Текст книги "Шаг второй. Баланс сил"

Глава 5
Хвастал гость колдовством,
а следовало бы умом

Следя за гомонящей мелочью, носившейся по зоосаду, словно бешеные кометы, Болх тем не менее успевал присматривать и за подопечным Бийских, подолгу зависавшим у вольеров. Чутьё молодого Старицкого исправно сигнализировало об использовании этим странным парнем каких-то ментальных техник, но разобрать, что именно и как делает Ерофей, не получалось. Это у него-то! Признанного сенсора!

Но факт оставался фактом. Болх чувствовал возмущения ментала вокруг Хабарова, и… абсолютно их не понимал. Тем временем младшие, уже успевшие обежать весь зоосад, наконец, начали успокаиваться и стали заинтересованно коситься в сторону кафетерия.

Вздохнув, юноша покосился в сторону Ерофея, но вынужден был признать, что разгадать его манипуляции с ходу всё же не выйдет. А потому, известив, где следует искать компанию Старицких в случае надобности, Болх повёл детей к пустующим, ввиду прохладной погоды, уличным столикам, прячущимся под огромными разноцветными зонтами.

Подопечный Бийских присоединился к их компании лишь спустя полчаса и, удовольствовавшись чашкой кофе, принялся расспрашивать детей о понравившихся им животных. К удивлению Болха, младшие, до того устроившие гвалт на весь сквер, тут же притихли. Вот ещё минуту назад они с криком и шумом обсуждали свой выбор компаньонов, а стоило Хабарову сесть за стол, как дети моментально угомонились. Вон, даже не пытаются перебивать друг друга, отвечая на его вопросы. Так мелкие ведут себя разве что в присутствии главы семьи, да и то не всегда!

Отметив очередную странность, Болх дождался, пока все младшие выскажутся, и лишь когда Ерофей записал их пожелания в свой зерком, решился расспросить его о применяемых конструктах. Вотще. Подопечный Бийских только руками развёл.

– Старая школа, Болх. Извини, но научить этому я не могу, – с сожалеющей улыбкой произнёс он.

Старший из присутствующих Старицких печально вздохнул. Впрочем, грусть его была недолгой, пусть он не смог разобраться в манипуляциях Хабарова, и тот отказался им учить, зато… зато Болх запомнил ощущения от воздействия старой школы, и теперь, в случае необходимости, довольно легко отличит его от любых классических ментальных манипуляций, уж больно «привкус» специфический. Мало? Да, немного. Но иногда и такая мелочь может изрядно помочь.

– А какого компаньона выбрал ты сам? – неожиданно спросил Хабаров, отвлекая юношу от размышлений.

– Сокол-сапсан, – на автомате ответил Болх и смутился. Вроде бы как он не претендовал на подарок от подопечного Бийских. Не ребёнок уже, понимает, что просто так подобные вещи не достаются.

– Сделаю, – кивнул Ерофей, и почему-то Болху показалось, что тот легко угадал эмоции собеседника… и их причины. Мозголом?!

Чёрт! А ведь это многое объясняет! По крайней мере, становится ясным, почему, в действительности, старый князь так вцепился в этого паренька. Старые школы? Ха! Это волхвы сторонятся общества и не желают делиться секретами. Но среди бояр немало тех, кто хранит те же традиции, и они куда проще относятся к вопросу обучения посторонних. Так что, знания старых школ – не такая уж редкость. А вот мозголомы… да, этих ребят сейчас днём с огнём не сыщешь. Стоп! Не сейчас. Кто знает, что сделает этот Ерофей, если вздумает влезть в его мысли и узнает, что раскрыт? То-то и оно.

Болх бросил короткий взгляд на Хабарова, в этот момент спокойно пьющего кофе и внимательно слушающего Лану, описывающую так понравившуюся ей лисицу, и облегчённо вздохнул. Не заметил! Вроде бы… как бы то ни было, но с отцом по поводу этого парня он посоветуется обязательно и сделает это как можно скорее! А пока нужно отставить даже намёки на мысли об умениях подопечного Бийских, и, наверное, лучше будет сосредоточиться на цели их похода в зоосад. Что там Велимир говорит о медведе?

