Текст книги "Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг."

В Орловском округе конфисковано имущество у 220 дезертиров и укрывателей. В Западном округе – у 58. В Нижегородской губернии 44 укрывателя привлечены к общественным работам, наложены штрафы: 200 тысяч рублей на Смольковскую волость, 50 тысяч – на Б. Поляну Лукояновского уезда, 430 тысяч – на Ключи, Малиновку, Колом и Фундриково.

Работали и выездные трибуналы. Выезд в Севск дал 13 условных расстрелов и 3 тюремных заключения. В Рыльске разобрано 13 дел. За время работы здесь трибунала, под влиянием этой работы, в укомдез направлено 2993 дезертира, в основном добровольно явившихся²²¹.

Аналогичная сводка за 16–31 августа показывает в Орловской губернии 29 конфискаций имущества, в Курской – 42 лишения надела²²².

Как видно, по крайней мере по официальным данным, имущественные репрессии не были широкими.

Борьба с дезертирством натыкалась и на организационные, ресурсные трудности. Очень плохо кормили в запасных частях. Согласно второму информационному бюллетеню ПУРа (за 20 июня – 7 июля), снабжение красноармейских частей на территории Новгородской губернии неудовлетворительно, за исключением Валдайского уезда; нет обмундирования и продовольствия. В Псковской губернии – полное отсутствие денежных знаков²²³. В Симбирской губернии положение с дезертирством ухудшилось из-за отсутствия помещения для пойманных дезертиров, вследствие чего им приходится оставаться под открытым небом. Естественно, что «большинство дезертиров скрываются в труднопроходимых лесах. Посылаемые по волостям отряды успеха не имеют» (сводка за 25 августа – 1 сентября)²²⁴.

В то же время среди красноармейских частей, которые несли службу во внутренних губерниях, велась настойчивая пропагандистская и просветительская работа. Например, в феврале 1919 г. Владимирский губком докладывал о весьма разнообразных и многочисленных мероприятиях. Среди них и школы грамоты в частях, и организация в селах изб-читален, гарнизонные клубы, электротеатр для красноармейцев и многое другое²²⁵. Грандиозные агитационные усилия, даже при полной материальной скудости и самых тривиальных идеях, безусловно, воздействовали на молодую красноармейскую массу. Дело было в огромном запросе на общую образованность, на небанальные формы коммуникации, который доминировал в молодых поколениях. Большевистский навык пропаганды и агитации встретился здесь с сильным запросом снизу.

Злостные дезертиры иногда успешно мимикрировали, проявляли упорство в уклонении от службы. Дезертир Сизов выдавал себя за комиссара по борьбе с дезертирством (!), снабжал других дезертиров документами и даже зачислял в несуществующий продотряд, пользуясь похищенными бланками Богородицкого военкомата. Вместе с двумя подельниками, не догадывавшимися об истинной личности Сизова, он под предлогом конфискации украл в селе поросенка, угрожая его хозяину револьвером. В ноябре 1919 г. его дело слушал тульский ревтрибунал. Сизов был приговорен к высшей мере наказания как неисправимый преступник²²⁶. Дезертир А. Писарев был осужден в феврале 1920 г. на срок «до окончания Гражданской войны» и сидел в Калужском лагере. Одновременно с ним были осуждены на 3 года заключения в концлагерь условно 54 «незлостных дезертира». Писарев бежал из концлагеря в августе 1921 г., но снова был пойман и передан на этот раз карательному отряду при Калужском губюсте²²⁷.

