Текст книги "Обнажённые души"

Глава 7

За то время, пока мы шли, ветер разогнал облака и бескрайний, испещрённый миллиардами звёзд невесомый купол накрыл спящую землю. Мы сидели бок о бок в ожидании рассвета, и я неожиданно представил происходящее со стороны. Кто мы с Изабель? Две души кочующие во мраке и присевшие передохнуть в ожидании рассвета. Причём, уже даже не нашего рассвета. Что он может принести нам, кроме воспоминаний для неё и прекрасного зрелища для меня? Если мы уже не подчиняемся земному времени, существуя в другом измерении, то зачем, для чего нам осознавать наступление нового дня…?

– Ты неправильно рассуждаешь, Марк, – певучий голос ангела вырвал меня из размышлений, но я даже обрадовался этому. Наконец-то она прервала начавшее меня угнетать молчание. – Во-первых, ты не забывай, что ещё вернёшься в свою грешную обитель. И, поверь мне, будешь по настоящему радоваться каждому рассвету в своей жизни, когда поймёшь, что он знаменует ещё один день. Но это у тебя ещё впереди. Если брать сегодняшний день, то я сейчас радуюсь рассвету не за себя, а за Марию. За ту женщину, которую нам удалось спасти….

Как только она сказала про спасённую женщину, я тут же вспомнил свой страх, который испытал, глядя на раненую Изабель. Что если опять произойдёт нечто подобное и ангел не сможет одолеть Мэрдока или кого-нибудь ещё?

– Для тебя ничего страшного не случится, Марк, – тут же прочитав мои мысли, откликнулась женщина. – То, чему ты стал сегодня свидетелем, происходит постоянно. Чуть ли не каждый человеческий день…. Если не со мной, то с другими ангелами. Да и Мэрдок далеко не единственный в своём роде.

Она опять замолчала, и, опустив взгляд на землю, провела ладонью по верхушкам высокой травы. Упругие стебли остались недвижимы под бледными тонкими пальцами.

– Это и есть борьба добра и зла, Марк, – продолжила она, словно паузы и не было, – и эта борьба будет длиться вечно….

– То есть ты вечно будешь воевать с Мэрдоком? – не удержался я и тут же прикусил язык. Собственный вопрос показался мне обидным. Желая как-то исправить неловкость, я всё же решил уточнить: – Ведь ты же можешь убить его?

Изабель грустно улыбнулась уголками бледно розовых губ.

– Нет, Марк, я не могу убить его. И сама не могу погибнуть. Ставка в этой борьбе не наши жизнь или смерть, а нечто более ценное. Не догадываешься – что?

Я недоумённо пожал плечами. Что может быть важнее, чем собственная жизнь?

– Есть кое-что важнее. Мы бессмертны, Марк, и ставкой в этой борьбе является не что иное, как человеческая душа. Если бы сегодня победил Мэрдок, его ведомый стал бы убийцей, то есть взял бы на себя самый страшный грех. Но наша победа забрала у него силы, и теперь тем человеком, которого привёл Мэрдок, займутся ангелы. Кто знает, может у них получится отвернуть его с порочного пути.

– Но Изабель, ты ведь тоже была ранена…? Ты тоже потеряла свою силу?

– Да, но моя сила восстановлена….

Я тут же вспомнил столб белого света, спустившийся с неба на раненого ангела. Значит, таким образом Изабель восстановила свои силы? Но если есть возможность набирать силу, то почему не сделать так, чтоб она не пропадала? Ведь Изабель испытывала мучения, я сам видел страдание на её лице.

– Страдание во благо ведёт к искуплению. А находясь в астрале, мы и стремимся искупить грехи, накопленные за время нашего бренного существования. Пока этого не произойдёт, перехода не будет. Поэтому у каждого свой срок, Марк….

– А ты сама уже долго здесь? Ну, в астрале? – не удержался я. Вопрос прозвучал провокационно, но Изабель ответила не раздумывая.

