Текст книги "Бесконечное Лето. Первая смена"

День 3

Ночь оставила после себя тревогу, я проснулся разбитым физически, истощённым морально. Со мной такое постоянно: во сне видишь невозможно яркие сцены, как будто попал в голливудский блокбастер с лихо закрученным сюжетом, высококлассными актёрами и многомиллионными спецэффектами, а наутро не помнишь оттуда и кадра. Вот и сейчас я пытался восстановить картины, которые показывал мне отдыхающий мозг, но эта часть памяти была пуста – то ли заархивирована, то ли вообще отформатирована.

Часы показывали семь часов утра. Что-то сегодня я рано. Ольга Дмитриевна ещё спала, плотно укутавшись в одеяло. И как можно – летом, в такую жару. Я встал, потянулся, подошёл к зеркалу и оглядел себя. Надо побриться. Странное решение – раньше хватало и пары раз в месяц, а сейчас от моего внешнего вида как будто что-то зависело! Однако бритву я так и не нашёл. Хотя зачем – сейчас я выгляжу от силы лет на семнадцать. Ладно. Завтрак не раньше девяти, а это значит, что ещё полно времени. Которое можно потратить, например, на утренний моцион и гигиенические процедуры.

В этот раз вода не показалась такой леденяще обжигающей, как вчера. Напротив, приятная прохлада придала мне бодрости и помогла быстрее вернуться к реальности, если происходящее можно было считать таковой. Сегодня зубной порошок не выглядел таким уж анахронизмом, и у меня даже промелькнула мысль, что он не особо отличается от зубной пасты.

Когда я вернулся в домик вожатой, Ольга Дмитриевна уже проснулась. Она стояла перед зеркалом и расчёсывала волосы.

– Доброе утро, Семён! – зевая, поприветствовала меня она.

– Доброе.

От недосыпа ещё немного гудела голова, и путались мысли, но я не жалел, что всё-таки вылез из кровати, а не остался, как обычно, досыпать дежурные пару-тройку часов.

– Что-то ты сегодня рано, – а вот вожатая выглядела помятой, как будто всю ночь провела в каком-нибудь клубе, и уж точно не кибернетиков.

– Так получилось.

– Опять ты без галстука, давай я… – она было схватилась за красную тряпку, висевшую на спинке моей кровати.

– Да я сам, ничего страшного, когда на завтрак пойду.

– Нет уж, давай сейчас! До завтрака у нас ещё линейка, не забывай!

Забудешь тут!

– А что сегодня на линейке на этой будет?

– Я расскажу о плане на день.

– И каков план?

По правде говоря, мне было абсолютно наплевать, чем наша доблестная вожатая собирается занять наш бравый пионеротряд на ближайшие двенадцать-пятнадцать часов. Меня интересовали лишь места большого скопления живой силы противника – чтобы обходить их подальше.

– А это ты узнаешь на линейке! – она хитро улыбнулась.

– Ольга Дмитриевна, знаете, у меня что-то живот разболелся – мне бы… – я скорчил многозначительную гримасу. – Ну, вы понимаете. Думаю, ничего страшного, если я разок пропущу, а то будет неприятно, если я прямо там… – и откуда во мне столько смелости?

– У тебя есть ещё минут пять, – проблемы моего ЖКТ её интересовали не сильно.

– Боюсь, не успею. Давайте вы мне расскажете сейчас. Нет, я постараюсь, но если вдруг…

– Ладно уж! – Ольга Дмитриевна выпрямилась и приготовилась зачитывать очередной программный текст. – Сегодня у нас по плану уборка территории, сортировка книг в библиотеке, ещё кое-что, а вечером – танцы. Смотри у меня! Чтобы обязательно сегодня поучаствовал в жизни лагеря!

Всенепременно!

– Конечно, конечно, а сейчас мне бы…

– Иди уж!

Я вышел из домика, обошёл его и спрятался в кустах, дожидаясь, пока Ольга Дмитриевна уйдёт. По правде говоря, у меня не было особых причин так себя вести. Но внутренний голос упорно твердил, что на этой линейке делать нечего.

. .

