Текст книги "Призраки мертвой звезды"

Глава 3
Полет «Стрижа»

– Кирилл Иванович, вас начальство вызывает, – известил капитана «Стрижа» приятный женский голос.

– Понял, Светочка.

Кирилл Иванович, мужчина средних лет, носил форму малого флота: светло-серебристый комбинезон с эмблемой корабля и нашивкой капитана. Небольшая бородка-эспаньолка черного цвета и черные же коротко стриженные волосы придавали ему сходство с испанским конкистадором. Капитан космического корабля придерживался именно такого официального стиля даже в повседневной жизни.

На торжественных мероприятиях он мог позволить себе форму морского капитана эпохи Колумба – треуголка, шитый золотом камзол и высокие сапоги.

– Кирилл Иванович, они говорят срочно, – не унималась Светлана. – Там какое-то чрезвычайное происшествие.

– У них всегда все чрезвычайное, – пробурчал капитан, но отложил папку с документами и нажал кнопку перемещения.

Перемещение произошло быстро – все вокруг моргнуло молочно-белым, и вот он уже стоит посреди большого кабинета. Верный признак того, что вызов действительно был срочным.

Точка назначения находилась в приемной заместителя главы транспортника по технической безопасности. Фактически на этом маленьком корабле-государстве тот был министром по чрезвычайным ситуациям, имеющим по статистике шанс возникновения.

Глазам предстали бежевые, ничем не украшенные стены, равномерно светящийся потолок и светло-серый пол из мраморной крошки, на котором, как на водной глади, лежали отражения. Типичная канцелярская обстановка, предписанная рекомендациями по организации помещений.

За большим столом сидел весьма колоритный человек. Обитатели транспортника «Кипарис» редко выглядят старыми. Этот же не стеснялся своего возраста и выглядел нарочито дряхлым. Белая борода на морщинистом лице. Седые волосы. Костлявые руки нажимали висящие в воздухе кнопки. Стол и стулья здесь не имели ножек, тоже неподвижно зависнув над полом.

– Здравствуй, Кирилл, – проскрипел старик. – Присесть не предлагаю, я быстро.

– Мне Света сказала, что у вас какое-то происшествие, в этом дело? – отозвался капитан «Стрижа».

– Да. Только не у нас. Нам поступил запрос от Третьей армады на оказание помощи. Зафиксировали сигнал бедствия с одного из их кораблей. В последней передаче сообщалось о падении на поверхность планеты. Потом связь оборвалась. Даже аварийный маяк не подает признаков жизни. Подробности я уже отправил тебе на борт, однако, изучив данные того корабля, могу предположить, что выживших не будет. Корабль не предназначен для посадки, а эвакуационными капсулами воспользоваться не успели, честно не знаю почему. Поэтому вам предстоит только слетать туда, взять черный ящик, сделать осмотр места падения. И вернуться на «Кипарис».

– Почему мы?

– «Кипарис» идет ближе всего к месту падения. А ваш «Стриж» мало того что один из самых быстрых, так еще и единственный свободный на текущий момент.

– Но у нас же есть задачи, мы несвободны, а нам эти обломки подсовывают.

– Ваши задачи – мелочи, их передали Сидорову. Он справится и со своими и с вашими мелочами. Так что стартуете немедленно. Соответствующие распоряжения я уже отдал.

Возразить капитан «Стрижа» не успел. Мир сверкнул белым, и капитан уже у себя на корабле. Пару минут обдумав ситуацию, Кирилл Иванович изучил файлы с имеющейся информацией. Было ее немного: тип разбившегося корабля, задачи его экипажа, записи переговоров за последние три часа перед крушением. Потом капитан вышел во внутрикорабельную голосовую связь и дал команду на общий сбор.

Долго ждать не пришлось. Конференц-зал озарили четыре белые вспышки, и экипаж был в сборе. Все молча смотрели на капитана. Зал был небольшой. Впрочем, для всех помещений корабля это не играло роли. Размер и оформление могли быть любыми. Они все равно существовали только в виде цифровых макетов в виртуальном мире.

