Текст книги "Розвинд. Тьма"

Дверь в коттедж открылась почти сразу после звонка. На пороге стоял крепко сбитый босой китаец средних лет, своим нарядом из клетчатой байковой рубашки и синих потёртых джинсов старательно подражающий голливудской внешности американского работяги. На появление детектива он отреагировал спокойно, бегло изучил удостоверение и посторонился, пропуская Витти. Судя по всему, являясь владельцем дома в районе, где две трети населения жило на пособие, к визитам полиции он уже привык. Внутренняя обстановка тоже ничем не выделялась, только фотографии улыбающихся во весь рот узкоглазых родственников на фоне пагод и дворцов выбивались из ансамбля простых крашеных стен и вязаных половичков.

Пригласив «детектива» присесть на небольшой диван с обивкой из флока, хозяин взял стоявший у окна стул и уселся напротив. Периодически кивая, он молча выслушал разъяснения о причинах визита и лишь тогда перестал смахивать на куклу с головой на пружинке. Немного подумав, он рассказал Витти немало не интересующих того подробностей о жизни семьи Шенг в Китае и Америке и о том, что сам работал на их семью с шестнадцати лет, сначала в Шанхае и Пекине. Затем он перебрался в Розвинд, где какое-то время был поваром в ресторане у Джена, но год назад уволился, найдя более перспективную работу, хотя доверительные отношения между ними сохранились.

Витти, до этого умело притворявшийся интересующимся перипетиями жизни мистера Цзая, насторожился и, стараясь не выдать своего нетерпения, поинтересовался:

– А не просил ли мистер Шенг сохранить для него какие-то вещи, может быть, документы, конверт или пакет?

Оказалось, действительно, порой Джен оставлял у давнего семейного работника кое-какие вещи, а когда не мог забрать их сам, просил передать указанным людям. Витти сделал охотничью стойку, как фокстерьер, почуявший лису, и, чуть не искрясь от напряжения, задал вопрос, ради которого сюда и приехал:

– А не осталось ли чего-нибудь из принадлежавшего мистеру Шенгу у вас на руках?

После недолгой заминки Цзай радостно закивал. Поднявшись со стула, он направился к полированному секретеру, откуда, порывшись в его многочисленных ящичках, достал плотный заклеенный конверт, который и протянул Витти.

Осторожно взвесив конверт в руках, Витти прикинул, что там лежит стопка бумаг.

– Я бы хотел взять это с собой. Может быть, внутри находятся важные улики, которые помогут найти тех, кто убил ваших друзей. Вы сможете забрать его в полицейском управлении, когда закончится расследование.

– Джен и Нинг – единственные из семьи Шенг, кто набрался смелости начать всё сначала в чужой стране и кто мог бы за ним обратиться, так что пусть лучше он остаётся в полиции.

– Вы не вскрывали этот конверт?

– Нет. Он запечатан, а я слишком уважаю того, кто дал мне кров, работу и помог обустроиться в этой, полной возможностей, стране, чтобы пытаться раскрыть доверенный мне секрет, даже после смерти его хозяина. Но передать конверт вам – это правильное решение. Надеюсь, он поможет отомстить за смерть моих друзей.

– Вы ведь понимаете, что полиция не занимается вендеттой? Если мы найдём виновных, они будут отвечать перед законом и понесут наказание в полном соответствии с ним.

– Достаточно того, что оно последует; безнаказанное убийство таких замечательных людей нарушает гармонию мироздания. Настоящее возмездие свершится, когда убийцы ступят в царство Янь-вана, но земное правосудие сохраняет животворную энергию инь и отнимает у злых людей самое драгоценное в этом мире – время, которое невозможно купить или украсть. Потому я отдаю вам этот конверт с чистым сердцем и надеждой – тем, что питает наши стремления и заставляет бороться и добиваться намеченных целей.

