Текст книги "Дети Универсума. Книга 2. Герои не уходят в закат"

Максимилиано про себя отметил, что оказался не одинок в стремлении при помощи маски создать видимость бодрого настроя. Другие дожи также выглядели преувеличенно нарядно: кто-то надел маску смелого сильного тигра, кто-то – яростного целеустремленного сокола. Один дож Бланко проявил умеренность, примерив образ мудрой и дальновидной совы. Совещание длилось несколько часов. Обсуждались вопросы, связанные с войной. Вспомнили последние поражения, в том числе обошлось без замалчивания откровенно унизительного провала в канторийском приграничном городке Купере. Уму непостижимо, как горстке неотесанных пьяниц удалось застать врасплох дивизию генерала Родриго, попавшего в результате в плен! Освобождать, правда, его никто не торопился – сам виноват. И без него проблем хватало.

– Пора сделать паузу, – объявил Бланко по истечении четвертого часа совещания. – Пускай слуги принесут поесть. И еще… стоит пригласить Шута, чтоб развлекал нас во время трапезы…

Оставшиеся двенадцать дожей переглянулись между собой. Приглашение Шута означало крайние меры… И вот тут, считаю, надо пояснить. Шут был не просто шутом. Не обычным парнем, развлекавшим публику глупыми шутками и дурацкими выходками. А был он… а поди разбери, кем он на самом деле был. В связи с чем перечислю только некоторые факты касательно данного субъекта. Впервые Шут появился в Доме Тринадцати Избранников в 79 году Эры порядка, то есть двадцать шесть лет назад. Первое время он выполнял свои прямые обязанности: гримасничал, кривлялся, пел комические куплеты – одним словом, веселил дожей в перерывах между заседаниями. Невозможно сейчас определить тот переломный момент, начиная с которого веселые песенки паяца стали приобретать характер советов по осуществлению управления государством. Но это произошло. По какой же причине? Во все времена и при любых правителях шутам позволялось делать нечто, недопустимое практически для всех остальных – говорить правду. В самом деле, подумаешь, дурачок глупость сморозил! Люди вокруг только посмеются, а государь, коли мудрый, призадумается. В Трипе сложилась схожая ситуация. Лишь вместо одного правителя в наличии имелось тринадцать дожей. Шут воспользовался правом говорить каждому из них в лицо все, что сочтет нужным, не смущаясь и не стыдясь. Сами они этого делать не могли, так как всю подноготную друг друга давным-давно изучили. Если ляпнешь про соседа не то, он и о твоих делишках обязательно в ответ вспомнит. В общем, среди дожей стихийно сложилась система сдерживания, основанная на тоннах взаимного компромата. На Шута никакого компромата за четверть века не собралось. Никто не знал его настоящего имени, места или даты рождения. Даже примерно угадать возраст человека в красно-синем костюме и колпаке с бубенчиками не представлялось возможным из-за плотного слоя белого грима на лице. И Шуту было позволено говорить правду. Неприятную, неудобную, режущую ржавой бритвой глаза правду. Понадобилось обосновать повышение налогов? Спросите Шута – как? Нужно жестко подавить волнения в отдельно взятом городе? Шут вам популярно объяснит, почему мирным путем вопрос не урегулировать. Дожи любили полумеры, когда и волки оставались сыты, и овцы целы. Однако в критических случаях требовались полные меры, и у Шута, единственного, хватало смелости о них заговорить. Мало-помалу из комедианта он превратился в ведущего политического консультанта. И с каждым годом его статус все сильнее укреплялся. Дожи приходили и уходили, ведь избирался каждый из них на строго ограниченный срок в пять лет с возможностью однократного переизбрания. В уравнении, описывающем систему государственной власти Трипа, они являлись переменной, тогда как Шут представал в виде константы. И спустя двадцать шесть лет я не возьмусь однозначно судить, кто по-настоящему определял направление развития республики.

