Текст книги "Обнажённые души"

Глава 23

– На этом, пожалуй, можно закончить, – грустный напев Изабель вернул меня к действительности, едва только огромный экран сменился привычной уже панорамой заснеженных горных хребтов. – Какие впечатления, Марк…?

– Самые отвратные…, – я не лукавил. Предложенная к просмотру история оставила после себя неприятный, тяжёлый осадок. Причём негатив исходил от всего – и от самих событий, что разворачивались перед моими глазами в течение долгого времени, и от действующих лиц, поразивших меня своими личными качествами. Все они, разве что за исключением алкоголика Луи, казались мне сейчас насквозь фальшивыми и эгоистичными натурами, о чём я не преминул известить ангела:

– Не знаю, в отношении кого мне следует вынести вердикт, но что бы я не сказал, применимо к любому из героев. Единственный, кого мне по-настоящему жаль – это Луи. Он действительно пострадал ни за что…. А взять Себастьяна или Мишель – так на них, как говорится, клейма негде ставить. Особенно на Мишель…!

Изабель улыбнулась:

– С каких пор ты стал жёноненавистником, Марк?

– Я им не стал! Просто в очередной раз убедился в том, что коварство присуще всем женщинам….

После этих слов улыбка ангела стала ещё шире.

– А не объяснишь ли мне, в чём тут коварство? Разве Себастьян не знал, на что идёт? Ведь – позволь тебе напомнить – Мишель ещё в первую встречу расставила все точки.

– Да, знал! – насмешливый голос ангела вывел меня из равновесия. – Но ведь Себастьян любил, или – по крайней мере – считал что любит девушку. А чем она ответила ему? Зачем ей вообще нужно было всё это притворство, ведь таким образом она негласно преподносила Себастьяну шанс в будущем добиться взаимности. И, я думаю, парень уже настроил себя на такое будущее, оставалось только подождать….. Представляю, каким же горьким для него явилось осознание собственных иллюзий.

– Вот здесь ты полностью прав, Марк, – в голосе Изабель прорывалась плохо скрытая меланхолия. – Во взаимоотношениях Себастьяна и Мишель произошла довольно распространённая ошибка. Если хочешь, я попытаюсь объяснить тебе, в чём дело….

Я кивнул. Пусть говорит что хочет, вот только вряд ли ангелу удастся переубедить меня в отношении женского коварства.

– Существует мнение, что для того, чтобы узнать человека противоположного пола, достаточно переспать с ним. И кстати, немало людей пользуется этим «правилом» не иначе как руководством к действию при поиске своей второй половинки. Но, увы, обнажение тела отнюдь не всегда влечёт за собой обнажение души. По сути – это зачастую то же самое, что впустить человека в картинную галерею, предварительно выключив там весь свет или же просто завязав ему глаза. Блуждая в кромешной тьме, он, в принципе, сможет познать размеры холстов, почувствовать опоясывающую их раму и даже уловить шероховатость каждого мазка, наложенного художником, но он не сможет постичь сущность предложенных на рассмотрение полотен. Всё, что он якобы увидит, будет не более чем плоды его собственного воображения. И поверь, какое бы множество картин там не висело, воображение нашего зрителя преподнесёт ему не так уж и много вариантов….

– Ну почему же…? У некоторых людей фантазия достаточно хорошо развита….

– Не спорю, Марк, но по большей части оно – воображение – начинает свою игру лишь после получения исходной информации, то есть отталкиваясь от определённой точки. Редко кто может фантазировать «с нуля», многие просто обыгрывают уже создавшуюся ситуацию исходя из собственных пристрастий. И поверь мне – по большей части фантазии самых разных людей практически идентичны друг другу.

– Сомневаюсь…, – буркнул я себе под нос. Признавать теорию Изабель не хотелось по той простой причине, что она подталкивала меня к осознанию собственной усреднённости. Ангел не обратила внимания на моё недовольство. – Ладно, допустим, что с этим я соглашусь. Но при чём здесь Себастьян и Мишель? Тебе не кажется, что мы несколько отвлеклись от первоначальной темы?

Я не удержался от саркастической усмешки, но Изабель и сейчас никак не отреагировала.

– Ничуть…, – продолжила она ровным, спокойным голосом, будто и вовсе не прерывалась на мои язвительные замечания. – Что Себастьян, что Мишель, одинаково строили свои отношения на подобных иллюзиях. Заполучив тело, они самонадеянно полагали, что завладели и душой, но их наивные фантазии оказались далеки от реальности. И всё же никто из них даже не попытался приоткрыть завесь, скрывающую сущность партнёра и рассмотреть его в другом ракурсе. Проще оказалось вовлекать самого себя в обман и убеждаться в несуществующем. Ложь порождает лишь ложь – сначала другим, а после – уже и себе. Так легче воспринимать собственные слабости и именно поэтому многие всю жизнь пытаются окружать себя сплошь эфемерными, расплывчатыми образами, которые якобы абсолютно понятны, предсказуемы и доступны.

