Текст книги "Сгорая в юности своей. Сборник стихотворений"

Сгорая в юности своей
Сборник стихотворений
Антон Юрьевич Ермаков

© Антон Юрьевич Ермаков, 2023

ISBN 978-5-0060-7446-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«И вот. Я поднялся на верхний этаж…»

 
И вот. Я поднялся на верхний этаж,
Но не в силах был здесь открыть дверь.
И стуки разносятся в звуках дождя,
Словно эхом, по стеклам, по стенам.
 
 
Зацепившись рукой за воспоминания,
Что как гвоздь на подъемах перил…
Ох… Был же я счастлив, но обрек на скитания
Душу, оставшись без сил.
 
 
И взглядом пронзая, молясь на луч света,
Что падает из под двери…
То ли то счастье?… Оно ли мне надо?…
Ведь все что желал… Позади.
 

И не сыскать слов, когда сильно влюблен

 
И не сыскать слов, когда сильно влюблен.
В момент, где вдвоем, ты столь опьянен…
Как жаль, что твой рейс… Не был отменён.
И время проходит, а миг – словно сон.
И голос с твоим был тогда в унисон,
И в облака разум был в миг вознесен…
Я даже представил, каким был-б отцом,
И сорванец бегал, как я тем юнцом…
Как на детской площадке игрался-б с песком,
Папа играет, мама – палец в висок…
Надел себе на нос осенний листок,
Веселя сына, подняв нос на восток…
Но на сто здесь историй – сто с разным концом…
И взгляд лишь остался от прежних времён.
А помнишь, те танцы? Когда дождь, и гром,
И дождик не капал… Скорей лил ручьем,
Включили кассету, и в танец вдвоем…
Как резко мы встав, был я взглядом пронзен.
Твой взгляд не заменит ни что. Тот, простой,
Теплый, с надеждой, с любовью, с искрой,
Что был окружён ещё мокрой листвой…
Я ждал его снова. И прошлой весной,
Чтоб взглядом сойтись, но увы, не свезло…
Но знай, я смотрю, и я помню про все.
Как ждал, буду ждать. Но сильнее ещё.
И продолжу писать, и листов я не счёл,
Но знай – буду рядом. На веки с тобой.
 

«Русский узор и красивый закат…»

 
Русский узор и красивый закат,
И этому взору под вечер я рад.
Сплетения нитей на фоне окна…
Уходящее солнце вдруг сменит луна.
 
 
И всё тот же каскад, с натюрмортом из вишни,
И ночью согреет огонь от свечи.
Заходи, друг. Ты не будешь здесь лишним.
 

Я вижу нас двоих

 
И закрыв глаза, я вижу нас двоих,
Как в оконной рамке мелькают наши тени,
Вот мы у кровати, и легли под фильм,
И конечно же упьюсь орнаментом, что меня пленил.
 
 
И виден свет сквозь тучи, как через занавески,
Ночью той Луна влечёт меня собою,
Последняя звезда, но первая на фресках,
Контур на холсте, что связан лишь с тобою.
 
 
И я пишу стихи… Не всем, лишь только ей.
И от того больней, ведь нет вблизи тебя.
Муза, что вовеки я не найду родней,
Муза, что вовеки я не смогу обнять.
 

Я с тобой отныне играть не буду в прядки

 
Я с тобой отныне играть не буду в прядки.
И в лицо смотреть не стану, как раньше, без оглядки.
Я сделал этот шаг словно в никуда, меняя все
На вечер с треском от костра, на встречу нас вдвоем.
 
 
Я с тобой отныне играть не буду в прядки.
Я здесь прошу лишь правды мне сказать в глаза.
Хватит лжи, ведь съела меня из внутри, и без остатка.
Скажи, чтобы с глаз от правда вышла вся слеза.
 
 
Расскажи мне, как с небес пали мы на землю,
Как решились с правдой мы встретиться глазами.
Когда решили, что былое – по ветру развеем.
И забудем впредь о всем, что произошло тогда.
 
 
Научи меня так забывать… Легко, без задней мысли,
Словно камень отторгая от души в бездонну пропасть.
Научи меня жить одному. В тишине, в глуши,
И скажи мне – как мне не попасть под ту же лопасть.
 
 
Я стараюсь все забыть, и в прошлом все секреты,
И тропы, что истоптаны, отныне возросли.
Я не ищу пути назад, но хочу быть стертым.
И прошу, оставь меня в покоях сей тоски.
 