* * *

Эмоции сидящего напротив Болха, которыми «старший из младших» просто-таки фонтанировал, заставили меня нахмуриться. Чего он там себе навоображал, что его так бросает от ужаса до восхищения?! Я тряхнул головой, избавляясь от навязанных извне чувств, и сосредоточился на разговоре с княжатами. Как эти мелкие, в своей беготне по зоосаду, успели не только повидать всех зверей без исключения, но и определиться с будущими компаньонами, я не понимаю. В устроенном ими гвалте сам себя не слышишь, а эти… «многостаночники» умудрились не только побеситься и зверюшек покормить, но и в салки сыграть, и будущих компаньонов выбрать, поссориться, обсуждая свой выбор, помириться… Жуть! Ну, хоть называя мне понравившихся зверей, они не стали устраивать шум и гам. Так что я записал их выбор в зерком и удовлетворённо кивнул. Матрицы этих животных у меня уже есть, даже так понравившийся Болху сокол-сапсан имеется, а значит, пора отправляться обратно к Старицким… и браться за работу.

Предполагалось, что своих компаньонов дети получат уже следующим вечером, но тут не обошлось без некоторых проблем. В суматохе дел и событий я как-то позабыл одну из лекций, прочитанных мне тёткой Ружаной. Точнее, часть урока, посвящённого правилам, которым обязаны подчиняться все ментальные конструкторы – от ученика до мастера. А именно, я забыл о запрете на продажу боевых конструктов, к которым теоретически можно отнести и созданных мною компаньонов. С большой натяжкой, конечно, но ведь можно! Белый медведь Златки, например, защищая хозяйку, может запросто садануть обидчика ледяными когтями. Порвать его пополам у мишки, конечно, не получится, но вот оторвать ухо или разодрать руку-ногу – запросто. А если агрессору сильно не повезёт, может и с распоротым брюхом оказаться. Да и без ледяных когтей подаренный Злате компаньон может наделать дел. «Приголубит» нападающего морозным выдохом, и пожалуйте в больницу с холодными ожогами. Минус двести по старику Цельсию – это не подарок.

В общем, пришлось изрядно поломать голову над вылезшей проблемой. Профессор Грац, когда я связался с ним по зеркому, сразу помочь не смог, отговорился занятостью, что, в принципе, понятно и совсем не удивительно. Насколько я понял из редких сообщений Вышаты Любомирича, профессор вовсю воюет с университетом за фонды для создаваемой им лаборатории. Сам же Переплутов волхв тем более не мог мне ничем помочь. По крайней мере, он клятвенно заверял, что всякая бюрократическая канитель его пугает и единственное, чем он может помочь в этой ситуации, это контактами толкового законника.

Разумеется, я не стал отказываться от такого предложения и вбил присланный Остромировым номер в память своего зеркома. И если бы не довольно поздний вечер, наверное, связался бы с законником в тот же момент, но… Глянул на часы и, вздохнув, отказался от этой идеи.

Помощь пришла, откуда не ждали. Перед сном я решил немного прогуляться, чтобы хоть немного разгрузить мозги, да и просто проветриться. Тут же, весьма кстати, я вспомнил о разрекламированном мне Свартом верхнем зимнем саде Лады Баженовны, и вопрос с местом для релакса был решён. Но вот чего я не ожидал, так это встречи в саду с его хозяйкой. Всё же время было, действительно, позднее, а раньше я как-то не замечал за Ладой Баженовной склонности к полуночным прогулкам.

Решив, что явился совсем не вовремя, я уж хотел было откланяться и исчезнуть из сада, но княгиня не дала мне и шанса, так что уже через пять минут я поймал себя на том, что иду с ней под руку по отсыпанным песком дорожкам и довольно подробно рассказываю о своих проблемах. Это было… странно. И если бы не ощущения, упрямо твердившие, что никакого ментального воздействия не было, я бы, наверное, запаниковал.

Тем не менее, выслушав моё нытьё о «доставших до печёнок» княжатах, с каждым днём всё настырнее требующих своих компаньонов, и последовавшее за тем нытьём покаяние в собственной забывчивости, из-за которой я вот-вот вынужден буду нарушить данное детям обещание, Лада Баженовна покачала головой.

– Это же совсем просто, Ерофей! – проговорила она, присаживаясь на изящную, отлитую из чугуна лавку с тиковым сиденьем.

– Да? – я еле задавил сарказм, отчего вопрос прозвучал скорее удивлённо.

