Текст книги "Девятьсот страниц из жизни полковника Каганского. Книга 3. Танкист"

Зато теперь эти срывы стали чуть ли не закономерностями зачастую на танковой директрисе, где необходимы шесть танков из десяти можно было поставить только четыре или пять, что снижало почти на половину пропускную способность директрисы из-за неисправности танков.

Тоже самое было на танкодроме, а зачастую и хуже того. Из десяти танков водить можно было на двух трёх, а остальные в это время ремонтировались силами неграмотных механиков-водителей.

И сколько комбаты не воевали, просили и убеждали старших начальников и командиров в изменении этого порядка, так он и оставался до конца развала Советской Армии.

Офицеры, познавшие все «Прелести» этого ново введения, говорили между собой, что даже Пентагон и ЦРУ, вместе взятые не смогли бы нанести такой урон боевой подготовке танкистов, как это решение.

В нашем полку сменился командир, подполковник Кротов Михаил Павлович убыл старшим преподавателем кафедры тактики в московское Высшее военное училище. Вместо него командиром полка был назначен подполковник Агафонников Иван Никитович, бывший до этого длительное время заместителем командира 231 мотострелкового полка нашей дивизии в городе Уссурийске.

С первых же дней мои взаимоотношения с новым командиром полка не сложились, в первую очередь из-за моего языка и характера. Иван Никитович был матёрым мотострелком и все другие рода войск, он считал, как приложение к мотострелковым, а то, что другие рода войск надо учить даже больше чем пехоту, он не понимал, или не хотел понять.

По истечении недели в течение, которой весь мой батальон занимался всякого рода хозяйственными и строительными работами в полку и дивизии по личной разнарядке командира. Я пошёл к нему и доложил:

Товарищ подполковник, официально вам докладываю, что танковый батальон нашего полка командиром, которого я являюсь, в течение целой недели не занимался боевой подготовкой!

В ответ на это, командир полка спросил:

– А почему?

– А потому, товарищ подполковник, вот разнарядки на все эти дни, подписанные вами, в результате, которых весь мой штатный личный состав занимался хоз. работами и строительством! Мы не только сорвали боевую подготовку, но нарушили приказ командующего войсками округа, но и не менее двух танкострелковых тренировок в неделю! Я прошу изменить устанавливающийся порядок использования танкового батальона!

– Это у вас всё? – спросил командир.

– Всё, товарищ подполковник!

– Тогда вы свободны!

И я ушёл. Однако на следующую неделю ничего не изменилось. Я опять получил разнарядку, по которой личный состав во главе с офицерами направлялся на различные рода работы и стройки. А в это время танковая директриса, танкодром и огневой городок пустовали, так-как комдив генерал Гуслистов Ф. А. решил привести весь гарнизон в образцово показательный, конечно же по внешнему виду. Здание штаба дивизии было покрашено в цвета соответственно цвету и оттенкам здания Верховного Совета СССР, даже шиферная крыша штаба была покрашена в зелёный цвет и на ней была установлена мачта, на которой развевался Государственный флаг Союза СССР по размерам точно такой, как на крыше Верховного Совета.

В четверг, узнавши, что округ в начале сентября намечает проверку нашей дивизии, а в ближайшее время в дивизию должен прибыть командующий Войсками Округа генерал-полковник Лосик О. А.

Поэтому-то и комдив стремится поразить его внешним видом военного городка, а тем временем на границе в том числе и в зоне ответственности нашего полка участились случаи нарушения её и провокационные выходки всячески, вынуждающие нас применить силу или того хуже оружие. Зная по Германии, что в такие моменты, командующие приезжают в гарнизоны не для осмотра внешнего вида и не проведения строевых смотров. Они приезжают в таких случаях для проверки боевой готовности и чаще всего с выходом в боевые или запасные районы.

Чуя носом и спинным мозгом, что надвигается серьёзная проверка и, что внешним видом кюветов, заборчиков, побелённых стен, отремонтированных крыш, мы не восполним требований, предъявляемых к боевой готовности и подготовки.

