Текст книги "Шаг второй. Баланс сил"

Глава 6
От дома под городом
до сундука с золотом

Честно говоря, когда я работал над иллюзорами для детей, то предполагал, что создаваемые конструкты станут им подарком, но ни князь, ни княгиня эту идею не поддержали, и почти сразу после демонстрации получившегося зверинца, устроенного им младшими Старицкими, тихая трель зеркома оповестила меня о поступлении на казначейский счёт двухсот пятидесяти рублей. По пятьдесят за каждого иллюзора, то есть ровно в десять раз дороже, чем я продавал их в Ведерниковом юрте!

Отказываться от оплаты, а уж тем более обижаться на то, что Старицкие не сочли возможным принять этот подарок, я не стал. С чего бы? Наоборот, я был доволен таким поворотом. Терпеть не могу ходить в должниках, а этим жестом князь почти прямым текстом сообщил, что не считает меня должным за оказанный его семьёй приём и помощь… с той же школой, например.

Правда, долго ли удастся сохранять статус-кво, я не знаю. Тем более что предпосылки к появлению новых долгов, которые придётся учитывать во время дальнейшей работы с ушлым князем или его людьми, уже читаются. Например, грядущая встреча с Багратовым, назначенная на следующий день после моего переезда в преподавательский квартал университетского городка. О нет, я совершенно не возражаю против сотрудничества с разработчиком и третьим в стране производителем систем связи. Наоборот, я буду только рад, если нам удастся найти общий язык и выгоду. Но и забыть тот факт, что свёл нас именно Виталий Родионович, не смогу.

Я, может быть, временами и веду себя, как обычный юнец, но уж такие-то вещи понимаю, как бы ни давили на мозги гормоны взрослеющего тела. Так что отсутствие между мной и князем неоговорённых долгов сейчас ещё не гарантирует, что эта ситуация продлится сколько-нибудь долго. И даже, если вдруг мы не сможем договориться или просто не сработаемся с господином Багратовым, я почти уверен, что Виталий Родионович придумает что-то ещё, но постарается удержать меня в зоне своего внимания… и влияния. Впрочем, на данный момент это не больше, чем не имеющие доказательств подозрения, на которые пока можно не обращать внимания.

Те несколько свободных дней, что выдались меж окончанием работы над иллюзорами и переездом, я провёл в прогулках по столице и… переговорах о доставке моего имущества из Ростова в Хольмград. Но в итоге всё вышло как нельзя лучше. За день до моего переезда контейнер с содержимым моей бывшей лавки был доставлен в один из складов на окраине Плотни, где и нашёл свой приют, по крайней мере, до тех пор, пока я не обзаведусь новым магазином и мастерской… или не договорюсь с торговцами университетского городка о реализации моих поделок. Правда, последний вариант меня не особо устраивает. Прошвырнувшись по городку и познакомившись поближе с будущими конкурентами и предлагаемым ими ассортиментом, я понял, что настоящей цены лавочники, избалованные поделками студентов, просто не дадут, а сбывать собственные изделия за бесценок мне не позволят гордость… и жадность. В общем, столичной версии «Вечерней лавки» быть. Но этот вопрос я буду решать позже, когда определюсь с графиком учёбы и работы.

Мотаясь по университетскому городку, я, естественно, не мог упустить возможности наведаться в своё будущее жильё, благо профессор Грац заблаговременно сообщил адрес квартиры, даже прислал в поместье Старицких ключ от неё. Так что, оказавшись поблизости, я не преминул заглянуть в дом номер шесть по Богословской улице и остался вполне довольным увиденным. В отличие от застроенного старинными белокаменными особняками центра Хольмграда, университетский городок явно неоднократно перестраивался, так что сейчас тот же преподавательский квартал больше походил на творение поклонника Шехтеля, нежели на уже почти ставшее привычным глазу белокаменное узорочье. И дом, в котором располагалось моё будущее жильё, не был исключением. Это оказалось довольно длинное четырёхэтажное здание из серого кирпича, покоящееся на фундаменте из дикого камня, с изящными «текучими» формами оконных переплётов и дверных рам, закованных в резные каменные «оправы». Расположенное на углу Богословской и Стремянной, красующееся кокетливыми полукружьями небольших декоративных балконов, оно могло похвастать двумя подъездами, выходящими в небольшой ухоженный дворик, и явно давно не используемой по назначению аркой для карет, закрытой массивными, затейливо выкованными решётчатыми створками ворот. Солидный домик, что тут скажешь…

