Текст книги "Arbo de vivo. За пределами Сада"

На выходе из подземного перехода через Новый Арбат вместо продуктовой забегаловки блистал витринами магазин одежды. Жизнь вокруг менялась, как ей и положено. Но Еву это заранее расстраивало. Музей Гоголя. Сам Николай Васильевич в скверике. Фух. Не все изменилось. Еще минута, и Ева стояла у подъезда, закрытого на кодовый замок. Еще десять минут топтания у двери с замерзшими ногами, и она уже бежала наверх пешком. Звонок. Сима живи, не смей умирать! Скрестила пальцы.

За дверью зашуршали тапочки, и Симин голос возвестил победу добра.

– Это кто? Эсли рэклама или дэпутаты, убирайтес к чертовой матери!

– Это я Симдавидовна! Я! Ева!

Три замка, щеколдочка, цепочка… и перед Евой во всей своей красе воссияла вставными зубами и накрахмаленным кружевным исподним сама Семирамида Давидовна Красная, в девичестве Рубинштейн.

Ева крепко ее обняла. Сима усохла еще на десяток килограммов, состарилась еще на пару сотен лет, зато взор обострился, брови расслабились и мягко обнимали глаза. Впрочем, старые добрые заношенные треники с вытянутыми коленками и бесформенный свитер неразличимого цвета вскоре сменили белую ночную сорочку, и прежняя, слегка взъерошенная Сима поила Еву чаем.

– Ева, там ваща девочка с дивана не упадет?

– Нет, она спит очень крепко.

– Хорощо. Разумеетса, живите у меня, буду очен рада. Только ума не прыложю, как ви вчетвером будете в одной комнате.

– Мы так в Косино и жили, всем аулом на одном стуле. Я же могу работать на кухне? Вы не против?

– Конечно. Но ви же зьнаете, там водятса мыши.

– Я к ним быстро привыкаю. Скажите, сколько стоит ваша комната?

– Господи, Ева. Я же не старуха-процентщица. Мне вполне хватает пэнсии на все мои излищества.

– Но я не хочу чувствовать себя в долгу. Так будет проще, если за оплату.

– Тогда поможете мне освоить ващи эти… мобильники. И кажьдый день будете заново рассказивать, как ими пользоватьса. Склероз, знаете ли. И готовить я так и не научилас. Так щто, ви помните: котлеты, макароны по-флотски, творожьки и йоргуты. Этого достатошно.

– Хорошо. Тогда еще на сайте знакомств вас зарегистрируем! – Ева рассмеялась, Сима смущенно убрала за уши пряди волос в остатках хны.

– Ева, а ви повзрослели. Ви ушли от меня напуганной девочкой.

Сима говорила, а Ева недоумевала, как она могла столько лет ее не навещать. Семирамида была блестящей старушенцией! Так радовали слух ее гласные, как будто слегка придушенные в горле, ее размягченные до жидкого состояния шипящие и жужжащие. А ее рубящая «р»!

– Да я такая же напуганная, только старушка. А вы похорошели и помолодели, Симдавидовна.

– Да бросьте, вам еще жить да жить. Я, конещно, молодая женщина, но уже не только генэралы, но даже вижившие из ума мужчины при смерти не поглядывают в мою сторону. Может, с цветом волос перэстаралась?..

Когда уже смеркалось, и Семирамида выслушала выжимку из витиеватых злоключений последних лет, Ева шагнула из подъезда в переулок и направилась к шумящему Новому Арбату, раскрывающему свои злачные и культурные заведения для всех желающих. Похоже, ее самолет вышел из пике и начал набирать высоту.

***

Колин, снова я. Ты не против?

Если тебе еще не надоели мои «страшные рассказы», шлю еще один. А как ты, кстати, познакомился с Ливией? Ты не рассказывал. На съемках? Яркий свет, встает солнце, и в лучах его медленно идет итальянская девушка. Ветер в лицо, длинные черные локоны развеваются в стороны и по плечам. Широкая юбка волнами омывает стройные загорелые ноги… Чего смеешься? Не так? Стой, погуглю.

А я… да не важно. Если бы ты увидел, как мы жили, вот теперь точно перестал бы со мной дружить. Знаешь, когда Тамара рассказывает мне про кармические долги и все в таком духе, я понимаю, что, если это все не сказки, в прошлых воплощениях я была маньяком, душегубом и растлителем. И замучила невероятное количество праведных душ. И они воплотились именно сейчас, все вместе, чтобы воздать мне уже по полной программе. А Сегалова вообще, видимо, привязывала к батарее, не кормила и не пускала в туалет, колола иголками, а потом сожрала живьем и не подавилась. Не знаю, чем еще объяснить девять лет ада и насилия. Кстати, он однажды после очередного скандала с пощечинами и легким многократным придушиванием посмотрел на меня и изрек: «А ты не думала, что я твой меч судьбы, и ты все это когда-то заслужила?!» За что он меня душил? Да так, за ответы на его вопросы. Когда отвечала честно, тут же орал и хватал за горло. О чем спрашивал? О любви, доверии, семейных ценностях. Ну вот, смотри:

– Зачем ты выдернул меня из гостей? У всех испортилось настроение. Мне неудобно было говорить. Не обязательно было звонить и Леньке, и Соне, и Гоше и требовать дать мне трубку. Я бы и так ответила, как смогла.

