Текст книги "Вертячки, помадки, чушики, или Почтальон сингулярности"

Что захватить с собой? Она посмотрела на полочку под зеркалом и улыбнулась. Отличная идея!.. Теперь – пора!

Архангельский встретил ее восхищенной улыбкой. Надеюсь, это искренне.

– Тебе тоже подарок, – сказала Людмила Сергеевна, протягивая маленькую пластилиновую фигурку. – Скоро Рождество, Новый год.

– Что это? – весело спросил гражданский генерал, принимая фигурку.

– Не узнал? Это я. Ась вылепил.

– Удивительно! Ведь осенью он даже… э-э-э… кубики складывать не умел. Чудеса инклюзивного образования!

– Потому что ребенку нужно внимание и забота. А вы его держите в клетке. Может, пора прекратить эту порочную практику? Дать ему нормальную комнату в жилом блоке, позволить общаться с людьми…

– Обрабатываешь меня? – Архангельский прищурился с хитрецой. – Это правильно, я не возражаю. Обрабатывай. Но ты же знаешь, что есть кое-кто поглавнее.

– Ну, на старших товарищей всегда можно свалить свою лень и безалаберность. Но что на это скажут сами старшие товарищи?

Архангельский посмеялся.

– Всё! Хватит о делах! – сказал он. – Пора кутить!

Они прошли по опостылевшему коридору, но на этот раз поехали не вниз, а вверх. У Людмилы Сергеевны даже дыхание перехватило. А бедный Ась здесь уже целый год сидит! Всё-таки какие сволочи!

В гараже ждал черный и элегантный «Фольксваген Гольф», и Архангельский предупредительно обогнал Людмилу Сергеевну, чтобы открыть дверцу. Сам сел в кресло водителя, и скоро они уже выезжали на шоссе.

– Чёрт возьми, – сказала Людмила Сергеевна, оглядываясь вокруг. – Вы уверены, что сейчас декабрь?

– Да, зима на этот раз припозднилась, – согласился Архангельский. – Снега как не было, так и нет. Глобальное потепление, надо думать.

Шоссе было на удивление гладким, хотя по виду – загородным: небоскребов не наблюдалось даже на горизонте, а ёлки кое-где стояли плотной мрачной стеной. В то же время на перекрестках имелись светофоры и будки регулировщиков, а отдельные роскошные здания и торговые центры создавали впечатление, будто находишься в типичной городской застройке, причем не в самом бедном квартале. Когда миновали школу верховой езды, до Людмилы Сергеевны начало доходить.

– Это же Рублёвка!

– Совершенно верно, – подтвердил Архангельский. – Она.

– Но почему здесь?

– А где бы ты хотела?

Людмила Сергеевна поразмыслила. Она имела смутное представление о том, где принято возводить закрытые объекты. Но память детства, проведенного в Кронштадте, подсказывала.

– Обычно секретные объекты строят вдали от населенных пунктов. Так, чтобы до них было трудно добраться. Байконур, Арзамас-шестнадцать…

– Нет такого правила, – отозвался Архангельский, следя за дорогой. – Всё зависит от величины объекта, от доступности необходимых ресурсов. В Советском Союзе еще ориентировались на… э-э-э… подлетное время вражеских ракет и на возможность десанта. Наш объект – Ась. Рублёвка в смысле сохранения его тайны не хуже любого другого места. Здесь наблюдение и охрана поставлены на широкую ногу, меры безопасности посильнее Арзамаса будут. И коммуникации, опять же, не столь растянуты – все, кто в курсе, в двух шагах.

– И не боятся? – лукаво спросила Людмила Сергеевна.

– Ты не поверишь, но большинство… э-э-э… «випов» – очень смелые люди. Некоторые даже отчаянно смелые.

– Отчаянно смелые, да, да, конечно. А провести эксперимент с костюмом Ася уже три месяца решиться не могут!

Архангельский чуть поморщился, как от внезапной зубной боли. Погладил свободной рукой ежик отросших волос.

– В этой ситуации слишком много… э-э-э… факторов риска. Не забывай, дело не только в Асе. Мы под дамокловым мечом ходим. И это не фигура речи.

Он замолчал, а потом свернул к зданию, которое, казалось, было целиком сделано из тонированного стекла – на фасаде красовалась светящаяся вывеска: «ДАЛИ». Припарковался.

