Текст книги "Лепреконы: Ирландские приключения"

– Способа пройти вам обоим – нет. Живое существо не сможет проникнуть сквозь барьер. Кто-то должен пожертвовать собой, – безрадостно сказал «Мерлин». – Рекомендую развернуться и пойти на все четыре стороны.

– Пережил свой рассудок, дедушка? – опешил я, – Какие ещё жертвоприношения в цивилизованном мире? Двадцать первый век на дворе! Мир, труд, жвачка! Хочешь, мы тебя в дом престарелых определим? Тебя и Сахарка твоего?

– Я в здравом уме и трезвой памяти, не извольте беспокоиться, внучки. Условия придуманы не мной, но по-другому вам не пройти и не одолеть злые чары шептунов и…– старик вспотел, будто одно упоминание могло причинить ему вред.

– Шептунов и кого? – переспросил я.

– И их хозяина – старого Кромахи… – закончил тот свою мысль как-то неуверенно, лошадь громко фыркнула от упоминания имени известного на всю страну колдуна.

Повисла неловкая пауза. Гробовая тишина и та громче и веселее, не хватало карканья, плача, свечей и песни о чёрном вороне.

– Мне самому данный расклад не по душе, – седой извозчик не вытерпел и стал изливать нам то, что терзало старческую душу; сахарок одобрительно фыркнул. – На кону моя жизнь, и я готов с ней расстаться, если от этого был бы хоть малейший толк. Бог свидетель этому, но так мир не спасти. Просто поверьте мне на слово… Победить Кромахи сможет только один из вас, второй должен положить голову на алтарь всеобщего, людского блага. Один из вас умрёт, так предначертано судьбой на звёздном небе. Светила никогда не лгут мне. Знаки природы говорят об одном и том же. Сколько не пересматривал знамения, исход, увы, всегда печален для одного из двух героев. От судьбы не уйдёшь, и зря люди думают, что её можно изменить или поправить, как им того хочется.

– Сеня, что молчишь и стоишь словно истукан, сделай что-нибудь с фатально настроенным дедком! Прими крайние меры! Будь лепреконом! – лежать на плахе и смотреть за полётом головы мне не хотелось, пусть даже и фигурально выражаясь.

– Боюсь, Игорь, выхода, действительно, у нас нет, – сухой от волнения голос Арсения дал понять, что решение заключается лишь в выборе агнца для заклания. – Я приму свою судьбу, мне не сберечься от неё. Зря тебя впутал в историю, прощай, друг.

– Это что за «Мэри Поппинс, до свидания»? Что за дешёвый героизм? Ты ирландец или трусливый английский Джон «Питер Булль»? – негодовал я.– Соберись! Ты не британская тряпка! Русские не сдаются! Камрад, что за дела, ёлки-копалки? Что за нюни? Бывает, что и палка стреляет!

Подобрал шишку и посмотрел на поникшего друга, тот последовал моему примеру и сказал:

– Удача улыбается смелым! – ирландская мудрость, тут нечего добавить.

Кто-то скажет, что кидаться в старика крайне неучтиво, но тот, кто так думает, не был в нашем положении. Хорошая и круглая мишень, по которой очень трудно промахнуться. Хочу напомнить, что помощь по ремонту материальной части и живой силы мы оказали. Шишки летели, будто пробки советского шампанского на Новый год и попадали в лоб. В ход шли целые и обворованные грызунами. Все летали одинаково хорошо, пустые летели, точнее, целые – быстрее. Лесные снаряды били до тех пор, пока не стали возникать бреши.

– Игорь, а говорил не учёный! – рыжий буквально светился, бьюсь об заклад, в детстве часто практиковал метательные техники.

– За одного битого двух небитых дают, – моя улыбка расползлась по загорелому лицу, словно масло на бутерброде, помните про похвалу, друзья.

– Хватит! Проклятье! Прекратите! Хватит! – взмолился Мерлин. – Я сдаюсь, больно! Прекратите кидаться, хулиганы! В старого… больного человека…

Сеня замахнулся, но не посмел после слов Анку кинуть «ручную» гранату, зато я для профилактики метнул парочку, одной даже попал между глаз. Согласен с вами, поступок не красит меня, но в пылу драки трудно сдержаться.

