Текст книги "Мекка и Медина. Хадж и умра. Заметки паломника"

Другие мечети и наша жизнь в Мекке

Пошли наши дни в Мекке – очень интересные дни. Каждый день население гостиницы увеличивалось – приезжали всё новые автобусы с паломниками и руководителями. Всё это были наши соотечественники, граждане России; всего Хадж-фонд привёз тысячи две паломников. На каждые человек пятьдесят был один руководитель. Все паломники первым делом делали умру, как и мы (малое паломничество), потом немного отдыхали и постепенно обживались в жаркой Мекке.

Мекка – любимый город Пророка Мухаммада ﷺ. Здесь он родился (в 570 году по европейскому календарю), жил первые сорок лет, как почти обычный человек, и вот Всевышний стал открывать ему Коран. Мухаммад ﷺ начал проповедовать единобожие (ислам), отчего у него появилось множество явных врагов и скрытых недоброжелателей. Мекка и в те времена была религиозным центром Аравии, и арабы со всех концов полуострова приходили сюда и поклонялись многочисленным местным божествам, изображениям и статуям, которые находились в Мекке (в том числе и в самой Каабе), заодно устраивались и большие ярмарки – Мекка была и торговым центром. Проповеди Мухаммада ﷺ были направлены против идолопоклонства, и против варварских и вредных обычаев и традиций, которые были распространены тогда среди арабов (ростовщичество, убийство новорожденных девочек, пьянство и т.д.).

У Мухаммада ﷺ со временем появились последователи, первые мусульмане. Начальники Мекки и знать того времени понимали, что проповеди единобожия наносят урон им самим, как начальникам, и богатству Мекки, как религиозного (и торгового) центра, где каждый мог найти себе идола (и товар) по вкусу. Первых мусульман преследовали, унижали, объявляли им торговый бойкот, готовились физически уничтожить – Мухаммад ﷺ был вынужден искать убежище для своих последователей за пределами Мекки. Наконец, жители Медины решили принять у себя Пророка и его соратников, и они начали переселяться из Мекки в Медину. Мухаммад ﷺ с Абу Бакром наконец тоже ушёл в Медину, избегнув почти неминуемого убийства.

В Медине Мухаммад ﷺ стал предводителем народа, создал там, с помощью Всевышнего, основы исламского государства; были ликвидированы идолопоклонство, пьянство, ростовщичество, азартные игры, воровство. Лучшие люди из Мекки принимали ислам и переселялись в Медину. Со временем количество мусульман увеличилось, авторитет Мекки, как религиозного центра, поколебался. Началась война между Меккой и Мединой – несколько битв, в самых кровопролитных из которых погибало до сотни человек. Затем был подписан мир между Меккой и Мединой (март 628 года), затем мекканцы его нарушили, и Мухаммад ﷺ прибыл в свой родной город, Мекку, с большой армией, и взял его без боя 11 января 630 года по европейскому календарю.

Предводители города, боровшиеся с Мухаммадом ﷺ и с исламом в протяжении двадцати лет, сдались. Накануне принял ислам бывший глава противников Мухаммада ﷺ, Абу Суфьян, тогдашний «мэр» Мекки. Понял, в чём дело, и перестроился. Он и распорядился о сдаче города, получив гарантию неприкосновенности всех, кто сложит оружие и укроется в своих домах, вокруг Каабы или в большом доме самого Абу Суфьяна.

Кааба была очищена от всех содержавшихся там идолов; муэдзин Биляль возвестил призыв к молитве с крыши Каабы. Мухаммад ﷺ, прибывший во главе большой и хорошо вооружённой армии, объявил о прощении своих многочисленных и многолетних врагов; поражённые его милосердием мекканцы стали толпами принимать ислам.

«Когда придет помощь Аллаха и настанет победа,

Когда ты увидишь, как люди толпами обращаются в религию Аллаха,

Восславь же хвалой Господа своего и попроси у Него прощения. Воистину, Он – Принимающий покаяния» (Коран, сура 110 «Помощь», смысловой перевод Кулиева.)