– Ну, конечно, – улыбнулась княгиня и, заметив моё сомнение, вздохнула. – Я, может быть, не великий специалист в ментальном оперировании, но, ввиду некоторых своих интересов, кое-что всё же знаю. Итак, давай вспомним, что наше законодательство называет боевыми конструктами.

– Ментальные манипуляции, предназначенные для причинения прямого вреда, – ответил я.

– Именно, – кивнула Лада Баженовна. – Твои «компаньоны», как мы уже знаем, неспособны атаковать по прямому приказу носителя, то есть их невозможно на кого-то натравить. Но они способны напасть на того, кто пытается причинить вред владельцу. Верно?

– Ну, в принципе, так оно и есть. И что? – не понял я.

– То есть они созданы не для нападения, а для защиты носителя. За-щи-ты, – княгиня даже пальцем погрозила… в такт. Но, очевидно, не увидев в моих глазах понимания, тяжело вздохнула. – Твоё творение относится к защитным амулетам первой категории, то есть ментальный конструкт активной защиты. Подобные поделки можно создавать, дарить и продавать без каких-либо ограничений… разумеется, если у создателя имеется хотя бы ученический сертификат. Единственный запрет – ношение подобного конструкта в начальных и средних учебных заведениях.

– Это точно? – спросил я. – Потому что Ружана Немировна утверждала, будто любой ментальный конструкт, имеющий атакующую функцию – есть боевой, а производство и продажа подобных конструктов строго регулируется государством.

– Точно-точно, Ерофей. Ружана Немировна – знатный специалист в своей области, но вот что касается знания законодательства, увы. Это не её, – воскликнула женщина и усмехнулась. – Зато я о праве и его применении знаю не понаслышке. Ты не представляешь, сколько раз мне, как попечителю, доводилось участвовать в разбирательствах по поводу применения различных ментальных конструктов в школах и гимназиях. В том числе и подобных твоим созданиям. Не именно таких, как эти… «компаньоны», но относящихся к той же категории. Собственно, из-за непомерного количества инцидентов, связанных с применением ментальных конструктов активной защиты, нам и пришлось ввести прямой запрет на их использование на территории учебных заведений. Так что можешь поверить, я знаю, о чём говорю!

– Лада Баженовна, вы сняли камень с моей души, – с облегчением признался я. – Спасибо! Завтра же раздам компаньонов вашим младшим…

– И сможешь заняться более серьёзными вещами, – понимающе улыбнулась княгиня. – Не за что, Ерофей. Тебе следовало бы сразу обратиться ко мне, а не мучиться сомнениями.

– Ну… в этом тоже есть свой плюс, – я пожал плечами.

– И какой же? – в голосе Лады Баженовны проскользнули нотки любопытства.

– Например, я узнал кое-что новое, понял, что зря пренебрегал юридической составляющей работы ментального конструктора, получил хороший совет… и обзавёлся контактами хорошего стряпчего, если верить утверждению господина Остромирова, – ответил я.

– Что ж, я рада, что ты стараешься учиться на своих ошибках, – кивнула женщина и, чуть помедлив, добавила: – Кстати об учёбе. Мой муж просил подыскать для тебя подходящую гимназию в Хольмграде, где ты мог бы закончить своё обучение. Но, зная Виталия, уведомить об этом главное заинтересованное лицо он, как с ним иногда случается, забыл. Я права?

– М-да, в наших беседах мы лишь раз касались этой темы, но и то вскользь, – признался я.

– Это так похоже на мужа, – вздохнула Лада Баженовна, покачав головой, и тут же улыбнулась. – Нет, Ерофей, ты не думай, он вовсе не стремится контролировать всю твою жизнь. Просто пятьдесят лет на государевой службе, да на высоких должностях… это не могло не наложить свой отпечаток на его манеру поведения, знаешь ли.

– Да я вроде бы ничего подобного и не думал, – чуть растерянно отозвался я. Ну, действительно! Предложил Старицкий супруге озаботиться поиском подходящего учебного заведения, так это же и к лучшему! Лада Баженовна занимается попечением школ и гимназий, и уж кому как не ей разбираться с этим вопросом. Меня не спросили? И что? Насильно пихнут в какую-то школу и к парте привяжут? Пф!

Нет, понятное дело, я мог бы и сам подыскать для себя место учёбы, но какими критериями при этом руководствовался бы? Поближе к «дому», и с уклоном в основы ментального конструирования… в общем-то и всё.

