Текст книги "Воздушный стрелок. Гранд"

После того как я перевел еще пару стрелок, позволивших нам свернуть с кольца и выбраться на можайское направление, после недолгих, но очень экспрессивных переговоров с давешним капитаном на КП у старой Смоленской дороги и не менее насыщенной беседы по полевому телефону с офицерами полка, закончившихся, к счастью, полным успехом, за что спасибо участию Осипа Михайловича… И слава богу, что за те несколько визитов на полигон и в часть я успел перезнакомиться с доброй половиной офицеров-бронеходчиков, если не больше. Иначе черта с два бы мне, даже с помощью Осипа Михайловича, удалось убедить командование прислать людей и технику. В общем, после всей этой кутерьмы у меня нашлось наконец время для разговора с Никой и ее помощницами, кстати, наотрез отказавшимися сдать взятое с наемников оружие прибывшим для их охраны гвардейцам.

Как выяснилось в ходе беседы, все «пассажирки» поезда попали в плен к мятежникам в разное время. Причем бо́льшую их часть взяли обманом еще до начала всей этой заварухи. Кого-то хватали прямо на улице, кого-то выманивали за порог вузов мнимые приказные… Были и такие, кто попал в плен уже во время мятежа, чьи дома были уничтожены наемниками и дружинниками восставших бояр.

Исключение составили воспитанницы частной, само собой родовой, школы, к которым относилась и Ника, оказавшаяся дочерью главы этой самой школы. Род служилых бояр Тверитиных, небогатый и не особо влиятельный, жил за счет небольшого артефактного производства и родового женского учебного заведения, где в основном находились на пансионе девочки из союзных семей, входивших в одну братчину. Таких же небогатых и не особо влиятельных, но крепко державшихся друг за друга и сильных этой своей сплоченностью. Школа находилась в предместьях, на территории усадьбы Тверитиных… и была уничтожена наемниками два дня назад… От семьи Ники остались только мать, старшая сестра и старший же брат, отправившиеся еще до Рождества в гости к родне в Новгород.

Грустно, конечно. Очень… Но куда хуже были сведения, полученные мною от одного из гвардейцев, прибывших из части для охраны бывших заложниц. Боярский городок больше не существует. Точнее, там осталось с десяток усадеб, скрывшихся под осадными щитами… и все. Остальное было перемолото в труху во время столкновений между боярами и боев мятежников с подошедшим Преображенским полком. И с той, и с другой стороны участвовали одаренные и тактические комплексы, так что теперь, если верить словам бронеходчика, на месте элитного района Москвы располагается огромное пепелище. Вот тут у меня внутри все оборвалось… Только запредельным усилием воли я задавил в себе желание немедленно куда-то бежать и что-то делать.

Очевидно, гвардеец понял мое состояние и не стал досаждать. Только хлопнул по плечу и двинулся к боевой платформе, экипаж которой, как я понял, должен был усилить знакомый мне блокпост.

Я затушил окурок и, глубоко вздохнув, загоняя поглубже боль и страх, попытался определиться со своими дальнейшими планами. Несмотря на слова офицера, я должен сам побывать в боярском городке и посмотреть все своими глазами. Кто знает, нет ли среди того десятка усадеб, что успели укрыться за осадными щитами, и дома Бестужевых. Кроме того, мне совершенно точно нужно заглянуть домой… Еще стоит навестить загородную усадьбу Громовых и… наверное, дом Филипповых.

Но сначала… нет, не в боярский городок. Первым делом я наведаюсь домой. Шататься по воюющему городу лучше нормально экипировавшись.

Поежившись от забравшегося под куртку стылого зимнего ветра, я покрутил головой и, не обнаружив поблизости ни одного человека, ушел в разгон. Бежать мне придется не один километр, а время уже очень далеко за полночь, и пусть зимой светает поздно, стоит поторопиться. Можно, конечно, угнать в городе какую-нибудь машину, но… лишний риск ни к чему. А укрыть целый автомобиль под отводом глаз я не смогу точно. Это не мой «Лисенок» все-таки.

