Текст книги "Золотая клетка для синей птицы"

Антон ЛЕОНТЬЕВ
Золотая клктка для синей птицы

Декабрь подходил к концу, а вместе с ним заканчивался и этот тяжелый год. Владимир Стаховский взглянул в окно лимузина, который вез его в аэропорт. Сегодня ему предстоит серьезная и важная встреча. Возможно, самая важная за всю его журналистскую карьеру.

Однако он уже давно не был просто журналистом, ему принадлежала огромная медиа-империя, в которую входили телеканал, несколько газет и журналов, радиостанция… Ему было почти пятьдесят, он вполне может гордиться собой. Его жизнь казалась многим воплощением сказки.

Владимир задумался, глядя на заснеженный пейзаж Москвы, который проносился за окном машины. Кто бы мог подумать, что он достигнет таких высот! Он сам создал свою империю, сам проложил себе дорогу наверх…

Стаховский взглянул на часы. Половина двенадцатого дня. Ну что ж, он вполне пунктуален. Человек, с которым он должен встретиться, передаст ему ценные сведения и, кроме того, документы, подтверждающие эту информацию. Владимир не собирался ограничиться одним интервью, это будет сенсационная телевизионная эпопея с разоблачением ужасных махинаций и заговора, во главе которых стоял Константин Деканозов.

Разговор, точнее небольшое интервью, будет записан на пленку, его дадут в эфир в ближайшем выпуске криминального ток-шоу. И тогда тот, кого оно напрямую затрагивает, не сможет отрицать очевидное. Эта программа произведет подлинный фурор.

Но эта сенсация вместе с тем смертельно опасна. Владимиру уже не раз угрожали. Неизвестные, а подчас и известные лица обещали уничтожить его. Он относился к угрозам достаточно серьезно, но никогда не ставил их выше своей журналистской карьеры. Если бы он боялся, то в жизни не смог бы достичь того, чего достиг…

Владимир улыбнулся. Да, теперь никто не узнает всю правду о нем, Владимире Стаховском, чертовски удачливом журналисте и медиа-магнате. Слава богу, таких людей уже не существует. Все, кто мог рассказать о нем истину, давно мертвы. Он позаботился об этом. Теперь он сам разоблачает других.

Стаховский раскрыл папку, которая лежала на кожаном сиденье лимузина рядом с ним. Итак, Константин Константинович Деканозов, наверное, самый влиятельный бизнесмен в российской фармакологической и химической индустрии. Владимир посмотрел на его фотографию. «Константин Константинович, недолго вам осталось ухмыляться и поражать всех своим богатством. Скоро вы потерпите полный крах».

Лимузин замедлял ход, они подъезжали к аэропорту. Владимиру не первый раз приходилось разрушать чью-то карьеру, однако Деканозов был воистину могущественный противник. Он, по слухам, один из самых богатых людей новой России, сосредоточил в своих руках большую часть производства лекарств и оккупировал рынок химических товаров. Деканозов любил находиться в центре внимания. Его эксцентрические выходки были известны всей стране, о них говорили за рубежом. То Деканозов устраивает на яхте в Балтийском море дикие оргии, то по случаю собственного дня рождения приглашает в Москву Элтона Джона, то оплачивает фейерверк в четверть миллиона долларов… Чего стоят его шикарные особняки, заставленные раритетным антиквариатом, его очередная жена, еще моложе и вульгарнее предыдущих, его коллекция картин, арабские скакуны. Деканозов, выросший в жуткой бедности, казалось, никак не может насытиться своим богатством.

Он представлял собой именно тот тип людей, который Владимир ненавидел более всего. Стаховскому доставит удовольствие уничтожить Деканозова. Всего несколько дней – и тому придет конец. Если человек, с которым Владимир сейчас встретится, не откажется рассказать правду о Деканозове, то ее вскоре узнает вся страна. Тогда власти уже никак не смогут закрыть глаза на вопиющие факты.