Изабель сделала небольшую паузу и так же неспешно, вдумчиво продолжила:

– Эти люди создают свой собственный утопический мир, вход в который разрешён лишь тем, кто соответствует вымышленным стандартам. Они довольно бережно, иногда даже чересчур, охраняют этот мирок и любая попытка проникновения извне может вызвать у них самую непредсказуемую реакцию. Вплоть до агрессии. И всего лишь потому, что первопричиной создания утопии является страх. Страх перед окружающим, перед всем, что находится по ту сторону вымышленных границ….

– Неужели страх может вызвать какую-то агрессию? Ведь если человек боится, то эта слабость распространяется на всё? Я не имею в виду чётко выделенные фобии, а говорю про нашу ситуацию….

– Страх, Марк, нельзя не принимать всерьёз. Это внезапное ощущение слабости, беспомощности может настолько прочно поселиться в сознании, что подчинит себе обладателя целиком и полностью. Его волю, разум, тело…. Ничто не может подвигнуть человека к совершению таких поступков, которые может породить страх…. Ну да ладно, мы немного отвлеклись…. Давай вернёмся к нашим героям. В отношении Мишель я могу утверждать, что ей руководил именно страх. Да-да, – заметив моё искреннее недоумение, подтвердила Изабель свою мысль. – Вспомни её супружество, жизнь с банкиром…. Её насильно выдали замуж за нелюбимого и даже незнакомого человека. Что ожидала девушка от супружеской жизни и что получила? Чувствуешь разницу между рассказами подружек и суровой реальностью? Вполне естественно, что после всего этого в душе девушки прочно поселился страх, толкнувший её к созданию пресловутого собственного мира. Того, в котором она хотела бы жить, и который оказался не более чем плодом её фантазии. Ведь именно страх искалечил и перевернул её мировоззрение, именно он сделал её жестокой и циничной. Быть настоящей соответствовало быть слабой и беспомощной. И Мишель начала врать – сначала себе, затем и другим. Она не порочна, как можно было предположить из просмотренной истории, на самом деле она самая настоящая жертва. И страх заставлял её врать Себастьяну, являясь ему лишь богатой, пресыщенной жизнью взбалмошной девицей, нашедшей себе игрушку для временных утех. Именно страх заставлял отталкивать искренние чувства молодого человека…. Уступи она ему, ответь взаимностью, и кто знает, чем бы это могло закончиться.

– Да уж хуже бы точно не было…, – не удержался я.

– Не факт, – довольно резко оборвала Изабель. – Вспомни – страх породил в душе Мишель ещё и ненависть. Существует мнение, что ненависть – удел трусов, и в нашем случае я полностью согласна с этим утверждением. Девушка возненавидела всех мужчин через своего мужа. И потому отношения с Себастьяном зарождались на этом далеко не прекрасном чувстве. Она заранее готова была унижать и презирать его, униженного, дабы отомстить за собственные разбитые иллюзии. К чему могли привести такие отношения? Ты и сейчас считаешь, что хуже быть не могло?

Я примирительно поднял вверх руки, показывая ангелу, что сдаюсь. Она была права, здесь действительно не поспоришь.

– А что ты думаешь по поводу Себастьяна? – после продолжительной паузы поинтересовался я у ангела. – Твоя точка зрения относительно девушки мне понятна, но с молодым человеком дела обстоят, по-моему, гораздо сложнее?

– Согласна…, – Изабель откинулась на спинку кресла прикрыв глаза и наматывая золотистый локон на указательный палец.

Глава 24

Её непродуманное, машинальное движение худенькой кистью, задумчивое, а может даже мечтательное выражение красивого лица вдруг показались мне до боли знакомыми. Неужели я уже настолько свыкся с компанией ангела-хранителя, что даже её жесты становятся обыденными…? Откуда у меня это устойчивое ощущение невозможной по сути близости к этой женщине-призраку? Спросить у Изабель? Но я заранее знал, что ответа либо не последует, либо её вынужденное объяснение ни в коей мере не удовлетворит моё отнюдь не праздное любопытство. Решив со временем всё же каким-то образом прояснить интересующие меня тонкости нашего знакомства, я отбросил настырно лезущие в голову мысли и занялся анализом поведения Себастьяна. Причём решил делать это вслух, чтобы хоть как-то привлечь внимание ангела.