– А вот и я – ваш добродушный соседушка Шут! – на весь Зал Совета Дожей возвестил, предварительно прокатившись колесом от одного конца комнаты до другого, загадочный паяц. – А чего это вы такие грустные, а? Вы, конечно, нацепили развеселые маски, но они не смогут скрыть ваши переживания от моего зоркого глаза. Проигрываем, да? Сливаем вчистую войну? Громовая крепость вот-вот падет? Генерал Родриго в плену? Эй, ладушки, последний пункт вычеркиваем, ибо всем плевать на старого болвана! Идеи есть? Может, у тебя, Гальвани? Или у тебя, Пиццоло? Нет? Без паники! У меня есть. Сид там у себя в Алом Дворце уже вовсю делит шкуру неубитого медведя и плетет интриги против собственного же союзника в лице Кантории, а точнее князя Павла. Хотя применительно к сему господину скорее уместно говорить не о лице, но о тупом рыле… Не важно. Для нас принципиально то, что канторийцы по большей части убираются подальше от трипской границы. Именно их отсутствием мы и воспользуемся… Если, конечно, вы соизволите выслушать предложение вашего непокорного слуги и, по совместительству, лучшего друга…

И дожи соизволили. Причем слушали внимательно, не перебивая. После выступления Шута все согласились на его план – как всегда, дерзкий и решительный.

Глава 4. Кто твой друг?

Ксалина рассказала о том, как не сумела обнаружить своего друга дома и как пришла к Гейбу в надежде застать в гостях у механика господина Эдвина и других. Мастер поведал ей про Братинский кратер, метеоритное железо, ну и о чудовищах-мутантах не забыл упомянуть. Последнее обстоятельство жутко взволновало Ксалину. Она уж хотела сама пойти проведать, все ли в порядке с ее новыми товарищами, но решила в итоге подождать до утра.

– И правильно сделали, – подметил Эдвин.

– А как вам удалось победить чудищ? – полюбопытствовала Ксалина.

– Не было никаких чудищ… – ответил молодой человек.

– То есть сейчас нет, – перебил его Нолан, посчитавший историю знакомства с инопланетянами слишком уж неправдоподобной, дабы о ней распространяться направо и налево. – Мой юный друг все еще не отошел от битвы. Неудивительно, ведь нам пришлось попотеть, прежде чем госпоже Алире удалось найти слабое место противника в области…

– Правового предсердия, – подсказала наобум Алира.

– Совершенно верно, – продолжил заливать журналист. – Получив удар в… правое предсердие, монстр – а он оказался всего один – тотчас окочурился и растворился, не оставив после себя и следа. Далее нам оставалось преспокойненько собрать руду с метеоритным железом. Пойдемте обрадуем по этому поводу мастера Гейба.

Инженер пришел в неописуемый восторг, завидев несколько неровных камней с вкраплениями редчайшего металла.

– Не знаю, как вас отблагодарить! – восклицал Гейб. – Постойте! Знаю! Вы, должно быть, много путешествуете. По вам видно. Преимущественно пешком к тому же. Не очень-то удобно и массу сил отнимает, правда? У меня на заднем дворе стоит повозка. Я спроектировал и сконструировал ее для жителей села, но вам она нужнее. Достаточно запрячь в нее вашего коня и можно будет продолжить путь с комфортом. Повозка легкая и обладает повышенной проходимостью. Берите, не пожалеете!

– Огромное спасибо за столь щедрый подарок, – выразил признательность Нолан. – Он нам несомненно пригодится. Господин Эдвин, госпожа Алира, сэр Гаспар, предлагаю нам всем сейчас отправиться в трактир и после сегодняшней бессонной ночи наконец-то хорошенько выспаться в тамошних комнатах, чтобы назавтра вернуться к Догоде свежими и отдохнувшими.

– Присоединюсь к предложению господина Нолана, – широко зевнув, проговорил Эдвин. – А каковы ваши планы, госпожа Ксалина?

– Так мило, что вы спросили, – улыбнувшись и скромно отведя глазки в сторону, ответила та. – Я погуляю по селу и пообщаюсь с местными. Надеюсь, кто-нибудь подскажет мне, куда отправился мой друг.

– Обязательно поделитесь с нами, если что-нибудь узнаете, – попросил юноша.

– Само собой, господин Эдвин…

– Кхе-кхе, – демонстративно прокашлялась Алира, – пойдемте уже спать. Не будем отвлекать мастера Гейба от инженерных изысканий.