Сначала Витти не нашёлся с ответом, а затем, словно бы пародируя сыплющего вселенской мудростью Цзая, закивал и произнёс:

– Благодарю вас, сотрудничество граждан с полицией – это основа порядка и справедливости, – а после этого выспренного клише добавил уже вполне искренне: – Можете не беспокоиться, содержимое этого конверта будет использовано по назначению.

Он поднялся с дивана и протянул мистеру Цзаю руку, которую тот энергично пожал. Слегка поклонившись, Цзай встал, чтобы проводить гостя. На крыльце они сердечно попрощались, и Витти пошёл к своей машине, а дверь за его спиной тут же захлопнулась.

Пока он разговаривал с китайцем, из соседнего дома выполз и теперь, забравшись в продавленный гамак, покачивался на ветру обрюзгший небритый индивид в мятой белой майке с застарелыми пятнами.

Брезгливо поморщившись, Витти сел в машину и, захлопнув дверь, внимательно посмотрел в зеркала, проверяя отсутствие слежки; не потому, что почувствовал наблюдение, просто сработали отточенные за годы жизни в городских джунглях инстинкты.

Вскрыв конверт, он достал из него пачку распечатанных на принтере бумажных листов с какими-то фамилиями, названиями фирм и пометками, с особенным интересом пробежавшись по нескольким последним строчкам, благо перед каждой стояли месяц и год. Почти каждый месяц в году содержал как минимум две-три записи, а некоторые и больше десяти, но в этом месяце значилась только одна – «Сэм Рэдборн (закон об изменении застройки, коррупция) «. И напротив – «Тони Сальмерра (10 000) «.

Не требовалось быть Видоком, чтобы понять: он держит в руках своеобразный гроссбух. Также не вызывало сомнений, что оба этих имени ему прекрасно известны. С покупателем он ужинал не так давно и получил у него работу, а вот первое имя заставило его брови изумлённо поползти вверх: если Шенг действительно раздобыл принадлежавшие мэру Розвинда грязные документы, где указывались будущие изменения в правилах городской застройки, то становилось ясно, почему он решил запросить за них больше. На его беду, Тони никогда не платит лишнего.

Важность утерянных документов не вызывала сомнений, поэтому плата за то, чтобы они достигли назначения, и оказалась столь щедра. Хотя, судя по предположительным барышам от вытряхивания из мэра города выгодных контрактов и покупки дешёвых земельных участков с гарантированной прибылью, Тони ещё основательно пожадничал. Впрочем, как и всегда.

Шенг, очевидно, хотел использовать эту платёжную ведомость как страховку на крайний случай, поэтому и отдал её на хранение доверенному лицу, но никакая бумага не защитит от выпущенной в упор пули, в чём он запоздало и убедился.

Витти убрал тайную бухгалтерию китайца обратно в конверт и бросил его в бардачок, затем откинулся на сиденье, растирая левой рукой шею. Эта находка, конечно, помогла ему понять, что он ищет, но ни на дюйм не приблизила к цели. Единственный вывод, который с натяжкой можно из неё сделать, – вероятность обнаружить настолько ценный компромат у одного из знакомых Шенга превращается в незначительную, так как тот вряд ли доверил бы его кому попало. Тем не менее Витти доведёт запланированные допросы до конца – оставить неотработанной ниточку, даже если её важность сильно понизилась, – непростительная глупость, а это то, чего он себе никогда не позволял.

Достав из кармана список Мина и выбрав следующую цель, он завёл двигатель и быстро поехал обратно в город.

3.2. Войти в закрытую дверь

Если в этот раз во сне его и преследовали видения, он их не помнил. Отлично выспавшись и чувствуя себя достаточно отдохнувшим, чтобы решить любую проблему, которая может перед ним возникнуть, Лоднельт буквально выпрыгнул из кровати и, не успев приземлиться на пол, издал громкий боевой клич. Это удивило его самого: в прежней жизни выделывать подобные кульбиты ему не хотелось.