Лимузин остановился, дверь распахнулась. Стаховский вышел на морозный воздух. Высокий, статный, чуть седоватый, с импозантной бородкой, он производил впечатление человека, которому можно доверять. Именно поэтому его программа «Разговор с Владимиром» и была самой рейтинговой на телевидении в середине девяностых. Однако, когда появилась возможность заняться настоящим бизнесом, Стаховский без сожаления оставил эфир. Он всегда хотел стать не только знаменитым, но и богатым. Он в чем-то мог понять Деканозова – деньги давали власть над людьми, они открывали все двери. Стаховский и близко не был таким богатым, как Константин Деканозов, однако он мог считать себя вполне обеспеченным человеком. Его детище, канал «Новое телевидение», являлся одним из самых популярных в стране. Более того, Стаховскому доверяли, на него ссылались. Он стал голосом современной России.

Много раз ему делали заманчивые предложения о продаже канала как зарубежные, так и отечественные дельцы. Тот же Деканозов был совсем не прочь заняться телевидением. Но Стаховский всегда отвечал отказом, хотя суммы были весьма внушительные. Он мог бы роскошно жить только на одни проценты с тех денег, которые ему предлагали потенциальные покупатели. Ну что ж, он рад, что его талант, вложенный в телевидение и средства массовой информации, так высоко ценится. Владимир не собирается продавать свою медиа-империю. Она ему еще пригодится.

Стаховский давно заметил, что ему доставляет удовольствие распоряжаться судьбами людей. Те, кто хотел узнать самые потрясающие тайны политики или частной жизни знаменитостей, те, кто предпочитал глубокий анализ событий и небывалые разоблачения, смотрели его «Новое телевидение».

Предстоящее интервью и все, что за ним последует, произведут эффект разорвавшейся бомбы. Деканозов, несмотря на постоянный шум СМИ вокруг него, был одним из самых закрытых бизнесменов в стране. Да, каждый знал, что краны в кухне и ванной на его вилле из золота, а пол в одной из комнат выложен монетами, однако никто не догадывался о том, каким именно образом делает деньги Константин Константинович. Стаховский уже в течение нескольких лет пытался приподнять завесу тотальной секретности вокруг фармацевтического короля. Два года назад именно с подачи «Нового телевидения» разгорелся скандал вокруг производимого Деканозовым инсулина. Столь необходимое миллионам людей лекарство было крайне низкого качества и послужило в нескольких случаях причиной смерти пациентов. Деканозов, который никогда не скрывал, что стремится к прибыли любыми путями, хотел утаить эти факты от общественности, но Стаховский не позволил ему сделать это.

Работа одной из фабрик концерна Деканозова была остановлена, предприниматель заплатил огромный штраф и компенсации родственникам скончавшихся. Однако хуже всего то, что сорвалась намеченная сделка с швейцарским фармакологическим концерном, который тотчас отказался от заключения договора о сотрудничестве с Деканозовым.

Владимир знал, что Константин буквально скрежетал зубами от ярости, узнав о том, что швейцарцы дали задний ход. Виновником упущенной выгоды он с полным основанием считал Владимира Стаховского. Когда они через пару месяцев после инсулинового скандала столкнулись на одном из приемов, Деканозов, всегда импульсивный и чрезвычайно злопамятный, едва не затеял драку. Владимир помнил последние слова олигарха, которые тот прошипел ему вслед: «Смотри, как бы твои расследования не вышли тебе боком, журналистик!»

Стаховскому было не привыкать к угрозам в собственный адрес. Его грозились убить с регулярностью в полгода. В последнее время, когда он отошел от активной журналистской деятельности и сосредоточился на руководстве принадлежавшими ему средствами массовой информации, угрозы практически прекратились. Владимир сам постепенно превратился в того, кто был ранее объектом его расследований, – богатого и влиятельного бизнесмена.

– Владимир Сергеевич, он здесь, – сказал один из сопровождавших Стаховского охранников. После угроз Деканозова Владимир не пожалел денег и первый раз в своей жизни нанял профессиональных телохранителей.