– Кстати, о них, – вспомнил механик. – У меня для вас есть отдельный подарок, госпожа Алира.

– Ух, ты! – удивилась девушка. – Вы запомнили мое имя! Лучшего подарка я и пожелать не смею…

– Однако это не все…

– Еще не все?!

– Где же он?.. – сам у себя спросил Гейб, затем мастер покопался в залежах технической документации на столе, проверил в шкафу, заглянул под диван и наконец обнаружил искомый предмет в умывальнике. – И почему я не догадался сразу здесь посмотреть?.. Вот, пожалуйста, госпожа Алира. Носите и пользуйтесь.

Девушка заинтригованно приняла из ладоней изобретателя вещицу, смахивающую на нарукавник.

– Ага… – осмотрев подарок, промолвила Алира. – Очевидно, эта штука крепится на предплечье ближе к запястью. Тут есть механизм с пружиной, срабатывающий при определенном положении руки и выталкивающий…

Вместо слов девушка надела нарукавник и резко отогнула вверх кисть. Мгновенно с внутренней стороны ладони выскочило лезвие.

– Клинок для скрытого ношения, – пояснил мастер Гейб. – В суровые времена мы живем. На десяток благородных господ обязательно придется по меньшей мере один мерзавец. И, на мой искренний взгляд, каждая порядочная девушка должна иметь при себе аналогичное средство самообороны. На всякий случай.

– В большом городе уж точно, – согласилась Алира, не без слабенького укола ностальгии вспомнив грязные темные переулки Первограда. – Благодарю, мастер Гейб. Вы и представить не можете, какое значение для меня имеет знакомство с вами. Продолжайте ваши опыты, доделывайте паровой двигатель и будьте счастливы!

Оставив изобретателя и затем разместившись в дешевенькой четырехместной комнатушке трактира, путники принялись прикидывать примерный план на следующий день.

– Навестим Догоду, – перечислял Эдвин, – доложим о выполнении задания. Если все в порядке, получим артефакт, содержащий эссенцию воздушной стихии, и приступим к поискам Рыбы-кита, обитающего на Краю Земли. На сей счет у меня есть гипотеза. Незадолго до гибели учитель Уио сделал географическое открытие. Он установил, что архипелаг Края Земли состоит из семи крупных островов, тридцати пяти островов поменьше и еще одного постоянного дрейфующего с неестественной скоростью островка. В тот раз я не мог поверить, будто остров в состоянии столь быстро перемещаться. Но теперь, когда мы знаем о Рыбе-ките, балансире воды…

– Полагаете, – уловил идею Нолан, – Рыба-кит и есть тот самый неуловимый остров?

– Именно. К тому же вряд ли китом назвали маленького балансира, – добавил юноша. – Следовательно, многое сходится: размер, скорость и место обитания.

– Проверим гипотезу на месте, – предложила Алира. – Нам так и так нужно отправляться к архипелагу.

– Тут наверняка возникнут трудности, – заметил Эдвин. – Придется совершить морское путешествие. В условиях войны найти сейчас судно реально только в Румбийсом порту. На корабле мы поплывем через пролив Скорби далеко на запад…

– А не ближе будет идти на восток? – усомнилась Алира. – Земля-Мать круглая все-таки…

– Э-э… – замялся юноша. – Но через восток суда не ходят… Там ведь в прямом смысле край Земли… Ни одному кораблю еще не удавалось пересечь его. Даже Ромуальд Впечатлительный возвращался из своей знаменитой экспедиции той же дорогой, которой прибыл к архипелагу.

– Простите, я, наверно, немного забылась, – задумчиво проговорила девушка. – Хотите сказать, капитан Бруггер еще не совершил кругосветное путешествие?

– Впервые слышу это имя, – уверенно заявил Эдвин. – Кто такой капитан Бруггер?

– Прославленный мореплаватель и первопроходец, – просветила девушка. – Именно он первым, преодолев по воде весь Край Земли через запад, прибыл в Апельсин с востока, и тем самым доказал возможность кругосветного путешествия. Вернее, докажет…

– Значит, ему удастся открыть восточный проход! – поразился юноша. – Выдающееся достижение, которое существенно облегчит морское сообщение… И когда сие эпохальное событие должно произойти?