– Ты охренела?! Я только хотел сказать, что люблю тебя. А ты никогда никого не любила по-настоящему. Я же вижу! Ты вообще не способна любить! Посмотри на меня! Я горю в любви! Я настоящий! А ты не можешь в трубку закричать, что любишь. Мямлишь вечно. Где огонь?! Чувства? Да плевать мне, что ты в гостях! Я твой учитель! Пока не научу любить, никуда не уйдешь!

Или…

Две недели совместной жизни. Собираюсь на работу, осталось нарисовать стрелки и подкрасить ресницы.

– Зачем ты накрасила глаза?! Тебе что, одного мужика мало?

– Я просто накрасила глаза. При чем здесь мужики?

– Ты в курсе, что сообщаешь всем, что ты в деле?

– Ты сошел с ума?

– У меня душу рвет! Сотри живо! Я не люблю эту бабу с накрашенными глазами! Я ее не знаю.

– При чем здесь любовь?

Хватает меня за горло и прижимает спиной к входной двери. Сползаю от неожиданности и сажусь на тумбочку рядом. На работу опаздываю уже на час, а он все орет о любви и хлещет по щекам.

– Я же люблю тебя, сука!!! А ты ведешь себя как дрянь! Не доверяешь, фильтруешь! Учись настоящим чувствам!

Или…

Вернулся из поездки с Санькой. Ей четыре. Она уставшая.

– Саня, котик, пора спать, мы с Кешей ложимся.

– Какого хрена Саня должна с вами спать? Всего десять. Мы еще в мяч не поиграли. Не устраивай концлагерь! Она взрослая уже. Когда начнет рубиться, тогда и ляжет! А вы идите к себе и спите.

– Но она засыпает через десять минут, всегда. Это ты можешь ложиться, когда начнешь рубиться. Мы ложимся все вместе, иначе Кешка не заснет.

– Дай ребенку выработать ресурс! Не трогай мою дочь!

Мы с Кешкой ложимся. Просыпаемся от удара мяча в дверь. Кешка ревет. Выхожу в коридор.

– Саня, пойдем спать?

– Я не хочу, сь папой футбой игаю.

– Я тебя просил не лезть?

Хватает меня за волосы, тащит в ванную и открывает воду в душе.

– Охладись! Ты вообще не соображаешь, что делаешь! Иди спи!

Плачу, качаю Кешку под стук мяча в стену. Утром заглядываю к Сегалову. Спит на своем матрасе. Рядом на полу калачиком под его старым свитером дремлет Санька. На экране телевизора титры «Узника Азкабана».

Или…

Я беременна Санькой, тошно, сплю. Ночью включает телевизор. Просыпаюсь. Мучительно пытаюсь заснуть. Не получается. Нервничаю. В прошлый раз он смотрел фильмы всю ночь. Я проспала на работу и весь день промучилась от усталости. Я боюсь говорить. Он начнет орать.

– Прости, а можно сегодня без телевизора? Я не засну.

– Я не хочу жить как все вы: дом, работа, ужин, сон. Я хочу быть свободным.

– Хорошо, а можно я посплю? Я не выдержу еще ночь под телевизор. Ты не думал про наушники?

– Я не смотрю в наушниках. Вставь беруши.

– Я сквозь них тоже слышу. Даже если звук на единичку, я все равно слышу, и мерцание света вижу, не могу заснуть. Пожалуйста!..

Проходит полчаса, ничего не меняется. Я нервничаю ужасно, мне плохо. Встаю, хватаю свою подушку и плед с кресла.

– Ты куда?!!

– Я посплю в ванной.

– А можно без демонстраций?! А! Ну и убирайся к черту!

Мне в лицо летит вторая подушка. Пошатнулась, живот огромный, меня так просто уже с ног не сбить.

Или…

Прости, что я, в самом деле. Что скажешь?

Как ты думаешь, как мы выбираем свои пары? Ты веришь в теорию о вторых половинах? У некоторых ведь вопреки логике половин бывает несколько. Или они не настоящие? Милый Колин, как бы я хотела больше ничего не бояться! Но я соткана из страха. Он течет по моим венам, вибрирует во всех молекулах и атомах моего тела. Даже сейчас, когда мне хватило смелости сбежать от Сегалова, я продолжаю бояться, рефлексировать и перед каждым действием просчитывать, как он отреагирует. Колин, умоляю! Напиши хоть что-нибудь! Пообещай, что спасешь меня и детей из этого кошмара!

Прости, все, молчу. Отползаю. Не бери в голову.

Обожаю тебя.

Твоя Е.