– Хватит, прошу вас, довольно, – Мерлин закрыл руками лицо.

– Ну что, может, начнём второй раунд переговоров? – тут лепрекон напомнил суть проблемы, конфликт надо решать мирно.

– Make love not war? – старый слоган, но всё равно люблю козырнуть познаниями в области истории и лингвистики.

– Переговоры, – обиженно улыбнулся проигравший кавалерист, но руку с опухшего носа не убрал, – уметь признавать поражения достойная черта любого.

Поле рассыпалось фосфорной пыльцой, очень красивое зрелище. Сотни мелких огоньков падали блестящим снегом на землю. Сколько раз вспоминал случай с барьером столько им и восхищался. Подумал, что Кубани не помешало бы пополнить свой арсенал подобным трюком, который я лаконично назвал «распад силового поля». Извините, не поэт, а всего лишь программист.

– Поздравляю! Вы прошли первое испытание, – старик убрал ладонь с переносицы, не обошлось без эксцессов, но вероятность форс-мажора есть всегда.

– Сеня, можно ему ещё другой глаз подобью за испытание? – в каждой шутке, есть доля шутки. – Шутка – солдат дедулю не обидит и, вообще, какое испытание?

– Меня зовут Дати.

Сахарок гордо задрал голову, а его хозяин выпрямился, чтобы казаться выше, статнее и круглее.

– Я не Анку, как вы поначалу подумали, хотя маскируюсь под него. Нынче много прохиндеев, но страх перед смертью по-прежнему силён.

Дати пересказывал сновидение один в один. Три брата решили пошутить над колдуном и соответственно извлекли неприятности из шалости. Не будь Тёмного Патрика, дело могло принять крайне скверный оборот. Севантин Август задумался. Мой сон мы обсуждали до вечерней заварушки:

– Ты пропитался духом и традициями острова пока спал на изумрудной траве, – пошутил лепрекон.

– Говорят же, сон в руку, – отшутился, но сам даже не усмехнулся.

Надо податься в пророки, а что, довольно неплохие деньги за туманные намёки о будущем. Никакого программирования, машинных кодов и алгоритмов. На середине рассказа престарелого наследника стала очевидна связь между нами. Настала моя очередь продолжить повествование, Дати немного опешил. Наездник мне напомнил мелкую рыбёшку, которую поймали на крючок: стеклянные от испуга глаза и постоянно открытый рот хватающий воздух. Состояние похожее на инфаркт или инсульт. Не медик, не могу сказать точнее. Подумал сначала, что тот сыграет в ящик от волнения, как-никак Дати Батькович – человек не молодой.

– Всё верно, внучок, – сказал старик после отдышки, – Но, к сожалению, счастливого конца не было. Для сказки или легенды пойдёт, но наши злоключения возобновились примерно через пять лет. Сразу после учёбы наша история получила «продолжение следует». Мы вынуждены были скитаться по острову до конца своих дней. Времени было предостаточно, чтобы по книгам изучить алхимию, где всё написано полунамёками. Повторюсь, дефицитом времени не был обделён, поэтому раскрывал тайны одну за другой. Один достопочтенный господин даровал мне коня и фургон за мою помощь в довольно щекотливом дельце. Не жалуюсь на свою судьбу, да вот только негодяй Кромахи объявился три дня назад со своими шестью шептунами. Колдун совсем обезумел и перед смертью решил погубить весь ненавистный ему мир. Он в отличие от меня не смог раскрыть тайну философского камня.

– А почему шестью? Двадцать девятое февраля поймал одного из семерых и, если тот на свободе, то шептунов семеро…– начал было лепрекон.

– Я заточил в философский камень ещё одного, – хитро улыбнулся старик.

– В философский камень? Это же просто вымысел… – но меня, и лепрекона бесцеремонно оборвал Дати, который показал алого цвета камень похожий на рубиновую канифоль.

Куча «шрамов от паяльника», огранка отсутствовала, но блеск ярче тревожной лампочки на подводной лодке.