Набычившись, я пошёл к командиру, ожидая тяжёлого с ним разговора, и начал с того же, что и в прошлый раз, добавив:

– По разговорам женщин на следующей неделе ожидается прибытие командующего Округом, а к сентябрю ожидается проверка дивизии Округом!

– Я женским сплетням не доверяю и не слушаю их! – заявил командир полка.

– Напрасно, товарищ подполковник! У нас в Смоляниново, это самый верный и точный источник информации! Сегодня мне сообщил этот источник, что вчера Министр обороны подписал приказ, в котором вам подполковнику Агафонникову Ивану Никитовичу присвоено звание полковник, о котором вам объявят минимум через неделю! А этим женщинам известно даже то, что снится командиру дивизии, командарму, а может быть и, высшим лицам! Даже наш особист пользуется их данными! Но, я прибыл не только с этим! В связи с тем, что прибывает командующий, мне необходимо всем батальоном проверить вопросы боевой готовности по выходу в боевые районы по тревоге потому, что в течение этих трёх месяцев прошли ливневые дожди и заболоченные участки, переходы через речки и ручьи, сейчас находятся в непроходимом состоянии даже для танков, а на их оборудование мне потребуется не менее недели!

– А, что будет, если мы это не сделаем?

– Товарищ подполковник, в таком случае за боевую готовность батальон получит неудовлетворительную оценку, а его командир будет снят с должности и назначен с понижением, но дело ещё в том, что и полк в таком случае получает неудовлетворительную оценку, с вытекающими отсюда последствиями!

– Так вы мне, что угрожаете, товарищ майор?

– Боже упаси, товарищ подполковник! Я вас только предупреждаю о том, что может быть, а поэтому с завтрашнего дня все мои офицеры по объектам и работам не выйдут, вместо их будут сержанты, а я вместе с офицерами убуду на маршруты для их проверки и определения объёма работ по их восстановлению! А с субботы и до конца следующей недели ни один мой военнослужащий на хоз. работах и стройках не появится, все будут заниматься маршрутами выхода!

– Вы, товарищ майор, пойдёте под суд!

– Никак нет, товарищ подполковник! И вот почему вашего приказа о выделении на работы и стройки личного состава танкового батальона нет! И если он даже будет, то он будет беззаконен. Приказа по дивизии об этом тоже нет, а под суд отдавать меня надо сформулировать, за что? Зато, что занимался вопросами боевой готовности вместо выравнивания бордюров, побелки деревьев и покраски наружных туалетов? Ведь засмеют судьи!

– Ну всё, майор, у нас с тобой службы не будет!

– А куда она денется, товарищ подполковник? Я даже вам посоветую, отправьте командира 3 батальона на свой маршрут выхода, он проходит рядом с моим и по нему не только не пройдут БТР-152, но и мои танки застрянут! Там такое творится, одно загляденье!

Но командир уже вошёл в раж.

– Идите, товарищ майор! – проорал он, схватившись правой рукой за скулу, а левой за графин. Я остановился в дверях, посмотрел на командира и понял: «У него сильно болят зубы».

Зайдя к дежурному, я позвонил в санчасть и сказал старшему врачу:

– Игорь, забери своего Маслова и бегом к командиру, у него что-то там с зубами не хорошее, давай лечи быстрее!

Я съездил домой на обед и узнал от соседки Людмилы Николаевны, что вчера командующий Войсками округа проверял Белогорский гарнизон с выходом войск в боевые районы и, что на разборе летел пух и головы больших начальников за этот выход.