Когда вожатая отправилась отдавать долг Родине, я вернулся назад в домик и решил дождаться там начала завтрака. Итак, участвовать в общественной деятельности сегодня я не планирую. Уборка, книги в библиотеке – это совсем не то, чем должен заниматься человек в моём положении. Однако уже прошло два дня, а я ни на йоту не приблизился к разгадке. Все местные обитатели казались в целом совершенно нормальными людьми – они не были замешаны в каких-то тайных заговорах, не сотрудничали с инопланетянами и вряд ли подозревали о провалах во времени. Конечно, каждый, а скорее даже – каждая, из них не без странностей, но странности эти не выходили за рамки разумного. Более того, встретив любого из здешних пионеров в своём привычном мире, я бы даже не подумал, что с ними что-то не так. Уверен, они показались бы мне куда более нормальными и естественными, чем, скажем, я сам. Эта линия рассуждений выглядела весьма логичной, нелогичным в ней было лишь отсутствие ответов.

– Обычные люди в необычном месте.

Где-то я об этом уже слышал, где-то видел. Десятки пионеров (а может, их куда больше) живут привычной жизнью, занимаются привычными делами изо дня в день и даже не подозревают, что мир вокруг них совсем не такой, каким должен быть. Ладно. Но это ситуация с их точки зрения. Мне же не знаком не только мир лагеря «Совёнок», но и его обитатели, пусть даже по обстоятельствам они и ведут себя так, как по идее и должны. Сейчас необходимо решить один вопрос – имеют ли люди здесь какое-то отношение ко всему, что со мной произошло? И найду ли я ответы у них? Или, может быть, до истины мне придётся докапываться другим путём?

. .

Похоже, я несколько переборщил со временем – обычной толпы голодных пионеров возле столовой не наблюдалось. Да и внутри было немноголюдно. Наверное, большинство детей позавтракало ещё до девяти часов. И хорошо: меньше народу – больше кислороду! В дальнем углу столовой одиноко сидела Лена и лениво ковыряла вилкой нечто бесформенное, отдалённо напоминающее кашу. Позавтракать с ней – отличная идея: тихо, спокойно и можно о чём-нибудь поговорить. Ну, или хотя бы попытаться.

Я уже было направился в её сторону, как меня кто-то схватил за рукав. Женя, вчерашняя библиотекарша.

– Бери завтрак и садись, есть разговор, – грубо начала она. Я несколько растерялся. – Чего стоишь?

– Извини, но не слишком ли это резко?

– А что такого-то? Бери завтрак и садись.

Похоже, для неё такое поведение совершенно нормально.

– Ладно, подожди минутку, – сам не знаю почему, но я согласился. Вдруг получится узнать что-то новое. Всё-таки она книжный червь.

Через минуту я уже сидел напротив Жени, а передо мной на столе стоял поднос с нехитрым набором блюд: каша овсяная, два яйца варёных, хлеб белый, четыре куска, сосиска варёная, одна штука, компот из непонятного набора фруктов и ягод, один стакан.

– Приятного аппетита! – я решил быть вежливым, а также постараться есть как можно аккуратнее, не чавкая, не роняя на себя кусочки еды и не обливаясь компотом.

– Спасибо.

– Так о чём ты хотела поговорить?

– Сегодня у нас в библиотеке… – дальше я не слушал – мне сразу вспомнились слова Ольги Дмитриевны о намеченных на сегодня мероприятиях. – … не забудь!

– А? Чего?

– Говорю, не забудь после обеда прийти в библиотеку, – нахмурилась она, хотя, казалось, быть более хмурой уже невозможно.

– Зачем?

– Ты меня вообще слушал?

– Нет, – честно признался я.

– Сегодня! После обеда! В библиотеку! Понял, хунта проклятая?! – Женя сначала покраснела, потом, кажется, позеленела, а потом её лицо приняло нежно-фиолетовый оттенок.

Хунта? Это ещё что за матерное слово такое неведомое? Хотя пионер же не ругается, как я мог забыть!

– Ах да, конечно! Извини! Обязательно приду!

Естественно, никуда идти я не собирался, но, чтобы разговорить человека, неплохо сначала пойти на уступки.

– Слушай, а какой сейчас год, что-то совсем со счёта сбился? – я решил играть в открытую.

Она недоуменно посмотрела на меня и ответила:

– Совсем, что ли, крыша поехала?

– Признаться, последние несколько дней есть такое подозрение.

Женя ничего не ответила.

– Так год какой? – я мило улыбнулся.

– Слушай, может, тебе в медпункт сходить?

– А там мне подскажут, какой год?

– И не только это подскажут! – Женя встала и направилась к выходу.