– Долго, очень долго. И сколько ещё пробуду, не мне решать. Но поверь, Марк, как бы оно ни было, оно того стоит….

Я обратил внимание, что при этих словах на Изабель словно снизошло просветление. Черты лица расслабились, от былой грусти не осталось и следа. Не верилось, что эта женщина смогла накопить столько грехов, что её искупление неотъемлемо от страданий. Мой следующий вопрос не заставил себя ждать:

– Ты можешь рассказать о себе? Кем ты была при жизни, Изабель? Что такого ты совершила, что обременяет тебя столько времени?

– Позже расскажу, – не оборачиваясь, произнесла женщина и протянула руку вперёд. – Смотри, Марк, солнце встает…!

Я перевёл взгляд на горизонт, где, изобличая тонкую грань между землёй и небом, начал расти ярко жёлтый диск. Вернее, сначала лёгкие перистые облака, лениво плывущие по мрачному небосводу, осветило зарево далёкого пока пламени. Еле заметная дымка придавала действию ореол фантастичности, но как только первые лучи затронули макушки далеких деревьев, она пропала, словно и вовсе не было этого едва заметного дрожания воздуха. Быстро набирая силу, юркие лучики заскользили по земле, проникая в самые укромные уголки и пробуждая ото сна всё живое. Я сидел с открытым ртом зачарованный зрелищем, неотрывно глядя, как яркий свет буквально вспарывает, казалось, непроницаемую толщь мрака, занимая всё новые и новые позиции в упорной борьбе….

– Тебе нравится? – нежный напев оторвал меня от созерцания. Я настолько увлёкся этим, пытаясь уловить каждую мелочь – будь то первый вскрик разбуженной птицы, первый шаг маленькой, ранее не замеченной мной ящерки под ногами, первый блик на поверхности далёкой реки…. – Что ты чувствуешь, Марк?

– Даже не знаю…, – я не врал. Я действительно не понимал, какими словами можно выразить бушевавший во мне коктейль из неизъяснимого восторга и вселенской грусти. А грустно мне было осознавать, что не будь Изабель, не приключись со мной эта история, я никогда не постиг бы таинство рождения нового дня. Запершись в своих квартирах, замыкаясь в серой тягомотине будней, в погоне за фальшивым материальным счастьем, люди не в силах обрести душевное счастье, одно из составляющих которого преподносится им каждый день свыше абсолютно задаром. – Я никогда не думал, что это настолько… сказочно…, что-ли.

– Да, ты прав…. Это действительно сказочно, Марк, и я – так же как и ты – поняла это слишком поздно. Вот только у тебя – в отличие от меня – ещё есть возможность всё исправить.

Я опять расслышал грустные нотки. Признаюсь, в этот момент мне показалось, что Изабель сейчас разоткровенничается, поведает о себе, но прошло какое-то время, а мы всё так же хранили молчание….

– Ты каждый день встречаешь рассвет? – поинтересовался я, когда мы уже двигались навстречу пылающему диску. Моя спутница выглядела рассеянной, и мне хотелось каким-нибудь образом вывести её из этого состояния.

– Да, если есть возможность….

И опять напряжённое, удручающее молчание.

– А куда мы идём, Изабель?

– Скоро узнаешь….

Вновь тишина. Я прекратил бесплодные попытки разговорить ангела и стал разглядывать окружавшую нас степь, благо обзор был великолепный. Раскинувшись на много километров вокруг, высохшая под палящим летним солнцем земля с трудом взращивала редкие островки зелени. Разросшийся ковыль тихо шелестел под порывами тёплого ветерка.

Вдали, у подножья приземистого, поросшего мелким кустарником холма я разглядел вереницу людей, пешком идущих на юг. Пять человек, бредущих посреди безмолвия….

– Изабель, подожди…. Давай посмотрим, кто это?