Прибыв в батальон, я понял, что эти сведения стали уже достоянием не только командира полка, но и командира дивизии потому, что в штаб дивизии срочно вызвали командиров полков и отдельных батальонов, а через час командиры частей собрали комбатов и командиров отдельных подразделений, на которых к их сведению были доведены слова, услышанные мной от Людмилы Николаевны, но зато были приняты надлежащие решения, которые начисто отметали марафет, а всё внимание уделялось на боевую готовность. После совещания командир уже не смотрел на меня волком, а я не преминул ему напомнить о женских сплетнях, заявив, что он слово в слово повторил слова Людмилы Николаевны жены начальника авто службы артиллерийского полка

– Как так? – опять возмутился командир. – Я повторил слова командира дивизии! – а комдив повторил слова Людмилы Николаевны, сделав глупое лицо заявил я.

Целую неделю весь батальон работал на 160 километровом маршруте выхода батальона в боевые районы, оборудуя 18 проходов через трудно проходимые места. Так-как автомобильного транспорта из полка мне не выделили, я самовольно разгрузил загружённые боеприпасами батальонные Уралы на артскладах и накрыл штабеля брезентом. Взял с собой на маршрут тяжёлый тягач «Луку» и два учебно боевых танка. Работы было много Приморская погода потрудилась на славу, и нам пришлось попотеть. Зато мне понравилось, что командиру полка пришлось для ознакомления проехаться по всем маршрутам и увидеть их плачевное состояние. Прибыв на мой маршрут и, увидев объём работ и уже сделанную работу, он покачал головой и не преминув спросить:

– А почему у вас здесь, товарищ майор, работают строевые Уралы?

– Товарищ полковник, мои Уралы работают здесь потому, что от полка, я не получил ни одного автомобиля, а объём работ вы видите сами, поэтому, я решил под свою ответственность разгрузить с них на складе боеприпасы и использовать здесь для решения вопроса боевой готовности!

– В таких случаях надо брать разрешение! – сказал командир.

– А для чего! – спросил я и тут же ответил:

– Чтобы переложить ответственность на своего начальника?

– Так взыскание ты получишь в таком случае!

– Товарищ полковник, может и получу, но из опыта знаю «Победителей не судят!» – командир рассмеялся до хохота.

– А ты, что собираешься быть победителем на проверке?

– Собираюсь, товарищ полковник, если всё закончится только выходом в запасные или боевые районы!

– Дай Бог нашему телёнку волка скушать! – сказал командир и уехал.

ЧАСТЬ 10

РАЗБОР ДЕЙСТВИЙ ДИВИЗИИ И ПОЛКОВ

Работу мы закончили ночью в воскресенье, прибыли в расположение, загрузили боеприпасы на Уралы и перед утром отошли ко сну.

Ровно в 10 часов на дивизионном плацу приземлился вертолёт командующего Войсками Округа. В это же время колонны УАЗ вошли через КПП военных городков дивизии, здесь в Смоляниново, в Шкотово и Уссурийске с офицерами Управлений Округа, которые, не останавливаясь ни где, разъехались по паркам и стоянкам боевых машин, в том числе и на учебных объектах. При встрече командующего командиром дивизии посмотрел на свои часы и сказал комдиву:

– Товарищ генерал, дивизии объявляю тревогу ограничения на местах получат командиры частей и подразделений от моих офицеров!

Всё закрутилось. Оглядываться на других было некогда и, я вывел свой батальон, как мне предписали посредники в запасной район, и уже в районе по требованию старшего посредника выделил начальника штаба батальона зампотеха роты тягач «Луку» и танковый взвод в составе четырёх учебно боевых танков и одного бензовоза ЗИЛ-151 для прохождения маршрута в район боевого предназначения. В запасном районе, мы пробыли недолго, к семнадцати часам нас вернули в пункт постоянной дислокации и приказали ставить танки на хранение.

Связь с убывшим начальником штаба в связи с тем, что он ушёл далеко за пределы возможной дальности связи танковой радиостанции прервалась и оставалось только гадать, как там идут дела.

На следующий день в семнадцать часов в Доме офицеров был назначен разбор действий дивизии и полков по тревоге. А в 12 часов, я узнал, что мой начальник штаба успешно преодолел 160 километровый маршрут и без потерь расположился в районе боевого предназначения. Обратно вернётся оттуда железнодорожным транспортом, погрузка на станции Пограничная назначена на завтрашнее утро.

