Текст книги "Розвинд. Тьма"

1.4. По следам зла

Хотя офицер Боб Маколти служил в полиции меньше года, его уже иногда направляли на подмогу детективам, если в сложном деле не помешали бы лишние глаза, руки или ноги. К тому же, помимо служебного рвения и въедливой дотошности, в его распоряжении находилась располагающая к доверию внешность, не раз помогавшая добывать информацию у слишком настороженных или испуганных свидетелей: волевое скуластое лицо с ястребиным носом и пышными рыжими усами смягчал добродушный, в чём-то детский, взгляд, а когда он улыбался, то выглядел как любимый дядюшка, которому можно доверить все свои секреты.

Друзья и родня тоже считали его добрым и весёлым, к тому же Боб просто обожал любые праздники, так как ему нравилось дарить хорошие, тщательно подобранные для каждого подарки. Но его благодушие не распространялось на отбросы, мешающие хорошим людям вести умиротворённую, счастливую жизнь, и он поступил на службу в полицию, чтобы по мере сил выметать с улиц человеческий мусор, словно натасканная овчарка, с примерным упорством защищающая стадо от хищников, готовая вцепиться в глотку любому волку, решившему напасть на подопечных овечек.

В данный момент капитан направил Боба на помощь детективам, работающим по громкому делу на Сильвер-лэйн, чтобы опросить свидетелей, пока его товарищи будут собирать улики с места преступления. Он не имел ничего против – ему нравилось общаться с простыми людьми. Разговор с глуповатым и ограниченным, но сердечно встречающим посетителей хозяином местной бакалеи давался ему не в пример легче, чем беседа с очередным высоколобым и лицемерным выпускником элитного колледжа.

Выйдя из участка, он немного постоял, греясь на солнце, с удовольствием разглядывая идущих мимо прохожих и вздыхающие на сонном ветру посаженные вдоль дороги платаны. Тщательно выглаженная полицейская форма сидела на нём как влитая, а стрелки на брюках как будто прочертили по линейке. Достав из заднего кармана фланелевую тряпочку, он протёр жетон и пряжку на ремне. Полицейский должен являть собой пример и вызывать уважение – Боб считал это аксиомой. А начинается уважение с того, как он выглядит: никто не будет уважать неопрятного, в мятой форме и грязных ботинках, слугу закона. Расправив складку на кителе, он остался удовлетворён своим внешним видом, улыбнулся женщине в зелёной кофточке и жёлтом в цветочек платье, которая, улыбнувшись в ответ, прошла мимо, поправил согнутым указательным пальцем усы и направился к своей патрульной машине, дожидающейся его на служебной парковке слева от участка.

С трёх сторон вокруг парковки высились стены окружающих домов и участка, а на выезде стоял шлагбаум, открывающийся только при наличии специальной карточки, идентифицирующей работника полиции. Когда он подошёл ко входу, шлагбаум как раз поднимался, чтобы пропустить выезжающую машину. За её рулём сидел Джунипер Торнбуш, родители которого, видимо, ещё долго надрывали животики над столь остроумной шуткой. Притормозив, Торнбуш опустил боковое стекло, чтобы поздороваться с коллегой. Боб недолюбливал этого уже немолодого, слегка обрюзгшего, с нездоровой бледностью, типа с колючим пронзительным взглядом, так как тот просто тянул лямку ежедневной рутины в ожидании пенсии и, вполне ожидаемо, спустя двадцать три года работы в полиции еле-еле дослужился до сержанта. Боб не сомневался: если дело покажется сержанту чересчур сложным, он вполне может спустить его на тормозах или вообще предпочтёт не влезать. Поэтому, холодно ответив на приветствие, Боб направился к своей машине в дальнем конце площадки. Обойдя вокруг, убедился, что она такая же надраенная, как и хозяин, ведь каждый вечер после смены он отгонял её на мойку, чтобы с утра не тратить на это время.

Сев за руль, он пристегнул ремень безопасности и включил радио, настроенное на городские новости. Притормозив на выезде, достал из-под солнцезащитного козырька персональную магнитную карточку и приложил её к регистратору, который икнул и открыл шлагбаум. Выехав на дорогу, он притормозил и, поймав музыкальную станцию, покатил по нехотя просыпающемуся городу в направлении Сильвер-лэйн.

