Текст книги "Трое в карантине и другие неприятности"

– Боюсь, мы своей болтовней будем мешать твоим соседям, – Кира выразительно посмотрела на Санчо. – А пойдем ко мне! Обопритесь на меня, месье Фокин, – добавила она, увидев, как он скривился, наступив на поврежденную ногу.

– Сиди-сиди, дочка, ты никому не мешаешь! – запротестовал охочий до разговоров Петр Николаевич, но тут в палату вошла миловидная круглолицая женщина, судя по всему, его супруга, и он переключил внимание на нее.

Кира подставила Санчо плечо, на которое он с явным удовольствием закинул руку. Она, правда, заподозрила, что морщится и охает «брутальный блогер» несколько преувеличенно, переигрывает, но разоблачать хитреца не стала.

– Ну, и кто, по твоей версии, нас подрезал? Чей это может быть «Мицубиси»? – спросила Кира, когда они доковыляли до ее «палаты», и Санчо умостился на Кириной койке.

– Я тоже об этом думал. Но так ничего и не придумал, – сознался Санчо. – Я его, гада, даже не рассмотрел толком.

– Это как раз поправимо, у тебя же есть видеорегистратор. Еще и навороченный…

– Точно! – Санчо вытащил из кармана телефон. – Попрошу Вадика, автомеханика, который «Нивкой» занимается, нам его притаранить. Надеюсь, пойдет навстречу временно нетрудоспособному инвалиду джипперского движения!

⁂

Просмотр записи видеорегистратора, увы, ничего не дал. Опознать «Мицубиси Паджеро» Санчо не удалось.

Кира хотела припомнить ему «непрофессионалов», для которых «все «шноркели» одинаковы», но не стала сыпать соль на рану. Пожалуй, идентифицировать машину с заляпанными грязью номерами и профессионалу непросто.

– Может, это действительно те сволочи, которые меня в антисептике утопить грозились? – задумчиво пробормотал Санчо.

– Ты говорил, их всех повязали.

– А если не всех?

– Давай позвоним в полицию, – предложила Кира.

– И что скажем? Что нас «подрезал» неизвестно чей «Мицубиси»? Так на дороге такое сплошь и рядом случается.

– Слушай, а это идея! – Кира схватилась за мобильный и быстро нашла нужный номер. – Здравия желаю, товарищ капитан. Это Кира Богданова, помните такую? Хотите забыть, но не можете? Я польщена. Товарищ капитан, у меня к вам неожиданный вопрос…

Капитан Чибис, с которым Кира познакомилась, когда он расследовал убийства в «Ивушке», не по службе, а по дружбе рассказал ей, что дельцов, выпускавших поддельный антисептик, задержали вместе со всей их подпольной сетью. Иными словами, им сейчас явно не до погони и не до приведения в исполнение угроз в адрес Санчо.

– А что ты там рассказывал о картине, которую везешь на экспертизу? – отложив телефон и немного поразмыслив, спросила Кира. – Где, говоришь, ее нашли?

– На чердаке дома моей бабули. Если б маме не вздумалось навести порядок, картина там, наверное, еще сто лет пролежала бы. Никто не знает, когда и как она туда попала. Но моя бабуля утверждает, что ее бабушка была знакома с самим Петровым-Водкиным. Автором «Красного коня». А вдруг и это его картина?

– А по стилю похоже?

– Ты меня спрашиваешь? На «Красного коня» точно непохоже, на этой пейзаж какой-то. Но мало ли…

– То есть картина действительно может оказаться ценной, – рассудила Кира.

– Это должны сказать искусствоведы. У тебя случайно нет подруги-искусствоведа? – съехидничал Санчо.

– Нет. Есть театровед. Варвара. Но она сейчас в Италии.

– Странно, я думал, у тебя имеются подружки на все случаи жизни, – проворчал Санчо.

– А кто, кроме твоих родных, знал, что ты везешь в Петербург картину? – допытывалась Кира.

– Никто, – подумав, ответил Санчо. – Надеюсь, ты не считаешь, что нас могла подрезать моя бабуля?..

⁂

Ночь в больнице прошла спокойно, но спокойствие оказалось обманчивым.

