Текст книги "Повести о взрослении"

Повести о взрослении
Антон Владимирович Лемесев

Иллюстратор Александра Барановская

Дизайнер обложки Анастасия Шишканова

© Антон Владимирович Лемесев, 2017

© Александра Барановская, иллюстрации, 2017

© Анастасия Шишканова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-2002-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рыцарь и время

Посвящаю школьным друзьям, без которых не было бы этой повести,

и семье, без которой бы не было меня

Не помогли тому его доспехи.

Песнь о Роланде

Недавно наша семья переехала. Поселились мы в новом районе на краю города. Дома там строятся прямо посреди поля. Поле – заросшее и бескрайне пустое. Над ним постепенно вырастают высокие новостройки. Рядом с ними ровными рядами выстроились частные домики, которые построили еще до нашего прибытия. Я вижу, как приезжают машины, слышу, как кричат дети и как работает строительный кран, и постепенно привыкаю к новому месту.

Вместе с нашей семьей переезжало много вещей. Их было куда больше, чем нас самих. Все вещи мы свалили в одну комнату. От этого она стала похожей на склад.

Я высунулся из окна и увидел поле. Оно раскинулось вплоть до размытой линии горизонта. Мертвые головы репья качаются на ветру. Смотря на поле, я чувствую пустоту, которую хочется заполнить.

Я перевел взгляд на комнату и увидел вещи, беспорядочно раскиданные на полу. Человек очень сильно к чему-то привязан.

Родители долго ждали переезда, потому что на старом месте в нашей жизни ничего не происходило. Папа постоянно говорил о смене обстановки, а сестре хотелось отдельную комнату. Раньше мы с ней жили сообща. Теперь у нее есть своя собственная комната. Это обещает мне больше свободы.

Однако мне выделили комнату-склад. Поначалу это меня огорчило, ведь я совсем не мог развернуться в этом нагромождении вещей. Но папа пообещал в скором времени освободить комнату. Я согласился и попросил привести в порядок компьютер. Мы раскопали его из-под завалов, собрали по частям и поставили на стол в углу.

Я попробовал поиграть в историческую стратегию, но ничего не вышло. Моих рыцарей нещадно расстреливали вражеские лучники. Я проиграл оборону замка и решил заняться чем-нибудь другим.

Я вышел во двор. Он у нас вполне ничего. Есть газон, песочница, кольцевая асфальтовая дорожка, цветы, небольшое деревце. Его посадил сосед. Он уже седой и немного хромает. Я помахал ему рукой. Он помахал мне в ответ. Я спросил, можно ли посмотреть, как он будет сажать дерево. Он разрешил. Потом мы немного поболтали. Сосед сказал, что давно мечтал о своем собственном доме. Родом он из деревни. Воевал. Был ранен. Потом работал на заводе. Когда СССР развалился, он открыл фирму и стал успешным бизнесменом. Так и накопил на дом.

Сосед сказал, что ему надо кормить собаку, и ушел. Он улыбнулся мне вслед. Я увидел его пожилую жену. Мне показалось, что по молодости она была ничего. Еще я разглядел его собаку. У собаки коричневая спина и черная мордочка. Она быстро виляет хвостом и громко лает. Я бы хотел как-нибудь с ней прогуляться.

Дома я спросил папу, хотел бы тот иметь собственный дом. Папа сказал: «Да». Но сейчас он рад тому, что есть.

Я с детства мечтал о собаке. Я все время воображал, какая у меня может быть собака. Она может быть либо большой и мохнатой, либо маленькой и с длинными ушами. По-другому никак. Мы бы вместе гуляли, я бы мог купать ее в ванной с шампунем. Она бы брызгала на меня водой и лизала щеки. Я бы научил ее различным командам. Мы смогли бы участвовать в собачьих соревнованиях. Если бы моя собака выиграла, я бы купил ей красивый ошейник с табличкой, где выгравировано ее имя

Мы бы очень хорошо проводили время вместе.

Я не могу сказать, что без собаки ощущаю себя одиноко. В конце концов, у меня есть сестра.