– Это здесь. Кормят неплохо. До праздников еще далеко, поэтому должно быть свободно.

Гражданский генерал оказался прав: четыре зала ресторана, оформленные в классически-функциональном стиле, были пусты. Сели в отдельном кабинете у панорамного окна с видом на небольшой садик, разбитый на прилегающей территории. Правда, смотреть там было особенно не на что – деревья давно облетели и поникли, детская площадка пуста, и даже вездесущие воробьи куда-то попрятались.

Официант принес меню, винную карту и праздничное настроение. Людмила Сергеевна посещала рестораны нечасто, на «корпоративы» и юбилеи, и совершенно не разбиралась в тонкостях этой кухни. Вот по схемам пятиразового питания в интернатах она могла бы отдельную лекцию прочитать, а здесь… Пусть выбирает завсегдатай!

Архангельский остановился на легком красном вине, выбрал к нему сыры, салаты, жаркое. Сначала, разумеется, принесли вино, дали ознакомиться с этикеткой, пробкой, продегустировать. Потом гражданский генерал жестом отпустил официанта и собственноручно разлил вино по бокалам.

– Я не умею произносить тосты, – сообщил он. – Поэтому просто скажу то, что думаю. В этой стране и даже на этой планете мало найдется людей, которые своим примером заставили меня по-новому взглянуть на жизнь и на некоторые… э-э-э… вещи, которые казались основополагающими. Ты, Люда, одна из них. Я ведь знаю о тебе всё. Уж извини, специфика профессии. И я восхищен тем, как ты сделала себя и как нашла свое призвание в помощи больным детям. Мало кто сегодня задумывается о детях, я вот до сих пор вообще не задумывался, а ведь, в сущности, дети – это наше будущее. И другого будущего у нас нет. От них зависит, что всё когда-нибудь станет иначе, по-другому. И если мы не будем дарить им добро, то кто подарит его нам через двадцать лет? С днем рождения, добрая светлая Людмила!

Они выпили. Людмила Сергеевна растрогалась. Она и представить не могла, что Архангельский способен на подобное. Значит, что-то человеческое в нем всё-таки осталось.

– Пока шеф занимается нашим главным блюдом, – сказал гражданский генерал, – я хочу сделать еще один маленький подарок.

Он покопался в кармане, вытащил мобильный телефон и, не глядя, ткнул в экран. Протянул телефон Людмиле Сергеевне – она осторожно поднесла его к уху.

– Людка, коза-егоза, ты на связи? – раздался далекий и родной голос.

– Кир?! Ты?! – Людмила Сергеевна чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций. – Как ты? Где ты?

– Да всё нормально, Люд, – засмеялся брат. – Ты, смотрю, в своем репертуаре. Здесь я, поблизости. Хочу тебя поздравить с днюхой, пожелать четко, по-военному, успехов, здоровья, счастья в личной жизни.

– Спасибо.

– С меня большой-большой сувенир, – пообещал Кирилл. – Надеюсь, после новогодних увидимся, – голос его посерьезнел. – Учти, я в курсе ситуации. Наблюдаю тебя каждый день. Не удивляйся. Будешь по синему коридору проходить, сделай ручкой. Мне будет приятно. Если же проблемы, то ты знаешь, как мне показать. Всё, не могу долго говорить. Я тоже на службе. Целую в лобик.

Людмила Сергеевна в задумчивости вернула мобильник Архангельскому. Гражданский генерал тут же налил еще по бокалу.

– Ну вот видите, всё хорошо. Брат при деле. И в интернате вашем тоже порядок, я проверял недавно.

– Кира говорит, мы увидимся после новогодних праздников. Это возможно?

Архангельский, словно опытный дегустатор, покачал бокал, глядя сквозь вино на свет. Улыбка сошла с его лица.

– Увидитесь… И об этом я тоже хотел с тобой позднее поговорить. В подземелье нельзя – там уши и камеры. Поэтому хочу обсудить перспективы здесь. Они неутешительны. Проект, похоже, закроют.

Людмила Сергеевна встрепенулась:

– Что значит закроют? Как они могут закрыть?