– Подожди, ты же не доела, – но она, похоже, даже не собиралась оборачиваться.

Я дожёвывал сосиску, которая больше напоминала кусок витой пары.

– Интересно, есть у них здесь интернет? – бубнил я себе под нос. – Хотя откуда?

Пионер за соседним столом заметил, что я разговариваю сам с собой, покосился на меня, а я в ответ улыбнулся и помахал ему рукой. После такого дружелюбного приветствия он почему-то быстрыми шагами покинул столовую, даже не доев завтрак. С едой покончено, самое время отправиться на поиски разгадок.

. .

Через некоторое время дорога вывела меня к медпункту. Там мне уж точно делать нечего. Хоть медсестра и показалась мне весьма доброжелательной, лучше держаться от неё подальше. Такая доброжелательность, скорее, пугает! Возможно, она что-то и знает, но я не решался вот так запросто взять и зайти в медпункт. Тем более нет никакого повода. Даже самого малюсенького. Погружённый в свои мысли, я не заметил медсестру, стоявшую на крыльце.

– Привет… пионер! – она подошла ближе. – Никак заболел, подлечиться пришёл?

– Да нет, я гулял просто.

– Понятно всё с тобой, прогульщик, – она сняла очки и прикусила дужку зубами. – Ну, раз уж пришёл, у меня для тебя есть ответственное поручение.

Я вопросительно посмотрел на неё. От слова «поручение» мне стало не по себе, уж слишком добровольно-принудительно оно прозвучало.

– Вы мне поможете составить опись лекарств, которые сегодня привезли, – медсестра ехидно улыбалась.

Мы? Кто мы? Неужели она решила, что недостаточно вежлива со мной? Хотя куда уж вежливее.

– Привет, – из-за спины медсестры выглянула Лена. Странно, что я её не заметил.

– После ужина приходите сюда, я Лене всё объяснила, она тебе потом расскажет, – выходит, не только я у Виолы в обороте.

Лекарства, значит? Привезли сегодня? Но, по словам Ольги Дмитриевны, автобуса не будет ещё несколько дней.

– Получается, сегодня кто-то приезжал в лагерь? – осторожно спросил я.

– Да, с утра из райцентра, а что?

– Нет, ничего, просто.

– Вот и славно… пионер! Значит, вечером, после ужина, сразу сюда!

– Может быть, я… – всё это время я совсем не замечал Лену. Действительно, её навыкам маскировки позавидовал бы и опытный спецназовец. – Я и одна могла бы справиться.

– Там много, несколько коробок, ты что! – с явно наигранным участием запричитала медсестра. – Тем более пионер всегда готов! Так… пионер? – она взглянула на меня и как-то не по-доброму улыбнулась.

Тратить весь вечер на подобную работу мне совсем не хотелось, тем более есть дела и поважнее. Но и отказываться вроде как неудобно. Хотя, не будь здесь Лены, я бы что-нибудь обязательно придумал.

– Знаете, меня Ольга Дмитриевна попросила вечером ей помочь, – неуверенно произнёс я.

Может, врать и не стоило. Но надо было сначала думать, а потом говорить.

– Да? И чем это ты собрался ей помогать? – медсестра точно не поверила.

Дело принимало неприятный для меня оборот, но я решил идти до конца.

– У неё в домике… в домике уборку сделать, вещи разобрать и всё такое. Вы же знаете, какой у неё там бардак!

– Небось и шкафчик свой попросила разобрать? – медсестра посмотрела на меня так, что фиаско Наполеона при Ватерлоо показалось мне всего лишь досадной неприятностью по сравнению с моим нынешним поражением.

Я уже было собрался что-то ответить, но она продолжила:

– Ладно уж… пионер. Без тебя разберёмся.

– Ты извини, просто, понимаешь… – сказал я, посмотрев на Лену.

Она стояла, всё так же уставившись куда-то себе под ноги, и краснела, краснела всё больше.

– Да ничего. Я сама, – наконец еле слышно откликнулась девочка.

– Ну, ладно тогда.

Воцарилось неловкое молчание. Хотелось сквозь землю провалиться из-за неудавшегося вранья, из-за того, что наверняка обидел Лену.

– Ну, я пойду тогда? – ей что, нужно моё разрешение?

– Пока!

Медсестра всё так же ехидно улыбалась. Я развернулся и быстро направился прочь от медпункта. Хотя мне безумно хотелось перейти на бег, здравый смысл подсказывал, что стоит идти обычным шагом.

