Текст книги "Такая разная тьма"

Такая разная тьма
Антон Кучевский

Дизайнер обложки Антон Ярославович Кучевский

Иллюстратор Антон Ярославович Кучевский

© Антон Кучевский, 2017

© Антон Ярославович Кучевский, дизайн обложки, 2017

© Антон Ярославович Кучевский, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-9003-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1. Ложный паралич

Мимо замка, по дороге, размякшей после недавних дождей, едет добрый молодец на игреневом коне. Странствующий рыцарь, стало быть. Латный доспех начищен, аж сияет, у бедра меч, возле седла щит пристегнут с гербом витиеватым. Я сижу у окна и жду, пока не поравняется со мной. Улыбнусь приветливо, конь с копыт – брык, молодец с коня – шмяк, да и удирать оба. Потому что пугающие легенды ходят о красоте леди Беккенбергской, а еще различные темные слухи и страшные сказки.

Что? Развлечений здесь больше нет. Когда добрейший король Фастольф Первый своей милостью подарил мне земли некогда сгинувшего сэра Олеада взамен на жалкую жизнь орденского рыцаря Кноббла, я и подумать не могла, чем в итоге обернется подобная затея. От титула я сразу же отказалась. Есть у меня эдакая неприязнь к дворянству, и вытравить ее непросто. Но, приехав на место, увязла по самые уши…

С моим родом занятий получить подобное благословление непросто. Видите ли, я – пират. Более того, я капитан пиратской команды, и плакаты с моим страшным лицом разной степени достоверности можно найти в доброй половине стран мира. Одним из немногих исключений стал Рид Ойлем, где мы долгое время сбывали награбленное.

Несколько месяцев назад меня пригласили в королевский дворец, сообщив, что Фастольф пропал, и они, долгое время пытаясь найти его самостоятельно, совсем отчаялись. И обратились за помощью к нескольким группам наемников, а также к Морской Ведьме Тави. Очень приятно, это я.

Короля нашли, живого и почти невредимого, передав его благодарным придворным. А взамен…

Замок Беккенберг. Когда мы, купив лошадей, всей командой приехали сюда, обнаружили лишь груду камней, отдаленно напоминавшую жилое строение. На верхних этажах чьи-то кривые, но усердные руки сделали деревянные надстройки, видимо, служащие домом и крышей. Учитывая, что хозяйничала здесь банда отребья, в наших же интересах было покончить с ними как можно быстрее. Так и сделали. Перебили всех, заодно нашли еще немного денег, которые общим решением отложили на ремонт.

Работа по восстановлению замка унесла два месяца, как осенний ветер уносит сухой лист. Теперь это конструкция цельная, в три этажа с двумя островерхими башенками, заботливо сложенная заново из светло-серого камня. Хоть и массивная, но не укрепленная: замок для длительной обороны не предназначен. Все, что здесь есть из защитных элементов – солидная входная дверь из дубовых досок толщиной в два вершка, окованная поперек и по краям тонкими полосами железа.

Сейчас я вспоминаю доводы короля и сердито думаю, что меня поймали в силки. Только кажется, что подобный подарок от души щедр и дает неограниченную власть – на самом деле, владение участком земли или фьефом, как его иногда называют в южных странах, требует постоянного присутствия. И взваливает на плечи огромную ответственность, куда ж без этого.

Несколько человек из экипажа изъявили желание остаться при мне, другим я выделила земли, на которых они, распоряжаясь своей долей золота, могли заниматься чем угодно. Бывшее баронство включало в себя сто сорок семь акров плодородных земель, срединную часть реки Тиаллов, несколько скал у горы Рид и небольшой, жиденький лес. Кроме того, мне теперь принадлежали двадцать пять деревень, с которых я должна собирать налог и отправлять его часть в столицу.

За два месяца я также организовала строительство при замке небольшого поселка, а на реке приказала поставить самую настоящую верфь. Можете представить мою радость, когда старпом Джад Стефенсон после всех необходимых замеров сказал, что Тиаллов годится для передвижения морских судов. Поэтому мы перегнали сюда «Храпящий», мою трехмачтовую марсельную шхуну, и помимо простых ремесленников, пригласили нескольких корабелов из города Порта-Винс, что в Аргентау. Пока я им платила, они занимались исключительно нашим деревянным другом.

Стоит упомянуть и о таинственной базе, на которой команду со мной во главе держали в плену. После обретения нового дома я сделала необходимые расчеты и поняла, что теперь резиденция Ордена, на которой добывали загадочное вещество, находится от нас на расстоянии чуть более четырехсот миль к северо-западу. Если по прямой считать, как птица летит. В связи с этим Фастольф за краткий срок получил множество гневных писем, указывающих, что на территории его государства без королевского разрешения Орден Нистоборцев учредил едва ли не каторгу с преступным умыслом.