Утром отец Дионисий заглянул к Санчо и Кире с плохими новостями: «Шевроле Ниву», стоявшую во дворе автомастерской, взломали. Об этом отцу Дионисию сообщили из мастерской. На первый взгляд, все в целости и сохранности, пропало ли что-нибудь, может определить, мол, только владелец автомобиля.

– Моя машина!

– Мой чемодан! – одновременно вскрикнули Санчо и Кира.

– У вас там было что-то ценное? – сочувственно спросил отец Дионисий.

– У меня там ценная картина! – взвыл Санчо, сгоряча наступив на больную ногу.

Отец Дионисий перевел недоумевающий взгляд на Киру.

– Нужно проверить, что украдено, – уклончиво объяснила она.

Проверить Санчо пожелал лично.

Автомеханик Вадик подогнал «Нивку» к воротам больницы, – стремился, по-видимому, загладить перед клиентом вину своей конторы, не уберегшей машину от взлома.

– В полицию будете заявлять? – хмуро спросил Вадик.

– Сначала составим опись похищенного, – ответила Кира.

Вадик посмотрел на нее с уважением.

К большой радости Санчо, картина, упакованная в несколько слоев оберточной бумаги, взломщиков не заинтересовала.

К удивлению Киры, из машины не пропало ничего. От слова «совсем». А зачем тогда взламывали? Что-то искали – и не нашли?

Кира почти не сомневалась, что «подрезал» и взломал «Нивку» один и тот же человек, ну, пусть будет – Невидимка.

Что он рассчитывал обнаружить в их машине, но не обнаружил? Документы? Деньги? Стоило ради этого гнать за ними от самого Саратова? И ради чего?

В машине не было видеорегистратора, потому что они с Санчо взяли его, чтобы просмотреть запись с черным внедорожником.

Выходит, Невидимка взломал машину ради этой записи? А подрезал для чего? Не для того же, чтобы потом иметь повод взломать?

А если на видеорегистраторе есть еще что-то? Может, именно это «что-то» Невидимку интересует?

Она вспомнила скороговорку манерной дикторши: «Сотрудники полиции просят откликнуться тех, кто располагает какими-либо сведениями об этой аварии. Анонимность гарантируется».

В тот день Санчо приехал в «Ивушку» между пятью и шестью часами. Девушку сбил не он, это выяснилось почти сразу, однако он мог что-то видеть. Ведь мог? Но, если он что-то видел, почему ни словом, ни полусловом об этом не обмолвился?

Кира попросила Санчо еще раз вспомнить, не заметил ли он в день их знакомства по дороге в «Ивушку» чего-либо необычного.

– Я же тебе уже говорил! – удивился Санчо. – Ничего такого! Ехал, торопился, чтобы вас, артистов, застать. Свернул с трассы на проселочную дорогу… Там мокро было, лужи, но мне такое за счастье, джиппинг – это ж чем хуже, тем лучше! Тем более, я те места знаю, как свои пять пальцев. Эх, мы там в прошлом году с пацанами зажигали… Знатные были «грохотульки»!

– Что?

– «Грохотульки»! Ну, «покатушки»! Ну, как тебе еще объяснить?!

– Господи, с кем я связалась?! – картинно закатила глаза Кира. – Мне для полного счастья только «грохотулек» не хватало! Давай-ка снова посмотрим твое кино. Только не то, которое мы уже смотрели, а предыдущую запись. Того дня, когда ты приезжал в «Ивушку».

– Что ты хочешь там увидеть? Я же тебе уже все рассказал!

– Подозреваю, что не все, – строго сказала Кира. – Или ты предпочитаешь, чтобы из тебя под гипнозом нужную информацию вытягивали? Пойду спрошу, практикует ли отец Дионисий гипноз.

– Ладно-ладно, давай смотреть, – примирительно сказал Санчо.

⁂

…Санчо в гордом одиночестве рассекал по проселочной дороге и газовал по лужам, вздымая веером брызги, которые разлетались во все стороны.

Немного не доезжая до Ведьминого камня и развилки, «Нивка» едва не столкнулась с вылетевшим из-за поворота серебристым «Лексусом».

Санчо отреагировал молниеносно – резко принял вправо и притормозил. Дальше он поехал уже аккуратнее. На «картинке» были четко видны дата и время…

– Почему я не удивлена? – спросила сама у себя Кира. И с укоризной взглянула на Санчо. – А ты говорил, что не видел ничего особенного.