Именно эти соображения я и высказал своей собеседнице, разумеется, иными словами. Лада Баженовна в ответ смерила меня долгим изучающим взглядом, после чего кивнула каким-то своим мыслям и, поднявшись с лавки, медленно пошла в сторону выхода из благоухающего сада.

– Муж говорил, что у тебя есть известные проблемы с гуманитарными науками, – задумчиво произнесла княгиня после недолгого молчания. – И это, конечно, неудивительно, учитывая твоё происхождение. История, география, литература… отличий между нашими мирами должно быть слишком много, чтобы рассчитывать на идентичность этих предметов. А ты, как я предполагаю, и в прошлом мире не имел возможности изучать эти предметы хоть сколько-нибудь упорядоченно. Впрочем, полагаю, оно и к лучшему. Переучиваться всегда тяжелее, чем учиться с чистого листа.

Вот и ещё одно подтверждение тому, что мои здешние знакомцы отчего-то уверены, будто «пригласили» в этот мир обычного юного бродягу. Что ж, пусть так, не буду их разочаровывать.

– В прошлом учебном году я и в самом деле вынужден был тратить довольно много времени на то, чтобы не отстать от своих одноклассников по этим предметам, – признался я под выжидающим взглядом собеседницы. Та кивнула.

– Но при этом у тебя совершенно нет проблем с точными науками, да?

– Не сказал бы, – покачав головой, ответил я. – Нет, они и впрямь даются мне куда легче, но та же физика… знали бы вы, как пришлось помучиться, пока я запомнил «именные» законы и формулы. А названия всяческих постоянных и единиц измерения?! У-у!

– Тем не менее результаты этого цикла обучения, по крайней мере, в точных науках у тебя одни из самых высоких в классе, – заметила Лада Баженовна и, не дав мне вымолвить и слова, продолжила: – Тогда как по гуманитарным предметам ты несколько отстаёшь. Преподаватели в гимназии отметили некоторую поверхностность твоих знаний в этой области.

– По ним мне вполне хватает оценки «удовлетворительно», – фыркнул я, но, заметив несколько похолодевший взгляд княгини, решил развернуть объяснение: – У меня был не такой уж большой выбор, Лада Баженовна. Как бы я ни старался, но вытянуть сразу все предметы на «отлично» и «превосходно» за один-единственный год мне бы физически не удалось. Я решил сосредоточиться на точных науках и естествознании, а гуманитарные предметы отложить на недалёкое будущее, ограничившись общим знакомством с ними и простой зубрёжкой информации, данной в учебниках, достаточной, чтобы пройти переводные испытания и не выставить себя совсем уж дремучим незнайкой.

– Хм, неужели тебе совсем не было интересно узнать побольше о новом мире? О его истории, людях, её творивших? О различиях между странами и их устройстве? – спросила женщина.

– Почему же? – я пожал плечами. – Мне и сейчас это интересно. Но времени на это у меня просто не хватало. Потому и пришлось выбирать: либо я налегаю на точные и естественные науки, в которых незнание – начальных вещей приводит к непониманию всего гимназического курса, либо я начинаю разбрасываться, пытаясь запомнить огромный массив информации за все годы обучения, да по всем предметам сразу… и сыплюсь на них так же, разом. Как видите, первый вариант оказался неплох.

– Да-да, настолько, что кое-кто из преподавателей специально отметил успехи некоего Ерофея Хабарова в изучении точной части гимназической программы, а учитель естествознания и вовсе внёс в твоё личное дело запись об успешном изучении полного курса по его предмету, – улыбнувшись, кивнула княгиня. – Что ж, если я правильно поняла, теперь ты не будешь возражать сделать упор в изучении гуманитарных предметов?

– Почему бы и нет? – протянул я.

– Замечательно, просто замечательно! – в глазах женщины явно промелькнули искры насмешки. – Так вот, Ерофей, как уже было сказано, по просьбе мужа я нашла несколько подходящих тебе гимназий. Но упор в обучении там делается не только на естествознание, но и на гуманитарные предметы, которые тебе придётся подтянуть так же, как ты подтянул свои знания в точных и естественных дисциплинах. И хочу заранее предупредить, Ерофей, одними лишь историей, географией и литературой дело не ограничится.

– Да? – чувствуя подвох, пробормотал я. И Лада Баженовна полностью подтвердила мои предчувствия.