Идти через контролируемый наемниками район после того, как я угнал у них целый поезд с заложниками, желания у меня не было совершенно, именно поэтому для второго забега я выбрал другой маршрут, благо все тот же офицер, что рассказал мне о боярском городке, сообщил, какие районы находятся под контролем мятежников… примерно, конечно, очень примерно, но и это лучше, чем ничего. В результате, покрутив так и эдак карту с нанесенными под руководством гвардейца отметками, выведенную передо мной изрядно помятым, отключенным от сети браслетом, я сориентировался на местности и, мысленно проложив предполагаемый маршрут движения, чуть прибавил ходу.

Фили я прошел легко и без особых проблем, не выбираясь из парковой зоны, а район Пресни, явно находящийся под плотным контролем государевых войск, вообще пролетел как на крыльях… Почти. А все потому, что застройка здесь позволила мне двигаться преимущественно по крышам домов. Прыжок с одного дома на крышу другого под разгоном не представляет большой проблемы. Если, конечно, есть достаточная разница в высоте зданий и расстояние между ними не превышает пятнадцати метров. Большее расстояние, как показала практика, уже опасно. Мне пришлось дважды пользоваться кинетическими щитами, в качестве эдаких ступеней, чтобы не загреметь с двадцатиметровой высоты на асфальт… Тем не менее этот метод хорошо показал себя и в районе Брестского вокзала, Там известного как Белорусский. А все потому что чуть севернее него, кажется, проходила линия соприкосновения защитников трона и мятежников. По крайней мере грохот в той стороне стоял серьезный, и небо то и дело озаряли вспышки взрывов. А когда я обнаружил засевших на крышах снайперов, пришлось сбавить ход и, спустившись наземь, укрыться за отводом глаз. В результате расстояние в пару километров я преодолел едва ли не за то же время, что затратил на путь от кольцевой автодороги до Брестского вокзала. И еще радовался, что не поддался соблазну и не двинулся через центр. Уж там-то, в непосредственной близости от Кремля, я думаю, контроль еще жестче.

К Сокольническому парку я выбрался в седьмом часу утра. И это с учетом того, что дважды обходил по крутой дуге перестрелки. Одну в районе Тривокзальной площади, которую меня то и дело тянуло назвать Комсомольской, а вторую – на подходе к парку, почти у самого храма Воскресения.

Уж кто там в кого палил, я не знаю, но грохот взрывов и волны Эфира, расходящиеся от мест боестолкновений, ничуть не способствовали моему любопытству. А потому, резко свернув в сторону парка, я нырнул под переплетение голых черных ветвей и, петляя между деревьями, вновь скрылся под отводом глаз.

Я не стал сразу подходить к дому и, притормозив за пределами действия системы наблюдения, забрался на дерево, чтобы взглянуть во двор и на постройки. Отсюда было прекрасно видно, что сам дом и баня целы. В окнах темно, но… Напрягая до предела чутье, я замер, исследуя то, что открылось моим чувствам. Вроде бы тихо, спокойно и безлюдно. Но если так, почему при работающих фиксаторах системы контроля я не ощущаю работы вычислителя? Словно его в доме нет вообще. Да и сам дом мне никак не удается «просветить». Так не должно быть. Мое чутье – не какой-то там артефактный сканер. С того расстояния, что отделяет меня от дома, я должен был бы ощутить его весь, до последнего гвоздя, а уж вычислитель вообще должен звездой гореть! А здесь словно кто-то прикрыл здание темной пеленой. Непорядок. Засада? На меня? Кому еще я мозоли оттоптал?!

Спустившись с дерева, я покружил на месте и, шумно выдохнув, принялся перебирать свое оружие. Достали, твари! Бешенство холодной волной поднималось во мне, смывая беспокойство за Бестужевых с ученицами и боль от смерти Вячеслава… Руки скользили по стылому железу, перебирали магазины и автоматически проверяли, насколько легко выходят из ножен кхукри. Убедившись, что оружие не подведет, я ухватил поудобнее автомат и двинулся к подземному ходу. Двести шагов под отводом глаз – и я стою на дне небольшого овражка. На то, чтобы аккуратно открыть дверь, ведущую в проход, у меня ушло немногим более десяти минут. Заодно убедился, что в последнее время здесь никого не было. Соскользнув в темноту, я прикрыл за собой стальную створку и, сосредоточившись, принялся маскировать вход снаружи. После моих экзерсисов в том карьере это не казалось такой уж сложной задачей. Да и объемы не те, и расстояние, с которого пришлось действовать. Зачем я это делал? Так ведь кто его знает, когда этот ход может пригодиться еще. А раз неведомые гости его пока не нашли, пусть и дальше остаются в неведении.