Когда мама была беременной, я думал о братике. Но родилась сестра. Поначалу, конечно, я немного грустил. Казалось, что меня разлюбили. Но потом мы с сестрой сдружились. Как-то раз родители ушли за покупками и оставили нас дома одних. Я подошел к сестре. Она играла с куклой. Я скорчил рожу. Сестра засмеялась. Я тоже засмеялся. С тех пор мы хорошо ладим. Хотя до этого я ее частенько обижал. Ведь я не смог до конца забыть, что хотел братика. Мы с сестрой лазали за диван, играли в войнушку и в динозавров. Однажды в пылу сражения я кинул в сестру кубиком, и она заплакала. Потом я тоже заплакал, потому что мне стало ее жалко, и я боялся наказания.

Вообще, родители у меня не строгие. Конечно, когда я был маленьким, они заставляли меня рано ложиться, запрещали смотреть, как в фильмах целуются и обжимаются. Папа был не против показать мне фильмы ужасов из своей коллекции, но мама противилась. Она не хотела, чтобы я заработал травму психики. Но это все равно случилось. Только по-другому.

В один день, когда я еще ходил в садик, мама долго не забирала меня домой, и мне показалось, что я остался совсем один на свете. Потом, конечно, мама пришла. Но с тех пор я понял, что быть одному очень грустно.

1

Наши соседи – это семья из трех человек: папа, мама и их дочь. Как-то раз мы вместе ужинали. Сестра решила остаться дома смотреть телевизор. Правильно, с кем ей в гостях играть. Я-то заинтересовался соседкой. За столом я сидел напротив нее и время от времени на нее поглядывал. Я запоминаю внешность людей не сразу, а по кусочкам. Вот что я заметил после нашей первой встречи с соседкой: прямые волосы каштанового цвета, тонкие губы (нижняя чуть толще верхней), немного приподнятый кончик носа, ногти без маникюра, голубые глаза и родинка с левой стороны подбородка.

Соседка тоже на меня посматривала. Я не сразу понимаю, что люди обо мне думают. Но вообще мне показалось, что она не против моей компании. Когда родители разговаривали о перспективах на будущее, я закатил глаза. Соседка заметила это и быстро улыбнулась.

Ее родители не похожи на моих. Отец у нее более серьезный, чем мой. Он все время рассказывал о бизнес-плане своей конторы по установке кондиционеров. Говорил, что с учетом глобального потепления он рассчитывает на серьезную прибыль в следующем году. Мой папа в ответ кивал и все пытался сменить разговор на историческую тему. Когда-то отец закончил истфак, но сейчас он работает в отделе городского планирования. Папа не мог подхватить разговора о кондиционерах, а сосед был не в силах развить тему экономики России рубежа XIX и XX веков.

Женщины не стали вмешиваться в разговор мужей и шептались о чем-то своем. Я мог услышать, как они обсуждали покупку косметики через интернет.

Потом на некоторое время за столом установилась тишина. Но тут соседская девушка намекнула на десерт, и вскоре мы уже вовсю хлебали чай. Папа предложил сделать прогноз на будущее. Сосед предположил, что финансовый кризис обойдет Россию стороной, а партия власти останется у власти. Отец и тут отличился. Его понесло. Он начал громко говорить, что вновь урежут зарплаты бюджетникам и поднимут цены на продукты первой необходимости. Тогда сосед достал хлеб, соль, спички и разложил все это на столе. А потом сказал, что вот они – продукты первой необходимости. Что по сути это очень простые вещи, и остаться без них было бы просто нелепо. В случае чего он даже обещал помочь. Отец унялся. Мама косо на него посматривала. Я понял, что ситуация застопорилась. Но тут на помощь снова пришла соседская девушка. Она сказала, что пойдет к себе в комнату, и невзначай предложила мне к ней присоединиться.

Я впервые был в комнате девушки. Раньше мне всегда казалось, что это что-то нереальное. Но в комнате моей соседки оказалось вполне привычно. Я оценил цветовое соотношение интерьера, компактную мебель и постер с Ларисой Мондрус. Я и не думал, что кто-то до сих пор ее слушает. Но тут девушка скорчила такую физиономию, что я перестал сомневаться.

У нее на стене висела старая карта мира. На ней еще были ФРГ и ГДР. Соседка упомянула своего деда, который служил в ГДР. Он описывал ей Бранденбург пятидесятых. В нем тогда было полторы тысячи проституток и две тысячи эссесовцев. Моя соседка рассмеялась. Во время смеха у нее на щеках образуются ямочки. А я, когда смеюсь, то чувствую себя глупым.