Она проследила за моим жестом и заметила странников. Не говоря ни слова, слегка изменила направление….

Глава 8

Чем ближе мы приближались к людям, тем серьёзней становилась Изабель. В какое-то мгновение мне показалось, что тень тревоги пробежала по красивому лицу моей спутницы. Я не мог понять, что происходит и дабы выяснить причину столь явных перемен, принялся внимательней разглядывать идущих.

Как я уже сказал ранее, их было пятеро. Пять взрослых мужчин приблизительно равного возраста, одетых довольно разношерстно, но одинаково бедно. Грубой материи подпоясанные верёвками штаны развевались на ветру. Суконные рубахи, шитые сельскими мастерицами – скорей всего жёнами или же матерями – были насквозь пропитаны потом и липли к разгорячённым телам страдальцев. Они двигались друг за другом тяжело передвигая грязные от пыли босые ноги в разбитых потрепанных сандалиях. Двое опирались при ходьбе на длинные корявые палки наподобие посохов. Последний нёс за плечами котомку, наполовину набитую каким-то скарбом. «Скорей всего нехитрая снедь», – пришла мне в голову мысль.

– Крестьяне…, – раздался певучий голос Изабель. В её интонациях также проскользнула напряжённость. – В город, на заработки подались….

– Что-то не так? – не выдержал я. – Что с тобой?

Жест ангела заставил меня прекратить расспросы. Быстрый взмах и словно застывшее в воздухе движение тонкой кистью. Изабель, бросив быстрый взгляд на лица бредущих по пыльной дороге, устремилась вперёд, обогнав нестройную колонну и легко оторвавшись от неё. Повторяя её манёвр, я также вперил взгляд на усталые обветренные лица, но ничего особенного в них не заметил. Изабель, двигаясь впереди, явно что-то искала, осматривая широкую пыльную тропу. Наконец, достигнув участка, на котором поперёк дороги лежала изогнутая тёмно серая палка длиной около метра, она остановилась.

– Смотри, Марк! – она кивком указала на палку, как только я приблизился. Приглядевшись, я понял, что на самом деле это не что иное, как вылезшая погреться на утреннем солнышке гадюка. Змея лежала совершенно неподвижно и единственное, что могло насторожить случайного прохожего, это само присутствие подобного предмета в этой местности. Случайный прохожий…? Я резко обернулся назад. Крестьяне были ещё далеко, но с каждым шагом неотвратимо приближались к опасности.

– Надо остановить людей! – тревога ангела передалась и мне. Я понял, что сейчас может – а скорей даже должна – произойти трагедия. Неужели мы будем безучастно ждать развязки? Я бросил взгляд на Изабель, но та даже не шелохнулась.

Сказать, что я удивился, значило ничего не сказать. Я взирал на ангела в полной растерянности, не в силах вымолвить ни слова. Изабель опустила взгляд на землю.

– Мы не можем помочь, Марк. Один из них сейчас погибнет. Его путь закончился, и не в моих силах продлить его. И тем более не в твоих….

Моя растерянность отступила, сменившись праведным гневом в отношении бездействия Изабель. Что она говорит? Ведь она – ангел!!! Тот, кто оберегает человека, отводя от него любые беды и напасти. И сейчас хранитель будет смотреть, как нелепо погибнет человек?

– Но почему, Изабель?!! – я понял, что кричу, не в силах сдерживаться. – Почему не можем? Потому что он не твой ведомый? Не хочешь сама помочь, скажи мне как это сделать! Пока не поздно, скажи, Изабель!!!

– Марк, это не в наших силах…, – её голос был необычайно спокоен. – Этот человек исчерпал себя, и большее ему не дано. У каждого свой путь, который рано или поздно заканчивается….