– Великолепно, – произнес Стаховский. – Скажите, что я присоединюсь к нему через десять минут, мне необходимо сделать несколько звонков…

И, достав мобильный телефон, он отвернулся.

– Дорогая Кристина, как я рада, что ты посетила меня, – произнесла грудным голосом Эльвира Долимбарова. – Мы же не виделись с тобой никак не меньше пяти или шести лет…

– Ты права, Эля, – ответила Кристина Стаховская. – Почти шесть минуло с момента нашей мимолетной встречи в американском отеле.

– Боже мой, как быстро летит время, – сказала Эльвира, возведя к небу руки с унизанными перстнями пальцами с кроваво-красными ногтями. – И мы, увы, не становимся моложе…

Кристина едва сдержала улыбку. Поразительно, но Эльвира, которой было никак не меньше сорока пяти, с каждым прожитым годом не только не старела, а, наоборот, молодела. За те шесть лет, что прошли с момента их последней встречи, Долимбарова из полноватой особы тридцати с лишним лет превратилась в тонкую, изящную женщину с лучистыми глазами и небывало гладкой кожей. Кристина понимала – ни о каком чуде или течении времени вспять нет и речи, Эльвира прибегла к опробованному и почти всегда приносящему положительный результат средству – пластическим операциям.

Однако голос Эльвиры, который помог ей в начале восьмидесятых получить звание народной артистки Советского Союза, остался прежним – завораживающим, мелодичным, сводящим с ума. После распада СССР Долимбарова жила в Казахстане, предпочтя остаться звездой первой величины на своей родине, чем оказаться «одной из…» в России.

Эльвира какое-то время даже была министром культуры, однако потом целиком посвятила себя единственному занятию – шоу-бизнесу. Кристина знала Эльвиру уже давно. В те годы Долимбарова, еще никому не известная молодая казашка, прибывшая в Москву в надежде заработать немного денег при помощи своего уникального голоса, жила почти год в общежитии, рядом с домом Кристины и ее родителей. Кристина, которой тогда было тринадцать или четырнадцать лет, сдружилась с Эльвирой и с восторгом следила за ее звездной карьерой. Эльвира никогда не отворачивалась от тех, кто знал ее до того, как она стала знаменитой.

– Ну что же, моя милая, я вижу, ты тоже добилась многого в этой жизни, – протянула Эльвира. – Ты ведь замужем за одним из самых удачливых журналистов России, который к тому же занялся бизнесом.

– Да, я вместе с Владимиром уже почти девять лет, – сказала Кристина, высокая брюнетка с волевым подбородком и удивительно синими глазами.

– А вот я разочаровалась в мужчинах своего возраста, – вздохнула Эльвира. – Наверное, во мне проснулся так и не реализованный материнский инстинкт, Кристиночка.

Стаховская снова сдержала улыбку. О том, что каждый последующий супруг Долимбаровой был как минимум на десять лет моложе предыдущего, было всем хорошо известно. Около года назад Эльвира вышла замуж в очередной, то ли четвертый, то ли пятый, раз за молодого человека двадцати четырех лет от роду, который работал секретарем в ее офисе. Кристина была представлена юному супругу час назад и нашла его чересчур смазливым и хитрым.

Эльвира прибыла в Москву с несколькими концертами, невзирая на то, что давно объявила: с сольными выступлениями покончено. Она занималась продюсированием новых исполнителей и контролировала шоу-бизнес в Казахстане. Кто бы мог подумать, что в хрупких ручках миниатюрной Эльвиры находились почти все нити поп-предпринимательства этой страны.

– Я так скучаю по московской публике, – вздохнула Эльвира. – Поэтому, подумав, я решила сделать моим поклонникам подарок к Рождеству и Новому году.

Кристина знала – Долимбарова, которая когда-то считала каждую копейку и отказывала себе во всем, получит за несколько выступлений в столице никак не меньше двухсот тысяч долларов. Эльвира любила деньги и никогда не скрывала этого. Скорее всего, именно огромный гонорар и заставил ее согласиться на концерты в Москве.