Как и описывал Всеслав Мекленович, квартира оказалась невелика, но неплохо обставлена. Уютная спальня, довольно просторная кухня-гостиная и небольшая ванная. Ну, как небольшая… таковой она, наверное, могла бы показаться здешним жителям, а вот у меня, человека, не понаслышке знакомого с таким вывертом советской архитектуры, как хрущёвки, язык бы не повернулся обозвать ванную комнату площадью в девять квадратных метров – небольшой. А вот «корыто» ванны и впрямь можно было бы поставить побольше. Хоть в своём нынешнем теле я не отличаюсь выдающимися габаритами, но воспринимать сидячее «нечто», заменяющее здесь нормальную ванну, иначе как издевательством не могу. И ладно бы это была душевая кабина, для неё такие габариты вполне нормальны, так ведь нет! Именно ванна, но, сидя в ней, даже ноги не выпрямить! В общем, первая серьёзная трата в недалёком будущем была мною определена безоговорочно. Это убожество я заменю, как только вселюсь в квартиру, и плевать, в какую сумму обойдётся переделка и ремонт. Могу себе позволить.

А вот меблировка квартиры меня порадовала. Ещё бы! Не хватало ещё тратиться на установку того же кухонного гарнитура или покупку шкафов, диванов, столов и буфетов. Правда, вызвало некоторое удивление отсутствие на кровати матраца, но позже дворецкий Старицких, помогавший мне собирать вещи, сообщил, что здесь, оказывается, так принято. При найме меблированной квартиры матрацы для имеющихся в ней кроватей арендатор должен привезти с собой. Ага, вопрос личной гигиены, как собственная зубная щётка или постельное бельё. Забавный выверт.

– Ерофей Павлович, запомните на будущее, – проговорил Сварт, аккуратно упаковывая очередной костюм в один из стоящих перед ним чемоданов. – Наличие матраца на кровати в арендуемых меблированных комнатах говорит только об одном: это не жильё для приличных людей.

– А что тогда? – без всякой задней мысли уточнил я. Дворецкий на миг замер.

– Тут возможны два варианта. Первый: ночлег для отребья, – продолжив как ни в чём ни бывало набивать чемодан вещами, ровным тоном произнёс Сварт. – А второй… номера для интимных встреч.

– Без исключений? – поинтересовался я.

– Почему же, исключения есть в любом правиле. В данном случае к таковым относятся гостиницы и отели. Согласитесь, было бы странно, если бы путешественники вынуждены были таскать с собой из страны в страну столь громоздкую вещь, как ортопедический матрац. Но в отелях их обязательно дезинфицируют после выезда очередного постояльца, а хозяева меблированных комнат подобной чистоплотностью не отличаются. Так что имейте в виду, Ерофей Павлович. Имейте в виду… – звонко щёлкнули замки огромного чемодана, и мой собеседник, окинув взглядом полки опустевшего шкафа, довольно кивнул, после чего вновь обернулся ко мне. – Я отдам указание, чтобы вещи погрузили в машину.

– Благодарю, – я протянул дворецкому конверт с наличностью, и тот его принял даже глазом не моргнув. А я так надеялся ещё раз пробить этого каменномордого! Но, увы, второй раз на ту же удочку он не ловится. И чёрт с ним! Мне хватит воспоминания о том, как отвисла челюсть Сварта, когда я, собираясь съезжать из гостеприимного дома Старицких, предложил приобрести у них купленные для меня костюмы. Бедолагу аж перекосило от удивления пополам с возмущением. Сначала. А потом ничего, очухался, переговорил с Ладой Баженовной и… согласился. Правда, цену выставил как за секонд-хенд, ну да я не в обиде, скорее, наоборот. А то, что в результате этого финта я остался без вознаграждения за иллюзоров… оно того стоило.

Из поместья я уезжал тихо и без помпы. После завтрака попрощался со всеми Старицкими, занял пассажирское сиденье в уже знакомом по недавним поездкам в город микроавтобусе, а через час выгрузился из него у своего нового дома. Уж не знаю, как долго я буду здесь жить, но устраиваться решил со всей возможной обстоятельностью. Дом – это дом, и он требует к себе соответствующего отношения, а потому, отпустив машину и затащив в квартиру оба чемодана, я решил не терять времени и отправился за покупками в ближайшие торговые ряды. Квартиру-то нужно обживать! А у меня, кроме заранее купленного пресловутого матраца и двух сундуков с одеждой, ничего более нет. Ни ложек-поварёшек, ни того же постельного белья и полотенец. Да и холодильник забить тоже надо…

В общем, день переезда выдался суетным и затратным. Зато вечером я, уставший, но довольный, словно только что выкупанный индийский слон, сидел, укрывшись пледом, в ротанговом полукресле, установленном на украшенном изящной ковкой декоративном балконе, попивал горячий чай с лимоном и, вовсю наслаждаясь тишиной, с высоты четвёртого этажа любовался окрестными видами, окрашенными роскошно-алым закатом в сюрреалистические розовые цвета. Красота!