– Если память меня не подводит, – прикинула Алира, – корабль «Мечтатель» достиг Апельсина к началу зимы 105 года.

– Примерно через пять месяцев, – посчитал Эдвин. – Скоро, но недостаточно. Поэтому, как я уже сказал, единственный актуальный для нас вариант – путь из Румбии на запад. Однако, повторюсь, идет война, и найти не занятый в боевых действиях корабль не так-то легко. Плюс нет гарантии, что трипцы, заняв Красный Город, не двинулись дальше к Румбийскому порту…

– Вообще-то, не двинулись, – неожиданно вставил Нолан.

– Откуда вы знаете? – осведомился юноша.

– Из учебника по истории, – ответил журналист. – Не забывайте, нам с госпожой Алирой наперед известен ход Войны за Порядок. Румбийский порт на протяжении семи лет ревностно охранялся специально созданным объединенным кладско-канторийским войском и ни разу не переходил в руки Трипа.

– Хорошая новость, – отметил Эдвин. – Таким образом, наш путь лежит через Румбийски порт, а попасть туда мы сможем, пройдя границу между Румбией и Канторией в районе Купера.

– Отлично! – обрадовалась Алира. – У вас появился повод заскочить домой. Да и я, признаться, тоже бы хотела проведать госпожу Филию.

– К Куперу из Долины Мельниц ведет река Тихая, – припомнил молодой человек. – Следуя вдоль нее на юг, мы точно не заблудимся. А с повозкой, великодушно предоставленной мастером Гейбом, дорога не должна нам показаться чересчур тяжелой.

– Решено, – объявил Нолан. – Долина Мельниц – Купер – Румбийский порт – архипелаг Края Земли. Маршрут выстроен… А до поры я собираюсь прилечь – глаза… слипаю-т-с… х-р-р…

Журналист прямо так и задремал на полуслове.

– А я вроде и хочу спать, и не хочу, – признался Эдвин. – У меня всегда похожее состояние после бессонной ночи.

– Как насчет того, чтобы немного погулять по селу? – предложила Алира.

– Ну, не знаю… ноги и без того сильно устали…

– Я видела по дороге букинистическую лавку…

– Так чего же мы ждем?! – внезапно оживился юноша. – Сэр Гаспар, вы здесь останетесь или составите нам компанию?

– Тут пребуду. Идите гуляйте, други мои.

Пока они с Алирой неспешно шли по сельской улочке, Эдвин не без удовольствия отметил, насколько приятно совершать прогулку в компании красивой девушки. Молодые люди, конечно же, и так совместно преодолели десятки верст за время путешествия, но сейчас все ощущалось по-другому. Их никто никуда не гнал, не заставлял идти против воли. Они сами захотели наведаться в непонятно каким образом оказавшуюся вдали от крупного города букинистическую лавку. Алиру, в свою очередь, переполняла непривычная безмятежность. Не знаю, способствовали ли тому присутствие рядом Эдвина, усталость или наличие нарукавника со скрытым клинком… В любом случае девушка находилась в умиротворенном состоянии впервые за… не исключено, что просто впервые в сознательном возрасте.

Однако расслабленность Алиры как рукой сняло, когда она заприметила впереди Ксалину, весело машущую рукой им с Эдвином.

– Рада вас вновь встретить! – поприветствовала незваная (как минимум Алирой) девица. – Я поспрашивала у людей, и один чуткий господин передал письмо, оставленное мне другом. Прочтите.

Ксалина протянула Алире с Эдвином листок бумаги, на котором выцветшими чернилами было выведено:

«Дорогая Ксалина!

С тяжелым сердцем сообщаю тебе о неотложных делах, побуждающих меня спешно покинуть Братино и временно переселиться в деревню Колдобины на юге княжества. Если я тебе понадоблюсь, ищи меня там.

С наилучшими пожеланиями

твой преданный друг Елимир».