– Как же это прекрасно – встретиться со старыми друзьями, – сказала Эльвира. – Алла с Филиппом встретили меня просто по-царски… Ты ведь помнишь, дорогая, обо мне и Пугачевой когда-то говорили, что мы едва здороваемся и ревностно следим за успехами друг друга. Не скрою, такое было… Но это прошло, я рада за нее и за себя…

Эльвира всегда обладала поразительным чутьем на успех. Она предпочла относительно спокойную жизнь в Казахстане, где у нее не было ни единого конкурента, жестокой борьбе за место под солнцем в Москве. Долимбарова не просчиталась: занимаясь шоу-бизнесом, она стала самой состоятельной женщиной Казахстана. Ее авторитет там непререкаем, Эльвира – любимая певица президента и, по слухам, никогда не отказывается выступить перед ним на закрытом семейном празднестве, даже не требуя гонорара.

– Эля, какие у тебя планы? – спросила Стаховская. – Сколько еще предстоит провести концертов?

– Еще два, – протянула Эльвира. – Последний двадцать девятого декабря, и я тотчас после него вылетаю вместе с малышом на Капри. У меня там есть небольшой домик, где мы встретим Новый год. Я так устала от всей этой суеты, хотя без нее жить не могу. Но иногда чувствую, что мне необходимо затворничество…

Кристина рада была увидеть Эльвиру. Последний раз они встречались в холле чикагского отеля: Кристина и Владимир приехали в Штаты по делам, а Эльвира давала там концерты для советских эмигрантов, в который раз нарушив клятву более никогда не подниматься на сцену. Долимбарова пригласила их к себе в Астану, Кристина пообещала приехать, но, как часто бывает в жизни, встреча не состоялась. Поэтому, узнав, что Эльвира приезжает в столицу, Кристина решила во что бы то ни стало повидаться с ней.

– У тебя же, дорогая, тоже нет детей? – спросила напрямик Эльвира. – Но ты еще можешь их завести, возраст позволяет…

– Мы с Володей пока что слишком заняты, ни он, ни я не хотим, чтобы нашего ребенка воспитывали няньки. Ты же знаешь, я работаю вместе с мужем…

– Ты абсолютно права, а я вот думаю, не усыновить ли мне кого-нибудь, – сказала Эльвира. – Но мой малыш, я имею в виду мужа, сам как ребенок. За ним нужен глаз да глаз…

Ее прервала мелодичная трель мобильного телефона. Извинившись, Кристина ответила. Она произнесла несколько фраз и положила трубку.

– Владимир, – объяснила она. – Странно, мы договорились, что сегодня в полдень вместе полетим в Киев, нужно уладить кое-какие дела, однако теперь он звонит и говорит, что мое присутствие вовсе не требуется…

– Вот они, мужчины, всегда думают только о себе и поступают так, как считают нужным, – проронила Эльвира. – Поэтому-то я и выбираю себе спутников жизни, которые во всем зависят от меня. Они никогда не скажут мне и слова поперек!

– Кажется, у него какая-то тайная встреча, – сказала Кристина, прервав словесный фонтан Долимбаровой.

– Смотри, дорогая, как бы у тебя не объявилась соперница, – усмехнулась Эльвира.

– О нет, я полностью доверяю Владимиру, – ответила Кристина. – Я знаю, что ему никто не нужен, кроме меня.

– Опасное заблуждение, – заметила Эльвира. – Я думала то же самое о своем втором супруге, ты же помнишь, он был знаменитый иллюзионист… Но выяснилось, что у него есть ассистентка, с которой он крутит роман. Однако это не помешало ему заявлять, что для него существую только я. И он в итоге, совсем в духе старика Хоттабыча, испарился из нашей квартиры, прихватив все мои бриллианты. Однако на чем я остановилась? Кажется, я говорила о том, что когда решила строить небольшую виллу на Капри, то столкнулась с рядом проблем, ты не представляешь, дорогая, как все сложно…

Кристина делала вид, что слушает Долимбарову. Эльвира, как всегда, болтала только о том, что интересует ее саму. Ее номер был заставлен корзинами с шикарными и столь дорогими в конце декабря цветами. Розы, орхидеи, лилии, какие-то непонятные экзотические растения… Эльвира и сама была похожа на изящный и хищный тропический цветок. Тот самый, что питается зазевавшимися насекомыми.