Проверив результат короткой, старательно скрытой отводом глаз работы со стихиями и Эфиром и придя к выводу, что маскировка удалась, я медленно двинулся вперед. Зрение быстро приспособилось к окружающей темноте. Не зря же я потратил время, чтобы вырезать на подходящих камнях в стенах прохода слабо, очень слабо светящиеся руны. Для обычного зрения их света не хватит, но если воспользоваться «кошачьим глазом», да с эфирным чутьем… в общем, в пространстве я сейчас ориентировался вряд ли хуже, чем днем.

Остановившись у лестницы, ведущей к люку, за которым располагалась подсобка, я тяжело вздохнул и попытался прощупать пространство за дощатым препятствием. К моему удивлению, мне это удалось так легко, словно никто и не думал закрывать дом от сканирования. Или, может быть, мои незваные гости просто не подумали, что защищать от просвечивания нужно не только стены и потолок, но и пол? В любом случае это их проблемы.

Убедившись, что в подсобке нет никого и ничего, включая фиксаторы или иные способы сигнализации… типа привязанной к люку растяжки, я аккуратно поднял крышку и, выбравшись из подземного хода, поморщился от зуда в глазах. Отключив «кошачий глаз», я огляделся и понял причину неудобства. Из-под двери, отделявшей подсобку от основного дома, пробивался тонкий луч света. Именно он, полоснув меня по глазам, и вызвал такую реакцию. Хм. А снаружи дом казался темным и необитаемым. Я коснулся Эфира, осторожно исследуя пространство за дверью, и…

Ольга с Леонидом как раз закончили очередной бесполезный спор о том, кто из них идет «за покупками», и настоявший на своем Бестужев-младший уже поднялся с лавки, чтобы отправиться в комнату за гримерным набором, когда неожиданно наполнившийся диким изумлением взгляд сестры остановился на чем-то за его спиной.

– Вот ведь оккупанты! – знакомый хрипловатый голос.

Леонид обернулся и закаменел, следом за сестрой.

– Кирилл! Живой!

Визг неожиданно быстро пришедшей в себя Ольги чуть не сбил Бестужева-младшего с ног, а в следующую секунду сестра, заливаясь слезами, повисла на шее устало улыбающегося, худого и грязного, словно последний бродяга, жениха.

Глава 2
В тесноте, да не в обиде

Рассказ Бестужевых меня… нет, не потряс, но удивил очень сильно. Иначе чем чередой случайностей и невероятным везением происшедшее с моими будущими родственниками и назвать-то сложно. Начать с того, что в результате действий Славы и Осипа Михайловича, утаивших мое местонахождение, в момент начала мятежа все мои ученицы оказались в усадьбе Бестужевых, эдакое «совещание в Филях» с единственным вопросом на повестке дня: где искать мое покалеченное тело. Это была первая счастливая случайность, поскольку нахождение на территории боярской усадьбы гостей из именитых фамилий всегда сопровождается мерами повышенной безопасности. В результате, заслышав невдалеке активную пальбу, взмыленные дружинники Бестужева, в полном соответствии с инструкциями, перевели усадьбу в осадное положение.

Везение второе. Владельцы двух соседних участков, с которыми, по традиции, у Бестужевых был заключен оборонительный союз, на момент атаки пребывали в загородных имениях или вотчинах. Потому охране их городских усадеб не пришлось тратить время на какие-либо согласования или еще как-то его терять. Действуя в соответствии с условиями оборонительного союза, дружинники приняли главенство Бестужева и, не мешкая, тоже подняли осадные щиты. Сопряжение и без того мощных артефактных средств защиты превратило территорию усадеб в маленький укрепрайон, по защищенности способный конкурировать с Тамошним противоатомным бункером глубокого залегания. По крайней мере Ольга на полном серьезе утверждает, что разгрызть этот орешек не удалось бы и трем ярым, даже если бы они объединились в малый круг.

