Текст книги "Замок на Воробьевых горах"

– Давай вернемся к Виктору Бронникову. Почему он так агрессивен?

Вика нахмурилась и произнесла с мрачноватой усмешкой:

– Ну, он вообще презирает женщин. Считает их низшими существами.

– А как к нему относятся другие парни из группы?

– Уважают. Он ведь, кроме того, что отличник, еще и спортсмен. В мае стал чемпионом на университетской спартакиаде по многоборью. К тому же он…

В сумочке у Вики зазвонил телефон.

– Простите, – обронила девушка. Затем достала из сумочки розовый мобильник, украшенный маленькими стразами, приложила его к уху и с милой улыбкой проворковала в трубку: – Да… Да, конечно, уже выхожу. Ну, пока!

Затем сложила телефон и, глянув на Марию виноватым взглядом, проговорила:

– Мне пора идти. Встретимся на репетиции, да?

– Хорошо, – кивнула Мария.

Одарив ее на прощание ослепительной улыбкой, Вика покинула столовую.

5

Как и следовало ожидать, коридор общежития был пуст. В холле стояли огромные кресла, набитые конским волосом и обтянутые толстым коричневым кожзамом. Паркетный пол, красная ковровая дорожка, деревянные двери с медными цифрами, литые латунные ручки. Даже непосвященный должен был сразу понять, что он попал в общежитие главного университета некогда самой могущественной из империй.

Мария неторопливо прошла по коридору. Пахло старым деревом и прогорклой деревянной пылью. Настоящий запах времени. Империи не исчезают бесследно, как не исчезают бесследно дома и люди. Все они превращаются в пыль. Мы вдыхаем эту пыль, и она становится частью нас самих. История бежит по нашим венам и артериям, заполняет каждую клетку наших тел. В каждом из нас тысячи, миллионы людей, и если хорошенько прислушаться, можно расслышать их голоса, почувствовать их боль и страдания…

Варламова усмехнулась: «Куда это меня занесло?» Поудобнее перехватила трость и двинулась дальше вдоль череды одинаковых дверей.

938… 937…

Вдруг в груди у Марии сдавило, да так сильно, что она потеряла способность дышать. Варламова остановилась и, тяжело оперевшись на трость, замерла, пытаясь восстановить дыхание. Сердце бешено колотилось; ладонь, сжимающая трость, вспотела.

Отсюда Мария уже видела дверь блока 935. Обычная деревянная дверь, ничем не отличающаяся от остальных. Но нет, она все же отличалась: дверь странно покоробилась, завибрировала и выгнулась, словно ее обдали волны жара, а одна из медных цифр расплавилась и слегка оплыла…

На лбу у Марии выступили бисеринки пота. Рот ее дернулся, а по лицу, подобно кругам от брошенного в воду камня, пробежала судорога. Она зажмурила глаза, досчитала мысленно до десяти и снова открыла их. Дверь была в порядке.

Мария подняла руку и пощупала лоб. Хм, холоден как лед. Похоже, у нее было видение, и он застало ее врасплох.

Варламова взяла себя в руки и заковыляла дальше. Вот и блок под номером 935.

Остановилась перед желтоватой деревянной дверью. Несколько секунд она смотрела на медные цифры, затем перевела взгляд на дверную ручку, а от нее – на белый листок бумаги с подписью коменданта общежития и круглым синим оттиском. Блок был опечатан.

Странно, подумала Мария. Следствие уже закончено. Почему же в блоке до сих пор никто не живет? Не селят из этических соображений?

Она улыбнулась и качнула головой. Нет, вряд ли. Коменданты общежитий не забивают себе голову этическими проблемами. Для них главное – метраж и порядок. Вероятно, в комнате еще не сделали ремонт. Во времена юности Марии коменданты общежитий были не слишком расторопны. Видимо, с тех пор мало что изменилось.

Мария вздохнула и, опираясь на трость, зашагала к своему блоку, думая лишь о диване, на котором она сможет растянуться и лежать неподвижно до тех пор, пока пульсирующая боль в колене не ослабеет.