Глава 11

Джузеппе-Сизый нос

Конец детства

Отец не увидел, как Ева пошла в первый класс. Уехал и больше никогда не возвращался. Расставания Ева почему-то не помнила совсем – сознание ее погрузилось в режим самосохранения. Обсуждать Серафима Михайловича дома стало недопустимо. Будто его никогда и не было.

Мать спешно вышла замуж за учителя физкультуры из поселковой школы. Джузеппе – так Ева сразу назвала его (а потом сократила до Д) за длинный слегка фиолетовый нос и омерзительную лысину. Да простят меня обладатели красивых, аккуратных лысин, кои носят их с достоинством. Лысины, как и люди, бывают разными: кто-то увенчан гордой и величавой, занимающей обширную часть угодий, у кого-то скромная романтичная лысина, обрамленная золотыми завитками по берегам. Так или как-то иначе, лысина – всего лишь часть нашей головы, голова – часть нашего тела, а наше тело создано по образу и подобию, значит нужно принимать его как подарок. Так вот, лысина Джузеппе образовалась, когда Господь на мгновенье отвлекся, и к процессу подключились силы зла. Всевышний сфокусировался, но было уже поздно. Лысина сияла омерзительностью. Однако Джузеппе носил ее с достоинством, периодически откидывая над ней рукой невидимую прядь. Он считал себя настоящим мужиком и вел себя в соответствии со своими представлениями об этом звании.

Осенью началась школа. После линейки в классе была перекличка: учительница попросила каждого из первоклашек делать шаг вперед, когда назовут его фамилию. Евина очередь все никак не наступала, хотя уже начались фамилии на «Л» и «М». И вдруг в самом конце вызвали Еву Шаповалову. «Надо же, две Евы в классе», – подумала Ева.

– Ева, почему ты не выходишь? – спросила учительница.

– А это не моя фамилия. Я Колева.

– Нет, Ева, фамилия твоя. Так в документах написано.

И тут ее осенило: это же фамилия отчима! Зачем?!!

Вечером, когда мама пришла с работы, Ева попыталась поговорить с ней, плакала и умоляла все вернуть. Но мама твердо решила начать новую жизнь, в которой даже для папиной фамилии не было места.

Ева еще долго подписывала тетради «Евой Колевой». А когда учителя стали ее ругать, оставила только имя. К счастью, Ромкина мама сказала, что нужно дотерпеть до шестнадцатилетия, тогда можно будет взять любую фамилию. И Ева начала терпеть.

***

Колин, как сам?

Прости, не писала неделю – Кешка заболел, а за ним и Рита – поносы, золотухи и прочие радости. А дедлайны чихать хотели на температуру 38,9. Я слышала, ты купил треники и зачастил в зал? Да еще и поешь, и танцуешь? Ты молодчина! Я к своим пятидесяти вряд ли подамся в супервумены, буду вялой экзальтированной старушенцией. А ты давай, сколько можно носиться с мистером Дарси!

Ты спросил, откуда эта вялость? Да я даже не про мышечное безволие с жировыми отложениями. Я что-то не способна на подвиги в мирной жизни. Только если меня как следует прижать и оставить в таком положении на годик-другой, а то и пятый. Что мне мешает говорить то, что думаю? А ты всегда так делаешь? Ну, как бы, так себе темка. Ладно, тебе я могу. Только не бросай меня потом, хорошо?

С чего все началось? Мне было около семи. В прихожей стоял, занимая все обозримое пространство, незнакомый человек. Он был лыс, и на лице его не прослеживалось ни малейшего намека на усы, как у недавно исчезнувшего папы. А такие дядьки меня совершенно не интересовали. Вдруг рука его вынырнула из недр кармана и помпезно протянула мне крошечную шоколадку. На упаковке была удивленная сова – точь-в-точь похожая на меня. Человек как-то странно смотрел на меня, как будто оценивая перспективы. Холодок пробежал по спине и незнакомое чувство… отвращения что ли? Кого-то он мне напоминал. А, точно! Вылитый Джузеппе Сизый нос, только коротко стриженый! Брр. Рядом высилась мама. Ее лицо транслировало всю гамму ожиданий относительно моего поведения. Мама не принимала ничего, кроме безмолвного повиновения, так что на дискуссии я была не способна патологически. Собственно, вариант-то был только один.

Дальнейшие события в основном тонут в тумане подсознания, видимо, были утрамбованы по самым дальним ячейкам. Потому что потом был только мрак… Да нет, милый, я не сгущаю, наоборот, стараюсь тебя сильно не травмировать.

Д очень быстро с комфортом устроился в нашем доме и в моей жизни. При маме он был еще вполне сносен, исправно давал хорошего семьянина. Но стоило нам остаться дома одним, раскрывался во всей красе. Колин, включи трагическую музыку… Да ладно, выключи. Противно. Хорошо, слушай. Вероятно, в прошлой жизни Джузеппе был каким-нибудь тираном-завоевателем, но недотиранил пару-тройку соседних царств, за что и был прислан на обратно для завершения дел земных.

Отношения с внешним миром у меня всегда были нестабильными. Мешало ощущение, что я здесь временно – з