Текст книги "Невидимые силы"

Владимир Иванович немного помолчал, а затем согласился:

– Ты права. Пожалуй, я и в самом деле должен ответить на пару-тройку твоих вопросов. Но сначала я спрошу сам. Скажи-ка, милая, ты не замечала за собою слежки? Это очень важно. И не только для меня, но и для тебя.

Настя хотела возмутиться, но передумала.

– Несколько раз мне казалось, что за мной следят, – сказала она после паузы. – Но я в этом не уверена.

Жгут вздохнул:

– Хреново. Эти зря следить не станут. Наверняка ты что-то у них забрала. Ну, колись – забрала, а?

– Ну… была одна вещь, – нехотя призналась Настя. – Только я ее не забрала, а нашла. И хотела вернуть, но эти бандиты…

– Что за вещь? – перебил Жгут.

Настя вздохнула и полезла в карман куртки. Вынув из кармана кулон, она показала его Владимиру Ивановичу.

– Вот. Его обронила та женщина. Литовцева. Перед тем, как… как все началось.

Владимир Иванович прищурил свои серые глаза и внимательно оглядел вещицу.

– Гм, – задумчиво проговорил он. А затем спросил: – Ты ее кому-нибудь показывала?

– Да, – кивнула Настя, чуть покраснев. – Сегодня утром я носила этот кулон в ломбард.

Жгут посмотрел на нее строго-ироничным взглядом.

– Хотела заложить чужую вещь?

Настя покраснела еще больше.

– Ладно, не напрягайся, – успокоил ее Владимир Иванович. – Лучше скажи, почему кулон все еще у тебя?

– Ломбардщик был какой-то странный, – объяснила Настя. – Когда я отказалась продавать кулон за три тысячи рублей, ростовщик тут же предложил мне тридцать. И глаза у него при этом были такие, словно он готов оторвать у меня кулон вместе с рукой. Тогда я запросила… десять тысяч долларов.

Жгут присвистнул.

– Неслабо. А он?

– Он согласился.

Владимир Иванович искоса посмотрел на Настю.

– Почему же ты его не продала?

– Ростовщик сказал, что у него нет при себе таких денег, и попросил подождать.

– Чего подождать?

– Пока он позвонит какому-то богатому другу, и тот подвезет ему деньги. Но пока он звонил, я подошла к двери подсобки и подслушала его разговор. И этот разговор очень сильно мне не понравился.

– Почему?

– Мне показалось… – Настя запнулась, но сделала над собой усилие и договорила: – Мне показалось, что они собираются меня прикончить. Чтобы забрать кулон силой. Это, конечно, чепуха, но…

Настя снова сбилась. Поглядывая на кулон, который она все еще держала в пальцах, Жгут задумчиво поскреб пальцами небритую щеку.

– Интересно, интересно… – пробормотал он. – Так, говоришь, ростовщик сильно заинтересовался?

– Ну да.

– Ты помнишь ломбард, в который заходила?

– Конечно. Он недалеко от Рижского вокзала, рядом с заброшенным складом стройматериалов.

– Знаю такой, – кивнул Жгут. – И ростовщика того знаю. Мандельштауб его фамилия. Гнусный тип. – Владимир Иванович проницательно прищурился: – Случалось бывать там прежде, да?

– Было дело, – призналась Настя.

И снова покраснела от неприятного воспоминания, а Жгут проговорил:

– Вот как мы поступим. Ты отведешь меня в ломбард и покажешь того ростовщика.

– А зачем он вам? – поинтересовалась Настя.

– Все вопросы потом, милая. Время не ждет.

Владимир Иванович взял в руку трость и поднялся со скамейки.

– А если он отнимет у меня кулон? – спросила Настя, недоверчиво глядя на «пенсионера».

– Не отнимет, – заверил Жгут. – Этот кулон нельзя отнять силой. Максимум, что он может, это убить тебя, а потом уже забрать кулон. Но это опасно.

– Почему?

– Ну, во‑первых, потому что последствия в данном случае плохо просчитываемы. Кровь есть кровь, и очень часто она «вопиет» об отмщении. Понимаешь, о чем я?

– Смутно, – честно сказала Настя. – А во‑вторых?

– А во‑вторых, я буду рядом с тобой. – Жгут усмехнулся. – А я очень серьезный противник. Идем!