Немного прийти в себя я смог только на площади. И что дальше? Я решил зайти ненадолго «домой», чтобы забрать мобильник. Неизвестно, куда меня ещё сегодня занесёт, а время знать нужно всегда! Хотя не проще ли завести часы?

В обычный фоновый шум пионерлагеря закралась какая-то новая мелодия. Я прислушался. Похоже на электрогитару. Три повторяющихся аккорда, не более того. Однако эта мелодия казалась какой-то тёплой, словно пропущенной через ламповый усилитель. Но откуда тут такая роскошь? Звуки доносились, очевидно, со стороны сцены. Интересно, кто бы это мог быть? Стоит пойти посмотреть.

Выйдя к концертной площадке, я увидел на сцене Алису. Девочка вся отдавалась музыке – глаза закрыты, одну ногу она поставила на колонку и всем телом покачивалась в такт. Мелодию я узнать не смог, хотя был точно уверен, что слышал её раньше. Что-то из советского рока, наверное. Навскидку я бы, конечно, смог перечислить с десяток названий групп этого жанра, но в их творчестве разбирался плохо. На слух песня казалась на удивление простой, буквально три аккорда. Возможно, даже я, немного потренировавшись, смог бы её осилить. Интересно, где Алиса научилась играть? В советское время подобная музыка не пользовалась всенародным уважением.

Будущая рок-звезда же меня не замечала. Она словно пыталась слиться с музыкой, стать каждой нотой, каждым квадратом, каждой триолью. Сразу вспомнились рок-герои восьмидесятых – многие из них так же сильно отдавались музыке. Одень её вместо пионерской формы во что-нибудь более подходящее веяниям тогдашней эпохи, никто и не за– метит подмены.

Выступление подходило к концу. Взяв несколько последних аккордов, Алиса наконец посмотрела в мою сторону.

– Понравилось? – кажется, она совсем не удивилась мне.

– Да, весьма неплохо.

– Как будто можешь лучше! – Алиса хитро улыбнулась.

– Я и не говорю, что могу лучше. Я в музыке не спец.

– Кто бы сомневался.

– Такие дела, – я не знал, о чём с ней говорить дальше, и уже собирался уходить.

– Подожди, – сказала она, стараясь казаться незаинтересованной.

– Что?

– Слышал про вечернюю дискотеку?

– Я думал, что это просто танцы.

– Дискотека, танцы – какая разница? – она нахмурилась.

– Слышал, а что?

– Собираешься идти? – бросив эти слова, она отвернулась.

– Я пока не решил. А ты?

– Что там делать-то? Смотреть на толпу дебилов?

Может, в словах Алисы и была доля правды, но такое наигранное пренебрежение меня удивило. Ясно, что ей не нравится не дискотека как таковая.

– А почему?

– Что почему?

– Ну, почему ты не хочешь идти? Дискотека – это же весело.

– Ты так считаешь? – в её голосе промелькнуло раздражение.

– Не знаю. Но я думал, что для тебя…

– Никогда их не любила, – перебила она меня. – Совершенно там нечего делать!

– Ясно. И чем планируешь заняться тогда? – спросил я лишь для поддержания разговора.

– Буду репетировать дальше.

– А что ты репетируешь?

– Песню, придурок! Ты же слышал! – Алиса совсем вышла из себя, так что ещё пара неудачных вопросов, и пришлось бы спасаться бегством.

– А чья это песня?

– Моя!

– Сама придумала?

– Сама!

– Круто, – в воздухе повисло неловкое молчание. – Ладно, тогда…

– Не хочешь послушать? – и опять у неё не получилось показать безразличие.

– Я, кажется, уже слышал.

– Я не про это! – она надула губы. – Целиком! Это же только пробная репетиция.

– А-а-а… Ну, давай, играй.

– Сейчас не хочу.

– Тогда не играй, – я уже не знал, чего она от меня добивается.

– Значит, не хочешь?

Похоже, я её расстроил. После такого логично было бы ожидать удара гитарой в лоб или ещё чего похуже. Но Алиса всего лишь сделала обиженное лицо.

– Я же говорю – хочу.

– Тогда приходи сюда вечером – я для тебя сыграю.

«Для тебя»? Как трогательно.

– Вечером же танцы.

– Ты же сказал, что не пойдёшь! – вновь завелась она.