Все обитатели «Кипариса» были привязаны к виртуальности как калеки к больничной койке, а может быть, еще сильнее. Они жили виртуальностью. Вот и сейчас в несуществующем помещении пять проекций членов экипажа обсуждали настоящую проблему.

– Я только что от старика, – сказал капитан без предисловий. – Старый маразматик нам работенку подкинул. Разбился корабль Третьей армады, и мы ближе всего к ним. Задача позиционируется как поисково-спасательная экспедиция, но спасать наверняка некого. Осмотрим обломки и сфотографируем фарш. Главное, откопать черный ящик. Работать будем в автономе. Поэтому скажите друзьям теплые слова, и через пять минут все на местах. А кто опоздает, будет вручную листья на деревьях раскрашивать!

Последнее не было пустой угрозой, капитан питал особую страсть к нарушителям, выдумывая для них всевозможные глупые задания. Но в то же время никогда не вмешивался в жизнь экипажа, если нет на то особых причин. Помимо Кирилла Ивановича на кораблике физически были еще второй пилот, техник систем жизнеобеспечения, борттехник и энергетик.

Завершив это короткое вводное слово, капитан исчез, уйдя в свое личное пространство. Он не видел необходимости быть на месте, если подчиненные сами могут без затруднений справиться.

Экипаж немного помолчал, переваривая задание.

– Стрихнину надо ему добавить, – хмуро прошептала техник систем жизнеобеспечения Светлана.

– Ты лучше ему снотворного посильнее впрысни, – отозвался энергетик, – и он выспится, и мы отдохнем.

– Он же на нас оторвется потом.

– Зато день тишины.

– Отправляться надо. Быстрее отправимся, быстрее вернемся, – вмешался второй пилот.

Системы тестировали утром, поэтому в повторном тесте необходимости не было. Бортовой искусственный интеллект быстро рассчитал маршрут следования. Широкая связь оборвалась сразу, как только идущий в десяти километрах от «Кипариса» маленький «Стриж» совершил первичный маневр и запустил маршевые двигатели. Осталась только субпространственная связь. По ней в общую сеть с транспортником не выйдешь.

Кораблик стартанул резво. Будь это наземный транспорт, то можно было бы сказать, что с пробуксовкой. Пространство выгнулось дугой, как водная гладь перед быстроходной лодкой. «Стриж» засверкал фиолетовым пламенем вторичного излучения от маршевых двигателей. Через четыре часа уже пробили световой барьер. И ускорение все продолжалось.

Весь путь описывать не стоит. После пробоя сверхсвета весь экипаж был на дежурном приеме и занимался своими делами. Корабль вела автоматика.

А вот что стоит упомянуть, так это «Кипарис». Транспортник не входил в какой-либо флот, но по договоренности шел неподалеку от Третьей армады. На горизонте доступности мелькали еще флот «Эллада» и Единый Японский флот. Отдельные лайнеры тоже периодически выходили на дальнюю связь, сбрасывая в пространство общие сводки.

«Кипарис» был уникален. Уникален даже не технологиями постройки. Это как раз было единое и стандартное. Уникален он был тем, что все обитатели его были участниками проекта «Рой». Никто не спал, никто не тянул время в стазисе. Все два миллиона семьсот тысяч человек выполняли полезное дело для общего блага. Эдакий город в космосе. Корабль стартовал из Солнечной системы одним из последних. Благодаря проекту в его объеме размещалось в пять раз больше поселенцев, чем на любом другом, сопоставимом по размерам. Ценой этому был отказ от человечности. Нет, люди оставались по-прежнему людьми, но вот сложнейшие наномодули перекраивали человеческое тело. От полноценного организма оставался только подключенный к аппаратуре коммуникации и жизнеобеспечения мозг и небольшие ошметки внутренних органов, уменьшенное сердце и железы внутренней секреции. Не было рук, не было ног, не было легких и почек, не было желудка. Описанная в старинной книге голова профессора Доуэля несла и то больше плоти. Даже органов чувств не было, их заменяли сигналы от процессора, идущие непосредственно к нервам и обратно. Зато был прямой выход в Сеть. Была богатейшая виртуальность, где каждый жил как хотел в свободное от своих обязанностей время.