13

– С Мандельштаубом будь осторожнее, – сказал Владимир Иванович, когда они подошли к двери ломбарда. – Он необычный человек.

– Необычный?

– Да, необычный. У него есть… кое-какие способности.

Настя скептически прищурилась.

– Он что, такой же, как Литовцева? – уточнила она. – Экстрасенс?

– Экс, – сказал Владимир Иванович. – Мы называем таких людей эксами. Так короче.

Жгут склонился к электронному замку, поколдовал над ним секунд десять, и дверь с тихим щелчком приоткрылась.

– Идем! – сказал Владимир Иванович и первым вошел в ломбард.

Настя нерешительно последовала за ним.

В помещении ломбарда было прохладно и тихо. Ростовщик Мандельштауб сидел один за прилавком и разглядывал сквозь лупу какую-то золотую побрякушку. Завидев в дверях Настю, ростовщик просиял.

– Таки решили вернуться, барышня? – проговорил он. – И это правильно. Никто не даст вам за кулон лучшую цену, чем я. Прошу вас, девушка, прошу – проходите.

Но заметив вошедшего следом Жгута, хозяин ломбарда замер с открытым ртом, и по лицу его пробежало что-то вроде судороги.

– Ко… Контролер? – непонятно пробормотал он и сглотнул слюну.

Жгут сдвинул кепку на затылок, затем поднял трость и положил ее конец на прилавок.

– Ну, здравствуй, Иосиф Самуилович, – сказал он с улыбкой, полной ледяного холода. – Говорят, ты интересуешься Кулоном Чивера. С чего бы это вдруг, а?

Ломбардщик зыркнул в сторону Насти, она невольно отступила на шаг.

– А чего бы мне не поинтересоваться? – сухо произнес Мандельштауб. – Вещь-то редкая. Думал, куплю, потом перепродам. Простой бизнес.

Жгут вдруг резко подался вперед и рявкнул:

– Кому ты звонил? Келлеру? Где он? В городе?

Ломбардщик слегка опешил от такого напора, но тут же овладел собой и, хмуро глядя на Жгута, просипел:

– Не понимаю, о чем вы.

Тогда Владимир Иванович сдвинул брови и сухо проговорил:

– Ты поедешь со мной.

– Куда? – спросил Мандельштауб.

– В контору, – тем же тоном ответил Жгут.

Глаза Мандельштауба превратились в две злобные черные щели.

– Не имеешь права, контролер, – процедил он сквозь зубы.

Владимир Иванович осклабился:

– Ошибаешься. Я оперативный сотрудник Бюро с широкими полномочиями. Если понадобится, могу разрубить тебя на куски и помочиться на останки.

– Хам, – с ненавистью прошипел Мандельштауб. – Люберецкий жлоб.

– Люберцы не трогай. А то огребешь по полной.

Мандельштауб сверкнул глазами и процедил сквозь сжатые зубы:

– Ты превысил свои полномочия, контролер. Я буду жаловаться на тебя твоему начальству.

– Жалуйся, кому хочешь, – холодно ответил Жгут. Затем прищурил серо-голубые глаза и холодно произнес: – Сегодня утром эта девушка приносила тебе кулон, и ты согласился заплатить ей десять тысяч долларов. Потом ты вышел в подсобку и кому-то позвонил. Я хочу знать, с кем ты разговаривал по телефону.

Иосиф Самуилович вытаращил налитые кровью глаза и глухо пророкотал:

– Я не понимаю, к чему эти вопросы. Назначать цену за товар – мое законное право.

Несколько секунд Жгут внимательно смотрел на ростовщика, а потом медленно и с угрозой заговорил:

– Послушай, экс…

В то же мгновение Иосиф Самуилович сделал нечто совершенно дикое и неожиданное. Он рыкнул, как хищный зверь, и одним прыжком вскочил на прилавок. Жгут быстро заслонил собою Настю, но Мандельштауб схватил его за плечо и мощным рывком отбросил в сторону.

Владимир Иванович грохнулся спиной на стол. Ножки стола подломились, и он рухнул на пол вместе со столешницей. Ростовщик спрыгнул со стойки на пол и бросился на Настю.

– Дочка, пригнись! – крикнул из-за ее спины Жгут.

Настя машинально пригнулась. Прогремел выстрел. Ростовщик повалился на пол с развороченной выстрелом грудью.