– А я продолжу его! – меня прямо-таки колотило от злости. Бросившись к спящей змее, я попытался ударить её ногой, но ничего не получилось. Моя ступня проходила сквозь распростёртое на дороге гладкое тело, не причиняя ему никакого вреда. Осознав бессмысленность собственных действий, я рванулся по дороге обратно к крестьянам. Оказавшись в мгновение ока подле первого мужчины и ткнув ему в грудь руками, закричал не своим голосом. Во-первых, для того чтоб как-то обратить его внимание на себя, во-вторых, потому, что мои ладони насквозь пробили ему грудь и вышли из спины. Со следующим шагом я весь погрузился в его тело, но лишь на мгновение. Передо мной уже было грустное лицо следующего странника. Я прошёл и сквозь него, но и этот человек ничего не заметил. Следующий…. Тот же эффект! Ещё один…. Вновь то же самое! И тут, пройдя сквозь четвёртого путника, я замер от ужаса….

Последний крестьянин чуть приотстал от остальных и шёл, опираясь на тяжёлый посох и слегка подволакивая правую ногу. Он был точно так же как и сотоварищи одет, такая же усталость сквозила в походке, всё то же самое, кроме…. Его лицо…! Я вгляделся в грубые черты и сразу понял, кто именно исчерпал себя в этой жизни. Впавшие, лишённые блеска глаза, опустошённый отсутствующий взгляд, от которого веяло могильным холодом. Черты лица обострились и казались высеченными из бледно голубого камня, настолько жёсткими выглядели широкие, обтянутые кожей скулы. Сжатые в узкую бледную полоску обветренные губы вторили вековому молчанию раскинувшейся вокруг степи…. Я попытался прочесть его мысли, но наткнулся на звенящую пустоту. Ничто не тревожило его разум, ничто не отвлекало от последних тяжёлых шагов к конечному рубежу….

Я когда-то читал, что перед смертью лицо человека становится абсолютно пропорционально, то есть одна сторона является зеркальным отражением другой. И это было действительно так. Я видел перед собой не лицо человека, наделённого какими-либо эмоциями, чувствами, способное выражать какие-то переживания посредством мимики, а всего лишь маску. Ужасающую по своей незамысловатости и в то же время отчуждению маску смерти….

Тем временем компания приближалась к роковой отметке. Идущий первым крестьянин, не дойдя несколько шагов до растянувшейся поперёк дороги змеи, поднял взгляд в небо. Что он желал там увидеть – не знаю…. Скорей всего изнуряющая духота породила мысли о долгожданном дожде, и он в надежде посмотрел на безоблачную гладь. Тем не менее, его сандалии опустились в нескольких сантиметрах от гадюки и продолжили поднимать лёгкие клубы пыли с пересохшей земли….

Второй странник, уже сжимающий в руках посох, безучастно перешагнул через лежавшую на тропе преграду и продолжил монотонное движение. Двое следующих были немного схожи между собой. Их глаза светились теплом и на губах играло подобие улыбок. Они думали о доме, вспоминая семьи, причём в мыслях и одного и другого периодически мелькали одни и те же лица. Из этого я сделал заключение что они, по-видимому, братья. Пребывание в радужных воспоминаниях позволило и первому и второму преодолеть страшное препятствие, машинально сделав нужный шаг чуть шире остальных и не обратив на него особого внимания.

Настала очередь обречённого…. Он немного отстал от основной группы и теперь ускорил шаг, желая нагнать товарищей. Опираясь на посох, крестьянин торопливо перебирал стопами. От усталости больная нога уже открыто волочилась по земле, поднимая лёгкие клубы жёлтой пыли и оставляя заметную дорожку на песке. Шаг, ещё шаг…. Внезапно меня посетила грустная мысль. Он торопиться к исходу…. Может быть, он и стремился нагнать других, но на самом деле это было вторичное желание. Более даже рефлекс, чем самое желание. Главенствующим составляющим конечного рывка стала необратимость, интуитивно воспринимаемая уже не разумом, а душой этого человека….