Мухаммад ﷺ оставил за Меккой статус религиозного центра, как ему возвестил Аллах. Люди со всех сторон света продолжали приезжать в Мекку, но уже для поклонения Единому Богу – ну и для торговли, ведь торговые функции Мекки никто не отменял. Мухаммад ﷺ провёл в Мекке две недели, урегулировал все вопросы нового статуса города и назначил знающих ислам руководителей (а старого «мэра» уволил). На следующий год он отправился из Медины в Мекку на свой прощальный хадж. После этого Пророк ﷺ вернулся в Медину, вскоре заболел и скончался 8 июня 632 года.

(Кстати, а куда делся старый Абу Суфьян, бывший враг Пророка, бывший мэр Мекки, уволенный со своей должности? Он стал сподвижником Пророка ﷺ, участвовал в разных битвах – уже за ислам, в одной из которых потерял глаз, пережил Мухаммада ﷺ и умер в Медине, более девяноста лет от роду.)

Хотя с той эпохи тут ничего не осталось, но места всё равно исторические и священные. Одна молитва в Аль-Хараме, как считается, эквивалентна ста тысячам молитв в обычной местности – но это, конечно, только по милости Всевышнего и при соблюдении всех необходимых условий. (Не нужно рассчитывать, что помолившись «заранее» несколько раз в Аль-Масджид Аль-Харам, можно потом всю следующую жизнь не молиться, так как все молитвы якобы уже совершились «впрок», «про запас»). Нередко считают, что достоинства Аль-Харама относятся ко всем мечетям Мекки вообще: ведь в эпоху становления ислама мечеть в Мекке была только одна, а теперь их много, но такое же достоинство имеет любая мечеть, входящая в Священную территорию – таково мнение многих исламских учёных.

Все обитатели гостиницы, паломники Хадж-фонда, старались хотя бы один раз в день посетить Великую мечеть, Аль-Харам, а остальные молитвы совершать в других мечетях неподалёку. Их в Мекке огромное множество. Рядом с нашей гостиницей была небольшая мечеть на пригорке, в ней молодой имам – араб лет двадцати – очень хорошим голосом читал Коран, тут в Мекке много знатоков. В мечеть помещалось человек сто, остальные толпились снаружи на ковриках, и на картонках, кто пришёл попозже. Послеполуденный намаз «аср» всегда притягивает в мечеть меньше молящихся, чем утренний или вечерние; но здесь с явкой было всё в порядке: после «асра» в этой мечети на склоне горы читались полезные лекции-наставления на русском языке. Выступал наш соотечественник, татарин, на ту или другую религиозную или жизнеполезную тему.

В другом месте, тоже недалеко, была «киргизская» мечеть – мы её так называли оттого, что в неё ходили сотни киргизов, базирующихся в отелях рядом. В «киргизскую мечеть» влезало больше тысячи человек, она имела два этажа, но и тут не все помещались – кто пришёл после азана, молился уже на своих ковриках или на картонках на улице. Там же молились работники окрестных магазинов и лавочек: на время молитвы вся торговля и работа в городе прекращалась.

Интересно, как это происходит в больших магазинах. Уже за десять минут до призыва на молитву, по торговому залу бегают продавцы с криками: «Салят! Салят!» (Молитва!) Покупатели быстрее набирают покупки и устремляются к кассе, кто-то из продавцов держит двери магазина полузакрытыми (нет, нет, салят, потом, потом!) Какая-нибудь тётка забегает – ой, мне только один батон! Давай, только быстро! – отвечает ей продавец-держатель двери. Все подбегают к кассе, расплачиваются, дверь магазина закрывается – Аллаху Акбар! И продавцы и менеджер или директор магазина бегут в ближайшую мечеть или молятся на ковриках в самом магазине – или в специальной молельне, если у них большой магазин или фирма.

В «киргизской» мечети молились киргизы (60%), африканцы (20%), арабы (10%) и представители прочих наций.