 
Отпусти же мое горло, дав путь для кислорода.
Хоть раз тебя прошу, послушай, дай мне вновь вдохнуть.
Перестань является мне с серою луной восходом.
Ведь я прошу лишь раз в глаза меня не обмануть.
 

Между строк огонь

 
Между строк огонь,
В погоне за звездой
Каждый здесь чужой,
Кто был когда то свой,
 
 
И свет сквозь тучи дней
Взбирается по ней,
Из проволок петель,
То солнце, то метель.
 
 
И дверь сорвут с петель,
Желая прикоснутся,
К обители потерь,
Что хочет так проснутся
 
 
И обнимаем день,
В желании обнять,
В желании понять
Желая полюбить
 
 
Ведь был когда то всем,
Но сам попался в плен,
И ночью ясный день
Вдруг обратился в пепел.
 
 
Я быть хотел с тобой,
Но в мыслях стал чужой,
Сказать себе постой…
Не смог, ведь я другой.
 
 
И в мыслях я с тобой,
Над небом и землей,
Над яркою луной
Упавшей вдруг звездой…
 
 
Я превратился в камень.
Я встал на самой грани,
И вместо сердце – пламя,
Горит, не угасая…
 
 
И дверь сорвут с петель,
Желая прикоснутся,
К обители потерь,
Что хочет так проснутся
 
 
И обнимаем день,
В желании обнять,
В желании понять
Желая полюбить
 

«Одиночество по своему может быть прекрасным…»

 
Одиночество по своему может быть прекрасным.
И мысли, что текут рекою пишешь безобразно,
И в клетке из внутри смотря на проблески огней,
Находишь в этом счастье словно карту в рукаве.
 
 
И преданность была… Но только вот чему?
На что потратил столько сил? Чтоб уйти ко дну?…
Или же я сам повесив якорь, прыгнул в топь…
Но думал, что то крылья, отправившись в полет…
 
 
Обманчива наружность на одних словах.
Ну а верить чуду… Значит ты – дурак.
Как и я, когда пишу стихи… Но для кого?
Ну а с другой то стороны… Мы без того – не что.
 
 
Кто ты без тех верхних чувств… Мясо, кожа, кости.
Перо стало для меня после падений – тростью,
Все что я пишу, быть может есть мой смысл жизни.
Без него… Ведь все равно, что с разгону вниз.
 
 
Не разбирая лезть на пики тех, кто вновь предаст…
И дружба станет лишь товарным чеком для всех Вас.
Знаешь, друг. Сказать хотел, что гробит изнутри.
Хоть и я здесь ухожу… Но по факту – ты.
 

Ожидание

 
Дымом здесь прониклось небо,
Взгляд куда направлен слепо…
Пепел, падая в ладони,
О забытом мне напомнит.
 
 
Как сквозь бури ждал письма,
Что написал однажды Вам.
О мыслях, о мечтах, о планах…
Да о всем, чего желал.
 
 
И к чему пишу сейчас?
В столь поздний час, когда столь тихо.
Столь краткий жизни той рассказ,
Когда та явь осталась пылью.
 
 
И вот дым, и пальцем в небо,
Слепо выбирая звёзды.
Знаю я, звучит нелепо…
Особенно по среди ночи.
 
 
И жизни часть – короткий стих,
Где лихо я рукой взмахнув,
Писал знакомый мне мотив.
И спел ведь… Взглядом не моргнув.
 
 
Как я мечтал о жизни дома,
Там, где ждет тебя семья…
И ведь проникся с головою,
Но видимо, то лишь мечта.
 
 
И всем здесь судьбы прописали,
Что кому дано на век…
Кто то с края крыши встанет,
А кому то звон монет.
 
 
И жизнь лишь – маленький этюд,
Где дымом память разошлась.
Здесь много тех, кого забудут…
Тех, кто пишет в поздний час.
 

Осыпается от ветра

 
Лепестками твой цветок осыпается от ветра,
И не знаю… Толь от грусти, что внутри тебя таится,
Но, порою, счастья близко, но увы, мы в этом слепы.
И порою хочется бросив все забыться…
 
 
О том, кем раньше были, кто есть, и что нас ждёт…
Увы на тот вопрос ни кто не даст ответа.
Хоть и ждёшь в надежде ты, что поезд к нам придёт,
И я, в надежде жду той встречи с трапа самолета.
 
