Текст книги "Дети Универсума. Книга 2. Герои не уходят в закат"

– Еще раз прошу прощения, – извинился мастер, – но я снова вынужден отвлечься. Пришло письмо от сельского головы. Опять, наверно, просит исправить очередную поломку. А я ведь всегда предоставляю четкую и детальную инструкцию по эксплуатации вместе со всеми приборами. И почему люди настолько халатно относятся к технике?..

– У вас оборудована пневматическая почта, – констатировала Алира. Хотела воскликнуть, изумиться, восхититься… но в итоге просто констатировала. Ибо запас удивления у нее начинал потихоньку иссякать с каждой минутой, проведенной в потрясающем доме мастера Гейба.

– Я называю ее воздухотолкательной доставкой, – машинально проговорил инженер, не отрываясь от прочтения письма.

– Вы сами придумали принцип ее работы? – полюбопытствовала девушка.

– А чего там придумывать? Перемещение маленьких капсул под действием сжатого воздуха. Вполне очевидное решение… Гм… сельский голова пишет о необходимости замены водяного фильтра… у меня, кажется, где-то был запасной…

– Остальные машины в селе тоже вы спроектировали? – продолжала расспрос Алира.

– Чего? Э… да, Миро попросил. Тут, знаете ли, когда-то большой пожар случился: разбойники напали на Братино и спалили село дотла. Я в то время учился в Канторийском университете и не видел творящихся здесь ужасов. После трагедии ко мне обратился Миро. Мы были с ним знакомы еще в бытность его студентом: я только поступил, а он уже готовился выпускаться. Миро прекрасно знал о моем увлечении изобретательством и предложил поработать в тихом, удаленном от городской суеты местечке, предоставив полную свободу действия и творчества. Сказал, будем поднимать Братино из руин. Не получится – и ладно, зато приобретем ценнейший опыт. А получится – еще и подзаработать удастся. Однако деньги меня интересовали в гораздо меньшей степени, нежели возможность воплотить в жизнь ряд личных инженерных задумок. Водопровод с чистейшей питьевой водой из-под крана в каждом заново отстроенном доме, а также котельная установка, обогревающая жилые помещения зимой, призваны были в первую очередь продемонстрировать, что в селе можно жить, причем довольно комфортно. Народ повалил сюда со всей округи, и за очень короткий срок нам удалось из пепелища создать процветающее поселение…

– Стало быть, – подключился к беседе сэр Гаспар, – последние пятнадцать лет в Братино бурлила жизнь…

– Вроде того, – подтвердил мастер.

– Ясно, – коротко произнес паладин и снова умолк, погрузившись глубоко в собственные мысли.

– Безусловно, все это интересно, – сказал Нолан, – но как быть с нашим делом по поиску таинственного сплава, не существующего на Земле-Матери?

– Кто говорил о сплаве? – спросил Гейб и тут же опомнился: – Ах, да… Я же сам и говорил, перед тем как меня отвлекло письмо… На Земле-Матери подобного сплава действительно не существует, ибо не существует необходимых для его получения компонентов. Тем не менее добыть его вполне реально, не покидая наш спутник. Более того, залежи так называемого метеоритного железа (пускай чисто технически оно никакое и не железо вовсе) расположены всего в восьми верстах к востоку от Братино…

– Порядок и хаос! – раздался возглас Алиры из соседней комнаты. Никто даже не заметил, как девушка покинула гостиную33
  В данном конкретном случае понятие «гостиная» весьма условно, так как для приема гостей помещение не было приспособлено вообще никак, просто комната располагалась ближе всего к парадному входу. Впрочем, словосочетание «парадный вход» также стоит воспринимать с некоторой оговоркой. Ведь ничего особо парадного в огромной железной двери, запираемой на полдюжины замков, как вы понимаете, нет.


[Закрыть].

Эдвин с Гаспаром мгновенно отреагировали и тут же бросились на помощь. Правда, спасать оказалось некого. Алире не грозила опасность. Разве что умереть от счастья, которое крупными буквами «С-Ч-А-С-Т-Ь-Е» отразилось на лице девушки.