– Эля, извини, но мне пора, – сказала Кристина. – Я думаю, что все же должна сопровождать Владимира.

– А как же обед? Ты же мне обещала, Кристиночка! Ну хорошо, я все понимаю, ничего не поделаешь. Но пообещай, что еще до моего отъезда заглянешь ко мне! Правда, завтра я иду на небольшой прием, понимаешь, ваш бывший президент пригласил меня к себе, не могу же я ему отказать… Ладно, позвони моему секретарю, возможно, у меня найдется для тебя свободная минутка!

Кристина чувствовала, что Эльвира обижена ее внезапным прощанием. Но что поделаешь, Стаховская должна успеть в аэропорт до отлета самолета… Словно извиняясь, она сказала Эльвире:

– Я не хочу отпускать Владимира одного. Кроме того, в Киеве живет моя сестра, я давно собиралась навестить ее…

За окнами номера Долимбаровой тихо падал снег. Погода последнюю неделю стояла замечательная, легкий морозец, снежок…

– Малыш, выйди попрощаться с нашей гостьей! – крикнула Эльвира. На ее зов из соседней комнаты появился высокий блондин, очередной супруг Долимбаровой. – Звони, дорогая, я буду тебя ждать, – произнесла, капризно надув губы, Эльвира. – И передавай привет своему супругу. Я регулярно смотрю передачи его телеканала. Захватывающе, признаюсь тебе…

Кристина спустилась на скоростном лифте в холл гостиницы. Выйдя на улицу, она подняла лицо навстречу крошечным снежинкам, которые, попадая на кожу, таяли, пронзая ее уколами холода. Так она делала когда-то в детстве.

Черный «Мерседес» затормозил около нее. Кристина опустилась на сиденье. Взглянула на часы. Почти без четверти двенадцать.

– Гоша, – обратилась она к водителю, – мне нужно как можно быстрее попасть во Внуково. Владимир Сергеевич ждет меня, мы собираемся лететь в Киев.

– Понял вас, Кристина Алексеевна, – ответил шофер.

Владимир Стаховский шагнул навстречу невысокому, плотному человеку в дорогом пальто, который, завидев его, поднялся из кресла. Они находились в VIP-зале аэропорта Внуково.

– Рад вас приветствовать, Анатолий Степанович, – произнес первым Стаховский, пожимая руку гостю.

Тот, нервно оглянувшись, сказал:

– И я рад, что вы наконец-то появились.

– Поговорим в самолете. Пока мы летим в Киев, вы сможете изложить все, что вам известно о Деканозове. Я не сомневаюсь, что вы знаете многое, не так ли, Анатолий Степанович?

Его спутник потер щеку и ответил:

– У меня нет другого выхода. Вы сами это понимаете. После того как Деканозов вышвырнул меня из концерна, мое единственное оружие – информация.

– Уверен, что вы обладаете эксклюзивными сведениями, – сказал Стаховский. – Думаю, мы можем садиться в самолет, все должно быть готово. Этот авиалайнер принадлежит моей телекомпании, не беспокойтесь, нам там никто не помешает. Прошу вас! – Он указал рукой на дверь.

Анатолий Степанович, вздохнув, направился к выходу. Стаховский ликовал. Еще бы, получить в качестве источника информации бывшего первого заместителя Деканозова было редкостной удачей. После инсулинового скандала кто-то должен был понести наказание и стать козлом отпущения. Разумеется, не сам Константин Деканозов, а кто-то из его заместителей. Жертвой был выбран Анатолий Степанович Барабаш, которого обвинили в халатности и злоупотреблении служебным положением. Когда Стаховский узнал, что Барабаш уволен, он понял: вот его шанс добраться до секретов концерна «Парацельс».