 
Хоть мы по разные края, и между нами – небо…
Мне все же удалось увидеть сквозь него звезду.
И я тянусь… Не знаю, как весной подобно древу,
Может крылья обрету я, или сам сгорю…
 
 
Но с надеждой умирает все, а с нею вера.
И жду я встречи, жду у трапа каждую весну.
Пусть пока на землю лягу я густою тенью…
Все же, знай, что я надеюсь, и сквозь небо жду.
 
 
Счастье во плоти… Или счастье в голове.
Реальны ли мечты… Или все лишь в твоём сне.
Шум деревьев за окном, крик детей с придворья,
Дождь с упавшим лепестком, летящими в ладони.
 
 
Смотришь ли на небо вдруг, ощущая ветер,
Вспоминаешь, как твой друг тебя однажды предал.
В луже отражение, но там уже не ты…
В смятении пронзаешь взглядом павшие листы.
 
 
Сон то, или явь… Как понять? Не знаю.
Но лучше здесь меня оставь, ведь здесь я быть желаю.
И ветер приподнимет волос, снятый с твоих плеч,
Побыть без встреч… Ведь лучше. Легче. Лишь ты и дивный Вечер.
 
 
И дождь слегка касаясь губ, стекает в устье речки,
И ни кто ведь не одернет вдруг тебя за плечи,
И ни кто не скажет вдруг с теплую надеждой слов…
И в отражении себя навеки погребёшь любовь.
 

«С тобою разделяют нас…»

 
С тобою разделяют нас
Километры грусти,
Как хотел бы в этот час
Быть близ твоих уст.
 
 
Встретить у костра рассвет,
Ну а в полдень – дождь.
И заката видеть след
Близ крон сосновых рощ.
 
 
Писав стихи, шептать на ухо
Строки, обнимая.
Думала-б: «Какой же дурень»,
Скромно улыбаясь…
 
 
И кидая камни в пруд,
Желания гадая,
Ждём все в этом мире чуд.
Жаль, быстро рассветает…
 
 
Ты далеко, однако полночь,
Я пишу стихи,
Пусть глупо, но хотелось бы,
Чтоб их прочла лишь ты.
 
 
Мы летали, но полет
Оказался только сном.
Ждали, что к нам снизойдёт,
Но пришли лишь дождь и гром.
 
 
Мы молились неустанно,
Лбом вбивали в стену мысли…
Лоб расшибли, но… Напрасно.
Будто колокол надвис, и
 
 
Говоря, мол: «Нет, друг. Рано.»
«Не сдавайся, но борись.»
Посреди сей поля длани,
За мечты свои держись.
 
 
Но и что-же… Сотни слов,
Все я исписал в листах.
Как берег свою любовь.
И как сжёг ее же в прах.
 
 
Столько слов… Лишь только сон,
И голос в головах звучит.
Что был когда-то в унисон.
Но здесь, отныне, он – забыт.
 
 
И как же хочется вернуться
В сон, где диву отдавались.
Но все-же предстоит проснутся,
И забыть, как мы влюблялись.
 

Слишком поздно для всех слов

 
Слишком поздно для всех слов,
Опоздали на пирон,
Нет печали, и любовь…
Уплыла за горизонт.
Может впереди далеко,
Но смотреть туда темно.
И брести по тем потемкам,
Должно быть уже смешно…
Ведь с надеждой умирает
Все чего ты так желал,
Без чего душа страдает,
И о тех, кому солгал.
Слишком ты хотел обнять,
И к звездам вознести.
Стало есть, чего терять,
С той, что часть души.
Ливень льет, и бьются капли
Об твое окно.
Кем мы в этом мире стали…
Черт его поймешь.
И отдались небесам,
В момент, когда вдвоем.
Дождь стекает по вискам,
И горле встанет ком.
Слишком поздно для всех слов,
Опоздали на пирон,
Нет печали, и любовь…
Уплыла за горизонт.
 

«Иногда вино играет, хочется обнять…»

 
Иногда вино играет, хочется обнять,
И вспоминаешь то, чего казалось не отнять…
И разливается бокал на стол, со злости или с горя,
И сам сливаешься с вином, разлитым на застолье.
 
 
И в бокал ты вновь налитый, всматриваясь в глубь,
Разглядел воспоминания, и историй суть…
Как на лице улыбка перешла в былую грусть.
И сквозь сжатую гортань, ты говоришь… Ну, пусть.
 
 
И по утру, смотря на небо, глаза твои не те,
И наполненная страсть осталась позади.
И все осталось на упавшем осенью листе.
Осталось все забыть и только… Сказав Привет весне.
 