– Тот шептун, что был запечатан в Скепшире сбежал. Кто-то усыпил всех и открыл Эльфийскую шкатулку. Это произошло при нашей первой встрече, ты тогда меня принял за Анку, – сказал Дати, обращаясь к лепрекону. – Кромахи попытается найти камень. Это несложно, если вычислить возраст валуна под Скепширом. Ведь в отличие от всех других, философский камень моложе и не умеет говорить, ведь он создан искусственно. У вас пара дней, чтобы добраться до него первыми… А, может, и не больше дня осталось… Надо остановить безумца! Нужно не допустить того, чтобы сумасшедший колдун вытащил шептуна из камня! По возможности убить его, пока тот в ловушке.

– Так в чём проблема? Мы сотрём в порошок шептуна! – мне рано было радоваться, поскольку изначально сама история не сходилась.

– Найти-то вы его найдёте. Самое трудное не поиски, а то, что вам предстоит сразиться с самым опасным человеком. На свете нет ему равных в искусстве чёрной магии. Сначала Кромахи захочет философский камень, а после устроит апокалипсис. Думаю, шептун неспроста был пойман в Скепшире, похоже, искал камень. Если чертова птица восстановит силу, то пиши, пропало. У вас будет очень мало времени помешать воссоединению гнезда, – вздохнул старец.

– Что нам делать тогда? Не томи, старик! – крикнул от нетерпения я, мой друг, напротив, был чересчур молчалив.

– Осколок от философского камня решит, кто из вас отдаст жизнь, чтобы навечно запечатать шептуна в Уилкширском лесу под Скепширом, а заодно не допустить погибели всего в этом мире, – алхимик был встревожен.

– Второй должен отвлечь безумца, без него шептуны не смогут вызволить седьмого. Лишь тогда все будут спасены!

– Не всё так просто, внучки… – старик посмотрел ввысь, снова ища какие-то знаки среди небесной глади. – Один положит левую руку на камень, освободит птицу, а тот, кто положит правую – убьёт её ценой своей собственной жизни. Ритуал нужно исполнить одновременно, одному сделать не получится. Вот почему я не смог. Последний ограничитель – люди не должны быть родственниками. Кромахи всё просчитал. Мало товарищей способных на это, но, вижу, вы – наша последняя надежда. Итак, сынки (степень уважения к нам возросла), готовы спасти мир от неминуемой гибели?

– Как противостоять Кромахи, если мы оба будем прикованы к камню? – сказал и посмотрел на озадаченного вопросом лепрекона.

– Сынок прав, нужно успеть до прихода колдуна, иначе вы обречены на неудачу.

Подошёл к «жеребцу» чёрной масти. Сорвал в указанном месте бумагу, высыпал последний чудом уцелевший пакетик сахара на ладонь и дал животному лакомство. Сахарок позволил потрепать себя за гриву и лизнул меня тёплым шершавым языком. Дал так мало, но получил взамен огромную благодарность и дружбу. Конь перестал выглядеть клячей, а Дати стал моложавее. Магическая маскировка не распространялась на телегу, она по-прежнему трещала по швам и спицам.

– Время на исходе, – сказал Сеня, который вернул себе дар речи. – Тянем жребий.

Два одинаково одетых джентльмена встали плечом к плечу, каждый протянул правую руку, по поверью такие камни можно брать только правой рукой, она указывает судьбу человека. Всем известно, что демон сидит на левом плече. Дати подкинул артефакт вверх. Философский камень выглядел обычной стекляшкой во дворе. За те доли секунды, что он сопротивлялся силе гравитации и падал в свободном падении, успел вспомнить мою короткую и скучную жизнь. Возможно, падающий с высоты пяти футов огненный шар выберет мою руку. Мне ли быть героем и спасать планету? Таково моё предназначение? Ради этого появился на свет? Кости брошены, в руку упал маленький уголёк, чуть подымился, а затем вновь сталь рубиновой безделушкой.

– Вот и всё, мне водить, – по-геройски стойко сказал я.