Настя посмотрела на тело Иосифа Самуиловича. Жгут положил ей руку на плечо и сказал:

– Все закончилось, дочка. Сейчас дождемся наших ребят, а потом где-нибудь пообедаем.

Настя согнулась пополам, и ее шумно вырвало.

14

Двое безмолвных молодых парней в синих робах вынесли из ломбарда тело Мандельштауба, накрытое брезентом, и погрузили в грузовик с надписью «Мосдезинсекция».

На улице было солнечно и тепло. Настя и Владимир Иванович сидели на металлической лавочке автобусной остановки. Неподалеку три рабочих-узбека в оранжевых жилетах и белых касках чинили дорожное полотно. Несмотря на теплую погоду, Настя, обхватив себя руками за плечи, дрожала и никак не могла согреться.

Все это напоминало сумасшествие. Но не было сумасшествием. Владимир Иванович сидел перед ней – реальный, крепко сбитый, попахивающий потом. А на рукаве плаща у него темнело крошечное пятнышко засохшей крови, и Настя никак не могла заставить себя отвести от этого пятнышка взгляд.

Жгут, поморщившись от боли в ушибленной руке, достал из кармана портсигар, вытряхнул на ладонь пару леденцов и зашвырнул их в рот. Хрустнул леденцами, посмотрел на Настю и спросил:

– Как ты себя чувствуешь? Уже можешь говорить?

Девушка покосилась на него и тихо, с усилием произнесла:

– Я… – запнулась и, взяв себя в руки, выговорила: – Расскажите мне… что это было?

Владимир Иванович меланхолично пожевал леденец, потом сказал:

– Видишь ли, дочка, по матушке-земле помимо обычных людей шляется много разных эксов. Одни умеют влиять на воду, заряжая ее негативной или позитивной энергией, другие – угадывать мысли собеседника, третьи – передвигать предметы на расстоянии.

Он хрустнул леденцом и продолжил:

– Но всех их мы делим на три типа. Первые сосут из людей энергию. Мы называем их стригои. Второй тип – эксы-иллюзионисты. Они могут задурить тебе голову, внушить все, что пожелают. Это вроде известных тебе гипнотизеров, но посильнее. Ну, а третьи – самые опасные. Эти эксы умеют обходить физические законы нашего мира. Из-за чего все, что они делают, выглядит как реальная магия. Они пытаются прогнуть наш мир под себя. Становятся пророками, волхвами, диктаторами, великими реформаторами… Ну и так далее.

– Разве можно обойти физические законы? – усомнилась Настя.

– У некоторых получается, – ответил Жгут.

– И откуда они берутся, эти ваши «эксы»? – хмуро спросила Настя.

– А черт их знает, – пожал плечами Жгут. – У одних – генетические отклонения. У других – приобретенная патология. Если, конечно, это можно назвать патологией. Ну, ты ведь наверняка слышала об энергетических вампирах?

– Слышала. – Настя нахмурилась. – И даже встречала. Пообщаешься с ними минут двадцать, а потом весь день ходишь без сил.

– Твой знакомый ломбардщик был именно таким. Но только несоизмеримо сильнее тех энергетических вампиров, с которыми тебе доводилось встречаться. Такие, как Мандельштауб, могут не просто утомить человека своим присутствием или своей болтовней, но и полностью лишить его сил. Высосать эти силы из человека. Мы называем таких эксов «стригоями» и «стригами». Много лет назад в Валахии так называли настоящих вампиров.

Настя помолчала, обдумывая его слова, потом неуверенно проговорила:

– Та женщина… Она так быстро бежала за машиной…

– Литовцева? – по лицу Владимира Ивановича пробежала тень. – Да, она была очень сильной стригой. Своего рода королевой стригоев.

– Вы ее убили.

– Мне пришлось. Иначе бы она убила нас всех. Сытые стригои очень сильны. Раз в десять сильнее обычного человека.

Настя обдумала его слова, после чего спросила:

– Что такого в кулоне, который я подобрала?

– Он очень нужен Келлеру и его эксам.

– Келлер – это…

– Это тоже экс. Он называет себя черным магом. В восемьдесят пятом году Келлер попал в аварию, после которой пережил клиническую смерть. Когда его реанимировали, он изменился. Понял, что может влиять на людей. Внушать им мысли, и все такое. В девяносто шестом году он основал секту «Свидетелей пришествия новых людей». В девяносто седьмом их разогнали. Келлер занялся бизнесом. В короткие сроки разбогател. С его способностями это несложно.