Здоровой ногой он переступил через спящую змею и поднял взгляд на товарищей. Я не знаю, что он почувствовал в этот момент, но мне показалось, что спустя мгновение этот человек вдруг осознал происходящее и уловил ледяное дуновение смерти. Его губы дрогнули, веки распахнулись, обнажая воспалённые белки с красными прожилками лопнувших от постоянного недосыпания сосудов, руки сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Больная нога, обутая в разбитую на бесчисленных дорогах сандалию преодолела последние сантиметры и ткнулась носком в лежавшую в дорожной пыли гадюку. Гибкое длинное тело взметнулось ввысь, на секунду припало к бедру мужчины и тут же свалилось обратно в пыль. Отомстив нечаянному обидчику, змея ретировалась с места неприятной встречи, оставляя на песке извилистую полоску следа, и исчезла в зарослях травы. Тишину, нарушаемую лишь шарканьем тяжёлых шагов и тихим шелестом ветра, разорвал громкий протяжный стон….

Глава 9

Я стоял подле места развернувшейся на моих глазах трагедии и пытался осмыслить собственные ощущения. Горький осадок, отложившийся внутри, не позволял воспринимать происходящее адекватно. С одной стороны я осознавал, что помочь несчастному мы действительно ничем не могли. С другой стороны, я никак не мог принять это осознание и смириться с ним. Так уж заведено, что смерть сама по себе считается апофеозом несправедливости, забирая либо не тех, либо не в то время. И как бы ты не осознавал свою бренность и неизбежность исхода, как бы не готовился к заключительному шагу, разрывающему зыбкую связь с миром людей, он всегда наступает внезапно. Я уверен, что этот крестьянин, преодолевший неприметный рубеж несколько минут назад, не раз думал о смерти. То, страшась её прихода и усиленно отгоняя шальные мысли относительно закономерности процессов бытия, то, взывая к ней, принимая как избавление и очищение. Человеческая натура многолика и порой мы диву даёмся, переосмысливая свои слова или поступки, свершённые чуть ранее….

Но сейчас меня волновали не потаённые стороны человеческого естества, а та лёгкость и естественность, с которой душа человека переходит в потусторонний мир. Когда несчастный испустил свой последний вздох, его душа покинула бренную оболочку и какое-то время изумленно взирала сверху на собственное, распростёртое на земле, тело и окруживших его людей. После, заметив наше присутствие, испуганно шарахнулась в сторону и неожиданно замерла. Скорбь отразилась на бледном лице новоявленного призрака. Он застыл на некоторое время, явно осмысливая происходящее, затем медленно перевёл взгляд на меня и наши взгляды встретились. Как же много говорили его глаза…! И страх перед неизвестностью, и боль за родных и близких, и желание вернуться, и горечь от собственного бессилия что-либо изменить…. Нескончаемая череда чувств и эмоций пролетела перед моим взором в течение нескольких секунд, после чего мужчина быстро развернулся и устремился в сторону своего дома. Своего бывшего дома….

– Не кори себя, Марк, – голос Изабель вырвал меня из грустных размышлений. – Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но поверь – ничего ужасного не произошло. Вернее, по человеческим меркам это более чем ужасно, но, по сути…. Он всего лишь перешёл в параллельное измерение, и продолжает жить, но уже в другой ипостаси. Через какое-то время этот человек вернётся на землю в ином обличии, начнёт другую жизнь и, кто знает, вполне возможно, что проживёт её более разумно, чем эту.

– Но ведь он мог ещё что-то исправить и в этой жизни? – я услышал, как дрожит мой голос. – Он не стар, вполне здоров, у него есть желание! Вернее, теперь уже было желание…. Почему нельзя было дать ему ещё один шанс? Всего лишь один-единственный шанс…?