– А что в этом «Лексусе» особенного? Это сейчас я на той дороге никого больше не встретил, а до карантина там такие кортежами ездили. Из «Золотой рыбки». Рыбачат, пьют-едят, в баньке парятся – и возвращаются в город, к делам насущным. Кстати, владелец «Золотой рыбки» – небезызвестный тебе Мальцев.

– Мальцев?!

– Кир, у тебя все в порядке с головой? В смысле, сотрясения точно нету? – увидев, как она изменилась в лице, встревоженно спросил Санчо.

Кира торопливо рассказала ему о девушке на мотороллере, которую сбил неподалеку от Ведьминого камня серебристый внедорожник.

– Так вот, что ты имела в виду! – охнул Санчо. – Нет, девушку на обочине я не заметил, если бы заметил, я бы, конечно…

Кира недавно прочла в одной книжке, что сыщик в девяти случаях из десяти сначала выясняет, кто, и только потом – зачем. Хотя лучше, дескать, решать вопрос в комплексе.

«Считай, что тебе повезло, – сказала себе Кира, – ты, пожалуй, можешь ответить сразу на оба вопроса».

– Эта запись наверняка поможет полиции определить, чей «Лексус», и кто был за рулем, – произнесла она вслух. – Тем более, что на месте аварии обнаружены осколки фары, а на мотороллере – следы краски. Кто бы ни сбил девочку, для него твоя запись – доказательство его вины, нежелательная улика, понимаешь? Если б тебе не взбрело в голову устраивать «покатушки» на той дороге, которой он возвращался с базы отдыха, его б так никто и не увидел, и предъявить ему было бы нечего… Скорее всего, его видеорегистратор зафиксировал встречный автомобиль, а опознать твою приметную машинку – проще простого. Поэтому за нами и пустился в погоню Невидимка на «Мицубиси».

– Кто, кто?

– Невидимка. Я так называю нашего преследователя. Правда, наш Невидимка, быть может, не так уж и невидим…

– Думаешь, девушку сбил не Невидимка?

– Пока не знаю. Но знаю, что Невидимка – не Мальцев. – сказала Кира в задумчивости. – Мальцев, если верить новостям, все это время в поте лица трудился в своем офисе и занимался благотворительностью… Послушай, помнишь, ты сказал, что журналисту есть смысл затыкать рот, пока он компромат, который нарыл, еще не обнародовал? Мы должны как можно быстрее передать запись в полицию. Но сделать это надо аккуратно: нельзя исключать, что Невидимка следит за каждым нашим движением…

– Не мы, а я, – отрезал Санчо. – Я сделаю все сам. Ты уже и так из-за меня в аварию попала, не прощу себе, если с тобой еще что-нибудь случится. Я прямо сейчас найду способ отправить тебя в Петербург, уедешь от греха подальше.

– Еще чего! Хочешь мне все представление испортить? – возмутилась Кира. – Я кое-что придумала. Но сначала нужно распределить роли и продумать мизансцены…

Не ради красного словца Кира сказала Санчо, что Невидимка, скорее всего, не упускает их из виду.

Распутывая убийства в «Ивушке», она попыталась вжиться в роль преступника, и это помогло ей понять его.

В роль Невидимки долго вживаться не пришлось: он наверняка предпримет еще одну попытку раздобыть видеорегистратор.

Когда? Надо полагать, ближайшей ночью. Значит, нужно подготовиться. Главное – обезопасить Санчо. Кто знает, чем все это может закончиться…

С отцом Дионисием она поговорит после того, как позвонит капитану Чибису.

Кира вздохнула и снова набрала ставший за последнее время хорошо знакомым номер.

⁂

Дождавшись, когда сгустятся сумерки, он бесшумно прокрался к нужному окну и присел.

По счастью, оно выходило на глухую стену, – риска, что заметят, не было никакого.

Опа! Судя по неплотно прикрытой створке, окно забыли закрыть после проветривания. Приятный бонус, хотя хлипкая рама его и так не остановила бы.

Когда же они наконец угомонятся?

– Иван Сидорыч, далеко собрался? Повесь куртку и ложись, – прогудел недовольный мужской голос.