– Поздравляю, – сказала Алира, прочтя письмо. – Теперь вы наверняка знаете, где искать своего друга. Красивое имя – Елимир…

– Знать-то я знаю, – посетовала Ксалина. – Но понятие не имею, как добраться до Колдобин. Где это вообще?

– Примерно в тридцати верстах к северу от Купера, – прикинул Эдвин.

– А Купер – это такой небольшой городок на границе с Румбией? – уточнила Ксалина.

– Совершенно верно, – сказал юноша и обратился к Алире: – Как думаете, мы можем?..

– Не самая лучшая идея, – поняв замысел Эдвина, ответила Алира. – Дорога слишком опасна…

– Но, если госпожа Ксалина будет одна, для нее дорога станет еще опаснее.

– Ох, что-то я не уверена…

– О чем вы там шепчетесь? – спросила Ксалина.

– Мы тут… думаем… – проговорил Эдвин. – Скажите, пожалуйста, есть хоть один шанс уговорить вас вернуться домой?

– Увы… – помотала головой девица.

– А есть шанс уговорить вас остаться в Братино? – подключилась Алира.

– Все дороги отныне ведут меня в деревню Колдобины, – отрезала Ксалина.

– Что ж… – произнес Эдвин. – Мы с друзьями направляемся на юг и…

– Прошу, возьмите меня с собой! – умоляющим тоном воскликнула Ксалина и, дабы усилить эффект, посмотрела на Эдвина глазами милого крохотного бездомного щеночка, нуждающегося в тепле и заботе. Юноша не мог отказать. Алира, которая чисто гипотетически могла, также сдалась перед умилительным взглядом девицы. Так Ксалина вновь присоединилась к нашим приключенцам.

Пополнив в Братино припасы с расчетом на длительную поездку, пятеро людей и один конь направились к Долине Мельниц, встретившей путников еще более яростными порывами ветра, чем прежде. Видать, Догода заскучал в одиночестве, и балансиру захотелось поразвлечься. Нолан предложил Ксалине подождать внутри повозки в компании сэра Гаспара, в то время как остальные будут беседовать со странным мальчиком, на что Алира, чуть погодя, и уже с глазу на глаз заметила журналисту:

– А вы не особо ей доверяете.

– Вы тоже. Пускай и по субъективным причинам…

– В смысле? – нахмурилась девушка.

– С первой же встречи вы подозревали, будто Ксалина что-то скрывает. Но когда она поведала о побеге из дома и тому подобном, вы немного смягчили собственное отношение к ней и даже почувствовали определенную симпатию к несчастной аристократке.

– Вы все это заметили со стороны? А мне до сих пор думалось, якобы я умею прятать эмоции.

– Я – журналист, и разбираться в людях мне по профессии положено. Бывает, приходишь интервью брать, смотришь на человека, и сразу все о нем становится понятно: кто он, откуда и какие цели преследует…

– А… про меня вам тоже… все сразу стало понятно? – осторожно спросила Алира.

– Не с первого взгляда… и не в деталях…

– Однако расспрашивать вы меня не решились.

– А зачем? Вы, возможно, удивитесь, но прошлое есть у всех без исключения. А раз есть прошлое, то какие-никакие тайны в нем точно водятся. Сэр Гаспар, например, о себе вообще ничего не рассказывает. Обо мне вам известно тоже далеко не все. Да я уверен, у юного господина Эдвина и то найдется пара маленьких «скелетиков в шкафу». И почему мне обязательно нужно лезть в ваши личные дела, если я предпочитаю не делать того же в отношении других? Коли не хотите говорить о своем истинном происхождении, ну и не надо. Ваше право.

– Спасибо за понимание, наверно… – неуверенно поблагодарила девушка. – Так что там с Ксалиной и с некими «субъективными причинами»?

– Подозрительная она, как ни крути, – изрек Нолан. – И вы это поняли, едва взглянув на нее. Затем чуть ослабили бдительность. А сейчас снова косо поглядываете на девицу, однако уже из… иных соображений.

– Каких же?

– Ну… э-э… назовем их личными…

– Не понимаю вас.

– Разумеется…

– Нет, я правда не понимаю ваших намеков.

– Угу.