 
Люди становятся злыми, и становятся ведь не спроста…
Помни об этом когда на душе твоей – мрак и тоска.
А к слову о тех, кому здесь ни кто не желает помочь…
Не они выдворяли назло, не они скрываются прочь.
 
 
Злыми становятся здесь, и становятся ведь не спроста.
Устают те бороться со злом. И сквозь боль открывая глаза,
Видеть лишь отражение себя, где отсутствуют близкие руки,
По утру становясь не собой… А измельчёнными крошками в ступке.
 
 
Ведь те, кто живёт для других… Обнимает, и верность хранит,
Завтра быть может и сам будет с памяти стерт и забыт.
Но завтра… Быть может и так, что станет в раз всё по другому.
И все таки зла тот оскал – станет последней любовью.
 

Запах духов

 
Ощущаю я запах духов, что на коже,
Хоть дождем омывает ее.
Как бы хотелось обнять ее… Боже…
И остаться под ливнем вдвоем.
 
 
Как влюблен, одурманен я волосом павшим
Столь плавно на куртки рукав.
Как влюблен был я взглядом тем добрым, уставшим,
Не сдержавшись я тронул уста…
 
 
И приобнял, как дочь в эту ночь под дождем,
Еле слышится вздохов дыхание.
Был я покалечен. Влюблен. Опьянен.
Был огнем у холодного пламени.
 

«И свет проникает сквозь шторы нам в окна…»

 
И свет проникает сквозь шторы нам в окна,
И ночь наступила давно.
И часы разделили на полдень и полночь,
Но сон ни пришел все равно…
 
 
И за место ее обнимаю перо я,
Пишу, пока силы во мне.
И нет. Не грустим… А скорее привыкли
Писать по ночам в темноте.
 
 
И разум картины меняет попутно,
Рука здесь чиркает свое.
Знать бы, ведь может все так и задумано,
Кому чтенье, кому то письмо.
 
 
Кто то читает о том, что прошло,
Как ты, например, в эту ночь.
Быть может грустишь, открывая фоно,
И играя под грозы и дождь.
 
 
Играй же. И пусть озарится мгновенье
Минором твоим, музыкант.
И пусть по утру всех разбудит творение,
Как у ночи ты был арестантом.
 
 
Пусть услышат тебя, и прочтут все в стихах,
Как луною ты был опьянен.
Как летал в окружении звёзд в небесах.
И как сильно был ночью влюблен.
 

«И словно лава по груди…»

 
И словно лава по груди,
Стекая, падает на оземь.
…Так вот камней здесь пруд пруди,
Лежат, и не чего не просят.
 
 
И кто же знал, что камни эти
Раньше были тем огнем.
Никто. И лишь насвистывает ветер,
Дуя меж скалистых гор.
 
 
Пусть дождь края их омывает,
И носит в стороны по дну
Тех рек, что правды замысел скрывают,
И держат осенью листву…
 
 
Ведь камень павший никогда…
Никогда не станет лавой.
И пройдет не день. Не два.
Чтоб лава пав камнями стала.
 
 
Так пусть горит не угасая,
И не хранит в себе покой.
Давайте мы не будем сами
Их топить на дне озер.
 
 
Пускай горит, и жжёт нам грудь.
Покуда живы – полыхай.
Прошу лишь, ты не падай в пруд.
И не говори – Прощай.
 

и мерцает свеча…

 
И вот. Снова ночь наблюдает в окно.
Хоть и мерцает свеча… Но здесь все же, темно.
Сколько сказали мы, с верой, с надеждой,
Ну а сколько жалели, что сказано прежде?…
 
 
Неучто-ль словам тем, не предав смысла,
Отдались мечтам и любви бескорыстно.
И каждому мигу, что сами молились…
Все есть лишь сны, что ночью нам снились.
 
 
И покуда не спится, мы смотрим в окно.
И будет-ль там свет… Как по мне – все равно.
Ведь не умеем уже по другому. Не сможем.
И жить по другому… Легко, осторожно?…
 
 
И как бы хотелось стереть все мгновенья
Что держат, прижав при погибели к стенке.
И закован в цепях здесь… Будто бы пленник.
В голове, что как омут, засосав по колени,
 
 
И уходишь ко дну… Ну а смысл всплывать?
Объясните, чего же тут ради дышать?
…За себя побороться… Увы, не привык.
Ну а ради кого бы… Их уж нет среди книг.
 