Не знаю, как они решили этот вопрос, добром или угрозами, но, когда мы, изрядно соскучившись по морским волнам, вывели «Храпящего» в залив с загадочным названием Молот Теллода, то не обнаружили на старом месте ни следа тайной базы. Даже проверила, не иллюзия ли, но нет, похоже, Искатели действительно решили не рисковать добрыми отношениями с королем.

Старое ремесло мы пока задвинули в дальний угол. Денег сейчас столько, что лишь скука может снова погнать команду в рейд. Хватает и на новую одежду с утварью, и на строительство, и на то, чтоб съездить в крупные города да загулять хорошенько.

Таких имеется два – Карби к северу и Теккель в устье реки Тиаллов. Чаще всего наведываюсь именно в последний, он крупнее, там рядом море, есть кого позадирать, есть где выпить – в общем, чудесный город. А еще там величайший книжный развал, в котором иногда можно выудить настоящие сокровища для мага, еще не познавшего все тайны мира.

В глаза било неожиданно яркое осеннее солнце, когда я вывела из конюшни белую Разбойницу и набросила на спину седло. По статусу, мне следует кричать из верхнего окна замка «А подать-ка мне лошадь!», но конь – это почти как корабль. Сам на нем ездишь, значит, сам и ухаживаешь, и седлаешь, и расседлываешь, и скребком специальным вычесываешь. Почти рыцарский устав. А некоторые рыцари, как показывает мой опыт, сего благородного звания и вовсе недостойны.

Конюх боится меня, как демоны – Светлой сферы. Каждый раз хватается за обереги, но мужественно не покидает должность. Я его не слишком жалую, но вынуждена признать, что причина у него имеется, и не одна.

У меня длинные треугольные уши, торчащие в разные стороны, серая кожа, желтые глаза медового оттенка и отменная зубастая пасть, тонкогубая и широкая. Клыки и сверху, и снизу чересчур выступают наружу, а черные волосы, которые я вечно ленюсь часами расчесывать, подобно прочим замковым девам, только добавляют в облик темных красок.

А еще на спине треугольником растет черная короткая шерсть, нижним концом опускаясь между лопаток. И на руках, на тыльной стороне, небольшие пятна такого же меха – кровный подарок от матери-йрвая.

Ростом я значительно выше обычного человека – всего-то полвершка не дотягиваю до двух метров, а еще ношу, несмотря на развитую фигуру, мужскую одежду, вечно ношусь с оружием и умею колдовать.

Хотя одеяние (а порой – и униформа) морских капитанов, вне зависимости от типа корабля, слабо разнится между собой, я все так же ненавижу шляпы. Излюбленный, просоленный океаническими ветрами и водой темно-красный кафтан, надетый поверх белой рубашки и корсета из плотной кожи, крепкие штаны, хорошие, качественные сапоги. В повседневной жизни – обычный пояс с подсумками, на борту – портупея. Мечи и различные колдовские реагенты прилагаются, так сказать.

Достаточно причин, чтоб шарахаться от леди Беккенбергской? Вполне.

Беспощадное гостеприимство соседей-аристократов мне уже давно надоело, хоть я и гостила у них под личиной юной, хорошенькой девушки. Беда в том, что мои воспоминания о грайрувском дворянстве ничуть не соответствовали местным порядкам.

Какой-нибудь захудалый виконт в столице империи всегда одет по последней моде, часто благоухает духами и следит за манерами и речью. Здесь же на застолье дворяне могли и кулаком в рожу друг другу двинуть, и чистоплотностью часто пренебрегали. Я же, несмотря на огромный запас терпения и отсутствие брезгливости, чистых людей и нелюдей люблю больше.

Даже на корабле у меня есть душ. Хоть и небольшой, он полностью отвечает непритязательным потребностям команды. В основном, на кораблях Кихча данное помещение отсутствует – в плотный деревянный корпус и так не все получается уместить, а тут и каюты на два места, и рунный двигатель у кормы, прямо под ютом.

Ко всему прочему, «Храпящий» все еще остается парусной трехмачтовой шхуной с гафельным вооружением. Его наивысшая скорость – двадцать пять узлов при попутном ветре и работе двигателя на полную мощность, и сомневаюсь, что хоть один из кораблей этого мира способен на такое.