– Госпожа Алира, у вас все хорошо? – тем не менее на всякий случай поинтересовался Эдвин.

– Это… это… – проговорила Алира. – Это он. Без сомнений. Котел, маховик, шатун, кривошип, эксцентрик, золотник… даже конденсатор предусмотрен…

– О чем вы? – недоуменно спросил юноша. – Кто «он»?

– Не кто, а что, – уточнила девушка. – Перед вами, господин Эдвин, вероятно, первый в истории прототип парового двигателя. Фантастика! А я все думала-гадала: тот ли это самый Гейб? Теперь ответ прямо передо мной. Мы с вами в гостях у легендарного изобретателя, изменившего мир!

– Значит, вы слышали о мастере Гейбе прежде? – удивился Эдвин.

– Я читала о нем. О его личности писали немного, но об изобретениях… Паровозы, пароходы, самодвижущиеся экипажи, летающие корабли… все они берут начало здесь, конкретно в этой комнате…

– А, – заметил Гейб, стоя в дверном проеме, – вижу на вас, юная госпожа, произвела впечатление моя последняя разработка. Устройство, преобразующее потенциальную энергию водяного пара в механическую работу. Я назвал его…

– …паровым двигателем! – опередила изобретателя Алира.

– Ну, вообще-то, я думал назвать его гидравлическим преобразователем, однако с точки зрения продвижения на рынке ваш вариант, пожалуй, лучше. Признаться, никогда не был силен в маркетинге…

– Госпожа Алира, – обратился к девушке Нолан. – Я понимаю, какие сильные чувства вас в настоящий момент переполняют, и все же вынужден напомнить о необходимости для нас с вами в первую очередь выполнить поручение Догоды. Поэтому, пожалуйста, не отвлекайте уважаемого мастера Гейба хотя бы еще пять минут и дайте ему возможность закончить рассказ о залежах метеоритного железа неподалеку отсюда.

– С залежами я несколько преувеличил, – поправил сам себя Гейб. – Речь идет о нескольких кусочках, но их вполне хватит для моих опытов. Лет эдак триста тому назад в здешних краях упал крошечный, по космическим масштабам разумеется, метеорит. На месте его приземления образовался Братинский кратер. Именно там вы и найдете метеоритное железо.

– Без проблем, – согласился Нолан.

– Вот только есть пара нюансов. Первый: искать метеоритное железо лучше в темное время суток, так как сплав именно с заходом солнца начинает излучать достаточно яркое свечение, и вам проще будет отличить материал из космоса от обычного камня. И второе: на месте падения метеорита образовалось нечто вроде аномальной зоны, породившей чудовищ-мутантов…

– Будьте добры, повторите последнюю фразу, – попросил Нолан. – Боюсь, я неверно расслышал.

– На месте кратера образовалась аномальная зона, населенная чудовищами-мутантами.

– Понятно… – прокомментировал журналист. – А я-то все ждал, где же подвох.

– Никакого подвоха, – убедительно заявил Гейб. – Только чудовища-мутанты. По большому счету, они являются единственным препятствием для разработки тех земель.

– В таком случае можно поподробнее о чудовищах-мутантах? – применил Нолан деловой подход к решению поставленной задачи. – Как давно они появились? Что из себя представляют? Есть ли у них уязвимые места на случай… проявления враждебности?

– Отвечу по порядку. Появились они сразу после падения метеорита и уже стали неотъемлемой частью местного фольклора. Представляют собой неописуемо безобразных зеленых существ с когтями, щупальцами и острыми зубами. По натуре злонравные. Как увидят человека, сразу на него бросаются со страшным угрожающим воем. Ни ранить, ни тем белее убить кого-то из них никому до сих пор не удавалось, насколько мне известно. Хотя попытки предпринимались, и не раз. Сталь их не берет, пули тоже. Огнем пытались жечь – без толку.

– Итак, – по привычке суммировал полученные сведения Нолан, – нам нужно в темное время суток (то есть фактически – ночью), отправиться к Братинскому кратеру и собрать там несколько светящихся камней, содержащих метеоритное железо, при этом каким-то образом пережив столкновение со злонравными чудовищами-мутантами, неуязвимыми для любого из известных видов оружия. Так?