– У американцев сдвинулись сроки, но своего они добьются. А наше дело растет, как снежный ком. В процесс вовлекается всё больше людей. Утечки неизбежны. Когда-нибудь нас спросят – я в широком смысле о нас – и нам придется отвечать. Мы, конечно, ответим, но нам не поверят. Давно уже не верят. Это самая простая модель… э-э-э… исхода и, пожалуй, самая верная. Руководство хочет, чтобы до того, как нас спросят, всё было подчищено.

У Людмилы Сергеевны оборвалось сердце.

– Нет, ничего страшного не произойдет, – торопливо заверил Архангельский, уловив, в каком раздрае она находится. – Своей работой с Асем ты убедила руководство, что он больше не опасен. Его поместят в обычный пансионат для совершеннолетних даунов. Кто-то из воспитателей будет в курсе и продолжит наблюдение… А хочешь, я поговорю, и тебя назначат этим воспитателем? Между прочим, идеальный вариант!

– А костюм? Спускаемый аппарат?

– Исследовательский комплекс перепрофилируют на новую задачу. Костюм и спускаемый аппарат, скорее всего, уничтожат. Чтобы… э-э-э… не оставлять улик. Потом сделают информационный вброс через прикормленных уфологов. Выдадут в желтые листки: дескать, во Владимирской области разбился НЛО, а труп инопланетного пришельца хранят в морозильной камере под Мавзолеем. Опошлят и дискредитируют тему так, что за нее ни одна разведка не возьмется. Даже если ты, например, после этого захочешь дать показания и предъявишь Ася в качестве доказательства, тебе никто не поверит. Отправят к тем же уфологам…

– Я этого не понимаю! – сказала Людмила Сергеевна, даже не сдерживая злость. – А тебе не кажется, Михаил, что это предательство? Чистое незамутненное предательство! А как же патриотизм, долг перед Родиной? Ты же сам мне вещал: «вы нужны России»…

– Иногда патриотизм в том, чтобы отступить.

– Не позорься! Вы не кутузовы, чёрт побери! И никогда ими не были! Обгадились и сдаете страну!

– Хватит! – рявкнул Архангельский.

Они замолчали. Официант принес горячее и поинтересовался, всё ли в порядке. Гражданский генерал с мрачным видом отослал его.

Прошло несколько минут. Людмила Сергеевна выпила свое вино и с ожесточением принялась за жаркое, не получая от процесса никакого удовольствия. Архангельский посидел, глядя в свою тарелку, потом сказал вполголоса:

– Люда, я попробую.

– Что? – Людмила Сергеевна оторвалась от еды.

– Но мне нужна… э-э-э… помощь. Мы сделаем это вдвоем. Я и ты.

– Что?

– Пан или пропал. Мы наденем костюм на Ася и попробуем вступить в контакт.

– Как?

– Будут праздничные каникулы. Почти две недели. Охрана и персонал запросятся на волю. Всем хочется к семьям. Обычно мы строго с ними, но на этот раз я проявлю гуманизм и отпущу по максимуму. Сам останусь в комплексе и пронесу костюм в карантинный блок. Мы сделаем это, Люда. Мы должны попытаться. Я и сам себе не прощу, если не попытаюсь.

Людмила Сергеевна привстала, наклонилась и поцеловала Архангельского в щеку. Потом спохватилась, взяла салфетку и вытерла отпечаток, оставленный губной помадой. Гражданский генерал задержал ее руку, и они встретились взглядами.

– Наливай! – распорядилась Людмила Сергеевна, почувствовав, что пауза затягивается.

Архангельский сразу повеселел. Они выпили еще по бокалу и поговорили о разных пустяках. Людмила Сергеевна решила, что гражданский генерал больше не захочет возвращаться к острой теме, чтобы не испортить настроение вечера, но он вдруг снова заговорил о будущем – правда, совсем без надрыва, а даже в юмористическом ключе.