***

Мы организовали привал и разожгли огонь. Стали похожи на Бременских музыкантов. Сахарок мирно щепал травку около нашего импровизированного очага. Вокруг царила вечерняя сиеста. Дати любезно предложил нам подушки, а сам устроил свой уставший афедрон на мягкую табуретку. Без мантии или с ней, но предмет мебели трещал по швам. Деревянные ножки готовы были выплюнуть ржавые гвозди назад. Напоминало наше собрание поход деда на пикник с внуками. Мы жарили сосиски, старый поэт-алхимик травил байки. Казалось, не было между нами противостояния, меня не выбрали на роль спасителя всех и вся, а Сеня просто задумался о своём. Белый колдун щедро разливал довольно странный на вкус эль, шторм в сердце стал потихоньку сходить на нет, но штиля в душе тоже не было. Моя тишь да гладь была внешней.

– Смотрите, внучки, – старик взял ветку, окунул её в огонь как в чернильницу и стал рисовать в воздухе карту похожею на «куриную лапку», у основания которой был наш костёр, а затем пояснил:

– Прямо ждёт подъём на «лысую» гору, а там сам Скепшир, но вам нужно обойти его, чтобы добраться до склона на противоположной стороне. Хоть вам и рано, но пойдёте налево, через низину до Уэстпарка, если решите пойти направо, будет поворот, но путь займёт на один день больше времени.

Чтобы было понятно, сделаю одну поправку. Скепшир находиться на горе, сразу за Уилширским лесом. Фургонщик правильно сказал. Слева, действительно, Уэстпарк. Единственный наш путь пролегал через небольшой ирландский городок. Позади него текла река, излюбленное пристанище рыбацких лодок. Родина лепрекона возвышается на одну милю над уровнем моря. К ней можно добраться, если подниматься, никуда не сворачивая, по «лысой» горе. Её не видно людским взором, максимальный наклон градусов пятнадцать, тропинок нет, вокруг деревья. Люди туда не ногой, в лесной чаще можно заплутать и не вернуться домой. Добавьте ко всему прочему чары отпугивания, и у вас получится неплохой форт-пост. На верхушке горы отсутствует растительность, там и расположен город лепреконов гордо именуемый Скепширом.

– Нам опять досталось «иди туда, не зная, куда, возьми то, не знаю, что», – мысли вслух привлекли внимание.

– Мы знаем, куда идти и, что мы ищем тоже, – лепрекона беспокоило моё внутренние состояние.

– Камень укажет путь, смотрите внимательнее. Когда грозит опасность становится чёрным. Зелёный – значит, идёте в правильном направлении, а за милю до валуна станет ярко-красным и будет мигать, – прочитал краткую инструкцию создатель.

– Но, если камешек будет мигать неистовее новогодней гирлянды, вороны Кромахи нас засекут. Другими словами, сокровище бессмертия нас сдаст.

Не похоже на Сеню, но меры предосторожности не излишни.

– Да, деда, что, если колобок нас «засветит»? – выразил беспокойство и ваш покорный слуга, после получения алого презента мои фобии обострились.

– Не найдут, свет камня, да и саму багровую драгоценность, способны видеть лишь вы, потому что, несмотря ни на что, прошли испытание. Остальные увидят неказистый камень. Правда, вероятность слежки – велика, – сказал Дати и осушил бокал с Элем.

Мне вот лично хотелось обратно в Краснодар. Чуяло моё сердце, нам не стоит показывать свои носы туда, где шептуны и прочая гадость, но раз назвался груздём – полезай в корзину.

– На рожон не лезьте, ваша основная задача – добраться до камня и запечатать шептуна, – напутствовал старик.

– Родина не забудет своих героев, – выдержал паузу для искромётной шутки. – Но и не вспомнит…– с сарказмом произнёс я.

– Дедушка, ты не учёл того, что нам будет мешать дерево жизни, – сказал обеспокоенно лепрекон.

– Учёл, внучек, учёл. В низине дерево не особо влияет, там своя магия, которая не будет вам мешать найти то, что вы ищете.

– Что такое дерево жизни? – спроси я.

– По легенде дерево, от которого произошло всё живое и возле которого блокируется любая магия. Точка отсчёта всего вокруг, – сказал старец.