Снова, наверное, дед чудит, сосед Санчо по палате… Нет, ну сколько можно возиться! Не до утра же ему здесь торчать! О, кажись, заснули.

Он еще немного подождал и ловко скользнул внутрь.

Темнота и тишина, слышен только храп с койки у стены – мужика с переломанной ногой. Так, дед слева, значит, Санчо справа. Лежит, накрывшись с головой одеялом.

Куда ж он мог спрятать эту штуковину? Может, в тумбочку? Пусто…

Ну, дружище, это был твой последний шанс остаться в живых. Ты его не использовал. Зато теперь уже точно ничего не вспомнишь и никому не скажешь.

Шеф насмешил: если не получится тихо, попробуй, мол, сначала с ним договориться. Денег предложи. А уж потом…

С кем договориться, с Санчо? Он всегда был, как это… недоговороспособный. В городе еще не улеглась шумиха после истории с «черными» антисептиками…

А деньги и самому пригодятся. Девчонка, правда, еще останется, актрисулька. Но она и подавно не при делах, кукла безмозглая. Ее опасаться нечего…

Вынув из кармана наполненный шприц, он примерился и воткнул его Санчо в плечо.

Вспыхнул свет, человек со шприцом зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, как лежащие на соседних койках «мужик с ногой» и «дед» отбрасывают одеяла и оказываются самой что ни на есть настоящей группой захвата.

– Стоять, не двигаться, руки за голову! Работает спецназ! Вы задержаны за покушение на убийство! – прогремело у него над головой.

Палата наполнилась людьми в форме и в штатском. Один из полицейских отдернул одеяло на койке Санчо.

Вместо Санчо там лежал длинный, в человеческий рост, туго спеленатый сверток из простыней и полотенец.

Когда его, заломив руки, выводили из флигеля, он громко скрежетал зубами…

⁂

Молодцеватый полицейский с майорскими погонами сверкал белозубой улыбкой.

– Кира Георгиевна, когда Пашка Чибис рассказывал о ваших дедуктивных способностях, я, честно говоря, не верил. Теперь вижу – зря. Спасибо вам! Дело за малым – передать саратовским коллегам вашу уникальную запись.

Кира посмотрела на Санчо, который в два прыжка преодолел расстояние до вешалки и начал лихорадочно шарить в карманах своей куртки.

– Сейчас-сейчас, – пробормотал он, – я хорошо помню, что сюда его положил… Где же он? Где мой видеорегистратор? Кира, он пропал!

На лице полицейского, наблюдавшего за манипуляциями Санчо, отразилась сложная гамма чувств.

– Вчера вечером Иван Сидорыч снова порывался в бега податься, – подал голос со своей койки Петр Николаевич. – Мог твою куртку, Сашок, напялить. А, поелику он у нас еще и немножко клептоман, то содержимое твоих карманов нужно искать в карманах его пальтеца.

Санчо сунул руку в карман висевшего рядом с его курткой серого пальто и со вздохом облегчения вытащил оттуда злосчастный видеорегистратор.

⁂

Готовая к отъезду «Нивка» стояла у ворот больницы. Провожать Киру и Санчо вышел отец Дионисий.

– С богом, дети мои, – сказал он. – Будьте здоровы, счастливы и не поминайте лихом.

– Что вы, отец Дионисий, – голос Киры дрогнул. – Спасибо вам огромное. Если б не вы…

Кира глубоко вздохнула. Все хорошо, что хорошо заканчивается. Капитан Чибис поверил в ее версию причин покушения, связался с коллегами из района, в котором попали в аварию Кира и Санчо, и убедил их поучаствовать в поставленном Кирой спектакле. Отец Дионисий тоже пошел Кире навстречу. Самая незавидная роль в ее пьесе досталась Невидимке.

Как догадалась Кира, им оказался одноклассник Санчо – Толик Черных, с которым они «случайно» встретились у магазина.

По просьбе Киры капитан Чибис накануне поимки Невидимки выяснил, что Анатолий Черных работает в службе охраны Мальцева, а Мальцев частенько сам садится за руль серебристого «Лексуса». Картинка, как говорится, сложилась…

– Скользкий тип этот Черных, – сказал Чибис Кире утром по телефону. – Не удивился бы, если б он, раздобыв запись, начал шантажировать ею своего шефа.