Ноги коснулись линолеума, словно лапы дикой кошки, настолько мягко, грациозно и бесшумно перемещалось его новое тело. Наслаждаясь силой и уверенностью, являющейся приятным бонусом к первой, он отправился в ванную, где принял долгий освежающий душ, а затем – на кухню, где выпил большую чашку крепкого кофе, после которой, окончательно проснувшись, ощутил себя живым, вышедшим из царства мёртвых.

В первую очередь Лоднельту предстояло решить проблему с одеждой, и сегодняшнее залихватски-разудалое настроение подбрасывало ему идеи одна безумнее другой. Постаравшись, чтобы разумная часть всё-таки одержала верх над необузданной эмоциональной, он отклонил варианты пробежаться голышом по крышам в поисках развешанного сушиться белья или сварганить из обрывков старых вещей костюм а-ля «пугало» и выдать его за последнее веяние моды.

И тут он задумался, а какие же способности прилагаются к сущности проводника… В основном о том, можно ли использовать их, чтобы одеться, не прибегая к экстриму и безумствам.

Однажды в каком-то фильме он видел, как сверкающий полированной лысиной монах искал все ответы с помощью медитации, и решил последовать его примеру. Усевшись на пол, он скрестил ноги, закрыл глаза и принялся глубоко дышать, старательно пытаясь извлечь знания о своих возможностях из подсознания, или четвёртого измерения, или откуда их там извлекают вообще.

В конце концов, поняв что лишь зря тратит время, Лоднельт встал и, чтобы взбодриться, отправился выпить ещё кофе. Не отдавая себе в этом отчёта, он прошёл на кухню прямо через стену, осознав произошедшее, только когда начал заливать кипятком растворимые гранулы. Уставившись на дешёвые бумажные обои, он почувствовал, как по всему телу бегают мурашки, а волосы на руках и груди встали дыбом, словно у дикого зверя, учуявшего нечто потустороннее.

Горячая вода из чайника, наполнив чашку, полилась через край, стекая по руке на пол и собираясь в грязно-коричневую лужу у его ноги. Выйдя из ступора, в который впал от неожиданности, Лоднельт поставил чайник и чашку на стол и подошёл к стене. Ощупав её, убедился, что она построена из твёрдого монолитного бетона и никакой возможности пройти сквозь неё без отбойного молотка или динамита не существует. Однако минуту назад он был в комнате, а затем очутился на кухне, и память утверждала, что он совершил сей вояж, игнорируя очевидный факт существования для этой цели дверей. Но раз стена выглядит неприступной, значит, он не мог пройти сквозь неё.

Мозг начал буксовать.

Не глядя взяв какую-то тряпку, которой оказался новый фартук, валявшийся на полу среди оставшихся после его вчерашней ненасытной трапезы объедков и мусора, он вытер им кофейную лужу. Тут память услужливо перевернула ещё одну страницу, и он мешком упал на табуретку: кипяток из чайника тёк по держащей чашку руке, но, внимательно её осмотрев, он не заметил не то что ожога, даже покраснения.

Лоднельт, конечно, понимал, что он теперь не совсем человек, скорее, даже совсем не человек, но понимал это разумом, а если бы инстинкты, основанные на прежнем жизненном опыте, могли кричать от ужаса, то сейчас в его голове стоял бы многоголосый вой бьющейся в истерике толпы.

Руки стали трястись, но усилием воли он заставил себя успокоиться. Теперь ему по силам многое из того, что раньше казалось невозможным; пора научиться принимать это как должное и, самое главное, разобраться, как этим пользоваться. Если рука не получила ни малейших повреждений от кипящей воды, значит, его кожа способна выдерживать довольно высокую температуру.

Приняв это как факт, он отложил его на потом, чтобы исследовать более подробно и узнать порог своей жаростойкости: хватит ли его на то, чтобы просто доставать голой рукой варёные яйца из кастрюли, или же можно будет спокойно войти в горящий дом, например, чтобы спасти попавших в западню людей.