Бобу импонировали неспешные утренние поездки: солнце ещё не слишком высоко, ночная прохлада уже уступает место бодрящей свежести, а новый день несёт неизвестность и удивительные возможности. Слушая вполуха музыку и разговоры ведущих, он цепко поглядывал по сторонам, с удовлетворением отмечая, что русла улиц постепенно наполняются жизнью, заботами и мечтами, – люди спешили на работу, открывались магазинчики, дети шли на занятия в школу.

Когда Боб въехал на Сильвер-лэйн со стороны парка, то сразу увидел кирпичного цвета седан с выключенным проблесковым маячком на крыше возле опустевшего ресторана и нахмурился: проявления жестокости и крайней степени эгоцентризма всегда портили ему настроение, особенно если они сопровождались разрушениями и смертью. Подобные свидетельства людской неполноценности заставляли его относиться с подозрением к окружающим, из-за чего он чувствовал себя не в своей тарелке. Благо через некоторое время, когда впечатления от увиденного меркли, он возвращался на человеколюбивые круги своя.

Припарковавшись за грязно-красным седаном, он оглядел спокойную улицу, уже позабывшую о недавнем происшествии, оставившем только накипь сплетен и разговоров в барах. Подобная гибкость человеческой психики, позволяющая спустя не так уж много времени после шокирующего потрясения снова радоваться окружающему миру, внушала уверенность, что человек обладает гораздо более крепкой сердцевиной, чем кажется на первый взгляд, и затоптать ростки надежды в его душе не так уж и просто. Закусив горечь разочарования порцией оптимизма, Боб пошёл к застеклённым дверям ресторана.

Перешагнув через ленты полицейского ограждения, он толкнул створку двери и под звон колокольчика, извещающего о посетителях, вошёл в зал.

Детектив Джим Коллинз что-то записывал, сидя за одним из столов, но сразу оторвался от блокнота и повернулся к вошедшему. Боб отрапортовал о своём назначении и отдал честь, оставшись стоять в ожидании, пока его введут в курс дела.

Снимая одноразовые перчатки, из кухни вышел детектив Лэйни Чейз и, тепло улыбнувшись, протянул холёную, но сильную руку. Они знали друг друга со школы, но являлись не друзьями, а, скорее, приятелями, которые не прочь иногда пропустить стаканчик-другой в каком-нибудь баре.

– Здорово, Боб! Слышал, капитан уже присматривается к тебе, как к будущему детективу. Если будешь продолжать в том же духе, может, даже получишь досрочный перевод.

– И тебе не болеть, Лэйни. Я просто делаю свою работу, если это повод ею восхищаться, то это не я суперкоп, а просто кто-то не выполняет свои обязанности, как положено.

Отмахнувшись от его пафосных речей, Лэйни направился к столу, за которым сидел Коллинз, и устало присел на стул напротив.

– Ты просто идеалист, Боб. Если без конца пахать на износ, то рано или поздно этот износ произойдёт, и ты окажешься или в тюрьме, или в психушке. Но в любом случае у тебя уже не будет шанса спокойно пожить на заслуженной пенсии. Большинство копов работают хорошо, просто мало кто готов класть жизнь на алтарь идеалов. Не надо их за это осуждать.

Джим нетерпеливо постучал другим концом ручки по столу и вклинился в разговор:

– Вы закончили с философскими аспектами полицейской работы? Пора бы уже обсудить практические. Что дал осмотр кухни?

