Текст книги "Свои права не отдам никому. Реальная история девушки, которая боролась с несправедливостью"

Анжелика Александровна Феннич
Свои права не отдам никому

Если меня попросят в двух словах сказать сказать, о чем книга, отвечу так: о человеке, сумевшем наперекор всему доказать свою правоту

© Анжелика Феннич, текст, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Об авторе

Расскажу об одной девочке из города Норильска – Анжелике Феннич.

На первый взгляд девочка совсем обычная. Окончила школу. Потом техникум с отличием. Потом поступила в институт.

Конечно, самая обычная, скажет читатель.

Но обычность или необычность человека определяют не только общепризнанные вехи в биографии: родился – детсад – школа – институт и тому подобное.

Скажите, обычно, что 12‐летний подросток отстаивает в суде свое право на крышу над головой?

Обычно, что девочка должна задумываться о куске хлеба – и не только для себя, а и для своих брата и сестры?

Вот ты и задумался, читатель.

Самые нетерпеливые начнут возмущаться. Мол, куда смотрит государство – со всеми его органами опеки, соцзащитой? А школа – что, учителя не в курсе, что ребенок приходит на уроки голодный? Не заметили, что в глазах подростка запечатлены совсем не детские проблемы?

И первый вопрос: а как же родители? Они где в этой истории?

Нет родителей. Но рассказ об этом впереди.

Базовые человеческие права, права ребенка, Анжелика добывала ценой своего права на счастливое детство.

Чтобы выжить, нужны были деньги – самые небольшие, на самое необходимое. Государство в таких случаях помогает, но надо доказать, что ты имеешь право на эту милость.

И Анжелика, будучи еще школьницей, обивала пороги учреждений, в частности, медико-социальной экспертизы (МСЭ, МСЭК), чтобы брат и сестра получили статус инвалидов с детства, а значит, пенсию. Те самые небольшие деньги…

Несмотря на юный возраст, унижения, оскорбления и угрозы, она добилась невозможного.

Кто сказал, что человек с ограниченными физическими возможностями не имеет права на полноценную жизнь? Недавно был случай в Петербурге: женщина выгнала ребенка-инвалида с детской площадки. Потому что он не такой, как все…

Только ты творец своей жизни. Плыть по течению или грести против него – решать только тебе. У каждого свой крест, его не отдашь другому человеку. Эти непростые жизненные уроки Анжелика усваивала, когда ее сверстницы еще играли в куклы.

Меня иногда спрашивают: чем Анжелика Феннич отличается от других авторов?

Думаю, ей пришлось очень рано повзрослеть. Жизнь повернулась к девочке такой неприглядной стороной, что она – по сути, ребенок – стала неугодной обществу. Анжелика пишет для людей, чьи судьбы схожи – не обязательно в деталях! – с ее судьбой. Они прячутся в тени и уверены: никому нет до них дела. Думают, что не смогут добиться справедливости, что им некому помочь. Возможно, они разуверились во всем. Она пишет для них.

И еще добавлю. И взрослых людей и не такие по сложности испытания ломают.

Не один адов круг прошла эта девочка – и вышла победителем.

И это главное в книжке. Мы, читая, видим, как рождается характер, как делается судьба. Понимаем буквальность слов: человек, сам себя сделавший, создавший.

Сейчас Анжелика – пример для подражания. Учится в институте. Успешно выступает с докладами на представительных научных конференциях. Самостоятельная. Заработала свой первый миллион в 23 года. Любимая и любящая жена. Красивая, добрая. Участвует в качестве волонтера в различных фондах, занимается благотворительностью.

Но самое главное: всегда помнит про детей с ограниченными физическими возможностями. Она не понаслышке знает, что это такое – быть инвалидом.

Анжелика – настоящая красавица. Природа наградила ее красивыми волосами, длинными ресницами. Вредные привычки – это не про нее.

Читатели говорят, что книги Феннич заряжают хорошей энергией, подсказывают полезные идеи и заставляют думать. Они написаны как пособие, сборник правил, тренинг. Кажется, что автор ведет с вами неторопливую беседу.

Анжелика Феннич пишет легко, с душой, ненавязчиво. Учит не сдаваться, не сворачивать с выбранного пути. Она дает советы в области психологии, финансовой грамотности, помогает строить отношения с родными людьми.

Виктория, арт-директор

Проще не получится!