Сейчас же, в силу обстоятельств, его чрезвычайно заинтересовал трюк со стеной: если он умеет перемещаться сквозь твёрдые предметы, это точно позволит обзавестись новой одеждой, не привлекая к себе ненужного внимания.

Поскольку он, очевидно, до сих пор не провалился сквозь пол и стена на ощупь, как ей и положено, осталась прочной и холодной, вырисовывалось только два варианта. Он моментально перенёсся из спальни в кухню или (а его подсознание выступало за эту теорию) может проходить через любые преграды, как через воздух, при осознанном или, в его случае, неосознанном стремлении их преодолеть.

Перед тем как проверить данное, весьма спорное, утверждение, он решил немного отвлечься, наведя порядок на кухне, в данный момент напоминающей помойку у магазина после драки бомжей за выброшенную пиццу. Собрав разодранные контейнеры и пакеты, он нашёл один побольше и сложил всё туда, затем смёл мусор поменьше и, таким образом набив пакет до отказа, так что его содержимое норовило высыпаться обратно, оттащил его в коридор, аккуратно поставив у входной двери.

Вернувшись в комнату, он встал около стены, разделяющей его квартиру с соседней, и некоторое время собирался с духом – вдруг его предположение неверно, к тому же там вполне могут оказаться люди, реакция которых на появление из стены голого незнакомца будет непредсказуемой, но, без сомнения, весьма экспрессивной.

Положившись на удачу и на то, что часовая стрелка едва миновала полуденную отметку, Лоднельт сосредоточился и захотел, чтобы ничто не помешало ему оказаться по ту сторону. Глубоко вздохнув, он шагнул вперёд – и в следующий момент с радостным удовлетворением обнаружил себя стоящим в чужой комнате с застеленной двуспальной кроватью из полированного ясеня под большой фотографией живописного водопада в металлической рамке.

Замерев, он прислушался, но никаких звуков из квартиры не доносилось: удача не подвела. Он надеялся раздобыть тут хоть какой-то предмет одежды, который подошёл бы ему по размеру, но согласился бы и на телефонный справочник, откуда можно почерпнуть адрес магазина, где можно её заказать.

Окончательно успокоившись, Лоднельт внимательно осмотрелся. У смежной с его квартирой стены он увидел только хромированную тумбочку, с разбросанными в беспорядке телевизионными афишами, парой модных глянцевых таблоидов и как-то затесавшимся в их компанию выпуском журнала «Счастливый фермер». Открыв ящики и не обнаружив там ничего, кроме всяких житейских мелочей типа помады и мятных карамелек, он закрыл тумбочку и прошёл в небольшую квадратную прихожую, где на крючках для одежды висели драповое синее пальто и длинная прорезиненная ветровка.

На кухне ему повезло больше – над пластиковым столом с витыми стальными ножками нависала разукрашенная грубой резьбой деревянная полочка, на которой среди флакончиков с одеколоном и дезодорантом, пробок от винных бутылок и расчёсок лежала стопка рекламных каталогов. Он выбрал пару наиболее свежих, недельной давности, и, пролистав их, нашёл в относительной близости несколько магазинов одежды. Подумав, Лоднельт не стал вырывать нужные страницы, чтобы не вызвать подозрений у хозяев, и, сняв телефон со стены, начал обзванивать магазины.

Через полчаса он всё-таки нашёл магазин с доставкой и уже приготовился сделать заказ, когда понял, что не знает, какой у него размер. После недолгих сомнений, решив, что не слишком промахнётся с экстрабольшим, он заказал майку, джинсы и кроссовки, а положив трубку, устало вздохнул – миссия выполнена.

Постаравшись разложить всё примерно так, как оно лежало до его появления, Лоднельт оглядел чистенькую кухню с недорогой сборной мебелью и, убедившись, что не оставил следов своего пребывания, вернулся к смежной с его квартирой стене. Представив, что на самом деле перед ним не существует незыблемой бетонной преграды, он шагнул вперёд… и ударился об неё лбом.