– Джим, не кипятись. Отпечатки пальцев обоих подозреваемых у нас уже есть, так как они лежат в городском морге, кроме них, на кухне обнаружены ещё семь – два принадлежат семье Шенг, остальные – потенциально обслуживающему персоналу, сейчас мы как раз дактилоскопируем работников, чтобы установить это точно. Простая формальность: маловероятно, что, кроме этих двух субчиков, тут побывал кто-то ещё, да и устроенный ими разгром указывает на обычное разбойное нападение. По предварительному заключению, преступники вошли в ресторан около часа дня. Один сразу принялся угрожать оружием хозяину, который в это время находился за стойкой бара. Видимо, он как-то спровоцировал нападавшего – может, потянулся рукой под стойку, где у него припрятан (кстати, незарегистрированный) помповый дробовик, но, поскольку дробовик остался в креплении, мистер Шенг явно не успел им воспользоваться, получив две пули в грудь из пистолета «Люгер» – дешёвое оружие мелких уличных бандитов. Второй грабитель ворвался на кухню, где миссис Шенг мыла овощи, но выстрелил не сразу – тело было обнаружено в нескольких ярдах от работающей мойки со следами побоев. Видимо, ублюдки пытались заставить её рассказать, где спрятаны какие-либо ценности. К их разочарованию, как мы уже выяснили, миссис Шенг почти не говорила по-английски. Все дела вёл её муж, и у неё не было мотивации учить язык. Убедившись в этом, её убрали как свидетеля – она скончалась от выстрела в голову из револьвера «Смит и Вессон». После чего головорезы перерыли все шкафчики на кухне и в зале. Так и не сумев обнаружить ничего стоящего, они забрали деньги из кассы и пять бутылок виски из бара, выбежали из ресторана и попытались скрыться от прибывшего по вызову наряда полиции. Не справившись с управлением, эти мерзавцы сбили прохожего и врезались в магазин одежды, где убили ещё двух гражданских, затеяв перестрелку, в которой, наконец, и были застрелены полицейскими. Сами владельцы ресторана не замечены ни в чём противозаконном, а значит, вероятность того, что нападение было спланировано, крайне незначительна. В общем, дело ясное, как безоблачный день. На тебе, Боб, лежит задача опросить жителей близлежащих домов и немногочисленных свидетелей. Особо не усердствуй, тут явно нечего выяснять, надо просто выполнить положенные стандартные процедуры, чтобы затем с чистой совестью отправить дело в архив.

Боб сосредоточенно выслушал изложение ситуации, которая, на первый взгляд, соответствовала описанию Лэйни, ведь на городских улицах действительно более чем достаточно наркоманов и отморозков, которые и за такой жалкий куш способны убить двух человек. Для подобной швали только одна жизнь имеет значение – их собственная, остальные – это лишь способ получить желаемое. Но, согласно принципам Боба Маколти, будет недостаточно просто опросить несколько случайно выбранных человек. Он должен собрать исчерпывающие сведения из всех доступных источников.

– Ещё пара вопросов, Лэйни. Кто вызвал полицию?

– Одна старая одинокая леди, которая из-за отсутствия хобби и кошки целыми днями наблюдает за окрестностями. Эдакий оплот правопорядка. На любой улице есть человек, звонящий в полицию, как только кто-то припарковал машину у пожарного гидранта или бросил фантик мимо урны, но иногда, как, например, в этом случае, он бывает крайне полезен. Она живёт в доме напротив на третьем этаже, квартира номер одиннадцать.

– Отлично, тогда с неё и начну. Ещё были какие-то свидетели?

– Пара человек видели, как от ресторана отъезжает машина, ну и конечно, половина улицы наблюдала трагический финал. Настолько громкий тарарам не мог не привлечь пристальное внимание обывателей, но дать показания согласились всего пять человек.

Лэйни достал из пиджака блокнот, записал семь фамилий с адресами и, вырвав листок, протянул его Бобу.

– Первые две – это те, кто видел, как отъезжают преступники, остальные – свидетели развязки в магазине.

Боб бегло просмотрел список, аккуратно сложил и убрал его в карман рубашки.

– Всё ясно. Разрешите выполнять?

Он вытянулся в струнку и козырнул. Устало посмотрев на него, Лэйни покачал головой.

– Примерный служака! Удачи. Присоединишься к нам в субботу? Мы с Томсоном собирались погонять шары в баре «Вуден Игл» на Винд-стрит.

– Отлично, хотя я не люблю загадывать так далеко, сам знаешь, какая у нас работа, – можно сглазить.

Лэйни расхохотался и, встав из-за стола, похлопал Боба по плечу.

– Не знал, что ты такой суеверный! Может, и в призраков веришь? А не чупакабра ли ограбил на прошлой неделе винный магазин на Лайм-роад?