И да, в преподавательском квартале действительно оказалось довольно тихо. Немногочисленные пешеходы почти не создавали шума, а машины… за все два часа отдыха на балконе я увидел не больше десятка этих низко летающих железяк. Преподавательский квартал – это просто какое-то сонное царство. И не скажешь, что в нескольких кварталах отсюда бьёт ключом суетливая столичная жизнь, а по улицам днём и ночью несутся нескончаемым потоком машины.

Утро следующего дня началось так же, как в поместье Старицких: в восемь часов я подскочил от звонка будильника в зеркоме, умылся и, выскочив во двор, устроил небольшую зарядку. Двадцать минут бега, подтягивания-отжимания, и бой с «пыльной тенью» на закуску. Благо в центре двора обнаружилась удобная отсыпанная песком площадка. Правда, эту тренировку пришлось несколько урезать, поскольку уже через пару минут наших метаний по «полю боя», я почувствовал сразу несколько потоков внимания, которые при всём желании назвать просто любопытством язык бы не повернулся. Уж очень настойчивый интерес проявили неизвестные соседи к моему занятию.

Завершив утренний моцион, я поднялся обратно в квартиру и, распахнув дверцу пухлого холодильника, хромированной ручкой и плавными обводами напоминающего мне знакомый по прошлому миру старенький дачный «ЗиЛ», принялся метать из него на стол продукты для плотного завтрака. Яичница, бутерброды с сыром и бужениной, крепкий чай… самое то для правильного начала дня.

Расправившись с завтраком и помыв посуду, я оделся в приготовленный с вечера костюм и, глянув на своё отражение в зеркале, удовлетворённо кивнул. Вот теперь можно отправляться в город.

К моему удивлению, преподавательский квартал не только по вечерам, но и днём был весьма тихим местом. Машин почти нет, пешеходы тоже не особо мельтешат. Ну, люди – ладно. Квартал-то принадлежит Хольмскому университету, а сейчас как-никак учебное время, так что ничего удивительного в пустынности местных улочек нет. Но машины-то, почему так мало машин? И это притом, что рядом, буквально в трёх кварталах от моего нового дома, проходит одна из оживлённейших городских улиц, пронизывающая весь Загородский конец от предместий до самого центра города! Впрочем, огромная многоуровневая парковка у въезда в университетский городок и сам въезд, перекрытый шлагбаумом, дали прозрачную подсказку о причинах такой благостно-тихой обстановки.

Для верности я даже открыл на зеркоме карту Хольмграда, и уже через несколько минут имел возможность убедиться, что подобные парковочные «башни» расположены у всех восьми въездов во владения Хольмского университета. Ну и заодно определился с тем, как быстрее добраться до назначенного места встречи. Благо остановка автобуса нужного маршрута оказалась буквально в ста метрах от ближайшего въезда в городок. Так что ровно в одиннадцать часов утра я вошёл в просторный холл чайной на углу Козьмодемьянской и Великой улиц, где у меня была назначена встреча с гордым сыном гор по фамилии Багратов.

– Добрый день, Ерофей Павлович, – без малейшего намёка на иронию поздоровался делец, поднимаясь из-за уставленного чашками-плошками стола. Высокий, глыбообразный и абсолютно лысый. Матёрый такой человечище. Но, что удивительно, серый шерстяной костюм на этом валуне сидит вполне ладно, даже немного скрадывает впечатление от огромности здоровяка-грузина.

– И вам здравствовать, Бадри Автандилович, – ответил я, принимая тон собеседника, и пожимая огромную, твёрдую как доска, ладонь с золотой печаткой на среднем пальце, сверкающей россыпью мелких брильянтов. Вопреки моим ожиданиям, Багратов не стал ходить вокруг да около, так что, стоило нам расположиться за столом и налить по первой чашке чая, как разговор зашёл о деле, ради которого он и назначил эту встречу. Но, как вскоре выяснилось, я несколько ошибся, предполагая, что речь пойдёт всё о тех же иллюзорах. Уважаемого дельца, оказывается, заинтересовало кое-что другое… правда, напрямую связанное с этой игрушкой, точнее, некоторыми её свойствами.