Что-то пошло не так, почему-то вдруг камень и сталь заартачились, воспротивившись его воле. Потерев лоб рукой, Лоднельт уставился на цветастые обои с нарисованным лугом, как на заклятого врага: только он начал понемногу осваиваться со своим новым, с иголочки, телом, как тут же попал впросак. Закрыв глаза и несколько раз глубоко вздохнув, он снова мысленно убрал со своего пути стену и предпринял вторую попытку.

Результат оказался столь же плачевным, только на этот раз он ушиб палец. Чертыхаясь и прыгая на одной ноге, он внезапно расхохотался, осознав всю комичность выражения «чтоб тебя черти побрали», ведь в его случае оно вполне могло оказаться их вызовом.

В сердцах плюнув на стену, он спохватился и вытер плевок. Биться о неё и дальше явно не имело смысла. Покачав головой, он вышел в прихожую. Взглянув в глазок и убедившись, что коридор пуст, стараясь не шуметь, он повернул ручку замка и, приоткрыв дверь, высунул голову. Никого не увидев, торопясь использовать остатки везения, Лоднельт вышел в коридор и захлопнул за собой дверь квартиры, где побывал незваным гостем.

Пробежав несколько ярдов до своей двери, он попытался её открыть, но она, разумеется, оказалась заперта. Ему не хотелось выбивать замок, и перед этим он решил попробовать урезонить свою ветреную способность. Закрыв глаза и сосредоточившись на необходимости оказаться по другую сторону двери, он, немного поколебавшись, шагнул прямо на неё – и беспрепятственно попал в свою прихожую, неблагоустроенную и пустую, что нисколько не уменьшило его радость.

Вернувшись наконец домой, Лоднельт почувствовал облегчение и сильную усталость. Пройдя в комнату, он упал на кровать и расслабился, но это не помогло, так как утомление разливалось из головы. Поворочавшись и недовольно поворчав, он встал и пошёл на кухню, где заварил чёрный, как жидкий уголь, крепкий чай. Когда он мелкими глотками допивал вторую чашку, иссушённое унизительной неудачей озеро уверенности в себе понемногу вновь стало наполняться. В конечном счёте произошедшую осечку можно списать на процесс обучения. Совершенно очевидно: чтобы полностью овладеть арсеналом внушительных адских способностей, ему придётся потратить немало времени и усилий.

Допив чай, он отнёс чашку в раковину и помыл. Он как раз выключил воду, когда затренькал звонок домофона: прибыл его гардероб – временный, так как вероятность, что купленная наугад одежда окажется ему впору, была сродни тому, что это Земля вращается вокруг Луны. Главное, чтобы, выйдя в ней на улицу, он не привлекал особого внимания и мог спокойно прогуляться по магазинам, на этот раз тщательно подобрав вещи по фигуре. Поскольку Лоднельт не хотел выглядеть совратителем курьеров, он обернул вокруг тела простыню, таким образом всё-таки выполнив изначальный план, хотя и в сильно урезанном варианте.

Лоднельт приоткрыл дверь квартиры и стал поджидать свой пропуск в большой мир. Ждать пришлось недолго – через несколько минут худой, как палка, и с выражением лица человека с перманентным несварением желудка посыльный отдал ему туго спелёнутый бумажный свёрток и получил оплату с небольшими чаевыми, так как наличных в кошельке у Воина Ада осталось немного. И без того болезненное, лицо человека-палки стало ещё более кислым, но, ничего не сказав, он передал чек на покупку, развернулся и побрёл восвояси.

Вернувшись в квартиру, Лоднельт высыпал покупки на кровать и стал одеваться, надеясь на то, что штаны хотя бы прикроют лодыжки, а майка не будет висеть мешком. К его немалому облегчению, беспокоился он напрасно – в целом его обнова выглядела достаточно прилично. Расчёски в доме не нашлось, а прогулка через стены в её поисках явно не оправдывала цель, так что он пригладил волосы руками и остался этим вполне доволен.