У себя в комнате она взяла со стола пепельницу и перешла с ней к дивану. Села, сделала несколько жадных затяжек и вдавила окурок в железное дно пепельницы. Ну вот, теперь осталось снять ботинки. Ботик с глухим стуком шлепнулся на пол. За ним последовал второй. Мария сдернула носки, легла на диван и с удовольствием вытянула босые ноги.

6

Ей удалось немного поспать, так что на первую репетицию Мария шла относительно отдохнувшей. В коридоре учебного корпуса она вдруг увидела черноволосую хрупкую девушку. Ту самую Настю Горбунову, «сумасшедшую готку», как охарактеризовала ее Вика.

Рядом с девушкой стоял жилистый сутуловатый парень с такими же длинными, черными волосами, как у Насти, и с целой гроздью серебряных колец в левом ухе.

– Настя! – окликнула девушку Варламова.

Настя обернулась. Взгляд у нее был почти неприязненный.

– Ты помнишь меня?

Девушка усмехнулась:

– Конечно. Я ведь не склеротик.

– Ты числишься в списках группы, но на моем занятии тебя не было. Могу я узнать, почему?

– Потому что вы читаете спецкурс по мистике.

– И что?

– Ничего, – ответила девушка таким тоном, который явно показывал, что она не видит смысла в пустых разговорах. – Просто я знаю про мистику все. А по мистическому учению Блаватской я даже готовила доклад.

– Ясно.

Девушка уже начала отворачиваться, явно потеряв к Марии интерес, но Варламова снова ее окликнула:

– Ты, конечно, извини, Настя, но тебе придется прийти на мое занятие.

– Что? – Девушка покосилась на Марию, как строптивая лошадь, потом прищурилась и откинула с лица длинную черную прядь. На руке ее красовались часы, циферблат которых казался непомерно большим для ее тоненького запястья. На циферблате был нарисован череп.

– Я настаиваю, чтобы ты посещала мой спецкурс, – сказала Варламова. – Иначе я не поставлю тебе зачет.

Настя хмыкнула.

– Зачем мне ходить на ваш семинар? Он ведь даже не профильный.

Молодой человек, стоявший рядом, легонько ткнул девушку в бок, но та не обратила на него внимания.

– Хорошо, – снова заговорила Варламова, – тогда давай сделаем так. Ты придешь на следующее занятие. Если оно покажется тебе скучным, я освобожу тебя от посещения спецкурса и поставлю зачет автоматом. Как тебе мое предложение?

– Нормально, – ничуть не удивившись, ответила Настя. Потрогала рукой черные волосы и, захватив несколько длинных прямых прядей, переложила их так, чтобы прикрыть уши, форма которых оставляла желать лучшего.

– Ну, значит, договорились, – улыбнулась Мария. – Слушай… неудобно тебя просить, но… Поможешь мне подняться по лестнице? Здесь очень крутые ступени, и для моей ноги это слишком тяжелое испытание.

Настя опустила взгляд и уставилась на ноги Марии.

– У вас больная нога?

– Да, как видишь.

– Я не знала.

– Давайте я вам помогу, – вызвался парень.

Мария взглянула на молодого человека и радужно ему улыбнулась:

– Было бы очень любезно с вашей стороны.

Мария ожидала этого предложения. Она не нуждалась в помощнике, но решила не упускать случая побольше узнать о Насте и ее приятеле.

Пока Варламова поднималась по лестнице, парень учтиво держал ее под локоть.

– Могу я узнать имя моего рыцаря? – поинтересовалась Мария, когда они оказались наверху.

– Меня зовут Антип, – ответил юноша.

– Вы учитесь вместе с Настей?

Парень покачал головой:

– Нет. Я с факультета информатики.

– Учишься на программиста?

Он едва заметно улыбнулся:

– Что-то в таком роде.

У парня была хорошая аура – чистая, незамутненная и невозмутимая, как у ребенка, и Марии это понравилось.

– Антип! – сердито окликнула его снизу Настя. – Ты долго еще?

– Сейчас иду. Простите, не знаю, как вас зовут…

– Мария Степановна.

– Мария Степановна, рад был вам помочь. Если вздумаете взобраться на Одесскую лестницу – свистните, и я примчусь к вам на помощь.

– Обязательно свистну, – пообещала Варламова.

«Славный мальчик», – подумала она, глядя, как он сбегает с лестницы.