Отстаивать – и отстоять! – свои права очень нелегко. Знаю, многие после первой же попытки, после первого печального опыта опускают руки и второй попытки уже не делают.

Конечно, вам в помощь терпение, самые лучшие стороны вашего характера – настойчивость, спокойствие, уверенность в правоте вашего дела. Но чужой опыт всегда будет не лишним. Поэтому считаю вправе поделиться своим.

Часто приходилось слышать: вот ты оформляла брату и сестре статус инвалида с детства. Как проще, легче это сделать?

Проще не получится! В тысяче кабинетов будут говорить: это не к нам, мы эти вопросы не решаем, сами разбирайтесь. Может, у кого-то это и вправду получится быстро, но мне с небес не сошло.

Мне в Сашином деле помогла только депутат Госдумы, она не из Норильска. Кстати, если вы живете в таком маленьком городе, как Норильск, где почти все как в деревне, где все друг друга знают, – нужно понимать, что на месте вам вряд ли помогут: работает круговая порука. Как говорится, берите выше, обращайтесь в областной центр, в Москву, но и в этом случае не сильно радуйтесь, никто не ждет вас с распростертыми объятиями и там.

А Кристине инвалидность получили через суд. Но суд не встал на нашу сторону – просто МСЭК захотела примирения и была согласна на первую группу Кристине, потому что я их уже замучила своими письмами, жалобами и судами.

Часть первая

А была я обычным ребенком…

История эта началась давно и надолго затянула меня в воронку страстей.

Собственно, в этой истории – целых две, и разделяет их событие, ставшее переломным в моей жизни. Но все по порядку.

Я была обычным ребенком: гуляла, играла, училась в школе. Обычным – да и не совсем обычным. Потому что не совсем обычной – в общепринятом понимании – была моя семья.

Мы жили очень бедно. Не мне сейчас судить почему, примем это как факт. Мама и папа работали. Так сложилось, что папа вынужден был ездить на работу в другой город, в Москву, командировки эти были долгие, но, когда он приезжал, в семье был праздник. Он баловал нас, покупал сладости. Любил и умел вкусно готовить и, когда делал это, говорил: на кухню не заходите, сегодня я здесь хозяин – а итогом было по-ресторанному вкусное и красивое фирменное папино блюдо.

Так вот. Не приезжал он подолгу, не ближний свет из Москвы в Норильск, да и деньги, наверное, приходилось экономить даже на этом. Но деньги семье высылал регулярно.

И мама работала. И это при том, что она родила и воспитывала семерых детей. Старшие – от первого брака. Я была последней, младшенькой. Не мне судить, почему не сложились наши отношения с детьми от первого маминого брака: когда появились мы, Саша, Кристина и я, они нас, случалось, били, унижали. Хотя что это я говорю – Виталя, третий, был хорошим, но – увы… Мама тогда уже хлебнула прилично горя – это случилось под Красноярском, в Большом Улуе, где и живут сейчас старшие дети. Виталя на свой выпускной, на свое 18‐летие, погиб, утонул. Они стали с ребятами прыгать с высоты в реку, но течение было сильное, и он не смог противостоять ему.

Мама тогда с трудом оклемалась.

А я… Я и теперь преодолеваю огромное расстояние на самолете, чтоб побывать на могиле у брата…

Здоровье мамино было не ахти. Она много болела, перенесла несколько тяжелых операций. Уже сейчас, будучи взрослой, пройдя все мыслимые способы взаимодействия с органами так называемой соцзащиты, я задаю себе вопрос: почему маме не оформили инвалидность?.. Через какое-то время ей пришлось выйти на пенсию, а отцу – работать за двоих. Как-то мама справлялась с болезнью, но потом стало проблемой просто подняться с постели, а еще в какой-то момент она совсем потеряла силы и уже не могла двигаться самостоятельно.

С этих пор мамина болезнь полностью определила наше тогдашнее существование: лекарства, специальный уход, часы, проведенные у кровати матери. Я говорю наше, потому что вместе со мной в семье росли брат и сестра. Именно они, Саша и Кристина, станут главными героями этой книги, но об этом чуть позже.

Уверена, среди читателей найдутся выросшие в многодетных семьях. Найдутся и те, чьи детство и юность прошли не в самых лучших материальных условиях. Моей семье хватало денег только на самое необходимое, но об излишествах, конечно, речи не шло. Поэтому я и говорю: самая обычная семья.

Но вернемся к началу повествования. Мне было десять лет, и я жила, что называется, без забот.