Собственно, именно скорость, с которой три усадьбы перешли на осадное положение, и спасла их обитателей от участи превращения в прах и пепел. Мощный удар, нанесенный инсургентами по площади, снесший чуть ли не половину боярского городка, так и не смог продавить тройных щитов. А если еще учесть, что заряд на тот момент забитых под завязку накопителей, питавших защиту, под этим ударом сразу просел до десяти процентов от максимума, то происшедшее действительно можно считать чистым везением.

Третьим же счастливым случаем стали комплексы СЭП, установленные на двух из пяти трофейных «Визелей». Один из них сразу после удара был введен Ольгой в работу, и мощности комплекса хватило, чтобы скрыть излучение работающих осадных щитов усадеб в бушующем на месте удара море Эфира. Учитывая, что соваться «живьем» в заметаемые пеплом руины этой части боярского городка мятежники не собирались, опасаясь хватануть радиации или эфирного ветра[5]5
  Эфирный ветер – «…эффект, возникающий в местах применения тяжелых площадных техник уровня не ниже среднего круга гридней (для создания которого необходимо присутствие как минимум пяти стихийников соответствующего статуса). Воздействие ЭВ на организм человека негативно. В зависимости от мощности примененной техники может привести к самым разным, но всегда крайне трудноизлечимым последствиям – от так называемой разбалансировки дара, приводящей к временной потере возможности полноценно оперировать стихиями, до нарушения нервной деятельности, вплоть до высшей, в самой тяжелой форме. Полевых средств защиты от ЭВ, построенных на основе стихийных техник, на данный момент не существует…» (Выдержка из конспекта школьного начального курса Обеспечения безопасности жизнедеятельности ученика младшего «Б» класса Гимназии Святого равноапостольного князя Владимира Бестужева Л. В.)


[Закрыть], работающей СЭП оказалось вполне достаточно, чтобы прикрыть усадьбы от их внимания.

– А сюда вы как попали? – вздохнул я, прижимая к себе устроившуюся на моих коленях Олю. – И зачем? Что вам дома-то не сиделось, под защитой?

– Здесь спокойнее, – хмыкнул Леонид, поняв по довольному лицу купающейся в моей нежности невесты, что та не намерена «выбираться на берег» и участвовать в беседе.

– Спокойнее, чем под осадными щитами бестужевской усадьбы? – Я фыркнул.

– Именно, – хмуро кивнул мой бывший заместитель. – Ветер спадает, Эфир почти пришел в норму, так что еще неделя-другая – и в городок полезут все кому не лень. От мятежников и бандитов до шаек мародеров и прочей швали. А значит, и усадьбы обнаружат. Черт с теми мародерами, через осадные щиты им не пробиться, но если судить по происходящему в городе, инсургенты обязательно попытаются уцелевшие усадьбы на штык взять. И я не думаю, что государевы войска будут им мешать… по крайней мере, пока центральную часть города не очистят. Гвардейцы те же, например, прошли частым гребнем от Преображенского до Тривокзальной, посты на Оленьем валу и Стромынском тракте выставили, и больше им до той территории дела нет. А здесь тихо. Парк, конечно, никому не нужен, но находится под защитой государевых войск. По просекам чуть ли не каждый час ТТК рассекают, так что ни инсургенты, ни бандиты сюда не суются. У преображенцев с ними разговор короткий: тесаком в лоб – и вся любовь…

– Дела-а. И как же вы сюда добрались? Машины-то, как я в городе видел, отстреливают тоже без всяких разбирательств!

– Так в ЛТК и добрались… потихоньку, – промурлыкала Оля, склонив голову мне на плечо. – Аристарх шел огневой поддержкой, я Эфир отслеживала, а Жорик с Леонидом в машине со стендами и припасами ехали. Правда, пришлось маленькую комнату под оборудование отвести, а в коридоре теперь генератор стоит. Тесновато, конечно, стало, зато нас здесь никто не видит! Я СЭП от этой бандуры запитала, так что никакой сканер здесь ничего не покажет. Темно, тихо… никого нет дома, короче говоря. Вот!