По словам Чибиса, Черных сразу после задержания подтвердил, что получил задание «решить вопрос» со свидетелем наезда на девушку, которую водитель серебристого «Лексуса» бросил умирать на обочине дороги.

Но сам Мальцев утверждает, что за рулем его машины был не он. То есть нельзя исключать, что истинный виновник преступления уйдет от ответственности…

От размышлений Киру отвлек голос Санчо.

– Ну, «штурман», чего стоим, кого ждем?

– Ого, так я уже не «балласт»? Ты повысил мой статус? – поинтересовалась Кира, усаживаясь на переднее сиденье.

– Привязывайся, – Санчо подбородком кивнул на ремень безопасности.

– Я вроде и так уже к тебе привязалась, – она улыбнулась ему одной из самых обворожительных своих улыбок.

– Не ко мне, к «Нивке» привязывайся, – усмехнулся Санчо.

– А к ней тем более… Какое сегодня число? – вдруг встрепенулась Кира.

– Тринадцатое апреля, а что?

– Три недели! Три недели назад я вылетела из Милана в полной уверенности, что через несколько часов буду в Петербурге. И все никак не могу туда добраться. А сколько всего случилось за эти три недели! Больше, чем за три года… Санчо, давай поедем уже! Очень хочется домой.

6 серия. Евгения Ветрова «Персональная дистанция»

Хуже одиночества может быть только одиночество в период карантина. Когда из каждого приёмника раздаются призывы соблюдать дистанцию, очень хочется эту самую дистанцию нарушить.

Настя проснулась два часа назад и всё ещё ходила по квартире в пижаме, совершая бессмысленные действия: переставляла вещи на полках, включала чайник, и тут же забывала про него, снова включала.

На душе было маетно. Остро не хватало общения, хотелось обнять хоть кого-то, и чтобы её тоже кто-нибудь обнял.

Тут некстати вспомнился Борис, и взгляд невольно переместился на полку, где раньше стояла фотография, теперь спрятанная в дальний ящик под кипой ненужных журналов. Выбросить снимок на помойку рука всё же не поднялась.

Иногда ей хотелось, чтобы Борис хоть как-то проявился, обозначил их отношения.

Например, сказал, твёрдо, по-мужски: «Малыш, прости, виноват», ну или пусть даже так: «Прости, но я встретил другую». А так получается, они, как бы, не ссорились и официально не расставались, но отношения прекратились. Совсем.

Обида со временем стала слабее. Ну, да, изменил. Такова уж мужская природа. А Насте было так одиноко, что она готова была простить. Если бы он захотел. Но ему, видно, было всё равно. И от этого становилось так горько, хоть плачь.

Настя хлюпнула носом и поспешно утёрлась рукавом. Не хватало ещё слезу пустить. Надо заканчивать ныть. Надо просто делать своё дело.

Но дело не делалось. Ведение блога превратилось в нудную обязанность. Она с трудом находила темы для постов. Равнодушно читала комментарии. Равнодушно отвечала на похвалу и так же равнодушно удаляла неадекватов и троллей.

Иногда она рассматривала фотографии из последней поездки в Милан. Она ведь собиралась подписывать контракт с косметической фирмой на рекламу, даже получила от них образцы косметики, но пока об этом можно забыть. По всей Италии действовал строгий карантин, и неизвестно, когда можно будет снова оказаться на этих улицах, посидеть в тратториях, поболтать со знойными черноглазыми ragazzi[11]11
  Парни (итал.)


[Закрыть].

В России же продолжался режим самоизоляции. Из дома старались выходить только по крайней надобности: в магазин, выгулять собаку, вынести мусор.

Но если честно, выходить Насте совсем не хотелось. Начало мая выдалось хмурым, слякотным; весна, словно зная, что люди заперты по домам, не спешила посетить северный город.

Стоило включить телевизор, как из него рефреном неслось: «Соблюдайте дистанцию».

«Было бы с кем соблюдать, – горько думала Настя, – никому я не нужна. Хоть бы Фунтиков зашёл, что ли».

Так ведь нет. Участковый снова пропал, и это ранило Настино самолюбие. Мало того, что Борис, мечта любой женщины, её бросил, так и простой полицейский, всего лишь участковый, так нагло игнорирует.