Детективы рассмеялись. Боб присоединился к ним – он не обижался на коллег, иногда им требовалась разрядка в виде безобидных шуток, чтобы снять угнетающий стресс от ужасов, с которыми приходилось сталкиваться каждый день. Отсмеявшись, он пожал обоим руки и направился к выходу.

– Созвонимся в пятницу вечером, раз ты не хочешь планировать отдых заранее, – крикнул на прощание Лэйни.

Боб, не оборачиваясь, поднял руку с оттопыренным большим пальцем и вышел на улицу. Он решил начать с проживающей прямо напротив ресторана миссис Аделайи Свенсон, которая и вызвала полицию, – домохозяйка, шестьдесят восемь лет, вдова, на пенсии, Сильвер-лэйн, дом двадцать шесть, квартира одиннадцать.

Боб любил ходить пешком, дышать прогретым солнцем воздухом, к тому же так он мог лучше наблюдать за происходящим. Не спеша он направился к пешеходному переходу ярдах в двадцати справа, где уже стояли пожилой слесарь, как предположил Боб, судя по чемоданчику с инструментами и униформе, и подросток со скейтом в одной руке и в красной спортивной майке до колен, с номером семнадцать, который, увидев приближающегося копа, явно занервничал, но не тронулся с места.

Боб не счёл такую реакцию подозрительной: нервничать при виде стража закона – обычная реакция тех, кто временами его нарушает, – например, катается на скейтборде по торговым центрам или покуривает травку. Если бы за ним числились настоящие преступления, он бы уже катил на своей доске так, что искры из-под колёс летели. Только матёрые преступники или социопаты могут, сохраняя внешнее спокойствие, невинно улыбнуться полицейскому, незаметно сжимая в кармане снятый с предохранителя ствол.

Боб, разумеется, не приветствовал употребление даже лёгких наркотиков, которое тоже часто заканчивалось тюрьмой или лечебницей, но не считал нужным задерживать подростков за такие мелкие правонарушения или читать им мораль. Подростки лишь пробуют всё новое, жизнь для них состоит из веселья и сюрпризов, любой жизненный опыт приводит в восторг, и, как только они что-то смогли понять или им так показалось, это становится их личной, добытой из хаоса истиной, которую никто не смеет подвергать сомнению. Не видя нависшего дамоклова меча ответственности, молодые люди не верят, что могут пострадать или даже погибнуть, а нравоучения и давление со стороны воспринимают в штыки, поэтому никакой пользы его вмешательство бы не принесло.

Боб подошёл к светофору и улыбнулся нахмурившемуся, почувствовавшему в таком поведении копа подвох скейтеру. Через несколько мгновений на светофоре появилась зелёная рука, и, поглядев по сторонам, Боб перешёл дорогу и свернул к подъезду дома номер двадцать шесть.

Вход в фойе охранял домофон, и Боб нажал номер квартиры миссис Свенсон. Не прошло и минуты, как он уже представился, изложил цель своего визита и поднимался по лестнице на третий этаж. Подъезд оказался аккуратным и ухоженным, в фойе даже стояли несколько горшков с фиалками и карабкающимся по висящей на стене деревянной решётке плющом, а к белой двери с привинченной к ней бронзовой цифрой одиннадцать он прошёл по чистой синей ковровой дорожке.

Миссис Аделайя Свенсон – полноватая седовласая женщина, в голубом ситцевом халате в белый горошек и с прямоугольными металлическими очками, примостившимися на лбу, – ждала в дверном проёме. Боб привычно улыбнулся и отдал честь.

– Добрый день, миссис Свенсон. Я должен поговорить с вами о вчерашнем происшествии в ресторане «Золотая луна».

– Здравствуйте, офицер, проходите, чай уже вскипел.

Боб вошёл в квартиру, после чего хозяйка заперла дверь на врезной замок и цепочку.

– В наше время приходится всегда быть настороже, – посетовала она. – Пойдёмте на кухню, там нам будет удобно разговаривать.