– И что, вы здесь так вчетвером и кукуете? И кстати, где в этом случае остальные мои ученицы? – удивился я. Честно, хоть некая логика в приведенных мне доводах и имелась, я не мог понять, почему тот же Бестужев не схватил всех присутствовавших в охапку и не утащил их из города?

– Как где? С нами приехали. Девчонки вчетвером твою спальню оккупировали. А мы, то есть я, Аристарх Макарович и этот длинный Жорик, в гостиной ночуем, – с сарказмом заметил Леонид. Ну да, общежитие то еще получается…

– И где же они сейчас? – поинтересовался я.

– В погребе порядок наводят, – пожал плечами Леня.

Не понял…

– У меня есть погреб? Не знал.

– Теперь есть, – уверенно кивнул бывший заместитель старосты класса и, покосившись куда-то в сторону, поморщился. – Дядьки Аристарха идея. Только у него не погреб получается, а бункер какой-то. Там одна защитная клетка половину мощности генератора жрет, а он в эту яму еще планирует стенды спустить и холодильную установку поставить.

– А что, хорошая мысль, – согласился я. – Если уж у меня такой табор остановился, место надо освобождать. Я только одного понять не могу… Почему Валентин Эдуардович вас из города не увез?

– Мы поначалу так и собирались… – бросив короткий взгляд на сестру, протянул Леонид, а от Оли вдруг шибануло смущением, – но некоторые, не буду показывать пальцем… наотрез отказались покидать город без тебя. Чуть до рукоприкладства не дошло.

– Это как?

– А так, – с деланым недовольством пробурчал Аристарх Макарович, входя в гостиную. Однако подрагивающие уголки губ выдавали его с головой. Лыбу давил господин Хромов. – Невеста твоя уперла руки в боки и поставила ультиматум. Или прячемся в городе и начинаем твои поиски, или она сбежит. Валентин Эдуардович в голос орать принялся, а ученицы твои немецкой «свиньей» выстроились и буром на него поперли. Числом и визгом задавили… пришлось боярину отступать.

К концу насмешливой тирады Хромова Ольга спрыгнула с моих колен, и я наконец смог встать на ноги, чтобы пожать руку бессменному хранителю спокойствия в доме Бестужевых. Обнялись, Аристарх чуть не переломал мне ребра, но вдруг нахмурился и повернул голову в сторону Леонида:

– Так, я не понял! Время – девять, до встречи всего полчаса, а ты все еще здесь и без грима?!

Бестужев-младший хотел было что-то возразить, но тут в коридоре грохнула крышка люка, и в гостиную с радостным визгом ворвались близняшки. Как ни удивительно, но рассудительная и обычно хладнокровная Елизавета от них не отставала. В результате, только освободившись от медвежьей хватки Хромова, я тут же оказался в плену девичьих рук.

В следующие несколько минут я точно понял, что чувствует новая плюшевая игрушка, оказавшись в руках детей. Меня просто затискали!

– Стоп! Хватит! – рявкнул Аристарх Макарович, еле сдерживая смех, и девчонки замерли на месте, словно замороженные. Я покосился на хихикающих Ольгу с Леней и вздохнул. Но Хромов заставил их замолчать одним коротким взглядом и рыком. – Дежурные, где завтрак? Леонид, бегом маскироваться! Блондинки: веник, тряпка – и вперед. Чтобы пол блестел, как… как моя фамилия!

Ольгу с Елизаветой будто ветром сдуло, а следом и близняшки слиняли в сторону подсобки. Зато на это рычание выполз из бывшей гостевой спальни Жорик. Обвел красными с недосыпу глазами комнату… и расплылся в улыбке, увидев мою скромную персону. Честное слово, он смотрел на меня как на спасителя какого-то!

Припомнив взгляд Леонида, когда прошло первое удивление от моего визита, и довольное лицо Хромова, я тихо хмыкнул. Кажется, переволновавшаяся в мое отсутствие Ольга успела основательно достать мужскую часть коллектива… А если вспомнить о такой вещи, как женская солидарность… М-да, сочувствую.