– Выходит так, – выслушав журналиста, согласился мастер Гейб. – А я тем временем займусь заменой водяного фильтра…

– Что ж, – почесав в затылке, сказал Нолан, – вполне себе справедливое разделение труда…

Выйдя на улицу, четверо охотников за метеоритным железом не сразу отправились к кратеру. Нолан предложил сперва хорошенько обдумать дальнейшие действия.

– Если отбросить шутки в сторону, – говорил журналист, – то положение у нас незавидное. Мы, конечно, попытаемся незаметно прокрасться мимо чудовищ, но, стоит им нас заприметить, всему придет конец. Я не знаю, как сражаться с противником, о котором неизвестно ничего, кроме того, что его нельзя убить или хотя бы ранить. Исходя из сказанного, предлагаю не идти туда вчетвером. Вылазку совершу я в одиночку, а сэр Гаспар прикроет путь к отступлению. Госпожа Алира и господин Эдвин останутся здесь…

– А вдруг вам понадобиться магическая поддержка? – возразил юноша. – Многие чисто эфирные сущности не подвержены воздействию обычного оружия, однако зачастую чувствительны к заклинаниям.

– Гейб сказал, якобы чудовищ уже безуспешно пытались поджечь, – напомнил Нолан. – Вряд ли от вашей огненной магии окажется больше проку.

– От огненной – возможно. Однако в моем распоряжении также имеется магия холода. И раз уж огонь чудовищам-мутантам нипочем, кто знает, не нанесет ли им критический урон волшебство противоположной стихии?

– Логично, – поддержала Алира.

– Все это только теория, – не согласился журналист. – Не хотелось бы рисковать чьей-то жизнью, основываясь исключительно на домыслах.

– А ежели отвлечь супостата? – предложил сэр Гаспар. – Выманить его из логова и собрать металл небесный, покуда враг не возвратится. Для того разделиться надобно. Я на Роцефитанире отвлекать стану, а милсдарь Нолан в то время в кратер за добычей проберется. Мастер Эдвин же с тылу волшбой прикрывать будет.

– А я? – спросила Алира.

– Вам, моя госпожа, и впрямь лучше с нами не ходить.

– Сэр Гаспар дело говорит, – заметил Нолан. – Его план представляется наиболее адекватным.

– Только я в нем не участвую, – недовольно сказала Алира. – Понимаю, из меня тот еще воин. Зато я в состоянии оказать первую помощь. Плюс ко всему… Если вы все погибнете… я одна все равно не смогу спасти мир.

– По крайней мере, вы живы останетесь, – попытался вразумить ее Эдвин. – До конца света еще триста один год – вполне достаточно для любого человека.

– Предлагаете мне в случае неудачи просто доживать свой век здесь в осознании того, что я могла предотвратить катастрофу, но, увы, не задалось… – Алира как-то не по-доброму зыркнула на юношу.

– Люди и не с таким грузом живут… – поведал Нолан.

– Земля-Мать неслучайно собрала нас вместе, – использовала главный аргумент девушка. – У нее явно есть план. И согласно данному плану, мы добьемся успеха, только работая сообща.

– Ох, – вздохнул журналист, – мы ведь не знаем наверняка… С другой стороны, вы для себя уже приняли решение, и… ладно пойдем все вместе. Но, ради Порядка и моего спокойствия, не лезьте на рожон, оставайтесь рядом с господином Эдвином, он сможет вас защитить в случае опасности… ну, или вы его… Господин Эдвин, не одолжите даме кинжал? Я бы отдал свой меч, но он слишком тяжелый…

– Без проблем, – отозвался молодой человек. Он сунул руку за пояс и достал оттуда кинжал, принадлежавший когда-то старшему брату.

– Благодарю, – буркнула Алира, принимая оружие из рук юноши.

Единственным источником света ночью служила планета Гигант, сияющая из-за сгустившихся на небе туч. Впрочем, дойти до Братинского кратера путникам не составило труда. Однако никто из них не сомневался: настоящее испытание ожидает впереди. Они разместились за камнями у самой поверхности над образовавшимся триста лет назад углублением, имея возможность видеть все происходящее внизу. Нолан внимательно оглядел местность. Со столь значительного расстояние рассмотреть, светится там чего или нет, не представлялось возможным, зато зеленая фигура сразу бросилась в глаза.