Один раз я наблюдал следующее. Сразу после молитвы, среди рядов молящихся встал какой-то мужик, на руках у него был неподвижный вялый ребёнок лет трёх. Мужчина громко обратился ко всем находящимся в мечети, призывая подать на лечение; в руках у него, помимо ребёнка, оказалась какая-то бумага-справка, возможно – заключение от врача или из клиники. Паломники сразу стали делиться риалами, но тут возникла общая суета (может быть, кто-то старший распорядился, что так не положено?) – люди встали и куда-то вытолкали просящего – он переместился в наружную область от мечети, и дальнейших событий я не застал. И потом ещё раз я увидел, как около этой мечети кто-то собирал деньги. Так же, вообще, никто не просит милостыню в нашем районе – только возле Аль-Харама.

…Ещё одна очень хорошая мечеть оказалась недалеко от нашей гостиницы, внизу слева – идти в неё нужно было через узкую щель и лестницу между домами. Там людей было меньше, на улице никто не толпился. У этой мечети было важное для меня свойство: там хуже всего работали кондиционеры! Если в «Киргизской мечети» ветер из кондиционера мог бы перелистывать листки бумаги и охладить горячий предмет, если в мечети на пригорке тоже порой ветрило и дуло, – в этой мечети температура редко опускалась ниже +30. Поэтому посещать её можно было без боязни продуться или простудиться.

Интересно, что в каждой мечети в Мекке, для бесплатной раздачи, имеется множество бутылочек 0,33 литра с питьевой водой. Обычно бутылочки лежали в стеклянном холодильнике. Такой же холодный шкаф стоял во всех остальных городских мечетях! Ещё, в каждой мечети можно было съесть финик, или даже взять несколько фиников, или упаковку, а упаковки попадались разного размера: то маленькие, на пять-шесть фиников, то большие, на килограмм, два кило или больше. Стандартные упакованные в полиэтилен брикеты сушёных фиников, по 1 и 2 килограмма, с надписями «Not For Sale» / «Не для продажи» и «Saudi Arabia – Kingdom of Humanity» / «Саудовская Аравия – королевство гуманности» часто лежали для раздачи всем желающим, бедным и паломникам. В «Киргизской» мечети я однажды видел раздачу ящиков по 5 кило фиников – они лежали в тамбуре, и киргизы разбирали их. Я едва справился с приступами жадности, отговорив себя взять пять кило фиников – ведь за время жизни в Саудовской Аравии я бы их никак не съел, даже всем номером гостиницы не съели бы, потому что Большой Человек уже купил за деньги десять таких ящиков, килограммов на пятьдесят – мы их ели постоянно, они никак не кончались.

То есть, ещё раз замечу: у нас в России, а также в Азии, в Африке, в Европе, в мечетях обычно имеется коробка или сундук для пожертвований (садака), а бывает что и много ящиков, куда собирают садака. А тут, наоборот, не собирают ничего, только раздают. И в Великих мечетях Мекки и Медины нет никаких сундуков или ёмкостей для бросания денег, и ничего не продаётся, только раздаривается. Всевышний Аллах нашёл способ обеспечить функционирование святых мест.

Вообще же, финики в Мекке не только раздаются, но и продаются – на рынках, в магазинах, на развес. Они разных сортов, и минимальная цена 10 риалов за килограмм, а максимальная 60. Очень высокая, мне кажется, цена – ведь они тут растут. С другой стороны, на килограмм проданных фиников приходится три килограмма бесплатно розданных, вот как-то экономика и работает!

Помимо вышеописанных мечетей, в которых мы ходили из гостиницы чаще всего, была молельня в самом отеле, на первом этаже. Но совершать намаз в ней было тяжело из-за духоты. В молельне отсутствовала нормальная вентиляция, и хотя стояли десять больших гудящих ящиков для создания ветра, но они больше шумели, только гоняли туда-сюда жаркий и спёртый сорокаградусный газ, бывший когда-то воздухом, до того, как им подышали несколько сотен человек, а ещё иногда включался и гудел какой-то двигатель или насос, вероятно насасывающий воду. Молельня на первом этаже использовалась теми, кто опаздывал почему-либо на молитву в мечети, или же для лекций и собраний.