Мама моя была очень добрым и отзывчивым человеком. Я помню, как она шила нам красивую одежду, мы никогда не чувствовали себя обделенными. Шила новогодние костюмы. Пока могла, работала, не покладая рук, – все ради нас. Заболев, сильно исхудала, но и тогда была красивая: хрупкая, миниатюрная, с роскошными волосами.

Мама была сильная духом. Мудрая, красивая женщина, она не показывала слезы ни перед кем. Старалась весь негатив перевести в позитив – неважно, был у нас дома хлеб или нет. Если у детей были отчаянные моменты в жизни – мама всегда нас поддерживала.

А такие моменты были.

Я не могу и сейчас сказать точно почему, но нашу семью в городе не любили. Потому, что ли, что бедность нас не сломила, не рассорила? Потому что родители искали и находили выходы из тяжелых ситуаций?

Не могу больше нести этот груз, хочу освободиться от него. Кажется, расскажу вам сейчас о том случае – и легче станет. А случилось тогда вот что.

Дверь в дверь с нами жили соседи, у них сын был одного года рождения с моей сестрой. То есть тоже ребенок, по сути. Но то, что он сотворил тогда с моим братом, детской шалостью не назовешь.

Со своими сверстниками Вадим Чалпан стал дразнить Сашу: мол, инвалид, ничего не умеет, заступиться за себя не может. У них была бойцовская собака, они натравили ее на Сашу и стали смеяться.

Мать Вадима просила нашу маму: «Не заявляй, не порть жизнь моему сыну, у него все впереди – в отличие от вашего Саши, а вы сами виноваты, что так случилось: не фиг детей-инвалидов плодить».

Началась драка. Саша был один, а их было много.

Не знаю, как они били, чем били, но потом выяснилось, что у Саши поврежден позвоночник. Он стал плохо ходить, толком не мог учиться.

Мама к тому времени уже начала болеть, отца дома не было.

Мать Вадима просила нашу маму: «Не заявляй, не порть жизнь моему сыну, у него все впереди – в отличие от вашего Саши, а вы сами виноваты, что так случилось: не фиг детей-инвалидов плодить».

Не устану повторять: мама моя была слишком доброй и доверчивой. А я не могла не видеть, как наша семья в родном городе становилась семьей-изгоем. Душевная боль копилась во мне все больше и больше.

А сейчас о ключевом обстоятельстве – именно оно и приведет меня впоследствии к написанию этой книги.

Мои брат и сестра – инвалиды. Но в то время, когда мама болела, их инвалидность официально не была подтверждена. Почему – я не знаю: родители не успели оформить, помешали мамина болезнь и бесконечные папины командировки, другие сложности. Позже, когда этим вопросом занялась я, – не знаю, легко в это поверить или нет, – инвалидами Сашу и Кристину на протяжении долгого времени просто не хотели признавать.

Врачебные комиссии твердили в один голос: доказательств у вас нет, заниматься вашими проблемами, поймите, никто не собирается. Ну и так далее.

Услышать такое взрослому – это оскорбительно. Просто по-скотски, извините.

Услышать такое, когда тебе чуть больше двенадцати… Я не знала тогда подходящих слов. Может быть, не смогу их найти и сейчас.

Когда пытаюсь анализировать случившееся, всплывают вопросы: как так вышло? Чем мы, маленькие люди, которым требуется помощь, могли заслужить такое отношение? Могу ли я, живший в бесконечном кошмаре человек, смотреть вперед, в будущее, не опасаясь, что там, за следующим поворотом, меня поджидают обман, безнадега?

Когда пытаюсь анализировать случившееся, всплывают вопросы: как так вышло? Чем мы, маленькие люди, которым требуется помощь, могли заслужить такое отношение? Могу ли я, живший в бесконечном кошмаре человек, смотреть вперед, в будущее, не опасаясь, что там, за следующим поворотом, меня не поджидают обман, безнадега?

На первые два вопроса ответа у меня нет. Ответом на последний вопрос может стать моя книга.

Так или иначе, но пока мы, дети, росли, родители делали все, что было в их силах. Пока могли…

Судьба решила не скупиться на испытания для моей семьи, меня самой. О них, пробуя восстановить важнейшие события и обстоятельства, я и хочу рассказать.

* * *

Момент из детства.

Мама уже не встает с постели.

Я понимала тогда, что это конец.

Дом стал одной большой печалью. Как сейчас вижу: сидим рядом с мамой и плачем.