– Я еще в детстве заметила, – упрекающим тоном сказала Алира, – какими странными бывают взрослые. Они почти никогда не изъясняются напрямую. И вы, господин Нолан, в данный момент ведете себя так же…

– Как типичный взрослый?

– Именно.

– Моя бывшая жена крайне удивилась бы подобной характеристике…

– Вы были женаты? – на лице Алиры отразилось неподдельное изумление. – Хотя, с другой стороны, Земля-Мать упоминала о вашем сыне…

– Я же вам говорил: у всех есть прошлое, – подмигнул девушке журналист. – Впрочем, не будем предаваться воспоминаниям, а лучше пока разберемся с делами в настоящем.

Догода нашелся там же, где путники с ним расстались два дня назад, – на крыше самой высокой мельницы. Заприметив группу знакомых людей, мальчик-балансир спрыгнул с насиженного места. Расстояние до земли для любого человека оказалось бы смертельным или, в лучшем случае, крайне травмоопасным, но Догоду в падении подхватил воздушный поток, и повелитель ветров медленно и преспокойно опустился на травку.

– И как? Успешно? – по приземлении тут же поинтересовался балансир.

– Задание выполнено, – отрапортовал Нолан. – Мастер Гейб получил метеоритное железо, в связи с чем пребывает на седьмом небе от счастья.

– Забавные создания – люди. Вам мало для счастья одного неба. По мне, так одно – в самый раз… Ай, ну и ладно. С поручением вы справились, и я отдам вам артефакт… После того как вы докажете, что достойны моего дара.

– Какое-то новое условие, – с подозрением отметил журналист. – И что нам нужно сделать?

– Одолейте меня в бою! – объявил Догода.

– Чего?! – хором воскликнули Эдвин, Нолан и Алира.

Балансир выдержал необходимую, на его взгляд, паузу и громко рассмеялся:

– Ха-ха-ха! Расслабьтесь, я пошутил! Видели бы вы свои лица! Ха-ха! Вот умора! Сами прикиньте: кем же надо быть, чтобы дополнительно подвергнуть риску жизни наиболее вероятных спасителей мира? Точно не мной…

– Ну и шуточки у балансиров воздуха, – кисло оценил своеобразное чувство юмора Эдвин.

– Извиняйте, – сказал Догода и сунул руку в правый карман шорт. – Примите сувенир в знак моей благодарности.

Эдвин потянулся к небольшому деревянному предмету в виде птички.

– Тут есть отверстия, – обратил внимание юноша, – через них явно проходит воздух. Но я совсем не ощущаю магии.

– Еще бы! – подтвердил мальчик-балансир. – Ведь это – окарина, музыкальный инструмент, и магия появляется лишь тогда, когда на нем играют. Надеюсь, вы умеете играть на окарине.

– Боюсь нет, – опечалился Эдвин. – А просто посвистеть нельзя?

– Можно. Только магии в том никакой не будет.

– Позвольте, – попросила Алира у Эдвина передать ей инструмент. – Я обучалась музыке. И назло ожиданиям как родителей, так и репетиторов выбрала не классические скрипку или фортепиано, а менее популярную окарину…

– Ничего себе совпадение! – восхитился Нолан. – Впрочем, Земля-Мать вполне могла учесть данный факт из вашей биографии при рассмотрении множества кандидатур в спасители мира.

Девушка взяла музыкальный инструмент и, приложив его к губам, сыграла простенькую и тем не менее красиво звучавшю мелодию. Ветер поднялся над головой Алиры и продолжал кружиться на протяжении всего исполнения неизвестного широкой публике произведения.

– Здорово! – похвалил Эдвин. – Мне очень понравилось. Вы что-нибудь почувствовали во время игры, госпожа Алира?

– Затрудняюсь описать. Мне на минуту почудилось, словно я летаю вместе с ветром и могу управлять его движением.

– Поздравляю, – улыбнулся юноша, – вас отныне можно с полной уверенностью назвать начинающей волшебницей. Через окарину вы связались с эфиром и соприкоснулись с источником магической энергии.