Борьба с уклонением от мобилизации в Красную армию и дезертирством велась постоянно и далеко не всегда успешно. Крестьяне, особенно бывшие фронтовики, предпочитали скорее скрываться в лесах, нежели вновь становиться в строй. Прибывший из Москвы председатель комиссии по борьбе с дезертирством, проводя проверку городских служащих, продемонстрировал А.Л. Ратиеву – курскому жителю и впоследствии мемуаристу – специальные карточки трех цветов – белые, зеленые и красные: «Вот эти, белые, подписывает тот, кто первый раз сбежал или совсем по призыву не явился, зеленые – это уже хуже. Кто второй раз попадается, тот дает клятву и обязательство свою вину и бессознательность искупить верной и геройской службой. Красные, это уже для злостных. Тут он сам себе вперед смертный приговор подписывает. Попадется еще, на, смотри, читай, нет тебе больше пощады! Ликвидируем их на месте!.. В городах… управляемся. А в селах – дело другое, оттуда в армию не больше как процентов 10–15 попадает. Это я про Курскую губернию говорю. Они у вас здесь как узнают, что наш отряд подходит, сразу же в другую волость переходят или в лесах, где есть, прячутся. Те, кто раньше в армии и на фронте был, оружие с собой черти таскают, а за ними и молодежь идет. Откуда только они о нас узнают, доискаться не можем. Вот недели две будет, как мы к Путивлю лошадей забирать поехали – так нас таким огнем встретили – на подмогу курсантов вызывали. Артиллерией то село побить пришлось. Особенно злы там, где эти самые раскольники живут, бородачи. Как такое село попадется, и не приступишься. Все они там до единого, отродье кулацкое»²²⁸. Надо сказать (данные советские), что и белым в той же Курской губернии мобилизации не дались. По деревням являлся ничтожный процент: «…по деревням, самым небольшим, 200–300 дезертиров. Это обычное явление. Специальные отряды ходят по деревням в поисках дезертиров. Забирают отцов и подвергают порке шомполами за сыновей. Пойманных дезертиров обычно порют шомполами, но бывает и расстрел, если близко к фронту»²²⁹.

Доклад секретного отдела ВЧК о повстанческом движении за ноябрь 1920 г. ставит знак равенства между дезертирами и зеленой армией, выделяя такую повстанческую категорию, как «дезертиры (зеленоармейцы)». Характеристика такова: «Эта категория представляет собой сырой материал, из которого вожаки лепят что угодно. По социальному своему положению дезертиры большей частью представляют собой зажиточные элементы деревни, обалделые, очумленные, деклассированные, боящиеся и красных и белых, стремящиеся зажить скорее спокойной «хозяйской» жизнью, они бросаются из одного лагеря в другой и попадают в лапы белогвардейцев, явных и тайных, которые их организуют, вливают в шайки, объединяют и т. д.». В зависимости от состояния фронта колеблется размах дезертирства и, соответственно, бандитизма. Затяжной характер бандитизм принял, по мнению авторов документа, в Витебской, Смоленской, Минской и Гомельской губерниях. Национальные противоречия, природные условия, новая граница создали для него благоприятные условия. Здесь бывали случаи активного участия в бандитизме местных коммунистов. Здесь также сопрягались победы РККА, уменьшение дезертирства, увеличение доверия населения к советской власти²³⁰.

Белые правительства применяли более солдафонские методы борьбы с дезертирами. Агитация была менее изощренная и настойчивая, чем у большевиков. При сопротивлении мобилизации оставался один ресурс – полицейский и карательный. Постои и бесчинства отрядов становились важным резоном для ухода в партизаны или на повстанческое положение.

Таким образом, крестьянин в Гражданской войне оказывался главной фигурой самим фактом массовости крестьянского сословия. Зеленые выступили как вариант повстанческого движения, мотивированного прежде всего извлечением из деревни не продовольственного, а человеческого ресурса. Политическим или же исключительно социально-бытовым мотивом руководствовался дезертир из РККА – это вопрос, который неизбежно требует уточнений при попытках дать более или менее внятный ответ. Мотивы теснейшим образом переплетались. В современном официальном пространстве дезертиры периода Гражданской войны из РККА рассматриваются как люди, совершившие воинское или общеуголовное преступление. Попытки В.А. Овчинникова (Боровск) добиться реабилитации дезертиров (выявленных и наказанных органами советской власти) как политических противников советской власти услышаны главной военной и генеральной прокуратурами не были.

Раздел 2
В зеленых

Согласно данным деникинского Освага на начало апреля 1919 г. глухое волнение из-за беспрерывных реквизиций и мобилизаций охватило губернии Ярославскую, Тверскую, Московскую, Тульскую, Орловскую, Пензенскую и Саратовскую. К этому добавлялись Тамбовская губерния, вновь восстающая, несмотря на подавление предыдущих восстаний, и Вятская, в ожидании прихода колчаковских войск²³¹. Нетрудно заметить, что речь идет о разных регионах, но на первом месте стоит классический центральнопромышленный регион, который вскоре даст мощное зеленое движение. Советский автор, изучавший дезертирство, указал, что дезертирские восстания весной 1919 г. охватили Тамбовскую, Воронежскую, Саратовскую, Ярославскую и смежные уезды Костромской, Вологодской и Череповецкой, Тверскую, Псковскую, Витебскую, Московскую и Рязанскую губернии²³². Совпадения в списках неслучайны. Рассмотрим, как разворачивалось зеленое движение по разным регионам и губерниям.