Я такого не говорил. Хотя, признаться, идти мне действительно не хотелось, но без крайне веской причины с ДваЧе лучше не связываться.

– Ольга Дмитриевна не поймёт.

– Да плевать на неё! – сказала Алиса в сердцах.

– Ладно, приду, – я решил, что между позором на танцах и бешеными умениями Двачевской на гитаре лучше выбрать второе.

– Вот и отлично, – она как-то странно улыбнулась.

От мыслей о правильности этого решения меня отвлекла музыка, призывающая пионеров на обед. Я посмотрел в сторону столовой. Пожалуй, уже действительно пора – голод не тётка. Обернувшись в сторону сцены, я хотел позвать Алису с собой. Но она как сквозь землю провалилась.

– Знать, когда вовремя уйти, должен любой музыкант, – пробурчал я себе под нос.

. .

«Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!» Дружно в лагере «Совёнок» пионеры шагали в основном в столовую. А ведь так хотелось занять место, где бы меня никто не побеспокоил, как в прошлые разы. Просто спокойно поесть! А для этого надо прийти хотя бы не последним. Но, похоже, события здесь происходят вне зависимости от моих желаний.

Столовая была набита битком. На входе, как Почётный караул у Вечного огня, стояла Ольга Дмитриевна.

– Ну что, Семён, как сегодня потрудился?

– Неплохо, – мне почему-то стыдно было смотреть ей в глаза.

– Молодец, молодец! То ли ещё будет!

Да уж.

– Ладно, садись к девочкам, – она показала на столик рядом с колонной. За ним уже сидели Славя, Ульяна и Лена.

Неплохая компания. По крайней мере не самая плохая. Я взял обед и подошёл к ним.

– Не возражаете, если я присяду? – мои слова прозвучали несколько наигранно, так как садиться всё равно было больше некуда.

– Да, конечно! – радушно пригласила меня Славя.

– Будь любезен, – от Ульянки всегда можно ожидать какой-нибудь шалости.

Лена промолчала.

Сегодня обед состоял из борща, возможно, даже с мясом – этого установить доподлинно не удалось, мяса птицы, по всей видимости, курицы обыкновенной, с картошкой жареной и традиционного компота. С каждым разом еда здесь нравилась мне всё больше. Наверное, я просто понял, что выбирать особо не из чего, а в таком случае и нечего жаловаться на то, что есть. Благо есть что есть.

– Пойдёшь сегодня на танцы? – спросила Славя.

– Не знаю.

Хотя я же договорился с Алисой…

– Пойдёт, пойдёт! Куда он денется! – радостно вставила Ульяна.

– Ты-то точно пойдёшь.

– Конечно! Не упущу случая посмотреть, как ты опростоволосишься.

Она попала в точку, поэтому я решил не отвечать.

– А ты? – спросил я Лену.

– Да, – ответила она коротко.

– Видишь, значит, и тебе тоже стоит пойти, – Славя словно не оставляла мне выбора.

– Не забудь фрак надеть, – Ульяна, видимо, была так довольна своей шуткой, что громко рассмеялась.

Но ведь мне действительно нечего надеть. Весь мой гардероб состоял из пионерской формы и зимней одежды, которая даже вечером вряд ли покажется уместной.

– Ты-то в чём придёшь, массовик-затейник?

– Сек-рет!

– Платьице как на детском утреннике небось?

Ульяна покраснела от злости – похоже, я смог её задеть.

– Нет, костюм химзащиты! Специально, чтобы от тебя не заразиться!

– И чем ты планируешь от меня заразиться, интересно?

– Ребята, хватит! Не ссорьтесь! – вмешалась Славя.

– Слабоумием, конечно же! – похоже, Ульянка опять была очень довольна своим, на её взгляд, искромётным ответом.

– Знаешь, если ты уже болеешь гриппом, то простудиться не получится, – в эту игру могут играть двое.

– Это ты на что намекаешь?

– Да так, ни на что, – я хитро отвёл взгляд.

– То есть ты хочешь сказать? – она опять покраснела.

– Я ничего не хочу сказать.

– Ребята… – если в разговор вмешалась даже Лена, то, значит, дело правда начало принимать плохой оборот.

– Ты допросишься! – Ульянка продолжала буйствовать.

– Чего? Что ты поумнеешь наконец?

Вместо ответа она взяла свою тарелку борща и опрокинула мне на голову. Эндшпиль закончился неожиданным финалом.