Все возле костра натянули грустные улыбки. Арсений пил мало, что выдавало в нём признаки беспокойства. Не пьющий, смурной и трезвый лепрекон – большая редкость. Я, не в пример ему, допивал уже шестую кружку, плюс ко всему на меня напал зверский аппетит. Волнение. У меня всегда так было перед экзаменами. Нужно восполнить силы и снять стресс, но лучше, конечно, не примерять его на себя во избежание проблем.

– Засиделся я с вами, внучки, помните мои слова, берегите себя, – сказал Дати и похлопал меня по плечу.

Стало как-то не по себе от подобного доброжелательного жеста. Сахарок обернулся туманом, добежал чёрной дымкой до хозяина и впрягся в фургон, обретя вновь телесную форму. Старик накинул какие-то ремни и удила, после чего забрался по-молодецки на водительское сидение. Я посмотрел на «домашний» очаг с опаской и тревогой. Нас снова окутала непроглядная пелена, пространство возле одинокого догорающего огня занесло зимней пургой. Лихой смерч дыма заволок привал. Единственным светлым пятном на полянке стал тлеющий уголь, который напоминал десятки дьявольских глазниц.

Сеня пробубнил какую-то белиберду на непонятном языке. Костёр вспыхнул и стал гореть неистово и яростно. Солнце в полдень и то жарит слабее, уж поверьте. Сыну короля захотелось опять поиграть в Анку, он накинул капюшон, из ноздрей Сахарка вырывался паровозный пар.

– Чуть не забыл, вам понадобится провиант в дорогу, держите, – потёртая тряпичная сумка стала собственностью рыжего парня в зелёном. – Не вздумайте брать у незнакомцев еду! Сейчас это весьма опасно. Севантин Август, будь решительнее, не всё решает сила и магия. Если сомневаешься, слушай Игоря, а ты будь разумнее… ну, хоть иногда. Отваги и смекалки тебе не занимать. Вы разные, в этом ваша сила, сынки. Благослови вас Патрик!

Старик перекрестил нас и кинул какую-то гадость в огонь, тот потух, а затем ударил вверх такой вспышкой, что мы чуть не ослепли. Три минуты щурились пока не пропало белое пятно, когда вновь обрели зрение, возничего и фургона уже и след простыл. Сама по себе пропала и дымовая завеса. Сверху падали небольшие искры похожие на тычинки одуванчика. Порошок Дати, который был подкинут нашим огнём, медленно, словно маленькие пёрышки, падали вниз.

– Умеют некоторые уходить красиво, – сказал Арсений.

– По-английски, не попрощавшись, – добавил я, любуясь эстетикой волшебства старого алхимика.

7 Ingvar Casey

Канитель с Дати заняла неприлично много времени, поэтому выдвигаться в темень к чёрту на куличики было неразумно. До полной темноты надо запастись хворостом, а то ночью в лесу прохладно.

– Пошли, – не нравилась мне мина моего друга. – Ты словно не в своей тарелке после возвращения домой. Что случилось? – мой вопрос ушёл куда-то по касательной вверх, к самой кромке деревьев.

– Я на самом деле разнесчастный трус. Справедливее со стороны камня было выбрать меня, а не тебя, – горько выдохнул Сеня и продолжил. – Убежав от «Анку» и шептунов, я тем самым не предупредил старейшин. Сейчас узнал, что из-за меня усыпили Двадцать Девятое Февраля и выпустили шестого шептуна. Кинулся вдогонку, нашёл тебя и подставил. Меня нужно изгнать за мой проступок. Хочу исправить то, что натворил.

– Не виноват ты, что тебя экспресс доставкой доставило не туда. Зонт сломался, вот и спикировал на пару… десятков… тысяч…миль правее, – мои доводы не больно-то и действовали, наоборот, лепрекон почувствовал себя ещё более скверно.

– Когда боишься или не уверен в себе – колдовать не стоит. Сам видишь, к чему приводит подобное волшебство, – риторический вопрос, который крыть нечем.

Хворост собирали молча, каждый думал о том, что ему предстоит в светлом или, быть может, тёмном будущем. Солнце намекало нам на «отбой» ленивым перекатыванием по горизонту, ища место, где переждать ночь.

– У меня вопрос, – ночью самотерзание помешает лепрекону толком выспаться и, это скажется на магических возможностях нашего дуэта, поэтому решил вытащить на диалог. – Хворост – это хорошо, но спать мы на холодной земле будем?