Мы сидели на кровати и обменивались информацией, какой обычно делятся незнакомые люди при первой встрече. Моя соседка расспрашивала меня насчет старой квартиры. Но я не очень хотел рассказывать о том, что уже позади. На кухне все еще болтали наши родители. За окном шумела автомобильная сигнализация. Все происходило как-то само по себе. Время текло в разных плоскостях. Я сказал об этом вслух.

– Хватит умничать, – сказала соседка.

Эта фраза меня приободрила. Иногда меня «не в ту степь заносит», как выражается моя бабушка.

Поговорка понравилась моей соседке. Я решил еще чем-нибудь таким выделиться и прочитал ей стихотворение Маяковского. Оказалось, что ей не нравятся футуристы. Она больше ценит символистов. Соседка называет их «изящными» и вспоминает строки из Северянина.

Вскоре ужин закончился. Я не хотел расставаться с соседкой.

На прощание каждый друг другу что-нибудь пожелал. Отец сказал соседу, что они еще как-нибудь обсудят экономику России, мама попросила переписать у соседки «тот чудесный» рецепт песочного печения. А я тем временем долго соображал, как бы распрощаться со своей новой подругой так, чтобы потом поскорее увидеться вновь.

– Надо будет разобраться в перспективности нашего района, – сказал я в итоге.

Она поняла намек.

2

Раньше я думал, что мечта – это что-то недостижимое. Вроде как полет на Луну или выигрыш в многомиллионной лотерее. Я воображал себе что-то заоблачное, а потом ощущал себя слишком слабым для достижения подобных высот фантазии. Но потом мне стало ясно, что мечта состоит из множества целей.

Когда-то я решил стать писателем. Тогда это была самая настоящая мечта: идеалистичная и подпорченная сомнениями. Я пробовал писать на очень многие темы. Вот некоторые из них:

– любовь

– смерть

– одиночество

– отчаяние

– насилие

– недостижимость идеала

Я размышлял над вопросами:

– как человеку добиться счастья?

– как доказать всем, что ты чего-то стоишь?

– как быть самим собой?

– почему в жизни все так непросто?

– почему так важно быть с кем-то?

Начинал я, конечно же, со стихотворений. Я рифмовал все подряд и находил это занятие весьма легким. Один раз я начитался какого-то поэта и поставил себе план: по стихотворению в день.

Тогда я еще не обладал чувством самоиронии и считал свое творчество чрезвычайно трагичным.

Вот пример моей тогдашней поэзии:

 
Мы встречались на закате.
На закате встречались мы.
На закате мы когда-то встречались,
И однажды в закат ушли.
 

Потом на меня что-то нашло, и я избавился от тетрадей со своими стихами. Я рвал тетради одну за другой, складывая обрывки в мусорный мешок. В тот момент я чувствовал себя очень свободно. Я избавлялся от самой настоящей обузы.

Потом я решил писать только прозу. Мне показалось, что я смогу избавиться от надуманной романтики, прекратив рифмовать «страх» и «прах». Перед этим я прочитал книгу Кинга «Как писать книги». В ней автор давал много всяких советов и рассказывал про то, какой он сейчас успешный. Я не брал в расчет местные реалии и следовал совету Кинга, набирая по две страницы печатного текста в день. Из-под моих рук выходили рассказы, повести и эссе. Мне казалось, что я гений. Тем временем мою гениальность мало кто замечал. Из издательств не отвечали, школьный учитель по литературе лишь кратко резюмировал мою писанину и каждый раз приговаривал:

– Главное, не забрасывай.

Я следовал этому совету и писал как помешанный. Родители считали, что у них растет необычный ребенок.

Я планировал написать роман. У меня даже была специальная папка, куда я собирал заготовки для книги. Еще я вел десяток txt-файлов с заметками. Я распечатывал каждую страницу и скрупулезно правил текст. Мне хотелось достигнуть совершенства.

В один момент развитие сюжета остановилось. Перечитав написанное, я пришел в отчаяние: то было сплошной ложью. И я решил заморозить проект.

По совету Кинга я пробовал посылать рассказы в литературные журналы. Не отвечали.

Я пробовал продавать рассказы в школе. Из-за этого меня вызвали к директрисе. Та подозревала меня в распространении подрывной литературы. Впрочем, один мой рассказ на военную тематику пришелся директрисе по нраву. Там еще писалось:

«Сырая земля под ногами и серые облака над головой. Повсюду слякоть и лужи. На душе тяжело и тоскливо, и так же искорежен мой разум, как черные уродливые ветви голого осеннего леса. Осень, вот что такое осень, не та прекрасная пушкинская, а суровая и грязная, как и есть в жизни».