– Ух ты… – осознав личное достижение, молвила Алира. – Ну, главное теперь – не превратиться в злобную колдунью. С другой стороны, они такие стильные и красивые…

– Мне кажется, у вас и так с этим полный порядок, – глядя на носки собственных ботинок и чуточку покраснев, проговорил Эдвин. – А злобной мне вас представить не получается.

– Вы столького обо мне не знаете, – демонстративно отмахнулась девушка, пытаясь скрыть нахлынувшее на нее приятное смущение.

– Нам пора возвращаться к повозке, – сказал Нолан. – Госпожа Ксалина с сэром Гаспаром нас небось уже заждались. До встречи, Догода!

– Пока-пока! – попрощался балансир. – Попутного вам ветра!

Воссоединившись с паладином и Ксалиной, наши приключенцы продолжили путь, на сей раз ведущий вдоль реки Тихая к южным границам Кантории. Двигались неспешно, стараясь не перегружать Роцефитанира. Гаспар вообще шел пешком всю дорогу, качество которой оставляло желать много лучшего, и компанию ему попеременно составляли то Эдвин, то Нолан, галантно предоставлявшие дамам постоянное место в ограниченной по грузоподъемности повозке.

У Алиры появилась возможность поближе узнать попутчицу. Ксалина рассказывала о помолвке со старым офицером, годившимся молодой невесте скорее не в мужья и даже не в отцы, а совсем-таки в деды, от чего желание сбежать куда подальше становилось лишь сильнее. Спустя десять дней, проведенных в подобных непринужденных беседах, Алира почти перестала видеть в Ксалине нежеланную гостью. Почти. Во время остановок на ночлег кто-то из мужчин все равно обязательно назначался дежурным, в чьи обязанности входило следить за порядком в лагере.

Однажды вечером путники привычным образом разместились на берегу реки. После сытного ужина друзья отправились на боковую: кто в палатку, кто в повозку. Роль сторожа выпало исполнять Эдвину. Юноша, греясь у костра, наблюдал за сияющими звездами. Правда, любоваться небесными светилами довелось недолго, ибо вскорости их заслонил плотный занавес из подоспевших туч.

«Кажется, дождь собирается, – подумалось Эдвину. – Не залило бы нас случаем… Че-то в сон клонит… Держаться, держаться… О! Почитаю книгу. Не зря же мы в Братино посетили ту лавку. „Сказание о великом потопе“, автор некто Йон. Любопытно… Стихийное бедствие описано настолько… натурально… меня даже взаправду немного укачивает, как на волнах. Похоже, Йон – истинный мастер слова… Подождите… Меня же действительно укачивает! И сырость ощущается… Наваждение какое-то… Или нет?»

Незаметно для самого же себя задремавший над книгой юноша еле-еле приоткрыл один глаз и не поверил увиденному. Молодого человека со всех сторон окружала вода, и уровень ее стремительно поднимался.

«Какого?..» – хотел сказать Эдвин, но получилось у него вслух издать разве что: «Кхкх». Язык не слушался, уста не размыкались. Юноша попробовал пошевелить рукой – безрезультатно. Ноги решили поддержать верхние конечности в несанкционированной забастовке и также наотрез отказались слушаться.

«Я не могу двигаться, не могу позвать на помощь, и меня заливает водой, – мысленно перечислил Эдвин. – Так и захлебнуться недолго… Хаос! Попытаться заморозить воду заклинанием холода? Это замедлит ее прибывание, если сил у меня хватит… Не удается сосредоточиться… башка мутная и тяжелая… Давай, глупое тело, почувствуй мороз! И почему остальные ничего не предпринимают? Где они? Гаспар? Алира? Нолан? Ксалина? Неужели не видят, что я в беде?! Или просто спят… Стоп, не отвлекаемся… Еще одна попытка… Не выходит… Вода уже в ноздри проникает!»

Юношу обуял страх. Смерть подступила ближе некуда, и увернуться от нее было нельзя. Однако мириться с судьбой Эдвин не желал, и та, по достоинству оценив его неистовую тягу к жизни, решила смилостивиться над несчастным: в момент наивысшего отчаяния чьи-то мощные руки подхватили парализованное тело, унося молодого человека подальше от разбушевавшейся реки, никак не оправдывавшей название Тихая.