– Значит, он очень сильный экс?

– Еще какой! – Жгут усмехнулся. – Один из самых сильных.

– А много в мире таких, как он?

– Встречаются. Может, не такие сильные, но все же. Как правило, в наши дни эти люди не выставляют свои умения напоказ. Не участвуют в «Сражениях экстрасенсов», не основывают секты. Им это просто незачем. Они всегда найдут способ добыть деньги или удовлетворить любое свое желание – причем не нарушая закон. Хотя некоторые из них тоже не лишены тщеславия. Вольфган Мессинг, например. Или знаменитый фокусник Гудини. Ну, или Вангелия. Хотя ей можно многое простить.

Настя удивленно приподняла брови:

– Значит, эти трое тоже были…

Жгут кивнул:

– Ну да. Мессинг – экс-манипулятор, умеющий подчинять себе людей ментально. Гудини – стригой, ловкий и сильный, для которого просто не существовало ни стен, ни цепей. Ну, а Ванга…

– Предсказательница, – договорила за него Настя.

– Точно, – кивнул Владимир Иванович.

– Постойте… – Настя нахмурилась. – Я видела толстого экса в «Сражении экстрасенсов». И даже фамилию его помню – Птицын.

– Да, толстяк-авгур любит покрасоваться. Я думаю, он уже получил за это втык от Келлера.

– Почему вы назвали его авгуром? – спросила Настя.

– Потому что он слишком слаб, чтобы воздействовать на людей, но его сил хватает, чтобы забраться в крошечные головки птиц и приказать им делать то, что он пожелает.

– Он управляет птицами? – удивилась Настя.

Владимир Иванович кивнул:

– Да. Таких эксов, как Птицын, довольно много. Область их воздействия – животный мир. Из таких эксов получаются гениальные дрессировщики. Куклачев, например. Обожает кошек, а они обожают его.

Жгут усмехнулся.

– Почему ломбардщик назвал вас «контролером»? – спросила Настя.

Владимир Иванович немного помолчал, потом медленно произнес:

– Про Вольфганга Мессинга слышала?

– Что-то слышала, – кивнула Настя. – Это знаменитый экстрасенс. И, кажется, он даже встречался со Сталиным.

– Было дело, – сказал Жгут. – Однажды Сталин пригласил Мессинга в Кремль. Они мило побеседовали о том о сем. А потом Сталин и говорит: «Товарищ Мессинг, говорят, вы можете загипнотизировать любого человека. И заставить его делать то, что вы ему скажете. Это правда?» «Правда», – отвечает Мессинг. «Тогда вот вам задание. Я ваш пропуск оставлю себе, а вы попробуйте выйти из Кремля без него. Сможете?» «Попробую», – отвечает тот. И уходит. Сталин садится в кресло, курит трубку и ждет, пока ему позвонят с пункта охраны и доложат о задержании Мессинга. Наконец, не выдерживает и сам звонит охранникам. «Мессинг проходил?» – спрашивает. «Проходил, товарищ Сталин», – отвечает ему охрана. «И вы его пропустили? Без документа?» «Так был у него документ, товарищ Сталин, – отвечает охрана. – С вашей подписью». Сталин приказал охранникам принести «документ». Те приносят. И выясняется, что «документ» этот – всего лишь обрывок газеты.

Жгут замолчал, лукаво поглядывая на Настю.

– Ну и к чему вы клоните? – не поняла она.

– К тому, что Сталину эта история очень не понравилась, – ответил Жгут. – Ведь получалось, что для сильного экстрасенса, каковым был Мессинг, практически не существует никаких преград. А это значило, что и сам Иосиф Виссарионович не мог чувствовать себя спокойно – даже за толстыми стенами бункеров и секретных кабинетов. Вот тогда Сталин и решил организовать при МГБ СССР особый отдел, задача которого – выискивать людей с ярко выраженными экстрасенсорными способностями. Регистрировать их и брать под контроль. Чтобы они не натворили бед.

Настя задумчиво наморщила лоб.

– Значит, этот отдел…

– Да, – кивнул Жгут. – Он до сих пор существует, хотя давно переименован, да и штат там уже не тот. И возможности наши сильно поурезали, и компетенций поубавили. Но работаем. Как можем. И тесно сотрудничаем с коллегами в Европе, Америке и Азии.