Положив в карман джинсов кредитку, он взял ключи и вышел из квартиры, открыв, а затем заперев за собой дверь, тем самым применив на практике слегка изменённый принцип бритвы Оккама: если одно и то же действие можно выполнить двумя способами, лучше избрать тот, который проще и не вызовет приглашения священника.

Спустившись по лестнице, чтобы немного размять ноги, Лоднельт распахнул наружную дверь и шагнул в тёплый солнечный день, окунувшись в наполняющую его размеренную, сдобренную заботами, радостями и надеждами жизнь. Он никуда не спешил, так что, не став интересоваться у консьержа, где расположены ближайшие магазины одежды, неторопливой походкой направился в выбранном наугад направлении.

Карусель бытия с неслышным басовитым гулом крутилась, сменяя декорации и персонажей, мчась к своей непостижимой для людей цели, что, однако, не мешало им получать от её вращения удовольствие.

Маленькая девочка, в полосатых, как радуга, колготках и джинсовом платье, болтая ногами, сидела на лавочке рядом с увлечённо читающей роман матерью и ела ванильное мороженое в вафельном стаканчике. Вдруг мороженое упало на горячий асфальт и тут же начало плавиться, как на сковородке. Девочка сморщила носик и захныкала, теребя любительницу романов за рукав лиловой блузки, стараясь привлечь её внимание к произошедшей катастрофе, но та слишком увлеклась бурлящими на страницах книги страстями и лишь погладила дочку по голове, сразу вернувшись в увлекательный выдуманный мир. Девочка насупилась и скрестила руки на груди, обиженная тем, что мать не принимает её нешуточную проблему близко к сердцу. Откинувшись на спинку, она погрузилась в извечные размышления юных жителей планеты, отчего взрослые с ними не считаются и не понимают, что важно, а что нет. Проходя мимо, Лоднельт улыбнулся девочке, но та лишь сильнее нахмурилась.

Увидев дальше по улице французское уличное кафе, Лоднельт почувствовал, что лёгкая закуска, пожалуй, будет кстати. Половина столиков под полосатым красно-синим тентом пустовала, и он, выбрав один поближе к невысокому металлическому ограждению, заказал двойной капучино и пару круассанов, на некоторое время позволив себе забыть о ждущих в нетерпении демонах, своей нечеловеческой сущности и миссии, ради которой прошёл через столько испытаний.

Небрежно развалясь в уютном деревянном кресле с мягким велюровым сиденьем, прикрыв глаза, Лоднельт ощущал мягкие руки ветра на своём лице и аромат свежей выпечки, получая истинное наслаждение от этих мгновений покоя.

Но ничто не длится вечно – ни хорошее, ни плохое. Закончив трапезу, он со вздохом поднялся и, расплачиваясь с официантом, всё-таки спросил, где можно купить сносную одежду и ботинки. Услышав, что магазин готовой одежды находится за углом, ярдах в пятидесяти от кафе, он поблагодарил вежливого молодого человека с усыпанным веснушками лицом и упрямо норовящей принять вид куста вереска после урагана шевелюрой, оставив ему хорошие чаевые.

В большой застеклённой витрине указанного магазина красовались манекены в шикарных нарядах всевозможных фасонов, а по бокам висели разнообразные сумочки и галстуки. Внутри он тоже не выделялся из тысяч подобных ему заведений: по стенам располагались полки с обувью и аксессуарами, в центре находились ряды вешалок с костюмами и верхней одеждой, а в дальнем конце спрятались примерочные кабинки и широкий деревянный прилавок, за которым скучала продавщица.

Лоднельт выбрал очень неплохие кожаные полуспортивные ботинки на каучуковой подошве, две хлопковые рубашки, несколько маек и толстовку с капюшоном. После недолгих раздумий примерил и короткую кожаную куртку без подкладки на случай вечернего похолодания. Наконец, решив, что теперь-то полностью укомплектован, он направился к прилавку и, сложив на него покупки, достал карточку.