Рассказ «Друзья» выставили на городской конкурс рассказов на тему Великой отечественной войны. Я занял третье место. Один из членов жюри – полный мужчина с бородой – спросил меня, воевал ли кто-то из моих родственников. Я рассказал про погибшего прадеда. Член жюри уточнил, не рассказывал ли мне кто-нибудь фронтовые истории. Я ответил: «Нет». Разве что только дед про свое голодное военное детство. Дед клянется, что ни за что не желает никому пережить подобное. Он рад, что мое детство прошло без голода и бомбежек. Говорит, что цель моей молодости состоит совсем в другом. А бабушка только и рада подлить мне чай да подсунуть горячую плюшку вприкуску.

Я честно признался члену жюри, что читал про войну в книгах, видел ее в фильмах и в компьютерных играх. Тот похвалил мою фантазию, но отметил, что в рассказе не хватило правдивости и художественности. Потом он отвел меня в сторону и спросил, не играл ли я в Call Of Duty. Я подсказал ему прохождение в одном из уровней.

Уже в свои годы я могу сказать, что литература доставила мне много проблем.

«Друзей» директриса-то одобрила. Но это было до того, как она наткнулась на рассказ «Борцы».

«Есть один человек, которого я терпеть не могу. У нее противные очки в черной оправе и жуткое платье в горошек. От нее пахнет духами столетней давности. Каждый раз, когда я ее вижу, я жалею, что не родился слепым.

Этот человек терроризирует всю академию. Мы – Борцы – объединились, чтобы свергнуть ее».

Так начинался рассказ.

Директриса угадала в нем пародию на себя и на некоторых других учителей. Созвали педсовет, отчитали меня у доски. Там были и мои родители. Хорошо, что они встали на мою сторону, защищая разгул юношеской фантазии. Я признался, что писал про студенческие бунты царской поры и вовсе не мечтал поднять школьников на восстание против учителей. Такое оправдание понравилось нашей учительнице по правоведению. Она – женщина старой закалки – любит рассказывать нам на уроках про подвиги революционеров. Она-то и предложила директрисе посмотреть на мой рассказ под другим углом.

Вскоре с меня сняли всякие подозрения. Впоследствии я прекратил продавать рассказы. И вот уже очень долго я ничего серьезного не писал.

Литературная карьера перестала быть для меня мечтой.

Другое дело цель. Поставил ее перед собой и выполняй.

У меня было много целей в жизни, которые я успешно выполнил:

– научился кататься на велосипеде

– смог проплыть километр без остановки

– дожил до выпускного класса

– прочитал «Войну и мир»

– дошел пешком до края города

– однажды получил пять за четверть по математике.

Есть и другие достижения. Всех я просто не припомню.

Я решил ставить цели и добиваться их. Только так я смогу двигаться по жизни дальше.

Я прочитал соседке Маяковского.

Пригласил ее погулять.

Я отправил свои рассказы в двенадцать различных изданий.

Я добьюсь еще большего.

Мне бы только чуть-чуть сил, кого-нибудь рядом, солнечной погоды и хорошей музыки.

Завтра я пойду на разведку по району. Мне бы только не нервничать в компании соседки. Пусть не думает, что я не уверен в себе.

Перед сном я обхожу нашу новую квартиру. Я бы сравнил ее с нашей старой, но в этом нет особого смысла. Ведь есть «тогда» и есть «сейчас». На кухне мама читает книгу. Я целую ее в щеку и желаю доброй ночи. Часы на стене отсчитывают свой ход. Отец изучает какие-то бумаги в своей комнате. Он погружен в чертежи городской застройки. У него грядет важный день на работе. Мы немного ругаемся, когда я помогаю составлять ему презентацию в Power Point. Но мы сразу же миримся. Папа треплет мне волосы и желает добрых снов. Настольные часы отмечают звуковым сигналом наступление следующего часа. Сестра никак не отползет от телевизора. Там идет очередной сезон «Минуты славы». Ничего интересного. Одни танцы да акробаты. Таланты в стране, видимо, закончились. Жюри ругает конкурсанта за слабые старания. Это и ко мне относится. Иногда по телеку дело говорят. Приходит мама и отгоняет сестру от ящика. Сестра вредничает, но вынуждена уступить. Куда ей против мамы.

– Посмотри на часы, время уже не детское, – говорит она сестре.