Разбор проверки дивизии начался ровно в 17 часов. На сцене за столом сидел командующий Войсками Округа генерал-полковник Лосик и начальник Управления боевой подготовки Округа генерал-лейтенант Инденко. Посмотрев на часы, командующий сказал:

– Время, начнём! А с чего начать? Наверное, начнём с хорошего! Где командир 3 мотострелкового полка? – мой командир полка встал и доложил:

– Подполковник Агафонников!

– Товарищ подполковник, Министром Обороны СССР вам присвоено высокое звание полковника Советской Армии! Подойдите ко мне. – командир поднялся на сцену и подошёл к командующему. Командующий из папки достал красивое отпечатанное типографским способом поздравление, выписку из приказа и новые полковничьи погоны. Поздравил командира и пожелал ему новых успехов в новом звании.

А дальше начался разбор действий полков и батальонов дивизии при выходе в районы. Здесь тоже летел пух и, уже несколько офицеров поплатились своими должностями, в том числе и командир 3 батальона третьего мотострелкового полка. При завершении разбора, командующий объявил:

– В дивизии мы нашли только два танковых батальона, которые не имеют замечаний по выходу по тревоге и, у которых маршруты выхода в районы боевого предназначения находятся в надлежащем состоянии и контрольные по ним пробеги подтвердили выводы, проверяющих офицеров! Это танковые батальоны 231 мотострелкового полка и 3 мотострелкового полка, командиры батальонов майоры: Ромашов Виктор Иванович и Каганский Борис Алексеевич! Вот так-как в этих батальонах должна быть поставлена работа по совершенствованию боевой готовности!

После разбора в курилке, я не преминул напомнить командиру полка о «Бабских сплетнях» о присвоении ему звания, а также о моём взыскании за самовольное использование строевых машин. Командир засмеялся и спросил:

– Борис, чего ты добиваешься от меня?

– Ничего, товарищ полковник, кроме изменения вашего отношения к танковому батальону, имеющему приоритетное значение при выставлении оценки!

– У меня нет в полку любимчиков и угнетённых, все должны тянуть одну и ту же лямку!

– Так, товарищ полковник, лямки-то они разные, у пехоты «Мультук» кинул на плечо и потянул, а у танкистов одна кувалда весит в два раза больше, а на лямке целых 36 тонн! Есть разница или нет? У пехоты боекомплект умещается в 6 магазинах и в вещмешке, а танковый боекомплект едва умещается на грузовом ЗИЛ или УРАЛ! Я уж не говорю о сложностях подготовки наводчика и механика-водителя!

– Слушая тебя, комбат, у меня скоро из глаз слеза покатится от умиления и жалости к танкистам, они оказывается у нас такие обделённые и загнанные!

– Мы не обделённые и не загнанные, но для того, чтобы быть настоящими танкистами и быть лицом полка, нам необходимо время, определённое Министром Обороны в программах боевой подготовки, и я не выпрашиваю это время, я хочу, товарищ полковник, его иметь!

Командир попытался перевести всё это в шутку, но в это время подошёл зам комдив полковник Гороховский, с которым у меня были неприязненные отношения, оказывается у моего командира тоже взаимоотношения с ним не складывались.

Гороховский задал мне вопрос:

– Когда вы, товарищ майор, прекратите использовать танковую директрису в не плана и по своему усмотрению, как свою собственность?

– Товарищ полковник, я ни разу со своим батальоном не стал помехой использования директрисы для других танковых батальонов дивизии, а то, что я использовал её по назначению и для пользы дела, то считаю это никаким нарушением, а наоборот полезным!

– У меня есть сведения от полигонной команды, что за последние два месяца вы использовали директрису целых 18 дней вместо шести!

– А, что, товарищ полковник, разве это плохо? За 18 дней стрельбы научить наводчиков и командиров лучше, чем за шесть дней!