Марат, наш групповод, старался каждый день устраивать, в два часа дня, «партсобрание», чтобы убедиться, что все подопечные его здоровы, живы и не потерялись в Мекке. Давал ответы на религиозные и бытовые вопросы, по здоровью, по покупкам, по обрядам хаджа и советовал нам, как запасать воду «Зам-зам» для перевозки в Россию, как лучше упаковать канистры и бутылки с этой водой, чтобы она не вытекла при перевозке в самолёте. Если недостаточно плотно запаковать, то святая вода может протечь в ваших вещах, пока они летят в багажном отделении, и вообще может вытечь вся пятилитровая канистра, и тогда «беттэ» – конец!

Кроме воды «Зам-зам», паломники старались приобрести и увезти с собой вещества, имеющие лечебные свойства. В хадисах (рассказах, переданных от Пророка Мухаммада ﷺ) сообщается, что масло чёрного тмина помогает от многих болезней, а также финики специального сорта «аджва» (растущие в Медине), а также какой-то порошок типа ладана, дым от которого надо вдыхать.

Очень важно, чтобы паломники не сбежали и не остались в Мекке после хаджа. Марат рассказывал нам следующую историю. В прошлом году два человека, муж с женой, сбежали и остались «партизанить» в Медине. Поэтому, после того, как все прочие хаджи были отправлены по домам, Марата оставили в Медине, где и жил восемь дней, разыскивая беглецов. Те жили, вероятно, в Мечети Пророка, но всё же выходили наружу и как-то удалось их выловить, задержать. За счёт саудовского государства им купили билет на самолёт и отвезли в аэропорт. Но те, при регистрации на рейс, стали бурно имитировать сумасшедших, и представители авиакомпании их не взяли – ведь авиакомпания имеет право не брать на борт сумасшедших. В результате их отпустили, отпустили и Марата, он-то не виноват (кстати, и был он рад пожить несколько дней в этом благословенном городе). В течение года, ещё несколько раз их отлавливали, пару раз пытались депортировать, опять билет им покупали, повторялась та же ситуация. Но хорошо, что не вина гида оказалась, а сами паломники «сдурели»2626
  Вообще же, если в хадже кто-то сбегает, то привозящая фирма платит большой штраф. Может быть поэтому хадж из бедных стран Африки так дорог – в стоимость поездки включён штраф за многих невозвращенцев?


[Закрыть].

Кроме трёх мечетей вокруг гостиницы, и молельни на первом этаже, были ещё многочисленные мечети на горе, к которой гостиница была пристроена. Гора эта была невысокая – метров сто пятьдесят в высоту, на неё вела шершавая асфальтовая дорога, истёртая сотнями старых машин, которыми обладали жители горы. На горе находился посёлок небольших кирпичных и цементных домиков, целый посёлок на несколько тысяч людей. Машины они оставляют в средней части горы, а остальной путь жители преодолевают пешком по узким улицам-лестницам шириной в метр или меньше. Паломники с нашей гостиницы и из других гостиниц не поднимались на эту гору из-за жары, потому что даже на сто метров подняться тяжело, если солнце и +42…+43 температура воздуха. Пришлось мне изучать эту гору самостоятельно (один раз – с Амиром из Бахтияровки).

Оказалось, там целый посёлок беженцев из Мьянмы. Я спрашивал разных людей, почти все они мьянманцы, переехали оттуда из-за гонений, которые на них устраивали местные буддисты2727
  Подробней о преследованиях, которыми подвергается от буддистов мусульманский народ рохинджа, можно почитать в Интернете, например: https://www.gazeta.ru/ social/2013/04/30/5286769.shtml, или https://lenta.ru/ news/2013/03/22/monks/, а также https://lenta.ru/articles/2016/06/06 /nonmuslim_terrorism/. Я побывал в лагерях беженцев рохинджа в Бангладеш позже, в 2019 году.


[Закрыть].

Переселились они несколько лет назад. Как-то они отстроились, вероятно с финансовой помощью правительства Саудовской Аравии, но выглядит этот район трущобно и замусорено. Узкие улочки, шланги с водой, тянущиеся по крышам, но чистые и аккуратные мечети. Я посетил несколько из этих мечетей, и заметил, что внутри также есть питьевая вода в бутылочках и финики, и кондиционеры вездесущие.