После того как он спас её от бандита, и она, сама не зная зачем, заманила его на кофе, они больше не виделись. Фунтиков словно забыл о её существовании, а может, просто боится нарушить ту самую пресловутую дистанцию?

«Просто тебе скучно, – осенило Настю, и она даже замерла на месте. – Скучно и одиноко, вот ты и мечешься, и даже Бориса готова простить, и Фунтикову на шею броситься. Так, с этим надо что-то делать».

Настя распахнула шторы.

В комнату ворвался солнечный свет и запрыгал по паркету россыпью зайчиков. Настя улыбнулась, приоткрыла окно, впуская свежий воздух. Ей не хватает движения. Она просто засиделась в четырёх стенах, но найдёт способ это исправить.

Даша позвонила в обед, Настя как раз закончила регистрацию на портале волонтёров Санкт-Петербурга и даже выложила про это пост. И даже заработала первую тысячу лайков.

– Насть, у тебя как с деньгами? Тут такую тему подогнали, просто блеск.

– А сколько тебе нужно? – осторожно спросила Настя, с деньгами у которой было не очень.

– Слушай. Один знакомый предлагает партию масок прямо от производителя. Они там копейки стоят. А в сети их можно рублей по пятьдесят и даже дороже продать. Я лично впишусь. Там по моим подсчётам в четыре раза можно подняться, а то и в пять. Да твои же подписчики с руками оторвут…

– Ну, не знаю, – Настя чуть нахмурилась, вспомнила, какие обвинения бросали ей в лицо, после сомнительного поста про таксиста и нарушения режима карантина. – Вот почему маски до аптек не доходят. Их скупают для перепродажи?

– Ну и что? Это рынок, Насть. Хлеб тоже на заводе по одной цене покупают, а в магазине он уже в три раза дороже стоит. Чего-то ты не возмущаешься?

– Это разные вещи, Даш, как мне кажется.

– Ой, ну началось… Нет так нет. Дело твоё. Я чего звоню, одолжи тысяч тридцать. У меня двадцатка есть, но там, чем больше партия, тем дешевле отпускная цена. Хоть какие-то деньги на этой эпидемии заработать. А то что-то совсем блог просел.

– Вот именно, – согласилась Настя, – просел. Я с трудом на аренду собрала. Так что извини.

Даша разочарованно вздохнула и попрощалась, а Настя принялась выбирать наряд для своей новой волонтёрской деятельности. Попутно она снимала видео, предлагая подписчикам полюбоваться собранными комплектами.

Подписчики завалили Настю лайками и бодрыми комментариями.

Хейтеры тоже не обошли видео вниманием. Писали, что Настя пиарится на чужом горе и волонтёрствует ради собственной выгоды.

Удалять их Настя не стала: под каждым таким постом разгоралась бурная перепалка, повышая рейтинг канала и принося денежки за просмотры.

Настя победно вскинула голову, подмигнула своему отражению в зеркале. «Кто молодец? Я молодец».

⁂

В волонтёрской работе сложного ничего не было. С утра всем раздавали адреса, с которых поступали обращения, и они разъезжались по городу.

Так как Настя была без машины, то брала подопечных в своём же районе и за день успевала обойти двоих или троих.

Каждый визит Настя детально фиксировала в блоге. Помня о хейтерах, строго соблюдала правила: маски, перчатки, волонтёрская фирменная накидка, общение на положенной дистанции в полтора метра.

Потребности у пенсионеров были нехитрые: купить продукты, лекарства, вынести мусор. Но как же они были благодарны за любую мелочь!

Столько хороших слов в свой адрес Настя не слышала давно. Хороших и, главное, искренних. Её даже перестали сильно заботить и рейтинг блога, и хейтеры, которые всё не унимались.

В этот день она получила два адреса: по одному нужно были купить лекарства, по другому продукты и выбросить мусор.

Старичок с последнего адреса: сгорбленный, в тёмных пятнах на лысом черепе, даже прослезился, забирая пакет, оставленный у двери.

Настя ушла от него в расстроенных чувствах.

«Жалко-то как. Сидит бедный в своей квартирке, даже мусор не вынести. Говорит, детей нет, совсем один».

Настя сняла фирменную волонтёрскую накидку, сунула в рюкзачок.