– Товарищ майор, я ещё разберусь, откуда вы берёте боеприпасы к вкладным стволам? По моим подсчётам вы в этом году свой лимит исчерпали ещё два месяца назад!

– Товарищ полковник, когда я прихожу в офицерскую столовую и кушаю бифштекс, я не спрашиваю у официантки или у заведующей, где они взяли мясо при его дефиците, я просто благодарю их от души и ухожу довольный! – моим ответом был очень доволен мой командир полка, который не выдержал и рассмеялся в голос, но Гороховский понял все в буквальном смысле, да ещё и, почуяв поддержку моего командира возмутился и заявил:

– По случаю перерасхода боеприпасов на стрельбу, я организую проверку и виновные будут наказаны, какие бы должности они не занимали! – мой Иван Никитович почему-то это высказывание Гороховского принял очень болезненно и заявил:

– Давай, давай, проверяй, а то у тебя дел больше нет, лучше бы танковой директрисе и стрелковому стрельбищу уделил больше внимания, чтобы на них стреляли, а не простаивали и ремонтировали оборудование, которое давно надо списать! – прошипев в нашу сторону, какие-то проклятия Гороховский покинул нас, а Иван Никитович сказал:

– Я эту суку давно знаю, ещё с академии! Бездельник высшей марки! И здесь пригрелся на хорошей должности, большой начальник, а ни за что не отвечает!

ЧАСТЬ 11

КОМАНДИР ПОЛКА

В полк ушли мы вместе с командиром. По пути, разговаривая о делах насущных.

В гарнизоне строители завершили строительство двух шестидесяти квартирных домов и офицерам, нуждающимся в жилье, предложили квартиры, в том числе и командиру полка семья, которого находилась в Уссурийске. У штаба полка мы остановились, и командир спросил меня:

– Борис, а не можешь ли ты мне помочь перевести сюда семью в новую квартиру? – этому внезапному вопросу, я почему-то удивился потому, что в голове с давних пор отложилось, что командир полка, это не простой человек и ему никогда не нужна ни чья помощь.

– Товарищ полковник, почему же не могу? Конечно могу! Но я был в этих домах, которые построили, там уже сейчас в квартирах требуется капитальный ремонт, начиная от окон и, кончая дверями! Поэтому до переезда вашей семьи необходим капитальный ремонт. Мастера у меня есть отличные каменщики, штукатуры, плотники и маляры! Ведь мою казарму это они отделали, у меня только нет материалов, но думаю полковой склад КЭС не обеднеет, если выделит необходимые материалы, а руководителем туда поставлю своего батальонного старшину Акшибарова. Мне необходимо только, чтобы вы забрали в дивизионной КЭЧ ключи от квартиры и завтра же мои подчинённые начнут ремонт, и ремонтировать будут недели две, а потом можно будет думать о перевозке семьи! В КЕС насчёт материалов распоряжаться не надо, я сам этим займусь потому, что я знаю больше, что у них есть на складе, чем они сами. Да и разговоров будет меньше, а обо мне они будут молчать, как рыба об лед потому, что знают, что если им люди понадобятся, то дать им специалистов могу только я, у других таких нет.

Через две недели старшина Акшибаров доложил мне, что объект готов к эксплуатации и его необходимо осмотреть мне. Мы сели с ним в мотоцикл и поехали к дому. В этом доме на втором этаже была квартира командира. Ещё со входа в подъезд, я заметил, что перила лестницы переварены и металлические прутья покрашены в светло-голубой цвет подстать перекрашенным панелям, которые раньше были окрашены в тёмно-зелёный. Деревянные части перил отшлифованы и покрыты лаком. Цементные ступени до второго этажа покрашены под цвет тёмно-бордового ковра с жёлтыми полосками по бокам. Дверь в квартиру оббита снаружи красивым дерматином, а под ним прощупывается толстый слой войлока.