– …Я ведь когда-то искренне мечтал об этом – увидеть будущее. Читал книжки и мечтал замерзнуть где-нибудь в снегах… э-э-э… Арктики, чтобы разморозиться лет через двести, увидеть коммунизм. Глупое желание, да? Но вот хотелось до боли душевной! Своими глазами увидеть звездолеты, самодвижущиеся дороги, ажурные дворцы, аэрокары, всяких роботов. Потом я подрос, но не слишком поумнел. Почему-то вообразил, что для путешествия в будущее не нужно ни машин времени, ни анабиоза во льдах – мы сами всё построим: и коммунизм, и дороги. И прятал голову от правды, как страус в песок. Не смел задать себе главный вопрос: какое общество будущего можно построить с этими уродами?.. Чем взрослее я становился и чем больше всё менялось, тем меньше я верил, что увижу когда-нибудь будущее, о котором грезил в детстве. Уроды остались уродами, иначе и быть не могло. И всё покатилось по наклонной. К сорока годам я перестал верить, что у России вообще есть хоть какое-то будущее. Ты же знаешь, я вхож в высокие кабинеты, и прекрасно вижу, что там происходит. У страны не может быть будущего, если ее руководство не заглядывает дальше, чем на полгода вперед. Если проблемы решаются по мере их поступления. Если проблемы вообще не решаются. Тяжело жить и работать, когда знаешь, что твоя деятельность ведет в пустоту. Руины империи. Последнее поколение. А дальше – только мрак и забвение… И вдруг – Ась! Как свет надежды. Я когда отчет первой группы прочитал, чуть до потолка не запрыгал. Русский! Наш! Из двадцать второго века! На космическом корабле! Ты же понимаешь, что это значит само по себе? Это значит, у нас есть будущее. Я всё-таки заглянул в него! И там есть Россия, русские, которые летают к звездам! Не всё, значит, потеряно. Еще поборемся! Я был счастлив, Люда… Я и сейчас невероятно счастлив. Даже если у нас с тобой не получится, даже если мой план сорвется или окажется, что мы ошибаемся, а костюм – это просто тряпка, даже в этом случае я буду удовлетворен. Потому что знаю: будущее есть, оно уже существует там, за горизонтом, а мы сегодня стоим у его истоков… Но ведь можно заглянуть еще дальше. И увидеть больше. Можно…

Жаркое доедено, первая бутылка вина опустела, и хмель чуть ударил в голову. Но времени было еще полно, и хотелось продолжения. В конце концов, она уже почти пять месяцев постится. Это невыносимо! Да и Миша был сегодня исключительно… э-э-э… куртуазен.

Архангельский понял Людмилу Сергеевну без слов. Заказал еще две бутылки красного – на вынос.

– Здесь есть апартаменты, ― сообщил он, глядя прямо в глаза. ― Нужно только пройти через двор. Посмотрим, как там устроено? Ты не против?

Людмила Сергеевна была не против. Что терять?..

15.

Снова снился кошмар. Людмила Сергеевна находилась в маленькой и плохо освещенной комнате с низким потолком. Было томительно и страшно. Наверное, стоило поискать выход, но она опасалась сдвинуться с места, потому что чувствовала: в сумраке у стены прячется кто-то еще, кто-то жуткий – то ли зверь, то ли человек.

Вздрогнув, она проснулась. И сразу поняла, что Михаил не спит – дыхание бодрствующего человека. Повернулась на бок, лицом к лицу.

– О чем думаешь?

– О том, как ты прекрасна.

– Пошлый льстец!

– Может, и льстец, но не пошлый.

Даже в кромешной темноте она увидела, что он улыбается.

– А если серьезно?

Михаил помолчал, словно собираясь с силами.

– Я хочу заглянуть в будущее, – сказал он. – Очень хочу. Но и боюсь этого… Нет, я не трушу, я боюсь. Боюсь, что оно окажется совсем не таким, каким себе представляю… Есть разные образы будущего. И у каждого – свой образ. Мы иногда треплемся на эти темы… там… Бывают и совершенно безумные идеи. Создать новую аристократию, ввести крепостное право. Дескать, быдлу только это и поможет. Каждый, конечно, уже заранее видит себя дворянином с привилегиями. Кретины!.. Или вот геронтологией сейчас увлеклись. Невиданные бабки туда закачивают. Нашли себе любимую науку. Чувствуют, что время-то идет, а здоровья не прибавляется. Надеются спрыгнуть с колеса… Будущее может быть совсем другим. Недобрым. Запредельно жестоким. И если я увижу его таким, то уже ничего не смогу поделать. Ведь оно уже есть, существует. Будущее предписано. Ась – лучшее доказательство. А мы для этого будущего – мертвецы. Что могут сделать мертвецы?..

– Давай верить в лучшее, – Людмила Сергеевна протянула руку и коснулась его щеки. – Ась – милый добрый мальчик. Не думаю, что мы найдем в нем злодея.