Повернувшись, Мария заковыляла прочь. Прошла несколько шагов, но тут кто-то ее окликнул:

– Мария Степановна!

Мария остановилась. Перед ней возник долговязый молодой мужчина с веселым лицом. Волосы растрепаны, словно он только что встал с постели. На лице – двухдневная щетина, редкая и рыжеватая.

– Простите, а мы с вами…

– Незнакомы, – сказал долговязый мужчина. – Но виделись мельком на кафедре. Сегодня утром.

– Вот оно что.

– Меня зовут Игорь. Игорь Иванович Ковалев. Я преподаю теорию прогнозирования. Прогуливаетесь по ГЗ?

Мария кивнула:

– Да. У вас тут целый город.

– Не то слово! В нашем здании можно жить месяцами, не высовывая нос наружу. – Он улыбнулся добродушной улыбкой чудаковатого ученого. – Знаете, Мария Степановна, а ваш спецкурс стал для нас, преподавателей, полной неожиданностью.

Мария, исподволь разглядывая коллегу, кивнула:

– Да, я уже слышала.

– Завадский принял очень экстравагантное решение, пригласив вас, и мы…

– А на него не слишком похоже, да?

Ковалев улыбнулся и кивнул:

– Именно так. Мария Степановна, вы только не обижайтесь, но я нашел о вас кое-какую информацию в Интернете…

«Вот оно, – с досадой подумала Варламова, – началось».

– А ваша обязанность на кафедре – собирать информацию о преподавателях? – поинтересовалась Мария с едва заметой иронией.

Улыбка сползла с губ Ковалева.

– Что вы, совсем нет, – с легкой обидой проговорил он. – Просто ваше лицо показалось мне знакомым. А Завадский не потрудился ничего нам о вас рассказать. Вот я и решил…

– Если вы не против – поговорим на ходу? – предложила Мария. – Мне тяжело стоять на одном месте.

Ковалев покосился на черную трость Марии и поспешно согласился:

– Да. Конечно.

И они медленно двинулись по коридору. Несколько секунд шли в молчании. Ковалев явно не знал, как продолжить разговор. Мария не спешила прийти ему на помощь. Наконец мужчина спросил:

– Вы еще не были в нашем букинистическом магазине?

– Нет, – ответила Мария.

– Зря. Обязательно зайдите. Иногда там попадаются очень интересные книги. Своего рода раритеты. Вы вообще первый раз в ГЗ?

– Да. – Мария остановилась и взглянула на Ковалева снизу верх. – Слушайте, мне чертовски хочется курить. Что если мы выйдем на улицу?

– Конечно. Разумеется.

Спустя несколько минут они стояли на широком гранитном крыльце клубного входа.

Мария выпустила изо рта облачко табачного дыма, подняла голову и взглянула на ряды темных окон, уходящих ввысь.

– Никогда не могла понять, как люди способны построить такое, – с тихим восхищением проговорила она.

– Да, здание грандиозное, – согласился Ковалев.

– Я читала, что его строили немецкие заключенные. Правда?

– Говорят, что да.

Поглядывая на главное здание, Ковалев сунул палец в рот и принялся грызть ноготь. Движение было настолько мальчишеское, что Мария не удержалась от улыбки.

– А правда, что когда заключенные умирали, то их, чтобы не тратить время на спуск тел, просто замуровывали в стены? – спросила она.

Ковалев взглянул на нее весело.

– Да, есть такая легенда. Но я в нее не верю.

– А еще говорят, что в толстых стенах высотки множество пустот и из них складываются целые лабиринты.

Ковалев мотнул по-мальчишески кудлатой головой.

– Не уверен, что так. Думаю, все это – часть мифов о ГЗ. Вот вы, например, что-нибудь слышали про Темную комнату?

Мария на секунду задумалась, после чего качнула головой:

– Нет.

– Одна из здешних сказок. Якобы под высоткой есть множество потайных туннелей и лабиринтов. И в одном из них существует некая комната, где обитает Зло. Что-то вроде дыры в пространстве. Или, точнее, дверцы, ведущей в Ад. Легенда гласит: если найти ту комнату, можно заключить договор с дьяволом.