Старшина открыл дверь, и я увидел совершенно другую квартиру, которую я видел здесь на этом месте всего две недели назад. На тумбочке стоял телефон, я поднял трубку, он работал. Попросил телефонистку соединить с командиром. Командир ответил сразу:

– Товарищ полковник, докладывает майор Каганский. Я нахожусь в вашей квартире и без вас не могу оценить работу своих подчинённых. Прошу вас, подъехать сюда и оценить!

– Сейчас буду! – прозвучало в трубке, и через пять минут, командир распахнул дверь и остановился на пороге. Молчание длилось не менее трёх минут. Затем командир молча прошёлся по всем трём комнатам и спросил меня:

– Что, Борис, это твои солдаты сделали?

– Мои, товарищ полковник, мои, под руководством старшины Акшибарова!

– Ну, спасибо танкисты! Такой заботы о своей персоне, я никогда не ощущал!

– Товарищ полковник, так танкисты народ не злопамятный, и всегда надеются на лучшее!

– Борис, ты меня уел!

– А, как теперь, товарищ полковник, перевозить вашу семью и, когда? И сколько у вас там вещей, чтобы знать сколько машин брать.

– Борис, давай сделаем так. Спланируем на субботу перевозку, но учти, у меня жена инвалид лежачий, поэтому придётся брать санитарную машину и полкового врача с санитарами. А вещей у меня не больше чем у тебя. Поэтому двух ЗИЛ-157 будет с избытком.

– Хорошо, товарищ полковник, по всем вопросам распоряжусь я сам и выеду в Уссурийск в 8:00, с таким расчётом, чтобы к одиннадцати часам быть в Уссурийске и ожидать вас у дома.

– Добро, Борис, так и будет!

В субботу утром, мы с полковым врачом и старшиной Акшибаровым выехали в Уссурийск. Прибыли туда без проблем и стали ожидать командира у его дома. А его всё не было. Я съездил на КПП 231 полка и оттуда позвонил дежурному нашего полка. Тот ответил:

– Командир полка был на совещании у комдива и выехал в сторону Уссурийска минут 10 тому назад!

Прикинув, что ехать ему почти три часа, то будет он только к пятнадцати часам. Погрузка машины вещами, которые ещё не готовы займёт не менее трех-четырех часов, и я решил заняться погрузкой, не ожидая командира. Позвонив в квартиру, дверь открыла мне сиделка, ухаживающая за женой командира, она знала, что сегодня будем переезжать и впустила нас.

Жена командира молодая, красивая женщина лежала на кровати и доброжелательно нам улыбалась. Я представился ей, как Борис Алексеевич и руководитель ихнего переезда, и попросил у неё разрешения заняться упаковкой и погрузкой вещей. Нам в помощь должны были прийти три человека из 231 полка, но старший врач и старшина Акшибаров запротестовали:

– Зачем они нам нужны? Мы сами справимся!

Сложить все носимые вещи под руководством сиделки Насти удалось быстро. Также быстро сняли настенный и напольный ковры и дорожки. Из мебели забрали только платяной шкаф, сервант, кабинетный и кухонный столы, четыре стула, диван и две кровати. В кухонный шкаф, погрузив его на машину заложили всю имеющуюся посуду, переложив её простынями, одеялами и газетами. К приезду командира, все вещи были погружены, закреплены. Оставалось только забрать его супругу и сиделку Настю в санитарную машину.

Посмотрев на опустевшую квартиру, командир сказал:

– Оставляю восемнадцатую! А у тебя, Борис, сколько?

– У меня немного, товарищ полковник, у меня только седьмая!

– Так у тебя ещё всё впереди! – обрадовал меня Иван Никитович.