– Ему давали этот шанс, Марк, и далеко не один. Любому человеку постоянно предоставляется право выбора, – в напеве Изабель зазвучали нотки раздражения. – Мы помогаем сделать правильный выбор, вплоть до того, что показываем вероятные варианты развития событий. Правда, люди редко осознают предоставленные им возможности рассмотреть собственное будущее…. Те же вещие сны, неожиданные проблески интуиции, когда ты твёрдо знаешь, что произойдёт через некоторое время. Но, я отвлеклась…. Последнее слово всегда остаётся за ведомым, и здесь ничего не поделать. Каждый день и час, да что там – каждое мгновение – большинство из вас находится на распутье. Но не все выбирают правильный путь. А если точнее, очень немногие отдают предпочтение единственно верному варианту. Вы их называете везунчиками, баловнями судьбы…. На самом деле всё иначе. Судьба ведёт человека лишь после того, как он отказывается от предоставленной ему возможности выбирать, пускает на самотек, как саму жизнь, так и своё непосредственное участие в её обустройстве. Грубо говоря, это некий коридор, в котором чётко указан курс и недопустимы какие-либо отклонения. А вот уже из этого коридора выбраться практически невозможно….

– Почему?

– Потому, что к хорошему быстро привыкаешь. Зачем утомлять себя раздумьями, если можно слепо придерживаться проложенного кем-то курса? Зачем прибегать к импровизации, если тебя абсолютно устраивают размытые временем шаблоны? Очень часто элементарная леность становится камнем преткновения на пути к совершенству. И та же леность зачастую подвигает человека брать на душу грех. Возьмём ту же зависть? Разве она не является производным от нашей лени? Я могу привести множество других примеров, но мне кажется, ты и так всё понял.

Я утвердительно закивал головой. По мере того, как протекала речь ангела, я мысленно отклонялся от первоначальной причины разговора и перешёл к рассмотрению своего собственного существования. Кто я сам? Отдался ли в цепкие руки судьбы или ещё имею возможность всё исправить? Где и когда я ступил не на тот путь, на который надлежало бы?

– Всю нашу земную жизнь, Марк, можно рассматривать не иначе как постоянное пребывание в зале ожидания с огромным световым табло, на котором указаны самые разные направления, и куда ты двинешься дальше, сколько будет длиться твоё путешествие, и будет-ли это билет в один конец, зависит лишь от твоего единоличного выбора. И выбор этот ты делаешь каждую минуту на протяжении всей своей жизни…. У тебя ещё будет шанс, Марк Конти, – лёгкая рука ангела легла мне на плечо. – У тебя ещё будет….

Горечь сквозила в этих словах. Изабель выделила слово «тебя» и я понял, что в этот момент она думала о себе. Почему? Что пришлось совершить этой женщине в мирской жизни, что до сих пор тяготит её раскаянием? Я не преминул огласить свои вопросы, на что Изабель опять грустно улыбнулась и повторила уже слышанную мной фразу:

– Может быть, позже расскажу. Нам надо идти, мой друг….

– Куда?

– Вперёд, Марк. Всегда иди вперёд….

И мы пошли. Вскоре мы обогнали уже знакомую нам компанию, несущую на импровизированных носилках, сделанных из двух посохов и четырёх рубах, лишённую жизни оболочку несчастного соратника. Они шли молча, и напряжённые лица выражали скорбь вперемешку с откровенным страхом. Цепкие взгляды, которые они бросали на дорогу и прилегающие к ней островки невысокой травы, красноречиво свидетельствовали о сковавшем их сердца ужасе. Глядя на печальную процессию, я поймал себя на мысли, что уже не так тягостно воспринимаю внезапную гибель крестьянина. Похоже, речь ангела возымела должное действие и, оглядываясь вокруг, я думал о том, что несмотря ни на что жизнь продолжается. Всё так же растёт трава, так же светит солнце, так же дует лёгкий тёплый ветерок…. Маленький мохнатый зверёк быстро прошмыгнул под нашими ногами и нырнул в едва заметную норку. Белокрылая бабочка вершила свой хаотичный полёт на фоне ярко голубого небосвода….

