его. Гизиро такой же: он должен сам сделать всё, без подсказок. Как бы объяснить… Парни просто любят делать что-то одни, без посторонней помощи. Если ты помогаешь им, то они ведут себя немного неадекватно, ведь хотят доказать, что они самостоятельны и могут управиться с проблемой сами. Я часто замечал это и у Джеймса.