Органы размножения также остались. Урезанные, способные только на воспроизведение ограниченного количества несущих генофонд клеток, но тут много и не надо. Люди даже в виртуальности жили нормальной жизнью. Система контроля размножения работала. Место умерших занимали младенцы, никогда не видевшие реального мира, обитавшие уже в этом новом, пусть и максимально приближенном к настоящему, но все же сказочном пространстве. Даже такая жизнь лучше, чем падение во чрево черной дыры. «Кипарис», в отличие от огромных морозильников других флотов и от полупустых летающих вилл мультимиллиардеров, кипел цифровой жизнью любви и ненависти, зависти и дружбы, ярких идей и повседневной рутины.

Однако человечеству всегда было тесно там, где оно жило. Ему было тесно в пещере, и люди, поборов свой страх и взяв копье в руки, вышли под открытое небо. Ему было тесно на маленьком материке, и, сев на ненадежные парусные или даже гребные корыта, люди обошли кругом крохотный мир. Ему было тесно на маленькой планете, и, сев верхом на канистры с жидким топливом, человечество вышло в космос. Жители «Кипариса» обитали в бесконечной виртуальности, но бесконечность – это тесно, и было создано огромное количество устройств для взаимодействия с реальным миром, контролируемых из виртуальности.

Были созданы сверхмалые и сверхбыстрые корабли класса «Стриж», «Ласточка», «Сокол», многократно превосходящие построенные еще на Земле суда остальных флотов. Таким кораблям почти не нужно место под экипаж – только несколько капсул с небольшими комками плоти, подключенными к бортовой системе. Зачем такому кораблю громоздкие системы жизнеобеспечения? Нужны только сверхмалые модули, продуцирующие набор жизненно важных веществ и удаляющие излишки прямо из крови. Полное единство органики и автоматики. Но люди не заперты в корабле навсегда. Проверить системы жизнеобеспечения? Не вопрос – множество управляемых механических муравьев размером со спичечный коробок побегут по внутренним отсекам. Если обнаружат что-то нехорошее – корабль сразу встанет в ремонтные доки. Проверить наружную обшивку? Не проблема – полуметровые крабы побегут по композитной шкуре судна, меняя блоки и чиня корпус. Надо просто сойти с корабля? И вот антропоморфные дистанционные модули, которых издали сложно отличить от человека в экипировке, гордо ступают на грунт и выполняют исконно людские задачи. Система «Рой» в действии.

Кораблик был быстроходным, очень быстроходным. Чтобы преодолеть расстояние в полтора световых года, ему понадобится всего пять стандартных суток. Гиперсветовая пуля «Стрижа» неслась к цели, таща в своем чреве урезанных, но все-таки людей. Еще не знающих, что их миссия будет куда сложнее, чем они думают.

Глава 4
Странная жертва крушения

Уже сутки прошли с момента нападения зверя, и больше атак не последовало. Выходили с опаской, нам было откровенно страшно от пережитого, ведь это существовало за гранью разумного, но способно было нас убить. В свете событий мысль о посещении руин уже не казалась такой хорошей. Мы бы их и не посетили, но жизнь непредсказуемая штука. Очередной сюрприз свалился на нас с неба.

Мы вышли ночью, той короткой ночью, когда оба местных светила спрятались за горизонтом. Равнина освещалась огнем звезд и желтым светом, исходящим из иллюминаторов отсека. Нам необходимо было изучить то место, откуда похитили тело доктора, и следы чудовища, на что решились только после долгого обсуждения. А когда начали осматривать, подсвечивая ручными фонариками, то сразу бросилась в глаза странность, не такая яркая, как тварь, но тоже загадочная до дрожи в коленях и холодного пота на спине.

– Смотри, – показал я Славке на песок. – Следов-то нет никаких. Если кто и ковырялся, то он, наверное, летал.