– Ага, – шепотом произнес журналист. – Вот и наше чудовище-мутант. Хм… он один. Уже хорошо. Сэр Гаспар, ваш выход.

Паладин вскочил на коня и помчался вниз навстречу зеленому существу, выкрикивая на скаку:

– Вот он я, злодеюка! Поймай меня, коли смогешь!

Ко всеобщему удивлению, приправленному отдающей горечью изрядной порцией разочарования, чудовище-мутант не погналось за рыцарем. Оно лишь страшно взвыло и принялось беспорядочно махать многочисленными конечностями, включая отвратительные щупальца. Но с места так и не сдвинулось.

– План «Б»! – объявил Нолан.

– У нас есть план «Б»? – удивился Эдвин.

– Еще бы! Шарахните-ка по этой образине магией, пока я буду спускаться.

Нолан бегом покинул укрытие, а юноша по обыкновению сосредоточился. Температура воздуха вокруг молодого человека заметно снизилась. Эдвин попытался заморозить противника. Тщетно. Чудовище-мутант ровным счетом ничего не почувствовало, но при этом заметило примчавшегося журналиста и двинулось прямо на Нолана. Развернув Роцефитанира, на подмогу другу ринулся сэр Гаспар. Паладин вскинул меч и со всей силы рубанул по монстру. Лезвие прошло насквозь, не встретив сопротивления, словно бы прорезав воздух. Зеленая тварь не пострадала, однако издала душераздирающий вопль жутко напугавший Роцефитанира. В коротком приступе паники конь, громко заржав, стал на дыбы. Тяжелый рыцарь не сумел удержаться в седле и с грохотом рухнул наземь. Враг приблизился к временно обездвиженному Гаспару, повернувшись спиной к Нолану, чем последний не преминул воспользоваться. Журналист выхватил закрепленный на поясе армейский девятимиллиметровый «Флок» и произвел три выстрела подряд. Ни одна из пуль не достигла цели, хотя стрелком Нолан был метким. И все же ему удалось отвлечь внимание чудовища от сэра Гаспара, ибо теперь страшилище снова направилось к журналисту. Вблизи Нолану наконец-то удалось в деталях рассмотреть здоровенное создание с тремя зубастыми ртами, шестью когтистыми лапами и восьмью длинными щупальцами, как у осьминога.

– Да ты тот еще урод! – воскликнул журналист.

– Я иду туда! – сказала Алира Эдвину и, не дожидаясь возражений с его стороны, кинулась вниз.

– Алира, нет! – крикнул ей вдогонку юноша, а затем, уразумев бесполезность собственных слов, бросился вслед за девушкой.

Алира подбежала к чудовищу-мутанту, встав аккурат между ним и Ноланом.

– Вы в своем уме?! – заорал журналист. – Убирайтесь отсюда живо!

– У меня созрел план «В», – спокойно ответила девушка, глядя на приближавшегося монстра. Алира расставила руки, демонстрируя полную беззащитность перед врагом. Тот поднял над девушкой огромную лапу с острыми когтями и нанес удар…

Сердце не успевшего вмешаться Эдвина на секунду в страхе замерло. Тут же земля ушла у молодого человека из-под ног, а спустя мгновение вновь возвратилась, ибо Алира все еще была жива. Сверх того, на девушке не осталось ни царапины.

– Улица с двухсторонним движением, – улыбаясь, пояснила она. – Если мы не можем причинить ему вред, то с чего бы ему причинять вред нам? Ты же ненастоящий монстр, да? Игра света и тени. Дым и зеркала. Искусно сотворенная иллюзия…

– Но я не ощущаю рядом с ним магии, – заметил Эдвин.

– Иллюзии реально создавать и без магии, – парировала Алира, одновременно возвращая юноше так и не пригодившийся кинжал.

– Верно! – догадался Нолан. – Чудовище не более настоящее, чем обыкновенная голограмма!

– Голо… что? – услышав очередное незнакомое слово, спросил юноша.