– Значит, подобные службы есть и в других странах?

– Есть.

– И что, вы контролируете всех людей с экстрасенсорными способностями, живущих в России?

– Стараемся, – сказал Жгут.

– И они с этим согласны?

Владимир Иванович невесело хмыкнул.

– Не всегда.

– И что вы делаете с экстрасенсами, которые хотят уйти из-под вашего контроля? Убиваете их, как убили Литовцеву и того старого ростовщика?

По лицу Жгута пробежала тень недовольства.

– Если ты забыла – я спасал твою жизнь, – напомнил он. – Как обычный мент-оперативник.

Настя обдумала слова Владимира Ивановича и заметила:

– На их месте я бы вас ненавидела.

– Они и ненавидят, – согласился Жгут.

Настя, помолчав, попросила:

– Владимир Иванович, расскажите мне про кулон.

Жгут оживился, мрачное выражение ушло с его лица.

– Лет четыреста назад, – начал он, – эксы умели не только применять свою энергию для достижения благих или порочных целей, но и аккумулировать ее в разных предметах. Кулоны, талисманы… Всякие там куриные и кроличьи лапки, магические маски и кровожадные деревянные идолы… Но если на свете есть сотня-другая «заряженных» энергией вещей, то должна существовать вещь, которая «заряжена» сильнее всех. Логично?

– Наверное.

– Вот такой вещью и считается кулон Чивера. Чивер был мощнейшим эксом. Кстати, полагают, что красный камень, вставленный в кулон, – это не просто камень, а капля его крови.

– Застывшая? – вскинула брови Настя. – Типа янтаря?

– Да.

– И вы в это верите?

– Не знаю. Но главное, что Келлер верит.

Настя задумалась и спросила:

– Значит, экстрасенсы были всегда?

– Конечно. Процент таких людей во все времена почти одинаков. В девятнадцатом и двадцатом веках они вели себя довольно смирно… Сказывалось влияние научно-технического прогресса. Люди больше верили в чудеса науки, чем в сверхъестественные способности отдельных людей. Но в последние годы вера в магов возрождается. Люди устали от науки. Они снова хотят чудес. Я это называю эрой нового мракобесия. И есть группа эксов, которые не прочь этим воспользоваться.

– Но…

– Дочка, я устал от вопросов, – сказал Жгут. – Прежде чем продолжить общение, давай-ка уладим одну формальность.

– Какую? – спросила Настя.

Жгут улыбнулся:

– Кулон все еще у тебя. Отдай мне его.

Настя помолчала, хмуря лоб и разглядывая пятнышко грязи на своей коленке. Отдавать кулон ей не хотелось. Ведь после этого оперативник Жгут сотрет всю эту историю из ее памяти, а ей очень не хотелось ничего забывать. Но делать было нечего – Настя вздохнула и полезла в карман за кулоном. Достала, повертела его в пальцах, любуясь игрой света в багровом камушке. Потом протянул контролеру.

Жгут протянул руку навстречу, но Настя вдруг сжала кулон в кулаке.

– Вы сказали, что кулон нельзя забрать силой. Так?

– Так, – ответил Жгут, удивленно на нее глядя.

– Тогда пусть он пока побудет у меня.

Брови Владимира Ивановича чуть приподнялись.

– Зачем? – спросил он.

Настя вежливо и холодновато улыбнулась.

– Хочу узнать про вас побольше. Вдруг вы совсем не такие белые и пушистые, как рассказываете. Вы не против?

Пару секунд Жгут изучающе смотрел ей в глаза, потом опустил руку.

– Вот и хорошо. – Настя сунула кулон обратно в карман.

– А знаешь, – заговорил Жгут после паузы, – может быть, ты и права. Отвезу тебя в Бюро, если не возражаешь. Там ты посмотришь на моих коллег воочию. Заодно проверим тебя на дефиниторе.

– То есть? – насторожилась Настя.

– Некоторые люди обладают экстрасенсорными способностями, но сами об этом не знают, – объяснил Жгут. – Чувствую, и в тебе тоже есть что-то этакое. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

– Что такое дефинитор? – с опаской поинтересовалась Настя.

– Что-то вроде дыбы, – иронично объяснил Жгут. – Только выглядит современнее. – Он вынул из кармана мобильник, нажал на цифру «1» и сказал в микрофон: – Марьина Роща. СВ – триста сорок-двадцать пять.