Навигатор тихо кивнул и обвел ярким белым лучом фонаря округу, а потом задрал его к небу.

– А я еще жаметил, фто вообще никаких шледов нет, даже наших. А мы нашледили шильно. – Славка скривился и по обыкновению тронул рукой разбитое лицо.

– Да, вижу. И Бортик ничего не зафиксировал. На записи черный провал, было тело, и нет тела.

– Думаешь, они блокировали его шиштемы жапиши?

– Системы записи вряд ли. Таймер-то бежит. Скорее всего, просто заглушили как-то. У меня от всех этих загадок уже голова пухнет и задница в нервном тике дергается, наверное, подвох ищет, – неуверенно попытался я пошутить, но вышло откровенно глупо и неуместно. – Жаль кормушка не производит что-нибудь спиртосодержащее, нам бы в самый раз было.

– Я б нажралшя до потери сожнания, – согласился навигатор. – Белочка аваншом уже пришла.

– Ага, трехметровая, или сколько там в ней было.

Он с досадой пнул первый попавшийся камень.

Вернулись в отсек, который уже принял более-менее жилой вид. Вещи, разбросанные после падения, а потом и атаки чудища, разложили по местам. Все совсем ненужное просто свалили в угол. Капсула была все-таки небольшая, сильно не развернешься. Заказали у Бортика синтетическое пюре и искусственное мясо. Вкус не ахти какой, но есть можно. Тем более что выбирать не приходится, очень уж есть хочется.

– Рука опять болит, – простонала бледнеющая на глазах Лена, сидя в углу и баюкая сломанную руку. – Закажите мне еще обезболивающего. И антибиотиков тоже.

– Потерпи немного. – Слава ткнул пальцем в сенсор контроля искусственного интеллекта. – Шейчяш будет.

– Терплю. Не беспокойся, – вымученно сказала девушка-астрофизик. – Только давай ты мне вколешь, я сама боюсь.

Поставили укол. Старинный и вечно неизменный одноразовый шприц полетел в утилизатор. Бортик его целиком синтезирует вместе с лекарством, целиком и расщепляет.

Сели есть. Синтетическую еду разбавляли настоящим кофе. Он, конечно, тоже был синтетическим, но делали его на другом, более качественном аппарате, от выращенного невозможно отличить. Беседа не клеилась. Пищевую химию с трудом заставляли себя проглотить. Перед глазами у всех до сих пор стоял пропавший доктор, загадочный зверь и эта проклятая планета.

Лена попросила необходимое ей сейчас снотворное. Мы со Славой не стали употреблять, вдруг что случится.

Наш модуль изначально был нежилой, но на полу спать не приходилось. Поперек модуля растянули вытащенные из аварийного комплекта гамаки. Они крепились обычными шнурами к специальным, утопленным во внутреннюю обшивку крючкам. Сверхпрочная ткань была почти невесомой, но прекрасно держала человека, закутанного в спальный мешок.

Многие вещи не меняются. Они уже на заре человечества были почти совершенными. Гамаки, лопаты, ножи. Не важно, из чего они сделаны, из шкуры и кости руками пещерных людей или из композитов на автоматизированных заводах.

– Пойдем наружу, пусть уснет спокойно, – предложил я товарищу и вышел.

Слава молча последовал за мной. Рядом со шлюзом мы поставили раскладные стулья, вытащенные опять же из аварийного комплекта. Навигатор сел на один из них и уставился на тяжелые ботинки. Они были все в пыли, отчего приобрели сероватый цвет. Мы так и сидели, пока вдруг он резко не поднял голову и не посмотрел на меня, а потом стал озираться.

– Шлышишь?

Я прислушался и вскочил. Быстро нарастал какой-то гул. Вскоре звук превратился в очень сильный рев, и стало ясно, что он раздавался сверху.

Так, наверное, со стороны выглядело наше падение. Какой-то аппарат, отчаянно сопротивляясь неумолимой силе, боролся за свою жизнь. Его то рывками стаскивало вниз, то немного поднимало. Несомненно, это был космический корабль, и вел он себя как большая рыба, попавшаяся на крючок. Невидимый рыболов то отпускал, то натягивал леску, и аппарат дергался из стороны в сторону, поднимался и опускался. Деталей было не различить – слишком высоко это было. Даже когда чудовищная сила притянула его совсем близко к нам, был непонятен тип аппарата.