– Если придерживаться твоей теории о страхе и создании собственных миров, то и Себастьян вполне подходит под определение жертвы. Хотя бы потому, что подсознательно – а я в этом уверен – он боялся потерять Мишель, так вероломно завладевшую его сердцем….

– О чём ты говоришь, Марк? – Изабель от удивления открыла глаза и резко села в кресле, поджав ноги. – Вспомни предтечу нашей истории, ту ситуацию, когда твоя «жертва» из окна наблюдала за сценой, развернувшейся возле казино. Разве кроме зависти и злобы Себастьян что-либо испытывал в тот момент…? А после, в галерее…? Его унизили, но помимо этого ему льстило то, что такая девушка как Мишель обратила на него внимание. И это самодовольство оказалось выше элементарной мужской гордости. Честно говоря, разорви он отношения с девушкой сразу после сделанных ею первых намёков в превосходстве, я бы относилась к нему на порядок лучше. А так…. Стерпеть унижение ради того, чтобы потешить самолюбие? Не понимаю, честное слово…!

– Но почему ты не веришь, что Себастьян действительно полюбил Мишель? Неужели во всём нужно видеть лишь холодный расчёт и удовлетворение своего «эго»?

– Во всём – нет, и я могу тебе привести немало примеров по настоящему искренних чувств. Но это не та ситуация, Марк, и не надо придумывать какие-то оправдания Себастьяну. Ведь ты сейчас именно этим и занимаешься. Вспомни, что от тебя требовалось? Беспристрастное, выдержанное судейство, но никак не обеление себе подобных в силу пресловутой мужской солидарности….

Я никак не ожидал такого выпада со стороны всегда невозмутимого ангела и даже несколько растерялся. Изабель встала с кресла и продвинулась на край площадки. Судя по выражению лица, её возмущение достигло предела. Ничего другого, кроме как пойти на попятную, мне не оставалось.

– Хорошо, сдаюсь, – я переместился к ней и остановился за спиной ангела. – Признаю, что в данном случае мужская солидарность имела место, но впредь постараюсь судить объективно. Извини, Изабель….

– Извиняю, – не оборачиваясь, произнесла женщина. – Попробуй ещё раз. Но, Марк, я очень тебя прошу…. Не забывай о возложенной на тебя ответственности….

Я переместился обратно в кресло и задумался. Если говорить начистоту, то никакой симпатии по отношению к Себастьяну я не испытывал. Молодой человек представал передо мной в самых различных ракурсах, я довольно полно смог рассмотреть его внутренний мир и вот это детальное постижение создавало те самые отталкивающие картинки, впоследствии слившиеся в общий фон неприятия его как человека. Его эгоизм, завистливость, плохо скрытая озлобленность на всех, кто не находится на одной с ним ступени общества…. Молодой, неудовлетворённый своей жизнью человек откровенно ненавидел окружающих его людей за свои собственные слабости и пороки. Избирая месть как наиболее доступный способ удовлетворения личных амбиций, Себастьян ещё больше устремлялся к самоуничижению. Не зря говорится что месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. Не под властью накативших вдруг эмоций, не вследствие кратковременной обиды, которая буквально через день покажется настолько малозначительной, что вызовет лишь горькую усмешку…. Но импульсивность юноши сыграла злую шутку со своим носителем. Мало того, втянутым в авантюру оказался посторонний человек. И что в конечном итоге? Осознание собственного бессилия, никчемности, новая порция страха и разбитые напрочь иллюзии…. Но в общей-то сложности – ничего!!!

Мне показалось, что Изабель следила за ходом моих мыслей, потому как именно в этот момент на её лице промелькнуло подобие улыбки. Она стояла вполоборота ко мне, сложив на груди руки и отрешённо глядя далеко в горизонт, но я не сомневался в том, что ангел не так беззаботен, как могло показаться на первый взгляд.

– Изабель, – окликнул я спутницу. – Тебя что-то волнует?

Женщина неспешно двинулась ко мне и вскоре уже уютно расположилась в кресле, положив тонкие руки на высокие подлокотники.

– Меня волнуешь ты, – негромко, но отчётливо произнесла женщина. – Вернее, твои поспешные реакции. Стоило тебе сейчас немного подумать и мнение о Себастьяне тут же кардинально переменилось. Или я не права?

Можно подумать, она не читала мои мысли…! Я не стал отвечать на ехидный вопрос ангела и тут же задал встречный:

– Я не понимаю одного. Ведь Себастьян страдал, и страдал довольно искренне, неужели он не заслуживает прощения?