…Через десять минут возле остановки притормозила вишневая «Лада Приора» с тонированными стеклами. Жгут поднялся со скамейки.

– Идем, дочка.

Настя тоже встала. Посмотрела на машину и с усмешкой уточнила:

– А «Мерседесов» и «Лексусов» у вас в автопарке нет?

– Мы стараемся быть неприметными, – объяснил Жгут.

– А куда мы поедем?

– В Бюро. А потом заскочим к Платону Багратовичу. Это наш главный. Он сам очень сильный экс, потомственный шаман. Но в отличие от Келлера не презирает людей, а пытается их защитить.

– От кого? – спросила Настя.

Жгут посмотрел на нее странным взглядом и ответил:

– От таких, как он сам.

Глава вторая
Бюро

1

Настя выбралась из машины и огляделась. Несмотря на сгущающиеся сумерки, народу на ВДНХ было много. Молодняк катался на роликовых коньках. В барах люди пили пиво. Откуда-то доносилась негромкая приятная музыка. Неподалеку высилась красавица ракета, давно превращенная в аттракцион.

– Идем, – скомандовал Владимир Иванович и, постукивая по асфальту старенькой тростью, зашагал к павильону «Космос».

Настя двинулась за ним. В павильоне «Космос» она бывала и раньше. В детстве – с сестрой Анной, которая много рассказывала ей о космических полетах. А как стала постарше – с подружками. И даже один раз с парнем, в которого (как Насте казалось) она в ту пору была страшно влюблена.

Внутри павильона царила странная деловитая суета. Ходили люди в милицейской форме, ездила по рельсам платформа с кинокамерой и оператором. Какой-то человек с мегафоном в руке отдавал невнятные приказания.

– Кино, что ли, снимают? – спросила Настя у Владимира Ивановича.

Тот кивнул:

– Угу. Про ментов и бандитов.

Проходя мимо съемочной площадки, девушка всматривалась в лица актеров.

– Что-то знакомое, – проговорила она.

– Привет, Макс! – поздоровался с кем-то Жгут.

– Здравствуйте, Владимир Иванович!

Лысый актер, лицо которого последние полгода не сходило с экранов телевизоров, подмигнул Насте и лучезарно улыбнулся. Девушка открыла от удивления рот, но Жгут схватил ее за плечи и мягко направил в маленький темный коридорчик.

– Нам сюда, – сказал он.

Пройдя несколько шагов, они остановились у стены. Жгут быстро огляделся, достал из кармана мобильник и нажал на кнопку. Прямо в стене появилась неприметная дверь, на ней имелась табличка с надписью:

«Московское отделение ОБКДГЭС»

– Как это расшифровывается? – спросила Настя.

– ОБКДГЭС? – Жгут усмехнулся. – Длинно. «Оперативное бюро по контролю деятельности граждан с экстрасенсорными способностями».

Владимир Иванович распахнул дверь и ввел Настю в небольшое помещение, похожее на холл с ресепшн. За столом сидела скучающая тридцатилетняя шатенка с замысловатой прической и объемистой грудью, туго обтянутой зеленым платьем, накрашенная так ярко, словно собиралась на вечеринку.

– Первой красавице Московского Бюро – мое почтение! – поприветствовал женщину Владимир Иванович. – Зинуль, Платон у себя?

Женщина скользнула любопытным взглядом по лицу Насти и кивнула:

– Да. Два часа назад приехал. Я о вас сообщу.

Она протянула руку к коммутатору и нажала на кнопку.

– Да, – отозвался из динамика властный, богатый модуляциями баритон.

– Платон Багратович, Жгут приехал. И с ним девушка.

– У меня сейчас посетитель, – отозвался голос из динамика. – Освобожусь минут через десять. Пусть подождут.

– Хорошо, Платон Багратович.

Шатенка убрала руку с кнопки коммутатора.

– Слышали? – осведомилась она у Жгута.

– Слышал, – ответил тот. – Зинуль, мы пока прогуляемся по офису. Как только шеф освободится – просигналь. О’кей?

– Нет проблем, – ответила шатенка и меланхолично зевнула.

Жгут протянул руку к небольшой серой панели на стене и легонько нажал на нее. Одна из стен, казавшаяся до сих пор монолитной и гладкой, бесшумно отползла в сторону, открыв проход в широкий светлый коридор.