Прихоперье

Воронежская губерния, прилегающие местности Саратовской и далее, с захватом тамбовских краев, были весьма активны на разных этапах Гражданской войны. Соседство Воронежской губернии с казачьим Доном, не признавшим Октябрьского переворота, близость к демаркационной линии с немцами обеспечили раннее втягивание местного крестьянства в военные формирования противоборствующих сторон. Яростное противоборство красных армий Южного фронта с Донской армией летом 1918 – в начале 1919 г. дало много поводов к участию в вооруженной борьбе для воронежского крестьянства.

С весны 1919 г. вооруженное движение в губернии стало снова нарастать.

В марте – апреле происходили восстания в Землянском и Задонском уездах. Предгубчека Воронежской губернии телеграфировал 23 марта: «В уездах Воронежской губернии, прилегающих к Дону, на почве пропаганды со стороны белогвардейцев и кулаков вспыхивают разновременно повстанческие движения, штабом армии приняты решительные меры подавления восстаний. Губерния объявлена на военном положении за исключением трех уездов…»²³³ Восстали дезертиры в Основской волости Задонского уезда, граничащей с Усманским уездом Тамбовской губернии. Подавил это выступление внушительный отряд в 150 человек²³⁴. К 5 апреля было подавлено восстание в Землянске²³⁵.

Предгубчека Саратовской губернии сообщал в тот же день: положение в губернии напряженное, учреждены уездные чрезвычайные комитеты²³⁶.

К 30 апреля в Новохворостинской волости Коротоякского уезда происходили восстания на почве переучета урожая. Крестьяне жестоко убили семь коммунистов. Восстания были также в Бобровском и Землянском уездах, которые подавлялись батальоном губчека²³⁷.

Массовые восстания вспыхнули в Новохоперском, Бобровском, Борисоглебском, Павловском, Калачеевском, Коротоякском уездах в конце мая – августе 1919 г. Это и была мощная прихоперская зеленовщина, ставшая заметным фактором войны на Южном фронте и оставившая значительное количество документальных и мемуарных свидетельств. Восстания начались в середине мая 1919 г. в ответ на мобилизации и изъятия дезертиров. В этом смысле поднявшееся движение было вполне «зеленым». Показательна роль своих и чужих в развитии движения.

Восставшие Новохоперского уезда потерпели поражение, но на помощь им пришли уже организованные и имевшие офицеров повстанцы соседнего Борисоглебского уезда. Советские отряды в этом уезде не смогли захватить основной массив дезертиров, они сконцентрировались снова и возобновили борьбу²³⁸.

Зеленые сосредотачивались в лесах – Теллермановском, Шиповском, – туда же уходило сочувствующее им население. Повстанцы применяли окарауливание, вели разведку, в том числе с помощью населения. Известны фамилии руководителей, как правило офицеров из местных. В Бобровском уезде дезертиры концентрировались в тех местностях, которые известны были антибольшевистской активностью с весны 1918-го, – район Новой Чиглы, Среднего Икорца, Хренового, Тишанки²³⁹.

Наступление донских корпусов создавало классическую ситуацию перелома настроений. Советская 9-я армия Южного фронта, отходившая на Балашов, практически растворилась из-за дезертирства местных жителей. Похожим образом разваливалась по соседству 8-я армия. Напротив, дезертирские зеленые сообщества набирали силу и действовали все более наступательно. Крупным очагом движения стала новохоперская Макашевка. Она же оказалась и «штабным» селом для значительной округи. Агитаторы из Макашевки поднимали балашовские прихоперские села. При этом использовались и меры устрашения. Агитаторы из поднявшихся сел грозили поджогом тем, кто не присоединится. В Макашевке, Губарях, на станции Родничок были убиты местные коммунисты и уничтожен небольшой отряд по борьбе с дезертирством. Красное командование, как часто случается при борьбе с повстанческими выступлениями, недооценило опасность. Новохоперский военком предполагал справиться с помощью «энергичных мер» в три дня, движение оценивалось как «восстание дезертиров». В эти же дни и в Нижиедевицком уезде – неспокойное настроение и множество дезертиров. В селе Красное Краснолипецкой волости произошло восстание на почве убийства милиционером сопротивлявшегося аресту дезертира. Восстание было ликвидировано высланным отрядом. Бобровская уездная ЧК арестовала за пьянство Новокурлакского волвоенкома Етинина (донесение от 31 мая)²⁴⁰. В районе станций Токаревка – Жердевка по линии Грязи – Борисоглебск действовал вооруженный отряд дезертиров, возможности которого красные себе не представляли. Штаб их находился в лесу возле станции Жердевка, где группировалось около четырехсот человек. Имея столь скудные сведения, начальник сводных отрядов, действующих против дезертиров, Протопопов тем не менее в конце мая донес, что в районе станций Токаревка – Жердевка – Бочарниково положение восстания близко к полной ликвидации²⁴¹. На самом деле как раз в этом районе был один из очагов восстания, и оно в конце мая никак не было близко к ликвидации, а, напротив, разгоралось.