– В том-то и дело, что зло и добро – понятия относительные. Представления о морали и нравственности меняются. И чаще, чем хотелось бы. Что-то уходит, что-то приходит… В юности я читал один рассказ… Да, фантастику. О будущем. Назывался рассказ «Чудовище». Американец написал, вряд ли ты его знаешь. Мне очень понравился этот рассказ. Но и напугал… История там такая. Прилетели инопланетяне на Землю. А Земля погибла в результате какого-то галактического катаклизма – одни скелеты валяются. Инопланетяне решили выяснить, что произошло, и начали оживлять покойников. Сначала – какого-то египетского фараона. Потом – алкаша из нашего времени. Потом – инженера из двадцать первого века. Потом они оживили представителя последнего поколения Земли. И он расправился с ними – быстро и беспощадно. Автор, конечно, сделал всё, чтобы читатель ненавидел инопланетян и сочувствовал последнему землянину. Всё замечательно, но, как говорится, осадок остался. Это было очень неприятно – думать, что существа всемогущие могут быть аморальны… Хотя точнее, наверное, сказать, что у них иная мораль, но от этого не становится легче… Будущее может быть жестоким… Что, если мы выпустим в мир чудовище?..

– Успокойся, Миша, – Людмила Сергеевна еще погладила Архангельского по щеке, потом спустила руку на грудь, на живот, ощущая, как отзывается его тело. – Любая мораль – это ведь и ограничитель, система табу, защитный механизм. Не убий, не навреди. Не делай другому того, чего не желаешь себе. И нужны эти ограничения, чтобы мы не вымерли, а наоборот, чтобы выжили и дали потомство, помогли ему повзрослеть и так далее, и так далее. И так далее. Что может измениться в этом смысле за сотню лет? Ась – молодой человек. С серьезным генетическим дефектом. Но он родился, вырос. Ему помогли вырасти. Получается, в будущем знакомая нам мораль еще действует. Там тоже не принято убивать просто так. Там тоже уважают инвалидов и людей с ограниченными способностями. Там тоже любят детей. Думаю, мы найдем общий язык. Я буду с тобой. А я умею.

– Умеешь, – прошептал Михаил, привлекая Людмилу Сергеевну к себе. – Еще как умеешь…

16.

– Сегодня к нам придет Дед Мороз! – объявила Людмила Сергеевна.

– Ась любит деда! – радостно отозвался мальчик из будущего. – Ась хороший. Дед подарки Асю да?

– Не да, а даст! Конечно, даст подарки. Ты же хороший мальчик. Умный и послушный. Много подарков Дед Мороз принесет Асю.

Ась радостно захлопал в ладоши.

Игру в подготовку к визиту Деда Мороза Людмила Сергеевна придумала сама. Это напрашивалось. Хотя они с Михаилом больше не обсуждали деталей их маленького заговора, когда она в присутствии свидетелей попросила его исполнить в новогоднюю ночь эту роль специально для мальчика из будущего, Архангельский сразу оценил замысел и дал согласие. Потом они вместе составили список необходимых покупок, к которому хитроумная Людмила Сергеевна добавила мешок, костюм Деда Мороза и костюм эльфа. Архангельский прочитал окончательный вариант списка, в глазах его мелькнула веселая искорка, и он исподтишка показал Людмиле Сергеевне большой палец.

Однако нужно было объяснить детали Асю. К счастью, теперь он схватывал новые идеи буквально на лету. Людмила Сергеевна продемонстрировала ему открытки с Дедом Морозом и Санта-Клаусом в окружении детей. Рассказала несколько историй из жизни этих персонажей. Спела пару песенок. Охрана притащила в оранжерею мохнатую елку, и целый день ушел на то, чтобы развесить игрушки, гирлянды и прочую мишуру. Восторгам Ася не было предела. Наблюдая за ним, Людмила Сергеевна даже подумала, что, если благодаря костюму к Асю вернется полноценное мышление и здравый смысл, ей будет жаль расстаться с непосредственным мальчуганом, к которому она успела привязаться. Впрочем, тут попахивало недостойным эгоизмом, и Людмила Сергеевна мысленно одернула себя.