Лёгкая улыбка тронула губы ангела.

– Вспомни, что я тебе говорила. Ваш мир – только преддверие мира грядущего. Страдание и горе очищают душу. И, слава Богу, что Себастьян способен испытывать нечто подобное, сохраняя хоть какую-то гармонию в душе, перенасыщенной прегрешениями. И, кстати, не самыми невинными.

– Согласен с тобой, – я даже не думал перечить женщине. Вытянув вперёд руку, принялся загибать пальцы. – Прелюбодейство, воровство, зависть, алчность, ненависть…. Я думаю, это далеко не всё, что накопил Себастьян за относительно короткий отрезок времени. Разве здесь могут быть какие-то варианты, кроме как бесспорно «виновен».

Изабель невинно пожала плечиками:

– Похоже, что нет!

Часть 2

Глава 25

Глядя сверху на соседние вершины и крутые, словно начертанные чьей-то уверенной рукой хребты перевалов, окружённые многочисленными причудливо изогнутыми ущельями, я не уставал восхищаться игрой солнечного света, жидким золотом струящегося на молочно-белый покров никогда не тающего снега. Жизнь в городе приучила меня воспринимать снег как некое отвратительно-грязное месиво под ногами, а именно в таком обличии он чаще всего и представал взору на многолюдных городских улицах. Здесь же, сейчас, я смог вкусить всю палитру цветов, от пронзительно белого, до насыщенного голубого, отчасти подёрнутого благородной сединой времени. Блики золота скользили по незыблемому бархату, скатываясь с самых верхушек вниз, сталкиваясь друг с другом и тут же разбегаясь в разные стороны, своим шаловливым течением нарушая степенный ход времени. Оглядываясь вокруг, я чувствовал неведомое доселе умиротворение, ощущал ту нежность и зыбкость бытия, какую ни в коей мере невозможно познать в миру, чья идеология сводится лишь к удовлетворению телесных нужд. Я только сейчас осознавал, насколько разнится между собой удовольствие для тела и услада для души, насколько мало совместимы эти близкие по смыслу понятия, и как мало мы, смертные, понимаем в истинном наслаждении. Так неужели нужно покинуть своё бренное тело, чтобы прийти к тому, что при желании в любое время доступно? Почему мы всю свою земную жизнь идём на поводу у личных потребностей, облагораживая самые посредственные инстинкты и возводя их в ранг полновесного счастья…?

Было над чем подумать, но чем больше возникало вопросов, тем более безликой казалась мне моя жизнь в прошлом. Да, уже в прошлом, потому как я был абсолютно уверен в том, что моё будущее никоим образом не будет походить на то жалкое существование, что я влачил до встречи с ангелом. Трудно было с чем-либо сопоставить ту благодарность, какую я испытывал к Изабель….

Изабель улыбнулась, видимо прочитав мои мысли. Непонятно от чего вдруг почувствовав невероятное смущение, я торопливо предложил куда-нибудь прогуляться.

– А куда ты хочешь? – поинтересовалась моя спутница, но тут же, не дожидаясь ответа, подняла вверх указательный палец и многозначительно подмигнув, загадочно изрекла: – Есть у меня одна мысль, думаю, тебе понравится…! Полетели….

Легко поднявшись над снежной равниной, Изабель плавно двинулась вперёд.

– И всё же – куда мы направляемся? – поинтересовался я, догоняя ангела. Изабель неторопливо плыла по разряженному горному воздуху с мечтательным выражением на красивом бледном лице. Не оборачиваясь, произнесла:

– Отдохнуть немного…. А заодно – прикоснуться к вечному….

Небольшое помещение в форме подковы, куда мы приземлились через некоторое время, медленно заполнялось людьми. Точнее – такими же как и моя спутница ангелами. Пока Изабель взглядом выискивала кого-то в толпе прибывших и всё ещё продолжающих прибывать бестелесных созданий, я успел основательно разглядеть окружающую обстановку.

Небольшой, погружённый в полумрак из-за редкого – я бы даже сказал скудного – освещения зал представлял собой пять ярусов лож и галерею. В одной из таких лож, рассчитанной на восемь человек, мы с Изабель сейчас и находились. По коридору, связывающему между собой все эти небольшие, довольно уютные отсеки, взад-вперёд сновали ангелы в поисках свободных мест. Глядя на них, мне пришла в голову забавная мысль – зачем искать свободные места тем, кто может преспокойно висеть в воздухе? Ответ пришёл сам собой – ради соблюдения элементарных правил приличия, потому как сама обстановка диктовала некоторую помпезность во всём – вплоть до негромких степенных разговоров.