Оглядев уютный коридор с розовыми бумажными обоями и простой деревянной вешалкой для пальто и сняв ботинки, он прошёл в маленькую уютную кухоньку, на стенах которой висели шкафчики для всяких хозяйственных мелочей и пасторальные картинки. Подождав, пока миссис Свенсон разольёт крепкий чёрный чай по расписным фарфоровым чашкам и присядет, Боб опустился на стул напротив неё у покрытого белоснежной вязаной скатертью круглого стола, где уже стояли вазочка с клубничным вареньем и тарелка овсяного печенья.

– Вместо сахара я предпочитаю варенье, так что кладите по вкусу.

Он благодарно кивнул.

– Чем могу помочь, офицер? Я практически ничего не видела, просто, заметив подозрительную машину, как законопослушный гражданин, вызвала полицию, а когда она быстро уехала, услышала выстрелы дальше по улице. Собственно, это всё, что я могу вам сообщить.

– Не беспокойтесь, мэм, я просто должен задать несколько вопросов.

– Хорошо, если смогу, отвечу. Всегда рада помочь полиции – хорошие люди должны быть заодно. Как бы силён ни был человек, он не сможет в одиночку противостоять многочисленным врагам. К сожалению, зло инстинктивно старается объединиться, а добро всегда разобщено.

– Очень мудрое суждение, миссис Свенсон, не часто можно услышать такое от… – Боб замялся.

– Простых обывателей? – сказала хозяйка и засмеялась. – В этом определении нет ничего обидного или унизительного. Обыватели – это неприметные люди, старающиеся просто жить и получать от этого удовольствие, не пытаясь любой ценой ухватить кусок побольше. Именно они и есть основа нашего общества, в противоположность тем, кто готов разменять честь и совесть на звонкую монету. Вышеозначенное утверждение – лишь частный случай общей теории, состоящей в том, что когда объединяются сильные, они могут свернуть горы, в то время как слабые, даже объединившись, всё равно при первой же опасности будут спасаться бегством, бросая сородичей на произвол судьбы. Так львиный прайд будет сообща охотиться и защищать свою территорию, а для газелей стадо – лишь способ выжить, пожертвовав кем-то другим. Это в равной степени относится и к злым, и к добрым, но если злые беззастенчиво этим пользуются, то добрые зачастую слишком наивны и слабы, чтобы дать им отпор, не говоря уже об амёбах – людях без определённого мировоззрения и эмоциональной окраски, безвольно несомых рекой жизни и не обращающих никакого внимания на окружающее. Вы уж извините, люблю обсуждать такие вот странные темы. До выхода на пенсию я была преподавателем философии, а она может дать многие ответы, главное – уметь правильно задать вопрос.

– Рад познакомиться с умным человеком с такими принципами, миссис Свенсон. Думаю, вы помогли многим ученикам понять, что в нашем мире по-настоящему важно. Я стал полицейским, чтобы провести границу между хорошими, честными людьми и теми, кто причиняет им вред, и обеспечить её надёжную охрану, но никогда не задумывался о таких вещах.

– Спасибо за тёплые слова, офицер, надеюсь, что помогла вам своими нравоучениями. С тех пор, как пять лет назад умер муж, и поговорить-то не с кем. Хотя мне и очень приятно угодить внимательному слушателю, давайте перейдём к вопросам, которые вы, кажется, хотели мне задать.

– Да, мэм, конечно. Вы сообщили в 911 о подозрительной машине. Вы какое-то время приглядывались к ней или она сразу показалась вам таковой? Просто я хочу выяснить, как долго вы наблюдали за рестораном и что конкретно видели.

– Дайте подумать… Я не видела, как она подъезжает, если вы об этом. Выглянув из окна, заметила какую-то развалюху у вполне респектабельного заведения, которая не могла принадлежать его клиенту, хотя разносчику или кому-то приехавшему в гости к одному из жильцов – вполне, и поначалу это не показалось мне странным. Но когда спустя полчаса машина осталась на месте, это уже выглядело подозрительным, хотя я не могла и предположить, как всё на самом деле скверно. Я решила, что, возможно, кто-то решил поживиться, ограбив пустующую квартиру в зажиточном районе, а даже если это всего лишь обычный гость, убедиться в этом не помешает.

– Ясно, правильное решение, миссис Свенсон. Бдительность граждан – основа законопослушного общества. К тому же там действительно совершалось преступление, и только благодаря вам преступники не скрылись.