Через десять минут они расположились в уютном салоне самолета. Барабаш не отказался от горячего кофе и слоеного пирожного. Анатолий Степанович, как заметил Стаховский, волнуется: еще бы, не так-то легко выступить против могущественного и беспощадного Деканозова.

– Ну что же, Анатолий Степанович, через минуту-другую мы взлетим, потом заработают камеры, и вы сможете подробно и без спешки изложить все, что вы знаете о вашем бывшем боссе, в особенности меня интересуют подробности проекта «Фарма-Стикс». Вы ведь в курсе всех деталей?

– Да, – медленно проговорил бывший заместитель химического короля. – Еще бы, семь лет назад именно я разрабатывал этот проект. Я захватил кое-какие документы, – он приподнял кейс, стоявший около сиденья. – Здесь все о проекте «Фарма-Стикс».

– Ну вот и хорошо, – сказал Стаховский. Он чувствовал, что в нем просыпается инстинкт гончей. Так происходило каждый раз, когда он нападал на след сенсации. Он даст в эфир пленку с Барабашем завтра или послезавтра. Деканозову не доведется встретить Новый год безмятежно и радостно.

Владимир Стаховский бросил взгляд на платиновые часы. Пять минут первого. Загудели двигатели самолета, их путешествие началось…

Кристина, выбежав из «Мерседеса», бросилась в здание аэропорта, лавируя среди массы пассажиров. Мобильный Владимира отключен, она не может до него дозвониться. Кристина и сама не понимала, почему она так взвинчена.

Было пять минут первого. Стаховская бросилась к служащим аэропорта, те развели руками.

– Сожалеем, но вы опоздали.

Кристина прижалась лбом к стеклу и следила, как самолет с ее мужем на борту отрывается от земли. Ну что ж… Видимо, новое разоблачение, о котором он старался не распространяться, так увлекло его, что он предпочел не посвящать в детали даже ее, свою жену.

Стаховская отошла от окна и направилась к выходу. В тот момент, когда она находилась в центре огромного зала, раздался оглушительный взрыв. Люди сначала не могли понять, что же произошло, на лицах пассажиров появился страх. Раздались крики, Кристина обернулась.

– Самолет, боже мой! – кричало сразу несколько голосов. – Он взорвался!

Кристина, словно окаменев, приросла к полу. Самолет телекомпании, тот самый, в котором находился Владимир, превратился в огненный шар. Прошло несколько секунд, и обломки авиалайнера рухнули на землю, потом раздался еще один взрыв. Кристина инстинктивно пригнулась, стекла под воздействием взрывной волны разлетелись на мелкие осколки. Кристина бросилась к оконным проемам, в которые холодный ветер вносил запах гари и смерти.

– Володя, – прошептала она, уставившись на искореженный остов самолета, охваченный пламенем. – Володя! – прокричала она, понимая, что спастись у мужа не было ни малейшего шанса. – Володя! – заплакала Кристина.

Светлана Ухтомина, журналистка еженедельника «В зеркале власти», владельцем которого был Владимир Стаховский, оторвалась от экрана компьютера. Вот, кажется, и все. Статья готова. Светлана вздохнула с облегчением и взглянула на часы. Почти половина второго дня. Ей потребовалось около трех часов, чтобы составить окончательную версию. Не так уж и много…

Светлана потянулась и подумала, что скоро, очень скоро, ее ожидает отпуск. Еще неделя напряженной работы – и она сможет уехать из заснеженной столицы куда-нибудь к теплу.

Последние два месяца Ухтомина занималась журналистским расследованием, темой которого были махинации в концерне «Парацельс», принадлежащем Константину Деканозову. Светлана работала в еженедельнике «В зеркале власти» уже пятый год и ничуть не жалела, что в итоге остановила свой выбор именно на этом печатном издании. Когда-то она мечтала о том, чтобы попасть на телевидение и стать ведущей ток-шоу, но потом поняла – ее вполне устраивает работа в газете. Ведь можно добиться признания и славы, не появляясь регулярно в эфире.