– Этикет, танцы, культурология, социология, психология, основы права, логика… риторика, – по мере перечисления княгиней этих предметов, я буквально чувствовал, как моё лицо вытягивается всё больше и больше. Этикет? Танцы?! Может, ещё и фехтование будет? Я что, так похож на Д’Артаньяна? Это же его вроде бы де Тревиль отправил в роту к своему зятю дез Эссару, где упёртого гасконца как раз и должны были научить этим премудростям.

Пока я пребывал… скажем так, в лёгком недоумении от открывшихся перспектив, Лада Баженовна, сделав вид, будто вовсе не замечает моего состояния, как ни в чём ни бывало продолжила свою речь:

– Впрочем, с последним, как ни удивительно, у тебя всё в порядке. Я даже не ожидала, что человек, по сути, не получивший систематического образования, может так ясно и чётко выражать свои мысли. Да и твой прогресс в обучении меня тоже порадовал. Процесс взросления и сопутствующие ему гормональные всплески, знаешь ли, способствуют усидчивости ещё меньше, чем детское неумение сосредотачиваться.

– Ну, не всё так замечательно, по-моему, это было следствием моего обучения разным путям старых школ, во всяком случае, Вышата Любомирич именно так объяснял моё излишнее рвение в учёбе и зацикленность на ментальном конструировании. Своеобразный перекос из-за расхождения этих самых путей, настолько же полезный, насколько и опасный, – я поспешил объясниться. Как-то не думал раньше взглянуть на свои действия с такой стороны, а вот княгиня почти сразу указала на слабые места легенды «юного бродяги». Поймав взгляд Лады Баженовны, я чуть помедлил и договорил: – К тому же нельзя сказать, что я не получал образования вообще. До в… девятого-то класса доучился, так что кое-что помню…

И опять чуть не спалился. Это в моё время аттестат о неполном среднем получали после восьмого класса, а нынешние школьники учатся на год больше, соответственно, и то самое «неполное среднее» могут получить лишь по окончании девятого класса, о чём князю Старицкому наверняка известно…

Да-да, я и сам понимал, что такая скрытность больше похожа на навязчивую идею, и всё равно разрушать миф о юном бродяге мне совсем не хотелось… как и врать, а потому ограничился полуправдой. Ведь в том мире я, действительно, доучился до девятого класса, как, впрочем, и до десятого. А про высшее образование меня вообще никто не спрашивал. Пусть так и остаётся.

– О! – княгиня даже замерла на месте от удивления, но почти тут же справилась с собой и, похлопав меня ладонью по руке, чуть смущённо улыбнулась. – Извини, Ерофей. Я почему-то была абсолютно уверена, что если ты и получил какое-то образование, то оно ограничилось лишь начальным курсом. То есть правописанием и арифметикой.

– Ничего страшного, Лада Баженовна, – я мотнул головой. – Всё же в школе я не был самым прилежным учеником, так что большую часть программы прошёл… мимо, а когда понял, что сам себе делаю хуже, этот поезд был уже далеко.

– Ты удивительно благоразумный юноша, Ерофей, – еле заметно усмехнулась княгиня. – И я искренне рада, что ты не только понимаешь всю важность образования, но и всерьёз намереваешься наверстать упущенное.

– Но танцы?! – это был вопль души. Честное слово!

– И этикет, да… – рассмеявшись, кивнула женщина. – Обязательные умения для каждого воспитанного молодого человека. И тебе их предстоит освоить в обязательном порядке.

– Не думал, что программа столичных школ настолько отличается от курса гимназии в Ведерниковом юрте, – вздохнул я.

– Не всех, Ерофей, – отозвалась княгиня. – Но среди подобранных мною вариантов таких подавляющее большинство.

– А без этого никак? – спросил я, искренне не желая тратить время на столь бесполезное времяпрепровождение.

– Увы, – развела руками Лада Баженовна и тут же доброжелательно улыбнулась. – Не переживай, научиться танцевать нетрудно. К тому же от учеников никто не требует выступлений на соревнованиях. Это лишь дань традиции, соответственно, и танцы вам будут преподавать лишь в минимально необходимом объёме, чтобы не ударили лицом в грязь, буде доведётся оказаться на балу.

– А этикет тоже будут преподавать «в минимально необходимом объёме»? – грустно спросил я. Не то что бы мне было это действительно интересно, но… надо же было как-то скрыть своё недовольство.