– Такое трехмерное изображение, – разъяснил журналист, стараясь вместе с тем не обращать внимания на все еще издававшего противные звуки псевдомонстра. – Оно смахивает на реальный объект, но им не является. Вы, госпожа Алира, в моих глазах все больше становитесь похожей на истинного эксперта в области распознавания и разоблачения иллюзий. Сначала спасли нас от галлюцинаций на Роковых равнинах, теперь раскусили обман с чудовищем-мутантом.

– Я всего лишь применила логику, – скромно призналась Алира. – Отбросив два наиболее возможных варианта о том, что перед нами порождение либо привычного материального мира, либо воображаемо-эфирного, получаем в остатке единственный вывод: чудовища просто-напросто не существует. Меня лично удивляет только, почему за триста лет никому другому не пришла в голову та же мысль?..

– Страх? – предложил Эдвин. – Когда на тебя нападает монстр, последнее, о чем ты будешь думать, реальна опасность или нет. Безусловно, существенную роль также играет суеверие. Не забывайте, мы находимся в сельской местности. Жителям здесь гораздо проще принять сверхъестественное объяснение, нежели гипотезу, основанную на фактах и логике. Особенно с учетом многолетней передачи слухов и сплетен от поколения к поколению. Однако же остается вопрос: кто создал иллюзию, и зачем?

– Зачем – понятно, – ответил Нолан, – чтобы отвадить любопытных посетителей. Но кто?.. Эта штука работает уже три сотни лет, а голограмма очень качественная. Следовательно, технология использована передовая. На подобные фокусы способны были дети Земли и будут способны люди будущего… Выбирайте.

– По меркам детей Земли иллюзия слишком новая, – отбросила одну из возможностей Алира. – Они исчезли миллион лет назад, а чудовище-мутант появилось сразу после падения метеорита…

– Падение метеорита и появление чудовища должны быть как-то связаны, – заключил Эдвин.

– А как вам такая идея, – придумал Нолан, – голограмму создал тот, кто прилетел сюда на метеорите!

– Абсурд, – фыркнула Алира.

– Совершенно неправдоподобно, – высказался Эдвин.

– Безумием отдает, – присоединился сэр Гаспар.

– Он прав, – подтвердил… Минуточку! А кто подтвердил-то? Сейчас прикину: Нолан придумал, Алира фыркнула, Эдвин высказался, Гаспар присоединился… Роцефитанир – конь удивительный, но говорить, тем не менее, не умеет… Чудовище-мутант в тот момент все продолжало выть, точно дикое животное… Вроде всех возможных участников дискуссии перечислил… Так кто же мог подтвердить абсурдную и неправдоподобно безумную теорию Нолана?

– Чей это голос? – насторожился журналист.

– Мой.

– И мой.

– То есть наш.

Путники огляделись по сторонам, но никого не увидели. Единственным изменением в окружающей обстановке явилось исчезновение иллюзорного чудовища-мутанта.

– Да нет же! Под ноги себе смотрите!

Где-то внизу и впрямь копошились три малюсенькие фигурки размером с палец. Эдвин направил на них свет от зажженного магией огонька. Говорившие оказались зелеными существами с короткими ножками и чуть вытянутыми руками. На головах у крох имелись заостренные уши, а также пара отростков, напоминавших антенны.

– Вы… вы… – не мог никак выговорить от изумления Нолан.

– Да-да, мы – неместные, – сказал один зеленый гуманоид.

– И регистрации у нас нет, – проворчал второй.

– И границу пересекли незаконно, – добавил третий. – Но мы свободный народ и требуем уважать наше право на передвижение…

– Какую границу? Какое передвижение? – растерялся Эдвин.

– Границу вашего спутника, естественно, – ответил третий гуманоид. – А как ее законно пересечешь, ежели у вас даже космической таможни не предусмотрено? Я же вообще считаю: любой гражданин галактики имеет полное право на беспрепятственное перемещение в ее пределах.

– То есть вы не с Земли-Матери?.. – убедился Нолан.