Вечером тридцатого декабря Архангельский устроил импровизированный «корпоратив» для персонала. Привез ящик шампанского, несколько бутылок водки, разнообразную закуску. Компания устроилась прямо в холле жилого корпуса, и Людмиле Сергеевне невольно пришлось к ней присоединиться. Все быстро опьянели, повели себя свободно, если не сказать развязно, и посторонний человек никогда не догадался бы, что здесь пьянствуют не заурядные офисные работники, а сотрудники самого секретного исследовательского комплекса в стране. Один из охранников – кажется, по имени Вадим – даже попытался клеиться к Людмиле Сергеевне, но Архангельский ревниво его оттер.

К шести вечера тридцать первого комплекс опустел. Людмила Сергеевна поиграла с Асем и уложила его спать в карантинном блоке, пообещав разбудить сразу, как появится Дед Мороз. Ее слегка знобило – общий мандраж давал о себе знать.

Она вернулась в комнату и около часа бессмысленно бродила по Интернету, перебирая новостные страницы. Сенсации не попались. Мир готовился встретить 2010 год. Беспорядки на границе с Латвией. Очередное нападение пиратов в Сомали. В Лондоне откроется выставка «Футурополис». В кинотеатрах с успехом идет очередной американский фильм о войне с инопланетянами. Мороз и снегопад в Москве. К запуску готовится космический шаттл… Неужели? Нет, это «Индевор». «Атлантис» полетит еще нескоро…

Интересно, думала Людмила Сергеевна, а если бы сейчас здесь появилось сообщение, что в Подмосковье объявился пришелец из будущего – многие бы поверили? А из тех, кто поверил, многие бы сочли, что речь идет о реальном событии, а не об очередном новогоднем шоу?..

Резкий стук в дверь заставил Людмилу Сергеевну вздрогнуть. Сердце отчаянно забилось.

– Кто там?

– Дед Мороз!

– Открыто.

В комнату ввалился Архангельский, выглядевший препотешно: в красной куртке Санта-Клауса поверх делового костюма, с туристическим рюкзаком и с пластмассовой маской Деда Мороза, которую он сдвинул на лоб.

– Удалось? – шепотом спросила Людмила Сергеевна.

Михаил кивнул. Снял и поставил на пол рюкзак. Покопался внутри и вытащил продолговатый черный предмет, похожий на большой фонарик.

– Это электрошокер, – ответил он на немой вопрос Людмилы Сергеевны. – Разряд – больше миллиона вольт. На всякий пожарный случай. Пользоваться умеешь? Вот здесь красная кнопка, надо давить, этим концом ткнуть. Если эксперты правы, и костюм – это некая электротехническая система поддержания Ася, то его можно закоротить простым разрядом. Ась, возможно, пострадает, но не сильно, так что применять в случае чего не бойся. Пока спрячь.

Людмила Сергеевна взяла электрошокер и с некоторым трудом затолкала его в карман халата. С легкой горечью подумала, что мечтала совсем о другом подарке на этот Новый год.

– Время, – сказал Архангельский, посмотрев на часы. – У нас не больше сорока минут.

Людмила Сергеевна судорожно перевела дыхание и оглянулась вокруг – словно прощаясь с убогой обстановкой своей «тюрьмы».

– Идем, – сказала она, как в прорубь прыгнула.

Они направились в карантинный модуль. Охрану здесь Архангельский снял прежде всего, но только на новогоднюю ночь – к шести утра должна явиться смена. Впрочем, до утра им так и так не позволят экспериментировать с Асем. Нужно всё сделать быстро и четко, пока внешние наблюдатели не поднимут тревогу.

Ась проснулся от шума и прижался к прутьям решетки. Архангельский быстро сдвинул маску на лицо.

– Дед Мороз! – закричал Ась радостно. – Дед Мороз! Здесь Ась есть!

– Иду, иду, – отозвался Архангельский, он помахал Асю рукой, повернулся к Людмиле Сергеевне и дал последние инструкции. – Закрой клетку за мной. Не открывай, пока я сам не попрошу об этом. Только сам. Всё ясно?

– Ясно.

Людмила Сергеевна порывисто обняла его.

– Ну, с Богом, – сказал Архангельский, отстраняясь.

Он вдруг быстро перекрестился и вошел в клетку. Ась уже вился от нетерпения.

– Ну здравствуй, мальчик, – забасил гражданский генерал. – Как тебя зовут, мальчик?