Плачет и мама. Она и сама понимала, что умирает.

Хлеба нет, денег нет, отец далеко.

Почему-то я тогда думала о брате и сестре: они не смогут без мамы, как им выжить среди людей, если они не такие, как все?

* * *

В 2012 году, 21 мая, на руках у двенадцатилетней девочки умирает мама.

Девочке пришлось за несколько мгновений повзрослеть на несколько десятков лет.

Как вы уже догадались, этим ребенком была я.

Отдаю себе отчет: невозможно в подробностях описать мои тогдашние чувства. Но я все-таки постараюсь. Попробую… Иначе зачем было начинать, правда?

На вас всей своей тяжестью откуда-то со спины вдруг наваливается холодная темнота. Представили? Впереди – ничего, вокруг – тоже. Мороз по коже.

А детство… Детство просто куда-то испарилось.

Оно вообще было?

Что делать? Куда бежать?

Самое страшное – все неожиданно. К такому подготовиться нельзя. Тем более ребенку.

Я помню, не было воздуха, у меня тряслись руки, когда поняла, что мама перестала дышать.

Я плакала и говорила: мама, дыши, слышишь, мама, не умирай.

У меня до сих пор стоит это все перед глазами.

Такое не забудешь.

Это писать невозможно без слез. Это очень больно. Как будто было вчера. И раны у меня по сей день свежие…

Помню, как Саша и Кристина – они, к слову, старше меня на несколько лет – выбежали из квартиры: то ли от страха, то ли встречать скорую помощь, то ли все вместе. Но скорая опоздала и сделать уже ничего не могла.

Восстанавливая в голове события, я словно вижу черно-белую кинопленку: в прихожей врачи, потом полицейские составляют акт о смерти, сообщают в социальную службу, она направляет к нам работников опеки…

Я тогда не сразу заметила тетю Олю, которой сама додумалась позвонить и сказать, что мамы больше нет. Тетя жила довольно близко, может быть, минут 20 на такси.

Потом, помню, в каком-то ужасе начала убирать в квартире. Это началось как будто рефлекторно, включилась какая-то защитная программа. Видимо, нужно было погрузиться в бытовой механический процесс, занять руки и голову, чтобы немного прийти в себя и сбросить темную пелену с глаз. Может быть, это спасло меня, и я в ту ночь не сошла с ума.

Конечно, тогда никто из нас не смог уснуть. Да мы и не пробовали. Не спал и отец, уехавший некоторое время назад из Норильска в другой город работать по контракту. Обо всем сообщили ему по телефону.

Маму мы похоронили. Деньги дала тетя, нам еще оформили пенсионерскую скидку. Такая деталь: я эту скидку оформляла сама, без помощи тети, сама ходила в пенсионный фонд, показывала свидетельство о смерти… В Норильске все дороже, даже, пожалуй, дороже, чем в Москве или Санкт-Петербурге. Но благодаря общим усилиям похороны были достойные, все как полагается, маму мы проводили.

Предположить, что это только начало тяжелого и, как порой казалось, беспросветного пути, тогда было невозможно.

* * *

Отец не мог сорваться и прилететь к нам: его контракт не позволял этого.

Будучи за несколько тысяч километров, папа поддерживал нас морально и материально, каждый месяц присылал деньги на жизнь, пытался сделать все, чтобы я, Кристина и Саша могли почувствовать его тепло, присутствие и помощь.

Думаю, вы понимаете, что отыскать работу тринадцатилетней девочке было нереально. Черной работы было полно, но я не захотела. Не могла себе позволить заниматься чем-то… чем-то таким, что могло бы опорочить семью. Кристине и Саше устроиться на работу не позволяли особенности их развития.

Прошел ровно год. Выверенная (кем?!) точность, с которой случился следующий удар, поражает меня до сих пор. Не проклятие ли наслали на нашу семью? Не сглазили ли? – думала тогда я…

Проверить нас еще раз на прочность судьба решила в 2013 году. 19 мая, т. е. за несколько дней до годовщины ухода мамы, я узнаю, что во время работы погиб отец. Несчастный случай. Еще одна ниточка, соединяющая меня, брата, сестру и родителей, обрывается.

Сделаю небольшое отступление и снова вернусь в прошлое, в страшные майские дни 2012 года. Так как мамы не стало, а отец был в долгой рабочей командировке, у органов опеки возник резонный вопрос: кто будет следить за несовершеннолетней девочкой, ставшей (на тот момент) наполовину сиротой?