Я перевёл взгляд вперёд, на маленькую сцену, перед которой стояли ряды складных передвижных стульев. От наших мест до деревянных, отшлифованных до блеска подмостков было не более ста метров, но даже это расстояние показалось мне значительным. Что мы сможем услышать в таком отдалении от сцены? Не успел я озвучить возникший вопрос, как услышал ласковый напев Изабель:

– Этот зал отличается от многих других безукоризненной акустикой, так что не переживай! Тебе здесь нравится?

Ещё раз окинув взглядом крохотный, но величественный в своём убранстве зал, выдержанный сплошь в белых, серебряных и золотых тонах, я многократно кивнул:

– Здесь прекрасно, во всяком случае – пока…. Но…. Где мы?

Моя неосведомлённость вызвала у ангела улыбку.

– Раньше – более двухсот лет назад – на этом месте стояла церковь. Она называлась «Санта Мария делла Скала». Тебе что-нибудь говорит это название?

Я смутился. Не будучи при жизни приверженцем какой-либо религии, я абсолютно не разбирался во всевозможных церквях, соборах, костёлах, кирхах и тому подобное. И тем более не знал их названий, подозревая лишь, что каждое такое строение воздвигнуто в память кому-то из святых.

Изабель, прочитав мои внутренние терзания, заулыбалась ещё шире:

– Могу дать тебе ещё одну подсказку, – игра явно забавляла ангела. В голубых глазах Изабель сверкнули смешливые искорки. – Зная твою неискушённость в вопросах географии, ничуть не сомневаюсь, что ты представления не имеешь о городе, в который прибыл….

Я передёрнул плечами, тем самым подтверждая её предположение. Единственное, что смог различить в спустившихся перед нами на город сумерках, это большое количество величественных зданий в старинном стиле. В каком – я, естественно, не знал.

– Мы в Милане, – в голосе ангела послышалась насмешка. Не злая, скорее снисходительная, но всё же самая настоящая насмешка. – Может, теперь догадаешься?

Я быстро сложил воедино полученную информацию. Милан, старый театр, «Санта Мария делла Скала»…. Опера!!! Знаменитый на весь мир оперный театр «Ла Скала». Гордость не только Италии, но и всей старушки Европы. Так вот что имела в виду Изабель, предлагая прикоснуться к вечному….

– Всё верно, Марк. Ты же не против послушать оперу, тем более в исполнении признанных и непревзойдённых мастеров?

– Почему бы и нет? Послушать неплохую музычку никогда не вредно…, – не успел я закончить фразу, как Изабель резко переменилась в лице и присела в почтительном реверансе. Желая объяснить себе вдруг произошедшие с ангелом метаморфозы, я резко обернулся на месте и чуть не столкнулся лицом к лицу с невысоким, худощавым старичком.

– Доброй ночи, – буркнул седовласый, с высокими залысинами, импозантный незнакомец. Строгий, пронизывающий взгляд лишь на мгновение задержался на моей персоне и тут же переключился на Изабель.

– Здравствуйте, маэстро, – в голосе моей спутницы послышалось нечто схожее с подобострастием. – Позвольте выразить своё восхищение перед вашим несравненным талантом….

– Бросьте, пустое…, – резким движением тонкой кисти старичок прервал восторженные излияния ангела. – Я слышал от вашего спутника, что он пришёл сюда «послушать неплохую музычку…».

Перефразируя меня, незнакомец добавил немало желчи в простые, казалось бы, слова, неосторожно оброненные мной чуть ранее. На красивом лице Изабель читалось явное порицание.

– Простите, пожалуйста, – мне стало не по себе. В укоризненном взгляде седовласого я прочитал раздражение и даже малую толику жалости по отношению ко мне. – Поверьте, я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Честно говоря, просто не заметил, как вы подошли….

Старичок просверлил меня гневным взглядом:

– То есть, не будь меня здесь, о музыке можно говорить что угодно и как угодно, и лишь моё присутствие понудило вас извиниться? Так, молодой человек?

Не скрою, я совсем растерялся. Чувствовалось, что незнакомец настроен более чем решительно и я уже сильно пожалел о собственной неосторожности. Слава Богу, на помощь пришла Изабель.

– Простите его, маэстро. Он первый раз в опере…. То, как Марк выразился, ни в коем случае не следует воспринимать как суждение о музыке в целом. И я смею утверждать, что на самом деле он просто не умеет слушать…. Будьте великодушны, сжальтесь над моим другом и простите его…!