Жгут двинулся к проходу. Настя, справившись с удивлением, заспешила за ним. Дверь за их спинами так же бесшумно закрылась.

– Уверен, у тебя есть потенциал, – говорил Владимир Иванович, шагая по коридору мимо одинаковых серых дверей. – Может быть, я неправ, но обычно я не ошибаюсь.

Они остановились у двери с табличкой «Комната отдыха».

– Сначала сюда, – сказал Владимир Иванович, берясь за дверную ручку. – Нужно кое-что положить.

Он открыл дверь и первым шагнул внутрь. Настя с колотящимся от волнения сердцем вошла за ним. Комната, в которую они попали, была небольшой – метров пять на пять. На стенах были развешены железные шкафчики, а посреди комнаты стоял круглый стол. За столом сидели три человека – двое мужчин и одна женщина. Женщина была высокая, худощавая, с гладко зачесанными назад черными волосами. Ближе всех к двери сидел грузный мужчина с широченными плечами и бесстрастным лицом, густо покрытым шрамами.

Вторым был молодой щеголеватый брюнет, одетый в серый, с иголочки, костюм и белую шелковую рубашку. Завидев Настю, он игриво подмигнул ей. Настя вспомнила, что уже видела его раньше, это был водитель Игорь.

Все трое пили кофе с пирожными.

Верзила кивнул Жгуту и Насте, а затем продолжил прерванный их приходом рассказ:

– …В общем, тут он мне в мозги и влез. Я прямо почувствовал, как из меня высасывают энергию. Не успей я вовремя выставить защиту, мне бы точно пришел конец. Он еще попытался вызвать у меня галлюцинации, но я просто двинул ему кулаком по физиономии, и делу конец.

Жгут показал Насте на кожаное кресло, стоявшее в углу, а сам прошел к крайнему шкафчику, набрал код и открыл дверцу. Настя присела в кресло, а верзила-толстяк посмотрел на Владимира Ивановича и весело сказал:

– Володь, я тут рассказываю, как взял того мощного экса из Марьиной Рощи. Хочешь, повторю для тебя?

– Не хочу, – ответил Владимир Иванович, роясь в шкафчике. – Молодым по ушам катайся, а мои не казенные.

Верзила вздохнул:

– Грубый ты, Жгут. За это тебя и начальство не любит.

– Зато эксы боятся.

Девушка посмотрела на Настю и улыбнулась:

– Привет! Хочешь пирожное?

– Спасибо, нет, – вяло отозвалась Настя.

– Зря отказываешься, – сказал ей верзила. – Она сама их испекла. Вкуснее, чем в кондитерских. Даже я ем, хотя сладкое не выношу.

Настя скользнула взглядом по его мощной фигуре и заметила:

– По вам не скажешь.

Водитель Игорь улыбнулся, а верзила хмыкнул и спросил у Владимира Ивановича, который разбирал в шкафчике какие-то бумаги:

– Где ты нашел эту острословку, Жгут?

– Где нашел, там уже нет, – ответил, не оглядываясь, Владимир Иванович. Он закрыл дверцу шкафа и повернулся к Насте: – Идем!

Они снова оказались в коридоре. Прошли еще метров пять и остановились возле широкой железной двери с никелированной ручкой. Жгут распахнул дверь и сказал:

– Заходи!

Помещение, в которое они вошли, оказалось просторным офисом. Стены здесь были светлые, пол – темный. Ни окон, ни ламп Настя не увидела, но зал был залит ярким равномерным светом.

Вдоль стен стояли черные деревянные шкафы, забитые пластиковыми папками и всякой офисной дребеденью. За матовыми перегородками стояли столы с оргтехникой. За одним из них сидел парень (на экране его компьютера Настя успела увидеть зеленое поле с игральными картами). В дальнем конце офиса, на двух сдвинутых кожаных диванчиках расположились пожилой мужчина и девушка. Эти в отличие от парня за компьютером не создавали видимости работы, а курили, пили кофе и беззаботно о чем-то трепались.

– Нам сюда! – позвал Жгут и свернул налево.

Над письменным столом склонилась стройная светловолосая девушка в накинутом поверх розовой кофточки белом халате.

– Привет, Валь! – поприветствовал ее Жгут.

Девушка выпрямилась и обернулась. У нее было красивое строгое лицо и необычайной глубины синие глаза.