А вот ящиков для пожертвований и в этих мечетях не видно – наверное потому, что их финансирует государство. Интересно, что на период времени между молитвами маленькие мечети закрываются, чтобы их не засоряли и не превращали в тусовочно-посиделочные места.

Быт в Святом Городе

На многих гостиницах и зданиях, связанных с размещением паломников, висят большие бумажные плакаты с надписью: Мутаваф такой-то, мутаваф такой-то. Что это за отметки? Многие люди даже не замечают их, а они повсюду расклеены.

Оказывается, каждая гостиница тут не самостоятельна, а приписана к какому-то мутавафу. А мутаваф занимается организацией паломничества, с ним и договариваются хадж-фирмы из разных стран мира о размещении постояльцев, о транспорте и так далее. Поковырявшись в интернете, можно прочитать о них немногое следующее:

«Из XIX века сохранилась категория мутавафов, подданных королевства, для которых организация хаджа – это бизнес. В этой сфере давно конкурировали представители древних родов. После образования государства его основатель король Абдель Азиз ибн Сауд своим указом свел эти семьи в шесть компаний, которые и существуют и сейчас. В течение всего хаджа и вплоть до отъезда, который может затянуться на несколько дней, „мутаваф“ занимается своими клиентами – оформлением документов, переездами… За свои услуги мутавафы берут от 800 до пяти тысяч долларов.» (http://amp.kavkaz-uzel.eu/blogs/ 1927 /posts /6450). Непонятно только из текста, эта сумма с одного паломника или с группы берётся.

Как перевести на простой язык – у них там всё схвачено, своя «бригада» имеется, и в хадж-бизнес не пустят постороннего. Ещё заранее в России я приобрёл журнал-сборник «Хадж российских мусульман», где описывалось паломничество, как оно было в старые времена. Далее я приведу длинный отрывок из «Отчета Его Высочеству Принцу Ольденбургскому по командировке в г. Джидду» в 1898—1899 гг. некоего Д.Ф.Соколова. Этот Соколов мусульманином не был, в Мекку не ездил, сидел (в качестве консула) в портовом городе Джидде, куда приплывали на кораблях многие хаджисты, и писал об организации паломничества, в частности, вот что:

«Делиль или мутаваф, в тесном значении, есть руководитель в совершении религиозных обрядностей, а в широком – проводник, опекун паломников с момента их вступления на священную аравийскую землю.

Все мусульмане земного шара разбиты на участки, и каждый из этих участков принадлежит какому-нибудь делилю. Делиль в своих интересах старается привлечь как можно больше паломников; для этого он ежегодно или сам разъезжает, или же рассылает для привлечения богомольцев своих поверенных агентов…

В Аравии делили заблаговременно приготовляют квартиры для хаджиев, арендуя для этой цели целые дома, служат посредниками в приобретении вещей, продуктов, различных товаров для подарков, нанимают верблюдов, ослов, продают у них лишние вещи, являются советниками в различных житейских вопросах, берут деньги на хранение и пр., одним словом, они стараются предупредить все нужды хаджиев в незнакомой стране; кроме того, в Мекке при совершении установленной обрядности они указывают паломнику всё, что необходимо выполнить.

Все услуги делилей, конечно, щедро оплачиваются как паломниками, так и купцами, между которыми они служат посредниками. Заботливость их прямо пропорциональна положению и состоянию паломника: чем богаче и знатнее последние, тем больше к нему прилагается попечений; при встрече, когда паломник идет с деньгами, они более внимательны, чем при возвращении.

Главный центр их деятельности – Мекка, в других же городах, Джидде, Медине, Ямбо, они имеют доверенных агентов «векилей». Все, что сказано о делиле, применимо и к векилю; векиль принимает паломников при вступлении на святую землю и заботится и них вплоть до передачи их делилю.

Как у векилей, так и у мутавафов есть шейх – начальник. На обязанности последнего лежит правильное распределение паломников, устранение ссор и недоразумений между паломниками и векилями. За нарушение правил, выработанных традициями, шейхи налагают на своих подчиненных наказание.