Мысль об одиноком старике не давала покоя. Вдруг у неё не будет семьи, тогда её тоже ждёт одинокая старость? Ужас. Но не заводить же детей только лишь ради пресловутого стакана воды? Вот её родители много ли от неё видят помощи?

Они не общались уже полгода, после последнего визита на мамин юбилей, когда Настя вдрызг рассорилась с отцом. Даже не поняла, как так вышло. Вроде говорили о чём-то нейтральном, а потом затронули политику, Настя высказал какие-то не те взгляды, ну и понеслось. С тех пор она им не звонила, а они ей.

Упрямства что отцу, что Насте было не занимать. Мама иногда присылала короткие сообщения.

Из них Настя знала, что мама с отцом перешли на удалёнку и засели на даче в садоводстве недалеко от кольцевой дороги.

Раньше Настя любила приезжать туда на выходные. Но после ссоры с отцом об отдыхе на природе пришлось забыть.

Нет, она ни за что не пойдёт мириться, иначе отец со своими ретроградными убеждениями подумает, что она приняла его точку зрения. А вот и нет.

В это время позвонила куратор района Алёна.

– Слушай, а ты всё на сегодня? А можешь ещё по одному адресу сходить? Недалеко от тебя как раз. Бабуся без продуктов сидит.

Настя посмотрела на часы и согласилась, записала адрес.

Она позвонила в домофон, представилась, старушка радостно заохала и впустила её.

– Как вы быстро приехали! – удивилась пожилая женщина, которую назвать старушкой не смог бы и самый придирчивый сноб.

На вид ей было не меньше семидесяти, но одета в чистенький спортивный костюм.

Настя отметила аккуратный пучок седых волос на голове, и даже следы косметики на морщинистом лице.

– Мы стараемся, – ответила Настя. – Какие продукты вам нужны?

– Вот, – женщина протянула список. – Вас как зовут, милая девушка?

Настя представилась.

– Какое славное имя, – восхитилась женщина. – А я Мария Егоровна. Можете просто Егоровной звать. Я привыкла. Какие вы все молодцы. Вот на прошлой неделе молодой человек заходил, купил всё что надо, и дешевле, чем я рассчитывала. Мы с ним даже чаю выпили. Я вот блины затеяла, не откажите потом отведать.

– Ну что вы. Это же не положено. Вы в зоне риска.

– Ой, да бросьте, – Егоровна отмахнулась. – Какая разница отчего помирать. Лучше уж от вируса, чем от инсульта. Не хочу лежать овощем.

– Да что вы такое говорите? – возмутилась Настя. – Рано вы умирать собрались. Вы ещё очень бодры.

– Спасибо, – Егоровна оправила костюм. – Но в моём возрасте уже надо думать о таких вещах. Ничего, у меня всё подготовлено, со мной не будет проблем.

– Ой, перестаньте. – Настю осенила блестящая мысль.

Она открыла рюкзачок и покопалась в нём. Не то, не то… Вот! Она вытащила золотой футлярчик.

– Смотрите. Это итальянская помада. Новая линия. Её даже в продажу ещё не выпустили. Не успели. Так что это вам.

– Да что вы! – Егоровна всплеснула руками. – Вы девушка молодая, вам нужно. А мне-то зачем? Да и дорого это.

– Ничего не дорого! – соврала Настя. – Помада как помада. А вам нужно, это карамельный цвет, как раз под ваш тип кожи. Вот кончится эпидемия, вы в этой помаде всех местных мужчин с ума сведёте.

– Думаете? – Егоровна погладила себя по щеке. – Под мой тип, говорите? Ой, я даже не знаю…

– Берите. – Настя вытащила флакон с антисептиком. – Вот мы его сейчас продезинфицируем. – Она прыснула на золотой цилиндрик.

– Настенька, вы прелесть! – Егоровна протянула руку и взяла помаду. – Она же новая! Ещё даже в упаковке!

Бедная Егоровна. Неужели она могла подумать, что Настя ей отдаёт использованное старьё?

В груди опять заныло, как и после того старичка, заплакавшего при виде пакета с продуктами.

⁂

Просмотрев список, Настя решила прогуляться до супермаркета, чуть дальше, зато всё сразу купить можно.

Она шла по залу, складывая в тележку крупу, макароны, упаковку чая, хлеб, булку. На бумажке написанной Егоровной скрупулёзно были обозначены производитель продукта и стоимость.