Первые посланные против повстанцев отряды также потерпели поражение. Донские части 1 июля захватили Балашов, вошли в большую аткарскую слободу Елань и близлежащие села. Значительная часть огромного Балашовского уезда, части соседних Аткарского и Сердобского оказались вовлечены в зеленое движение. В селах избирались коменданты, формировались вооруженные отряды. Иногда полупринудительным порядком большинство населения каких-либо сел гнали в наступление на еще не взятые деревни. Такие повстанцы после массового похода возвращались домой, борьбу продолжало активное ядро.

Важной особенностью движения являлось то обстоятельство, что в соседнем уезде Тамбовской губернии – Кирсановском – базировалась внушительная дружина А.С. Антонова, которая как раз летом 1919 г. разрослась до сотен человек. В частности, 16 июня вспыхнуло восстание при участии дезертиров в районе Богданова и Ржавина Кирсановского уезда. Восставшие разоружали ячейки РКП(б). Местное население непосредственного участия в восстании не принимало, но сочувствовало восставшим. Отряд из Кирсанова прибыл на место и вступил в соприкосновение с восставшими²⁴². Антонов не поспешил поддерживать полыхавшую зеленовщину или присоединяться к подходившим с юга донским казакам. Он остался в пределах своих баз, проводя удачные операции.

По информации политуправления РККА, к концу июня – началу июля в Балашовском уезде мобилизация рожденных в 1900 г. шла неудовлетворительно. Дезертиры здесь вели антисоветскую агитацию среди населения, в составе организованных банд совершали нападения, отбирали скот, арестовывали коммунистов, разгоняли Советы и угрожали мобилизованным. Сил в Балашове для борьбы с ними было мало. В Саратовской губернии шла мобилизация рожденных в 1889–1890 гг., в Хвалынском уезде она проходила слабо, в Сердобском – успешно. Однако борьба с дезертирством в Хвалынском уезде шла успешно. В Вольском уезде мобилизация успешно завершилась. В Камышинском, за исключением некоторых местностей, мобилизация 1900 г. проходила «нормально»²⁴³. Скупая сводка демонстрирует различия по уездам, хотя содержит внутренние противоречия: трудно представить успешную борьбу с дезертирством при слабой явке мобилизованных, то есть массовом дезертирстве. Вероятно, имелась в виду борьба с активным, застарелым дезертирством, а не уклонением от явки на текущую мобилизацию.

Весьма показательно при этом, что даже в сравнительно спокойных уездах на пике зеленого повстанчества резко возросла активность дезертиров. Они стали объединяться в отряды, проводить демонстративные акции и т. п. Так было в саратовских Вольском, Хвалынском и других уездах. В Вольском уезде в селе Бодаево 10 июня собралась группа дезертиров с ружьями, кольями и двинулась на совет. Милиция и агенты ЧКдали отпор, толпа разбежалась и собралась в другом селе. «Решительные меры» подействовали, на место выехал Вольский – член коллегии УЧК²⁴⁴.