Спасибо тете Оле. Помню, социальные работники долго беседовали с ней обо мне, моей судьбе. Тетя подписала документы, по которым стала моим временным опекуном – до возвращения отца или до наступления моего совершеннолетия.

Сказать, что мы часто общались семьями (наша и тетина) – ну нет, наверное. Тетя Оля много работала. Но все равно она приезжала, когда мама болела, они подолгу разговаривали. Уже потом, будучи опекуном, тетя следила за мной, навещала меня в больнице, когда я болела.

Помню день моего 18‐летия. Тогда мы собрались у тети Оли дома за праздничным столом. Она испекла торт, пригласила знакомых, приготовила мне подарок – я запомнила этот день как очень хороший. Но это было потом.

А пока…

Тучи сгущались, а лодочку нашей жизни все сильнее раскачивало на штормовой волне – туда-сюда, туда-сюда…

* * *

Я помню, мама очень хотела, чтобы мы, дети, получили образование. Я ходила в школу № 40 в Кайеркане – сначала это был отдельный поселок, сейчас часть города, микрорайон. Мне и по сей день кажется, что это была плохая школа. Как учили, категорично не буду судить, наверное, все-таки чему-то учили, раз я смогла окончить школу, сдать экзамены и поступить в техникум – который, кстати, окончила с отличием. Но точно помню, как с учеников по разным поводам тянули деньги – то на одно, то на другое. Причем о необходимости сдавать деньги сообщали даже не родителям, а напрямую нам, ученикам, детям.

Запомнился один такой момент. На последние деньги мама покупала нам учебники для школы. Требовались именно платные учебники – те, которые заказывала сама школа. Год отучились по этим учебникам – сдавай их в библиотеку, бесплатно, разумеется. Знаю, что в другой школе была традиция передавать эти учебники (не за бесплатно!) следующему за нами классу, часть денег нам таким образом компенсировалась и шла на приобретение новых учебников.

У нас в школе такого не было. А поскольку в нашей семье материально было нелегко, каждая копейка на счету – запомнилось. Не самое хорошее воспоминание.

Мама мечтала о времени, когда поздравит меня с аттестатом о среднем образовании, у меня будет выпускной, она сошьет мне самое красивое платье. Мы часто говорили об этом. Помню, мы, дети, сидим у маминой постели, глотая слезы, и я вдруг начинаю смеяться. Может, понимала уже, что слезами не поможешь. Мама говорит: это смех не к добру. Чего ты смеешься? И я ответила маме: да потому что пришел их черед платить по счетам.

Какими-то пророческими кажутся сейчас эти слова, сказанные тогда ребенком, сказанные по наитию, что ли.

Характер ведь начинает формироваться с пеленок, а я тогда была уже подростком. Многие из тех, с кем я сейчас дружна, просто знакома, когда заходит речь обо мне, говорят: ты сильная и смелая. Видишь цель и не видишь преград.

Ну да, согласна: у меня есть свое мнение. Стараюсь жить своим умом, а не чужим. Всегда протяну руку помощи. Своих в беде не бросаю, особенно родных мне людей.

И сейчас понимаю: характер начал проявляться у меня еще в совсем юном возрасте. Когда я встречала по отношению к себе, моей семье недопонимание и даже злобу, когда мне причиняли боль – эта злоба копилась в детской душе, росла во мне с каждым разом, – я уже тогда говорила себе: ты не имеешь права опускать руки.

Мама мечтала о времени, когда поздравит меня с аттестатом о среднем образовании, у меня будет выпускной, она сошьет мне самое красивое платье.

Так и получилось, что я держу удар стоя.

Я пошла против судьбы.

Не стала с ней мириться.

А за пазухой у судьбы было много камней.

И вот тут, читатель, начинается вторая часть моего повествования. Собственно, ради этой, второй части я и начинала работу над книгой.

А цель была такая: рассказать, как в тяжелых жизненных обстоятельствах не сдаваться. Понятно, нужен определенный склад характера. Но очень важно знать, какова последовательность действий, в какие инстанции можно (и нужно!) обратиться, что делать, если тебе отказали. Своего рода инструкция, если хотите.

Универсальных инструкций не бывает, говоря техническим языком – у каждого прибора своя специфика. Но есть и общее. Поэтому, думаю, мой опыт может кому-то пригодиться.