Та дуется. Говорит, что на меня детское время не распространяется. Тогда я объясняю сестре, что устал и иду спать именно по этой причине. Она трет глаза и соглашается с таким раскладом дел.

Я тушу свет и ложусь в кровать. Поначалу не могу заснуть. На полу темнеет бесформенная груда вещей. Сразу и не поймешь, что в ней навалено. Во дворе паркуется машина. Свет ее фар отражается от окна и попадает на склад вещей. Интересный получается орнамент.

3

У меня есть друг. Мы учимся в одном классе. Раньше мы еще ходили в один и тот же садик. Но тогда мы не общались. Я был занят играми, а мой будущий друг все время сидел где-то в сторонке.

В школе мы как-то сразу сдружились. Я не помню, как это точно произошло. Вроде бы, на школьной линейке. Тогда я заскучал и обратился к Диме, который стоял рядом со мной.

– Ты же меня раньше никогда не замечал, – сказал он.

– Было дело, – ответил я.

И с тех пор мы постоянно вместе.

Недавно Дима рассказал мне про японский фильм. Его главный герой – виолончелист. Он долгое время играл в оркестре. Потом у него возникли проблемы с деньгами. Он продал свой дорогой инструмент. Затем они с женой переехали в небольшой городок. Там главный герой начал искать работу. Он устроился в компанию. Потом оказалось, что это похоронная компания. Главный герой стал изгоем. Параллельно с украшением покойников он вел поиски своего отца. Они расстались очень давно, когда родители музыканта развелись. На прощание отец оставил своему сыну камушек. Благодаря ему они снова встретились. Правда, в момент их встречи отец главного героя был уже мертв. Сын проводил родителя в последний путь по всем традициям.

Дима много раз ходил на похороны. Он побаивается этой процедуры, но его каждый раз берут с собой родственники. У Димы их достаточно много. И они часто умирают. Как говорит Дима, население земли сейчас уже больше шести миллиардов. Так что это вполне закономерный процесс. Всем вместе нам бы очень тесно жилось. А сколько бы стояло людей в очередях на квартиру. Может быть, мы с семьей даже не смогли бы переехать на новое место.

Один умирает. Другой живет. Один освобождает место. Другой встает на его место.

Простой закон жизни.

Я всего пару раз был на похоронах. Хочу сказать, что жизнь нравится мне куда больше смерти. Смерть – это совсем не жизнь. Поэтому о ней вовсе не стоит думать.

Но о нелюбимых вещах тоже волей-неволей задумываешься. Иначе как понять ценность того, что любишь.

Нас с Димой нельзя назвать неуспевающими учениками. Учимся мы неплохо. У меня, к примеру, четверки по всем предметам, кроме литературы, истории и английского. У Димы тройка по алгебре. Раньше родители ругали Диму за плохие оценки. Теперь, когда мама Димы ходит беременной, в их семье есть дела и поважнее.

Дима относится к учебе по-философски. Вообще, у него философский взгляд на жизнь в целом. Дима может по-особенному задержать взгляд на одной точке и при этом вести долгий рассказ. В такие моменты он выглядит на все сорок лет, хотя у него еще даже не растет борода.

Дима много говорит. Он любит обсуждать Вторую мировую войну. Он знает, кто командовал разными фронтами. Такие обсуждения отнимают у нас много времени, хотя в глубине души я боюсь войны. Но иногда я представляю, как над домом гудят бомбардировщики, как гремит от взрывов земля. Тогда я хватаю в руки ружье и встаю грудью на защиту семьи.

Скажу честно, я бы взялся за оружие только в случае войны. В мирное время можно принести гораздо больше пользы другими способами.

Дима переживает, что его могут взять в армию. При этом Дима считает войну необходимым фактором для продвижения истории. Но я его успокаиваю, ведь у него плохое зрение. Не должны взять.

Мечта Димы – стать машинистом поезда. Дима говорит, что не получится. У него ведь плохое зрение.

Мой друг часто ссылается на свою нерешительность. Он говорит, что лучше иногда ничего не получить, чтобы потом ничего не потерять.

Мне тоже не хватает решительности.

Однажды у меня был шанс встречаться со своей одноклассницей.

Поначалу она не реагировала на меня. Но как-то раз мы встретились после уроков. Была зима. Кругом лежало много снега. Все было белым.

Одноклассники кидались в девчонок снежками.