– И даже не с Земли-Отца, – пошутил гуманоид номер два, однако, кроме него, никто больше не посмеялся. – Простите, вынужденное длительное пребывание в слаборазвитом мире отрицательно сказывается на чувстве юмора.

– И каким ветром вас к нам занесло? – полюбопытствовал журналист, решив не заострять внимания на обидной характеристике родного мира как слаборазвитого.

– Мы себе спокойно летели, – рассказал гуманоид первый, – а тут вдруг сверхсветовой двигатель забарахлил, пришлось совершить аварийную посадку.

– Получается, вы летели в метеорите? – предположил Эдвин.

– Не, – сказал гуманоид один. – Летели-то мы на звездолете. А каменная защитная оболочка, покрытая изнутри особым амортизирующим материалом, должна была нас защитить при столкновении с земной поверхностью. Этакая вот подушка безопасности. И все же шмякнулись мы будь здоров!

– Агась, – согласился гуманоид номер три, – потрепало звездолет изрядно. Мы аж более трех сотен обращений вашего мирка вокруг близлежащей звезды тут валандаемся, силясь починить корабль.

– Значит, вы все это время просто пытались отремонтировать звездолет, – сложил два и два Нолан. – А голограмму чудовища создали, чтобы поблизости не рыскал кто ни попадя.

– Точняк, – кивнул второй гуманоид. – Первую директиву о запрете прямого контакта с народами, не имеющими технологий для банального выхода в космос никто таки не отменял. Вот и пришлось шифроваться всеми доступными способами. И ведь работало, пока ваша девчонка не смекнула, мол, чудовище-то ненастоящее.

– А мы и подумали, – подхватил гуманоид первый, – коли вы, ребята, настолько сообразительные, то, быть может, нам от вас и толк какой выйдет, и решили снять маскировку.

– А как же эта ваша первая директива? – догадался спросить Эдвин.

– Да ну ее в черную дыру! – воскликнул третий гуманоид. – Откровенно заколебались мы среди вас тусить. Нет, поймите меня правильно. Ваш мир не так плох. Атмосфера, вода, фотосинтез и прочие радости жизни на месте. А уж рыба у вас и вовсе обалдеть какая вкусная… м-м-м…

– Но, видите ли, – закончил первый гуманоид мысль за своего товарища, предавшегося гастрономическим мечтаниям о рыбе, – один наш общий друг женится. Церемония состоится по вашим меркам где-то через… пятьсот лет. Как вы понимаете, время поджимает. Опаздывать нам нельзя ни в какую, хотя бы потому, что я на свадьбе должен исполнять роль шафера…

– Короче, – взял на себя смелость перейти к самой сути гуманоид второй. – Мы почти закончили ремонт, но никак не можем устранить неполадки в системе охлаждения варп-генератора. Согласен, звучит элементарно, но что-то в настройках конкретно сбилось, и у нас не получается выставить достаточно низкую температуру, при которой звездолет не разнесет на атомы при включении двигателя.

– Низкую температуру, говорите… – задумался Эдвин. – В технике я не особо разбираюсь, но, думаю, с вашей проблемой помочь сумею…

– Было бы здорово! – обрадовался гуманоид номер один.

– Не так быстро, – остудила инопланетный пыл Алира. – Услуга за услугу.

– И чего вы изволите желать? – тут же спросил второй гуманоид. – Рецепт клеточного акселератора для автоматической регенерации организма? Схему варп-двигателя, искривляющего пространство? Формулу прозрачного алюминия?

– Нам нужны обломки вашей каменной защитной оболочки, содержащие светящийся в темноте сплав, – выдвинула условие Алира.

– Вы имеете в виду, – для верности уточнил первый гуманоид, – тот оставшийся от подушки безопасности бесполезный хлам, коий мы и без того не собирались использовать? Дайте подумать… Нам, разумеется, нелегко расстаться с подобной ценностью, но мы готовы пойти вам навстречу. Поможете разобраться с системой охлаждения, и хлам… хм… простите, ценность станет вашей.

Маленькие зеленые межпланетные путешественники дружно развернулись, обратив взор к груде камней посередине кратера. Гуманоид первый откуда-то достал приборчик, похожий на пульт дистанционного управления, нажал на кнопку, после чего один из валунов перестал казаться обычным камнем, а превратился в небольшой космический шаттл. Еще одно нажатие клавиши гуманоидом сделало корпус звездолета прозрачным.