Голос ангела оторвал меня от наблюдений за лишёнными какой-либо логики и последовательности движениями крылатой красавицы. Изабель, следившая за мной всё то время, пока я разглядывал окрестности, и сделавшая для себя необходимые выводы, протянула руку и коснулась моего плеча:

– Ты готов к первому испытанию, Марк?

Я растерялся. К какому испытанию? Что она придумала?

Улыбка тронула губы ангела, но голубые глаза смотрели на меня по-прежнему серьёзно. Цепкий, изучающий взгляд окончательно поверг меня в смущение.

– Изабель, я действительно не понимаю, о чём ты? Разве мы говорили о чём-то подобном?

– Конечно, Марк. Вспомни, зачем ты здесь…?

Я всё понял. На фоне последних событий у меня совершенно вылетела из головы суть моего обращения. Я напрочь забыл о своём романе, о мучительном выборе, о беспрецедентном сравнении…. Да вообще о том, что я всё ещё живой человек, временно перешедший в параллельное измерение. И теперь мне предстояло исполнить то, зачем я сюда явился. Но готов ли я к этому? Я призадумался. Что именно мне предстоит определить? Срок человеческой жизни…? Тяжесть накопленных грехов…? Что?!!

– Не волнуйся. Лишь дающий жизнь вправе взять её обратно, и никто другой, кроме Бога. Тебе же предстоит определить, виновен тот или иной человек и насколько он заслуживает наказания. Но не думай, что это очень простое задание. Тебе надо отбросить лишнее и следовать лишь голосу своего сердца. Сможешь ли ты? Я думаю, что да….

Я вдруг почувствовал небывалое волнение. Не страх, не желание отказаться от данной миссии, а именно волнение. Услышу ли я голос сердца? А услышу – пойму ли его? Что, если у меня не получится, и я разрешу не по справедливости, а по сиюминутной прихоти, по воле навеянного действом настроения? И как вообще это всё будет происходить?

Изабель словно ждала этих вопросов.

– Во-первых, если твой вердикт в отношении обвиняемого будет необоснован или же вынесен под влиянием чувств, он будет пересматриваться. Но твоё мнение будет учитываться, Марк, поэтому я ещё раз хочу напомнить тебе о серьёзности миссии…. А насчёт того, как всё это будет происходить…. Мы совершим с тобой путешествие в пространстве и во времени. Ты увидишь этих людей, и будешь наблюдать за ними какой-то отрезок их жизни. Познаешь суть свершённого ими греха и обстоятельства, толкнувшие на это. А дальше дело за тобой, Марк…. Ты готов?

Я заметил грусть, промелькнувшую во взгляде ангела. Лишь на мгновение светлый взор точно заволокло дымкой, которая тут же бесследно растаяла, но я всё же успел. Мне показалось, что Изабель что-то не договаривает, но прямо спросить её об этом я почему-то не решился. Может, потому что знал – ответа не последует?

За всё то время, что мы с Изабель были вместе, я проникся к ней безграничным доверием и ещё каким-то чувством, очень похожим на земную любовь. Я осознавал, что присутствие ангела необходимо мне как воздух, что её мелодичный напев тревожит мой слух наслаждением, что я готов на многое, лишь бы вновь ощутить то прикосновение её тонких рук, которое, как я считал, мне действительно не показалось. Если в другие разы, когда она брала меня за руки либо прикасалась ладонью к моему плечу, я просто осознавал, что она это делает, но не испытывал никаких ощущений, то тогда, в деревне…. Я словно опять почувствовал тепло её ладоней, ощутил бархат её кожи…. И я жаждал ещё раз испытать подобное!

– Я готов, Изабель, – собственный голос показался мне чужим. Неужели это всё происходит со мной на самом деле? Или же это всего лишь затянувшийся сон…?

– Закрой глаза, Марк….