– Ась!

– Ну здравствуй, Ась! Ты хороший мальчик? Правильный мальчик? Ты хорошо себя вел в этом году?

«Совсем не умеет играть Деда Мороза, – подумала Людмила Сергеевна с теплым чувством. – Дилетант».

Но Асю нравилось. Он хлопал в ладоши и пританцовывал.

– Ась хорошо, да. Ась подарки ждет. Дай подарки.

– Ты замечательный мальчик. Сейчас получишь свои подарки.

Архангельский начал потрошить мешок. На свет появились: настольный набор «Хоккей», большая модель космического шаттла, магнитная доска для рисования с набором трафаретов. Каждый новый подарок приводил Ася в неописуемый восторг. Наконец Архангельский извлек «костюм эльфа». Так Людмила Сергеевна впервые увидела вещь из будущего. Костюм не впечатлял – просто блестящий кусок материи, сшитый в подобие мешковатого комбинезона. В какой-то другой обстановке он выглядел бы неуместно, но на праздничном карнавале – самое то.

– Это костюм эльфа! – торжественно объявил Архангельский. – Его нужно надеть.

Ась отшатнулся. Светлая улыбка погасла.

– Вертячки, – сказал он. – Вертячки. Ась не хочет.

– Нужно надеть, – гражданский генерал был непреклонен. – Нужно, Ась. Ты же хороший мальчик? Ты же хочешь еще подарков от Деда Мороза? А Дед Мороз хочет, чтобы ты надел костюм.

Ась колебался. На лице его застыла странная гримаса. Казалось, он сейчас заплачет. Но вместо этого мальчик из будущего вытянул руки. Архангельский глянул на Людмилу Сергеевну, которая стояла рядом с клеткой, и помог ему одеться: влезть в штанины, в рукава. Капюшон с рожками Ась напялил сам. И сам запахнулся.

Повисла пауза. Людмиле Сергеевне показалось, что еще немного, и она задохнется – возбуждение и страх душили ее, адреналин клокотал в крови.

Ась стоял, зажмурившись, а потом медленно открыл глаза. И Людмила Сергеевна отчетливо увидела, что в клетке рядом с Архангельским находится вовсе не хорошо ей знакомый «большой мальчик», а некто другой, чуждый. И взрослый. Изменилось всё: осанка, мимика, взгляд.

Дальнейшее произошло так быстро, что Людмила Сергеевна не смогла сложить отдельные моменты в цельную картину. Ась – нет, больше не Ась! – бросился на Архангельского и повалил его на пол. Затем начал бить по голове – сильно и расчетливо, с сокрушительной частотой отбойного молота. Маска Деда Мороза треснула, из-под нее полетели брызги крови. Гражданский генерал пытался сбросить нападавшего, но не получилось – тот умело оседлал его. Когда Архангельский перестал сопротивляться, человек из будущего сорвал с него маску, вытащил из шубы и, схватив за воротник костюма и поясной ремень, привалил к решетке.

– Заткнись, баба! – рявкнул он.

Только тут Людмила Сергеевна заметила, что непрерывно и тонко кричит. Она закашлялась и замолчала.

– Открой клетку! Быстро открой клетку! Я убью его!

Архангельский вяло шевелился, кровь из рассеченного лба заливала опухающее лицо.

– Открой! Убью!

Людмила Сергеевна сомнамбулой двинулась к пульту. Все наставления гражданского генерала вылетели у нее из головы. Ею двигало только одно желание – спасти Мишу, вытащить его из клетки, и пусть всё это закончится.

– Открой! Убью! – как заведенный, повторял человек из будущего.

Чудовище!

Она нажала нужную кнопку и разблокировала дверь. Потом повернулась и увидела самое страшное – человек из будущего уперся коленом в позвоночник Архангельскому и с нечеловеческой силой рванул его голову вверх и вбок. Ноги Миши конвульсивно задергались, потом он обмяк и замер. Кровь продолжала течь, но Людмила Сергеевна в ослепляющем ужасе поняла, что всё кончено – человек из будущего обманул ее.

Убийца не стал дожидаться, пока она придет в себя. Он прыгнул к выходу из клетки. Людмила Сергеевна и моргнуть не успела, как он схватил ее за шею и сжал пальцы.