Наконец корабль не выдержал и стал разваливаться. Что-то ярко вспыхнуло. Обломки посыпались на поверхность, но все же было отчетливо видно, как какая-то часть, полыхая, скорее всего, аварийными двигателями, падала медленнее всей остальной груды металла. Наверное, это была спасательная капсула. Она, подняв тучи пыли, рухнула прямо у подножия руин. Посадка была жесткая, но объект уцелел.

У меня бешено заколотилось сердце, сложно сосчитать, в который раз с момента крушения нашего корабля. Не сомневаюсь, что Слава чувствовал то же самое. Но переживали мы на этот раз не за себя, а за других, тех, кто был сейчас в этом месиве из огня, дыма и пыли.

Мы переглянулись. Медлить было нельзя. Не сговариваясь, сорвались с места, заскочив в модуль, чтобы захватить самое необходимое для оказания помощи при такой посадке.

Лена, даже под действием снотворного проснувшаяся от грохота, через силу сползла с гамака и вышла наружу. Девушка сунула ноги в тяжелые ботинки, как в тапочки, не застегивая их. Она так и осталась стоять у шлюза, сонно моргая и провожая тусклым взглядом наши спины.

Расчерчивая лучами фонариков серый, как цемент, песок и спотыкаясь о камни, добежали до капсулы чужого корабля на одном дыхании. Отвыкшее на долгой космической вахте от сильных нагрузок тело отреагировало на бег болью в боку.

Аппарат был небольшого размера, втрое меньше того модуля, в котором упали мы. Обшивку исковеркало похуже нашей. Узнать что-либо было сложно.

Мы остановились, присматриваясь к помятой поверхности. Неясно было, где его вскрывать. Он вообще был странным.

Наше замешательство оборвал громкий щелчок. Одна из панелей резко отошла на несколько сантиметров. Славка бросился к щели и ломиком подцепил край обшивки. Потом махнул мне рукой, и надавливать на ломик пришлось вдвоем, зато усилия оправдались. Когда панель резко поддалась ломику, я от неожиданности не удержался на ногах и упал на спину. От почвы до сих пор тянуло нестерпимым морозом, что заставило меня резко вскочить. Навигатор отложил монтировку, руками поддел кусок обшивки и, откинув ее в сторону, нагнулся в проем.

Я хотел было тоже залезть туда, но друг отскочил, остановив меня выставленными руками. Он растерянно смотрел то на меня, то на капсулу.

– Неужели так плохо? – спросил я.

Воображение нарисовало подгорелый человеческий фарш вперемешку с исковерканными механизмами. Слава покачал головой.

– Это не люди, – почти шепотом ответил он.

– Слав, ты что? Собаки там, что ли? – Я не понимал его реакции.

Глупо, конечно, было ожидать обнаружить там животных, когда людям места не хватало для спасения, но всякое бывает.

– Это. Не. Жемляне, – раздельно произнес он.

Новость ошарашила, хотя сознание отказывалось верить в правдивость этих слов. Сколько человечество искало другую жизнь и не находило ничего. Мы аккуратно шагнули к капсуле и осторожно заглянули внутрь. Что ни говори, но долгожданный первый контакт был весьма трагическим.

Их там было четверо. Набились как сельди в бочонок. Один точно был неживой. Не бывает разорванных вдоль живых, потому что правила целостности организма едины для всей Вселенной. Только низшие формы жизни, у которых нет нервной системы и сложных органов, могут выжить после разделения на несколько кусков. Не частей, а именно кусков.

Маленький пульт управления разлетелся брызгами стекла из разбитых приборов. Мягкие ложа с креплениями, к которым были привязаны нелюди, сорваны с места.