Именно этого – признания и славы – она добилась, занимаясь журналистскими расследованиями. Ее имя в последние два года стало синонимом честности и бескомпромиссности в борьбе с коррумпированной милицией, алчными предпринимателями и лживыми политиками.

Светлана хорошо помнила свой первый успех. Выезжая в провинциальный городок, чтобы написать рядовую статью о родителях, истязающих собственного ребенка, она и не предполагала, что наткнется на сенсацию. Когда же выяснилось, что родители мальчика являлись членами тайной организации, в которую входила едва ли не половина взрослого населения небольшого городка, Светлана поняла, что столкнулась с чем-то из ряда вон выходящим. Ей потребовалось применить всю свою изобретательность и отвагу, чтобы проникнуть на собрание организации, которая представляла собой смесь тоталитарной секты и фашиствующей коммуны.

Статья, в которой Светлана Ухтомина рассказывала о нравах в провинции и увлечениях жителей небольшого городка, произвела фурор. Ее немедленно заметили, ей стали приходить письма с угрозами.

Это было первой ступенькой к славе. Потом Светлана, обладавшая поразительным чутьем на сенсации, много раз занималась расследованиями, результаты которых публиковались на страницах еженедельника. «В зеркале власти», и так достаточно популярное издание, пользовался еще большим спросом, если читатели знали, что в новом номере ожидается статья, написанная Светланой.

В свои тридцать лет Светлана занималась тем, о чем мечтала с детства, неплохо зарабатывала и была вполне довольна жизнью. Она частенько попадала в серьезные переделки, которые, к счастью, заканчивались для нее благополучно. Она постепенно привыкла к анонимным посланиям, авторы которых грозились убить или покалечить ее. Ухтоминой приходилось примерно раз в полгода менять номер телефона, чтобы поклонники и противники не досаждали ей звонками. Что же, такова плата за успех, и Светлана была готова к этому.

И вот теперь статья о махинациях в концерне Константина Деканозова. Личность этого, пожалуй, самого эксцентричного миллиардера в России интересовала ее давно. Деканозов обладал невероятной способностью завоевывать симпатии публики, выдавая себя за клоуна. Те, кто слушал Деканозова или читал о его очередной выходке, не могли предположить, что этот человек на самом деле отличается полным отсутствием моральных принципов и готов на любое преступление, если это принесет ему прибыль.

Светлана знала, что Владимир Стаховский, глава медийной империи, частью которой был еженедельник «В зеркале власти», также имеет зуб на Деканозова. Поэтому, когда в ее распоряжение попали документы, подтверждающие причастность Константина Константиновича к ряду неблаговидных сделок по сокрытию истинных размеров его доходов, она, не колеблясь, принялась за расследование.

Ухтомина была очень довольна. Еще бы, статья о том, как новый заместитель магната подкупает одного из высших чиновников в Министерстве юстиции, чтобы тот закрыл глаза на ряд вопиющих нарушений, произведет должное впечатление. Светлана никогда не публиковала информацию, которую не могла подтвердить документально. Первый раз на нее подала в суд директриса детского дома, обвиненная Светланой в продаже детей за границу. Возмущенная особа потребовала публичных извинений и денежной компенсации за моральный ущерб, это была сумма с шестью нулями. Ухтомина, предоставив судье неопровержимые доказательства нелегального бизнеса, который процветал в подведомственном директрисе учреждении, сумела опровергнуть обвинения в клевете и выиграть процесс.