Меланхолично жуя клубничную жвачку, молодая брюнетка с розовыми прядями в волосах и множеством живописных дыр на чёрной полиэстровой блузке пробила чек, так же безучастно сложила вещи в фирменный пакет и передала его Лоднельту. Поблагодарив флегматичную поклонницу увядания мира и бессмысленности существования, он вышел из магазина и направился прямиком домой.

Пора было выяснить, какие он всё-таки обрёл способности и как ими пользоваться, ведь от того, сможет ли он их вовремя задействовать и не дадут ли они вдруг сбой, зависит слишком многое. Его бессмертность тоже не мешало бы аккуратно проверить, ведь ошибка в трактовке этой важнейшей концепции внезапно завершит его миссию намного раньше срока. И когда он будет готов и во всеоружии, настанет время перейти непосредственно к активным действиям.

Он улыбнулся. Пусть пока уверенные в собственной безнаказанности прокажённые души этого города, а потом и мира безмятежно злодействуют, но за своей ограниченностью и раздутым, как воздушный шар, эго они не видят, как поднимается над их головами ослепительно сверкающий меч.

***

В полном соответствии с его выводами дальнейшие расспросы ничего не дали. Остальные люди из списка были просто знакомыми, с которыми Шенги проводили свободное время. Они не имели ни малейшего представления о роде занятий скромного ресторатора и не хранили никаких его тайн. Оставался только мистер Пэн, при виде «полиции» выпрыгнувший в окно с ретивостью его сказочного однофамильца и таким образом уклонившийся от добровольной помощи в этом деле. Витти ещё поймает этого паркурщика, и, хочет тот или нет, ему придётся ответить на заданные вопросы. Список клиентов Шенга, несомненно, стал удачной находкой, ведь то, что служит хорошей защитой в одних руках, способно оказаться мощным оружием в других, а именно в руках Витти, и он ещё займётся этим весьма прибыльным вопросом, когда наконец разделается с порученным ему заданием.

Пора решать, какие шаги предпринять теперь, когда найденные с трудом ниточки рвутся одна за другой, будучи не в состоянии вывести из тёмного леса, в который его заманило сияние лёгкой наживы. Хотя Витти и устал, разъезжая весь день по городу, времени на отдых у него нет – назначенный Тони срок приближается, а он не тот заказчик, которого можно попросить об отсрочке.

Посмотрев на часы, он увидел, что часовая стрелка приближается к десяти вечера, и, поднявшись с кровати, на которой предавался невесёлым раздумьям, отправился на кухню варить кофе. Выспаться сегодня не удастся, так как вариант с посещением «Золотой луны», которого он так старался избежать, становился обязательным пунктом вечерней повестки.

Когда он допил горький, без сахара, бразильский кофе, то уже вчерне набросал в уме план и, как заведённая пружина, был готов в любую секунду перейти из состояния покоя к быстрым и решительным действиям. Сполоснув чашку из тонкого фарфора горячей водой, он убрал её к остальному сервизу на застеклённую верхнюю полку заказного итальянского гарнитура и пошёл одеваться.

Теперь мало кто принял бы его за владельца квартиры в фешенебельном районе – просторная тёмно-серая парусиновая ветровка, отлично скрывавшая не предназначенное для чужих глаз содержимое её вместительных карманов; синие с потёртыми коленями джинсы; высокие кожаные горчичного цвета ботинки на толстой резиновой подошве, какие носят строители и портовые рабочие, и синяя кепка с эмблемой местного баскетбольного клуба делали его неотличимым от многочисленных жителей бедных иммигрантских районов. Он превратился в невидимку, ведь эти люди не привлекают к себе внимания, пока не возникнут, кажется, из ниоткуда прямо рядом с вами.

Перед экспедицией в ресторан надо экипироваться всем, что может понадобиться для такой скрытной и тяжёлой работы, – потайной фонарь, сканер для стен, ломик, набор отвёрток, молоток, отмычки и ультрафиолетовый фонарик для обнаружения мест подозрительной активности там, где её быть, по идее, не должно. А значит, сначала его путь лежит на Ривер-стрит.