Эдвин не понимал ровным счетом ничего. Только что он сидел у костра, затем очутился в воде, а сейчас некто вытащил юношу на берег. Самые разные мысли рождались и тут же переплетались друг с другом в голове у растерянного молодого человека. Вот так вот живешь себе, в школу ходишь, книги читаешь, как вдруг все меняется буквально в одночасье: твоего учителя убивают у тебя на глазах, потом ты становишься последней надеждой целого мира на спасение, учишься обыгрывать опытных шулеров в карты, переживаешь нападение разбойников на караван, присутствуешь при выяснении отношений между Духом Леса и Духом Озера, встречаешь гигантского дракона, спасаешь детенышей грифона, знакомишься с инопланетянами, гуляешь с девушкой чудесным летним днем… А чуть погодя в ситуации, когда ничегошеньки не предвещало беды, в мгновение ока оказываешься на пороге гибели, испуганный, обездвиженный, беспомощный… Все твои воспоминания и переживания рискуют разом захлебнуться вместе с тобой. И единственным вопросом, мельтешащим в твоем мятущемся сознании, остается: «Почему?» Но самое интересное, даже после чудесного спасения этот вопрос никуда не исчезает. Он слегка меняется с «почему я умираю?» на «почему я еще жив?». Велик соблазн списать все на случай. Тем не менее в ближайшем будущем Эдвин, как и мы с вами, убедится в наличии вполне четких причинно-следственных связей между событиями прошлого и ситуацией, в которую юноша угодил сейчас.

Молодой человек предпринял попытку повернуть голову. Ему хотелось увидеть своего спасителя, а еще узнать, здесь ли друзья, и как они: тоже парализованы или… или хуже? Достаточно одного движения… самого трудного движения в жизни…

«А если попробовать тепло? – пришла мысль Эдвину. – Я хотел заморозить воду и мог сделать себе только хуже… Пф… заморозить воду – дурацкая идея. Спишем ее на временное помутнение рассудка. А вот тепло… может сработать… В любом случае хотя бы согреюсь – речная вода до жути холодная… Каким образом я вообще очутился в реке?»

Огненная магия отказывалась работать. Юноша упорно продолжал призывать стихию, рискуя, между прочим, ненароком устроить пожар, а тут лес рядом… Неизвестно, подействовало ли волшебство или организм и без его помощи потихоньку начинал приходить в норму, но Эдвину удалось-таки малость отклонить голову влево – вполне достаточно для обретения столь вожделенной возможности оглядеть местность и получить ответы на наиболее животрепещущие вопросы.

На берегу разлившейся реки, помимо Эдвина, распластались еще три обездвиженных тела, принадлежавших Алире, Нолану и сэру Гаспару. А где же Ксалина? А таинственный герой, спасший Эдвина от утопления? Стоило юноше подумать об этом, как над ним нависла массивная фигура. Солнце уже начинало всходить, и в неверных предрассветных лучах он разглядел покрытую чешуей голову с отвратительной физиономией. С отвратительной, зато хорошо знакомой.

«Водяной! – про себя обрадовался молодой человек. – Тот самый, которого мы повстречали во время сплава по Тикле. Какими судьбами его сюда занесло?»

– Привет, людь, – выговорил водяной и, видя замешательство на лице спасенного, разъяснил: – Ты – тонуть, я – спасай.

– Спс, – произнес в ответ Эдвин, желая сказать «спасибо».

– Ты – хорош людь. Бывай.

Попрощавшись, водяной развернулся и ушел. До слуха юноши донесся всплеск воды – значит спаситель возвратился в родную среду. Эдвин по-прежнему не мог встать, но чувствовал, как постепенно вновь обретает контроль над телом: то пальцем на ноге удастся пошевелить, то голову чуть-чуть приподнять. Первым из друзей проявил какие-то признаки жизни сэр Гаспар, издавший недовольный стон, напоминавший гудок восемнадцатиколесного грузовика, затем здоровяк невероятным усилием воли сумел повернуться на бок.

– Сэр Гас… Гасп-п… Сэр Гаспар! – с трудом позвал Эдвин.