Я бежал за своей одноклассницей. И вот, догнав ее, я повалил ее в снег. Нас как будто засосала в себя земля. Я не помню ничего, кроме лица одноклассницы. Оно выделялось на белом фоне. Я был к ней очень близко. Я приблизился еще ближе и поцеловал ее. Это был мой первый поцелуй. Я не помню его вкуса, но помню его тепло.

На следующий день одноклассница подошла ко мне во время перемены. Она просто на меня посмотрела. От этого я ощутил неловкость.

В другой раз мы с классом делали общую фотографию. После мероприятия я подошел к своей однокласснице и сказал, что нам нужно поговорить. Тут нас кто-то перебил, и я потерял нужные слова.

Мы переписывались по смс. Я научился очень быстро печатать. Даже быстрее, чем рассказы. Я писал ей много всего о себе. Она отвечала тем же. Мы обсуждали свое настроение, шутили, делились мнениями об окружающих нас людях. Как-то раз я прислал ей свои рассказы. После их прочтения она назвала меня «необычным».

Однажды одноклассница привела меня на задний школьный двор. Там росли яблони. Они стояли все в снегу, словно сделанные из ваты. Все вокруг было белым, мягким. Не осязаемым. Я чувствовал себя точно так же. Одноклассница что-то сказала насчет нас. Я ответил, что не против. Потом я проводил ее до дома. На прощание мы обнялись. Через куртку я ощутил тепло ее тела.

С того момента в моей жизни начались изменения. Я их боялся.

Прежде меня все устраивало. У меня были нормальные отношения с родителями, положительные оценки в школе. Был компьютер, друг, свободное время после уроков, любимая музыка и игры.

Но мне все равно чего-то не хватало. Иногда я лежал и долго не мог уснуть. Ночь казалась мне страшно пустой. Вроде как она опустошала и меня. И мне было приятно представить что-то теплое, прижимающееся ко мне.

И я многое вспоминал.

Вспоминал детство. Страх темноты. То, как я засыпал с включенным светом. Как мама читала мне сказки.

Но сейчас я взрослый и по идее не должен бояться.

Однако темнота делала меня задумчивым и податливым на сантименты. И я прокручивал в голове всю свою жизнь. Среди равного соотношения плохих и хороших воспоминаний я пытался отыскать недостающий элемент.

Могла ли мне помочь моя одноклассница?

После нашего разговора за школой я начал часто о ней думать. Я заметил, что в моих мечтах и в реальности она была разной. В школе я ее чуждался. Я не мог понять, что у нее в голове. Я перечитывал ее смски. Они сливались в кашу из букв, и я не улавливал их смысла.

Мы пару раз ходили с ней в кафе. Я тратил все карманные деньги, которые откладывал на книги и игры.

Она всегда много говорила. Часто я просто слушал.

И вот один раз я обнял ее на прощание, а она почувствовала что-то неладное. Она спросила в смс: «Завтра встречаемся после школы?». А я ответил: «Не знаю».

В классе стало известно про наши отношения. Меня не травили, но я постоянно слышал эти обсуждения, и они выводили меня из равновесия. Девочки отводили от меня взгляд и хихикали.

Дима делал вид, что ничего не замечает. Мы с ним это дело не обсуждали и как обычно забывались в разговорах об истории.

Как-то раз на перемене мы с Димой обсуждали средневековье. Тут ко мне подошла моя подруга.

– Поговорим? – спросила она.

Мы дошли до окна, которым заканчивался коридор.

Она заметно нервничала. Это передалось и мне.

– Обними меня, – попросила она.

Я одеревенел. Мне показалось, что за нами следят. Я оглянулся. Вокруг было даже слишком пусто. Моя подруга была частью этой пустоты. Она спрашивала у меня что-то, а я не мог связать и двух слов, потому что со мной разговаривал какой-то совсем чужой человек. Фантазия и реальность сошлись не самым лучшим образом, и в тот момент, когда она попросила меня обнять ее, я думал о выдуманной девушке и никак не отреагировал.

Потом она ушла в класс.

С тех пор мы не разговаривали. Через год она перешла в другую школу.

Я некоторое время расстраивался. Кто знает, может я упустил что-то крайне важное.

Но случился один эпизод, который все изменил.

Как-то раз я без очевидной на то причины вышел из дома и увидел зеленые деревья, синее небо, дома, людей, машины. В совокупности все произвело на меня отрезвляющий эффект. Я осознал, как много в мире всего. И просто невозможно потерять все сразу.