Поскольку ресторан стал практически последним шансом выполнить поручение в столь короткие сроки, Витти намеревался основательно им заняться. Если придётся, то разломать стены, разворотить пол, разнести в щепки всю мебель и оборудование, но уйти с пустыми руками, только будучи абсолютно уверенным, что документов там нет.

Сосредоточившись на цели, Витти больше не тратил время на раздумья и сомнения. Там, где не могли помочь осторожность и хитрость, оставалось идти напролом, и именно так он и поступит. Надвинув кепку на глаза и подняв воротник куртки, он перешёл дорогу и углубился во дворы, растворившись в густеющих сумерках.

***

Лампа над чёрным ходом не горела, и колышущиеся, словно отплясывающие румбу призраки, тени светом луны рисовали на стенах переулка сюрреалистические картины, заставляя его обитателей настороженно прислушиваться и оглядываться по сторонам, когда они бежали по своим незамысловатым делам.

Крошечный мышонок шныркнул под мусорный контейнер в поисках завалявшихся объедков и, поводя усами, принялся обследовать непроглядную пахучую тьму, но вдруг навострил уши и настороженно замер. Среди привычных ночных шорохов появились новые: тихое и осторожное движение, близкое и угрожающе надвигающееся, – приглушённый вздох, случайное шарканье подошвы, шелест ткани.

Вскоре на стене около двери появилась ещё одна тень, и послышалось скребущее металлическое позвякивание. Раздался негромкий щелчок, затем лёгкий скрип, и тень бесшумно исчезла в дверном проёме, вернув тишине её владения. Только ветер, играя, шуршал брошенным фантиком от конфеты.

Мышонок продолжал неподвижно прислушиваться и ловил подрагивающими усиками любые подозрительные и опасные для такого слабого и беззащитного существа запахи. Постепенно осмелев, он подбежал к засохшему кусочку булочки с маком, чей аромат дразнил его всё то время, которое ему пришлось, затаившись, выжидать, схватил его и, зажмурив от удовольствия круглые глазки, принялся грызть. Когда пиршество закончилось, он, с разочарованием от того, что оно длилось так недолго, огляделся и торопливо убежал обратно в знакомую щель между кирпичами, ведущую к тёплой, выложенной заботливо натасканными туда кусочками ткани и клочками шерсти норке, где свернулся в комочек и задремал.

Тем временем проскользнувшая в ресторан тень сняла с плеча и бережно поставила на бетонный пол объёмистую спортивную сумку. Наклонившись, достала из неё… Включив потайной фонарь, Витти повернулся к двери и запер её на внутренний засов, чтобы никакие случайные гости не помешали ему заниматься исследованием и при необходимости погромом «Золотой луны», в которую он с такими предосторожностями проник.

Оглядевшись, он увидел, что оказался в своеобразной кладовке – помещении площадью около шести квадратных ярдов, плотно заставленном коробками, пакетами и свёртками различной величины, большинство из которых лежали на занимающих все стены полках, а те, что не уместились, в беспорядке валялись кругом. Раскидывая их ногами, Витти подошёл как можно ближе к стене, но увидеть что-либо за пакетами с мукой, специями и крупой, упаковками консервов, свёрнутыми пыльными скатертями и шторами, ящиками с инструментом, посудой и множеством других предметов, которые запасливые, как хомяки, хозяева сложили тут на всякий случай, оказалось невозможно. Выругавшись про себя, он осторожно, стараясь не шуметь, начал перетаскивать весь этот хлам на одну сторону комнаты.

Потратив на это полчаса и хорошенько пропотев, а заодно покрывшись с ног до головы плотным налётом неоднородной консистенции, Витти стал похож на спавшего в хлеве мельника бродягу; для полноты картины не хватало только клетчатого узелка на палке, но, наверное, где-то среди этих завалов можно было отыскать и его.