Шейхи и делили подчинены шерифу, выбираются им и утверждаются особой бумагой, фирманом. Конечно, фирман им обходится не дёшево и, кроме того, находясь в полной зависимости от шерифа, они ежегодно обязаны одаривать своего властителя. Шериф на них смотрит как на дойных коров. В большинстве случаев делильство переходит по наследству от отцов к детям.

Векили покупают свое доверительство у делилей и всецело зависят от последних. Организация делильства, выработанная веками, крайне прочна и может рушиться только с падением паломничества.2828
  В Интернете этот крайне интересный исторический материал полностью опубликован тут: http://www.idmedina.ru/books/history_culture/?4744.


[Закрыть]»

Напоминаю, это было написано более 120 лет назад. Но отголоски этого можно заметить и сейчас, хотя в ХXI веке паломничество стало более упорядочено. Вывески на домах с указанием имени мутавафа и номера участка – дополнительное тому подтверждение.

В бытовой жизни мы, конечно, не сталкиваемся с мутавафами и другими местными «бригадирами» хаджа, а если и увидим такого человека где-нибудь в мечети, в халате и платке – никак и не догадаемся, что это он и есть.

* * *

Как обстояло дело в Мекке с едой? Большинство паломников обедали у себя в номерах, при помощи чайников, кипятильников, некоторые купили и электроплитки (газовые плитки в хадже просят не использовать, по требованиям безопасности). Некоторые питались в центре города, где были столовые, индийские, пакистанские и турецкие; рядом, на проспекте Ибрагим Халиль, тоже были пищевые точки с горячей едой. Поесть стоило 10—15 риалов без мяса, или 15—25 риалов с мясом, за одно блюдо. Дешевле 10 риалов в столовых ничего не было. Интересно, что почти нигде нет супов, больше всё курицы с рисом или что-то подобное.

Часто попадалась раздача даровой еды, от апельсинов и печенек, до полных наборов по типу самолётных. Дней через шесть после того, как мы заехали в Мекку, – прямо напротив нашей гостиницы открылись неофициальные точки с африканской пищей: негритянки, приехавшие в хадж, тут же и варили рис в больших кастрюлях, жарили мясо, продавали порции африканской простейшей еды по пять риалов за порцию. С виду не очень аккуратно всё выглядело, но всё же свежее и съедобное.

Параллельно, во втором подъезде нашей гостиницы вскоре открылась столовая, где кормили супом (в Мекке больше супа не было), кашами, всякими другими привычными нам продуктами, но, как мне казалось, довольно дорого – 10—15 риалов за одно блюдо. В столовой готовили и продавали еду наши же соотечественники, а из недостатков – очень душно было в ней.

Почти все паломники затаривались продуктами в ларьках неподалёку. В них работали индонезийцы, пакистанцы и другие приезжие, а цены были, на мой взгляд, завышенные, а иногда и вовсе не было цен, и их придумывал продавец, увидев покупателя. Я подумал, что здесь кроется убыток, и решил поискать настоящий гипермаркет.

Многие думали, что вообще тут нет такового. Но он нашёлся – ближайший гипермаркет назывался «Фурат Гарденс», и он был найден мной в трёх километрах к югу от гостиницы, в точке с координатами – 21°22’35» N, 39°48’13» E, недалеко от проспекта Ибрахима Халиля. Гипермаркет содержал огромный ассортимент продуктов, с ценами на 10-20-35% ниже, чем в обычных магазинах, все ценники были точные, с «копейками», на кассе принимались платёжные карточки, покупателями были только местные жители – ни один хаджист туда пока не добрался. Среди сотрудников были не только турки и пакистанцы, но и настоящие мекканцы. Многие товары имели отдельно розничную и оптовую цену, например 1,25 риала при покупке одного товара, и 1,00 при покупке пачки из десяти товаров. На кассе выдавали сдачу даже мелочью, впрочем я видел только местные 25– и 50-копеечные монеты, а более мелких не видел. Можно было использовать и карточки Visa/Mastercard при оплате (в других, небольших городских магазинах, оплата была только наличными)2929
  В 2022 году, после введения санкций, российские карточки Visa и Mastercard уже там не принимаются.


[Закрыть].