– Этике-ет, – с непонятной интонацией протянула моя собеседница, остановившись у двери. – Нет, Ерофей, этикет в школах вдалбливают. Жёстко и без всяких скидок на происхождение. И это правильно. Знаешь, учителей этикета все их воспитанники ненавидят… пока учатся, зато после учёбы готовы их на руках носить. А всё почему?

– Почему? – эхом повторил я, спускаясь по лестнице следом за княгиней.

– Потому что только после совершеннолетия, окунувшись во «взрослую» жизнь, молодые люди начинают понимать, как знание этикета упрощает существование! – веско, словно открывая какую-то тайну, сообщила Лада Баженовна. И ни малейшего намёка на иронию. – Скольких проблем, каких неприятностей позволяет избежать простое следование заведённым правилам, если бы ты только знал. Моя первая учительница, графиня Смольянина, как-то сказала: «Не знаешь что делать – поступай, как диктуют правила этикета. Не ошибёшься». И я не ошибалась. Как бы ни плевались мне вслед из-за «недостойного происхождения», как бы ни ярились «фамильные» на затесавшуюся в их ряды простолюдинку, благодаря урокам моей учительницы, никто из них никогда не мог уличить меня в чём-то неподобающем. За исключением одного случая… но это давняя и лживая история, вспоминать которую в обществе не любят. Боятся мужа и его знаменитой лопаты.

– А… при чём здесь лопата? – Надо сказать, эмоции, которыми буквально фонтанировала Лада Баженовна, изрядно выбили меня из колеи. Иначе бы такого глупого вопроса я не задал. С другой стороны, вопрос о происхождении княгини явно был бы ещё более глупым. Из её оговорок и так нетрудно понять, что в здешний «высший свет» госпожа Старицкая вошла благодаря фамилии мужа. Хотя по тому, как она держится, предположить подобное почти невозможно, да.

– Виталий недолюбливает классическое холодное оружие, зато виртуозно орудует короткой остро заточенной лопаткой. Так что в круг, при надобности, он выходит именно с ней. И, между прочим, он до сих пор ни разу не проиграл, – с неподдельной гордостью в голосе сообщила Лада Баженовна.

– В круг? – не понял я.

– Хольмганг, – невозмутимо пояснила княгиня, но, заметив, что всё равно ни черта не понял, «перевела»: – На дуэль, Ерофей. Это официально признанный способ решения вопросов чести среди «фамильных» и воинов.

Приехали! Двадца… прошу прощения, семьдесят шестой век на дворе, а здешние господа всё ещё на поединках режутся? Бред! А ещё больший бред, что князь Старицкий на эти самые поединки выходит вооружённым МПЛ-50, если я правильно понял описание, данное его супругой. Полный сюр. С другой стороны, если я правильно понимаю, впервые ему пришлось выйти в круг больше ста лет назад, когда подобный «способ решения вопросов чести» и в нашем мире был в ходу. Так, чем ещё прикажете «фехтовать» моему современнику, который, небось, и саблю-то в руках сроду не держал?

– И часто у них такие вопросы возникают? – осведомился я, старательно отгоняя путающиеся от временных парадоксов дурные мысли.

– Сейчас это редкость, – признала Лада Баженовна. – Но случается, случается.

В этот момент стоящие на консоли часы пробили полночь, и княгиня, пожелав мне спокойной ночи, отправилась в свои покои. Потоптавшись в коридоре, я печально вздохнул и… последовал её пожеланию. Иными словами, двинулся в спальню. Спать!

Утром меня разбудил не звонок будильника и даже не визит дворецкого. Княжатам, очевидно, окончательно надоело ждать, а может быть, Лада Баженовна успела как-то сообщить внукам-правнукам, что сегодня они наконец-то получат обещанных компаньонов. Как бы то ни было, в половину восьмого утра моя спальня в доме Старицких подверглась штурму орды восторженно пищащих детей. Пришлось капитулировать… почётно. По крайней мере, они согласились дождаться, пока я приведу себя в порядок. Но стоило мне, умывшись и одевшись, выйти из комнаты, как я тут же был взят княжатами в «коробочку» и отконвоирован в игровую комнату, где, как оказалось, уже дожидался своих подопечных отчаянно зевающий Болх. Судя по всему, его детишки подняли ещё раньше, чем меня. Бедолага!