– Ваш… иллюзор, Ерофей Павлович, демонстрировал манипуляции материальными объектами, – осторожно проговорил Багратов, цепко следя за выражением моего лица. – Я хотел бы знать, это ваша собственная разработка?

– Именно так, – кивнул я.

– Замечательно… вы её уже запатентовали? – чуть расслабившись, улыбнулся мой собеседник, крутя стоящую перед ним на столе полупустую чашку.

– Вы имеете в виду иллюзор? – уточнил я.

– Нет, ментальный конструкт, позволяющий ему манипулировать предметами, – покачав головой, произнёс делец.

– Даже не думал об этом, – пожал я плечами.

– Вот как? Это, уж простите за критику, упущение с вашей стороны, – вздохнул Багратов, на что я усмехнулся.

– Не думаю. Дело в том, что я просто не имею права на такой патент. В основе способности иллюзора к взаимодействию с материальными объектами лежит известный конструкт «пыльная рука», я всего лишь модернизировал его. Нет, запатентовать эту модернизацию, конечно, можно… но это будет непросто. Всё же не первичное изобретение, для патентования которого нужна лишь математическая модель. А времени на всякие разборы, исследования и защиту, на комиссии и прочие хождения по бюрократии у меня нет. Вообще.

– Хотите сказать, что ваш этот… хомяк – всего лишь сгусток управляемой пыли? – изумился делец.

– Совершенно не обязательно, – я покачал головой. – Эту часть ментального конструкта можно заменить и на другие… основы. Например, компаньон Златы Бийской – белый медведь, построен на ледяном контуре, матрице поведения оригинального медведя, с использованием оптических и осязаемых иллюзий.

– Понятно, – задумчиво протянул Багратов и замолчал. Я же, пока мой собеседник пребывал в глубоких раздумьях, решил продегустировать выставленные на стол угощения и успел перепробовать аж три вида варенья, когда гордый сын гор, наконец, вынырнул из своих размышлений. – Знаете, Ерофей Павлович, князь Старицкий немного рассказал мне о вас и вашем увлечении ментальным конструированием. В том числе и о том, что в Ведерниковом юрте вы выполняли некоторые работы на заказ и даже владели собственной мастерской. Да, я и сам немного разбираюсь в этом направлении… В общем, посмотрев на ваше творение… иллюзор, да… я решил заказать вам разработку одного ментального конструкта для моего производства. Точнее, не так. Мне хотелось бы, чтобы вы поучаствовали в модернизации нашей продукции, наряду со специалистами моего корпуса разработчиков.

– И чем же я могу вам помочь? С ученическим-то сертификатом! – изумился я.

– Осязаемые оптические иллюзии, способные реагировать на чужое воздействие, – отчеканил Багратов, но, увидев мой незамутнённый взгляд, решил развернуть объяснение. – Ну, в качестве примера могу привести разработку, над которой мои люди бьются третий год без всякого успе… кхм. Почти без успеха, скажем так. Иллюзорная книга, привязанная к зеркому.

– О, понял. То есть текст находится в зеркоме, но при необходимости пользователь может превратить его в иллюзорную книгу, которую можно пощупать, полистать и так далее, да? – дошло до меня.

– Именно. Это, правда, лишь один из аспектов. Мы сейчас работаем над проблемой уменьшения зеркомов, но, к сожалению, даже лучшие из нынешних образцов не позволяют сделать устройство с площадью рабочей поверхности меньше семидесяти квадратных сантиметров. Система ментальных конструктов, если не урезать её до совершенного минимума, просто выжигает амальгаму меньших размеров. С вашей же идеей, я полагаю, есть возможность вовсе отказаться от нестойкого зеркального носителя и перевести работу коммуникатора в область чистой иллюзии. Оптической и, самое главное, осязаемой, способной реагировать на материальные воздействия извне. Понимаете?

– Это интересно, – протянул я и запнулся. – Это очень, очень интересно, но, Бадри Автандилович, тут есть одна очень большая проблема.

– Какая же? – поинтересовался тот.