 
Человек умирает, не когда час пробьет,
Или же судьбы сыграют ценой.
…Он уходит, когда уж ни кто не зовет.
Когда нет близ людей, кто вдруг скажет – Постой.
 

«Что мысли может слаще быть, в которые так веришь…»

 
Что мысли может слаще быть, в которые так веришь.
Которой ты не спишь ночами, но думая – лелеешь.
И с каждым вздохом по утру – с надеждой прикоснутся.
И с каждым взглядом в то окно – надеешься вернутся.
 
 
И пока свеча горит, и тает парафин,
Описываешь в сотнях строк ту тысячу картин,
Где в каждой из которой видишь то, что могло быть.
И каждая направит и укажет – куда плыть.
 
 
Ведь в одиночестве тоскуя, ответов не найти.
И строки, что писал кому то – в один путь пройти,
Бесследно исчезая там, где свет в конце тоннеля.
И разум стал пристанищем. Не опорой… Но борделем.
 
 
И сам, будто бы плебей, и раб собственных мыслей,
Поклоняясь каждой ноте, как в последний раз.
И боже… Как хотелось бы открыть те двери жизни,
Открыть те двери, и увидеть там лишь одну Вас.
 

Как сохранить сердца

 
И как не стать в том мире злом… Гиеной.
Где каждый наравится выкусить свое.
И как не стать добычей хищной пены,
Что из тех зубов изливается ручьем.
 
 
Как сохранить сердца, спокойный разум…
Среди оскала, рыка, страшных буйств.
Как шею уберечь от попадания в лассо,
И руку протянуть к небесному ярлу.
 
 
Ведь свет так сложно разглядеть,
В столь малой, скрытой шёлке…
Где вместо брани в след звериной – ангельский дует.
И надеясь руку протянув, что не откусят.
Дадут надежду, что души есть – Материнский плед.
 
 
Где в страхе говорить о правде, но смело молвить ложь.
Где увидев – в смак съедят. Забьют… Но не отпустят.
Где доброта учахнет… Но и взрастет там рожь!
И там, где кровью омывались скалы буйных рек,
 
 
С неба упадет звезда. И разнесется свет.
И пусть пройдут года, впитав в себя века тех бед…
Но станет то уроком. И памятником впредь.
Что зло – это обитель из толстых лживых плеть.
 

«Пергамент – что годы, прожитые в горе, и в счастье…»

 
Пергамент – что годы, прожитые в горе, и в счастье,
Чернила – что память, и пали на лист неуклюже,
Выводя строки, столь яростно, пылко и страстно,
Мы пишем… В чудном, многогранном сюжете.
 
 
Как звёзды мерцали при встрече с двух разных дорог,
И луна освещала пути трамвайных столетий..
Как тогда испытал впервые столь яркий восторг.
Как тогда пробежали мурашки по твоему телу.
 
 
Я помню, и клякса – что память, упав на пергамент,
Вплетаясь в строку, написала историю жизни.
И память укрыв, вознесет в столетия орнамент,
И подарит года, заполняя собою все мысли.
 

«Ночь приподнимет завесу из света…»

 
Ночь приподнимет завесу из света,
Где звёзды на небе восстали с земли.
И день по утру нас избавит от пледа,
И, как по весне, прольются ручьи.
 
 
И в глазах отразится великий пожар,
Что в мечтах утопал. В твоих, и моих.
А ведь тоже когда то средь звезд тех летал,
И в паруса дул ветер в порывах.
 
 
Но всему есть конец, и звёздам, и ночи,
И вздоху, и выдоху… Наступает прощание.
Нежданно, как титры, что мигом читаемы,
И день к сожалению окончится ночью.
 

«Остаться человеком… Все, чего прошу…»

 
Остаться человеком… Все, чего прошу.
На сколько хватит сил, пока могу – дышу.
И заберите все, оставьте лишь главное взамен —
Улыбку, веру и надежду. Ведь без них – что плен.
 
 
Дайте снова воспарить, и услышать смех.
Увидеть тех, кто был так дорог. Кого с нами – нет.
Обнять прошу, в ком виден свет всей столь краткой жизни.
О них лишь думаю во сне. О них лишь мои мысли.
 
 
Но… Слишком многого прошу. Ведь жизнь – дороже денег.
Дороже каждой глыбы злата, что ляжет на твой берег.
И память лишь твоя – объятья с теми, кого нет.
Лишь память, время… Есть то счастье. И есть столь яркий свет.
 