ЧАСТЬ 12

ПРИКАЗ МИНИСТРА ОБОРОНЫ

Близился сентябрь, в котором должны произойти два события: окружная проверка дивизии и моё повторное поступление в академию. Эти два события по времени, почти совпадали друг с другом и я боялся, что мне не удастся сдавать экзамены в связи с проверкой, но всё обошлось. Проверка началась в последних числах августа месяца и длилась всего одну неделю. Батальон, как всегда сдал проверку на отлично. В этот раз мы стреляли штатным снарядом на Сергеевском полигоне, четвёртое – А упражнение стрельб выполнили на круглую отличную оценку, а тактические учения с боевой стрельбой выполнили с блеском, на этих учениях присутствовал начальник Управления боевой подготовки Округа генерал-лейтенант Инденко и командующий нашей 5 Армии генерал-лейтенант Ганеев.

На разборе учений Ганеев сказал:

– Борис, хватит скрываться за стенами батальона, пора выходить на полковые просторы, ты в этом году поступаешь в академию?

– Поступаю, товарищ командующий!

– Удачи тебе и спасибо за службу! А я тоже убываю в Москву!

– Удачи и вам, товарищ командующий! Счастливо вам!

– Спасибо, буду стараться! – ответил командующий.

В целом наш полк сдал проверку весьма неважно, только отличная оценка танкового батальона вытащила полк на удовлетворительную оценку, и полковник Агафонников только теперь понял, что такое танковый батальон и, каким он должен быть. После этой проверки командир полка не только сам, но и своим замам запрещал вмешиваться в дела танкового батальона. И только в исключительных случаях, когда серьёзное дело не терпело отлагательства, он вызывал меня и говорил:

– Боря, надо сделать! – и батальон делал, даже невозможное.

Так после этой проверки, к командующему Округа обратилось Дальэнерго. На одном из маршрутов выхода нашего полка стояла высоковольтная опора линии Артем ГРС – Находка 330 тысяч вольт, дорога у этой опоры проходила на крутом спуске и косогоре, колёса и гусеницы танков и машин касались опор. В случае удара по опоре танком, опору можно было сбить со всеми вытекающими отсюда последствиями, поэтому Дальэнерго просило командующего: или запретить этот маршрут, или перенести дорогу правее опоры на одиннадцать метров и, углубив её не метр, чтобы тяжёлые машины не могли соскользнуть на опору.

В дивизию поступил приказ командующего Округа о переносе дороги вправо на 11 метров. Время на выполнение было отведено большое к 8 мая 1970 года.

В дивизии состоялся приказ, обязывающий командира мотострелкового полка исполнить приказ командующего Войсками Округа.

Командир полка, недолго думая разбил этот участок на три делянки и вручил их командирам мотострелковых батальонов.

В это время я сдавал экзамены в академию, сдавал успешно, точно также, как и мои коллеги. Нас быто таких, как я пятеро. Один командир полка подполковник Скляров Юра, три командира батальона я, Кодола и Кац, и один начальник штаба батальона Саня Скляренко из Сахалина. Сдавали все отлично и проблем с поступлением никаких не было.

Ходили слухи, что состоялся приказ Министра Обороны СССР о новом омоложении офицерского состава, однако мы всегда, считавшиеся везде молодыми на эти слухи никакого внимания не обращали. На Доске объявлений уже были отмечены фамилии зачисленных в академию на очный курс, в том числе и вся наша пятёрка. Однако в последний день работы комиссии нас всех пятерых срочно вызвали к председателю комиссии. Проходя мимо Доски объявлений, мы заметили, что наших фамилий в числе принятых в академию не значатся, но не придали этому значения.

Прибыли к председателю приёмной комиссии. Генерал усадил нас за стол, достал из сейфа приказ Министра Обороны и зачитал нам его в части нас касающегося, а там значилось: с первого сентября этот приказ вступает в силу, а по нему изменяются сроки прохождения в званиях и сроках поступления военнослужащих в высшие военно-учебные заведения Министерства Обороны СССР. Для нас этот приказ прозвучал, как приговор. Если раньше командир батальона мог поступать на очное отделение в военную академию до 38 лет, то теперь только до 32 лет, а на заочное отделение до 38 лет. Всем нам к этому времени было далеко за 34, а мне было 38 лет.

– Как же так, товарищ генерал, ведь мы видели себя уже принятыми?