– Ах ты, маленькая…

Она вскочила и попыталась убежать. Но в этот раз у неё ничего не вышло – я схватил её за руку. Ну а дальше что? Не головой же её об стол! Немая сцена продолжалась несколько секунд. Вдруг Ульяна ловко схватила компот и плеснула им мне в лицо. От неожиданности я отпустил её руку. Она побежала куда-то в сторону буфета, а я – за ней. Результатами нашей гонки стали несколько опрокинутых столов, гора разбитой посуды, пять в разной степени покалеченных пионеров и полное изнеможение обеих сторон. Можно сказать, ничья. Боевая ничья. Слишком боевая ничья. Мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали.

– Больше не будешь так?! – пытался я звучать как строгий взрослый.

– А ты?! – впрочем, на Ульяну это мало действовало.

Сзади к нам незаметно подошла Ольга Дмитриевна. Действительно, такой погром не мог пройти без последствий.

– Ну что, довольны собой? – её голос звучал спокойно, но я был уверен, что она вот-вот готова взорваться. – И кто всё это должен убирать теперь?! – так и произошло. – Кто, я спрашиваю, кто?!

– Он! – совершенно невозмутимо ответила Ульянка.

– Она, – менее уверенно возразил я.

– Оба! – поставила жирную точку в не успевшем начаться споре вожатая.

Вообще, я не был уверен, что моя доля вины в случившемся больше. Однако Ульянка, кажется, вовсе не считала себя виноватой.

– Вот ещё! Не буду я ничего убирать! Это он всё! Он начал!

– Вот и нет!

– Вот и да!

– Я не собираюсь разбираться в этих глупостях! Семён, иди возьми швабру, совочек, тряпку и так далее в кладовке, а ты!!! – вожатая посмотрела на Ульяну таким взглядом, что мне стало жалко девочку. – Ты!!! Немедленно начинай собирать разбитую посуду!

Ольга Дмитриевна отдышалась немного и продолжила:

– От тебя одни проблемы! Сколько раз я тебе говорила…

Я решил не дослушивать и пошёл в кладовку, которая находилась рядом с выходом. И тут у меня родилась прекрасная мысль – а почему бы не сбежать? Конечно, Ольга Дмитриевна нас уже поймала, но я-то ни в чём не виноват. Может, конечно, образцовый пионер – это не про меня, но по сравнению с Ульянкой… В любом случае всё спишут на неё. Тем более заняться мне больше нечем, как убираться тут. Надо искать ответы! «Истина где-то там», – пронеслось у меня в голове.

Нет, сбежать – не самая хорошая идея. Во-первых, меня уже поймала Ольга Дмитриевна, а разбор полётов с ней устраивать совсем не хотелось. Во-вторых, как-никак я тоже был виноват. Конечно, всё затеяла Ульянка! Но если бы я не реагировал, погрома можно было бы избежать. Наверное. Открыв шкаф, я взял метлу, швабру и совок. Ольги Дмитриевны уже не было рядом с Ульяной.

– Она ушла? – с опаской озирался я.

– Как видишь! – Ульянка выглядела расстроенной, весь её детский задор куда-то исчез.

– Ладно, подожди, сначала пойду отмоюсь, – я бросил на неё злобный взгляд и направился к выходу.

Смыв с себя остатки обеда, я вернулся в столовую.

– Ну, ничего не поделаешь – придётся убираться.

– Это всё из-за тебя! – она посмотрела так, что у меня невольно мурашки побежали по всему телу.

– Конечно! Я во всём виноват! Я же у нас местное стихийное бедствие.

– Помолчи уж.

Странно, что Ульянка не отлынивает от уборки. Она могла спокойно оставить меня одного и убежать, но почему-то, напротив, старательно собирала осколки тарелок, мыла пол, поднимала стулья и столы и делала всё так быстро, что я еле успевал за ней.

– Что-то ты чересчур стараешься.

– А чтобы побыстрее закончить, дурень! – голос её звучал всё так же недовольно.

– Слушай, ну ты же понимаешь, что нельзя себя так вести. По крайней мере доводить до подобного, – я решил попробовать провести с ней нечто вроде воспитательной беседы.

– А я ничего такого и не делала! Это же ты меня ребёнком обозвал.

Ульяна взяла ведро с тряпкой и ушла в дальний конец столовой. Похоже, обиделась. Окинув взглядом гору битой посуды, я понял, что дел мы действительно натворили. Хорошо, хотя бы ложки и вилки металлические – если что, будет чем есть. Но вот только из чего?