– Продав ему душу? – уточнила Мария.

Ковалев кивнул:

– Возможно. Условий сделки никто не знает.

Мария выпустила изо рта новое облачко дыма и посмотрела, как оно расплывается в воздухе. Солнце зашло за облака, и на улице слегка похолодало. Деревья еще не были голыми, но листва ощутимо поредела.

– Подобные мифы есть в каждом большом здании, – сказала она, сдвинул брови.

– Да… Конечно. – Собеседник снова улыбнулся, но на сей раз улыбка его была виноватой. – Мария Степановна, вы так соблазнительно курите, что и мне захотелось. Не угостите сигаретой?

Мария вынула из пачки сигарету и протянула Ковалеву. Он сунул ее в рот, вытащил из кармана зажигалку, закурил. Потом, запрокинув голову, медленно выпустил изо рта целое облако дыма и стал втягивать его носом. У Марии сдавило сердце. Бог знает почему, но этот тридцатилетний чудак вдруг напомнил ей сына…

Ковалев тем временем продолжил разговор. И, похоже, перешел к самой сути.

– Мария Степановна, я наткнулся в Интернете на ваше интервью и… В общем, хотел спросить: вас действительно посещают видения?

– Не уверена, что слово «видение» подходит. Я была бы рада считать это… ну, хотя бы галлюцинациями.

– А чем вам не нравится слово «видение»?

– Оно слишком пафосное. В Средние века людей, подобных мне, называли визионерами. И к ним относились вполне уважительно. Впрочем, тогда было другое время. Вы рассказывали кому-нибудь о том, что прочитали в той статье?

Он помотал головой:

– Нет. Более того – уверен, что, кроме меня, никто из нашего коллектива ее не видел.

– Но вы ведь видели.

– На нашей кафедре я – самый любопытный, – весело сообщил Ковалев.

Он сделал паузу, чтобы затянуться, и выпустил дым изо рта тонкой свистящей струйкой. И вновь сердце Марии защемило.

– Я бы не хотела, чтобы люди обсуждали это, – глухо проговорила она, стараясь справиться с собой. – Понимаете?

– Понимаю, – кивнул Ковалев. – Постараюсь удержать свое знание в тайне. Но имейте в виду, что кое-кому ваше появление на факультете стало, что называется, поперек горла.

– Да… наверное…

– Вы хотите услышать их доводы?

– Хотелось бы.

Размахнувшись, Ковалев швырнул сигарету в громоздкую урну. Затем повернулся к Марии.

– Видите ли… – Он слегка замялся и перевел взгляд на свой обгрызенный ноготь, словно прикидывая, откусить от него еще кусочек или оставить все как есть. – Некоторые мои коллеги считают, что кафедра не должна превратиться в прибежище для шарлатанов.

– Они так обо мне?

– Вы – явление временное. Но они расценивают ваше появление на кафедре как первый «тревожный звоночек».

Мария помолчала, глядя на слегка покачивающиеся под ветром кроны деревьев.

– Надеюсь, мне дадут дочитать спецкурс? – тихо проговорила она.

– Уверен, что да. Но при условии, что через месяц вы исчезнете и больше никогда не появитесь в наших стенах. – Ковалев взглянул на часы и сказал: – Мне пора на лекцию. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить.

– Конечно.

– Мне очень интересно было с вами познакомиться. Увидимся!

Он резво, по-мальчишески, повернулся на каблуках и исчез за дверью.

Мария отшвырнула окурок и еще немного постояла, вдыхая прохладный осенний воздух, потом повернулась и, опираясь на палку, заковыляла к двери. До открытия театральной студии оставалось еще полчаса. Она решила наведаться в видеопрокат и поговорить с человеком, выдающим диски с фильмами.

7

За стойкой видеопроката сидел русоволосый парень с толстым, одутловатым лицом и странными, выпуклыми и очень светлыми, почти белыми, глазами. На вид ему было лет двадцать восемь – тридцать.

Толстяк заполнял какие-то карточки. Мария захромала было к нему, но вдруг увидела, что ее опередили – к стойке подошел пожилой мужчина в синем, сильно поношенном халате.