– Моя занятость, – я развёл руками. – Помимо учёбы в школе, у меня есть некоторые обязательства перед профессором Грацем и князем Старицким. Это важная работа, бросить которую до завершения я не могу. Не имею такого права. Боюсь, у меня просто не хватит времени…

– Понимаю, – кивнул Багратов и, задумавшись, побарабанил пальцами по столешнице. Но уже через несколько секунд он вздохнул и договорил: – Ерофей Павлович, я понимаю ваше затруднение и не смею настаивать. Но могу предложить другой вариант. Мои люди достаточно поднаторели в вопросах патентования, и они могли бы заняться этой работой по вашей «модернизации» ментального конструкта «пыльной руки», но при условии его выкупа в собственность моего предприятия. Мне кажется, что даже такой вариант сотрудничества принесёт огромную пользу нашим исследованиям.

– Вопрос цены, – улыбнулся я, и Багратов ответил мне такой же ухмылкой.

– Думаю, мы договоримся, – произнёс он.

– Надеюсь. Кроме того, я хотел бы иметь возможность продолжать использовать этот конструкт и после приобретения вами патента. В своих и только своих изделиях, – поспешил уточнить я, заметив, как нахмурился мой собеседник. Тот чуть подумал и согласно кивнул.

– Думаю, это не проблема… если, конечно, вы не решите сами заняться выпуском зеркомов, – на окончании фразы Багратов усмехнулся. – Что же до цены, предлагаю обсудить этот вопрос после получения патента. Что скажете?

– Никаких возражений, – я развёл руками.

– Тогда предлагаю пригласить моего стряпчего для составления договора о сотрудничестве, – заметив мой согласный кивок, делец махнул рукой и уже через несколько секунд к нашему столу подошёл низенький толстячок, чем-то похожий на Остромирова. Предусмотрительный дядечка этот Бадри Автандилович, однако.

Присмотревшись к стряпчему, представившемуся Сигизмундом Мечиславичем Перемышльским, я понял, что на Переплутова волхва он похож лишь фигурой. Лицо же, особенно его выражение… никакого сходства. Унылый, вислоносый, с невыразительными серыми глазками, прячущимися под густыми седоватыми бровями. М-да, не самое приятное впечатление.

Впрочем, несмотря на унылый вид и, как оказалось, чрезвычайную занудность, дело своё господин Перемышльский знал великолепно, так что уже через сорок минут мой зерком тренькнул, сообщая о присланном мне договоре. Подписывать документ сразу я не стал, да и Багратов, думаю, не понял бы такой резвости.

– Настоятельно советую сначала проконсультироваться со сторонним стряпчим, Ерофей Павлович, и лишь потом, если не будет возражений или уточнений, подписывать договор, – дал совет мой собеседник и коротко усмехнулся. – Правда, могу уверить, что никакого подвоха здесь нет. Но на будущее… имейте в виду.

– Благодарю за совет, Бадри Автандилович, именно так я и поступлю, – кивнул я, мысленно прикидывая, что тот же Грац должен разбираться в таких вопросах. Всё же сам он конструктор не из последних и наверняка не раз сталкивался с подобными предложениями. Что же до стряпчего… спасибо Остромирову, это тоже не проблема.

– Вот и замечательно, – мой собеседник бросил короткий взгляд на старомодные карманные часы и, щёлкнув золотой крышкой, махнул рукой. Официант, кажется, только и ждал этого сигнала, чтобы подскочить к нам с папкой для чеков в руке. Расплатившись за заказ, Багратов поднялся из-за стола. – Увы, время не стоит на месте, уже третий час, а дел выше головы. Посему, прошу прощения, но вынужден откланяться. Сигизмунд?

– Да-да, хорошего дня, господин Хабаров, – стряпчий, до того молча глядевший куда-то в окно, встрепенулся, вскочил с кресла и, выйдя из-за стола, направился к выходу. А следом за ним удалился и делец.

Проводив взглядом Багратова, я подозвал официанта и, затребовав чашку кофе, углубился в чтение составленного стряпчим соглашения о сотрудничестве. Просить совета у Граца или стряпчего Остромирова до того, как сам хоть немного разберусь в хитросплетении пунктов и подпунктов договора, я посчитал неправильным. Правда, юрист из меня тот ещё, да и речевые обороты здешнего канцелярита порой вгоняют в откровенный ступор. Но справился, прочёл и даже понял прочитанное… в общих чертах. Вот теперь можно и с умными людьми посоветоваться.