– Слушай! – крикнула мне Ульяна.

Я подошёл к ней поближе.

– А почему ты меня так не любишь? – её лицо стало настолько серьёзным, что я уже был готов поверить – это не просто очередной розыгрыш.

– Почему ты так решила?

– Не знаю, поэтому и спрашиваю.

– Я тебя не не люблю. Просто иногда ты себя так ведёшь… Ну, сама знаешь, – это было чистейшей правдой.

– Как? Не знаю, – она подняла на меня полные любопытства глаза.

– Ну, зачем, скажем, было обливать меня компотом?

– Так ты же сам напросился, – впервые за всё время уборки она улыбнулась.

– Да, точно, – я глубоко вздохнул. – Ну, и какой реакции ты тогда ждёшь от окружающих?

– Никакой, – ехидно ответила она.

В разговоре была поставлена жирная точка, и я молча продолжил убираться.

. .

Нам понадобилось несколько часов, чтобы навести в столовой марафет. И вот наконец вся битая посуда была собрана, столы и стулья расставлены, пол вымыт. Мы с Ульянкой сидели рядом с буфетом и отдыхали.

– Вот видишь, сколько приходится потратить сил из-за одной глупой выходки, – без сил произнёс я.

– А я совсем и не устала! – пот, струящийся по её лицу, говорил совершенно об обратном.

– Что же, рад за тебя.

– Чем займёмся дальше?

– Ты – не знаю, а я пойду.

– Нет! Ещё не всё! – она замялась. – Ты должен… Мне ещё помочь!

– Придумываешь очередную глупость?

– Точно! – она широко улыбнулась.

– Тут я тебе не помощник. Мне на сегодня одного наказания уже хватит.

– А давай так! Если ты поможешь мне сейчас, я больше не буду над тобой прикалываться!

Вариант, конечно, выглядел заманчиво, но я ни секунды не верил в честность Ульяны. Хотя ради интереса можно и спросить.

– И в чём же состоит твой хитрый план?

– Давай украдём конфеты!

– Что?! – чего-то такого от неё и стоило ожидать. Конфеты – детям.

– Сейчас как раз повариха пойдёт мусор выбрасывать, так что нас никто не заметит!

– Я в этом участвовать не буду!

– Ну и ладно! – она фыркнула и отвернулась. – Тогда я сама!

– И тебя я не…

Я не успел закончить фразу, а Ульянка уже ловко перепрыгнула через стенку буфета, подошла к шкафу, открыла его и начала рыться там.

– Да подожди ты! Мало тебе, что ли, проблем с Ольгой Дмитриевной!

Она не отвечала.

– За такое тебя не просто убираться заставят.

Ульянка закрыла шкаф. В её руках я увидел большой пакет с конфетами.

– А ну, положи на место!

Она показала мне язык и выбежала через заднюю дверь. Это нельзя было просто так оставлять! Я метнулся за ней. У девочки была приличная фора, но я вложил в погоню все силы. Второй раз я ей не проиграю!

Мы пробежали по площади, свернули к зданию музыкального кружка и выбежали на лесную тропинку. Я уже почти догнал Ульянку, как вдруг она остановилась. У меня же так резко затормозить не получилось, и я сбил её с ног. Мы повалились на траву.

– Догнал! – победно закричал я.

– И ничего не догнал, – смущённо ответила она.

Ульяна лежала подо мной. Её лицо совсем рядом с моим. Я чувствовал прерывистое дыхание и жар тела. Конечно, сейчас она ещё ребёнок, но скоро станет женщиной. Всё это меня сильно смутило.

– Насиловать будешь? – немного придя в себя, сказала она.

– А ты хочешь? – всё-таки в данной ситуации это было больше детской игрой.

– А то! – она хитро улыбнулась и тихо хрюкнула. Или мне просто показалось.

– А вот я что-то не очень.

– Ну и ладно! – Ульянка больно укусила меня за нос.

От неожиданности я немного привстал. Этих мгновений как раз хватило ей, чтобы вырваться и отбежать на несколько метров.

– Смотри! Потом пожалеешь! – она громко засмеялась и скрылась в лесу.

Пакет с конфетами же остался лежать на земле рядом со мной. Интересно, она специально их бросила?