Разбойница шла ровно, затем я похлопала ее по боку и перешла на неспешную рысь. Не люблю шпоры и не использую их. Лошадь – животное достаточно смышленое, чтоб обучиться простым командам. Умнее некоторых матросов военного флота, во всяком случае.

Мимо проплывали редкие деревья, однако, в основном, узкая дорога – две телеги не разминутся – вела мимо золотистых полей, где дозревала основное «хлебное» растение Рид Ойлема, пагав. Крупные колосья с едва заметными снежно-белыми волосками по осени собирались и запасались в амбарах. Местечковые колдуны готовили обереги и заклинания от крыс, а из части зерна, естественно, гнали выпивку.

Между прочим, в Беккенберге есть неплохая лаборатория, где все еще получают дистиллированный спирт. Я закупаю понемногу, поскольку никогда не знаешь, где он понадобится – все отвары, настойки, черт, да едва ли не четверть алхимии построена на использовании спирта!

Сами алхимики тоже немало сделали для истории спиртных напитков. Эль, пиво, вино… все эти жидкости относительно безвредны по сравнению с отшибающей мозги дрянью, которая может быть создана на основе дистиллята. Так, постепенно, некоторые распространенные зелья превращались в горячительные напитки.

Не то чтоб я сильно понимала в алхимии, однако историю ее знаю неплохо. И на практике нередко приходится пользоваться снадобьями, которые можно достать только с помощью собственной лаборатории, так что хочешь не хочешь, а учиться надо постоянно. Те из команды, что приезжают в замок, все время подшучивают, что меня ждет позорная смерть от груды упавших сверху книг. А я, можно сказать, только получила отдых.

Один Линд не подшучивает. Он лишен чувства юмора, напрочь…

Вот и разрываешься между огромным хозяйством, учебой и стремлением куда-то вырваться. Благо, с первым помогает интендант – он теперь управляющий замка. Можно сказать, мажордом и коннетабль. Ведет учетные книги налогов и запасов, общается с крестьянами, последние несколько декад даже суды вершит.

Каждому – свое. Благодаря скрупулезному Сейтарру я имею возможность изредка прокатиться по округе, как сейчас вот. Фальшивыми обликами в своем владении не пользуюсь – интендант тщательно распространяет слухи, что на мне ужасное родовое проклятие. А так как я никого не казню и к порке прибегаю редко, можно сказать, что поступкам простые люди доверяют гораздо больше, чем внешности.

Сзади послышался топот копыт. Я инстинктивно опустила руку на пояс, но все же сначала оглянулась. Несясь во весь опор и нахлестывая темного коня поводьями, меня догонял Деррек, помощник боцмана. Слегка натянув повод, я остановила Разбойницу и даже развернула ее, с недоумением смотря на парня. Чем-то он обеспокоен…

– Капитан! У нас там что-то странное творится! – вместо приветствия прокричал он. Я удивленно приподняла бровь:

– Там – это где?

– В Подлесной! Кажется, боцмана паралич разбил!

– Идем, – кивнула я и резко развернула лошадь. – Заскочим в замок, возьму сумку с ингредиентами.

Подлесная – небольшая деревенька к югу от замка, там сто человек всего живут. Странно, что Ксам избрал для себя такую глухомань. С другой стороны, такому рассвистяю плевать. Может забросать тухлыми яйцами знатного господина в столице, а может стащить крынку с молоком у бедной семьи. Хотя, к его чести, обычно уловки Рыжего пестрят вычурными сложностями.

И вот сейчас его что-то настигло… проклятье? Порчу кто-то навел?

Никогда не снимала проклятий. Теорию знаю, благодаря терпеливым наставникам Академии, практики – шиш с маслом.

– Что с ним? – крикнула я. Пришлось перейти на галоп, поскольку Деррек не щадил свое животное.

– Припадочный какой-то. Сидели, рыбу ловили, его как скрутило! Один глаз зажмурил, второй выпучил, да одеревенел весь. Я его попытался разогнуть – да где там. Попросил односельчан присмотреть и пулей за вами, а в замке сказали, что госпожа только что изволили отъехать на прогулку…

– Странно, – сказала я, размышляя над его словами. – Не похоже на порчу. Он ничего не ел? Из того, что есть не полагается.

– А демон его разбери, капитан. Вы ж его знаете – все тащит в пасть, а потом животом мается. Можно побыстрее?