– Нет, конечно, у меня есть гаджет, – с этими словами Сеня сунул правую руку в карман и достал из него пару обычных, на мой взгляд, спичечных коробков.

– Я в коробке спать не буду! Я в нём не помещусь. Я – что похож на Дюймовочку?

Сеня засмеялся своим коронным смехом. Настроение потихоньку возвращалось к нему. Мои шутки у него имели баснословный успех. Давно заметил, чтобы разговорить человека или лепрекона нужно всего-навсего спросить про хобби:

– Нравится изобретать волшебные штуковины?

Дальше разговор пошёл как по маслу, только технических и волшебных терминов не понимал. Рад, что вернул в колею, нам с этим изобретателем плыть в одной лодке, а не грести на «Титанике». Дай бог, его там не утопить. Раскиснет, выкину за борт! Потом выловлю и снова выкину! Я из него сделаю настоящего русского мужика с ирландским характером!

– Зонты – моя гордость, но мой не сработал в тот самый день. Я их раздал всем лепреконам стражникам, чтобы не приходилось зависеть от перемещения за счёт людей, но некоторые до сих пор предпочитают старый дедовский способ. Надо идти в ногу с прогрессом, – заключил рыжеволосый франт. – Лепреконы – маги воздуха, поэтому весьма ленивы. Колдующих среди нас немного. У большинства способности есть, но слабенькие. Казалось, всё. Точка. Мои изобретения могут работать при минимуме волшебства со стороны колдующего за счёт накапливаемой волшебной силы, идущей от природы. Всё построено по принципу магической губки-аккумулятора.

Признаюсь, чуть не уснул: «Арсений Батькович, можно вопрос?». Неплохим станет лектором, язык подвешен хорошо, просто сейчас усталость брала верх.

– Время демонстрировать изобретение «коробок», – усмехнулся я.

– Совсем забыл! – рыжеволосый парнишка стукнул себя тыльной стороной ладони по веснушчатому лбу. – Вылетело из дырявой тыква-головы! Двинь пальцем, будто собираешься достать спичку и скажи «box – dormiens sacculi».

На спальном мешке красовалась надпись «Sevanteen August». На оборотной стороне «Made in Skepshir City». Я так и сделал, а забравшись в мешок, сразу же оценил данный «Hand made». Мягкий словно ортопедический матрас и, в то же время, теплее бабушкиного ватного одеяла.

– Шерсть десяти овец внутри каждого «коробка», – лепрекон подтвердил мои предположения. – Теплее не сыскать. Мягче только свежее сено. Правда, при изготовлении пробных моделей ушло гораздо больше волокнистого материала.

Лукавая улыбка намекала на определённые обстоятельства добычи ресурсов.

– Откуда шерсть даже спрашивать не буду, – буркнул я, устраиваясь поудобнее.

Жители изумрудного острова гордятся своими лепреконами и считают их на пару с трилистником символом острова, но, если бы они знали, кто приносит им регулярный экономический ущерб. Неплохая, кстати, идея рассказать об этом жертвам бандитского беспредела и рэкетирства со стороны зелёных иждивенцев. Неудивительно, что большинство здешних фермеров сводят концы с концами, не понимая причины истинного положения дел. Взамен зелёная банда исправно защищает страну от злых духов. Правда, с переменным успехом.

– Снов, зелёный колпак!

Ответа не последовало, лепрекон захрапел. Мышки и прочие мелкие зверюшки, которые опасались дневных хищников, направились на поиски злаков. Огромный Филин по прозвищу «вегетарианец» (последний на весь Скепшир) вышел на ночное дежурство. Ему требовалось прикупить домой полёвку, если повезёт, то двух, а, быть может, и трёх. Сегодня грызуна Вилли ждал отличный урожай, а вот филину пришлось сесть на диету и спать с ухающим животом. Обычная неудача может обернуться большой пользой. «Мышка пробежала, хвостиком махнула и споткнулась об него», а птица со всего размаха пролетела мимо цели, спикировав клювом в землю, поэтому вместо добычи Джо, тот самый старый филин, получил головную боль на всё оставшееся тёмное время суток. Не повезло и рыжей хищнице с зайцем, она застряла под корягой трухлявого пня, когда гналась за ним. Заяц-беляк (особого ирландского подвида) мог воспользоваться ситуацией, но от наказания воздержался. Всё-таки есть джентльмены ещё на земле, но вызволять из беды так же не стал, чтобы на будущее было уроком.