Так будет и в этот раз, подумала она, принимаясь за концерн «Парацельс». Деканозов отличается вздорным характером и злопамятностью. Он способен помнить обиды, даже самые мелкие, в течение десятилетий, выбирать время и возможность, чтобы нанести тщательно планируемый и законспирированный удар, смертельный для его обидчика. Так произошло с его бывшим заместителем Анатолием Барабашем. Тот впал в немилость из-за того, что когда-то на вечеринке заявил, что именно он, Барабаш, а вовсе не Деканозов является подлинным финансовым мозгом концерна. С момента глупого и бахвального высказывания, сделанного под влиянием алкоголя, прошло пять или шесть лет. Деканозов, которому холуи доложили о словах заместителя, запомнил обидное заявление, но ничем не выказал своей злости. Таким он был всегда – под маской веселья, искрометного юмора и показного добродушия скрывался эгоцентрик, страдающий болезненным самолюбием и манией величия. Поэтому, когда с подачи Стаховского начал набирать обороты так называемый инсулиновый скандал, олигарх и свалил все грехи на Барабаша, который в одночасье потерял высокое место, репутацию и перспективы.

Светлана знала: связываться с Деканозовым смертельно опасно. Химический король не терпел неповиновения и любил деньги, а ее статьи наверняка уменьшат поступления на его тайные счета. Но она не собиралась отказываться от задуманного.

Итак, статья, первая в цикле, была готова, Светлана сегодня же покажет ее главному редактору. Два года подряд ей присваивали почетную премию «Перо года». Светлана благодаря этому вошла в когорту самых популярных и влиятельных журналистов-газетчиков. Владимир Стаховский встречался с ней несколько раз и выражал ей свое восхищение.

Светлана откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Что ж, теперь небольшой отдых, затем легкий обед – и в редакцию. Работа не ждет. Эта статья – только вершина айсберга, ей потребуется как минимум еще три публикации, чтобы полностью раскрыть глаза общественности, и в том числе, как она надеялась, правоохранительных органов, на махинации, которые были затеяны по указке Константина Деканозова.

В дверь ее кабинета тихонько постучали. Светлана, несмотря на то, что обладала достаточными средствами, по-прежнему жила с отцом. Он овдовел, когда ей было шесть лет. Ее мама стала жертвой уличного ограбления. Впрочем, Светлана не любила об этом вспоминать. Бандит, напав на беззащитную женщину, попытался вырвать у нее сумочку, а когда жертва попыталась сопротивляться, ударил ее ножом. Мать Светланы скончалась в больнице на операционном столе – врачи не смогли ничего сделать, была задета печень, кроме того, пациентка потеряла слишком много крови, пролежав на улице около получаса, прежде чем на нее наткнулись прохожие. Преступление так и осталось нераскрытым. Прошло почти двадцать четыре года, и Светлана до сих пор не знала, кто же является виновником смерти ее матери – алкоголик, малолетний преступник или рецидивист-гастролер.

Сколько раз Светлана мечтала, чтобы мама, которая в тот день получила зарплату, возвращалась домой не темным переулком, а вышла бы на освещенную фонарями улицу… Тогда бы все было иначе.

Светлана знала, что милицию нельзя упрекнуть в бездействии. Ее отец работал в уголовном розыске. Когда ему сообщили о том, что его жена в тяжелом состоянии, без сознания, доставлена в Институт Склифосовского, он, мобилизовав все силы, бросился на поимку бандита. Он не успокоился даже тогда, когда дело сдали в архив. Нападение произошло в темном глухом месте, около заброшенного железнодорожного переезда. Мама хотела сократить путь домой, поэтому и выбрала не светлую, полную прохожих улицу, а неосвещенный закоулок. Она была одна. Ее подруга, с которой они обычно возвращались по этому маршруту, в те дни была на больничном. Татьяна Ухтомина ходила этой дорогой уже несколько лет и была уверена, что с ней ничего не может случиться…

Как выяснилось, она жестоко ошибалась. Кто-то, знавший, что на текстильной фабрике выдали зарплату, поджидал ее около насыпи и, как установило следствие, напал сзади, наверняка неожиданно. Отец Светланы, Геннадий Петрович Ухтомин, в то время майор милиции, продолжал заниматься расследованием убийства жены в течение многих лет. Иногда ему казалось, что он вышел на след человека, который той апрельской ночью поджидал в темноте его жену, иногда он впадал в уныние. Он чувствовал себя ответственным за судьбу дочери и двух ее младших братьев.