От размышления меня отвлек грохот. Это Леонид попытался проскользнуть между Милой и стеной и, получив по затылку древком швабры от неловко развернувшейся Лины, чуть не поцеловался со шкафом.

– А что за встреча? – поинтересовался я у Хромова.

– Связной от Громовых должен подойти к Алексеевским рядам. Для виду чуток припасов принесет, а на самом деле – очередную просьбу возвращаться в отчий дом для близняшек… Ну и новости о твоих поисках, и вообще…

– Новости? Поиски?

– А ты что думал, тебя никто не ищет? Тяжело, конечно, с этим мятежом, но… и наши люди, и громовские поисков твоих не прекращали ни на минуту. Да еще и Елена Павловна своих знакомцев напрягла. – Тут Хромов покачал головой и заметил уже куда тише: – Хм. Кто бы мне сказал, что у этой почтенной боярыни половина московских хитрованов в должниках ходит, – ни за что бы не поверил…

– Так, понятно… А схожу-ка я с Леней, пожалуй. Прикрою его, заодно и связному покажусь, – предложил я.

– Давай, – неожиданно с готовностью согласился Аристарх. – Это дело. Как ты укрывать от чужих взглядов умеешь, я помню. Так что Леньку с тобой со спокойной душой отпущу. Да и Громовых появлением наяву успокоишь. А то Федор Георгиевич, по-моему, о твоей судьбе переживал больше, чем о дочерях, в лесу прячущихся.

– О как. Интересная новость, – протянул я…

Кажется, район Сокольников превратился в этакий островок спокойствия в море московского мятежа. Ничего удивительного. С севера его ограничивает парк, не представляющий для инсургентов никакого интереса, фонящее пепелище на месте боярского городка подковой обрамляет Сокольники с северо-востока и востока. Да, на западе и юго-западе, в районе Тривокзальной идут постоянные бои, но вокзалы мятежникам куда интереснее, чем спокойные Сокольники, где нет ни одного важного объекта. А на юге и юго-востоке расположены старые фабричные районы, где инсургентам и подавно делать нечего. Не воюют мятежники с гражданским населением… точнее, с частными подданными государя. Зато верных престолу бояр стараются давить везде, где только возможно.

Короткий рассказ Хромова о происходящем вокруг дополнил связной Громова, встреченный мною и Леонидом у изрядно опустевших, но все еще работающих Алексеевских рядов. Только цены здесь теперь… да и выбору далеко до прежнего. Хотя, кажется, острой нехватки продуктов пока нет. Но цены, цены! М-да, нет ничего удивительного, что вокруг развелось столько бандитствующей сволочи…

Николай, мой постоянный поставщик курева, был немало удивлен, когда на встречу с ним явился не только Бестужев-младший, но и человек, которого три боярских рода ищут по всей Москве уже две с лишним недели, но быстро взял себя в руки, и уже через несколько минут мы, довольно комфортно устроившись в каком-то пустом заколоченном ларьке на задворках захламленных торговых рядов, пили горячий чай и делились новостями. Я коротко поведал о перипетиях моего исчезновения, а Николай в ответ поделился информацией о происходящем в городе.

Честно говоря, услышанное от Хромова и Николая оставило у меня ощущение какой-то неправильности. Ну, странно это, очень странно. Зачем было уничтожать боярский городок, поднимая на уши гвардию? Такой же удар по Кремлю дал бы куда более серьезный результат. Но нет… мятежные бояре режут оставшихся верными государю именитых, наемники воюют с гвардией и похищают боярских отпрысков… а кремль и основные правительственные объекты скрыты под такими щитами, по сравнению с которыми созданный Бестужевыми кластер – не более чем карточный домик. И это мятеж?! Это бессмысленная резня, и ничего больше. РСДРП на них нет с товарищем Ульяновым – вот уж кто в момент показал бы, как надо брать власть. Дурдом.

А связь? Нет, того, что мятежникам каким-то образом удалось блокировать коммуникационные возможности Эфира, не учитывать нельзя, но… Как показали бронеходы, полевым телефонам на это начхать. Ни на секунду не сомневаюсь, что и у государя они найдутся. А значит, попытка инсургентов погрузить столицу в информационный вакуум провалилась на корню. Странно это все. Нелогично.