– Говорю же, надо заехать в замок. Все инструменты и снадобья там, без них я как без рук! Твердила ему, что когда-нибудь сдохнет из-за своей идиотской привычки, остолоп рыжий, – вздохнула я. Растений, способных вызвать подобный эффект, я не знаю, несмотря на смелое предположение. Иметь бы под рукой опытного травника, да нет в округе таких, кроме меня. А мой опыт в использовании флоры весьма мал и во многих случаях бесполезен. – И трогал ты его зря.

– Да черта с два оно перекинется, – в сомнениях крикнул Деррек.

– Надейся, – фыркнула я. – Графа позвали?

– Он в Теккеле. До города сутки пути, а замок рядом.

– Все равно стоило сдернуть его с насиженного места. Я гораздо лучше справляюсь с заживлением ран, чем с лечением неизвестных болезней. По крайней мере, не могу опознать ее по твоему описанию, Деррек, уж прости.

Помощник сделал пару кругов по двору, пока я рылась на полках. Пыль столбом стоит, так беспокоится. Наконец, вытащив на горбу увесистый мешок, я привязала его к седлу и одним движением запрыгнула на коня.

– Поехали! Ксам в последнее время не якшался с местными колдунами или алхимиками?

– Вроде нет…

– Так вроде или нет? Я не смогу ничего сделать, если не буду знать причину его паралича! – зло произнесла я, понукая бедную Разбойницу.

– Мы должны сделать хоть что-нибудь! – воскликнул он, поворачивая направо, мимо деревни. К реке едет, напрямик.

Что-нибудь сделаем, бесспорно. Вот только как бы не оказалось слишком поздно. Конечно, насчет «ничего не смогу» я погорячилась – есть один варварский метод, достойный степных племен. И, если я не смогу определить болезнь, придется использовать именно его.

Боцман красивого сине-черного цвета лежал на берегу реки. Брошенные снасти валяются рядом, вот только поплавки с крючками кто-то ушлый уже подрезал. Лицо Ксама перекошено, даже глазами не шевелит. И не дышит. Твою мать. У меня сердце замерло.

– Пока ты меня нашел, сколько прошло времени? – нервно спросила я Деррека. Тот задумался:

– Часа полтора.

То есть, он не дышит уже добрых два с половиной часа? Здесь только торжественное погребение поможет. Остается только слабая надежда, что оцепенение магическое – тогда он все еще жив. Вероятно, даже невредим. Вслух я объяснила:

– Сейчас посмотрим. Спешка ничем не поможет, Рыжий либо уже мертв и пребудет в таком состоянии до скончания веков, либо жив и останется жив до конца воздействия магии. Если это магия. Задержать дыхание на два с половиной часа даже киты не могут, я читала.

Нет. Я никогда не видела ничего подобного. Остается одно…

Развернув небольшой кожаный футляр, я достала оттуда резные костяные иглы. Специальный наговор, помогающий вернуть контроль над своим телом, хоть и забирает у человека или существа другой расы несколько лет жизни, но действует почти всегда. Да и с нашим ремеслом до старости точно никто не доживет. Укрыв мерцающей серебристо-голубой пеленой самую длинную иглу, я с силой вогнала ее под одно из левых ребер. Дальше действовать следовало быстро – иголки мелькали в воздухе, словно стрелы при крупном сражении. По правде говоря, боцман и выглядел теперь, как павший в том самом сражении.

Ксам закашлялся, затем выгнулся в воздухе, но я прижала его к земле, коротко бросив:

– Лежи. И за грудь не хватайся пока что.

– Угу, – просипел Рыжий. Из его шеи тоже торчали две иглы – одна позволяла вернуть власть над хребтом, другая пронзала трахею, позволяя дышать. Не слишком приятно.

Однако, несмотря на дикость метода, синева отступала с кожи. Я знала, что если уберу хоть одну кость, все придется начинать сначала, поэтому приказала Дерреку держать ноги боцмана, а сама придавила коленом его грудную клетку.

– Если дернешься, укоротишь себе жизнь, – сообщила я, с тревогой глядя на него.

– Насколько? – слабым голосом поинтересовался он.

– На всю оставшуюся. Лежи.

– Лежу.

Я его таким смирным видела только во сне. Знаете, когда шаловливый хулиган с соседней улицы настолько умаялся, что заснул прямо в тени ближайшего дерева. И никто его не хочет трогать, иначе снова начнется…

Вообще, его жизнь и так укоротится, но я ему пока не скажу. Вдруг возмущаться будет? Да и пару лет всего, для нашего ремесла это пустяки.