Увалень за стойкой поднял взгляд, и они с мужчиной обменялись парой фраз, после чего мужчина быстро достал из кармана журнал и протянул его толстяку. Тот взял журнал и быстро спрятал его в ящик стола. Вид у обоих был вороватый.

«Это что еще за игры?» – с любопытством подумала Варламова.

Она почувствовала непреодолимое желание подойти к столу, открыть ящик, вынуть журнал и хорошенько его встряхнуть. Интересно, что бы она нашла между страницами?

Дождавшись, пока мужчина отойдет, Мария направилась к стойке.

На лацкане пиджака толстяка красовалась карточка с надписью: «Арсений Лосев».

– Добрый день, Арсений, – приветствовала она увальня.

Тот глянул на нее снизу вверх своими выпуклыми глазами и кивнул:

– Здравствуйте.

Мария запустила пальцы в лоток с карточками и стала просматривать названия фильмов. Некоторое время парень молчал, затем поинтересовался:

– Ищете что-то конкретное?

– Да нет, просто смотрю, – небрежно ответила Варламова.

Он еще немного помолчал, угрюмо разглядывая ее. Потом сказал:

– Есть несколько свежих фильмов. Боевик с Брюсом Уиллисом и комедия с Джимом Керри.

– Хорошо. Но я больше люблю триллеры.

– Триллеры? – Увалень облизнул губы толстым языком. – Свежих триллеров нет.

– Правда? Жаль. – Мария оставила в покое карточки и взглянула на Лосева. – Вы давно здесь работаете?

Увалень посмотрел на нее удивленно.

– Два года… А что?

– Ничего. У вас единственное место в ГЗ, где можно взять напрокат фильм?

Лосев подозрительно прищурил бесцветные глаза:

– А вам что-то не нравится?

Варламова дернула острым плечом:

– Вовсе нет. Просто интересуюсь. Я здесь человек новый.

Угрюмый взгляд исподлобья, а затем:

– Аспирантка?

Мария покачала головой:

– Нет, но спасибо за комплимент. Я читаю спецкурс на техническом факультете. А живу здесь, в ГЗ. В секторе «Г».

– Недалеко отсюда, – сказал Лосев.

– Да, совсем рядом. Думаю, я буду часто брать у вас фильмы.

Мария опустила взгляд на коробку с карточками и снова стала неторопливо перебирать их.

– Кстати, насчет триллеров, – заговорила она после паузы. – Я слышала, тут у вас недавно сгорел студент.

Увалень сперва удивленно вскинул брови, потом нахмурился.

– Почему вы сказали, что это «кстати?» – угрюмо осведомился он.

– Ну… – Мария поняла, что сплоховала, и попыталась исправить ситуацию. – Возможно, я просто неправильно выразилась. Дело в том, что живу недалеко от блока, в котором погиб этот юноша. Блок опечатан. Странно, что в нем до сих пор никто не живет.

– А вы бы согласились там жить?

Мария сдвинула брови, задумалась на пару секунд, после чего отрицательно качнула головой:

– Нет. Пожалуй, не согласилась бы. Но я не думаю, что коменданта общежития волнуют такие нюансы.

Некоторое время Лосев подозрительно разглядывал ее лицо, словно пытался найти в нем что-то такое, что могло бы смягчить неприятное первое впечатление. Потом ошарашил ее вопросом:

– Вы частный сыщик?

Мария справилась с изумлением и ответила:

– Нет. А вы?

На лице Лосева не было и тени улыбки.

– Я – хозяин видеопроката. А по утрам подрабатываю грузчиком в нашей столовой. Если вы не частный сыщик, то почему все время спрашиваете?

Вопрос был резонным. И он требовал ответа.

– Нет, я не частный сыщик, – сказала Мария как можно мягче, – но я знакома с матерью погибшего юноши. И женщина не верит в то, что ее сын покончил жизнь самоубийством.

Лосев тупо посмотрел на стол, вновь поднял взгляд на Марию и буркнул:

– Почему?

– Потому что есть много других, менее болезненных и страшных способов убить себя.

Лосев обдумал ее реплику.

– Возможно, другие способы его чем-то не устраивали, – предположил он затем. – Может быть, парень хотел, чтобы о нем подольше помнили? Люди забывают тех, кто вызвал у них жалость, но никогда не забывают тех, кто сумел их напугать.