– Но благодаря мне погибли и невинные люди, оказавшиеся на пути этих негодяев, – удручённо произнесла она и вытерла платочком глаза.

– Вам не в чем себя упрекнуть, – ответил Боб и накрыл её руку своей в попытке успокоить. – Если бы вы не сообщили в полицию, мерзавцы, которые к тому времени уже убили двоих людей, скрылись бы, и только Бог знает, сколько ещё человек в дальнейшем пострадало бы от их рук. Конечно, к жестокой насильственной смерти хороших людей нельзя оставаться равнодушным, но винить себя в этом излишне: вы не могли такое предвидеть и уж точно не могли предотвратить. В нашем мире много горя, и, если позволить ему вас поглотить, вы потеряете и возможность ощущать радость, которой в нём гораздо больше.

– Спасибо, офицер Маколти. Хорошо, что есть кому напомнить о таких простых вещах.

Она сделала маленький глоток из чашки и моргнула, пытаясь скрыть выступившие слёзы.

– Вот и славно, помните об этом: хорошее не стоит забывать. А теперь, если вас не затруднит, ответьте ещё на пару вопросов.

– Конечно. Надеюсь, это поможет вам разобраться в случившемся.

– Вы видели, как преступники отъезжают?

– Да, после того как вызвала полицию, я осталась наблюдать, просто на всякий случай. Тут из «Золотой луны» выбежали один за другим два человека и, вскочив в машину, буквально рванули с места, а вскоре у ресторана остановилась патрульная машина. Офицер заглянул внутрь, но тут же вернулся обратно и стал что-то кричать в рацию. Затем дальше по улице раздались выстрелы, полицейские включили сирену и быстро уехали.

Боб записал всё в блокнот и задал последний вопрос:

– Что вы думаете о владельцах ресторана, миссис Свенсон? Вы знали их? Может, слышали или видели что-то необычное?

– Я, как вы уже поняли, мало с кем общаюсь, а из своего окна вижу лишь обычный китайский ресторан, который посещают обычные люди. Никаких беспорядков вокруг него до сих пор не происходило. От своих немногочисленных знакомых я тоже не слышала никаких историй, которые могли бы вас заинтересовать.

– Что же, спасибо, миссис Свенсон, вы мне очень помогли, – Боб закрыл блокнот и встал из-за стола. – Мне пора, впереди ещё много работы.

– До свидания. Конечно, неприятно, что по такому поводу, но я была рада с вами поговорить.

Боб улыбнулся и направился к двери. Выйдя в коридор, он ненадолго задержался:

– Если вы что-нибудь вспомните или услышите, пожалуйста, позвоните в участок и спросите Боба Маколти или детектива Лэйни Чейза.

– Конечно, обязательно позвоню.

– Доброго дня.

Боб приложил сложенные пальцы к фуражке и пошёл к лестнице. Выйдя на улицу, он заглянул в список Лэйни. Следующими он намеревался опросить двух подростков, видевших, как машина отъезжает от ресторана. Элизабет Бигхорн и Майкл Гарнет, прочитал он на листке, живут на разных концах улицы, но мисс Бигхорн проживает рядом с парком, ярдах в ста пятидесяти от ресторана. Не так уж и далеко. Значит, её он навестит первой.

Полицейского седана уже не было – видимо, детективы, заполнив все бумаги здесь, поехали в участок, чтобы продолжить заниматься бюрократией там. Посматривая вокруг, Боб с удовольствием прогулялся до нужного дома.

Ему нравились такие улицы – спокойные, заполненные маленькими семейными магазинчиками и резвящимися во дворах ребятишками, где никто не боится, что в следующий момент какие-то наркоманы или бандиты примутся выяснять отношения, и можно просто наслаждаться жизнью. Но бессмысленное, зверское убийство на какое-то время лишило живущих здесь людей уверенности в завтрашнем дне.

Это чувствовалось в настороженных взглядах, которые бросали прохожие, в отсутствии на улице детей, в том, как люди старались побыстрее добраться по назначению, не позволяя себе роскошь насладиться прекрасным днём. Такие свидетельства хаоса, принесённого в упорядоченный мир, заставляли челюсти Боба сжиматься от злости, подталкивая к утроенным стараниям, чтобы словосочетание «страж порядка» отвечало своему назначению.