Инопланетянами их можно назвать только по привычке, мы сами были чужие на этой планете. Похожие на людей в целом, они отличались от нас в деталях. Примерно одного с нами роста. Две руки, две ноги, голова, два глаза. Пропорции тела были нормальными. Никаких болтающихся до колен кистей. А вот количество пальцев отличалось. На руках их было по шесть, правда, вполне привычного вида, с тем же количеством суставов и с ногтями. На ногах, наоборот, по четыре. Лицо необычное, но не отвратительное. Тонкие черные губы, под которыми скрывались белые зубы. Нос тоже был тонким, но при этом вполне укладывающимся в человеческие мерки. Растительности на голове и теле не было, не было также бровей и ресниц. Брови, впрочем, заменял пигментный рисунок из множества черных маленьких точек, уходящих от переносицы к вискам. Издали можно принять за необычный макияж. Черная кайма на веках также создавала иллюзию ресниц. Ушей разве что не было. Их место занимали длинные узкие щели по обеим сторонам головы, между челюстным суставом и виском.

Кровь, блестевшая в дрожащих лучах фонарей, оказалась красная, как и у нас. Ее было в достатке разлито по всей капсуле, чтобы заметить цвет.

Помимо разорванного пополам тела, был второй погибший с оторванной левой ногой и левой рукой. Меня замутило при виде внутренних органов. Если бы доктор был жив, то отличил бы человеческие потроха от нечеловеческих с первого взгляда, но его с нами уже не было, а я медиком точно не являлся. На мой взгляд, внутри они были очень похожи на нас. По выражению лица Славы можно было судить, что он тоже был не в восторге от увиденного. Он отвернулся и через силу сглотнул.

– Давай ты, – произнес Славка. – Я не шмогу.

– Думаешь, я смогу? – пробормотал я, но Слава уже отошел в сторону и глубоко дышал, смотря куда-то вверх.

– Проверю более-менее целых, – продолжил я. – Они вроде бы еще теплые.

Я достал из медкомплекта, который мы захватили с собой, тонкие перчатки и, надев, осторожно прикоснулся к телу. К горлу опять подкатила тошнота.

Третьему на вид досталось меньше всего, но из затылка торчал небольшой штырь, перечеркивающий все надежды на жизнь.

Следующая особь оказалась женщиной. Это я определил по груди, вполне нормальной по человеческим меркам. Наверное, высшие разумные млекопитающие в нашей Вселенной в порядке вещей. На ее лишенном волос черепе было много ссадин. Из бедра торчал какой-то обломок.

На всех четверых были только какие-то повязки, напоминающие широкие бинты, прикрывающие бедра, а у женщины еще и грудь.

А вот тут нас ждал сюрприз. Послышался тихий, на грани различимого, стон, совсем человеческий. Инопланетянка медленно приоткрыла большие, заметно крупнее наших, глаза. Радужка была ярко-желтого цвета, так окрашены осенью листья клена. Тонкие черные губы несколько раз дрогнули в явной попытке что-либо произнести. Вряд ли она сейчас осознавала, что мы ее не поймем. Потом ее глаза закатились, и она затихла.

– Она жива? – удивленно посмотрел на меня друг.

– Как видишь, – ответил я шепотом, неотрывно глядя на женщину.

– Что делать с ней?

– Откуда я знаю, – огрызнулся я, – но без нашей помощи она окочурится. Я думаю оттащить ее к нам, а потом осмотреть обломки еще раз – ей наша медицина не подойдет, нужно их аптечку посмотреть и пайки тоже. Все отдадим Бортику на химанализ, может, что и получится.

Навигатор поглядел на меня, потом на капсулу и кивнул.

Я не стал извлекать обломок из бедра женщины, а только разрезал крепежи, что удерживали ее на ложе, с ранением лучше было разобраться в нашем отсеке. Потом аккуратно поднял пострадавшую. В ней было немного весу – килограммов сорок, а может, так казалось из-за меньшей гравитации.