Интересно, что большинство продуктов и вещей изготовлены в самой Саудовской Аравии, от кефира, лапши и газировки до канцелярского скотча и пластмассовых стаканов. А вот цены на все эти продукты и вещи были тогда, на мой взгляд, в среднем в два раза выше, чем в России3030
  К 2022 году цены в России существенно выросли, а в Саудовской Аравии остались почти прежними, так что сейчас разрыв уже не такой большой, и стоимость продуктов уже кажется ненамного выше российской.


[Закрыть]. Бананы, апельсины и прочие фрукты тут импортные, но цена тоже двойная от российской. Картофель же в четыре-шесть раз дороже, чем в супермаркетах в Москве. Есть молоко, кефир, йогурты, соки очень вкусные. К моему удивлению, большой ассортимент пива, но безалкогольного. Никаких алкогольных жидкостей в магазинах Саудии не продаётся. Прикупив разных бич-пакетов, газировок, йогуртов и овсянки, обратно от «Фурата» я вернулся в район гостиницы автостопом.

Совершив «открытие» гипермаркета, я решил поделиться знанием со всеми паломниками, нарисовал схему расположения магазина и повесил её около лифта. В последующие две недели некоторые паломники всё же выбрались туда, потом рассказав, что многое действительно дёшево, но тащиться три километра очень далеко, а «автостопом никто не подбирает». Почему-то многие паломники не смогли освоить автостоп по Мекке и всё время платили за проезд, иногда даже большие деньги, даже когда ехать было пару километров и по прямой.

– Мумкен, мустаким, бедуни фулюс? Тлята килуметр? – можно, бесплатно, прямо, 3 км? – эти полезные слова, пригождавшиеся и в Дамаске, и в Каире, помогают и в Мекке, причём очень хорошо, ведь мекканцы рады сделать доброе дело. Совершившему в Мекке доброе дело, записывается это, говорят, как семьдесят, или сто добрых дел, а человеку, который подвёз паломника на пару километров, это, инша Аллах, будет записано, как провёзшего паломника на сотню километров по пустыням Саудовской Аравии.

(Интересно, что 100% водителей тогда здесь были мужчины: женщинам водить машину тогда ещё было запрещено.)

Я уже замечал, что в Мекке не видно собак, никто не лает, не кусается и не водит зверя на поводке. А ещё тут нет комаров! Виноват сухой климат и общая благодатность местности. И хорошо, что нет: ведь паломникам в состоянии ихрама запрещено убивать животных и насекомых. Хорошо, что хадж не проходит где-нибудь в нашей таёжной глухомани, там было бы очень сложно соблюдать этот запрет.

Почти нет в святом городе и курильщиков – и местные жители, и хаджи, почти никогда не курят. С сигареткой можно застать менее 0,1% людей. Дурная азиатская привычка жевать бетель-нат не распространена, хотя я видел сквозь стекло машины на светофоре, как один водитель другой машины засыпал себе в рот какую-то траву, похожую на насвай. Так что жевальщики есть тут, но крайне редки.

Не видно алкоголиков, пьяниц, курильщиков, нет и вредных милиционеров. Вообще полиция есть, но на вид совсем добродушные менты, никак к гражданам не пристают, паспорта не проверяют – но и нет же их ни у кого, у всех отобрали паспорт. Никто не проверяет и наличие браслета паломника или какого-нибудь бэджика. Вообще добродушная полиция и охрана, все кажется только рады хаджистам. Один человек с Кавказа даже произнёс: «лучше быть в Саудии нелегальным человеком, чем в России легальным человеком». Очень меткое выражение, если вместо слов «в России» поставить «на Кавказе».

А вот есть ли в Мекке воры? Город очень хороший, святой город, но несмотря на это, среди паломников бытует ворофобия. Говорят, что из разных стран, под видом паломников, в Мекку приезжают самые хитрые и опытные воры – их не останавливают строгие наказания (отрезание руки), которое ждёт пойманных преступников.