Несмотря на боль, мучившую все его тело, боцман лежал неподвижно. Наконец, когда иглы почернели, вытянув всю гадость из организма, я торопливо повыдергивала их и сожгла в наспех сотворенном огне. Если задуматься, у Когтей Серрата есть и другое применение – то, от чего они избавили одного человека, может быть с успехом перенесено на другого. Но у меня нет врагов… ладно, кого я пытаюсь обмануть. Нет тех, кого бы я настолько ненавидела.

Дрянь, которая терзала Ксама, явно непроста. Если я не могу определить, что это, надо хотя бы выяснить, из-за чего могла возникнуть подобная болезнь.

Он открыл глаза. Белки покраснели от лопнувших кровеносных сосудиков, приглушив травянисто-зеленый цвет радужной оболочки. Осторожно втянул воздух, ощупал грудь и живот, затем опустил пальцы на шею. Потер, видно, что не в своей тарелке. Еще бы – сидишь, ловишь рыбу, и тут тебя настигает явление, категорически несовместимое с жизнью.

– И что это было? – спросил Ксам, измученным взглядом смотря на меня, но я только развела руками:

– Хочешь, верь, хочешь – не верь, но я то же самое хотела спросить. Ты в последнее время не подкладывал никому из могущественных старых волшебников булавки на любимое кресло?

– Почему именно могущественных и старых?

– Потому что я подобное наваждение первый раз вижу. Это не простое проклятие или порча, которые обычно снимают возложением рук за две-три секунды. Думаешь, зря тебя иголками тыкали?

– Значит, дело рук какого-то прожженного колдуна, говоришь, – растерянно повторил Ксамрий Ягос, затем покачал головой: – Нет, не припомню.

– У знахарки какой травы, может, украл? – продолжила я допрос.

– Да на что они мне?

– Может, это… шальная стрела? Сотворили на кого-то другого наговор, а он возьми и перекинься на Рыжего, – предположил помощник.

– Подобные заклинания всегда направлены. Случайности быть не может. Разве что образ, использованный в заклинании, был неточным. С другой стороны, подобные заклинания – а я почему-то уверена в том, что здесь поработал маг – можно применять вообще без цели, надо лишь иметь под рукой нужный предмет.

– Какой еще предмет?

– Любой, – усмехнулась я. – Сказки читал? Про заколдованные яблоки, про веретено.

– Яблоки – это как раз в твоем духе, да, Ксам? – поддел боцмана Деррек. – Что-нибудь сожрать случайно. Мог даже не заметить.

Боцман задумчиво накручивал на палец тонкую леску из конского волоса. Несколько оборотов в одну сторону, затем снять и несколько в другую. Пожал плечами:

– Если и было, то я не помню. Капитан, а есть еще варианты?

– Куча. Например, сунуться в древнюю сокровищницу, защищенную смертоносными ловушками. Искатели приключений наивно думают, что стоит обращать внимание только на шипы из пола да сдвигающиеся стены. А после того, как люди, что внезапно обзавелись несметными богатствами, через декаду умирают в своих постелях, высушенные до скелета, начинаются пересуды. Вообще, если говорить конкретно о проклятьях, они бывают весьма различны по своей природе.

– Например?

– Направленное, зональное, блуждающее, предметное. Четыре основных, также отдельной группой выделяют спящие – те, которые набирают силу только тогда, когда произойдет необходимое условие, заложенное волшебником, – пересказала я небольшой фрагмент из академических лекций, стараясь ничего не упустить. – Поэтому, сам понимаешь, определить очень сложно.

– Да уж, – буркнул боцман и почесал короткую «шкиперскую» бороду. – Непростая наука. А вдруг это не проклятье? Или оно было наложено на кого-то другого, а мне случайно досталось?

Я повела ладонью в сторону, драматично показывая, что мои усилия по объяснению тонких материй тщетны:

– Говорю же, случайности быть не может. Наговор, направленный на другого человека может достаться тебе только в том случае, если вы связаны особым ритуалом. И это не наша командная метка, все гораздо сложнее. Должна существовать особая связь, позволяющая скрепить воедино чувства, которые вы испытываете, она носит имя великого нейтрального мага Люгуса. Тогда все, что переносит одно существо, передается и другому – к сожалению, в том числе и болезни, эффекты заклинаний, таких, как сглаз или порча. Но не физические раны.

На этот раз сквозь загорелую кожу его лица проступил другой цвет – мертвенно-бледный. Тщательно подбирая слова, боцман спросил:

– И… вы сказали, та штука, что приключилась со мной, смертельна?

– Если рядом не будет умелого целителя – наверняка. То, что я вылечила тебя, не может через ритуал Люгуса повлиять на того, второго. Или вторую, – кивнула я, настороженно смотря на него. – Только не говори, что ты…