– Специальная функция для более удобного поиска технических неисправностей, – объяснил держатель чудесного пульта. – Вы слишком здоровенные и не протиснетесь внутрь нашего корабля, поэтому смотрите снаружи. Красным я подсвечу для вас терморегулятор. Вот он. Температура должна быть чуть выше температуры замерзания воды.

– Хорошо, – уверенно произнес Эдвин. – Мне уже доводилось нагревать яйца в грифоньем гнезде, теперь попробую, наоборот, охладить э-э… как вы сказали? Варп-генератор? Слава Порядку, я не знаю, что это, иначе, наверно, волновался бы гораздо сильнее…

Используя силу зеркальца королевы Изольды, юноша сотворил вокруг генератора поле низкой температуры и, взглянув на результат собственной работы, изрек:

– Вот и все. Правда, не уверен, продержится ли холодный барьер в среде, не содержащей эфира…

– Не беспокойтесь, – довольно легкомысленно ответил гуманоид номер два, – нам бы только взлететь да скорость набрать, а дальше само пойдет. Спасибо за помощь. Что ни найдете среди обломков – все ваше. Ну, бывайте!

– Как? Вы уже улетаете? – разочарованно спросил Нолан, уже было ощутивший вкус журналистской суперсенсации. – Но у меня к вам столько вопросов. И, уверен, у моих друзей тоже. Откуда вы родом? Где вы обучились нашему языку? Да как вас зовут-то, в конце концов?

– Рады бы поболтать, но времени нет, – сказал в ответ гуманоид номер один, поднимаясь на борт звездолета. – Обещаю, мы заскочим к вам на обратном пути примерно… через три тысячи лет. До скорого!

– Пока! – попрощался гуманоид второй.

– И спасибо за рыбу! – поблагодарил напоследок третий гуманоид.

Космический кораблик принял вертикальное положение, загудел, из задних турбин вырвалось голубоватое пламя, и судно, оторвавшись от земли, устремилось в ночное звездное небо, к мирам, где не ступала нога ни человека, ни виза, ни еще кого-либо из народов, населяющих Землю-Мать.

Всю обратную дорогу до Братино Нолан не переставал удивляться встрече с пришельцами. Он снова и снова повторял, насколько круто осознавать себя первым человеком, наладившим контакт с разумом, зародившимся в другом конце галактики. Сэр Гаспар, впрочем, оставался равнодушным к увиденному. Паладина, похоже, в принципе ничего не могло удивить в этой жизни. Алиру же сильнее занимали размышления о том, для чего именно мастеру Гейбу понадобились куски метеоритного железа, размещавшиеся в данный момент в прицепленной к седлу Роцефитанира походной сумке. А Эдвиин… Эдвин думал. И, придя к какому-то решению, обратился к девушке:

– Госпожа Алира…

– Да.

– Я… э-э… хотел перед вами извиниться…

– За что же? – удивилась Алира. – Вы, кажется, ничего дурного не сделали.

– Перед нашей вылазкой к кратеру… Я имел неосторожность сказать нечто такое, что вам не очень понравилось… про возможность в случае неудачи спокойно жить дальше. То есть именно так вы и истолковали мои слова…

– Я не в обиде на вас, господин Эдвин. Вы, не подумав, сказали. А я, не подумав ответила… Бывает.

– Да… и все же… я тогда имел в виду не совсем то. А что я действительно подразумевал… так это… в общем… я просто не хотел, чтобы вы пострадали. Вот и все.

– Я… – Алира намеревалась ответить очередной шуткой, однако ничего остроумного, как назло, ей не придумалось, и вместо ироничного замечания девушка сказала: – Я ценю вашу заботу. Признаться, не устаю поражаться тому, как работает ваш мозг. Даже после абсолютно невероятной и крышесносящей беседы с инопланетянами вас не заботят фундаментальные вопросы бытия и устройства Вселенной, а продолжает тревожить, кому и что вы сказали…

– Ну, Вселенная на меня обидеться не может…

– И в данном вопросе я с ней солидарна.