Так, например, гид Марат рассказал следующую историю, случившееся в предыдущем хадже: в гостиничный номер, где проживали одни женщины, вошла женщина-негритянка в хиджабе. Подойдя к шкафу, где хранились вещи паломниц, она открыла его и достала оттуда что-то, и потом ушла. Сами паломницы, находившиеся в номере в это время, не обеспокоились, подумав, что раз она так спокойно заходит, то она сотрудница гостиницы. И только после её ухода оказалось, что исчезли деньги, хранившиеся в шкафу! Злодейку-нахалку так и не нашли, а паломникам всем следует не терять бдительности, особенно если какие-то неизвестные люди роются в ваших вещах, и хранить деньги не в одном месте, а в разных местах.

Говорят также, что в толпе, во время тавафа, у паломников, одетых в одежду ихрам, могут вытащить деньги из пояса. Я обычно пользуюсь нашейной сумочкой («ксивником»), а в поясе храню только небольшие суммы денег. Но, конечно, никто у меня ничего не спёр в Мекке, и я считаю вероятность воровства очень низкой – а в Медине ещё ниже.

Беспокойства же паломников подогреваются тем, что хадж – вообще благодатная почва для распространения всякого рода информации и дезинформации. Примеры слухов, ходящих среди паломников, можно было бы привести, но я не буду, чтобы не стать дальнейшим распространителем непроверенных сплетен. Ко всему нужно относиться спокойно, без паники, и любую информацию проверять у знающих людей, желательно по нескольку раз, будь то бытовая или религиозная информация. Деньги же всё равно, ни в хадже, ни дома, ни в других поездках, не следует хранить в одном месте.

В Мекке большое количество камер, они есть и на улицах, и в самой Запретной мечети. За порядком наблюдают, в основном, через камеры. Я не знаю, насколько это помогает правопорядку, но в целом всё выгядит упорядоченней, чем например в Каире: водители останавливаются на красный свет, злобных нарушителей дорожного движения немного, продавцы не бегают за покупателем с криком «купи, мистер», редкие попрошайки не гоняются за паломниками, а воры – если они есть – стараются не проявлять себя как-то. Не знаю, помогают ли камеры или послушание правилам вообще.

Нужно ещё рассказать про связь. С ней у нас, у паломников, были проблемы. Звонить с российских номеров в роуминге по 100 рублей в минуту мало кому хотелось. Некоторые люди купили в Медине сим-карты по 70 риалов, почему-то в них не работал мобильный интернет, а звонить нам почти некуда было. В офисах требовалось быть гражданином Саудовской Аравии, показывать документ и оставлять свой отпечаток пальца. Пальцы у нас были, а документов не было, да и были мы не-саудитами. Через пару дней после приезда в Мекку гид Марат раздобыл где-то целый ворох симок местного оператора «ZAIN» и снабдил всех желающих ими по 35 риалов (а не по 120, как пугали нас какие-то шриланкийцы). В этих симках содержалось по 25 риалов на счету и 5000 мегабайт интернет-траффика, больше чем достаточно для связи в Саудовской Аравии.

Однако, наша гостиница имела некоторое сходство со склепом, потому что была пристроена к горе и фактически вырублена в ней. Окна большинства номеров смотрели в вентиляционные шахты или в скалу, и мобильные телефоны не ловили никакой связи ни внутри номеров, ни в коридорах, ни в фойе. И только если выйти на крышу отеля или на ступеньки лестницы на входе, тогда можно было поймать интернет-траффик или позвонить кому-нибудь. Поэтому вечерами на ступенях гостиницы заводились связисты – люди, отправляющие что-либо в интернете, или говорящие по Скайпу, или переписывающиеся в Вотсапе. Временами таких связистов скапливалось человек до пятнадцати. Можно было и на крышу выйти, там тоже ловила связь. А вот wi-fi, который по идее должен быть в фойе гостиницы, чаще всего не работал. Роутер, который привезли из России представители Хадж-фонда, имел ограниченную мощность, и не мог осчастливить всех паломников, которые хотели к нему присосаться. Единственное время, когда можно было с большой вероятностью поймать интернет – это утренние два часа, на рассвете.

Публичных Интернет-кафе в городе я не обнаружил ни одного. Была одна вывеска, и то закрыто навсегда, в связи с распространением модных «буржуй-телефонов».