Не прощу

 
И поднимая взгляд на небо – щелкает в груди.
И греет лишь надежда, что ты здесь – не один.
И среди звезд мерцает лишь одна, и ты лишь видишь.
Как близок небосвод, казалось. Но голос – не услышишь.
 
 
И вроде бы не пьян. Но все готов отдать,
Чтоб хоть раз коснутся той, не тронутой звезды.
Эх… Только – б раз, чтоб вновь забыть, и вновь все потерять.
Пусть я сгорю и сгину в пепле. Я готов. Сожги.
 
 
Как высоко и ярко светит… Ведь так же я светил.
Взлетели вместе, но увы, я канул вниз. Прости.
Как жаль, что вновь уж не свести по новой те мосты.
Чтоб поднявшись, я приобнял-бы, и сказал – Вернись.
 
 
И шел стремительно и слепо, надеясь лишь на веру.
И подошла столь тихо ты, и приоткрыла двери.
И обнял, и сказал что больше Вас не отпущу.
И обняла, кивнув столь мило и шепнула – Не прощу.
 

А помнишь ты, как мы любили?

 
А помнишь ты, как мы любили?
Ночью наблюдать в окно.
А помнишь… Ведь мы все же были…
Что-ж случилось, что потом
 
 
Вдруг перестало быть Вдвоем.
И что у каждого свой дом.
С чего же вдруг со слов лихих
Остался только в горле ком.
 
 
А помнишь, как мы шли в метро?
Как взглядом мы пронзали небо.
Заместо Я – настало мы
…Казалось бы укрылись пледом.
 
 
Но лишь казалось… Оказалось
Все пустым. Лишь ложь и бред.
В который я поверил. Каюсь.
В этом мой есть тяжкий грех.
 
 
Прости, что я поверил в то,
Что видимо лишь сам придумал.
Отдался тем мгновеньям… В плоть,
Что сам остался среди дум.
 
 
И вот. Лукав и пьян, в бреду
И с верой в ложь. Будь та не ладна…
А знаешь? Я все же верю в то,
Что это было не напрасно.
 

Свеча горит

 
И вот настала ночь. Досадно…
Рука полезла за пером.
Тетрадь раскрыта, пала капля
Не столь белый, чистый фон.
 
 
Свеча горит, и парафин
Стекает плавно на подсвечник…
А за окном чуть виден блик
По прежнему, ночного плена.
 
 
Луна взошла, и тишина.
Лишь тень от мыслей на стене.
И звёзды лишь, средь них – Она.
Одна, что кроет в себе день.
 
 
И пока нет ее, пишу.
О чем молчу столь неустанно.
Как рядом вдруг, так я молчу…
Не передать словами, столь страстно
 
 
Я так желал ее обнять…
В тени от свеч в объятьях рук
Сойтись, прижавшись, но как вдруг
Я понимаю – не вернуть то время.
 
 
И словно пленник, где письмо
Оковы есть с обоих рук
Что уж не снять, что как клеймо.
Как блик луны, что канул в пруд.
 
 
Что тонет среди толщей вод
На глубине, где не вздохнуть.
Где якорь лег на дно, и гнет
В себе сковал… Стальной хомут.
 
 
«К черту…» – взявшись за перо,
Сказал, сквозь сдавленную грудь.
И боль прольётся на листок.
И закипит по венам ртуть.
 

Первое

 
Первое. Есть то, что вторым не станет.
Первый вздох, первый шаг, первый поцелуй.
Первое касание, взгляд тех, кто обнимает.
И тех, кто прибедняет значения вперволь.
 
 
Первое Привет, и первое Прощай.
И свечку вознеся, мы светом озарим
В память о минутах, которых мы мечтали.
И памяти оставим лишь тот свет, что позади.
 
 
И откроется тетрадь, и первая строка,
Что не будет стёрта с письменных полотен.
Вот он. Первый шаг… Но дорога далека.
И первая строка лишь. Лишь первая из сотен.
 
 
И альбом впервые раскрыв за много лет,
Дабы вспомнить как впервые обнял я тебя.
И сложно же поверить, да и может бред…
Как я впервые испугался все разом потерять.
 
 
Впервые испугался… И впервые потерял.
То, что я впервые ощутил тогда, с тобою.
Впервые строки лягут не так как я желал.
И альбом перестав, быть может я закрою…
 
 
Впервые разорвал фото, что с альбома,
Где впервые встретились, и были не знакомы.
Как будто жизнь прожил и. Нет другого слова,
Нет других путей, как стать вновь незнакомым.