Время близилось к ужину, так что нужно было поскорее вернуть конфеты. И желательно, очень желательно остаться незамеченным. Конечно, я объясню всю ситуацию, что их украла Ульяна. Но кто мне поверит?

На входе в столовую меня уже ждала Ольга Дмитриевна.

– Молодец, Семён! – приветствовала меня вожатая лёгкой улыбкой.

– Это вы про что?

Пакет с конфетами я прятал за спиной. Он был прозрачным, да и таких размеров, что в карман не запихнёшь!

– Я про уборку. Всё чисто и аккуратно!

– А, да.

– А Ульяна где?

Я бы и сам хотел знать!

– Она… скоро придёт.

– Хорошо. Ну, иди ужинать тогда.

Я зашёл в столовую. Там, что неудивительно, было полно народу. Как вернуть пакет так, чтобы меня не заметили, я и представить не мог. Конечно, можно вечером, но сейчас-то куда мне его девать?!

– Семён!

Я обернулся. Передо мной стояла Славя.

– Ой, а что это у тебя? – она посмотрела на пакет, который я не успел спрятать за спину.

Раскрыт, разоблачён, опозорен и раздавлен!

– Это… конфеты.

– А откуда? – удивилась Славя.

Украл, откуда.

– Ульяна отдала.

– Понятно. Значит, она опять за своё.

– Опять?

– Ну, она уже не первый раз ворует конфеты.

И почему я не удивлён?

– Давай я их отнесу.

– Спасибо.

Славя в очередной раз спасла меня. Она взяла пакет и направилась к буфету. У меня не было никакого желания слушать, что она будет говорить, отдавая конфеты, так что я стал быстро бегать глазами по столовой в поисках места. Похоже, мне предстояло ужинать с Электроником и Шуриком. Сесть всё равно было больше негде.

– Приветствую, господа!

Когда я общался с ними, у меня то и дело возникало желание подколоть или просто сказать что-нибудь забавное и смешное. Может быть, в моём положении вести себя так несколько рискованно, но братья-электроники служили для меня источником позитива.

– Как ваши дела? – я занял свободный стул за их столом.

– Неплохо, а твои? – Электроник был, как и почти всегда, на позитиве.

– С переменным успехом.

– Что-то случилось? – серьёзно спросил Шурик.

– Да много всего случилось.

– Расскажешь? – воодушевился Электроник.

– Как-нибудь в другой раз.

– Как хочешь, – Шурик развёл руками.

– После ужина танцы! – Электроник хихикнул.

– Я в курсе.

– Кого хотел бы пригласить?

– Не думал ещё об этом. А ты?

– Я… Ну я… – кажется, он не ожидал такого вопроса.

– Ульянку. Она обрадуется.

– Ну уж нет! – Электроник неистово замахал руками.

– А ты, Шурик, пригласи Алису.

– Я, пожалуй, воздержусь, – Шурик выглядел спокойнее своего товарища.

– Да ладно вам, ребята, весело будет!

– И вообще! У нас ещё дела! Нам нужно робота доделывать! – Электроник бросился доедать ужин.

– Отличная идея! Пригласите робота! Он у вас умеет танцевать?

– Он ещё даже не ходит, – Шурик, кажется, не понял прикола.

– А что! Будет прекрасная демонстрация наших достижений перед всем лагерем! – Электроник, похоже, был более оптимистичен.

– И что мы покажем?

– Тут ты прав.

Они оба расстроенно уткнулись в тарелки.

. .

Ужин закончился, и пионеры начали расходиться.

– А вы как на бал оденетесь? – спросил я Шурика и Электроника.

– А нам особо нечего – так и пойдём, – Электроник показал на свою пионерскую форму.

Кажется, их совсем не волнует внешний вид. Что же я тогда беспокоюсь! В зимней одежде всё равно идти не вариант, так что пойду как есть.

– И во сколько начало?

– После девяти.

– Ясно.

Я вышел из столовой и полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух. Мне сразу вспомнились те редкие дискотеки, на которых приходилось бывать ещё в школе. Неуверенность, стеснение и даже страх. Я не умел танцевать, не знал, как правильно реагировать, если пригласят меня, а сам кого-то приглашать не осмеливался. В общем, чувствовал себя там крайне неуютно. Тем неприятнее было мне смотреть на чужое веселье. Нет, это не зависть. Скорее удивление от того, что люди могут получать удовольствие от чего-то совершенно мне непонятного.