Грац ответил на звонок почти сразу и, привычно внимательно выслушав моё изложение недавних событий, тут же предложил переслать ему соглашение, пообещав сделать заключение по нему не позже вечера следующего дня. Заодно, дескать, даст пару советов как по оформлению математической модели-описания конструкта, так и по размерам гонорара, который стоит запросить у Багратова. А вот закончил беседу он довольно странно.

– Поздравляю, Ерофей, – своим фирменным мерным тоном произнёс профессор. – Кустарные поделки в семнадцать лет, конечно, очень неплохо, но личные разработки, принятые в производство серьёзной компанией – это уже совсем другое дело. Можно сказать, признание профессионализма.

– Ага, профессионал с ученическим сертификатом. Это даже не смешно, – фыркнул я в ответ, когда справился с удивлением.

– Не смешно, – согласился Грац. – Редко, необычно, но точно не смешно. Поверь, Ерофей, как только уважаемый Бадри заварит кашу с оформлением патента, твоё имя окажется на слуху не только у специалистов, но и у всех интересующихся ментальным конструированием. И могу точно сказать: их в последнюю очередь будет заботить уровень твоего сертификата. А вот идеи и наработки…

– Хотите сказать, на меня и тут могут открыть охоту? – возмутился я.

– Нет-нет, ты меня неправильно понял, – отозвался профессор. – Никто не будет на тебя «охотиться», но имя запомнят обязательно. И это хорошо. Репутация, Ерофей. Репутация! В общем, ещё раз поздравляю, и… до завтра.

* * *

– Шустро начал, а, Сеславушка? – задумчиво протянул Вышата, любуясь огненными сполохами, переливающимися с одной его ладони на другую.

– Ты же сам предупреждал, что так и будет, – флегматично пожал плечами Грац, мелкими глоточками потягивая ароматный коньяк. – Да и князь о том же говорил, разве нет?

– Так-то оно так, – качнул головой волхв и, резким хлопком потушив пламя в руках, вскочил с кресла. – Каждый призванный привлекает внимание людей. Талантами, качествами, силой… но и плату за это внимание мир берёт немалую. А тут ещё и Виталий словно специально его в гущу событий толкает. Я беспокоюсь за мальчишку. Он вроде бы пока нашёл равновесие, но это так зыбко, ненадёжно! В нынешнем состоянии учить его моему пути – всё равно, что своими руками к сумасшествию толкнуть! Но и тянуть с третьим путём нельзя. Засада.

– Ну, так и чего беспокоишься, раз всё равно ничего изменить не можешь? Вспомни древних: Ubi nil vales, ibi nil velis![1]1
  Ubi nilvales, ibi nil veils (лат.) – Там где ты ничего не можешь, там ты не должен ничего хотеть.


[Закрыть] – с лёгкой насмешкой глянув на пыхтящего словно маленький паровозик друга, произнёс Грац. – Будем ждать.

– Римляне… Древние, ха! – замерев на месте, вскинулся Остромиров, моментально ведясь на подначку. – Тоже мне, авторитет! Накропали кучу чеканных фраз, построили общественные туалеты, и всё, они уже сама мудрость. И это люди, которые нормальную систему счисления изобрести не смогли! Тьфу!

Краем глаза заметив, как собеседник пытается прикрыть прозрачным стеклом бокала губы, чтоб не выдать усмешку, волхв раздражённо цокнул языком… и замер на месте, уставившись куда-то в пустоту.

– О… кажется, ты что-то придумал? – отставив в сторону коньяк, Грац с интересом уставился на Остромирова. Ну да, за столько-то лет общения он неплохо изучил старого друга.

– Можно сказать и так, – губы волхва раздвинулись в предвкушающей усмешке. Он перевёл взгляд на Всеслава и подмигнул. – Если я не могу пока вести паренька по своему Пути, это не значит, что он не может начать изучать основы какой-то иной школы. А если эта школа ещё и поможет ему себя в узде держать, вообще замечательно будет!

– А среди старых школ есть и такие? – искренне удивился Всеслав.

– Есть, как не быть, – усмехнулся волхв. – Школа Числобога, скажем. Воплощение чистого разума. Опасная школа, может чувства выхолостить напрочь, но в нашем случае этого особо опасаться не придётся. Зато можно быть уверенным, что после приобщения к основам школы Числобога парнишка успокоится, и вот тогда-то я его и поведу!

– Как-то это неубедительно звучит, – вздохнул Грац. – Ну да, как говорит князь: жираф большой, ему видней.

– И ведь не поспоришь, – окинув взглядом своё обширное пузо, с довольной ухмылкой констатировал волхв.