Настя впервые столкнулась с тем, что человек знает и помнит цены.

«Потому-то мне так трудно уложиться в бюджет, – решила она, – вечно трачу лишнее, а на нужное потом не хватает. Надо будет заняться планированием».

Она выкладывала продукты на резиновую ленту перед кассой, когда рядом с табличкой «Следующая покупка» чья-то рука поставила бутылку дорого коньяка. Следом пошли упаковки с деликатесами, розовая мякоть вырезки в пластиковом контейнере и прочие вкусности.

Настя повернула голову и чуть дёрнулась. Борис! Невольно она задержала на нём взгляд, и тогда он тоже её узнал несмотря на маску, которую Настя честно носила в общественном месте.

– Привет, – сказал он и чуть покосился в сторону.

– Привет, – как можно равнодушнее ответила она, стараясь не выдать волнения.

– Как дела? – И он снова покосился в сторону.

Причина его нервозности скоро стала ясна: сзади к нему подошла девушка в кожаной курточке, слишком лёгкой для прохладной погоды. Она приобняла Бориса и положила на ленту упаковку с красной рыбкой.

– У меня всё хорошо, – громко сказала Настя. – У тебя, вижу, тоже.

Девушка за плечом Бориса томно прикрыла глаза в густой подводке.

– Дорогой, – певуче растягивая слова, произнесла она. – А ты вот это когда-нибудь пробовал? – Она указала на банку кильки в томатном соусе. – Как думаешь, от них сперва в Боткинскую увозят или сразу в морг?

Лента тронулась, увозя кильку, дешёвые макароны и другие продукты Егоровны на кассу.

– Как можно это есть? – не унималась девица.

Борис что-то ответил, Настя не расслышала: всё перебивал мерзкий хохоток его пассии. Пришлось сцепить зубы, чтобы не дать ей достойный отпор.

Получилось, конечно, эпично: встретить Бориса и разлучницу, будучи не в самом лучшем виде, да ещё и с этой несчастной килькой и макаронами. Всё по закону подлости. Ну и ладно. Зато теперь она точно знает, что фотографию можно смело отправить в мусорное ведро. Ничего, пусть наслаждается коньяком и пармезаном, пусть думает, что она перешла на кильку. Пусть. Жаль, конечно, что она сняла волонтёрскую накидку… И что бы это изменило? Вряд ли Бориса впечатлила её работа на благо обществу. Ну, хотя бы не принял кильку на её счёт. А то ведь наверняка решил, что дела у неё совсем плохи. Да, можно сказать, повезло.

Настя медлила у панорамного окна, ждала, когда от магазина отъедет машина Бориса. Но он, как назло, не спеша складывал пакеты в багажник своей иномарки.

Новой иномарки, как отметила Настя. Новая машина, новая девушка, ах да… новая должность. Наверняка его уже назначили коммерческим директором, как обещали.

Настя посмотрела на часы: Егоровна заждалась наверняка.

Вышла на улицу и пошла в сторону остановки. Борис проехал мимо, словно ждал специально.

Настя усмехнулась. Просто детский сад какой-то. Чего он хотел? Похвастаться? Унизить?

⁂

К домофону Егоровна не подошла. Напрасно Настя слушала долгие гудки вызова. Но вот дверь отворилась, кто-то вышел, и она зашла в подъезд. Может, старушка уснула?

Настя собиралась уже позвонить в дверной звонок, но заметила щель между створкой и косяком. Она тронула дверную ручку на себя.

– Мария Егоровна? – позвала она. – Вы дома? Эй!

Настя ступила на порог и остолбенела. На полу прихожей лежала Егоровна. Пакет с продуктами полетел на пол.

На тормошение Егоровна откликнулась глухими стонами. Жива!

Настя бросилась набирать номер «Скорой». Конечно, занято.

«Вам ответит первый освободившийся оператор», – вещал робот.

Настя задумалась ровно на секунду, а потом решительно набрала в списке контактов букву «Ф».

Фунтиков откликнулся резким:

– Слушаю!

– Слава! – Она даже не заметила, что Фунтиков издал в этот момент какой-то подозрительный звук. – Тут бабушке плохо, а мне в «Скорую» не дозвониться.