Зато ёжик Василий (не удалось выяснить кличку иглаголового) имел не такой кроткий нрав. Он с удовольствием придумал и воплотил план мести. Возле пенька росла огромная пихта, по которой зверёк вознамеривался вскарабкаться. Не говорите, что ежи не умеют лазить по деревьям! Умеют! Пусть лапки не самые сильные, но ирландская сила воли и желание поквитаться за обиду сделало из Васьки настоящего терминатора и альфа-ежа этого леса. Гордо взирая с верхушки дерева на пленницу древесной тюрьмы, Вася невольно вспомнил разрушенную норку и слёзки испуганных деток. Кара постигла десницей Божьей прямо под хвост плутовке. Ёж, падая вниз, развёл четыре лапки и хвост в разные стороны на манер морской звезды, а где-то фута за два до падения превратился в боевого колобка.

Вой лисы походил на волчий. Способны ли на завывание лисы, мне не ведомо. Люди, берегите природу и не злите зверей, а особенного ирландского кустового, игловатого терминатора. Таким образом, неписаный закон о ночном перемирии продолжал действовать в полном юридическом объёме. В эту ночь во сне мне почудилось, что я вовсе не сплю, а всё это взаправду. Хотелось верить в подобную реальность, сейчас поясню почему. Я шёл, закатав штаны и чем-то походил на Тома Сойера или героя Раджа Капура из «Господина четыреста двадцать». Добрая, местами идиотская улыбка Чарли Чаплина и влюблённость в музу. Объект моих желаний бегал по лужайке, держа меня за руку. Нимфа прикрыла цветком ромашки или василька свои весьма спелые и распустившиеся бутоны, другой цветочек прикрывал звёздочками пикантный вид с сзади, девушка светила наготой, чем доводила меня мысленно до греха.

Волосы, улыбка, небритость, поросль на ногах и руках, весьма густорастущая, хорошо, что брови на удивление тонкие были. Почему-то вместо шатена стал рыжим. Эдакий двойник Арсения. И вот, значит, бегаем мы по полянке, которая казалась бесконечной. Сверху солнце дарит оттенки радуги и, что удивительно, не печёт. Меня обуревала радость и восторг, что-то часто стали сниться музы, нимфы и русалки. Так вот, бежали, значит, мы неторопливо, с широко раскрытыми глазами. Её цветочки теряли лепестки, но никогда не обнажали наготу, о чём нисколько не сожалел. Романтика и ещё раз цветочки, солнышко и босоногая душа. Угадайте, кто мог испортить всю малину? Тут и думать особо не надо…

– Рота подъём! Выдвигаемся! – командный голос у Камрада прорезался, как всегда, не вовремя.

Пора обзавестись семейным положением и прекратить страдать ерундой в активном поиске, но, разве можно чувствовать теплоту рук? Померещилось? Нет, в руке у меня был тот самый счастливчик Вилли, которого я, видимо, схватил в тот момент, когда мне снилось, что беру за руку нимфу. Грызун делал последнею ночную вылазку и пробежал неосмотрительно близко. От неожиданности чуть не бросил грызуна, но я ведь не живодёр, поэтому аккуратно положил возмущённого зверька на землю. Вилли недолго думая скрылся в высокой траве.

– «Dormiens sacculi – boxes», – заклинание, в котором поменялись местами слова, вернуло на свои места вещи.

– «Dormiens sacculi – boxes»! – Эхом повторил я.

– Не забудь погладить и поблагодарить коробок за услугу, – Сеня погладил коробок, – Вот так, понял?

– Понял, не дурак.

– Дурак бы не понял.

– Логично, – улыбнулся и повторил всё в точности за другом.