– Кирилл, может быть, ты сможешь уговорить девушек перебраться за город, в безопасное место? – Николай отвлек меня от размышлений, вновь заводя шарманку о необходимости нашего переезда. Собственно, он начал говорить об этом сразу, как пришел в себя от моего появления. И, кажется, совершенно не собирался прекращать попытки уговорить меня на скорейший переезд.

– Может быть, может быть… – протянул я и, заметив недовольный взгляд громовского дружинника, развел руками. – Николай, я только-только вернулся. Мне сначала нужно хоть немного разобраться в происходящем вокруг, а уж потом решать, «куды бечь». Пока у меня слишком мало информации, в том числе и о том, что творится за городом, и соответственно, нет никакой уверенности в том, что там ученицам будет безопаснее, чем у меня дома.

– Кирилл… но хоть у Бестужевых. Раз уж твои ученицы сумели добраться оттуда до твоего дома, то и обратно попасть сможете. А под крылом у Валентина Эдуардовича вы точно будете в безопасности. С его-то дружиной и возможностями…

Тут Николай осекся и, бросив короткий взгляд на Леонида, тяжело вздохнул. А ведь уже не первый человек говорит мне о возможностях боярина Бестужева. Дед вот тоже, помнится, намекал… Ой, поговорю я с тестем. Когда-нибудь… хм.

– Кирилл?

– Не сейчас, Коль. Дай мне отдышаться. – Я покачал головой. – Доберусь до дома, поговорю со своими, подумаем и решим. А пока просто передай мой привет Федору Георгиевичу и благодарность за беспокойство. И еще обязательно поговори с Гдовицким. Скажи ему, что нам необходимо встретиться. Именно необходимо. Сделаешь?

– Ладно, передам. – Николай хмуро кивнул и, не говоря ни слова, протянул мне пачку сигарет. Дрессура, однако. Поблагодарив дружинника, я убрал сигареты в карман и, дождавшись, пока тот отдаст пакет с нехитрым продуктовым набором Леониду, поднялся с пустого ящика, заменившего мне стул.

– Ну что, будем прощаться?

Мы обменялись с Николаем рукопожатиями и принялись выбираться из ларька. Первым на свежий воздух выбрался дружинник, а следом за ним потянулись на выход и мы с Леонидом.

Николай моментально исчез в переплетении замусоренных полупустых проходов, а вот Леню я притормозил.

– Как думаешь, найдется в здешних развалах хоть одна работающая рунная лавка?

– Зачем тебе? – не понял Леня.

– Хочу обзавестись набором рунного железа и хорошим выжигателем, – честно объяснил я.

– Кирилл! – Бестужев-младший тихо рыкнул и ткнул меня кулаком в плечо.

– Нам нужна связь, – посерьезнев, объяснил я. – Надеяться найти в свободном доступе хорошую и мощную радиостанцию бессмысленно. Но это не значит, что мы не можем собрать таковую сами.

– У тебя есть схемы? Потому что те, что можно было бы отыскать в паутинке, нам, как ты понимаешь, теперь недоступны, – фыркнул Леня, но во взгляде у него явно проскользнул интерес.

– Нет. Зато есть целых два специалиста по железу… и мои скромные познания в радиоделе, – хмыкнул я.

– А ведь верно. Ольга с Жориком наверняка помогут…

– Тихо. У нас сейчас будут гости. И не крути головой, – одернул я нахмурившегося Леонида. – Два фиксатора в начале этого прохода, еще два – на пересечении со следующим. Не стационар. И пять человек на подходе.

– Уверен?

– Эфир не обманывает, – покачал я головой, бросив по сторонам короткий взгляд. Тихо, пусто, безлюдно. Собственно, чего-то в этом роде и следовало ожидать.

– Будем драться? – облизав губы, тихо поинтересовался Леня.

– Зачем? Мы от них просто уйдем.