Наконец он подошёл к кирпичному дому, где проживала Элизабет Бигхорн. Отсюда разворачивался прекрасный вид на парк, и Боб постоял несколько минут, подставив лицо солнцу, вдыхая полной грудью несомые лёгким ветерком запахи цветов и свежей земли, довольно редкие в городе, пропитавшемся автомобильными выхлопами и перегретым асфальтом. Опустив голову, он ещё раз глубоко вздохнул и, чувствуя себя гораздо лучше, зашагал к подъезду.

Сварливый женский голос из домофона сообщил, что Элизабет нет дома и, скорее всего, она или снова отправилась к своему приятелю Майку, или читает в парке. Боб поблагодарил за информацию и, подумав, сел в машину и поехал на другой конец Сильвер-лэйн, к дому номер девяносто четыре, решив начать с Майка, которого всё равно собирался посетить следующим.

На первом этаже полинявшей кирпичной пятиэтажки, с нарисованным краской номером девяносто четыре, располагалась парикмахерская, где в кресле сидел пожилой мужчина, о чём-то разговаривающий с приводящим его бакенбарды в порядок хозяином. На улице, перед огромным, во всю стену окном, стояла пара скамеек, на которых сидели местные праздношатающиеся особи мужского пола, в основном пожилого возраста, и обсуждали свежие и не очень новости.

Боб прошёл мимо них к подъезду для жильцов, слева от парикмахерской. Домофон отсутствовал, и он беспрепятственно поднялся на второй этаж, где проживал Майкл Гарнет. На стук дверь открыл сам Майк – двадцатидвухлетний, не слишком опрятный, с трёхдневной щетиной на лице, работник кафе быстрого обслуживания, о чём говорила нашивка на мятой футболке. Из квартиры раздался женский голос:

– Майк, кто там?

– Какой-то полицейский!

Из комнаты вышла и встала позади парня миловидная брюнетка в шортах и майке. Представившись, Боб изложил цель своего визита и поинтересовался, не мисс Бигхорн ли он имеет честь видеть.

Ответив утвердительно на этот вопрос, молодые люди не пригласили Боба дальше коридора. Беседа прошла быстро, не добавив никаких подробностей к уже известным. Они шли от дома Элизабет, направляясь в уличное кафе в середине улицы, чтобы выпить по чашке кофе. Внезапно ярдах в двадцати перед ними из двери китайского ресторана выскочили два человека и бегом преодолели расстояние до старого, обшарпанного рыдвана, вскочив в который, сорвались с места так, что аж шины завизжали. Вскоре подъехала полиция, а затем где-то вдалеке раздались звуки аварии и выстрелов.

Боб показал фотографии застреленных преступников, и молодые люди опознали их как тех самых людей. Нет, они не знали хозяев ресторана, только видели их пару раз, когда заходили туда пообедать. Нет, они не имеют представления о каких-либо странностях четы Шенг, только девушка вспомнила, как однажды видела мистера Шенга выходящим из дорогой машины с тонированными стёклами. Цвет? Пожалуй, тёмно-синий. Нет, она не запомнила её номер или марку, да и вообще рассказала об этом только потому, что офицер просил вспомнить любые необычные подробности, а это с натяжкой можно считать таковой. Боб записал показания и, вежливо поблагодарив за уделённое ему время, спустился на улицу.

Ещё пару часов он, отдавая дань протоколу, опрашивал свидетелей перестрелки в магазине, пусть фактически это и не относилось к произошедшему в ресторане и не могло ничего объяснить. Тем не менее он скрупулёзно записал каждое слово.

Все свидетели феерического конца погони рассказывали одно и то же: машина сбила прохожего, а затем протаранила витрину, преступники отстреливались от полиции, но хорошие парни выиграли. Нет, они ничего не говорили, или никто этого не слышал.

В итоге Боб тоже начал склоняться к версии простого ограбления, но решил ещё поспрашивать у детективов и офицеров в участке про хозяев ресторана. Даже маленькая зацепка может в корне поменять дело, а значит он должен всё проверить.