– Баба, где я? Где я? Говори!

Людмила Сергеевна задыхалась, мир отдалялся, всё вокруг подернула кровавая дымка. Человек из будущего, видно, сообразил, что может переборщить, и ослабил хватку.

– Где я? Говори! Иначе убью!

Отдышавшись, Людмила Сергеевна выдавила из себя:

– Это исследовательский комплекс. Подземный.

– Страна – Россия? Какой год? Год какой?!

– Девятый. Две тысячи девятый.

Человек из будущего посмотрел в сторону, шевеля губами. Потом улыбнулся, но неприятно, зло.

– Значит, я еще не родился, – сказал он. – Оки. Электронные сети у вас есть?

– Есть. Интернет…

– Оки. Где моя капсула? Где моя капсула?! Говори, баба, убью!

– Я… я не знаю.

– Знаешь, сука! – человек из будущего вновь стиснул пальцами горло Людмилы Сергеевны, усилив нажим. – Говори!

– Королёв! – выпалила Людмила Сергеевна. – Город Королёв.

– Королёв? Это где? Там, где музей?

– Там космический центр.

Человек из будущего выпустил Людмилу Сергеевну, она потеряла равновесие и чуть не упала.

– Ты отведешь меня туда, баба! Слышишь? Иначе убью!

– Это далеко.

Он снова схватил ее, на этот раз – за плечо, больно сдавил.

– Отведешь! Пошевеливайся. Вперед! Иначе убью!

Людмила Сергеевна пошла. Ее шатало, как пьяную. Всё рухнуло. Всё потеряло смысл.

Но нужно было идти. Потому что Ась жив, он здесь, его надо спасти, избавить от этого чудовища.

Человек из будущего распахнул дверь, ведущую из карантинного блока, и подтолкнул Людмилу Сергеевну вперед.

– Где указатели? Говори!

– Синяя линия.

– Вперед!

Синий коридор. Кира говорил о синем коридоре. О синем коридоре. «Сделай ручкой. Мне будет приятно».

Когда они шли по коридору, Людмила Сергеевна подняла глаза на камеры видеонаблюдения и сделала короткий жест – чиркнула пальцами по подбородку.

17.

О том, что в гараже должен быть охранник, она вспомнила уже в лифте. Человек из будущего чутко уловил изменения в ее настроении – настоящий дьявол!

– Там кто-то есть? Говори! Иначе убью!

– Охрана. Нам не выйти. Лучше сдайся.

– Ха! Баба! РАЖ не сдается!

Людмила Сергеевна вскинулась – на какое-то короткое безумное мгновение ей почудилось, что прежний Ась вернулся. Но нет – на нее с жестким прищуром смотрело чудовище.

Дверь лифта открылась. Человек из будущего вытолкнул Людмилу Сергеевну, а сам тенью скользнул вдоль стены. Охранник в гараже действительно присутствовал, но сидел расслабленный на стуле и, похоже, был немного пьян. Он и сказать ничего не успел, не то что сделать – человек из будущего свалил его вместе со стулом и пяткой ударил по открытому горлу. Охранник захрипел, хватая воздух. Глаза у него закатились.

Убийца не задержался над ним, развернулся корпусом и в два прыжка подскочил к Людмиле Сергеевне.

– Вперед, баба! Вперед! Мне нужна капсула! Мне нужен Королёв!

В гараже стоял «фольксваген» Архангельского.

– Это автомобиль! – объявил человек из будущего с такой интонацией, будто сделал великое открытие. – Какая рухлядь! Вперед! Ты поведешь!

– Я… я… давно не водила. И тут ключи нужны.

– Убью, баба! Прямо сейчас убью! Ты видела, умею убивать!

– Без ключей она не откроется, не заведется!

Увлекая женщину за собой, человек из будущего бочком приблизился к машине, дернул дверцу. К изумлению Людмилы Сергеевны, дверца поддалась, а ключ торчал в замке зажигания. Миша, Миша, зачем ты ее так оставил? Наверное, были соображения? Думал о бегстве? Не узнаешь теперь, о чем ты думал…

Людмила Сергеевна увидела, что на приборной доске закреплена присоска с маленьким футляром, а в футляр за прозрачную пленку кто-то аккуратно поместил пластилиновую фигурку – «мама» для «мамы». Перед глазами всё поплыло от слез.