– Интересная точка зрения. – Мария отметила про себя, что парень, должно быть, не так глуп, как кажется. – Скажите… м-м… Арсений, а тот студент часто брал у вас фильмы?

Лосев кивнул:

– Угу.

– А что это были за фильмы?

И вновь в его сонном взгляде промелькнуло подозрение.

– Вы странно разговариваете, – как будто бы даже с обидой проговорил он. – Говорите, что не сыщик, а сами все время задаете вопросы. Может, у вас под кофточкой есть микрофон?

Уволень уставился на грудь Марии.

– Никакого микрофона у меня нет, – с улыбкой отозвалась Мария. – А вопросы я задаю, потому что страшно любопытна. Впрочем, как все женщины.

– Тот студент, – прогудел Лосев, – был очень странный. И у него была тайна.

– Какая?

Лосев оторвал наконец взгляд от груди Марии, посмотрел ей в лицо и облизнул губы.

– Вы хотите, чтобы я вам рассказал?

– Да.

– Мы могли бы обсудить это в более интимной обстановке. В каком блоке вы живете?

– Вы что, собрались прийти ко мне в гости? – удивилась Мария.

– Угу. А вы хотите?

– Я рано ложусь спать. И не люблю гостей.

Лосев насупился.

– Почему вы не хотите? – спросил он, не скрывая обиды. – Я хороший парень. А вы одинокая. Сразу видно.

– И что?

– Ничего. Просто вы одинокая. А я бы мог стать вашим другом. И мне плевать, что вы хромаете.

Мария усмехнулась.

– Очень милосердно с вашей стороны, но я предпочитаю дружеские отношения любовным.

Увалень помолчал, пытаясь вникнуть в смысл последней фразы. Затем, посчитав, видимо, что крепость не так недоступна, как хочет казаться, глянул на Марию, прищурившись, и вдруг сказал:

– Я знаю, как сделать женщине приятно. Я посмотрел много фильмов… таких… ну, вы понимаете.

– Понимаю, – кивнула Мария. – Что ж, ваше предложение весьма заманчиво. Но недавно я пережила развод и пока не готова к новым отношениям. Обещаю: если мне снова понадобится мужчина, я обязательно вспомню о вас.

Увальню ее слова понравились. По крайней мере, он их понял.

– А теперь расскажите мне о Коле Сабурове, – потребовала Варламова.

Лосев помолчал немного, обдумывая ответ. Должно быть, где-то читал или слышал, что мужчина должен заинтриговать женщину при первом знакомстве. И он сделал попытку.

– Этот парень… – глухо проговорил верзила, – он брал странные фильмы.

– Какие?

Лосев чуть подался вперед и проговорил, выпучив глаза:

– Страшные. Триллеры, ужастики. Но он смотрел их не для того, чтобы пугаться.

Мария опешила.

– Тогда для чего?

– Он говорил, что в каждой лжи есть частичка правды. И что писатель или сценарист не берет свои идеи и сюжеты ниоткуда. Сюжеты ему диктуют.

– Кто диктует? – не поняла Варламова.

Лосев вздохнул и пожал покатыми плечами.

– Этого я не знаю.

Мария несколько секунд пристально вглядывалась в лицо собеседника, потом облегченно вздохнула. За тридцать четыре года жизни ей пришлось повидать огромное множество идиотов. Данный экземпляр был далеко не оригинален. Она усмехнулась, и Лосев мгновенно среагировал.

– Вы улыбаетесь? – недоуменно проговорил он. – Не верите мне?

– Если честно, то не очень.

Лосева ее заявление, похоже, ничуть не смутило.

– Мертвецы уносят свои тайны под землю, – изрек он гулким голосом греческого оракула. – Они…

Вся обратившись в слух, Мария ждала дальнейшей информации, но ее не последовало. Еще несколько секунд увалень сверлил посетительницу водянисто-голубыми глазами, затем откинулся на спинку стула и пододвинул к себе карточки.

– Мне нужно работать, – пробормотал он. – Не забудьте про свое обещание.

И уткнулся взглядом в свою коробку.

Мария пожала плечами и заковыляла прочь.