В первых числах июля в уездах Саратовской губернии вводились ревкомы. Саратовские «Известия» в разгар зеленых восстаний поместили статью, в которой движение объяснялось тем, что дезертиров использовали агенты Деникина. Зеленые опасны, когда попадают в руки контрреволюции. Белые воспользовались «вспышкой неразумных» и повели борьбу по плану²⁴⁵. Подобные мотивы не раз звучали в прессе и пропаганде красной стороны. Похожим образом дело обстояло и в уездах Воронежской губернии, не затронутых непосредственно зеленой волной мая 1919 г. В конце этого месяца в губернии было введено осадное положение из-за массового дезертирства. В Воронежском уезде дезертиры неудачно покушались на можайского волостного военкома Жукова, в уезд отправился отряд в пятьдесят человек. В Нижнедевицком уезде дезертирство доходило до 50 %, проводились облавы, настроение крестьян оценивалось как «неудовлетворительное» (донесение от 27 мая 1919 г.)²⁴⁶. В Коротоякском уезде мобилизация кончилась, шли облавы на дезертиров. В Землянском уезде мобилизовались повозки и упряжь. В Задонском уезде уклонившихся от мобилизации оказалось до 50 %, был выслан отряд для ловли дезертиров. В Нижнедевицком уезде развивалась противосоветская агитация кулаков на почве реквизиций хлеба (донесение от 28 мая 1919 г.)²⁴⁷.

В Воронежском уезде настроение «натянутое» из-за ухода на фронт лучших сил. В отличившейся покушением Можайской волости работал отряд губчека, ежедневно арестовывались сотни дезертиров. В Павловском уезде мобилизовалось тыловое ополчение, бывшие пленные офицеры, настроение их сочувственное, чему можно удивиться. В Коротоякском уезде закончена мобилизация рожденных в 1898–1899 гг. Явилось 40 (возможно, 48 – трудночитаемый текст. – Авт.) процентов, формировались отряды для ловли неявившихся (донесение 31 мая 1919 г.)²⁴⁸.

В Жуковской волости Воронежского уезда 1812 арестованных дезертиров были распущены, по поводу чего велось дознание. Можно предположить соучастие или добровольную халатность местных должностных лиц. В Катуховской волости от мобилизации десяток – двадцаток отказались (так называемая волостная мобилизация), послан отряд в 25 человек. В Богучарском уезде восставшие казаки навели панику на мобилизуемых, которые разбежались (донесение от 7 июня)²⁴⁹.

Красные смогли изменить удручающую ситуацию, сделав ставку на отряды, фактически не имевшие ограничений в своей деятельности. В телеграмме председателю саратовского губисполкома 8 июля, в разгар местной «зеленовщины», Ленин выстраивал следующий ряд неотложных военно-политических мероприятий: «Необходимо особыми отрядами объехать и обработать каждую волость прифронтовой полосы, организуя бедноту, устраняя кулаков, беря из них заложников, подавляя зеленых, возвращая дезертиров»²⁵⁰. Этим и занимались отряды. Наиболее эффективным на территории Саратовской губернии стал отряд Н. Черемухина. Он действовал в Балашовском, Аткарском, Сердобском и Петровском уездах. Применяя меры устрашения, публичные расстрелы и контрибуции, он смог создать в крестьянстве уверенность в том, что власть дойдет до любой деревни. Это понимание сбило волну активного движения. Вот так менялись настроения в одном из уездов. В Аткарском уезде появилось много банд зеленых, которые угрожали линии железной дороги на царицынский фронт, а также тылу (28 июня)²⁵¹. Пензенская ЧК сообщала 4 июля уже о хорошем положении в Аткарском уезде, без открытых дезертирских выступлений. Черемухин доносил из Аркадака 29 июля: после ликвидации восстания в Малиновке деревни выносят приговоры о ловле дезертиров и их главарей. Сто пятьдесят дезертиров Малиновки согласились на добровольную явку²⁵². Н.А. Черемухин до конца советской власти состоял «местночтимым» советским героем, выдержки из протокола его допроса (по поводу превышения полномочий) публиковались как пример деятельности «преданного борца»²⁵³.

Отступление донских частей также способствовало успокоению. В августе повстанческая волна была красными сбита. В более спокойных уездах работали оперативные штабы по выкачке дезертиров, они тысячами отправлялись на фронт. При этом применялось заложничество, что следует иметь в виду, оценивая отзывчивость дезертиров на излете движения²⁵⁴.

С Донской армией ушли не более двух полков Народной армии, сформированных из самых упрямых повстанцев. Осенью 1919 г. дезертиры группировались в лесах около наиболее «зеленых» сел, в большинстве дезертиры вынуждены были выкупать свое повстанчество добровольной явкой²⁵⁵.

Рассмотрим ситуацию по вовлеченным губерниям более подробно.