Обратно шли долго, хотя идти было несколько сотен метров, раненая на руках не способствовала скорости. Несли по очереди, передавая друг другу фонарики. Пока несли, все измазались в инопланетной крови. Лена, немного отошедшая ото сна, стояла и кусала губы, переводя взгляд то на спасенную, то на меня с Вячеславом. Она еще не до конца осознала суть происходящего и все спрашивала про название упавшего корабля, а когда ей сказали, оторопела, прошептав: «Мамочки…»

Когда зашли внутрь, в нашем отсеке как-то резко стало очень тесно. Раненую мы положили на мой гамак и, оставив ее на попечение Лены, рысцой направились еще раз к капсуле. Сомнительно, что с такими ранами она могла навредить кому-либо.

Теперь с обломками мы не церемонились. При помощи инструментов и некой матери разобрали все, что могли. Навигатор не переставая матерился и яростно стучал ломиком по заклинившим деталям.

Где-то пришлось поковыряться подольше, где-то поменьше. Нашли разукрашенные разноцветные пластиковые коробки с нанесенными на них непонятными знаками. Нашли четыре комплекта какого-то оружия, что нас порадовало. Оно походило на помесь обреза двуствольного охотничьего ружья и старинного кремневого пистолета, хотя на поверхности были какие-то индикаторы.

Когда Слава разобрал очередной блок, то сначала поднес близко к лицу вырванный с корнем кусок, а затем витиевато выругался и, нервно хохотнув, подал мне.

– Я вообще не понимаю, как они летели, пледштавь шебе – эта фигня ламповая.

Я с удивлением взглянул на блок ламповой электроники.

– Кинь в общую кучу, дома разберемся.

Как быстро человек привыкает ко всему, вот и модуль уже назвал домом. Хотя по сути теперь домом могло быть что угодно, от всего остального осталась только память, даже от самой Земли.

Я поднял половину коробок. Другую половину поднял Славка, в том числе и эту забавную схему.

Дошагали. Сложили найденное у входа – не тащить же все непонятное внутрь, вдруг опасно. Часть коробок вскрыли. Многое, конечно, было незнакомо. Но вскоре в коробках нашлись лекарства. Во всяком случае, упаковки смахивали на земные таблетки, а приспособления были похожи на шприцы. Нашлись и упаковки, похожие на консервированные продукты. Их мы сунули в утилизатор Бортика, который при необходимости выполнял функцию несложного анализатора химического состава. Жаль, что биохимию он не мог проверить.

Через какое-то время последовал ответ. Оказалось, что пища вполне совместима с нашей. В небольшом количестве люди ее могут есть. Посторонние токсины были опасны, если слопать две-три коробки сразу, да и то не смертельно. А вот съедобна ли наша еда для нее, мы не знали. Знали теперь только, что систему жизнеобеспечения можно настроить на производство чужой еды. Воду она могла пить без ограничений. И дышала она кислородом, иначе бы давно загнулась.

Тем временем Лена сказала, что раненая очнулась. Поскольку появился человек, страдающий еще сильнее, наша астрофизик забыла про собственную больную руку. Женщине-инопланетянке явно было очень плохо. Мы, затаив дыхание, склонились над ней. Еще бы, не каждый день общаешься с представителем совсем другой цивилизации. Ее устало-безразличный взгляд обшаривал помещение, останавливаясь на разных мелочах. При этом она старалась держать голову неподвижно. Наконец взгляд сфокусировался на нас. Женщина, морщась, нахмурилась и тут же удивленно вскинула брови и расширила глаза. В модуле прозвучали тихие непонятные слова. Речь была певучей, изобилующей гласными звуками.

– Бортик, ты сможешь расшифровать? – спросил я у искусственного интеллекта.

– Моя система не настолько совершенна, чтобы производить анализ чужих языков.

– Но ведь ты же провел анализ речи навигатора?

– Я способен внести коррективы в уже имеющиеся языковые базы с целью устранения недопонимания при дефектах речи или при проявлении сильного акцента, в то же время анализ неизвестного языка мне недоступен.

– Запись-то хоть ведешь?

– Да.

Казалось, в голосе Бортика скользнула обида на обвинение в некомпетентности.