Никакого желания общаться с расплодившимся шакальем у меня не было. Нет, будь я один, можно было бы и проредить их количество. Все-таки подобные рассадники плесени рядом с домом мне совсем ни к чему. Но сейчас со мной Леонид. Пусть он вот-вот станет воем, на его реальных умениях статус никак не сказывается, то есть в настоящем столкновении пользы от его знаний будет немного, а значит, придется его прикрывать. Потом… приду один и почищу это место. Благо, если учесть размеры рядов, много швали здесь быть не может. Не прокормятся.

Придя к такому выводу, я коснулся Эфира и, определив точное местонахождение предательских фиксаторов, ударил по ним от всей души. Артефакты тихо треснули и, пустив в небо куцые дымки, вырубились намертво. Всего и делов. Укрыв нас с Леонидом отводом глаз, я толкнул своего бывшего заместителя в плечо, и мы двинулись прочь от места засады. Пускай шакалы погадают, куда делась их добыча.

– Кирилл, а зачем тебе понадобилось встречаться с Гдовицким? – поинтересовался Леня, молчавший до самого выхода из Алексеевских рядов, где я снял с нас отвод глаз.

– Как тебе сказать, Лень… – Я остановился у заколоченной витрины магазинчика, где неоднократно уже приобретал браслеты-коммуникаторы. – Он ведь не просто дружинник, как Николай. Гдовицкой – начальник службы безопасности, а значит, у него совсем другой доступ к информации и гораздо больше людей и средств для ее анализа. Я очень хочу надеяться, что он сможет пролить свет на происходящее в столице.

– Э-эмм… а без его «прожектора» ты, выходит, ничего не видишь? Давай, я посвечу, – с нескрываемым сарказмом проговорил Бестужев-младший. – В городе вооруженный боярский мятеж. Ну как, посветлело?!

– Хорош мятеж, при котором восставшие, вместо того чтобы ударить по не подготовленной к обороне резиденции монарха, бьют по домам своих недавних соседей, давая тем самым государю и его людям время на подготовку, а нанятый инсургентами сброд, вместо того чтобы зачищать Преображенский приказ и правительственные здания, охотится за дочерьми служилого люда… Это, знаешь ли, уже не мятеж, а изощренный способ самоубийства.

– Э-э? – Леонид удивленно взглянул на меня. – Они охотятся за детьми бояр? Ты уверен?

– На сто процентов. Но даже без учета этого факта – что, скажешь, я не прав в своих размышлениях?

– Не скажу. В том, что ты говоришь, логика, конечно, есть… – покачав головой, медленно протянул Бестужев-младший и вздохнул. – Но мне кажется, что информации для таких выводов слишком мало.

– А я о чем? – пожал я плечами, и Леонид, фыркнув, кивнул.

– М-да… Ладно, идем, где-то здесь я видел лавку, о которой ты говорил. Торгуют всякой всячиной, в том числе и деталями для разных устройств. Наверняка у них и подходящий инструмент найдется. – Леонид двинулся по самому широкому ряду, внимательно глядя по сторонам, но почти тут же замер на месте и, обернувшись, ткнул меня пальцем в грудь. – Но обещай мне, что расскажешь об этой истории с охотой…

– Дома, – уточнил я. – Все равно покою не дадите, пока я не поведаю обо всех моих приключениях.

Леонид довольно кивнул и потянул меня вперед, на поиски лавки. Нашли, конечно. Правда, больше всего эта торговая точка походила не на привычные мне по не таким уж давним визитам в Алексеевские ряды ухоженные магазинчики с сияющими, натертыми до блеска стеклами витрин, а на Тамошние развалы конца девяностых, вроде Митинского радиорынка. Кучи проводов и деталей, сваленных словно бы в полном беспорядке на низких раскладных столах, гирлянды удлинителей и «бороды» разнообразных шлейфов на стенах… Мечта технаря, одним словом.

Результатом нашей беседы с хмурым, кутающимся в пуховик продавцом, сверкающим на посетителей толстенными линзами очков в роговой оправе, стала покупка целой коробки заготовок под рунные пластины, неплохой выжигатель для работы с ними и… раздолбанная вусмерть радиостанция заокеанского производства с характерными повреждениями. Словно ее задели очередью… Хм, кажется, в городе начали разбирать наемников на запчасти.