– А, что я могу поделать? – развёл руками генерал, – Эти вопросы только к Министру Обороны! У меня приказ и его нарушить я не имею права!

– Так возьмите нас на заочный факультет!

– Я уже на заочный факультет набрал!

– Что же нам делать? Командующий Армией, который нас всех знает уже убыл в Москву, заступиться за нас некому!

Мне пришла в голову мысль. Я спросил:

– Товарищ генерал, а кто может решить вопрос нашего поступления на заочный факультет сверх разнарядки?

– Этот вопрос решает только начальник академии!

– Товарищ генерал, – опять обратился я, – А у вас есть прямая связь с начальником академии?

– Конечно есть!

– А разрешите нам позвонить начальнику академии, чтобы он принял решение о нашем зачислении на заочный факультет всех нас начальник академии хорошо знает, так-как совсем недавно был нашим командующим Военного Округа.

Генерал согласился. Но в последнюю минуту, когда я уже поднимал трубку телефона засекреченной связи прижал мою руку к аппарату и сказал:

– Я сам буду звонить!

Генерал-полковник Лосик ответил сразу. Связь была громкая и мы услышали:

– Слушаю вас, товарищ генерал! – выслушав генерала, начальник академии спросил его, а где эти офицеры?

– Здесь сидят передо мной!

– Назовите их фамилии! – генерал назвал нас.

– Как они сдавали экзамены?

– Все на отлично, товарищ генерал-полковник!

Из трубки послышалось:

– Я всегда был уверен в Дальневосточниках, заберите всех!

Так мы поступили на заочный факультет бронетанковой академии. Разъехались по своим частям и стали ждать вызова на установочную сессию.

ЧАСТЬ 13

РЕШЕНИЕ КАДРОВЫХ ВОПРОСОВ

Для решения кадровых вопросов в дивизию прибыл начальник Управления кадров Дальневосточного Военного Округа. Начали подбирать кандидатов на замещение вакантных должностей в первую очередь полкового состава. В нашем полку не доставало до штата двух заместителей командира полка, начальника штаба и зампотеха полка. В дивизию прибыл новый командующий Армией генерал Сысоев Пётр Иванович. По-видимому, он был ознакомлен генералом Ганеевым о кадрах нашей дивизии и поэтому по приезду сразу же вызвал к себе на беседу лучших командиров батальонов всей Армии на предмет назначения на должности.

Беседуя со мной, он спросил:

– Товарищ майор, вы сколько лет в должности комбата?

– Три года, товарищ командующий!

– Не надоело ещё?

– Никак нет, товарищ командующий! Я люблю эту должность, и она меня удовлетворяет!

– А сколько лет ваш батальон оценивается на проверках на отлично?

– Все три года, как я им командую, товарищ командующий!

– Это ваш батальон на последней проверке получил круглую отличную оценку?

– Так точно, товарищ командующий, мой!

– Хорошо, идите, товарищ майор!

От этой беседы с командующим я не ждал ничего, таких бесед проводилось уже много, и они ничем не завершались. Однако через неделю всезнающая Людмила Николаевна, увидев меня, выходящего из дома после обеда остановила меня, поздоровалась и спросила:

– Борис Алексеевич, по выражению лица вижу, что вы не знаете о новом вашем назначении!

– Почему это не знаю? Знаю, что после завтра я буду назначен ответственным за отправку автомобильного батальона на целину!

Людмила Николаевна рассмеялась. А вот и нет, Борис Алексеевич, и с вас будет причитаться! Сегодня в Округе подписан приказ о вашем назначении заместителем командира третьего мотострелкового полка! – я остановился, посмотрел в наивные глаза Людмилы Николаевны и сказал:

– Спасибо вам, милая Николаевна, только мне радоваться нечему! Сниму привычный хомут и одену новый, не притёртый, а насчёт причитается, не сомневайтесь всё будет! Как бы мне хотелось узнать пути и технологию добычи таких сведений, ведь по натуре, я очень любознательный!