Птички щебечут под синим небом, где-то мается с головной болью филин. Насекомое царство во всём разнообразии кружит тут и там. Маховик природы давно пришёл в движение. На этот раз не стал пересказывать свой сон по вполне понятным причинам. Вопрос Сени, что мне снилось, остался без ответа и привета.

– Нам прямо и налево, а там, как фортанёт, – раскомандовался зелёный вояка-лепрекон. – Если никто не будет чинить преград, то за день, думаю, управимся.

– Конечно, прямо и налево, тут других вариантов не видать. Тропинка, полянка, да лес. Нас сам Сусанин не сможет запутать.

У обоих животы были пусты и требовали пищи.

– Есть хочу, – без ложной скромности, друзья, мне наглости не занимать, если что.

– Солнце покажет четвёртую пинту, тогда и поедим, а то наедимся и сбавим обороты. Нам неизвестно, что предстоит сегодня.

– Может, к третьей пинте?

– Хорошо.

Со мной не поспоришь, особенно на голодный желудок. Сеня был сам не против перекусить, но у них так не принято. Ситуация требовала жёстких решений. Долго ли, коротко, но порядком устал плутать по здешнему ландшафту. Мы добрались до нулевой точки отсчёта. Это, где налево пойдёшь – приключений на свои пятки найдёшь, направо пойдёшь – поселение найдёшь, прямо – тоже неплохо. Не хватало указательного валуна, стрелок движения и примерного расстояния. Налево ни разу не ходил, не успел ещё. Выйдя из одного леса, попадаем в другой, чуть поменьше размером, ни полянки, как в предыдущем, а сплошные непроходимые джунгли из старых, но не дряхлых деревьев. Тропу нужно пробивать мачете, хотя здесь и дружелюбная бензопила сломает не один стальной зуб. На смену «Лукоморью» пришёл лес Кощея и Бабы-Яги. С тоской Сеня глядел на лысину горы, туда, где был маленький каменный домик с погребом. Мой друг, пока мы шли, рассказывал мне о традициях лепреконов, об их быте, обычаях. Да так разошёлся, что проболтался о даме сердца, которой сделал предложение.

– Что она тебе ответила?

– В том – то и дело, что, по нашим обычаям, она должна ответить через год. Считается, что в этом случае девушка взвесит все за и против…

– А потом?

– Неспроста у каждого из нас, как видишь, разные пуговицы, шляпы, ремни, пряжки и костюмы. Разная одёжка. Если внимательно посмотреть на брюки, то можно увидишь, что они разной длинны и ширины – это обычай. Не бывает двух одинаково одетых лепреконов.

– Я новичок тут, поэтому объясни мне, особо развитому, поподробнее. Зачем такие сложности самовыражения? Для чего нужно так сильно заморачиваться?

– Это наши отпечатки пальцев, – хмыкнул лепрекон. – У нас, как уже говорил, принято делать предложение даме сердца. После чего год ждёшь ответа, но и это ещё не всё! Чтобы сделать предложение нужно выпить бочонок эля и пройтись по краю стола. Своеобразная проверка на здоровье. Смотрины. Только не забудь сначала сделать предложение, а потом будь любезен выпить, встать на стол, и пройти по краю, всё как положено.

– И всё?!

– Не перебивай, а вот теперь самое главное. Кольца нельзя нам носить. Золото плавить придумали гномы. Нужно подарить ей мешочек с украшениями для одежды, которые дублируют твои. Плюс золотую монету, через которую можно просунуть цепочку, чтобы повесить на шею (скорее не монету, а «Бублик», лепрекон выразился не совсем точно).

– Эти украшения надеваются на шляпу, костюм, ремень и сапоги. Если избранница принимает презент, значит, жди год, нет, то жди ещё год, чтобы сделать повторное предложение. Ну и, само собой разумеется, не упади пьяным со стола, иначе тебе не видать её руки и сердца.

Мы оба захохотали, не умеешь пить – слаб здоровьем, тогда не суйся к девушкам, не позорь седые волосы отца.

– Ну, вот допустим. Возможно. Предположим. Чисто гипотетически. Я хочу приударить за барышней, как мне узнать, что она свободна? Иначе попаду в историю с ревнивым мужем, например. У вас есть аналог кольцу или что-то типа этого?