Девушка меж тем стала искать глазами нашего невидимого собеседника, не забывая произносить непонятные нам слова. Вскоре она снова ушла в забытье. Но дыхание осталось ровным.

Удалось извлечь обломок, застрявший в бедре. Рана была широкая, но неглубокая. Края скрепили скобами из медицинского комплекта, зашивать рану никто из нас не умел, да и не взялся бы. Сверху намотали изрядное количество стерильного бинта. Повязка точно не помешает.

Когда все было сделано, мы долго смотрели на инопланетную гостью. Что принесет нам этот контакт? Не лучше ли было бы, если бы она погибла вместе с остальными? Не знаю. Жизнь покажет. Тем более что совесть не позволит причинить вред беззащитной женщине, пусть даже из чужого мира. В демонов я не верил… Раньше.

– Что думаешь? – спросил я у Славы, угрюмо жующего кусок синтетического мяса.

– Ты о ней?

– Да.

– Если они на швоих ламповых шуденышках долетели дошюда, то их родной мир где-то рядом. Очень шкоро будет полномашштабный контакт.

– Я не об этом, я конкретно о ней.

Он пожал плечами:

– Я уштал думать. Будь что будет. От наш вще равно ничего не жавищит.

Вздохнув, я вышел наружу и стал копаться в коробках, найденных в чужом модуле. Руки сами вынули из зажимов оранжевого ящика оружие. Вороненая сталь и дерево каким-то диким образом сочетались с крохотными огоньками индикаторов, вспыхнувших сразу, как только я взял его в руки.

Разобрался в нем быстро. Оно и в самом деле было как обрубленное охотничье ружье. Переламывалось пополам, и в разъемы стволов вставлялись обычные цилиндрические патроны. На них только капсюлей не было. Видимо, по-другому как-то срабатывали. Еще в оружии была несложная батарейка, вставляющаяся в паз под стволами. Методом проб и ошибок установил, что индикаторы показывали состояние предохранителя и заряженность оружия. Цвет одного индикатора зависел от цвета маркировки патрона, а другой менялся с оранжевого на синий при блокировке.

И патроны и батарейки нашлись в одной из коробок в достаточном количестве. Калибр был эдак миллиметров пятнадцать.

Славка с молчаливым интересом наблюдал за моими манипуляциями, стоя в проеме шлюза. Не мешал и не комментировал, просто смотрел.

Решил пробно выстрелить. Бабахнуло изрядно. На грохот выскочила Лена с ложкой в руках и криками: «Совсем сдурели! Идите подальше и стреляйте!» На этом стрельба закончилась, потому как неохота было отходить от капсулы.

Зверя первым заметил я. Потом уже зануда Бортик сообщил о возможной угрозе. Зверь неспешно шел со стороны обломков инопланетного корабля.

Мы быстро спрятались в модуле.

– Что там опять? – настороженным голосом спросила Лена.

– Зверь там опять, – ответил я.

– Ну бабахните по нему из оружия, – предложила она.

– Не знаю, поможет ли это. – Я и в самом деле был не уверен в результате стрельбы, но обрез все же сжал в руках покрепче.

Все смотрели в иллюминатор и ждали атаки. Боялись сказать друг другу что-либо даже шепотом.

А зверь тем временем неспешно шел к нам. Эдаким вальяжно-прогулочным шагом. Подойдя совсем близко, он несколько раз шумно втянул воздух, повел носом и начал обходить капсулу по кругу. Теперь его можно было рассмотреть получше. Голая, без признаков шерсти, упругая кожа, под которой перекатывались тугие жгуты мускулов, имела свинцовый окрас. В холке он достигал плеча человека. Передние коренастые лапы с мощными когтями чуть заметно длиннее задних. Длинный и тонкий хвост достался ему, наверное, от крысы-переростка, но не тянулся по земле, а располагался на весу горизонтально ей. Морда большая и вытянутая, как у волка, но с некой горбинкой во всю переносицу. Из-под черных губ виднелись идущие друг за другом три комплекта клыков. Совершенно черные глаза, казалось, играли искрами, как темное вино на просвет.