– Здравствуйте, Владимир Иванович. – Она перевела взгляд на Настю. – Новенькая?

– Не совсем. Надо проверить ее потенциал.

– К какому времени нужно? – уточнила Валя.

– Чем быстрей, тем лучше, – ответил Жгут.

– Вообще-то я сейчас готовлю полугодовой отчет…

– Я в долгу не останусь, – с улыбкой перебил он.

Девушка улыбнулась и неуверенно проговорила:

– Владимир Иванович, вы же знаете, что я не пью. После того жуткого случая с сумасшедшим стригоем…

– А кто говорил про выпивку? – вскинул брови Жгут. Он широким жестом достал из кармана плаща большую шоколадку и протянул девушке. – Подарок из Швейцарии!

Лицо Вали посветлело.

– Ох, Владимир Иванович, умеете вы уговорить девушку. Ладно, давайте.

Она взяла шоколадку и положила в карман белого халата. Затем подошла к пластиковой ширме, из-за которой торчал странный агрегат, похожий на старенький советский рентген-аппарат. Жгут подмигнул Насте и тихо сообщил:

– Шоколад у нас любят все. Погрызешь продрагол, и после него во рту так, будто кошки насра… – он сбился. И добавил с легким смущением: – В общем, сразу хочется сладенького.

– А что такое подра… продрагол? – спросила Настя.

Владимир Иванович достал из кармана алюминиевый портсигар, щелкнул кнопкой и вынул один леденец. Протянул его Насте.

– Попробуй.

Настя взяла леденец, осмотрела его, понюхала, затем осторожно лизнула. Язык дернуло, как током, и девушка испуганно швырнула леденец на пол.

– Что? Не понравилось? – Жгут тихо засмеялся, поднял леденец с пола и сунул себе в рот. – Это не просто леденец, это наша защита.

– Лекарство?

– Не совсем. Эта штука стимулирует определенные участки мозга и помогает противостоять эксам, когда они пытаются копаться у тебя в мозгу. Блокирует их сигнал.

Настя все еще чувствовала во рту кисло-сладкий привкус леденца, а в голове у нее странно посвежело, словно она умылась ледяной водой.

Валя вышла из-за ширмы, причем кончики ее губ были испачканы шоколадом, и пробежалась пальцами по клавиатуре лэптопа, стоящего на специальной подставке и присоединенного к «рентген-аппарату».

– Дефинитор сделали в московском НИИ… восемь лет назад, – пояснила девушка. – Его действие основано на митогенетическом ультрафиолетовом излучении. Вы наверняка о таком слышали.

– Да, нам рассказывали на курсе физики, – непонятно зачем соврала Настя, так как в физике смыслила мало.

Блондинка щелкнула клавишей, и передняя, прозрачная панель аппарата отъехала в сторону.

– Входите и становитесь в голубой круг, – распорядилась Валя.

Настя подошла к аппарату, на секунду остановилась, а затем решительно шагнула в его недра. Заметив под ногами голубой круг, она встала ровно в его центр.

– Повернитесь лицом ко мне, – скомандовала Валентина.

Лаврова повернулась. Валя кивнула:

– Так, хорошо. А теперь поднимите руки и вставьте их в голубые пазы.

Настя подняла голову и поискала наверху пазы. Нашла и вставила в них кисти рук. Раздался мягкий щелчок, и никелированные зажимы мягко захватили руки и скрепили запястья. Насте это не понравилось, но делать было нечего.

Передняя панель закрылась, и Настя почувствовала себя зверьком, пойманным в ловушку.

– Так, – сказала Валя, колдуя над клавиатурой. – Теперь стойте и не шевелитесь.

Монитор компьютера, повернутый к Насте боком и видимый лишь отчасти, осветился голубоватым сиянием, и на нем запрыгала красная шкала. Два деления… Три… Четыре… Снова два…

Лица Владимира Ивановича и Вали вытянулись от удивления.

– Ничего не понимаю, – проговорил Жгут. – Может, дефинитор глючит?

Валя, не сводя удивленного взгляда со шкалы, отрицательно покрутила головой:

– Исключено. Я час назад тестировала его на себе. Где вы взяли эту девочку, Владимир Иванович?

Жгут не ответил. Настя кашлянула, привлекая внимание, и сказала:

– Не очень-то это прилично – обсуждать меня при мне.