Эдвин остался доволен таким ответом, хотя и не до конца понимал весь его смысл, а это, в свою очередь, полностью устраивало Алиру, пребывавшую в прекрасном расположении духа ровно до тех пор, пока уже под утро приключенцы не пришли к дому мастера Гейба. Прямо на пороге они повстречали не рассеянного хозяина, а сбежавшую от родителей аристократку Ксалину. Девица первым делом нескромно бросилась на шею юноше со словами:

– Слава Порядку, вы живы и невредимы! Я так за вас волновалась…

Раньше (читай: до начала войны), посетив Трип в соответствующее время года, вы увидели бы богато украшенные улицы городов, рассыпанное по крышам домов и мостовым разноцветное конфетти, а также толпы людей, наряженных в вычурные пышные костюмы и прячущих лица за всевозможными масками. А если бы вы дождались темноты, то стали бы вдобавок свидетелями потрясающего по размаху пиротехнического представления, когда каждое мгновение очередные всполохи яркого света разрывали полотно ночного неба, выписывая на получившемся импровизированном холсте целые сюжеты. Но то раньше. Сейчас же традиционный карнавал отмечался предельно сдержанно. Созданием праздничного настроения озаботились считанные единицы. Фейерверки из Апельсина на сей раз и вовсе не завезли. Поговаривали, мол, кладский король уговорил Главного Распорядителя Тонг Ю краткосрочно воздержаться от торговли с Трипом. Одним из немногих напоминаний о торжестве остались маски, потому что они были относительно недороги, надевались и снимались очень быстро и к тому же могли укрывать за собой в действительности кислые, точно недозрелая смородина, мины трипцев.

Дож Максимилиано оценивающим взглядом изучал собственное отражение в огромном, стоимостью превышавшем какую-нибудь бедненькую провинцию зеркале. Маска феникса, несмотря на излишнюю претенциозность, к сегодняшнему заседанию Совета Дожей подходила отлично, как бы символизируя надежду на возрождение. Да, к настоящему дню все плохо, но шансы на благополучный исход войны еще есть, и не стоит до поры падать духом и опускать руки.

Подобного рода напускной оптимизм царил во всем Доме Тринадцати Избранников – резиденции дожей, верховных выборных правителей Трипской Республики. Их нечетное количество обуславливалось простой потребностью в устранении любых разногласий путем принятия решений большинством голосов. Как правило, дожами становились наиболее успешные торговцы или банкиры, зарекомендовавшие себя в качестве умелых управленцев. Да и избирателями выступали зачастую такие же предприниматели, ибо правом голоса обладали исключительно граждане, чей годовой доход превышал тысячу кипов. Для сравнения: хороший породистый скакун стоил порядка трехсот кипов, а плотный обед за четверть кипа рядовой трипец мог позволить себе разве что по праздникам. Однозначно сказать, насколько эффективной была работа дожей, трудно. Наибольшего процветания Трип достигал при условии, если их частные интересы начинали совпадать с государственными. Однако нынешняя война являлась исключительным обстоятельством. Разумеется, на вооруженном конфликте можно неплохо заработать, и поначалу кое-кто из действующих дожей и впрямь сумел приумножить личный капитал, но чем дольше длилось противостояние с Кладом, тем сильнее ухудшалось финансовое положение республики в целом. Ведь Клад сражался не в одиночку. Королевству активно помогали Кантория с Румбией, а теперь вот и Апельсин приостановил экономические отношения с Трипом.

Дожи не желали войны. Она случилась помимо их воли. В качестве отправной точки выступили беспорядки во время карнавала семь лет назад. Три года… Три года ушло на поиск зачинщиков. Хотя некоторым все-таки удалось скрыться, остальных поймали и долго, методично допрашивали с применением весьма изощренных и неделикатных средств, пока картина окончательно не прояснилась. За всем стояли, как и следовало ожидать, кладские шпионы, спровоцировавшие своими действиями цепочку событий, приведших к текущей обстановке, которую как раз собрались обсудить тринадцать высокопоставленных мужчин, занявших специально отведенные им места в Зале Совета Дожей.